Текст книги "Новые приключения Грязнули Фреда"

– Скажу откровенно: дайте сигару… Благодарю. Словом, я оказался посредником в сделке между газетой и корпорацией «Вагнер», – принялся объяснять он заплетающимся языком. – По сути, я основал новый трест. А что здесь такого? Суда и их владельцев я знаю, матросов тоже, преступный мир передо мной как на ладони – для бизнеса ничего другого и не требуется. Вот и предлагаю вам заключить сделку: кто найдет этого ученого, разделит славу с другим.

– Не нужна мне ваша слава, оставьте ее себе!

– Ну, знаете ли… – обиделся господин Вагнер, и его роскошная борода засверкала всеми цветами радуги. – В таком случае я попытаюсь удалиться.

Попытка, однако, не удалась: едва приподнявшись, гость тотчас плюхнулся обратно, пока наконец мистер Тео не подхватил его крепкой рукой.

– Вот спасибо! Но если передумаете, у вашего треста и корпорации «Вагнер» есть возможность… слиться. За мной дело не станет. Сегодня прибывает мой корабль… Экспедиция отправится отсюда, из Гонолулу. Поднимемся на палубу и поглядим: может, мой красавец уже подоспел. Да, а где моя свечка?

– Зачем вы пришпиливаете свечу к шляпе?

– Не в петлицу же ее засовывать и не к башмаку прикреплять! Свеча – это знак корпорации. Фонари с лодок воруют, а если на борту нет огня, полиция штрафует. Так что это мое изобретение – хоть патент бери! Прежде чем сесть в лодку, зажгу свечу, а выйду на берег, задую шляпу.

Тем временем собеседникам все же удалось выбраться на палубу, где господин Вагнер радушно приветствовал сэра Максвелла и выразил удовольствие по поводу его досрочного освобождения из тюрьмы. Опровержений он и слушать не стал.

– Только не вздумайте мне рассказывать, кто он такой! Скованные одной цепью, мы с ним вместе плыли от Коломбо до Батавии. Верно я говорю, старина?

– Пожалуйста, зажгите свою шляпу и спускайтесь в лодку! – взмолился мистер Тео.

– Смотрите, смотрите, вон мой корабль! Вышел в плавание какими-то пятью днями раньше вашего и так быстро догнал! Это ведь моя личная собственность! – хвастался господин Вагнер.

Невдалеке виднелось утлое суденышко, которое не годилось даже для каботажного плавания. Его покореженный остов сотрясался, оставляя гадать, то ли мотор слишком слаб, то ли корпус износился. И на такой старой посудине отправляться в экспедицию? Да ее накроет первой же океанской волной!

– Не пароход, а загляденье! – разливался соловьем владелец развалины. – Кто скажет, что он вот уже сорок два года бороздит океан?

Разумеется, никто не сказал бы этого про пароходишко, который даже при беглой прикидке выглядел многими десятилетиями старше.

– Какой же дурак согласится вести его в открытое море? – не выдержал Джимми От-Уха-До-Уха.

– О-о, поведет его первоклассный моряк! – возразил Вагнер и, покачнувшись, ухватился за мундир капитана Вильсона. Слабая ткань не выдержала, и рукав роскошной униформы остался в руках у пьянчуги. Мистер Тео в очередной раз спас его от возмездия.

– Корабль нашей корпорации поведет моряк лучший из лучших… Умения и ловкости ему не занимать!

– Как же кличут этого умника и ловкача?

– Немытый… то есть Грязный Фред.

– Г-грязнуля Фред?! – Джимми даже стал заикаться.

– Он самый! Сегодня прибывает из Сан-Франциско на быстроходном судне, чтобы взять на себя командование.

– Какое же это судно прибывает сегодня из Сан-Франциско?

– Ваше… – пояснил Вагнер. – Ой! Пламенный морской привет! Я и не знал, что у тебя есть братья! Близнецы, наверное… Подумать только: пятеро и все одинаковые!

Мистер Тео и Джимми обернулись.

Позади стоял Капитан Грязнуля Фред во всем своем натуральном безобразии. И в одиночестве. Это Вагнеру с пьяных глаз померещилось, будто бы Капитанов пятеро. Впрочем, лишняя четверка головорезов в плавании не помешает.

