Текст книги "Огненная дорога"

– Надо же, какой вы проницательный! Столько всего успели заметить.

– Я человек чести и просто пытаюсь понять, что представляет собой девушка, вверенная моему попечению. Я намерен сдержать слово, данное человеку, который просил меня позаботиться о вашем благополучии, кем бы он вам ни приходился. Но я гораздо успешнее справлюсь с этой задачей, если буду лучше осведомлен о ваших обстоятельствах. – Он помешал угли веткой, чтобы усилить тепло затухающего костра, поскольку воздух стал заметно прохладнее. – И, должен признаться, я человек любопытный. Вы кажетесь такой необычной парой.

Кэт молча наблюдала за его действиями, за его уверенными, но осторожными движениями; он сумел разворошить костер, не подняв снопа искр, который заставил бы их отодвинуться. Когда она наконец заговорила, в ее голосе все еще чувствовалась горечь, но не такая острая, как прежде.

– Вы правы – на самом деле он мне не отец. Однако человек, почти насильно заронивший свое семя в лоно моей матери, да покоится она в мире, был мне не больше отцом, чем крыса – лилии. Да, я знатного происхождения, но в доме человека, которому я обязана своим появлением на свет, была просто пылью под его кроватью – и так же легко меня вымели. Père делает для меня все, что должен делать настоящий отец, и даже больше! И только потому, что любит меня. Он не обязан мне ничем, просто у него доброе сердце. Это благословение Божье – что меня вырастил и воспитал такой отец, как он.

Она отвернулась и легла на сосновые ветки, тем самым давая понять, что разговор окончен. Шаль прикрывала все, что следовало прикрывать, но была из тонкой ткани и вряд ли хорошо согревала Кэт. Одежда ее еще не высохла, и Гильом забеспокоился, как бы она не простудилась. Человек, которого она называла отцом, поручил ему позаботиться о ее жизни и благополучии. Храбрая, умелая, она, в конце концов, была всего лишь юной девушкой в бегах, наедине с мужчиной, которого едва знала, страстно желающей и надеющейся снова обрести семью, состоящую из одного-единственного загадочного человека, который не был ее подлинным родителем.

«Это тяжкая ноша для столь юной девушки, – с сочувствием подумал Каль. – И слишком много секретов».

– Простите, если мои расспросы огорчили вас, – мягко сказал он. – Мне просто любопытно. Ваша жизнь кажется такой… необычной.

– Ох, ее вправду можно так назвать, – вздохнула она. – Но все так и есть.

Она вздрогнула от ночного воздуха.

– Становится холоднее, – сказал Гильом. – Воздух вытянул все тепло из пруда и превратил его в огромные белые облака. – Он усмехнулся в надежде, что шутка позабавит ее. Однако она промолчала. – И вы дрожите.

Он подвинулся ближе к ней.

– Я всегда мерзну, – приглушенно ответила она. – Такое чувство, будто до конца никогда не согреюсь.

И вдруг она горько расплакалась.

Гильом потихоньку подвинулся совсем близко к ней и лег рядом. Ее тело слегка напряглось, но она не оттолкнула его, когда он прижался животом к ее спине и поерзал, устраиваясь поудобнее. Потом он обнял девушку, щедро делясь с ней своим теплом, и спустя какое-то время почувствовал, что она расслабилась и уснула. Он лежал без сна, вдыхая аромат ее пахнущих дымом волос и прислушиваясь к тому, как неистово колотится в груди сердце.

Шесть

Когда на следующее утро Джейни пришла в исследовательский центр, Человек-Обезьяна вручил ей листок, на котором было что-то напечатано, и вперил в нее яростный взгляд, отчетливо требуя: «Объясни!»

Она, напротив, наградила его самым невинным из своих взглядов и молча проглядела текст, пытаясь скрыть волнение, с таким видом, как если бы прочитанное для нее самой было совершеннейшей загадкой. Однако когда она добралась до конца страницы, притворное удивление сменилось подлинным.

– О господи, Чет… мой запрос на широкий системный поиск удовлетворен.

