Текст книги "Доверься судьбе"

Глава 5

К моменту, когда Лейт Кэрью с невестой вернулись за Эми, Сьюзен уже сумела взять себя в руки. Что именно разглядел в будущем Том – об этом он сам, наверно, знал не больше, чем Сьюзен, но Сьюзен про себя решила, что речь шла об этой встрече. Она постарается не затягивать ее.

Лейт Кэрью явно стремился к тому же. За час, в течение которого были улажены все формальности, он успел заново обдумать ситуацию. Вторично появившись в гостиной Сьюзен, он прямо с порога начал излучать спокойствие и был само обаяние, страхи Эми не могли не рассеяться после общения с таким очаровательным дядей.

Он опустился на диван около Сьюзен, девочка сидела между ними. Даника Фейрли отказалась от кресла, которое ей подтащил Том, и опустилась на ковер перед ребенком. Она провела этот час, закупая мягкие игрушки в надежде заинтересовать девочку и завоевать ее симпатию.

Сьюзен вынуждена была признать, что невеста Лейта Кэрью – неглупая девушка. Игрушки, которые она выбрала, изображали обитателей пустыни, знакомых Эми. Тут были верблюд, кенгуру, эму. Они пробудили любопытство ребенка. Но настоящим гвоздем программы оказалась кукла.

У нее были длинные, волнистые черные волосы и синие глаза в окружении густых черных ресниц. Удивленно глядя на куклу, Эми дотронулась до нее, потом подняла глаза на Сьюзен:

– Давата тебелла?

Это были первые слова, которые она произнесла при дяде.

Глубина культурной пропасти, разделяющей его и племянницу, повергла Лейта Кэрью в шок. Едва придя в себя, он мрачно нахмурился, подумав о том, какие трудности придется преодолеть, прежде чем они с девочкой элементарно научатся понимать друг друга.

– Эми думала, что эта кукла моя. Из-за ее расцветки, – пояснила Сьюзен. – Вы скоро начнете улавливать смысл слов, которые она употребляет. – Она улыбнулась девочке:

– Давата тебелла, Эми.

Ответ привел Эми в восхищение, она робко улыбнулась. С первой улыбкой девочки мрачность ее дяди рассеялась. Сьюзен увидела, как смягчилось его лицо. Хмурая озабоченность уступила место тоскующей любви, когда он протянул руку и дотронулся до ручки своей племянницы. На этот раз Эми не отпрянула. Она посмотрела ему в глаза, они были того же цвета, что и ее собственные, в точности как ей говорила Сьюзен.

– Эми, меня зовут Лейт. Лейт, – повторил он, надеясь увидеть хоть проблеск узнавания.

Она отодвинулась и прислонилась к Сьюзен, не зная точно, чего от нее ждут. Даника Фейрли достала музыкальную шкатулку и подала Лейту, чтобы тот ее завел. Услышав музыку, Эми стала искать источник этих звуков. Видя, что девочка очарована новой игрушкой, Сьюзен воспользовалась случаем, чтобы отойти на задний план.

– Япелла приносим ням, Эми, – сказала она. На девочкином смешанном языке это означало:

«Пойду принесу поесть».

Эми испуганно и неуверенно глянула на Сьюзен, но та уже встала с дивана, а на ее место сел Том, так что Эми могла быть уверена, что не останется одна с незнакомыми людьми.

В этом и состоял план Тома и Сьюзен: они надеялись, что Лейт Кэрью воспользуется отсутствием Сьюзен, чтобы завязать приятельские отношения с ребенком. Они сделали все, что могли, чтобы внушить Эми, что человек с зелеными глазами ей не чужой, но трудно было сказать, понимает ли она, что такое семья.

Рассказанная ими история родителей Эми явно не произвела на девочку должного впечатления. Воспоминания о той жизни оказались полностью вытеснены последующими событиями. Насколько могли судить Сьюзен и Том, от ее прежнего существования в памяти Эми осталось только имя.

Старая женщина, соплеменница Тома, спасшая и удочерившая Эми, видимо, говорила с девочкой о своей предстоящей смерти как о чем-то естественном и неизбежном. Эми поэтому нисколько не горевала по Ганган, как она называла свою спасительницу. Как бы ни была девочка раньше привязана к ней, все свои родственные чувства она перенесла теперь на Сьюзен и непоколебимо прочно закрепила за ней. Ну что же, весьма неудачно, но вполне естественно в сложившихся обстоятельствах!