Глава одиннадцатая

Драматические события завертелись со скоростью урагана.

Мистер Тео недоумевал, отчего Джимми – отчаянно смелый парень, сильный, как буйвол, и хитрый, как целая стая лисиц, – испуганно попятился при виде какого-то невзрачного старикана. Его морщинистая кожа задубела под палящим солнцем и ветрами и, возможно, стала водонепроницаемой. Впрочем, последнее предположение проверить было нельзя, поскольку лица Капитана вода никогда не касалась.

Рваная черная рубаха с длинными рукавами и безразмерные штаны несомненно были теми же самыми, которые Грязнуля Фред носил десять лет назад. Но если бы даже вы не опознали его по одежде, то знаменитый жест, каким Капитан сдвигал со лба козырек фуражки или поддергивал к подмышкам огромные штаны, удобные, словно кресло в салоне какого-нибудь изысканного клуба, яснее ясного подтверждали, что перед вами тот самый Грязнуля Фред, живая легенда всех стран и континентов. Человек, за которым во всех барах Алжира, Целебеса или Бермудов закреплено постоянное место, которому досконально известны преимущества и мельчайшие недостатки любого из судов мира, который накоротке с владельцами пиратских притонов у берегов Желтого моря и с шаманами островных племен. Угрюмый, одинокий, вечный странник, душа которого покоится под плотным слоем пережитого в далекой молодости, точь-в-точь как днище корабля – под наслоениями водорослей и ракушек.

– Пошли, – кивнул он синебородому. – Пора перебираться с этой развалины на приличное судно.

– Сразу видно, когда человек разбирается в кораблях. Ясное дело, для знатока мое судно – приличное! Вот только власти велели дать ему название. А ты, Фред, обещал придумать что-нибудь подлинней да позаковыристей! – Господин Вагнер явно воспрял духом, и пропитой голос его сорвался на высокие, визгливые ноты. – Фред – настоящий джентльмен, с ним обо всем можно договориться! А я хочу, чтобы у моего корабля было длинное название, вроде как у этого: «Стенли, гони монету!».

– Будет, будет тебе длинное название, – покладисто кивнул Капитан.

Джимми не сводил с него глаз. Неужели Грязнуля Фред, по своему обыкновению, опять мутит воду?

– Почему нам было неизвестно, что вы находитесь на борту? – наконец решил он припереть хитреца к стенке.

– Да потому, сынок, что нынче нравы на борту переменились, – с грустью ответил тот, глядя в даль. – Прежде такого не было в заводе, чтобы первый офицер за всю дорогу от Сан-Франциско до Гонолулу ни разу не спустился в машинное отделение. Краги свои, вишь ты, машинным маслом перепачкать боялся!

Публично посрамленный Джимми готов был провалиться со стыда.

– Пошли отсюда, старина Фред! С этими разговаривать – даром время терять, – мрачно подвел итог беседе господин Вагнер и вдруг развеселился: – Ба, кого я вижу! Воришка Брюггер собственной персоной! Что новенького, старый шельмец?

И приветственно замахал руками главному картографу Гонолулу, доктору Джонсу Антихоупу, который явился на катере, чтобы повидаться с сэром Артуром Максвеллом. Почтенный ученый в полной оторопи выслушивал синебородого чудака, который со смехом предлагал ему вспомнить давнюю историю. Как славно повеселились они в свое время в Одессе, когда некоего доктора Джонса Антихоупа, почетного консула, вышибли из кафе «Шпильман» и накостыляли бильярдными киями за то, что он подглядывал в чужие карты.

– Ему, видишь ли, казалось мало, что он знает карты с рубашки! – давился хохотом Вагнер и шутливо грозил картографу пальцем: – Ишь, как вырядился! Впрочем, ты всегда любил выпендриться!

– Ну все, господин Вагнер! – не выдержал мистер Тео. – Чаша переполнилась!

– Да? Ну, тогда отлейте мне в стакан! Не хочешь выпить, Фред?… Чего вы толкаетесь? Вроде бы я никому дорогу не загораживаю…

Господин Вагнер засобирался, но тут увидел, что руки у него заняты. Попытался было сунуть тряпку в карман, однако рукав, оторванный от мундира капитана Вильсона, там не помещался.

