Текст книги "Наполеон: биография"

В конце декабря Наполеон посетил Суэц, чтобы осмотреть укрепления, а также остатки канала Рамсеса II, соединявшего Нил с Красным морем, и ехал вдоль него 64 километра, пока следы не потерялись в песках. (Кто бы мог предугадать, что в 1869 году племянник Наполеона будет иметь отношение к постройке Суэцкого канала.) Наполеон также изъявил желание посетить гору Синай – «из уважения к Моисею и еврейскому народу, космология которого восходит к древнейшим временам»{609}609
  ed. Bingham, Selection I p. 239.


[Закрыть]. Кроме проводников, Наполеона сопровождали Бертье, Каффарелли, Доммартен, контр-адмирал Оноре Гантом (он уцелел в сражении на Ниле, и это обстоятельство, по словам Наполеона, явилось его единственным счастливым моментом), главный распорядитель армии Жан-Пьер Доре, а также Монж и еще четверо ученых{610}610
  Derogy and Carmel, Bonaparte en Terre Sainte p. 99.


[Закрыть]. Догро вспоминал: «Мы ехали быстро. Главнокомандующий выехал из Каира галопом, мы пустили своих лошадей во весь опор, и они пришли к концу пути взмыленными»{611}611
  ed. Brindle, Guns in the Desert p. 35.


[Закрыть].

28 декабря, во время увеселительной прогулки из Суэца на Синайский полуостров (до горы Синай Наполеон не добрался) он оказался столь же близок к смерти, как в сражении. Воспользовавшись отливом, Наполеон пересек один из рукавов Красного моря[68]68
  И в наши дни на северо-восточном берегу есть много соленых болот, перемежающихся участками суши. Вода в этих районах прибывает чрезвычайно быстро. Можно идти через участок, не отличающийся от обычного пляжа, – и вдруг его стремительно покрывает прилив.


[Закрыть]. «Мы без труда достигли противоположного берега», – рассказывает Догро. Отряд посетил Моисеевы источники и другие древние места, позавтракал и напоил лошадей у колодцев Наба. Но когда стемнело, путешественники заблудились, и прилив застиг их на низменном заболоченном морском берегу:

Скоро наши лошади увязли по живот и с великим трудом пытались высвободиться… Преодолев тысячу затруднений и потеряв много лошадей, увязших в болоте, мы достигли другого залива… Было девять часов вечера, и вода из-за прилива поднялась уже на три фута [0,9 метра]. Мы были в ужасном положении, когда объявили, что отыскался брод. Генерал Бонапарт пошел одним из первых; проводники встали в разных местах, чтобы указать дорогу остальным… Мы были очень рады не разделить участь фараоновых воинов{612}612
  ed. Brindle, Guns in the Desert p. 37.


[Закрыть].

Акра

Границу государств составляют или большие реки, или горные хребты, или пустыни. Из всех этих препятствий самые трудные для перехода армии – пустыни[69]69
  Пер. Н. Ершова.


[Закрыть].

Военное правило Наполеона № 1

Приказание Цезаря отрубить руки всем воинам до чрезвычайности жестоко. В междоусобных войнах он был милосерд к своим, но жесток и часто зверски зол с галлами.

Наполеон. История Юлия Цезаря (его войны)[70]70
  Цит. по: Наполеон I. Указ. соч.


[Закрыть]

Когда в январе 1799 года Дезе разбил Мурад-бея при Самуде, захватил его нильскую флотилию и устранил исходящую из Верхнего Египта угрозу, власть Наполеона распространилась почти на всю страну. Теперь он мог обрушиться на Джеззар-пашу. В день, когда Наполеон покинул Каир, он известил Директорию, что намерен помешать английскому флоту пользоваться гаванями Акры, Яффы, Хайфы и других левантийских городов, взбунтовать против турок ливанских и сирийских христиан, а после решить, вести армию на Стамбул или в Индию{613}613
  CG 2 no. 4235 p. 849, 10 февраля 1799.


[Закрыть]. «В этом походе предстоит одолеть множество врагов: пустыню, местных жителей, арабов, мамлюков, русских, турок, англичан», – писал он{614}614
  CG 2 no. 4235 p. 850, 10 февраля 1799.


[Закрыть]. Упоминание русских не преувеличение. Павел I, ненавидевший все относящееся к Французской революции и считавший себя покровителем мальтийских рыцарей (он даже устроил собственное избрание великим магистром после фон Гомпеша), на Рождество 1798 года объединил усилия с Турцией, давним врагом России, а также с Англией и строил планы отправки русской армии далеко в Западную Европу. Но в то время Наполеон не имел об этом представления.