Сьюзен ходила по кухне, ставила на поднос прохладительные напитки, резала банановый кекс и твердила себе, что встреча с родным по крови человеком должна пробудить естественные родственные чувства, а значит, нужно дать Лейту Кэрью время, чтобы завоевать расположение Эми.

– Могу я чем-нибудь помочь?

Сьюзен была захвачена врасплох. Она не ожидала, что Даника Фейрли пойдет за ней на кухню. Внезапная острая зависть, совершенно несвойственная Сьюзен, пронзила ее сердце при виде женщины, которую Лейт Кэрью выбрал себе в жены.

Нордическая красота ее лица была безупречной: классические черты, фарфоровая белизна и чистота кожи. Тщательно ухоженные светлые волосы шелковой мягкой волной ложились на плечи. Стройную, высокую фигуру выгодно подчеркивал явно дорогой, со вкусом подобранный наряд. Она была по-настоящему красива и вся, с головы до пят, изысканна, элегантна. Сьюзен не сомневалась: эта дама принадлежит к тому же социальному слою, что и семейство Кэрью.

– Я думаю, будет лучше, если вы останетесь со своим женихом и его племянницей, – ответила Сьюзен. На ее губах появилась ироническая улыбка. – Для этого я и ушла на кухню.

Гостья кивнула и бросила на Сьюзен оценивающий взгляд светлых голубых глаз:

– Я не могу состязаться с вами, миссис Форбс. Достучаться до Эми – дело Лейта. Сьюзен нахмурилась:

– Вы разве не будете помогать ему в заботах о ребенке?

– Не сразу. Он отвезет ее в свой родительский дом в Баросса-Вэлли. А я живу в Аделаиде. Лейт, впрочем, тоже, большую часть времени.

– Ясно, – пробубнила Сьюзен, не желая больше ничего слышать об их отношениях. Она открыла банку и высыпала на тарелку печенье.

– Что произошло между вами и Лейтом? Прямой до грубости вопрос заставил Сьюзен онеметь. Медленно, осторожно она подняла глаза и встретила острый вопрошающий взгляд Даники Фейрли.

– Что вы имеете в виду?

– Вы очень эффектная женщина. Он на вас реагирует.

Трудно было это отрицать, но она не собиралась пускаться в рассуждения о чувствах Лейта Кэрью к ней.

– Мне кажется, вы приписываете моему влиянию то, что на самом деле просто связано с жизненной ситуацией, мисс Фейрли.

– Нет. Это все вы. Я ни разу не видела, чтобы он на кого-нибудь реагировал так, как на вас.

– Возможно, я вызываю у него ассоциацию с тяжелым моментом в его жизни, – спокойно ответила Сьюзен.

– А, так вы встречались раньше!

Глаза Даники Фейрли удовлетворенно сверкнули, словно ей удалось успешно выудить у Сьюзен подтверждение ее подозрений.

Это задело Сьюзен. С трудом сдерживая раздражение, она ответила:

– У нас были две короткие встречи.

– По какому поводу?

Сьюзен передернуло от возмущения. Что за допрос в ее собственном доме? Мисс Фейрли явно злоупотребляет оказываемым ей гостеприимством. Ответ Сьюзен прозвучал весьма холодно:

– Первый раз мистер Кэрью пришел к моему мужу, чтобы выслушать отчет о результатах вскрытия его погибшей сестры и ее супруга. Второй раз – к моему брату, которого я просила взяться за розыски Эми после того, как полиция прекратила поиски.

– Это все? – недоверчиво спросила Даника.

– Все, мисс Фейрли.

То, что случилось потом на автостоянке, было продолжением встречи в кабинете Тома и, безусловно, не касалось Даники Фейрли. Все равно ничего из этого не вышло.

Даника Фейрли смотрела Сьюзен прямо в глаза, откровенно сомневаясь в правдивости и полноте ответа своей собеседницы.

– Он вернулся из Алис-Спрингса совершенно другим человеком, – настаивала она.

