Текст книги "Талтос"

Роуан слегка нахмурилась, ее серые глаза на мгновение прищурились, а потом снова стали огромными и удивленными.

– Я не использовал ту силу против Лэшера, – продолжил Майкл. – Я был слишком испуган. Я воспользовался обычной человеческой силой и простыми орудиями, как и говорил мне Джулиен. Но эта сила здесь. Она должна быть. И если именно это заставляет тебя любить меня, действительно любить, то я смогу дотянуться до нее и найти ее внутри и выяснить, на что эта сила способна. Это всегда было вопросом моего выбора.

– Мой невинный Майкл, – пробормотала Роуан, но в голосе ее звучало скорее сомнение, чем уверенность.

Он покачал головой, наклонился вперед и поцеловал ее. Возможно, это было не лучшее из того, что он мог сделать, но Майкл просто не сумел удержаться. Он обнял Роуан за плечи, прижал ее к спинке сиденья и закрыл губами ее рот. Он ощутил ее мгновенную реакцию и то, как ее тело сразу страстно устремилось к его телу, а ее руки скользнули на его спину. Роуан ответила на поцелуй, изогнувшись, как будто желала буквально слиться с ним.

И если он отпустил ее, то лишь потому, что должен был это сделать.

Машина стремительно неслась по скоростному шоссе. Впереди уже виднелся аэропорт. И сейчас было не время для страсти, которую ощущал Майкл, для полного освобождения от гнева, боли и любви, в чем он так отчаянно нуждался.

На этот раз именно Роуан тянулась к нему, обхватив его голову ладонями, и целовала его.

– Майкл, любовь моя, – приговаривала она. – Моя единственная и главная любовь.

– Я с тобой, милая, – ответил Майкл. – И никогда даже не пытайся это изменить. То, что мы должны сделать – для Эрона, для Моны, для малыша, для семьи, бог знает для чего еще, – мы сделаем вместе.

И только когда они уже летели над Атлантикой, Майкл попытался заснуть. Они изрядно переели, многовато выпили и почти час говорили об Эроне. Теперь же в салоне самолета было темно и тихо, и они свернулись под грудой одеял.

Им необходимо было поспать, понимал Майкл. Эрон наверняка бы посоветовал им сейчас заснуть.

Через восемь часов они должны были приземлиться в Лондоне, и там уже наступит раннее утро, хотя их тела по-прежнему будут ощущать ночь. И там будет Юрий, спешащий услышать и имеющий право услышать, как погиб Эрон. Боль. Горе. Неизбежность.

Майкл как будто ускользал куда-то, не зная, то ли он вот-вот погрузится в ночной кошмар, то ли провалится в нечто такое же яркое и бессмысленное, как плохой комикс, когда ощутил прикосновение руки Роуан.

Он опустил голову на кожаный диван и повернулся к Роуан. Она лежала на спине рядом с ним, сжимая его руку.

– Если мы пройдем через все это, – прошептала она, – если ты не отшатнешься от того, что я делаю, если я не отгорожусь от тебя…

– Да?..

– Тогда уже ничто и никогда не встанет между нами. И никто. И все, что могло быть между тобой и любовницей, будет стерто.

– Я не хочу любовниц, – ответил Майкл. – И никогда не хотел. Я не грезил о других женщинах, когда ты ускользнула от меня. Я по-своему люблю Мону и всегда буду любить, но это просто часть того, что мы собой представляем, все мы. Я люблю ее и хочу ребенка. Я хочу ребенка так сильно, что даже разговаривать о нем не могу. И это будет скоро. Я в отчаянии. Но я желаю только тебя, и это было правдой с самого первого дня, когда мы были вместе.

Роуан закрыла глаза, ее теплая рука все так же сжимала его пальцы, а потом она естественным образом расслабилась и упала, потому что Роуан заснула. Ее лицо выглядело безмятежным и абсолютно совершенным.

