Текст книги "Вторая мировая война"

Когда на Крит опустилась ночь, солдаты с обеих сторон от усталости валились с ног. Стрельба постепенно стихла. Немецкие парашютисты невероятно страдали от жажды. Их форма была рассчитана на более холодный климат, а здесь они страдали от сильного обезвоживания. Местные добровольцы устраивали засады на немцев у колодцев, подкарауливая их всю ночь. Погибло много немецких офицеров, включая командира 7-й парашютно-десантной дивизии.

В Афинах новости о случившейся катастрофе разлетелись очень быстро. Генерал Штудент, сидя в огромном танцевальном зале отеля Grande Bretagne, уставился на висевшую на стене гигантскую карту острова. Хотя его штаб и не имел точных данных, он все же знал, что потери очень велики, а ни один из трех аэродромов не захвачен. Только Малеме, вероятно, еще можно было бы захватить, но ударный полк в долине реки Тавронитис остался практически без боеприпасов. В штабах Двенадцатой армии генерал-фельдмаршала Листа и VIII авиакорпуса Рихтгофена были убеждены в том, что операцию «Меркурий» необходимо прекратить, даже если это и означало, что оставшихся на острове немецких парашютистов пришлось бы бросить на произвол судьбы. Один взятый в плен немецкий офицер даже признался командиру австралийского батальона: «Мы не посылаем подкреплений туда, где потерпели поражение».

В 22.00 генерал Фрейберг отправил в Каир шифровку, в которой сообщалось, что по его сведениям, войска удерживают все три аэродрома и обе бухты. Однако он глубоко заблуждался относительно обстановки в Малеме. Сильно потрепанный батальон полковника Эндрю полный день дрался изо всех сил, но все его просьбы контратаковать противника, засевшего на аэродроме, остались без ответа. Непосредственный начальник Эндрю бригадный генерал Джеймс Харгест, пребывавший, вероятно, под влиянием того особого внимания, которое генерал Фрейберг уделял угрозе с моря, отказался послать Эндрю подкрепления. Когда Эндрю предупредил, что ему придется отступить, если он не получит подкрепления, то Харгест ответил: «Ну, если так, отступайте». Таким образом, Малеме и высота 107 в ту ночь были оставлены.

Генерал Штудент, решительно настроенный не отступать от своего, принял решение, о котором не поставил в известность генерал-фельдмаршала Листа. Он послал гауптмана Клейе, самого опытного своего летчика, с заданием совершить с первыми лучами солнца пробную посадку на аэродроме Малеме. Клейе вернулся и доложил, что при посадке его никто не обстреливал. Еще один «юнкерс» послали в Малеме доставить боеприпасы для ударного полка и забрать раненых, сколько удастся. Штудент тут же приказал 5-й горнострелковой дивизии генерал-майора Юлиуса Рингеля подготовиться к вылету, но вначале все оставшиеся резервы 7-й парашютно-десантной дивизии под командованием полковника Германа-Бернгарда Рамке срочно высадили в районе Малеме. После того как аэродром оказался в руках немецких парашютистов, первые транспортные самолеты, на борту которых находились солдаты 100-го горнострелкового полка, в 17.00 приземлились в Малеме.

Фрейберг, все еще ожидавший вторжения с моря, не позволил использовать для контратак резервы, за исключением разве что новозеландского 20-го батальона. Уэльский полк – самая укомплектованная и хорошо вооруженная часть его войск – должен был оставаться в резерве, так как Фрейберг продолжал опасаться морского вторжения в районе Ханьи. Один из штабных офицеров сообщил генералу, что в захваченных немецких документах найдена информация о том, что группа немецких легких транспортных кораблей с подкреплениями и боеприпасами направляется в район западнее Малеме, то есть более чем в двадцати километрах от Ханьи. Фрейберг также не принял во внимание заверения старшего морского начальника на острове о том, что флот в состоянии без труда справиться с любыми малыми судами, которые осмелятся подойти к Криту.

С наступлением сумерек, когда самолеты люфтваффе покинули небо над Эгейским морем, три оперативные группы Королевских ВМС снова устремились на полном ходу в море, огибая остров с обеих сторон. Благодаря перехватам Ultra, они знали курс, которым шла их добыча. Отряд D, состоявший из трех крейсеров и четырех эсминцев, пользуясь радаром, устроил засаду целой флотилии шлюпок-каиков, шедших под охраной легкого итальянского эсминца. Зажглись прожектора, и началась бойня. Только одно суденышко смогло выскочить из западни и добраться до берега.