Сьюзен пережила легкий шок, поняв, какие давние отношения связывают эту женщину с Лейтом Кэрью. Они должны были близко знать друг друга задолго до встречи Лейта и Сьюзен, чтобы Даника Фейрли могла заметить перемены в его поведении и характере.

Но в чем состояли эти перемены? Неужели их встреча так же сильно подействовала на Лента Кэрью, как на нее?

Впрочем, было и другое объяснение, и Сьюзен произнесла его вслух:

– Не знаю, приходилось ли вам переживать смерть ваших близких, мисс Фейрли. Это нелегко. И еще много хуже вечно ждать пропавшего без вести, не зная, жив человек или умер. Конечно, такие переживания оставляют след. И очень глубокий.

Даника Фейрли, похоже, была в замешательстве.

– У меня сложилось впечатление, – медленно произнесла она, – что случилось еще что-то. Помимо семейной трагедии. Есть разница между горем и ожесточением.

– Поверьте мне, горе может принимать разные формы.

– Вы так хорошо знаете, что такое горе? – последовал скептический вопрос.

От злости синие глаза Сьюзен потемнели до черно-фиолетового цвета.

– Да, – отрезала она. Ответом стала гримаса:

– Это все из-за того, что вас взяли на воспитание?

– Нас четырнадцать человек детей у родителей, – бросила ей в лицо Сьюзен. – И все приемные. Я видела горе во всех его проявлениях.

Даника Фейрли ждала развития темы, но Сьюзен вовсе не собиралась затягивать этот разговор. Щелкнув крышкой жестяной банки, она поставила ее на полку. Затем повернулась кругом и увидела, что гостья все еще внимательно изучает ее, словно догадываясь, что от нее что-то ускользает, и мучительно досадуя из-за того, что ей не удается это «что-то» уловить.

– Вам не кажется, что мистер Кэрью был бы признателен вам за поддержку? – невежливо спросила Сьюзен.

– Он ее получит. На все сто процентов.

– Так почему бы вам не пойти к нему?

– Потому что мы больше с вами никогда не встретимся, миссис Форбс. С Лейтом я буду до конца своей жизни. А вот другой возможности выяснить, что произошло между ним и вами, у меня не будет.

– У вас нет причин для ревности.

– Хуже нет, когда люди формально блюдут честь. Мне больше по душе настоящая честность.

– Не знаю, как вас убедить…

– Вы это уже сделали. Но Лейт – мой, миссис Форбс. Я, представьте, люблю его.

– Если он вас тоже любит, мисс Фейрли, вам нечего бояться, – вспыхнула Сьюзен, с вызовом взглянув прямо в глаза блондинке.

Та вздернула подбородок:

– Он любит меня.

– Вот и отлично! Не тратьте на меня время. Избавившись таким образом от Даники, Сьюзен еще какое-то время унимала дрожь после растревожившей ее словесной перепалки. Наконец Сьюзен почувствовала, что держится на ногах достаточно твердо, чтобы донести поднос до гостиной. Она предпочла бы больше не видеть ни Даники Фейрли, ни Лейта Кэрью, но ведь Эми ждет ее возвращения с нямом. Столь долгое отсутствие Сьюзен могло обеспокоить малышку. Выхода нет – придется до конца выдержать эту встречу.

Когда Сьюзен вошла в комнату, Эми хихикала, глядя, как в руках дяди то прятались, то вновь показывались игрушечные звери. Даника Фейрли грациозно расположилась на ковре возле жениха, собственническим жестом положив одну руку на его колено. Ее красивое лицо, обращенное к Эми, осветилось победоносной улыбкой.

Добрые знаки… Значит, все идет хорошо. Сьюзен знала, что должна бы радоваться этому, но свинцовый груз лежал у нее на сердце, и никакие доводы здравого смысла не помогали. Она поставила поднос на кофейный столик и уселась чуть в стороне в кресло, которое Том притащил для Даники Фейрли.

Изо всех сил стараясь создать непринужденную обстановку и даже преуспев в этом, Сьюзен чувствовала, что ее присутствие все-таки создает напряженность, мешающую достижению их общей цели. Том тревожился за нее – это было видно по глазам. Даника Фейрли чувствовала, как реагирует на присутствие Сьюзен Лейт Кэрью. Самое сильное напряжение исходило от него, так что Сьюзен невольно отмечала про себя каждое его движение, хотя по-прежнему старательно избегала смотреть прямо на него.