– Я и сам читать умею. Интересно другое: я даже понятия не имел, что ты подавала такой запрос. – Он не одобрял ее действий и не скрывал этого. – Мне казалось, мы вчера уже все обсудили.

– Ну да. Однако, как мне показалось, ни к какому соглашению не пришли, и я подумала, что вреда не будет, если подать заявку, просто на всякий случай. Если не хочешь, можем вообще не воспользоваться этим разрешением. Но если мы так поступим, то…

– По-видимому, ты в таких делах разбираешься хуже, чем я думал, – презрительно заявил он. – Все такие заявки отслеживаются, чтобы ты знала. Поэтому, если ты запрашиваешь разрешение на поиск и получаешь его, но ничего не делаешь, в твоем электронном досье появляется миленькая такая пометочка. Типа «работник не использовал выделенное ему время поиска» или что-то в этом роде. Господи, Джейни, нельзя сделать запрос, заставить людей потрудиться, решая эту проблему, а потом просто отмахнуться и сказать: «Обойдусь»!

Ее заинтересовало, каких «людей» он имеет в виду, но спрашивать она не стала, поскольку в долгосрочном плане это не имело значения.

– Ну, остается еще шанс, что…

– Что? Те, кто сидит наверху, вдруг ни с того ни с сего раскошелятся? Я совершенно точно помню, что говорил тебе: вероятность этого ничтожно мала.

Говорил, она не могла отрицать. Могла лишь надеяться утихомирить его гнев.

– Возможно, мне удастся получить грант, хотя это пока точно неизвестно. И все равно мне кажется, что ты должен поднять этот вопрос там, наверху. Ну что плохого они тебе сделают?

– Что бы ни сделали, пострадаю я, не ты. Может, просто поджарят мою тупую задницу за то, что я вообще поднял этот вопрос.

«Ага, твою тупую и к тому же наверняка волосатую задницу, хотя этого я, надеюсь, никогда точно не узнаю».

– Никто тебя поджаривать не собирается. И вообще, они же могут сказать «да».

– Послушай, Джейни, насчет Прайвеса они мне однозначно скажут «нет». Это слишком рискованно. Если мы возьмем его, а он не среагирует на лечение, рейтинг нашего успеха понизится. А это означает одно: мы получим на продолжение своих работ гораздо меньше денег, чем сейчас. Думаю, ты и сама понимаешь, что это означает для всех здесь.

Сокращение пожертвований, урезание бюджета, потенциальные увольнения, падение популярности. Доктора и специалисты, которые, возможно, призадумаются, не стоит ли переключиться на работу на сборочном конвейере. И она сама среди них. Джейни тяжело вздохнула.

– Понимаю.

Но что, если они добьются успеха? Это сулит огромные выплаты. Джейни с вызовом улыбнулась Чету и спросила:

– Тебе не приходило в голову, что произойдет, если наши лекарства и процедуры сработают конкретно на этом мальчике? Ведь пока еще неизвестно, сколько других, схожих случаев.

– Речь идет о редком типе травмы. Очень редком. Откуда возьмутся другие?

– Пока не знаю. Но выясню, когда осуществлю поиск.

– Никакого поиска ты делать не будешь.

– Н-но… Ты же сам только что сказал… Это означало бы, что мы не воспользовались полученным разрешением.

– Воспользуйся им, – ответил он, – но для поисков какой-нибудь ерунды. Выясни, к примеру, сколько ангелов могут танцевать на кончике булавки. И больше ничего такого не предпринимай, не спросив сначала меня.

Последовала долгая, напряженная пауза.

– Ты не знаешь, что я могу найти, если осуществлю этот поиск, Чет. Просто не можешь знать.

– Наверное, но в данный момент меня это не волнует. Здесь ведутся серьезные, перспективные разработки, и мне ни к чему безнадежные случаи, которые могут все загубить. И еще мне доподлинно известно, что я буду выглядеть идиотом в глазах тех, кто наверху, потому что они решат, будто я санкционировал всю эту бодягу. Не хочу наводить их на мысль, будто я способен ввязываться в истории такого рода, с непредсказуемым результатом.