Наблюдая за этим морским сражением на горизонте, Фрейберг был вне себя от возбуждения. Как вспоминает один из его штабных офицеров, он приплясывал с мальчишеской радостью. Когда все было кончено, брошенная Фрейбергом фраза свидетельствовала о том, что, по его мнению, теперь остров находится в безопасности. С большим облегчением он отправился спать, даже не поинтересовавшись, как прошла контратака в Малеме.

Она должна была начаться в час ночи на 22 мая, но Фрейберг настоял, чтобы 20-й батальон не покидал позиций до тех пор, пока его не сменит австралийский батальон из Георгиуполиса. Не имея достаточно грузовиков, 20-й батальон смог соединиться с состоявшим из маори 28-м батальоном для начала совместной атаки только в 03.30. Драгоценные часы темноты были потеряны. Несмотря на отвагу шедших в атаку солдат, – лейтенант Чарльз Апхэм в этом бою получил первый из двух своих Крестов Виктории, – у них было мало шансов выбить с острова парашютистов и горнострелковые батальоны, получившие к этому моменту подкрепление. К тому же «мессершмитты» с первыми лучами солнца начали обстреливать наступающих с бреющего полета. Выдохшиеся новозеландцы вынуждены были во второй половине дня отступить. Все, что они могли, так это в ярости наблюдать, как продолжают приземляться транспортные «юнкерсы» – по двадцать самолетов в час. Теперь остров был обречен.

Катастрофа в тот день произошла и на море. Каннингем, решивший во что бы то ни стало найти и уничтожить второй транспортный конвой противника, который задержался при выходе, выслал среди бела дня в Эгейское море оперативные группы С и A. Они обнаружили вражеский конвой и даже нанесли ему некоторый урон, но интенсивные атаки немецкой авиации привели к гораздо более значительным потерям со стороны англичан. Средиземноморский флот потерял два крейсера и один эсминец. Два линкора, два крейсера и несколько эсминцев получили серьезные повреждения. Командование ВМС все еще не могло уяснить, что эпоха линкоров закончилась. На следующий день были потоплены еще два эсминца лорда Луиса Маунтбеттена, Kelly и Kashmir.

Вечером 22 мая Фрейберг принял решение не рисковать последними тремя резервными батальонами ради завершающей контратаки. Он явно не хотел, чтобы его запомнили как человека, который потерял новозеландскую дивизию. Можно себе только представить ярость австралийцев в Ретимно и англичан из 14-й пехотной бригады в Ираклионе, которые уже решили, что сражение выиграно. Началось мучительное отступление скалистыми тропами Белых гор. Изможденные, со сбитыми ногами, страдающие от жажды солдаты союзных войск на Крите двигались к порту Сфакия, где Королевские ВМС готовились принять на борт свою разбитую в очередной раз армию. Бригада коммандос бригадного генерала Роберта Лейкока, только что прибывшая на Крит в качестве подкрепления, высадилась в бухте Суда только для того, чтобы узнать, что войска с острова эвакуируют. Не веря своим глазам, они смотрели, как горят склады на пристани. Совсем огорчило Лейкока то, что ему и его бригаде было поручено прикрывать отход британцев, сдерживая горнострелковые части Рингеля.

Несмотря на свои тяжелые потери у Крита, Королевские ВМС ни разу не подвели. 14-я пехотная бригада была эвакуирована на двух крейсерах и шести эсминцах после отлично замаскированного отступления в гавань Ираклиона ночью 28 мая. Отступая с Крита, офицеры вспоминали «Похороны сэра Джона Мура в Ла-Корунье», стихотворение о самой знаменитой эвакуации времен Наполеоновских войн, которое почти все учили наизусть в школе. Но их везение и так было слишком долгим. Замедляя ход из-за одного поврежденного эсминца, английские корабли не успели до рассвета обогнуть восточную оконечность острова. На рассвете их атаковали «юнкерсы». Два эсминца были потоплены, два крейсера получили серьезные повреждения. Английская эскадра кое-как доплелась через несколько дней до гавани Александрии, имея на борту много убитых. Пятая часть личного состава 14-й бригады погибла на море – намного больше, чем в боях с немецкими парашютистами. Волынщик из полка Black Watch при свете прожекторов сыграл похоронную мелодию. Многие солдаты плакали, не стыдясь слез. Нанеся в сражении за Крит такие серьезные потери Королевским ВМС, немцы считали, что отомстили за потопленный британцами Bismarck (см. следующую главу). В это время в Афинах Рихтгофен и его гость генерал Фердинанд Шернер пили шампанское, празднуя победу.