Она загляделась на кольцо с крупным брильянтом, сверкающее на среднем пальце левой руки Даники. Интересно, он правда любит ее? Глубоко, всем сердцем? Или просто решил сделать хорошую партию, найдя подходящего партнера, который поможет ему приобрести определенный социальный статус и, может быть, удовлетворить потребность в собственной семье, детях? Ему лет тридцать пять. Может, он просто решил, что пора жениться?

Даника Фейрли, конечно, долго этого ждала, раз они уже находились в близких отношениях к тому моменту, когда потерялась Эми. Не может быть, чтобы он горел страстью к ней, страстью вроде той, в которой он признался Сьюзен тогда, на автостоянке у офиса Тома.

Сьюзен тут же подавила возникшее в памяти воспоминание. Это произошло полтора года назад, когда все его чувства были взбудоражены событиями совсем иного порядка. Судя по всему, в то время Даника Фейрли уже жила с Лейтом Кэрью в Аделаиде. Должно быть, первоначальная страсть постепенно превратилась в нечто более безопасное и удобное. Так было и у них с Бренданом. Что правда, то правда: Брендан никогда не пробуждал в ней такого глубокого волнения, как Лейт Кэрью.

Сьюзен смутилась, почувствовав себя так, словно этими мыслями она предала мужа. Но это же совершенно нелогично! Она едва знает Лейта Кэрью. Он живет совершенно другой жизнью. И тем не менее нельзя не признать, что их связывает что-то.

– Миссис Форбс…

При одном только звуке этого голоса – низкого, звучного, неотразимого – душа ее откликалась. Придется поднять глаза на этого человека.

– Я хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали для Эми, – начал он, и в голосе его, несомненно, прозвучало искреннее волнение. – Ваш брат рассказал мне, как он нашел ее, и о вашем пути назад, в Алис-Спрингс. Это большая удача, что Эми оказалась в руках такой опытной медсестры. Если бы не вы, она бы, наверно, не поправилась так быстро.

«Опытной медсестры»! В этой короткой речи не было ничего личного. И никакой теплоты в глазах, заметила Сьюзен. Нежность предназначена другой женщине. Что бы ни существовало прежде между ними, Лейт Кэрью не хочет об этом вспоминать. Ни сегодня, ни потом. Никогда. Она вымученно улыбнулась:

– Всегда радуешься, когда видишь, как выздоравливает ребенок, мистер Кэрью.

– Моя семья ждет не дождется встречи с Эми. Я позвонил домой из полицейского участка, хотел поскорей сообщить радостную новость. Уверяю вас, Эми будет окружена должной заботой.

Сьюзен кивнула, удивившись про себя, почему он вдруг подумал, будто она сомневается в этом.

– Автомобиль ждет нас, чтобы отвезти в аэропорт, – ровным голосом продолжал Лейт. – Самолет нашей компании готов доставить нас домой. Не думаю, что мы слишком напугаем Эми, если сейчас заберем ее.

Решив показать, что ему удалось завоевать доверие девочки, Лейт с улыбкой взял в руки ладошку Эми. Девочка не сопротивлялась. Определенно, она была очарована дядей. Сьюзен стало еще тяжелее на сердце: она поняла, что наступил момент разлуки.

Зеленые глаза в последний раз скользнули по ней:

– Если бы вы и мистер Джеймс проводили нас до машины, чтобы как можно более естественно наступил момент прощания…

– Конечно, – согласилась Сьюзен, собрав все силы, чтобы подняться с кресла.

Даника Фейрли вскочила на ноги, торопясь поскорей вычеркнуть Сьюзен из своей жизни. Том помог Эми слезть с дивана; Лейт Кэрью встал, по-прежнему держа девочку за ручку. Они двинулись к двери – Эми посередке, взрослые вокруг нее. В доме все шло нормально. Но едва они переступили порог, стало ясно, что дальше ни о какой естественности речи быть не может: на них обрушились журналисты.