– Пусть кто-нибудь… подожжет мою… шляпу на свечке… вернее, свечку на шляпе, – попросил он, оглядываясь по сторонам. – А если ваш трест «Пасифик Стандард Ойл Бродкастинг Оушен» надумает воссоединиться с корпорацией Вагнера, я к вашим услугам.

– Я напишу отцу, чтобы он представил эту идею на обсуждение общего собрания. А там посмотрим… – раздраженно сказал мистер Тео и на прощание протянул руку потенциальному деловому партнеру.

В ответ господин Вагнер бросился ему на шею и… уснул. Пришлось плеснуть на него водой из ведра.

– Цветочку моему это только на пользу, – с благодарностью заметил господин Вагнер, поправляя цветок в петлице. – Но прежде чем мы расстанемся, я хотел бы перемолвиться словом с вами наедине… Оп-ля!

Ухватив настырного посетителя под мышки, мистер Тео поддерживал его как большую тряпичную куклу.

– Говорите! Но даю вам не больше минуты.

– Значит, так… – приступил к изложению господин Вагнер и в знак того, что готов удалиться, натянул белые нитяные перчатки. – Самым серьезным образом предлагаю вам объединиться. И пусть ваш уважаемый папаша не выносит этот вопрос на всенародное обсуждение! Политика, знаете ли, для меня ни хлеб, ни вода… то бишь не водка… – Он поправил левую перчатку, поскольку из-за дырки та вздернулась аж до самого локтя. – Жаль, что на борту нет шнапса.

Господин Вагнер разразился оперной руладой.

– Если вам есть что сказать, говорите поживее!

– Поживее… – передразнил его Вагнер. – Экий вы прыткий!.. Словом, если вы так же быстры умом, то должны сообразить, что в слиянии наших корпораций ваш единственный шанс. Пропавшего ученого вам ни за что не найти, потому как тут ум требуется.

Тео пришел в ярость:

– Послушайте, любезнейший…

– Лестью меня не проймешь! – прервал его пьяный собеседник. – Здесь и впрямь требуются ум и смекалка. Вам его вовек не сыскать, потому что вы не мошенник. Зато я… такого отродясь свет не слыхал… – Вагнер расхохотался. – Я разработал сенсационную идею… ей-ей, клянусь!.. Но это секрет. Дайте-ка ушко!.. Фу ты, я не к тому… Просто хочу кое-что шепнуть вам на ушко. – Он сгреб пятерней ухо миллионера и чуть не оторвал напрочь, поскольку ухватился за него как за соломинку, чтобы не упасть. – Слушайте сюда!.. Тс-с… никому… Я этого Густава везу с собой. Он спрятан на борту моего судна. В сундуке! Ну, что скажете?

– Как это – спрятан?!

– Я со своим суденышком обнаружу его раньше, чем весь ваш тюремный сброд на большом теплоходе! Ведь надо, чтобы котелок варил. Ежели желаете объединиться, жду вас у себя в офисе при харчевне «Плакали ваши денежки!». Постарайтесь не прошляпить или, как поется в «Лоэнгрине»: «Думай, паяц, и смейся!..»

На этом конференция закончилась, и участники стали расходиться.

Господин Вагнер с улыбкой откланялся и на прощание шутливо погрозил пальцем сэру Артуру Максвеллу.

– Прохиндей, каких поискать! – одобрительно отозвался он вслух о руководителе экспедиции. – В Дакаре обчистил лавку своего зятя, после чего устроил поджог. Ну, будь здоров, старый разбойник!.. Чего вы толкаетесь? Здесь все, кому не лень, толкают меня…

Наконец Вагнер и Грязнуля Фред спустились в лодку. Синебородый зажег прикрепленную к шляпе свечу и запел арию про сердце красавицы, что склонно к измене. В полной уверенности, что исполняет арию из «Риголетто», пел он почему-то на мелодию «Янки дудль». Вместо лодки пытался ступить хотя бы одной ногой в море и был спасен лишь усилиями окружающих.

– Мистер Тео! – обратился Джимми к застывшему в растерянности миллионеру. – Теперь нам драка предстоит серьезная. Грязнуля Фред наверняка опять мутит воду. Что уж он там затевает – почем мне знать. А только добра от него не жди.