Историки до сих пор принимают всерьез заявление Наполеона о желании двинуться дальше Акры (возможно, к Стамбулу или даже в Индию). Но это представляется очень маловероятным, поскольку он вел с собой всего 13 000 солдат (⅓ французских экспедиционных сил в Египте). Даже если Наполеон взял бы Акру и его сторону приняли бы друзы, христиане и евреи, то логистика и демография все равно не позволили бы даже такому дерзкому и находчивому полководцу предпринять поход в Турцию или Индию. Впоследствии Наполеон утверждал, что он при поддержке маратхских князей изгнал бы англичан из Индии, двинулся бы к Инду (с долгой остановкой у Евфрата), проходя по пустыне 24 км в сутки, причем заболевших, боеприпасы и провизию везли бы верблюды, а солдаты ежедневно получали бы по фунту риса, муку и кофе. Заметим, однако, что Акра отстоит от Дели более чем на 4000 километров и армии пришлось бы преодолеть всю территорию современных Сирии, Ирака, Ирана, Пакистана и отчасти Северной Индии, то есть дистанцию гораздо большую, чем от Парижа до Москвы. Снабжение припасами оказалось бы невозможным. Эти планы были просто бесплодными мечтаниями, вдохновленными Александром Македонским.

В феврале 1799 года ближайшей задачей Наполеона было упредить вторжение султанских войск в Египет с востока при поддержке Джеззар-паши, а затем предстояло отразить морской десант турок в Северном Египте, которого он ожидал в то лето (к счастью, эти два нападения не были согласованы друг с другом). В ход пошла все та же стратегия центральной позиции, но примененная в очень большом масштабе. 25 января 1799 года Наполеон написал Типу-Саибу, главному противнику англичан в Индии, объявив о своем неизбежном «приходе на берега Красного моря с многочисленным непобедимым войском, движимым желанием избавить тебя от железного ярма Англии»{615}615
  CG 2 no. 4167 p. 817, 25 января 1799.


[Закрыть]. Это послание перехватили англичане, и в мае того же года Типу-Саиб погиб при штурме своей столицы Серингапатама. Операцией руководил блестящий молодой генерал-полковник Артур Уэлсли. Возможно, Наполеон просто рассчитывал ввести англичан в заблуждение, поскольку он знал, что его письма иногда попадают в руки неприятеля.

Оставив Дезе в Верхнем Египте, Мармона в Александрии и генерала Шарля Дюга в Каире, Наполеон отправился в Святую землю с дивизией Ренье в авангарде, дивизиями Клебера, Бона и Ланна, а также кавалерией Мюрата. Когда войска выступали из Каира, солдаты пели бравурный революционный марш «Походная песнь» (Le Chant du Départ) 1794 года, впоследствии гимн бонапартистов. На военном совете против похода открыто возразил лишь Жозеф Лагранж. Генерал напомнил, что до Акры почти 480 километров по опасной пустыне, а на пути лежат несколько хорошо укрепленных городов. В них после захвата придется оставить гарнизоны, ослабив и без того сравнительно небольшую армию, которую собирался вести Наполеон. Лагранж предположил, что разумнее было бы ожидать нападения в Египте, вынудив противника самого пересечь Синайскую пустыню, а не принимать бой на его территории{616}616
  Derogy and Carmel, Bonaparte en Terre Sainte, pp. 102–104.


[Закрыть]. Но Наполеон, ожидая морского десанта турок в июне, чувствовал, что времени остро не хватает. Ему было необходимо пересечь пустыню, разбить Джеззар-пашу и вернуться в Египет до лета, когда пустыня окажется непреодолимым препятствием.

Наполеон выехал из Каира 10 февраля 1799 года, в воскресенье, и достиг оазиса Катия в 15 часов 13 февраля. Перед самым отъездом он написал Директории длинное донесение. Одно предложение было зашифровано: «Если в марте… Франция начнет войну с королями, я вернусь во Францию»{617}617
  CG 2 no. 4235 p. 850, 10 февраля 1799.


[Закрыть]. 12 марта началась Война Второй коалиции. (Франции противостояли монархи России, Англии, Австрии, Турции, Португалии и Неаполя, а также папа римский.)

Чтобы пересечь не нанесенный тогда на карту Синайский полуостров, Наполеону пришлось справиться с нехваткой провизии, воды, жарой и враждебностью бедуинов. Некоторые примененные им тогда решения: использование всадников на верблюдах, беглый огонь сменяющими друг друга шеренгами [караколирование] и pieux (колья, соединяемые цепочками и образующие преграду для конницы) – оставались в ходу у французских колониальных войск до Первой мировой войны{618}618
  Shmuelevitz, Napoleon and the French in Egypt p. 19.


[Закрыть]. «Мы преодолели 70 лье [около 274 километров] пустыни, и это очень изнурительно, – писал он Дезе. – У нас была солоноватая вода, а часто и вообще никакой. Мы ели собак, ослов и верблюдов»{619}619
  CG 2 no. 4265 p. 867, 27 февраля 1799.


[Закрыть]. (Позднее – и обезьян.)