Эвакуация с южного побережья острова Крит также началась в ночь на 28 мая, но австралийцы в Ретимно так и не получили приказа отходить. «Противник продолжает оказывать сопротивление», – сообщали немецкие парашютисты своему командованию в Греции. В конечном итоге только пятьдесят австралийцев смогли отойти, с трудом преодолев горы, и лишь через несколько месяцев их забрала британская подводная лодка.

В Сфакии царил полный хаос, вызванный наплывом мелких подразделений, оставшихся без командиров. Новозеландцы, австралийцы и королевские морские пехотинцы, отходившие в строгом порядке, выставили кордоны, чтобы не допустить паники при погрузке на корабли. Последние английские суда покинули порт ранним утром 1 июня, в тот самый момент, когда немецкие горнострелковые части уже были совсем близко. Королевские ВМС смогли забрать 18 тыс. человек, включая почти всю новозеландскую дивизию. Еще 9 тыс. человек пришлось оставить на острове, и они попали в плен.

Легко представить всю глубину их разочарования и негодования. В первый день немецкого вторжения британцы расстреляли 1856 парашютистов. Всего части генерала Штудента потеряли около 6 тыс. человек. Было сбито 146 самолетов, а 165 сильно повреждены. Этих транспортных самолетов «юнкерс» Ю-52 вермахту будет очень не хватать этим летом, во время вторжения в Советский Союз.Еще 60 самолетов потерял VIII авиакорпус Рихтгофена. На Крите вермахт понес самые серьезные потери с момента начала войны. Но, несмотря на ожесточенное сопротивление сил союзников, битва все-таки обернулась для них горьким поражением. Странно, но обе стороны извлекли абсолютно разные уроки из результатов воздушно-десантной операции немцев. Гитлер принял твердое решение впредь избегать крупных десантных операций, в то время как союзники стали активно развивать парашютно-десантные части, что привело впоследствии к довольно неоднозначным результатам.

Глава 11
Африка и Атлантика
Февраль–июнь 1941 г.

Передислокация части сил Уэйвелла в Грецию весной 1941 г. произошла в самое неудачное время. Это был очередной классический пример того, как англичане растягивают малые силы по слишком многим направлениям. Казалось, что англичане и прежде всего сам Черчилль не в состоянии сравниться с немцами в умении четко определять приоритеты.

После того как часть сил была передислоцирована в Грецию, а в Триполи высадился Роммель с передовыми частями Африканского корпуса, англичане потеряли все шансы на победу в Северной Африке в 1941 г. Выбор Роммеля на должность командующего был сделан Гитлером, и многие высшие чины в Главном командовании сухопутных войск этот выбор не одобряли. Они предпочли бы видеть на этой должности генерал-майора Ганса фон Функа, который был откомандирован в Ливию, чтобы следить и докладывать о ситуации в стране. Но Гитлер терпеть не мог Функа, в основном из-за близости последнего к генерал-полковнику Вернеру фон Фричу, которого фюрер в 1938 г. уволил с поста главнокомандующего сухопутными войсками.

Гитлеру нравилось то, что Роммель не был аристократом. Он разговаривал с заметным швабским акцентом и был в некотором роде авантюристом. Непосредственное начальство в армии и многие современники считали его человеком высокомерным, стремящимся завоевать популярность. Им также не нравилось то, что он, пользуясь восхищением, которое вызывал у Гитлера и Геббельса, часто действовал в обход армейской иерархии. Роммель быстро почувствовал, что кампания в Африке, которая проходила в изоляции от остального мира, дает великолепную возможность игнорировать все указания Главного командования сухопутных войск. К тому же Роммель не добавил себе популярности, выступая за то, чтобы вместо Греции войска были направлены в Северную Африку с целью овладения нефтяными ресурсами Ближнего Востока.