– Может, мне следует обратиться к кому-то другому за поддержкой, – сказала Джейни. – Представь только, какие объяснения ты будешь давать своим начальникам, если у меня все получится, а ты окажешься тут ни при чем.

Честер хмуро посмотрел на нее.

– Если бы запрос был не от твоего имени, я бы сделал все сам и покончил с этим. А теперь иди, залезь в базу и выясни, сколько Пап были католиками. И не забудь написать мне отчет о результатах поисков. И больше на свой страх и риск ничего не предпринимай. Не выставляй нас в дурацком свете.

Несмотря на гнев и отвращение, от которых Джейни буквально трясло, она сумела закрыть дверь своего крошечного офиса, не сорвав ее с петель. Следующие несколько минут она бормотала под нос ругательства в адрес Честера Малина, настолько неприличные, что произнеси она их вслух, да еще прилюдно, и ее непременно обвинили бы в нарушении общественного порядка. В конце концов, достаточно поостыв, чтобы заняться делами, она некоторое время наводила порядок на письменном столе, пытаясь очистить мозги от всякой шелухи, которую подобные стычки всегда оставляли.

«Вот свинья, – думала она. – Наверняка он услужил кому-то, чтобы получить эту работу. Но, милостью Божьей, туда пойду я».

Она выбросила из головы все свои огорчения.

– Черт тебя побери, Чет, – сказала она вслух. – Туда пойду я. Поймай меня, если сможешь.

Она несколько раз сжала и разжала пальцы, чтобы придать им гибкость, и вошла в базу данных, однако едва получила доступ к информации, в голове зазвучал строгий, но одновременно дружеский голос Тома Макалистера.

«Больше никаких раскопок».

– О чем ты, мой ангел-хранитель? – прошептала она.

Перед ее мысленным взором возник Том, ухмыляющийся ей из головки огромной булавки, готовой пришпилить ее. Однако она постаралась выкинуть эти картины из головы.

Как обычно, на экране высветилось предостережение базы данных, потом оно поблекло, и в конце концов она получила разрешение ввести критерий поиска. Его результатом стали десятки страниц. Она пробежала взглядом по списку и, как и ожидала, увидела имена Абрахама Прайвеса и другого мальчика, из Бостона. Однако информация выглядела все еще неопределенной, поэтому она попросила базу выделить лишь те случаи, где кость была расщеплена или раздроблена.

Она ожидала, что на поиск уйдет несколько секунд, поскольку, если в базе не находилось ни одного соответствующего запросу случая или находилось очень мало, программа допускала наличие ошибки и автоматически перепроверяла сама себя, что приводило к некоторой задержке. Однако результат был получен почти мгновенно. Джейни с удивлением изучала список почти из тридцати имен.

Расширив зону поиска на год вперед и назад, она получила более ста имен.

– А ведь это уже нечто, – сказала она, обращаясь к компьютеру. – Поищи взаимосвязи и распечатай по дате получения травмы. Так, так, так… – приговаривала она, изучая окончательный результат. – Посмотрим, что у нас тут.

Джейни позвонила Тому Макалистеру, чтобы договориться о встрече.

– Сегодня слишком хороший день, чтобы торчать в офисе. Давай встретимся в сквере. Мне, кстати, тоже нужно кое о чем с тобой поговорить.

– Начинай ты, – сказала она, когда спустя час они встретились.

– Мне казалось, даму следует пропускать вперед.

– Ошибаешься. Дама решает, вот как правильно.

– Ладно. Может, тебе не понравится то, что я скажу, но выслушай меня, прежде чем начать визжать.

– Я когда-нибудь визжу?

– Бывает. Возможно, это как раз такой случай. Я продолжаю заниматься иммиграционной проблемой Брюса, и у меня такое чувство, будто я бьюсь в непробиваемую стену. Мне кажется, все в подобной ситуации натыкаются на эту стену, и ничего особенно страшного тут нет, в долговременном плане проблема решаемая. Однако я не слишком сведущ в вопросах иммиграции и плохо представляю себе, как преодолеть эту стену. Не уверен, что мне следует и дальше оставаться твоим адвокатом.