В последние пять тысячелетий на территории между Иорданом и Средиземным морем произошло до 500 сражений. Избранный Наполеоном путь по побережью, огибавший с запада горы и долину Иордана, повторял маршрут Александра Македонского (двигавшегося, правда, в противоположном направлении). Наполеон, разумеется, учитывал историческую сторону похода. Позднее он вспоминал: «Я постоянно читал Бытие, посещая упомянутые там места, и был сверх меры поражен тем, что они до сих пор точно такие, как их описал Моисей»{620}620
  ed. Noailles, Count Molé p. 140.


[Закрыть].

Эль-Ариш (в 275 километрах от Каира) защищало около 2000 турок и их союзников-арабов. К 17 февраля туда явился Наполеон с главными силами армии. Были сооружены окопы и батареи. Солдаты, изможденные и страдавшие от жажды, «громко роптали», несправедливо обвиняя ученых в организации этого похода, но успокоились перед боем{621}621
  ed. Sanderson, Bourrienne's Memoirs p. 81.


[Закрыть]. К 19 февраля ядра пробили в стенах бреши, достаточные для штурма. Наполеон потребовал сдать крепость, и заместитель коменданта Ибрагим Низам, командир магрибинцев эль-Хаджи Мухаммед и ага арнаутов эль-Хаджи Кадир приняли его условия[71]71
  Магрибинцы – выходцы из Алжира, Марокко, Туниса, Мавритании и Ливии, а арнауты – из Албании.


[Закрыть]. Эти солдаты и их ага (офицеры) поклялись на Коране, «что ни они сами, ни их воины никогда не будут служить в армии Джеззар-паши и не вернутся в Сирию год, считая с сего дня»{622}622
  ed. Brindle, Guns in the Desert p. 54.


[Закрыть]. Наполеон позволил им вернуться домой с оружием, но нарушил свое обещание в отношении пленных мамлюков и разоружил их. До второй половины XX века, особенно на Ближнем и Среднем Востоке, законы войны были просты, жестоки и почти незыблемы. Дать слово и нарушить его считалось тягчайшим преступлением.

25 февраля Наполеон изгнал мамлюков из Газы, захватив множество боеприпасов, 6 орудий и 200 000 порций сухарей. «Лимонные деревья, оливковые рощи, неровность местности в точности напоминали пейзаж в Лангедоке, – сказал он Дезе. – Как будто находишься около Безье»{623}623
  CG 2 no. 4265 p. 867, 27 февраля 1799.


[Закрыть]. 1 марта в Рамле он узнал от монахов-капуцинов, что солдаты из гарнизона Эль-Ариша были здесь, направлялись в Яффу, лежащую в 16 километрах, и «говорили, что они не собираются соблюдать условия сдачи, которые французы первыми и нарушили, разоружив их»{624}624
  ed. Brindle, Guns in the Desert p. 60.


[Закрыть]. Монахи оценили численность войск в Яффе в 12 000 человек, к тому же в город «из Стамбула прибыло много пушек и боеприпасов». Поэтому Наполеон сосредоточил войска в Рамле, а в полдень 3 марта взял Яффу в осаду. «Бонапарт с немногочисленными спутниками приблизился на сто ярдов [к стенам города], – вспоминал Догро. – Когда мы возвращались, нас заметили. Одно из ядер, пущенных по нам неприятелем, упало очень близко от командующего и обдало его землей»{625}625
  ed. Brindle, Guns in the Desert p. 64.


[Закрыть]. 6 марта осажденные предприняли вылазку, и это дало Догро повод отметить, насколько разношерстной была турецкая армия: «Там были магрибинцы, албанцы, курды, анатолийцы, караманцы, дамаскинцы, алеппцы и негры из Текрура [совр. Сенегал]… Их отбросили назад»{626}626
  ed. Brindle, Guns in the Desert p. 66.


[Закрыть].

На заре следующего дня Наполеон отправил губернатору Яффы вежливое послание, призвав к сдаче и объяснив, что его «сердце печалят беды, которые обрушатся на город, если он подвергнется атаке». В ответ губернатор неблагоразумно выставил на городской стене отрубленную голову парламентера. Наполеон приказал пробить брешь в стене, и к 17 часам тысячи разъяренных, измученных жаждой французов были внутри. «Ужасные картины! – отметил один из ученых. – Звук выстрелов, вопли женщин и отцов, груды тел, дочь, насилуемая на трупе ее матери, запах крови, стоны раненых, крики победителей, спорящих из-за добычи». Наконец французы остановились, «пресытившиеся кровью и золотом, на груде мертвых»{627}627
  Montefiore, Jerusalem p. 316; ed. Brindle, Guns in the Desert p. 67; ed. Weit, Nicolas Turc p. 53.


[Закрыть].

В рапорте Директории Наполеон признал, что «на разграбление и все ужасы войны было дано 24 часа, и это никогда прежде не казалось мне настолько отвратительным»{628}628
  ed. Jourquin, Journal I p. 280.