Началась дикая сутолока. Репортеры совали микрофоны им прямо в нос и, перекрикивая друг друга, вопили свои вопросы; из толпы внезапно выскакивали фотографы, щелкая затворами аппаратов; полицейские пытались оттеснить эту орду, расчищая проход к машине. Лейт Кэрью посадил Эми к себе на плечи и двинулся прямо сквозь толпу, Даника Фейрли следовала за ним по пятам. Не остановиться, не попрощаться, ничего не объяснить. Несколько секунд спустя трое отъезжающих уже сидели на заднем сиденье автомобиля. Дверца захлопнулась, и шофер, не обращая ни малейшего внимания на ревущую толпу, тронул машину с места, набирая скорость по мере того, как полицейские-мотоциклисты расчищали дорогу.

Несколько мгновений Сьюзен еще видела Эми у заднего стекла: на личике девочки был написан смертельный ужас. Потом малышку оттащили от окна, и больше она не выглядывала. Эми быстро и решительно увозили навстречу будущему, в котором для Сьюзен не было места. Но она едет в родную семью, где ее будут любить, заботиться о ней, уговаривала себя Сьюзен. А это самое главное.

Автомобиль свернул за угол и скрылся. Последний кадр в кино о Лейте Кэрью, сказала себе Сьюзен. Больше она никогда его не увидит.

Глава 6

Сьюзен не увидела Лейта Кэрью. Она его услышала. На следующее же утро. Телефонный звонок упорно ввинчивался в висок, пробиваясь сквозь тяжелый сон. Сьюзен облегченно вздохнула, когда телефон наконец замолчал.

Но тут же он зазвонил снова, заставляя Сьюзен осознать, что значит этот звук. Она не хотела его слышать и злилась на это назойливое дребезжание, нарушавшее долгожданное забытье после стольких часов безнадежных метаний по подушке в тревожном одиночестве.

Но звон не прекращался. В конце концов Сьюзен высунула руку из-под одеяла, нащупала на тумбочке телефон и подтащила трубку к уху.

– Сколько сейчас времени? – еле ворочая языком, проворчала она.

– Извините, что беспокою вас так рано… Сьюзен нахмурилась. Похоже на голос Лейта Кэрью. Это, должно быть, ей снится.

– ..но нам нужна срочная помощь, – продолжал голос.

– Кто это?

Это не может быть он. Ей просто мерещится.

– Говорит Лейт Кэрью.

От изумления Сьюзен разом проснулась. Глаза распахнулись сами собой, и она села в кровати.

– Кто? – переспросила она для верности.

– Лейт Кэрью, миссис Форбс, – твердо повторил он.

– Что случилось? Что-нибудь не так? – нервно бросила она. Худшие опасения уже теснились у нее в голове. Изо всех людей, живущих на земле, она, несомненно, последняя, кому он желал бы позвонить, если только… если только его не вынудили обстоятельства.

– Я звоню из-за Эми. Похоже, она очень сильно переживает. Что мы ни делаем – ничего не помогает.

– Вы обращались к профессионалам? Есть люди, которые…

– Это слишком серьезное дело. Я не позволю кому попало лезть Эми в душу. Вы единственный человек, которому она доверяет.

Сьюзен вспомнила прощальный взгляд девочки, взгляд, полный безумного страха, и волна жалости поднялась в ее груди.

– Хотите, я поговорю с ней по телефону? Глубокий вздох в ответ.

– Боюсь, это не поможет, миссис Форбс. Если только вы не пообещаете ей, что приедете.

– Вы хотите, чтобы я приехала?

– Я совершенно убежден: Эми сейчас нуждается в вас. Она ничего не ест. Ни слова не говорит. Ни на что и ни на кого не реагирует. Она полностью замкнулась в себе. Единственное, что имеет для нее какое-то значение, – кукла. Она вцепилась в нее изо всех сил. Если помните, она думала, что это ваша кукла.

– Понятно, – сказала Сьюзен, постепенно осознавая серьезность ситуации. – Не пытались ли вы поговорить с ней…

– Господи Боже мой! В том-то и дело, что никакое общение просто невозможно! Все слова для нее не значат ровным счетом ничего!

Видимо, Эми парализована страхом, размышляла про себя Сьюзен. Иначе они бы справились.

– Так чего вы хотите от меня, мистер Кэрью?