– Знаешь, я уже забирал чужую жизнь, – прошептал Майкл. Но он не был уверен, что Роуан его слышит. – Я забирал жизнь трижды и уходил прочь после такого деяния без каких-либо сожалений. Такое изменит любого.

Никакого ответа не слетело с ее губ.

– И я могу сделать это снова, – добавил Майкл, – если понадобится.

Губы Роуан слегка шевельнулись.

– Я знаю, что ты можешь, – тихо произнесла она, не открывая глаз, лежа так, словно крепко спала. – Но видишь ли, я собираюсь это сделать, нужно то будет или нет. Меня смертельно оскорбили.

Роуан придвинулась ближе и снова поцеловала его.

– Мы тут одни во всем салоне первого класса, – сказала она, вскидывая брови и снова целуя Майкла. – Я как-то раз летела в самолете и там познала особый вид любви. Это был первый поцелуй Лэшера, можно так сказать. Он был диким, электризующим. Но я жажду твоих объятий. Жажду твоего тела! Я не могу ждать до Лондона. Дай мне все это.

«Хватит разговоров», – подумал Майкл. И слава богу, что Роуан сама расстегнула блузку, иначе он мог оторвать все пуговицы.

Глава 9

Здесь не слишком многое изменилось. Он все так же стоял в этом то ли лесу, то ли парке, без запертых ворот или собак для защиты, – огромный особняк с прекрасными арочными окнами и несметным числом каминных труб, величественно огромный и тщательно ухоженный. Глядя на него, можно было вообразить те времена… Ту жестокость и тьму, тот особый огонь… Все это словно дышало в пустоте ночи.

Лишь автомобили, выстроившиеся на гравийной площадке, машины, длинными рядами припаркованные в открытых гаражах, свидетельствовали о современности. Даже всякого рода провода и кабели проходили тут под землей.

В поисках тех дверей, которые помнил, Эш прошел между деревьями, потом вдоль каменной стены дома. Вместо костюма или дорогого пальто на нем была самая простая одежда: длинные штаны из коричневого вельвета, какие носят рабочие, и толстый шерстяной свитер, как у моряков.

По мере приближения к дому он как будто еще больше вырастал. Кое-где поблескивали слабые одинокие огоньки. Значит, ученые работали в своих кельях.

Сквозь несколько маленьких, забранных решетками окошек он видел подвальную кухню. Две поварихи в белом замесили тесто для хлеба и отложили его в сторону, чтобы оно поднялось. Белая мука покрывала их руки и светлую древесину кухонного стола. До Эша долетел аромат кофе – очень густой и свежий. Где-то здесь должна быть дверь для доставщиков и прочей публики. Эш шел вдоль стены, избегая света окон, ощупывая камни ладонями, и наконец добрался до двери. Она в последнее время явно не использовалась и выглядела заброшенной.

Но попытаться все равно стоило. Он ведь пришел с нужным снаряжением. Возможно, здесь не стояла сигнализация на каждой двери, как у него самого. И в самом деле, дверь оказалась запущенной и пыльной. Присмотревшись, Эш увидел, что в ней вообще нет замка, а есть лишь старые проушины, совершенно заржавевшие, и простая задвижка.

К изумлению Эша, она открылась при первом же его прикосновении, жалобно взвизгнув и напугав его, заставив занервничать. За дверью тянулся узкий коридор с каменными стенами. Небольшая лестница вела наверх. На ступенях остались свежие следы ног. Внутри воздух был теплым и чуть застоявшимся – домашний воздух зимы.

Эш вошел внутрь и толкнул дверь, закрывая ее. Сверху сочился свет, давая возможность увидеть тщательно выведенную на стене надпись: «НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ ЭТУ ДВЕРЬ ОТКРЫТОЙ».

Эш послушно убедился, что дверь закрылась, а потом повернулся и пошел наверх, поднялся в широкий коридор с темными панелями на стенах.