– Не совестно вам труса праздновать? Подумаешь, какой-то жалкий старикан!

– Ничуть не совестно. Признаюсь как на духу: боюсь его пуще огня. Это страшный тип! Лет пять назад в Александрии я в одиночку раскидал целую шайку бедуинов, но Фред… он же не человек, а сам дьявол.

По лицу Тео расплылась широкая улыбка.

– Напрасно смеетесь, почтенный сударь! – в сердцах воскликнул Джимми От-Уха-До-Уха, стараясь не выходить за рамки вежливости. – Как бы не пришлось вам потом раскаяться в оскорблении моего величества: ведь вы меня за круглого дурака держите.

– Если дело обернется по-вашему, можете рассчитывать на мое искреннее раскаяние. Но в данный момент мне и правда кажется, что вы дурью маетесь.

– Люди не раз высказывали обо мне похожее мнение, а потом им приходилось менять его.

– К сожалению, я отношусь к числу тех немногих оригиналов, которые стойко придерживаются своих взглядов. Правда, мне не случалось видеть обезглавленного пиратского вожака или корабль с говорящей человеческой головой, но я лишен предрассудков и старым оборванцем меня не запугать.

Лодка достигла берега, однако призрачный огонек свечи на шляпе господина Вагнера все еще был виден со «Стенли». Вот синебородый пьянчужка, пошатываясь, выбрался на твердую землю, рулады его гулко разносились над водой.

Полуслепой и полоумный Сигорский, который, облокотясь о поручень, дышал морским воздухом, язвительно пробурчал:

– Сам на ногах не стоит, а туда же, других критикует. Красавицы, видишь ли, в чувствах неустойчивы…

Глава двенадцатая

По мере того как пассажиры океанского теплохода приближалась к берегу, до них все громче доносился искаженный мегафоном голос диктора.

«Внимание, внимание!.. Отсюда хорошо видна подплывающая к берегу шлюпка. В центре группы – мистер Линкольн в белой фуражке. Рядом с ним всемирно известный профессор, чья пышная седая шевелюра хорошо известна по фотографиям… Повторяю: всемирно известная седая шевелюра… Вношу дополнение: дамы и господа, точное время 10 часов 40 минут 25 секунд… В этот момент в гавань прибывает советник Уолт, который передаст экспедиции приветствие от лица мэра города… Внимание! Прослушайте экстренное сообщение для заинтересованных лиц! Приблизительно в центре площади утерян расшитый бисером ридикюль. Нашедшего просят оставить себе двести долларов, золотой портсигар и сам ридикюль, а записную книжку выбросить в море. Заранее благодарим!.. Прибывшие высаживаются на берег: мистер Линкольн, сэр Артур Максвелл и неизвестный молодой господин в бриджах и кожаных крагах. Их приветствует население Гавайев и репродуктор компании «Бродкастинг», позволяющий вести передачи с любого угла площади благодаря новейшей эбонитовой мембране мегафона Уотчерна. Даю справку: мегафон изысканной формы можно приобрести за семь долларов. Фирма гарантирует безукоризненное обслуживание… Путешественники приближаются, их встречают ликующие толпы»…

О да! Вот только с толпами что-то явно не в порядке.

Толпы собрались возле того причала, где пришвартовался «Стенли». Среди встречающих представитель мэра и первые лица города.

Но толпам и дела нет до знаменитых путешественников. Все собравшиеся, словно в обиде, отвернулись от них. И посланец мэра тоже! А диктор знай твердит свое: «Взгляды всех присутствующих обращены к ним…» При этом сам он тоже уставился в другую сторону!

В чем же дело?

– Господа, я к вашим услугам! – слышит Тео и, обернувшись, нос к носу сталкивается с господином Вагнером. Тот явно заправился новой порцией спиртного, так что даже глаза у него пошли враскос, и, стукнувшись лбом о ствол дерева, он валится на землю, откуда и завершает свою тираду:

– Считайте, что вам повезло! Я из тех, кто не останавливается перед преградами.

– Весьма похвально, но я в помощи не нуждаюсь.