– Я прошу вас поработать у нас в качестве няни Эми столько времени, сколько понадобится для того, чтобы девочка освоилась и почувствовала себя в родном доме счастливой. Я понимаю, что таким образом отрываю вас от обычной работы, но, если солидный взнос на счет службы «Летающих врачей» или медицинского центра как-то возместит ущерб… – Пауза, порывистый вдох и долгий выдох. – Скажите, что нужно сделать, чтобы вы приехали сюда к Эми? Я готов на все, миссис Форбс.

Сьюзен ясно слышала по голосу Лейта, как мучительно было для него просить. Но он думает прежде всего об Эми, и Сьюзен тоже должна подумать в первую очередь о ней. Нельзя сосредотачиваться только на себе, на том, что она не выдержит пребывания под одной крышей с ним и Даникой Фейрли.

– Я прошу вас вполне официально, миссис Форбс. Если хотите, я могу сам все объяснить вашему мужу, – коротко сказал он, нечаянно признавшись, что общие воспоминания лежат на его сердце таким же тяжелым грузом, как и на ее.

Горькая ирония этой последней просьбы ранила Сьюзен так глубоко, что она не смогла сразу ответить.

– Миссис Форбс?

– Такой необходимости нет, – решительно отозвалась она.

Лейт Кэрью просит ее помочь Эми, и Сьюзен не может отказать в помощи потерявшемуся ребенку, чего бы это ни стоило ей самой. Отказать – значит презреть все, во что верили в семье ее приемных родителей, предать любовь, которую они подарили ей в детстве.

– Я приеду и сделаю все, что смогу. Для Эми.

– Не хочу быть назойливым, – с чопорной вежливостью сказал он, – но мы будем рады и вашему мужу, если вы пожелаете приехать вместе. Все расходы, разумеется, будут оплачены.

Секунду она колебалась, желая объяснить ситуацию и в то же время опасаясь вновь пробудить в нем мысли и чувства, которые он явно хотел забыть. Нет, лучше оставить все как есть, решила она.

– Это невозможно.

Единственный разумный принцип – принять чисто деловой стиль поведения. Тогда все получится.

– Я полагаю, транспорт вы мне обеспечите, – живо сказала она.

– Как и все остальное, что нужно, чтобы вы приехали.

– Мне от вас ничего не нужно, кроме транспорта, мистер Кэрью. Я буду готова через два часа. Короткое молчание, затем – мягко:

– Другого от вас я и не ожидал. Самолет нашей компании будет ждать в аэропорту.

В трубке раздался щелчок, и частые гудки напомнили Сьюзен о том, что пора собираться в дорогу, но она не спешила положить трубку на рычаг.

«Другого от вас я и не ожидал». Эти неожиданно мягкие слова сдавили ее сердце так, что оно едва не остановилось. Они свидетельствовали об уважении, о почтении, Сьюзен и не подозревала, что сумела внушить Лейту Кэрью подобные чувства.

В чем дело? В том, что она проявила заботу о благополучии Эми? Или тут более глубокие корни?

Быть может, эти чувства берут начало от того момента, когда она устояла перед искушением, сохранив верность мужу. Сьюзен припомнилось, как цинично Лейт говорил тогда о невозможности долгой любви. Неужели она заставила его изменить свое мнение?

Даника Фейрли недавно заявила, что он стал другим человеком. Впрочем, она считала причиной перемен ожесточение, а это не имеет ничего общего с уважением, а тем более с почтением.

Покачав головой, Сьюзен выбралась из постели. Нет никакого смысла думать о чувствах Лейта Кэрью. И все же хорошо, что он сказал именно так. Значит, он не держит на нее зла за то, что произошло между ними. Так и должно быть. Ведь она и впрямь не сделала ему ничего плохого.

Сьюзен приняла душ, оделась и собрала чемодан в расчете на недельное пребывание в чужом доме. На самом деле Сьюзен понятия не имела, сколько времени понадобится на то, чтобы помочь Эми прижиться в семье Кэрью. Она даже не знала точно, правильно ли сделал Лейт Кэрью, попросив ее приехать. Это, скорее всего, поможет вытащить Эми из состояния шока, но что будет дальше?