[Закрыть]. Он (сильно поспешив) заверил правительство, что после побед при Эль-Арише, Газе и Яффе «республиканская армия владеет Палестиной». В Яффе погибли 60 французов, 150 были ранены. Неприятельские потери и количество жертв среди мирного населения остались неизвестным и[72]72
  Города, отказавшиеся капитулировать, когда у них имелась такая возможность, считались заслуживающими разграбления. В 1812 году англичане подвергли испанский Бадахос трехдневному разграблению, и вспыхнуло насилие настолько масштабное, что Веллингтону удалось обуздать своих солдат, лишь поставив на главной площади виселицу (которая так и не была пущена в ход). Он одобрял насилие и мародерство не в большей степени, чем Наполеон.


[Закрыть].

В Яффе Наполеон чрезвычайно жестоко обошелся с пленными (некоторые из них, но не все дали в Эль-Арише клятву и нарушили ее). 9 и 10 марта солдаты из дивизии Бона отконвоировали тысячи пленных на берег моря примерно в миле от города и хладнокровно перебили[73]73
  На аэрофотоснимках, сделанных в 1917 году немецкими военными, можно различить пляж, где случилась бойня. Это место, чуть южнее Яффы, сейчас занимает автомобильная парковка. Скалы, до которых жертвы пытались добраться вплавь, теперь часть волнолома.


[Закрыть]. «Вы… прикажете адъютанту отвести всех канониров, захваченных с оружием, и остальных турок, к кромке берега, – прямо наставлял Наполеон Бертье, – и, приняв меры, чтобы ни один не сбежал, расстрелять»{629}629
  CG 2 no. 4271 p. 870, 9 марта 1797.


[Закрыть]. Сам Бертье считал, что эти люди были обречены тогда, когда гарнизон Яффы отказался капитулировать, то есть вне зависимости от событий в Эль-Арише, и не различал гибель в бою и хладнокровное убийство{630}630
  Berthier, Relation des campagnes p. 56.


[Закрыть]. Луи-Андре Перюс, старший квартирмейстер, рассказывал матери:

Около трех тысяч человек сложило оружие и по распоряжению главнокомандующего было немедленно отконвоировано в лагерь. Пленных разделили на египтян, магрибинцев и турок. На следующий день всех магрибинцев вывели к морю, и два батальона принялись их расстреливать. У них не было иного способа спастись, кроме как броситься в море. Они [французы] могли стрелять по ним, и мгновенно волны окрасились кровью и покрылись трупами. Нескольким представился случай спастись на скалах; они [французы] послали солдат на лодках, чтобы их прикончить. Мы оставили на берегу отряд, и наше коварство привлекло немногих из них, без жалости перебитых… Нам посоветовали не тратить порох, и мы имели жестокость убить их штыками… Этот пример научит наших врагов не верить французам, и рано или поздно кровь этих трех тысяч жертв падет на нас же{631}631
  ed. Quentin, André Peyrusse p. 55; Jonquière, L'Expédition IV p. 271.


[Закрыть].

Перюс оказался прав. В мае 1801 года, когда французы оставили Эль-Афт на Ниле, турки обезглавили всех не сумевших скрыться французов, и, когда присутствовавший при бойне англичанин попытался остановить убийц, они «ответили возмущенными восклицаниями: “Яффа! Яффа!”»{632}632
  Coxe, The Exposé p. 61.


[Закрыть] Капитан Кретли, другой свидетель резни в Яффе, видел, как «первую группу пленных расстреляли, а на остальных напала кавалерия… Их загнали в море, они пытались вплавь добраться до скал в сотне ярдов от берега… Но не спаслись, потому что эти бедолаги не справились с волнами»{633}633
  ed. Millet, Le Chasseur Pierre Millet p. 262.


[Закрыть].

Французские источники того времени (турецкие, по понятным причинам, отсутствуют) сильно разнятся в оценке количества убитых. Обычно речь идет о 2 200–3500. Встречаются оценки и выше, однако они, как правило, приводятся в политически ангажированных, антибонапартистских источниках{634}634
  О числах см.: CG 2 no. 4271 p. 870 n. 3; Jonquière, L'Expédition IV pp. 270–271; Herold, Bonaparte in Egypt p. 306; eds. Tortel and Carlier, Bonaparte de Toulon p. 158; Rose, Napoleon I p. 201; Anon., The French Expedition p. 197; ed. Brindle, Guns in the Desert p. 68; Plumptre, A Narrative p. 276; Lavalette, Memoirs p. 52; Berthier, Relation des campagnes p. 56; ed. Millet, Le Chasseur Pierre Millet Appendix XV p. 262; Strathearn, Napoleon in Egypt p. 328.


[Закрыть]. Поскольку Наполеону сдалось около 2000 солдат многоязыкой турецкой армии, среди казненных определенно были и не присутствовавшие в Эль-Арише – те, кто оборонял в Яффе караван-сарай после того, как французы пробили стены и захватили остальные районы города, и сдался, получив от Евгения Богарне обещание сохранить им жизнь. (Именно это мог иметь в виду Перюс, говоря, что избиение отучит верить французам.) Был в этом и элемент расизма: пленных европейцев Наполеон, конечно, не стал бы казнить.