– Тем не менее я протягиваю вам руку помощи… Хотя мне самому что-то никто не торопится протянуть руку. По-вашему, я так и должен валяться на земле?… Благодарю, благодарю!

– Куда они все уставились? На какое невиданное чудо?

– На мое судно. На мое! – И судовладелец с такой силой ударил себя в грудь, что мигом снова завалился на бок. – Я разорен! Этот пьяный олух Грязнуля Фред сразил меня наповал!

В этот момент полицейскому, пробиравшемуся сквозь толпу, удалось проложить себе коридор, и глазам мистера Тео предстало новоявленное чудо.

Еще немного, и он тоже от изумления не удержался бы на ногах. Подобных случаев еще не знала история мореходства!

Во всю длину свежепросмоленного корпуса суденышка сверкала намалеванная аршинными буквами белая надпись: «ЧТО НОВЕНЬКОГО, ГОСПОДИН ВАГНЕР?»

Такое название дал старой посудине Грязнуля Фред!

От хохота мистера Тео вздрагивали прохожие.

– Неужели вы отправитесь в плавание на судне с таким названием? – поинтересовался он.

– Придется оставить как есть! – возмущенно взревел президент корпорации «Вагнер». – Нельзя же переименовывать судно только потому, что его название тебе не нравится! К тому же оно официально внесено в регистр. И теперь это железное корыто будет носить имя, с которым мой отец честно дожил до седин.

– А вы честно дожили до посинения, – с невинным видом добавил Джимми.

После этого разговора они прислонили господина Вагнера к стенке и отправились на почту телеграфировать секретарю Торну. Текст телеграммы звучал следующим образом:

«Не предавайте огласке факт сообщения мне о прибытии супруги (или вдовы) Густава Барра. Послезавтра выходим в плавание, как бы не зная об этом обстоятельстве. Очень важно: отставшего от экспедиции субъекта снабдить всем необходимым и отправить вдогонку. Желательно самолетом – тогда он завтра же присоединится к нам. Тео».

Затем, во время прогулки по набережной, миллионер поделился с Джимми ужасной новостью и тем самым облегчил душу. Телеграмму он отправил просто так, для перестраховки. На положительный результат надежды нет, поскольку из слов Вагнера он понял, что Густава Барра держат пленником на этой ржавой жестянке с кошмарным названием!

Джимми тоже пришел в ужас. Что ни говорите, а ведь первопричина несчастий – он!

– Беда в том, – продолжил мистер Тео унылым тоном, но тем не менее приглядываясь к встречным красоткам, – что фортуна от нас отвернулась. С самого начала все не заладилось. Телеграмму я все же отправил, поскольку бредни пьянчужки Вагнера необязательно принимать за чистую монету. Но, к сожалению, не исключено, что Барра действительно заманили и похитили, или же он по своей доброй воле переметнулся к нашим конкурентам.

– Чего бы вам не потолковать с Синей Бородой?

– Вы спятили?! Одно дело – легкая подтасовка фактов, и совсем другое – сговор с профессиональными аферистами!

– Нет так нет, ладно! Есть у меня одна мыслишка…

– Что вы задумали?

– Положитесь на меня.

Тем временем они приблизились к судну конкурентов, корпус которого украшала гигантская надпись: «ЧТО НОВЕНЬКОГО, ГОСПОДИН ВАГНЕР?»

И в этот момент на палубе появилась какая-то молодая особа женского пола и крайне строгого, неприступного вида. Облокотясь о поручень, она задумчиво уставилась на воду. Мистер Тео и Джимми недоуменно переглянулись. Блеснула вспышка: ошивающийся на набережной репортер запечатлел их на фоне суденышка.

– Сенсационная идея газетной редакции – снарядить в экспедицию такую старую калошу! – заметил репортер. – Вот это, я понимаю, юмор!

– А кто эта дама на борту?

– Не знаю. Но поскольку корабль наняла редакция «Пикчерз Пост», полагаю, что это А. Винтер.

Очередной удар грома средь ясного неба!

– Так А. Винтер… женщина?!

– Разве вы не знали? Ее полное имя – Анна Винтер.

Не решаясь взглянуть друг на друга, молодые люди молча зашагали по набережной. Подумать только: они смертным боем били безвинного человека за Ганнибала, лапшу и рожок для обуви! Но кто же этот человек? Где он и куда исчез?