Говоря все это, он отводил взгляд, и у Джейни возник естественный вопрос о причинах. Может, он лжет или скрывает что-то такое, что, по его мнению, ей не хотелось бы услышать? Может, у него есть какое-то личное суждение относительно ее ситуации, которое ей не понравилось бы? Том обычно такой прямой. Сейчас его поведение слегка нервировало Джейни.

Но что бы его ни волновало, она всегда доверяла ему и не видела причин менять свое отношение.

– Я верю в тебя, – сказала она.

Он снова посмотрел ей в глаза; как всегда, ей почудилась в его взгляде напряженность.

– Знаю. И в обычной ситуации я чувствовал бы себя польщенным, вот только… Брюс не… в смысле, мой клиент ты, и – я просто обязан быть честным – иммиграционные законы не моя специфика. Я хорошо владею законодательством в области медицины и биотехники, но в остальном не чувствую себя уверенно. Может, тебе лучше найти кого-то более сведущего в этих проблемах.

Он оказался прав – ей захотелось завизжать. Однако он явно не в первый раз обдумывал этот вопрос, был, очевидно, обеспокоен тем, что, как он считал, у него пока ничего не получается, и Джейни стало почти жаль его. Во всем его облике ощущалось чувство разочарования в себе. И пожалуй, впервые она заметила у него на лбу продольные морщины.

Они подошли к скамейке и сели. Джейни взяла своего давнего друга за руку и слегка пожала ее.

– Ты мой адвокат, Том. И я уверена – если понадобится проконсультироваться со специалистом, ты это сделаешь. Не хочу я ни с кем другим иметь дело, в особенности сейчас, когда столько всего идет… наперекосяк. – Она улыбнулась ему. – И кроме всего прочего, я привыкла к твоему лицу или что-то в этом роде… ну, ты понимаешь.

Он коротко улыбнулся ей и со вздохом покачал головой.

– Ты просто королева штампов.

– Извини.

– Да ладно, я тебя прощаю. Однако я говорил совершенно серьезно. Иммиграция за пределами сферы моей компетенции – по крайней мере, на таком уровне. И к тому же внезапно у меня возникли некоторые другие обязательства, не подлежащие обсуждению, и появилось чувство, будто я взвалил на себя слишком много.

– Что это? – полюбопытствовала Джейни.

– Мне предложили работу консультанта в биотехническом исследовательском центре. По какой-то причине они решили, что неплохо бы иметь собственного юриста. По-видимому, речь идет о биопатентных проблемах.

– Том, это же замечательно…

Он широко улыбнулся.

– Конечно. Это то, что мне на самом деле нравится; область, в которой я чувствую себя как рыба в воде. Однако понадобится некоторое дополнительное время, прежде чем я войду в ритм. Вот мне и кажется – не могу я брать у тебя деньги, если не в состоянии сделать то, за что они заплачены.

– Господи, как старомодно!

– Такой уж я, извини. – Он кивнул на торговый автомат. – Хочешь хот-дог?

– М-м… Нет, спасибо. Ты знаешь, из чего их делают?

– Ага. Из дерьма разного рода. Буквально.

– И все равно ешь их?

– Даже с удовольствием.

– Господи, Том, и ты еще отчитываешь меня за штампы. С каждым годом твои шутки становятся все более глупыми.

– Как и я сам, моя дорогая.

– Да, мы все медленно катимся вниз, такова жизнь. Послушай, я тронута твоей искренностью насчет и твоей, и моей ситуации. Однако сейчас у меня нет желания менять адвоката. Поручи кому-то делать реальную работу, если сам не сможешь, и я заплачу ему, но разговаривать напрямую я хочу только с тобой. Ты единственный адвокат, которого я в состоянии выносить. Будь моим буфером. Вот чего я хочу.

– Ладно. – Он улыбнулся, как показалось Джейни, с оттенком грусти. – Если ты уверена.

– Уверена.

Улыбка на лице Тома погасла, на мгновение сменившись выражением нерешительности. Джейни хотела спросить, что еще его тревожит, но так же быстро это выражение исчезло, и перед ней снова сидел тот человек, которого она знала с самого детства.

– Ну, я поныл и похныкал насчет своей профессиональной неадекватности. Насчет чего тебе хочется поныть и похныкать?