Этот коридор он помнил. Эш пошел по нему, не стараясь приглушить шум своих теннисных туфель или как-то скрыться в тени. Здесь была официальная библиотека – это он тоже помнил, – не огромный архив бесценных рассыпающихся рукописей, а комната для чтения днем, с длинными дубовыми столами и удобными стульями, с горами журналов со всех концов света и с угасшим камином. Среди золы и обгоревших поленьев в нем осталось всего несколько тлеющих угольков, однако ноги Эша ощутили исходящее от них тепло.

Он думал, что в этой комнате никого нет, но при внимательном рассмотрении увидел некоего старика, дремавшего в кресле, грузного, с лысой головой и маленькими очками на кончике носа, в красивой сутане поверх рубашки и брюк.

Отсюда начинать не следовало. Тревога могла зазвучать в любую минуту. Эш попятился, выходя из библиотеки, на этот раз стараясь не шуметь и понимая, что ему повезло в том, что этот человек не проснулся.

Он направился к большой лестнице.

В прежние времена спальни располагались на третьем этаже. Так ли теперь? Эш поднялся на самый верх. Похоже, все так же.

В конце главного коридора третьего этажа он повернул в другой, небольшой, коридор, заметил свет под одной из дверей и решил, что с этого и нужно начать.

Не постучав, он повернул ручку двери и вошел в маленькую, но элегантную спальню. Ее единственной обитательницей оказалась женщина с седыми волосами, посмотревшая на него из-за письменного стола с явным удивлением, но без страха.

Это было как раз то, на что Эш надеялся. Он подошел к письменному столу.

Под левой рукой женщины лежала открытая книга, а правой она держала карандаш, подчеркивая какие-то слова.

Это был труд Боэция[11]11
  Боэций, Аниций Манлий Торкват Северин (ок. 480 – ок. 525) – римский философ, государственный деятель, богослов.


[Закрыть] «Об отличительных признаках в топике». Подчеркнутая фраза гласила: «Силлогизм – это умозаключение, в котором посылки выражают отношения принадлежности предметов классу предметов или класса другому классу».

Эш засмеялся.

– Извините, – сказал он, обращаясь к женщине.

Она просто смотрела на него снизу вверх и не шевельнулась с того момента, как он вошел.

– Это верно, но это забавно, правда? Я забыл.

– Кто вы? – спросила женщина.

Скрипучесть ее голоса, возможно от старости, ошеломила Эша. Вместо современной прически ее густые седые волосы были уложены в старомодный узел на затылке.

– Я невежлив, понимаю, – сказал он. – Я всегда знаю, когда веду себя невежливо, и прошу у вас прощения.

– Кто вы? – снова спросила женщина почти тем же тоном, что и в первый раз, только теперь она делала паузу после каждого слова для выразительности.

– Что я такое? – поправил ее Эш. – Вот это куда более важный вопрос. Вы знаете, что я такое?

– Нет, – ответила женщина. – А должна знать?

– Не знаю. Посмотрите на кисти моих рук. Видите, какие они длинные и тонкие?

– Изящные, – произнесла женщина все тем же сердитым и скрипучим голосом, и ее взгляд, лишь скользнув по рукам Эша, тут же вернулся к его лицу. – Зачем вы сюда явились?

– Мои методы весьма просты, – сказал он. – Это мой единственный способ действия.

– И?..

– Вы знали, что Эрон Лайтнер мертв?

Она мгновение-другое смотрела в глаза Эшу, потом откинулась на спинку стула. Зеленый маркер выскользнул из правой руки. Женщина отвела взгляд. Для нее это было ужасным открытием.

– Кто вам сказал? – спросила она. – Что, уже все знают?

– Видимо, нет, – ответил Эш.

– Я знала, что он не вернулся, – сказала женщина. Она поджала губы так, что над ее ртом на мгновение резко обозначились глубокие морщины. – Почему вы пришли и сообщили мне об этом?