Сам Наполеон оценивал количество убитых менее чем в 2000 человек: «Они были дьяволами, слишком опасными для того, чтобы их отпустить во второй раз, и мне не оставалось ничего другого, кроме как перебить их»{635}635
  Ebrington, Memorandum pp. 18–19.


[Закрыть]. В другом случае он признал 3000 жертв и заявил члену английского парламента: «Ну, я был вправе… Они убили моего парламентера – отрубили голову и насадили ее на копье… Было недостаточно провизии для французов и для турок, поэтому или те или другие должны были погибнуть. Я не сомневался»{636}636
  Hobhouse, Recollections I p. 181.


[Закрыть]. Довод касательно провианта неубедителен, ведь в Яффе французы нашли около 400 000 порций сухарей и около 91 000 килограммов риса. Но Наполеон, вероятно, понимал, что у него слишком мало людей и он не может выделить батальон для конвоирования такого количества пленных в Египет через Синайскую пустыню{637}637
  Jonquière, L'Expédition IV p. 273; Rose, Napoleon I p. 201.


[Закрыть]. Как видно из замечаний Наполеона о сентябрьских убийствах в Париже и его поведения в Бинаско, Вероне и Каире, он признавал крутые, даже жестокие меры, если считал, что положение их требует. Особенно Наполеон был заинтересован в том, чтобы 800 обученных турецких артиллеристов больше не могли воевать. (Если бы он в 1795 году принял предложение султана, многие из этих людей оказались бы его учениками.) Он мог поверить им на слово один раз, но не дважды. К тому же, воюя с 79-летним Джеззар-пашой, известным своей выдающейся жестокостью (в том году паша повелел зашить 400 христиан в мешки и утопить в море), Наполеон мог считать необходимым выглядеть столь же безжалостным{638}638
  Chandler, Campaigns of Napoleon p. 236; Plumptre, A Narrative p. 286 n.


[Закрыть].

9 марта, во время избиения, он написал Джеззар-паше, что «был суров с теми, кто нарушил законы войны», и прибавил: «Через несколько дней я двинусь на Акру; но к чему мне укорачивать на несколько лет жизнь старца, которого я не знаю?»{639}639
  ed. Bingham, Selection I p. 250.


[Закрыть] К счастью для гонца, Джеззар-паша проигнорировал угрозы. В тот же день Наполеон опубликовал воззвание к шейхам, улемам и коменданту Иерусалима, в котором пригрозил страшными карами, однако объявил: «Аллах милостив и милосерд!.. Я не намерен воевать с народом; я друг мусульман»[74]74
  Наполеон не был в Иерусалиме, но это не помешало израильскому Совету по туризму в 1996 году заказать размещение в парижском метро рекламы: «Наполеон провел немало сиест в Иерусалиме. Почему бы вам не сделать то же самое?»


[Закрыть]{640}640
  CG 2 no. 4277, pp. 872–873, 9 марта 1799.


[Закрыть].

Крайне редкий в истории пример заслуженного возмездия: французы заразились чумой от жителей Яффы, которых они грабили и истязали[75]75
  Когда в январе чума распространилась и в Александрии, Наполеон придумал необычное наказание. Хирурга Буайе, отказавшегося лечить чумных, заставили пройти по улицам в женской одежде и с табличкой: «Боится смерти. Недостоин быть французским гражданином».


[Закрыть]. Болезнь оканчивалась в 92 % случаев смертью, и появление на теле бубонов было подобно смертному приговору{641}641
  ed. Brindle, Guns in the Desert p. xix.


[Закрыть]. Капитан Шарль Франсуа (из дивизии Клебера) отметил в дневнике, что после разграбления Яффы «у солдат, заболевших чумой, кожа в паху, в подмышках и на шее тотчас покрывалась бубонами. Менее чем в двадцать четыре часа их тело и зубы чернели, и сильный жар убивал всякого, пораженного ужасным недугом»{642}642
  ed. Jourquin, Journal I p. 281.


[Закрыть]. Из всех видов чумы, опустошавших в то время Ближний и Средний Восток, бубонная (la peste) – едва ли не наихудшая. Наполеон распорядился превратить армянский монастырь на набережной Яффы (он сохранился до наших дней) в карантинный пункт. 11 марта Наполеон посетил его с Деженетт-Дюфришем, и там, по рассказу Жана-Пьера Доре (офицера интендантской службы), «поднял и перенес чумного, лежавшего в дверях. Этот поступок сильно испугал нас, поскольку одежду больного покрывала пена и отвратительное содержимое гноящихся бубонов»{643}643
  ed. Bulos, Bourrienne et ses erreurs I p. 44.


[Закрыть].