– На самом деле нет ничего такого. Напротив, я хочу показать тебе кое-что, скорее, очень возбуждающее.

Он улыбнулся, украдкой оглянулся и наклонился к ней поближе.

– Прямо здесь? В смысле, я, конечно, трепещу, но мы, что ни говори, в общественном…

Джейни не смогла не рассмеяться.

– Успокойся, слышишь? В прошлый раз ты говорил о том, что неплохо бы мне иметь какую-то уникальную специальность. Как, по-твоему, если я решу уникальную проблему, пусть и не по своей специализации, это может произвести тот же эффект с точки зрения возвращения в профессию?

– Все зависит от проблемы, но да, может. Ты на что-то наткнулась?

– Думаю, да. И не исключено, что на новый синдром. – Она протянула ему список имен. – У всех этих детей одна и та же так называемая «очень редкая» проблема: не то чтобы сломанные, но буквально раздробленные кости. Я добыла это в Большой базе – и не волнуйся, у меня было разрешение.

– Ну, по крайней мере, это радует.

– Я не копалась там нелегально. Стараюсь не делать таких вещей… по совету своего адвоката.

– Абсолютно уверен, что твой адвокат всячески одобряет такую позицию.

– Если не считать того, что от этого, возможно, пострадает его доход.

– Это он переживет.

– Уверена, что да – со мной или без меня. Как бы то ни было, я выявила определенную схему. Как я уже сказала, кости не просто сломаны, они расщеплены, раздроблены. Сходство слишком бросается в глаза, чтобы его не заметить. Я отсортировала все случаи по дате – глянь-ка сюда. – Она вручила ему соответствующую диаграмму. – Видишь? Вот это внезапное возрастание частоты. – На диаграмме был виден драматический пик. – И во всех случаях, о которых я пока читала, самое поразительное сходство состоит в том, что сама по себе травма не могла создать столь серьезной проблемы.

– Что ты хочешь сказать?

– Что здесь налицо какой-то врожденный недостаток. Что-то, делающее организм предрасположенным к неожиданному, необъяснимому раздроблению кости. Может, это генетика. Но не исключено, что в основе лежит какая-то болезнь. И, судя по медицинским записям в картах этих детей, нет никаких признаков, что кто-то другой исследовал проблему. Разве это не делает ее уникальной?

– Похоже на то. Тебе нужно связаться со специалистом в области костных проблем.

– По-твоему, это так просто? Найду кого-нибудь на нефтяной вышке и выдерну оттуда.

Она думала, Том рассмеется, но он вместо того нахмурился.

– Джейни, поищешь и найдешь, не сомневаюсь. Идея исследовать эту проблему, по-моему, неплохая, но я должен быть уверен, что ты будешь информировать меня обо всем, что делаешь. Однако использовать это как средство для восстановления твоей лицензии… не знаю. По-моему, это перебор.

Она задумалась, но потом ее лицо приняло решительное выражение.

– Может, и так. Но, черт побери, мне нужно же чем-то заниматься! Моя нынешняя «работа» не значит для меня абсолютно ничего. Приведет это к восстановлению лицензии или нет, есть шанс сделать доброе дело. В свое время именно это соображение подтолкнуло меня пойти в медицину, просто с годами я как-то подзабыла об этом. А теперь вспомнила и больше забывать не собираюсь.

Кэролайн Портер Розов сидела в кресле рядом с кухонным столом, вытянув правую ногу и положив ступню на кусок ткани, покрывающий колени Джейни. Она слегка повернула ногу, чтобы Джейни был лучше виден все еще чувствительный обрубок мизинца, удаленного почти год назад. Джейни, в бионепроницаемых перчатках, легонько двигала обрубок из стороны в сторону.

Изучая его, она болтала, отчасти чтобы отвлечь Кэролайн, у которой осмотр, наверное, вызывал не очень приятные ощущения, а отчасти потому, что у нее были новости, которыми хотелось поделиться. После того, что им пришлось вместе пережить, они стали больше чем подругами, и секретов между ними практически не было.

– Похоже, меня снова ожидает секс.