– Чтобы посмотреть, что вы можете сказать. Чтобы узнать, приложили вы руку к тому, чтобы убить его, или нет.

– Что?..

– Вы слышали, что я сказал, разве нет?

– Убить его? – Женщина медленно поднялась со стула и грозно уставилась на Эша, лишь теперь осознав, насколько он высок ростом.

Потом она посмотрела на дверь – похоже, готовая ринуться к выходу. Но Эш вскинул руку, мягко, прося ее быть терпеливой.

Женщина отреагировала на его жест.

– Вы говорите, Эрона кто-то убил? – спросила она.

Ее густые брови сдвинулись над серебряной оправой очков.

– Да. Он убит. Его намеренно сбили машиной. Он мертв.

На этот раз женщина закрыла глаза, как будто, не имея возможности уйти, пыталась вот так прочувствовать услышанное, потом уставилась в пространство прямо перед собой. Взгляд был пустым. Она явно совсем не думала о стоявшем перед ней Эше… Наконец она подняла голову и посмотрела на него.

– Ведьмы Мэйфейр! – произнесла она резким, глубоким шепотом. – Боже, зачем только он туда отправился?

– Не думаю, что это сделали те ведьмы, – возразил Эш.

– Тогда кто?

– Кто-то отсюда, из ордена.

– Но вы же не считаете так на самом деле! Вы не понимаете, что говорите! Никто из нас не совершил бы подобного.

– Вообще-то, я знаю, что говорю, – ответил Эш. – Юрий, цыган, сказал, что это был один из вас, а Юрий не стал бы лгать в таком вопросе. Насколько мне известно, Юрий вообще ни разу не сказал неправду.

– Юрий? Вы видели Юрия? Вы знаете, где он?

– А вы не знаете?

– Нет. Он исчез как-то ночью – вот все, что нам известно. Где он?

– Он в безопасности, хотя и по чистой случайности. Те же злодеи, что убили Эрона, пытались и его убить. Им это было необходимо.

– Почему?

– Вы ничего об этом не знаете? – Эш был удовлетворен.

– Нет! Погодите, куда это вы?

– Дальше, искать убийц. Покажите мне дорогу к главе ордена. Я прежде знал дорогу, но все меняется. Я должен его увидеть.

Женщину не пришлось просить дважды. Она промчалась мимо Эша, кивком предложив следовать за собой. Ее толстые каблуки громко стучали по полированному полу коридора, седая голова склонилась, а руки свободно раскачивались.

Они шли, казалось, целую вечность, пока не добрались до противоположного конца центрального коридора. Двустворчатая дверь. Эш помнил ее. Только в прежние времена ее не мыли и не полировали до такого блеска. Тогда она была покрыта слоями древнего масла.

Женщина заколотила в дверь. Она могла бы разбудить весь дом. Но Эш понимал, что иначе нельзя.

Когда дверь открылась, женщина вошла внутрь, а потом многозначительно обернулась, чтобы дать понять человеку в комнате, что она пришла не одна.

Мужчина в комнате осторожно взглянул в дверной проем, но когда он увидел Эша, на его лице мгновенно отразились сначала изумление, потом потрясение, и тут же все это сменилось сдержанностью.

– Вы знаете, кто я такой, правда? – мягко спросил Эш.

Он быстро вошел, закрыл за собой дверь и очутился в большом кабинете с примыкавшей к нему спальней. Здесь царил легкий беспорядок, лампы бросали тусклый свет, камин был пуст.

Женщина наблюдала за ним все с той же злобой. Мужчина попятился, как будто хотел избавиться от чего-то опасного.

– Да, вы знаете, – сказал Эш. – И вы знаете, что они убили Эрона Лайтнера.

Мужчина не удивился, а лишь сильно встревожился. Он был крупным и полноватым, но здоровым и выглядел как какой-нибудь разъяренный генерал, понимающий, что ему грозит беда. Он даже не попытался изобразить удивление. И женщина это видела.