– Позвольте мне побыть одному, мистер От-Уха-До-Уха! Если я хоть на секунду не выброшу из головы все мысли об экспедиции, у меня окончательно ум за разум зайдет.

Знал бы мистер Тео, что это всего лишь забавная, безобидная завязка дальнейших катастрофических событий!

Глава тринадцатая

Маяк и харчевня «Плакали ваши денежки!», любимое пристанище кучки оригиналов Гонолулу, были местом единственным в своем роде. На ближайшем рифе когда-то стоял маяк, но много лет назад, когда риф стал оседать и уходить под воду, его упразднили. Тодор по прозвищу Пароходный Гудок открыл здесь харчевню для одиноких бандитов прежнего, консервативного склада, которые новых веяний не одобряли. Нынешние матросские нравы, вооруженный разбой, фильмы с пальбой-стрельбой и взрывами, полеты в космос, новомодная мебель, потребительские замашки, обязательные прививки против всех мыслимых и немыслимых болезней – все это было не для них. Посетители харчевни жевали бетель, а владелец, Тодор Пароходный Гудок, в свое время служил на пиратских судах. Вернее, только на них он и служил.

К рифу, одиноко торчавшему из воды, надо было как-то подобраться. Лодок для этой цели хватало.

Тех, кто доплыл до рифа, встречала кромешная тьма маяка с гирляндами летучих мышей, компанию которым составляли змеи и скорпионы. Посетители недовольны? Ладно, пригласим санитарную службу для основательной уборки помещения. Кстати, жалуются далеко не все, некоторым удается взобраться по лестнице на самый верх и при этом остаться в живых. Правда, тут требуется немалая сноровка, поскольку в стенах зияют провалы и проломы, в лестнице не хватает ступенек, а электрическое освещение завсегдатаи считают блажью. Можно воспользоваться «лифтом», для этого только и требуется, что дернуть за веревку. Конечно, если за вами числятся хоть какие-то грешки, то на голову вам может обрушиться корзина кирпичей, зато, если совесть чиста, дружки спустят ящик и за тридцать центов доставят наверх в наилучшем виде. Решат потом, что этого все же не стоило делать, беда поправима: сбросят вниз, да и вся недолга.

Джимми взлетел наверх, перескакивая через две ступеньки. Слегка запыхавшись, вошел в затянутое паутиной верхнее помещение маяка, где гнездились совы. Владелец сего великолепия, старик Тодор Пароходный Гудок, дремал, прикрыв глаза покрасневшими, воспаленными веками. Со своим крючковатым крупным носом, белым, как мел лицом затворника, он вполне мог сойти за хищную ночную птицу, которую начали ощипывать с головы.

Джимми От-Уха-До-Уха хорошо знал здешние порядки. Швырнул фуражку на гвоздь и молча уселся.

Приветствиями здесь пренебрегали, как излишними формальностями, точно так же отметая гигиену, психоанализ, радиоактивность и всяческие проявления неврастении.

– Мне нужен господин Вагнер, – сказал он Тодору.

– Других пожеланий не будет? – осведомился хозяин харчевни.

Одинокий посетитель, разместившийся в одной из оконных ниш, напевал себе под нос тихим, монотонным голосом. Это был уже известный читателю Молчун Другич (он же Восьмиэтажный). До разговоров он не опускался, а вот петь любил. Противным писклявым голосом гундел одну и ту же нескончаемую мелодию, словно творение некоего безумного композитора, подверженного амоку. Развлекаться Другич предпочитал вдвоем – на пару с Мелани, своей стремянкой.

– Эй, Другич! У меня к тебе деловое предложение.

– Валяй.

– Надо бы кое-что разведать. Может, и кулаками помахать.

– Мне без разницы.

– Где тебя найти?

– На угольном складе.

Другич продолжил прерванное пение, склонив голову к шестой ступеньке Мелани, что означало очень высокую степень опьянения.

Джимми опрокинул стаканчик спиртного и, слегка расслабясь, не без удовольствия вдохнул в себя затхлый воздух – смесь керосиновой вони, опиума и плесени, покрывавшей волглые стены.