– Надеюсь, ты не купила одну из этих… штучек?

– Нет, умница ты моя. Агент по туризму сказала, что получить визу в Исландию не составит труда. Вот там мы с Брюсом и встретимся… в следующем месяце.

– Джейни, это же здорово…

– Еще бы! Я в восторге. Правда, Брюс был немного разочарован, когда узнал, что речь идет об Исландии.

– Главная их «фишка» – вулканы… так что не забудь прихватить зонтик. Да побольше и огнеупорный. Это случайно не та же агентша, которая организовывала поездку в Лондон?

Джейни принялась сгибать и разгибать другой палец на ноге Кэролайн, чуть более сильно, чем обрубок.

– Она самая.

– Ничего себе!

– Да брось ты! Что там может произойти? Это же просто кусок скалы. Там раскопками при всем желании не займешься. – Она начала работать со всей передней частью ноги Кэролайн. – Так не больно?

– Совсем немного. – Кэролайн слегка вздрогнула и поерзала в кресле, как будто изменение положения могло сказаться на ощущениях в ступне. – Господи, ведь именно тогда все это у вас и началось. Сколько времени прошло с тех пор?

– Четыре месяца. После Мехико. И, поверь, Исландия по сравнению с этим определенно шаг вперед. – Теперь Джейни сгибала и разгибала все пальцы. – Сейчас болит сильнее, чем на прошлой неделе?

– Нет. – Кэролайн снова вздрогнула. – Я соврала. Да. Однако болит, в основном, когда идет дождь. И когда двигаешь пальцем.

– А до болезни он тоже болел в дождь?

– Иногда.

– А-а… Ну, может, вот и объяснение. Удивительный феномен фантомной боли. – Раздвинув пальцы на ногах Кэролайн, Джейни внимательно изучила пространство между ними. – Тут небольшое покраснение, что меня не радует. Тебе туфли не жмут?

– Все еще жмут.

– Даже с губчатой прокладкой?

– Почти никакой разницы. Немного помогает, но я по-прежнему все чувствую. Господи, я готова пойти на убийство, только бы снова получить возможность носить симпатичные туфли на шпильках.

– Боюсь, эти дни для тебя в прошлом, детка. Очень жаль. По крайней мере, ты не потеряла ногу… и можешь носить ажурные чулки – если будет настроение. – Она ласково похлопала по ступне Кэролайн и отпустила ее. – А теперь покажи руку.

Кэролайн протянула ей покрытую веснушками левую руку, явно выставляя на обозрение обручальное кольцо, растопырила пальцы и засмеялась. Джейни слегка шлепнула ее, взяла ее руку в свою и наклонилась поближе, внимательно изучая.

– Ты своего добилась, я завидую, – сказала она. – Довольна? Твой парень здесь, а мой нет. Твой женился на тебе. Мой говорит, что женится на мне, если сумеет оказаться здесь. Но разве у меня есть кольцо? Нет.

Кэролайн снова засмеялась и покачала головой.

– Ох, господи, мы иногда бываем так эгоцентричны… хотя вообще-то тебе нужно одно – другая работа.

– Да уж. – Джейни иронически усмехнулась, перевернула руку Кэролайн и принялась разглядывать ладонь, где не увидела ничего неожиданного – темные пятна давно сошли, и остались лишь еле заметные шрамы на месте немногочисленных бубонов. – Выглядит неплохо. Я опасалась повышенной реакции, когда тебе вводили идентификационный датчик, поскольку иммунная система слишком сильно пострадала от чумы. Но все просто прекрасно.

Внезапно Кэролайн отдернула руку.

– Это было почти год назад. Почему ты до сих пор даже не заикнулась о своих опасениях?

После недолгой паузы Джейни ответила:

– Не хотела беспокоить тебя. Я ведь говорила, что ты должна находиться под наблюдением, верно?

– Да, но не объяснила, что это может означать.

– Ну, ничего не произошло. Значит, и беспокоиться нечего.

– Я беспокоюсь из-за всего, ты же знаешь.

– Бог помогает тем, у кого есть дети. – Джейни понизила голос, чтобы не услышал Майкл, муж Кэролайн. – Кстати о детях, у тебя были месячные?