Придется Сьюзен что-нибудь придумать, чтобы ослабить психологическую зависимость девочки от нее. Лейт Кэрью, несомненно, сделает все, чтобы помочь ей в этом, с иронией подумала Сьюзен. Уж он-то не захочет, чтобы она там задерживалась дольше, чем нужно. И Даника Фейрли, это совершенно очевидно, будет на все сто процентов на его стороне. Неделя максимум, решила Сьюзен. Если после этого Эми нужна будет помощь профессиональных психологов, семейство Кэрью, конечно, сможет ее обеспечить.

Она позвонила Тому. К удивлению Сьюзен, он проявил больше беспокойства о ней, чем об Эми.

– Ты уверена, что справишься с этим? – спросил он. Этот низкий, негромкий голос словно коснулся осторожно ее души, проверяя на прочность. Том, как и вся их семья, знал, что после смерти Брендана Сьюзен никак не могла найти себя.

– Я должна ехать, Том. Ты сам знаешь, я должна, – отвечала Сьюзен с горячностью, которая, она надеялась, покажет Тому, что его сестра вновь обрела цель в жизни, а это, конечно, важнее всего.

– Я помню, как сильно ты хотела ребенка, – негромко сказал Том.

Слезы навернулись ей на глаза.

– Да, она не моя. Но ведь только на неделю, Том. Неделя пройдет, и я вернусь домой.

– Сьюзен…

Она поняла, что Том ищет нужное слово, желая сказать ей нечто важное. Затаив дыхание, она ждала его нового предсказания. Но то ли в силу обычной сдержанности, то ли потому, что брат решил: в данном случае лучше не вмешиваться и позволить потоку жизни течь своим неизбежным путем, – так или иначе, он решил ничего не говорить. Просто сказал:

– Позвони, если понадоблюсь.

Может быть, нынешний поворот событий – это и есть то самое, что Том предчувствовал вчера, думала Сьюзен, испытывая большое облегчение оттого, что Том не стал оспаривать ее решение.

– Спасибо тебе, Том, – горячо сказала она. Через час Сьюзен уже сидела в самолете компании Кэрью, уносившем ее из Алис-Спрингса. Она старалась не думать о человеке, принадлежавшем теперь Данике Фейрли. Беспокоиться об Эми тоже было пока бессмысленно: надо сначала увидеть своими глазами, что происходит, – тогда уж она сообразит, как быть.

Она смотрела на красноватую равнину, простиравшуюся во все стороны, сколько хватало глаз, далеко внизу, и думала о том, какие разные причины заставляют людей срываться с места и мчаться куда-то вдаль, внезапно и порой навсегда меняя течение их жизни.

Если бы не сухопутная телеграфная линия, проложенная от Аделаиды до Дарвина, на карте никогда бы не появился городок Алис-Спрингс. Линия протянулась на три тысячи километров по суровой и большей частью безводной земле, и место, где позже возник Алис-Спрингс, выбрали для телеграфной станции просто потому, что здесь имелся постоянный источник воды. А поскольку Алис-Спрингс мог, кроме того, похвалиться живописными скалами, ущельями, соляными озерами, пустынями и древними красными горными цепями, характерными для Центральной Австралии, городок стал центром притяжения для туристов со всего света. Каждый год тысячи людей посещали эту уникальную страну чудес.

Сьюзен легко могла себе представить, что семейство Кэрью, должно быть, проклинает тот день и час, когда эти места были открыты для туристов, так же как и тот, когда родители Эми отправились вместе с ней в пустыню за приключениями. Однако прошлое не изменить. А те места, куда Сьюзен направлялась сейчас, имели не менее интересную историю.

Южная Австралия – единственный штат страны, который никогда не был колонией для заключенных. Эти места заселялись исключительно свободными поселенцами – в частности, Баросса-Вэлли, как всем известно, первоначально была заселена выходцами из Пруссии и Силезии, бежавшими из Германии от религиозных преследований.

Долину назвали Баросса – «склон, поросший розами»– в честь винодельческого района в Испании. Климат и земли здесь были очень похожи на средиземноморские, и поселенцы довольно быстро распознали таящиеся в этой земле возможности для виноградарства.