– Я не знал, что они это задумали. Они сказали, что вы мертвы, что вас уничтожили.

– Меня?

Мужчина отступил назад. Теперь он был в ужасе.

– Но это не я приказал убить Эрона! Я даже не знал о целях ордена, не знал, зачем вы им тут нужны. Я почти ничего не знаю.

– Что все это означает, Антон? – спросила женщина. – Кто этот человек?

– Человек? Человек… Вот уж неподходящее слово, – ответил тот, кого она назвала Антоном. – Ты смотришь на нечто, что…

– Рассказывайте, какую роль вы в этом сыграли, – потребовал Эш.

– Никакую! – ответил мужчина. – Я Верховный глава здесь. И все. Меня сюда прислали наблюдать за тем, чтобы желания старшин исполнялись.

– Независимо от того, каковы эти желания?

– Да кто вы такой, чтобы меня допрашивать?

– Вы приказали своим людям привести к вам Талтоса?

– Да, но так мне велели сделать старшины! – ответил Антон. – В чем вы меня обвиняете? Что я такого сделал, что заставило вас явиться сюда, требовать от меня ответов? Старшины выбрали тех людей, не я! – Мужчина глубоко вздохнул, продолжая рассматривать Эша, изучая все подробности его внешности. – Разве вы не понимаете, каково мое положение? – спросил он. – Если Эрон Лайтнер пострадал, неужели вы не понимаете, что на то была воля старшин?

– А вы это приняли. Кто-то еще знает?

– Никто больше не знает, и никому не нужно знать, – негодующе бросил мужчина.

Женщина судорожно вздохнула. Возможно, она надеялась, что Эрон все-таки не убит. Теперь она убедилась в обратном.

– Я должен сообщить старшинам, что вы здесь, – сказал мужчина. – Я должен немедленно доложить о вашем появлении.

– И как вы это сделаете?

Мужчина показал на факс, стоявший на столе. Кабинет был большим. Эш даже не заметил этого аппарата. Факс был электрофотографическим, сплошь сиял лампочками и имел поддоны для бумаги. А в письменном столе было множество ящиков. Возможно, в одном из них затаилось оружие.

– Я должен немедленно их известить, – повторил мужчина. – Так что извините меня…

– Не думаю, – возразил Эш. – Вы продажны. Вы паршивец. Я это вижу. Вы послали тех людей из ордена.

– Мне так приказали старшины!

– Приказали? Или заплатили?

Мужчина умолк. И в панике посмотрел на женщину.

– Позови на помощь, – велел он. И перевел взгляд на Эша. – Я сказал, что они должны вас вернуть. А что уж там случилось, не мое дело. Старшины сказали, что я должен приехать сюда и делать то, что должен, любой ценой.

И снова женщина была откровенно потрясена.

– Антон… – произнесла она шепотом.

И даже не попыталась взяться за телефон.

– Я даю вам последний шанс, – сказал Эш. – Последнюю возможность рассказать что-то такое, что помешает мне вас убить.

Это было ложью. Эш понял это сразу, как только слова слетели с его губ, но, с другой стороны, может, мужчина и вправду нашел бы нужные слова.

– Да как вы смеете! – воскликнул Антон. – Стоит мне только закричать, и кто-то сразу придет на помощь!

– Так сделайте это, – предложил Эш. – Стены здесь толстые. Но вы можете попытаться.

– Вера, зови на помощь! – закричал мужчина.

– Сколько они вам заплатили? – спросил Эш.

– Да вы ничего обо всем этом не знаете!

– А вот и знаю. Вам же известно, что я собой представляю, но больше почти ничего. Ваше сознание старо и бесполезно. Вы меня боитесь. И лжете. Да, вы лжете. Скорее всего, вас было очень легко подкупить. Вам предложили повышение и деньги, так что вы стали сотрудничать с кем-то, хотя знали, что этот человек несет в себе зло.