Вдруг под сводами лестницы раздался невообразимый шум, как будто в заведение рвалась вдребезги пьяная компания. Ругань, бессвязные крики, грохот падающих камней и кусков штукатурки… А заявился-то всего лишь один Вагнер. Что, по мнению Тодора Пароходный Гудок, не меньшее чудо наших дней, нежели телевидение, эксгибиционизм, витамин А и прочие последствия плановой экономики.

Дело в том, что господин Вагнер никогда не пользовался подъемником. Пьяный, с трудом держась на ногах, зато распевая во всю глотку, однажды он сверзился в пролом на лестнице, но при падении успел зацепиться за перекладину. Целых полчаса он в подвешенном состоянии взывал о помощи, пока кто-то не вызволил его, не признав в темноте.

Впоследствии спасатель раскаялся в содеянном, но было уже поздно.

Господин Вагнер даже после столь опасного происшествия предпочитал карабкаться в харчевню на своих двоих, и все обходилось без инцидентов. Ему и в голову не приходило запалить прикрепленную к шляпе свечу: подобное пижонство здесь не поощрялось, так же как увлечение танго, графология, расщепление атома и прочие вредные порождения человеческого интеллекта.

Предельно высокий градус опьянения не помешал господину Вагнеру украсить петлицу свежайшей гарденией.

– Приветствую вас, друзья мои! – огласил своды его ликующий вопль. – Что новенького?… С тобой мы уже встречались, – махнул он рукой в сторону Джимми От-Уха-До-Уха. – Ты ведь зубодер из Алеппо! – И едва устоял на ногах, размашистым жестом указывая присутствующим на чудака, который, одиноко сидя в углу, мурлыкал песенку. – Да никак это Другич? Привет, старина! Здорово ты тогда мне врезал промеж глаз!

– Давай потолкуем о делах! – предложил Джимми.

– Давай, – согласился господин Вагнер. – Только пройдем ко мне в офис. Здесь спокойно поговорить не дадут!

В кладовку для инструментов вела деревянная лесенка. Тут, под самой крышей, когда-то хранились буйки и флаг, который вывешивали в случае приближающегося шторма, а теперь, судя по всему, этот закуток обжили крысы.

– Я по поводу сделки, – начал Джимми.

– Можем заключить, – кивнул господин Вагнер, оглаживая свою синюю бороду. – Все двенадцать штук краденого полотна у Пинкертона – это мой приятель барыга, – но если желаешь, уступлю тебе задешево.

– Я по другому поводу. Меня послал Миллионер. Воссоединяться с тобой он не хочет, зато готов купить у тебя этого путешественника.

– Ишь, разбежались! – не без язвительности заметил Вагнер. – Эй, Тодор, друг ты мой ненаглядный! Поднес бы стаканчик-другой, а то я уже успел просохнуть… – И вновь обратился к Джимми: – Значит, хочешь заключить сделку, Другич? Да, кстати, а где же твоя Мелани? Может быть… – Воспоминание о жестокой реакции Другича в прошлый раз заставило Вагнера умолкнуть, однако фразу надо было закончить, и он добавил: – Как поется в «Травиате», «Быть иль не быть, вот в чем вопрос!»

Господин Вагнер даже пропел одну из коронных арий «Травиаты», правда, почему-то на мотив модного американского шлягера. Но поскольку в трезвом виде голоса ему не хватало, он решил обслужить себя самолично и в спешке загремел с деревянной лесенки вниз. Вернулся с довольной ухмылкой и счел, что приспела пора натянуть нитяные перчатки.

– Итак, друг мой Стровачек, будем считать сделку состоявшейся. Все двенадцать штук полотна, которые сейчас у Пинкертона, уступаю тебе. Причем задешево!

– Полотно твое мне и даром не нужно. Зато пропавшего ученого куплю, если это действительно он.

– Готов предъявить доказательства. На, держи!

И Вагнер извлек из внутреннего кармана пиджака целый ворох увядших цветов и переложил в карман штанов. При этом захватил кончик ремня Джимми. Молодой человек рванулся, высвобождая ремень, однако веревка, которая заменяла господину Вагнеру пояс, во время этой возни лопнула, и брюки плавно съехали вниз.