Теперь Баросса-Вэлли один из главных винодельческих районов Австралии, а также центр притяжения туристов – но это совсем другая, чем в Центральной Австралии, цивилизованная земля, составляющая разительный контраст с глубинкой. Баросса-Вэлли лежит всего в часе езды на автомобиле от Аделаиды, столицы Южной Австралии. В ней множество старых и богатых винных заводов, и на этой земле можно найти все, что нужно, для услаждения самого изысканного вкуса.

Образ шикарной Даники Фейрли возник в голове Сьюзен, принеся с собой жестоко ранящее осознание того, что Даника, безусловно, сможет по достоинству оценить все, что предложит ей такой супруг, как Лейт Кэрью. Врожденное чувство справедливости тут же заставило Сьюзен признать, что если это так, то они тем более подходят друг другу. У нее не было никакого права судить об их взаимоотношениях: она слишком мало знала их обоих.

Однако Даника Фейрли задавала ей вчера слишком много вопросов. Зачем вообще нужно было приставать к ней, если все столь лучезарно? Может быть, Даника не так уверена в своем возлюбленном, как она о том говорит?

С другой стороны, Сьюзен вынуждена была признать, что, если бы она заметила такое напряженное электрическое поле между Бренданом и какой-нибудь женщиной, ее бы это обеспокоило. Но никогда в жизни Сьюзен не стала бы вцепляться в эту женщину. Она расспросила бы Брендана. Почему же Даника не задала все свои вопросы Лейту?

Впрочем, все люди разные, напомнила себе Сьюзен, и по-разному решают свои проблемы. Глупо вообще придавать какое-либо значение вчерашнему разговору. Лейт Кэрью выбрал себе спутницу жизни, и едва ли Сьюзен следует критиковать его выбор. Главное – чтобы в течение ближайшей недели это ни в коей мере ее не касалось.

Не говоря уже о том, что отношения с Лейтом Кэрью наверняка станут менее натянутыми в процессе повседневного общения. Это лишь память об их напряженном противостоянии тогда, восемнадцать месяцев назад, мешает им пока установить более естественные отношения. Несколько дней общения при прозаических обстоятельствах, и та давняя история предстанет обоим в истинном свете: то было всего лишь минутное помрачение рассудка, и от воспоминаний о нем теперь уже вполне можно избавиться сознательным усилием воли. Хотя бы ради Эми непременно надо будет создать и поддерживать дружественную обстановку.

Успокоив себя этими разумными рассуждениями, Сьюзен снова принялась смотреть в иллюминатор. Вот показалась гора Флиндерс: здесь кончаются бесплодные земли Центральной Австралии. Бескрайние пастбища, усеянные тысячами лучших в мире тонкорунных овец, открылись взгляду. Следом пошли еще более населенные места – побережье все ближе. Самолет постепенно начал снижаться, и скоро Сьюзен разглядела под крылом виноградную долину.

Приземлились на частной взлетно-посадочной полосе. Пилот вывел Сьюзен из самолета, неся за ней чемодан. Лейт Кэрью уже ждал ее. Он одиноко стоял около мощного джипа. Никаких следов Эми или кого бы то ни было еще.

Благоразумные рассуждения не помогли: стоило Сьюзен снова увидеть Лейта Кэрью, как сердце ее дрогнуло и мысли смешались под действием какой-то совершенно иррациональной, но непреодолимой силы. «Опять он сбивает меня с толку, – с тоской заворчала она про себя. – Интересно, сам-то он чувствует что-нибудь подобное?»

Лейт приближался, Сьюзен осторожно посматривала на него. Его внушительная фигура особенно бросалась в глаза сегодня, когда он надел джинсы и майку, обрисовавшую его отлично развитые мускулы. Красивое суровое лицо выглядело изможденным, бессонная, тревожная ночь оставила свой след. Темно-русые волосы были слегка взъерошены, словно он забыл причесаться.

Он бросил на Сьюзен беглый взгляд из-под тяжелых век. Она была в брюках и широкой рубашке навыпуск – костюме, скорее скрывающем, чем подчеркивающем женственность. Его губы скривила насмешливая улыбочка, быстро сменившаяся гримасой неприязни. Когда же Лейт наконец встретился с ней взглядом, в глазах его была лишь усталая покорность судьбе.