На лице Кэролайн возникло выражение неуверенности, она покачала головой.

– Здорово! Может… На сколько задержка?

– Всего на день.

– Буду держать за тебя кулачки.

– Спасибо.

Кэролайн в Лондоне тяжко переболела чумой, и Джейни опасалась, что это может плохо сказаться на всем ее организме; по правде говоря, почки у нее были сейчас совсем не в том состоянии, что раньше.

– Когда забеременеешь, – говорила она Кэролайн, – то будешь не вылезать из туалета.

Однако Кэролайн не забеременела, хотя вот уже на протяжении восьми месяцев усердствовала в этом направлении ежедневно, а то и дважды в день, с учетом своего цикла и никак не предохраняясь. Не слишком хороший знак.

«Она упала и сильно разбилась, – говорили они работнику иммиграционной службы в лондонском аэропорту. – Поцарапала руку».

Это объясняло синяки, повязки, хромоту и слабость Кэролайн.

«У нее легкое сотрясение мозга, голова до сих пор кружится», – растолковывала Джейни агенту иммиграционной службы уже в Бостоне.

И хотя странное состояние Кэролайн вызвало недоуменные взгляды, сенсоры никаких сигналов не подавали, поскольку перед отъездом из Британии Кэролайн хорошенько продезинфицировали. Джейни затаила дыхание, когда та проходила через вирусоискатель, но все обошлось.

– Теперь, что касается твоей ноги. Палец не так уж меня радует. Похоже, он по-прежнему сохраняет чувствительность.

– Да, есть немного.

– Ты все время ходишь в носках?

– Если не в сандалиях, то да.

– Нельзя, чтобы палец был открыт, понимаешь? Если ты поцарапаешь или стукнешь его обо что-то, может возникнуть проблема. Ты часто меняешь носки?

– Да.

– Стираешь их в большом количестве воды с хлоркой?

– Конечно.

– И новые тоже стираешь, прежде чем надеть?

Молчание.

– Кэролайн, это важно.

– Знаю. Но иногда забываю.

– Постарайся не забывать, пожалуйста. Многие из них импортные и не проходят такую проверку, как в США.

– Поэтому я и могу позволить себе покупать их. Ладно, буду поосторожней.

Кэролайн надела чистый носок на пострадавшую ногу, а Джейни сняла перчатки и положила в пластиковый мешок, чтобы позже избавиться от них. Моя руки над кухонной раковиной, она сказала:

– Итак, твой принц по-прежнему очарователен…

– Да, но он жалуется, что нам не хватает величия.

– Что, он никогда не слышал о Кеннеди?

– Он слишком ирландец, чтобы интересоваться такими вещами.

– Ох, бедняжка! Он по-прежнему добивается, чтобы ты готовила ему йоркширский пудинг?

– Думаю, что касается этого, он скоро отступится. На прошлой неделе я снова пыталась приготовить этот его пудинг, но просто не в состоянии класть туда столько масла. Ну, он и получился сухой. Майкл был явно разочарован.

– Он по-прежнему не хочет, чтобы ты работала?

– Да, – ответила Кэролайн. – И, по правде говоря, меня это вполне устраивает.

– Ты уже, наверное, привыкла. – Джейни вытерла руки бумажным полотенцем и бросила его в мусорную корзину. – В смысле, я могу это себе представить, хотя сама реально не помню, что при этом чувствуешь, – последний раз я не работала или не училась, когда Бетси была младенцем. И продолжалось это всего несколько недель.

Последовала долгая пауза. Видя, какие противоречивые чувства владеют Джейни, Кэролайн сказала сочувственно:

– Сидеть дома – это не для всякого. У тебя была любимая работа.

– Надеюсь, будет снова.

– О! Есть новости?

– Фактически есть. По-моему, я нашла кое-что достаточно уникальное, что поможет мне вернуться к работе. – Она еще раз рассказала обо всем, что обнаружила, и, по мере того как говорила, все больше убеждалась, что этим стоит заняться. – Дело в том, однако, что мне понадобится кое-какая помощь. В смысле поиска данных. Внимательно изучив полученные результаты, я вижу пару аспектов, которые требуют более пристального изучения.