– Вот так катавасия! – весело воскликнул сей неунывающий господин, которому теперь пришлось поддерживать штаны обеими руками. – Шуруй сам, – предложил он. – Во внутреннем кармане. Только не раздави птичье гнездо!

Джимми осторожно запустил руку в карман и рядом с двумя пушистыми комочками и связкой отмычек нащупал какую-то бумагу.

– Она самая, – кивнул Вагнер, которого штаны – как арестанта в тюрьме – лишали свободы действий.

Развернув бумагу, Джимми зачитал вслух:

«Вот что, Вагнер! Готов подождать до вечера, но если и тогда не отдашь мою долю, – порву твою поганую пасть и размозжу твою вшивую башку. Зря трепаться не люблю, рекомендую помнить об этом!

Гуго Висельник».

– Ба, да это же рекомендательное письмо! Ну-ка, подержи мои штаны… Спасибо. Поищу сам, так вернее будет. Это не то… Опять не то… Вот, нашел!.. Что же ты не держишь штаны?!

Джимми изучил доказательство и вынужден был признать, что и вправду не стоило беспокоить телеграммой секретаря Торна. Вагнер не соврал, и подтверждением тому служила золотая медаль с надписью: «ГУСТАВУ БАРРУ ОТ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ ГОЛЬФСТРИМА».

– Ты ручаешься, что медалька не поддельная?

– Эта? – Вагнер расхохотался. – Такая же настоящая, как мой золотой зуб! – И он продемонстрировал свой раскрытый рот, где золотых зубов вообще не было.

– Даю пять сотенных! – расщедрился Джимми.

Ответом ему явился демонический хохот, похожий на вой голодной гиены.

– Ха-ха-ха! За первоклассного профессора, который в свои сорок семь лет успел окончить гимназию, открыть морское течение и научиться писать сразу двумя самописками! Да лучше я его собственными руками на части порву, чем отдам тебе задарма!

– Дороже пятисот он не стоит!

– Как у тебя только язык поворачивается говорить такое! Ухвачусь за штаны, а то как бы не упасть!.. Да ему цены нет, ученому этому! Книжки сочиняет – не оторвешься. Фокусы показывает – заглядишься! Сутками сидеть в тесном сундуке и при этом оставаться почти живым!

– Дарю его тебе, с сундуком вместе!

Джимми развернулся и стал спускаться по деревянной лесенке. В питейном зале он увидел Щедрого Ротшильда. Ну, погоди, ужо дойдут и до тебя руки!.. Капитан обоих рангов метнул в обидчика мрачный взгляд.

– Эй, Джимми! Обожди-ка!

Джимми обернулся. Эх, жаль нет при нем рабочего халата!..

– Чего надо?

– У меня к тебе деловое предложение. И если ты не передумал, я готов перейти в твою команду. На «Вагнере» нипочем не выйду в море!

Что же это за судно за такое, если даже Щедрый Ротшильд плавать на нем отказывается? Но вникать в чужие личные дела Джимми не стал.

– Надо совершить нападение на женщину.

– Это не по моей части.

– Она сама за это заплатит. Ей надо познакомиться с одним типом, а это удачный предлог: подстеречь его на улице, при нем понарошку наброситься на дамочку, а когда он кинется ей на выручку, мы сделаем ноги. Дамочка обещала отвалить сотню!

– Почему нас должно быть двое?

– Мадам опасается, что с одним нападающим клиент управится.

Хм… любопытная история. Джимми согласился, и напарники отправились на дело.

Четверть часа спустя они свернули в один из переулков в центре города. В крупных гаванях такое на каждом шагу встречается: один поворот – и яркие огни центральных улиц враз исчезают, уступая место городским кварталам столетней давности.

Подельники затаились в темной подворотне. Час был поздний, прохожие попадались редко.

– Когда «Вагнер» выходит в плавание?

Теперь уже судно называли сокращенно, по имени владельца.

– Завтра. Но этот дьявол…

Ротшильд прикусил язык. Что-то с этой посудиной неладное. Надо бы разобраться.

Подкатил автомобиль и остановился на углу. Оттуда вышла нарядно одетая женщина в сопровождении худощавого молодого человека. Парочка направилась прямо к ним.

– Это мой приятель, – представил своего спутника Щедрый Ротшильд.