Наполеон разговаривал с больными, успокаивал и ободрял их. Этот эпизод Антуан-Жан Гро в 1804 году запечатлел на картине «Бонапарт посещает чумной госпиталь в Яффе». Наполеон объяснял: он, «будучи главнокомандующим, считал необходимой частью своих обязанностей постараться вселить уверенность, воодушевить частыми посещениями чумного госпиталя, разговаривая и ободряя разных его пациентов. Говорят, он и сам подхватил недуг, но быстро поправился»{644}644
  Cockburn, Buonaparte's Voyage p. 78.


[Закрыть]. (Подтверждений этому нет.)

Наполеон считал, что человеку с сильной волей чума не страшна, и впоследствии утверждал, что «те, кто сохранил присутствие духа и не поддался мысли, что они обречены… как правило, выздоровели. Те же, кто отчаялся, почти неизбежно пали жертвами недуга»{645}645
  Cockburn, Buonaparte's Voyage p. 78.


[Закрыть].

Наполеон двинулся из Яффы к Акре 14 марта, за день до того, как туда на английских кораблях «Theseus» и «Tigre» явились коммодор Сидни Смит и военный инженер Антуан ле Пикар де Фелиппо (француз-роялист, одноклассник Наполеона в Парижском военном училище). У заключивших союз англичан, русских и турок было мало общего, кроме желания отразить нападение французов, но и этого для английского флота оказалось довольно, чтобы попытаться помешать Наполеону овладеть Акрой. Захвативший город в 1104 году король-крестоносец Болдуин I Иерусалимский обвел его стенами толщиной около 2,4 метра. Хотя укрепления обветшали, город по-прежнему был защищен стенами, пусть и не слишком высокими, и глубоким рвом. Порт обороняло около 4000 афганцев, албанцев и мавров во главе с опытным начальником штаба Джеззара-паши, евреем Хаимом Фархи (который на службе у своего хозяина потерял нос, ухо и глаз). Теперь к ним присоединился коммодор Смит с 200 матросами и морскими пехотинцами и талантливый инженер ле Пикар де Фелиппо. Они возвели гласис и построили аппарели, чтобы поднять на стены пушки (в Яффе это не представлялось возможным, поскольку стены были чересчур слабы). Кое-какие из этих укреплений можно увидеть и теперь – вместе с несколькими поставленными Смитом корабельными пушками.

15 марта Наполеон, Ланн и Клебер у деревни Какун с легкостью (их потери составили всего 40 человек) отразили нападение арабской конницы со стороны Наблуса. Три дня спустя Наполеон c берега в Хайфе с ужасом наблюдал, как девять кораблей Пьера-Жана Станделе со всей его осадной артиллерией и припасами огибают отрог горы Кармель, направляясь прямо в когти «Tigre» и «Theseus». Было захвачено шесть французских кораблей, и лишь три сумели уйти в Тулон. Большая доля тяжелого вооружения Наполеона попала в Акру и была обращена против него самого. Столь же безошибочным признаком перемены обстановки стало то, что восстановивший форму Джеззар-паша приказал обезглавить доставившего условия мира парламентера{646}646
  CG 2 no. 4294 p. 881, 13 марта 1799.


[Закрыть].

В полдень 19 марта, обведя Акру укреплениями и траншеями на расстоянии около 270 метров от стен, Наполеон начал штурм. Он надеялся, что, когда будет пробита брешь, с помощью полевой артиллерии и французского боевого духа город еще удастся взять. Ставку он устроил на холме Турон (в 1370 метрах от Акры; по совпадению Ричард Львиное Сердце в 1191 году стоял там же, но кое-где линия обложения прошла по комариным болотам, отчего в лагере вскоре началась малярия. Французы приступили к рытью траншей и вязке фашин, габионов и сосисонов (виды фашин), необходимых для укреплений.

«На первый взгляд место казалось непригодным для обороны, – решил Догро, – вряд ли способным продержаться и восемь дней. Думали, что нам стоит только явиться под Акру – и память об участи Яффы, с такой легкостью нами захваченной, устрашит пашу»{647}647
  ed. Brindle, Guns in the Desert p. 77.


[Закрыть]. Рассуждая о событиях прошлого, Догро утверждает, что Наполеону в тот момент следовало вернуться в Египет, ведь Джеззар-паша после потери Эль-Ариша уже не мог угрожать Египту, Газе, Яффе и (после 18 марта) Хайфе, где Наполеон мог оставить гарнизоны. При этом главная цель похода – разгром турецкой армии в Дамаске – еще не была достигнута.

В следующие девять недель Наполеон не менее девяти раз предпринял масштабные и не менее трех раз – мелкие нападения на Акру. В то же время ему пришлось посылать отряды для отражения турок, арабов и мамлюков, которые, к счастью для французов, нападали порознь. В определенный момент боеприпасов стало так мало, что Наполеон решил платить солдатам за собранные ядра (от 50 сантимов до 1 франка за штуку, в зависимости от калибра), выпущенные из города и с английских кораблей. Поощряли не только французских солдат. Одно из объяснений частых турецких вылазок (26 раз) гласит, что Джеззар-паша щедро платил за головы французов{648}648
  Lavalette, Memoirs p. 59.