Эш посмотрел на откровенно ужасавшуюся женщину.

– Такое и раньше случалось в вашем ордене, – сказал он.

– Убирайтесь отсюда! – воскликнул Антон.

Он закричал, зовя на помощь. В замкнутом пространстве голос прозвучал очень громко. Он закричал еще раз, громче.

– Я намерен убить вас, – сказал Эш.

– Подождите! – Женщина вскрикнула и протянула к нему руки. – Вы не можете так поступить. В том нет необходимости. Если Эрона убили намеренно, тогда мы должны сейчас же созвать совет. В это время года здесь множество старших членов. Созовем совет. Я пойду с вами.

– Вы можете их созвать, когда я уйду. Вы ни в чем не повинны. И вас я убивать не собираюсь. Но вы, Антон, ваше участие было необходимо в том, что произошло. Вы были куплены – почему бы не признаться в этом? Кто вас купил? Ваши приказы не были приказами старшин.

– Нет, были!

Антон попытался удрать. Эш легко перехватил его благодаря необычной длине своих рук и крепко сжал пальцы на горле – возможно, крепче, чем то могло сделать человеческое существо. И начал выжимать из этого человека жизнь, надеясь, что сумеет сломать ему шею. Но сделать это оказалось не так просто.

Женщина попятилась. Она схватила телефонную трубку и теперь что-то быстро в нее говорила. Лицо мужчины налилось кровью, глаза вылезли из орбит. Когда он потерял сознание, Эш продолжал сжимать его горло все сильнее и сильнее, пока не убедился, что мужчина мертв и уже не поднимется с пола, жадно хватая воздух, как иногда случалось. Он швырнул Антона на пол.

Женщина бросила трубку.

– Объясните мне, что случилось! – закричала она. Это был почти визг. – Объясните, что случилось с Эроном! Кто вы такой?

Эш слышал, как по коридору бежали люди.

– Быстро, мне нужен номер, по которому я могу связаться со старшинами.

– Я не могу вам его дать, – ответила женщина. – Он известен только нам.

– Мадам, не будьте дурой. Я только что убил вот этого человека. Сделайте то, о чем вас просят.

Она не шелохнулась.

– Сделайте это ради Эрона, – настаивал Эш. – И ради Юрия Стефано.

Женщина уставилась на письменный стол, подняв руку к губам, а потом схватила авторучку, быстро написала что-то на листе белой бумаги и сунула лист Эшу.

В двустворчатую дверь уже колотили.

Эш посмотрел на женщину. Говорить еще о чем-то не было времени.

Он повернулся и распахнул дверь, очутившись лицом к лицу с большой группой мужчин и женщин, старых и довольно молодых, тут же замерших на месте и уставившихся на него.

Здесь были пять женщин и четверо мужчин, а также мальчик, очень высокого роста, но еще безбородый, и старый джентльмен из библиотеки.

Эш вышел и захлопнул за собой дверь, надеясь отрезать от них женщину.

– Вы… Кто-нибудь из вас знает, кто я такой? – спросил Эш. Он быстро окинул взглядом лица, одно за другим, внимательно всматриваясь в них, пока не убедился, что запомнил всех. – Вы знаете, что я собой представляю? Отвечайте, пожалуйста, если знаете.

Но все смотрели на него с недоумением. Эш слышал, как в кабинете за его спиной плакала, тяжело всхлипывая, женщина.

Люди явно встревожились. Подошел еще один молодой мужчина.

– Мы должны войти туда, – сказал он одной из женщин. – Мы должны посмотреть, что там произошло.

– А вы знаете меня? Вы! – Эш обращался к только что подошедшему. – Вы знаете, что я такое и почему мог прийти сюда?