– И это…

– Ну, для начала, почему все произошло так внезапно? Может, до этого неожиданного всплеска были, по крайней мере, несколько других?

– Может, и были, но никто не обратил на них внимания. А может, они происходили еще до базы данных. Иногда я просто забываю, что эта база данных была не всегда.

– Да. И хоть мы и стремимся видеть старые добрые времена исключительно в розовом цвете, тогда тоже было много скверного. Может, в те времена бывали похожие случаи, но никто не связывал их между собой. Или, может, кто-то связывал и даже додумался до чего-то, но во времена Вспышек все отошло на второй план и было заброшено.

– Разумное предположение.

– Меня беспокоит, как быстро это нарастает, поскольку я подозреваю наличие тут генетической проблемы. Или, по крайней мере, генетической предрасположенности.

– Что наводит тебя на такие мысли?

Джейни достала из сумки список имен и протянула его Кэролайн.

– Взгляни и скажи, если что-нибудь заметишь.

Кэролайн взяла список и начала читать вслух имена.

– Давид Аарансон, Эллиот Бернштейн, Майкл Коэн… – Она подняла взгляд и недоуменно пожала плечами.

– Все эти мальчики евреи.

Кэролайн задумалась.

– Ну и к кому ты собираешься обратиться за помощью?

– К твоему принцу, моя дорогая. К твоему возлюбленному, который наполовину еврей.

Майкл Розов, в прошлом британский биокоп, нещадно преследовавший международных биопреступников – одним из которых, так уж получилось, оказалась его нынешняя жена, – сын отца-еврея и матери-христианки, не выразил ни малейшего восторга по поводу идеи Джейни.

– Моему королю это не понравится, – решительно заявил он.

– Твой король вряд ли осознает, что он король. Он даже не поймет, если Лох-Несское чудовище вынырнет и проглотит его. И тебе, по-хорошему, нет дела до того, что он думает или не думает. Ты же в ближайшее время не собираешься туда возвращаться. Поэтому давай говори начистоту, что тебя действительно беспокоит в связи с моим предложением.

Майкл задумался.

– Я боюсь, что меня поймают, вот и все.

У Джейни заранее были заготовлены возражения на случай такого ответа.

– Это я могу понять. И меня удивило бы, если бы ты не волновался по этому поводу. Но ты согласишься, если мы придумаем способ, как сделать так, чтобы тебя не поймали?

– Не знаю.

– Можно было бы использовать идентификацию какого-то другого человека.

Майкл вперил в Джейни осуждающий взгляд.

– Что, просто отрезать кому-то руку?

Джейни содрогнулась, вспомнив тот жуткий эпизод в Лондоне, на который намекал Майкл.

– Нет. Это я не имела в виду.

– Конечно, – сказал Майкл. – Ты хочешь выждать по крайней мере год после того случая. Вполне разумно.

В конечном счете, после длительной пикировки и бесконечных придирок со стороны Майкла – так Джейни, по крайней мере, казалось – он проговорился, что если кто-то вошел в компьютерную систему, идентифицировавшись, то потом можно проникнуть в базу данных анонимно, с помощью специализированного инфракрасного устройства, которым были оснащены миниатюрные компьютеры-наладонники, являющиеся частью стандартного снаряжения биокопа. В этом случае база отнесет вход в нее на счет того человека, чей датчик первоначально активировал компьютер, и отследить «контрабандиста» не представится никакой возможности.

– Могу я раздобыть такой наладонник? – спросила Джейни.

– Шутишь? У меня он есть только потому, что я лейтенант. Никому рангом ниже использовать их не дозволяется.

«Так, – подумала она, – значит, у него эта штука есть».

Осталось лишь найти ни о чем не подозревающего сообщника.

Возвращаясь домой, Джейни остановилась перед одним из симпатичных компьютерных баров, на который не раз обращала внимание прежде, но куда никогда не заходила. Этим вечером снаружи очереди не было, поэтому она быстро провела расческой по волосам, привела в порядок одежду и вошла внутрь.