Гитлер, уже несколько раз менявший свое мнение о важности Ливии и необходимости послать войска в Северную Африку, теперь считал крайне важным не допустить крушения режима Муссолини. Он также опасался того, что англичане могут объединить силы с французскими колониями в Северной Африке, а армия режима Виши, под влиянием генерала Максима Вейгана, может вновь присоединиться к англичанам. Даже после крайне неудачной экспедиции в Дакар в сентябре предыдущего года, когда подразделения «Свободной Франции» и английская эскадра получили отпор от сил, верных правительству Виши, Гитлер все еще сильно переоценивал влияние генерала де Голля на этом этапе войны.

Когда 12 февраля 1941 г. Роммель приземлился в Триполи, его сопровождал полковник Рудольф Шмундт, старший адъютант Гитлера. Это сильно повысило его авторитет как среди итальянцев, так и среди старших офицеров вермахта. И Роммель, и Шмундт были накануне потрясены тем, что им рассказал командир X авиакорпуса, дислоцированного в Сицилии. Итальянские генералы буквально умоляли его не бомбить Бенгази, так как многие из них владели там недвижимостью. Роммель попросил Шмундта немедленно позвонить Гитлеру. Уже через несколько часов немецкие бомбардировщики были на пути к цели.

Немецкий офицер связи в деталях обрисовал Роммелю обстановку в Триполитании. Большинство отступающих итальянцев, бросив оружие и захватив грузовики, пыталось бежать с фронта. Генерал Итало Гарибольди, сменивший Грациани на его посту, отказывался удерживать передовую линию обороны против англичан, проходившую на тот момент у населенного пункта Эль-Агейла. Роммель тут же взялся за дело сам. Две итальянские дивизии были отправлены на фронт, а 15 февраля первые высадившиеся немецкие подразделения – разведчики и батальон штурмовой артиллерии – получили приказ следовать за итальянцами. Немецкие автомобили повышенной проходимости Kuebelwagen были замаскированы под танки – с целью заставить англичан воздержаться от дальнейшего наступления.

К концу месяца прибытие целого ряда подразделений 5-й легкой дивизии подтолкнуло Роммеля к тому, чтобы завязывать с англичанами бои местного значения. А в конце марта, когда на африканском континенте уже было 25 тыс. немецких солдат и офицеров, Роммель почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы начать наступление. На протяжении последующих шести недель к нему прибыли оставшиеся части 5-й легкой дивизии, а также 15-я танковая дивизия. Фронт, однако, проходил в 700 километрах к востоку от Триполи. Роммель столкнулся с огромными трудностями в снабжении войск, чего поначалу он старался не замечать. Когда положение сильно осложнилось, он инстинктивно стал обвинять завистников в командовании вермахта в том, что его умышленно лишают столь необходимых поставок топлива и боеприпасов. В действительности перебои в снабжении обычно наступали тогда, когда английские бомбардировщики или боевые корабли Королевских ВМС топили транспортные суда стран «Оси» в Ливийском море.

Роммель так и не смог понять, что приготовления к операции «Барбаросса» отодвинули кампанию в Северной Африке еще дальше на задний план. Множество проблем также возникало из-за того, что немцам во многом приходилось полагаться на итальянцев. Итальянская армия испытывала хронический дефицит автотранспорта. Итальянский бензин был такого низкого качества, что часто не подходил для немецких автомобилей, а итальянские армейские продовольственные пайки были из рук вон плохи. Эти пайки в основном состояли из мясных консервов, на которых стояла печать АМ – Administrazione Militar. Итальянские солдаты расшифровывали эту аббревиатуру как Arabo morte – «мертвый араб», а их немецкие коллеги называли эти консервы Alter Mann («старик») или «задница Муссолини».

Роммелю повезло, что британские войска в Западной пустыне в тот момент были так слабы. Английская 7-я танковая дивизия была отведена в Каир на переформирование, и ее место заняла абсолютно неподготовленная и имевшая неполный состав 2-я танковая дивизия, в то время как прибывшая 9-я австралийская дивизия сменила 6-ю австралийскую дивизию, направленную в Грецию. Все требования Роммеля о присылке подкреплений для начала продвижения в Египет остались без удовлетворения. Его поставили в известность о том, что он сможет получить танковый корпус к зиме, как только будет разгромлен Советский Союз. До тех пор он должен воздержаться от начала широкомасштабного наступления.