[Закрыть]. (Два из четырех скелетов, найденных в 1991 году на поле боя, оказались обезглавленными.) 28 марта ядро упало в трех шагах от Наполеона, между двумя адъютантами – Евгением Богарне и Антуаном Мерленом (сыном нового члена Директории Филиппа Мерлена де Дуэ). Бомбардировка привела к частичному обрушению башни, но последовавшая попытка штурма сорвалась: лестницы оказались недостаточно длинны, и это обескуражило нападавших. Одну турецкую вылазку французам удалось отбить лишь после нескольких часов боя. Инженеры повели подкоп под другую башню, но им помешали турки своей контрминой.

Тем временем Наполеон, чтобы помешать попыткам деблокирования со стороны Дамаска, поручил Мюрату занять Сафад (совр. Цфат), а Жюно – Назарет. Когда 8 апреля Жюно разбил (без потерь) поисковый отряд турок у деревни Лубия, Наполеон назвал это событие «славным боем, который делает честь французскому хладнокровию»{649}649
  CG 2 no. 4346 p. 911, 10 мая 1799.


[Закрыть]. Значительно более серьезное столкновение, которое оправдало весь Сирийский поход, произошло шесть дней спустя.

Сражение у горы Табор называется так ошибочно: бой развернулся в 13 километрах, у соседней горы Мориа (хотя Клебер и обошел Табор). У Клебера был очень смелый план: он собирался с 2500 солдатами разбить гораздо более многочисленную – примерно 25-тысячную – армию турок и мамлюков, стоявшую в Дамаске, напав ночью у источников, куда турки пригоняли на водопой лошадей и верблюдов (дело нескорое, поскольку верблюд способен выпить до 40 литров). Увы, когда в 6 часов 16 апреля взошло солнце, дивизия Клебера, не успевшая скрытно пересечь Ездрилонскую долину, была обнаружена, и турки атаковали ее на равнине. У Клебера оставалось довольно времени для того, чтобы построить два больших каре, и они (несмотря на быстрый охват неприятелем) устояли, пока французы медленно поднимались по отлогому склону горы Мориа, где неприятель уже не мог эффективно применить кавалерию. К полудню Клебер, шесть часов дравшийся под палящим солнцем, несший потери и истощивший запасы воды и патронов, успешно провел непростой и опасный маневр: свел два каре в одно.

Клебер успел предупредить Наполеона, что имеет дело с превосходящим противником, и тот, взяв дивизию Бона, бросился на помощь. 16 апреля, когда Наполеон достиг Назарета, Клебер уже вел бой, и Наполеон повел солдат в обход, чтобы явиться к горе Мориа с запада. Пренебрегая одним из главных принципов военного искусства, дамасский паша Абдалла не выставил дозоры, чтобы вовремя заметить как раз такую попытку французов прийти Клеберу на помощь. Двигаясь на юго-восток со стороны Назарета, Наполеон мог по облакам дыма и пыли узнать, где с превосходящими силами противника – 10: 1 – дрался Клебер. Около полудня Наполеон оказался прямо в тылу турок. Дорога здесь поднимается на хребет, и приближение французов не могли заметить даже турки, сидящие в седле. Издалека Ездрилонская долина кажется плоской, но местность здесь всхолмленная, естественные перепады рельефа составляют 9–18 метров. Если взглянуть на долину с полем боя (в наши дни полностью сохранившимся), сразу становится понятно, как складки местности укрыли отряд Наполеона, обошедшего гору Мориа и совершенно неожиданно для турок появившегося у них в тылу. О таком полководец может только мечтать, и Наполеон сполна воспользовался своим шансом. Хотя турецкая армия бежала еще до того, как понесла действительно серьезные потери, она совершенно рассеялась и лишилась шансов отвоевать Египет.

После боя Наполеон заночевал в монастыре неподалеку, в Назарете, и там ему и штабным офицерам показали «опочивальню Богородицы». Когда настоятель, ткнув в разбитую колонну черного мрамора, объявил «с самым серьезным видом», что колонну расколол архангел Гавриил, «явившийся Деве, чтобы известить ее о славном и священном предназначении», некоторые офицеры захохотали, но, как отметил один из них, «генерал Бонапарт, строго взглянув, заставил… [их] снова принять серьезный вид»{650}650
  Lavalette, Memoirs p. 58.


[Закрыть]. На следующий день Наполеон осмотрел поле битвы (обычное для него дело) и возвратился под Акру. Попытки штурма и вылазки продолжались до конца апреля.

27 апреля французы лишились одного из популярнейших командиров. Генерал Каффарелли, получивший за несколько дней до того ранение в правую руку, умер от заражения крови. «Он уносит с собой в могилу всеобщее сожаление, – признал Наполеон в приказе по войскам. – Армия теряет одного из лучших начальников, Египет – законодателя, Франция – прекрасного гражданина, наука – видного ученого».