Нет, никто из них ничего не знал. Никто и ничего. И все же они были людьми ордена, учеными. Мужчины и женщины в расцвете сил.

Женщина в кабинете за спиной Эша потянула дверную ручку, потом распахнула створки двери. Эш отступил в сторону.

– Эрон Лайтнер мертв! – закричала она. – Эрона убили!

Раздался общий вздох, кто-то вскрикнул в испуге и удивлении. Но все эти люди не были ни в чем виноваты. Старика из библиотеки новость смертельно ранила. Невинен.

Пора было уходить.

Эш быстро и решительно прошел между собравшимися и, прежде чем кто-либо сообразил пойти за ним, сбежал вниз, перепрыгивая через ступеньку. Женщина кричала, что его нужно остановить, не дать ему уйти. Но у него была большая фора, да и ноги куда длиннее, чем у них.

Эш добрался до бокового выхода раньше, чем его преследователи оказались у начала малой лестницы.

Он выскочил в ночь и быстро пошел по влажной траве, а потом, оглянувшись, побежал. Он бежал до тех пор, пока не очутился у металлической изгороди, которую легко перепрыгнул, а потом уже пошел шагом к своей машине и нетерпеливым жестом велел водителю открыть дверь и трогаться с места.

Машина быстро набирала скорость на шоссе. Эш откинулся на спинку сиденья и посмотрел на номер факса, записанный той женщиной на листке бумаги. Факс находился где-то не в Англии. Если память Эша не подводила, номер был амстердамским. Он снял трубку телефона, закрепленного на перегородке, и набрал этот номер.

Да, Амстердам.

Эш запомнил номер, потом сложил лист и сунул в карман.

Вернувшись в отель, он переписал номер для себя, заказал ужин, потом принял душ и стал терпеливо наблюдать за тем, как официанты отеля накрывают для него солидный ужин на застланном льняной скатертью столе. Его помощники, включая и симпатичную юную Лесли, обеспокоенно стояли рядом.

– Найди мне к утру другое место для проживания, – велел он Лесли. – Какой-нибудь отель, такой же хороший, как этот, но чтобы номер был намного просторнее. Мне нужен рабочий кабинет и несколько телефонных линий. Вернешься, когда все организуешь.

Юную Лесли, похоже, охватила бурная радость из-за того, что ей так доверились, и она умчалась, а следом за ней и остальные. Эш отпустил официантов и принялся поглощать огромную порцию пасты в сливочном соусе, холодное молоко и мясо омара, которое он не слишком любил, но которое хотя бы было белым.

После этого он улегся на диван, молча прислушиваясь к потрескиванию огня в камине и надеясь, что пойдет хотя бы легкий дождь.

И еще он надеялся, что Юрий вернется. Хотя вряд ли на то было похоже. Но он ведь и настоял на том, чтобы они задержались здесь, в «Кларидже», лишь потому, что надеялся, что Юрий еще раз доверится им.

Наконец явился Сэмюэль, пьяный, пошатывающийся. Его твидовый пиджак был переброшен через плечо, а белая рубашка вся измята. Только теперь Эш заметил, что рубашка была сшита на заказ, как и костюм. Вот почему они хорошо сидели на гротескном теле Сэмюэля.

Сэмюэль улегся у камина, неуклюжий, как кит. Эш встал, взял с дивана несколько мягких подушек и подсунул их Сэмюэлю под голову. Карлик открыл глаза, как будто даже шире обычного. От него несло спиртным. Потом он засопел, но это не вызвало у Эша неприязни, ибо он всегда любил Сэмюэля. Напротив, он мог бы поспорить с кем угодно, доказывая, что Сэмюэль обладает особой красотой, подобной красоте древних камней.

– Ты нашел Юрия? – спросил Сэмюэль.

– Нет, – ответил Эш, все еще стоявший на одном колене, так что он мог говорить почти шепотом. – Я не искал его, Сэмюэль. С чего бы я мог начать здесь, в Лондоне?

– Ай, не существует ни начала, ни конца, – сказал Сэмюэль с глубоким и отчаянным вздохом. – Я искал везде, где бывал. От паба к пабу. Боюсь, он намеревается вернуться туда. А они попытаются убить его.

– У него теперь много союзников, – сказал Эш. – А один из его врагов мертв. И весь орден настороже. Это должно быть на пользу Юрию. Я убил их Верховного главу.

– Зачем, черт побери, ты это сделал? – Сэмюэль с трудом приподнялся на локте и попытался сесть, но в конце концов Эшу пришлось ему помочь.

Сэмюэль теперь сидел, согнув колени, и хмурился на Эша.

– Ну, я это сделал потому, что тот человек был продажен и лжив. А в Таламаске не может быть продажности, не рождающей опасности. И он знал, что я собой представляю. Он думал, что я – Лэшер. Он воззвал к старшинам, когда я стал угрожать его жизни. Ни один преданный член ордена не стал бы упоминать о старшинах при постороннем и говорить то, что говорил он.

– И ты его убил.

– Собственными руками, как всегда. Это произошло быстро. Он не слишком страдал, и я там видел многих других. Но никто из них не знал, кто я. Так что тут можно сказать? Продажность почти на самой верхушке, возможно даже именно там, но знание не расползлось на все уровни. А если и просочилось, то в каком-то запутанном виде. Они не узнают Талтоса, когда его видят, хотя это дает им отличную возможность изучить экземпляр.

– Экземпляр… – повторил Сэмюэль. – Я хочу вернуться в горную долину.

– Разве ты не хочешь помочь мне, чтобы твоя долина оставалась нетронутой, чтобы твои противные маленькие друзья могли танцевать и играть на волынках, убивать ничего не подозревающих людей и вываривать в котлах жир из их костей?

– Ты очень груб.

– Вот как? Ну, может быть.

– И что мы теперь будем делать?

– Я не знаю, каков следующий шаг. Если Юрий не вернется к утру, полагаю, нам придется переехать отсюда.

– Но мне нравится «Кларидж», – проворчал Сэмюэль.

Он опрокинулся на спину и, едва коснувшись головой подушки, закрыл глаза.

– Сэмюэль, освежи мою память, – попросил Эш.

– Насчет чего?

– Что такое силлогизм?

Сэмюэль засмеялся:

– Освежить память? Да ты никогда и не знал, что такое силлогизм. Что ты вообще знаешь о философии?

– Слишком много, – сказал Эш.

Он пытался сам вспомнить. Все люди – животные. Животные свирепы. Следовательно, все люди свирепы…

Эш ушел в спальню и улегся на кровать.

На мгновение он снова увидел ту ведьму с прекрасными волосами, возлюбленную Юрия. Он представил себе, как ее обнаженные груди нежно прижимаются к его лицу, а ее волосы при этом накрывают их обоих, как некая роскошная мантия.

А потом он вдруг заснул. И ему снилось, что он шел через музей кукол в его собственном здании. Мраморные плитки только что отполировали, и он мог видеть все оттенки цвета и то, как эти оттенки меняются в зависимости от того, какой цвет находится рядом с ними. И все куклы в стеклянных витринах запели – современные, древние, гротескные, прекрасные… Французские куклы танцевали, и подолы их маленьких платьев раздувались при этом колокольчиками, а круглые личики сияли радостью. Величественные куклы Бру, его королевы, его самые драгоценные королевы, пели высоким сопрано, и их картонные глаза блестели в люминесцентном свете. Эш никогда не слышал подобной музыки. Он был счастлив…

«Сделай кукол, которые умеют петь, – подумал он во сне. – Кукол, которые умеют петь по-настоящему… Не как те старые, плохие механические игрушки, но кукол с электронными голосами, которые будут петь вечно… А когда настанет конец света, эти куклы будут по-прежнему петь в руинах».