Под Акрой были ранены Дюрок, Евгений Богарне, Ланн и четыре бригадных генерала, а 10 мая погиб Бон. Офицеры находились на переднем крае, и эта важная часть их обязанностей вызывала восхищение и уважение подчиненных. Однажды пущенное из Акры ядро убило рядом с Наполеоном адъютанта Бертье, а самого командующего, когда близко пролетело ядро, сбило с ног «эффектом сотрясения воздуха»{651}651
  Lavalette, Memoirs pp. 60–61.


[Закрыть]. Когда у солдат кончилась бумага для патронов, войскам приказали сдать интендантам всю неиспользованную бумагу.

4 мая французы предприняли неожиданный и бесполезный ночной штурм. Три дня спустя, когда на горизонте показались паруса турецких кораблей, доставивших вспомогательные силы, Наполеон отправил Ланна штурмовать город. Торжествующий генерал сумел водрузить триколор на северо-восточной башне, но дальше не прошел и был выбит из города. К тому времени Наполеон в разговоре с Бертье назвал Акру просто «песчинкой»: свидетельство того, что он подумывал снять осаду. Сидни Смита, который вызвал Наполеона на поединок у стен города, он счел «своего рода помешанным». (Наполеон ответил, что не считает Смита равным себе и «не появится на дуэли, пока англичане не сумеют поднять из могилы Мальборо»{652}652
  Lockhart, History of Napoleon I p. 150.


[Закрыть].) Смит также сфабриковал якобы перехваченный рапорт Наполеона Директории, в котором тот-де описывал опасное положение своей армии. Списки этого «рапорта» во французской армии распространяли дезертиры. Рассказывают, что, когда экземпляр попал в руки Наполеону, он «в великой ярости изорвал его» и запретил всем это обсуждать. Эта военная хитрость ввела в заблуждение турок: их посол в Лондоне, будучи под впечатлением, что рапорт подлинный, переправил его в Форин-офис{653}653
  Sparrow, Secret Service p. 191.


[Закрыть].

Но лучшим, без сомнения, приемом психологической войны оказалась не дезинформация: Смит попросту снабжал Наполеона правдивыми сведениями. Воспользовавшись перемирием, Смит передал противнику несколько экземпляров свежих английских и европейских газет, из которых Наполеон смог составить представление о недавних неудачах французского оружия. Наполеон с января активно пытался получить газеты. Теперь же он узнал о неудачах Журдана в марте в Германии (при Острахе и Штокахе) и Шерера в апреле в Италии (при Маньяно). В Италии французы теперь удерживали лишь Геную. Цизальпинская республика – детище Наполеона – пала. Вандея снова восстала. Как позднее объяснил Наполеон, благодаря газетам он понял, что «от Франции в ее нынешнем положении невозможно ждать подкреплений, а без них больше ничего поделать было нельзя»{654}654
  ed. Wilson, Diary p. 88.


[Закрыть].

На рассвете 10 мая французская бригада пошла на штурм. Солдаты карабкались по разлагающимся трупам товарищей, но не строили из останков лестницы, как утверждала английская пропаганда. Очевидец вспоминал, что «кое-кто попал в город, но, встреченный градом пуль и натолкнувшийся на новые укрепления, был вынужден отступить к бреши». Здесь французы дрались два часа и были выкошены перекрестным огнем{655}655
  ed. Brindle, Guns in the Desert p. 90; Coxe, The Exposé passim.


[Закрыть]. Это стало последней попыткой штурма. На следующий день Наполеон решил снять осаду и вернуться в Египет. «Сезон близок к окончанию, – заявил он Директории. – Предел, который я намечал, достигнут. Мое присутствие требуется в Египте… Превратив Акру в груду камней, я вернусь через пустыню»{656}656
  CG 2 no. 4346 p. 910, 10 мая 1799.


[Закрыть].

В воззвании к войскам (столь же лицемерном, как и обещание сровнять Акру с землей) Наполеон объявил: «Еще несколько дней, и вы бы захватили пашу в самом центре его дворца, но взятие Акры в это время не стоит потери нескольких дней»{657}657
  ed. Davis, Original Journals I pp. 215–216.


[Закрыть]. (Перечитав документ через много лет, Наполеон уныло признал: «Это слегка по-шарлатански»{658}658
  ed. Latimer, Talks p. 246.


[Закрыть].) Он также написал Директории, что слышал, будто в Акре от чумы ежедневно умирают шестьдесят человек, намекая, что, возможно, город брать и не стоит. На самом деле Джеззар-паша в период осады не потерял от чумы ни одного человека{659}659
  CG 2 no. 4362 p. 920, 27 мая 1799.


[Закрыть]. Однако соображение, что пустыню следовало перейти прежде, чем жара сделает ее непроходимой, было справедливым.