Однако Роммель вскоре проигнорировал полученный им приказ. К ужасу генерала Гарибольди он начал проталкивать 5-ю легкую дивизию в Киренаику, воспользовавшись слабостью британских войск. Одной из самых серьезных ошибок Уэйвелла было то, что он заменил О’Коннора неопытным генерал-лейтенантом Филипом Нимом. Уэйвелл также недооценил решимость Роммеля начать наступление немедля. Он предполагал, что Роммель до начала мая наступления не начнет. Дневная температура в пустыне уже достигала 50 градусов. Солдаты в стальных касках страдали от ужасных головных болей, в основном из-за обезвоживания организма.

3 апреля Роммель принял решение оттеснить войска союзников с выступа в Киренаике. В то время как итальянская дивизия Brescia была послана вперед с целью захватить Бенгази, которое Ним спешно эвакуировал, Роммель приказал 5-й легкой дивизии перерезать дорогу, идущую вдоль побережья неподалеку от Тобрука. Войска союзников постигла катастрофа – Тобрук был отрезан. Слабая 2-я танковая дивизия, отступая, потеряла все свои танки из-за поломок и недостатка топлива. 8 апреля командир дивизии генерал-майор Гамбьер-Пэрри был взят в плен вместе со всем своим штабом в Эль-Мекили. В плен также попала и большая часть индийской 3-й моторизованной бригады. В тот же день генерал Ним в сопровождении генерала О’Коннора, приехавшего проконсультировать Нима, попали в плен, когда их водитель свернул не на ту дорогу.

Немцы были в восторге от большого количества трофеев, захваченных на складах в Эль-Мекили. Роммель выбрал себе пару британских защитных очков для танкистов и стал носить их поверх своей пилотки как своего рода отличительный знак. Он принял решение захватить Тобрук, посчитав, что британцы уже готовы отойти из города, но довольно скоро он убедился в том, что 9-я австралийская дивизия не собиралась отступать без боя. В Тобрук по морю прибыло подкрепление, в результате чего начальник гарнизона города генерал-майор Лесли Моршид получил в свое распоряжение дополнительно четыре пехотные бригады с большим количеством артиллерии и подразделения противотанковой артиллерии. Моршид, обладавший волевым характером, получил у солдат прозвище «Беспощадный Мин». Он сумел в короткий срок укрепить оборону города. 9-я австралийская дивизия, не имевшая боевого опыта и отличавшаяся такой низкой дисциплиной, что у английских офицеров просто не хватало слов от ярости, все же стала достаточно грозной боевой единицей.

В ночь на 13 апреля Роммель начал свое главное наступление на Тобрук. Он и понятия не имел, насколько сильна оборона города. Несмотря на тяжелые потери и отбитую атаку, он еще несколько раз пытался взять город штурмом, к ужасу своих офицеров, которые вскоре стали считать его жестоким командиром. Это был идеальный момент для контратаки британцев, но англичан и австралийцев ввела в заблуждение искусная дезинформация противника: они решили, что силы Роммеля намного больше, чем было на самом деле.

Постоянные просьбы Роммеля о подкреплениях и дополнительной авиационной поддержке раздражали генерала Гальдера и Главное командование сухопутных сил, особенно после того, как его неоднократно предостерегали против переоценки своих сил. Даже в этих условиях Роммель направил несколько своих уже полностью выдохшихся частей к границе Египта, которую до прибытия подкреплений из Каира защищала английская 22-й гвардейская бригада. Роммель отстранил от должности командира 5-й легкой дивизии генерал-майора Йоханнеса Штрайха, который чересчур заботился о сохранении жизни своих солдат. Заменивший Штрайха на посту командира дивизии генерал-майор Генрих Кирхгейм был не менее своего предшественника разочарован стилем командования Роммеля. Он писал генералу Гальдеру в том же месяце: «Целый день он [Роммель] мотается по разбросанным на большом расстоянии войскам, отдавая приказы о проведении снова и снова атак против сил противника и таким образом распыляя войска еще больше».

Генерал Гальдер, получив настолько противоречивые донесения о том, что происходит в Северной Африке, решил отправить туда генерал-лейтенанта Фридриха Паулюса, который служил с Роммелем в одном пехотном полку еще во время Первой мировой войны. Гальдер считал, что Паулюс был «вероятно, единственным человеком, обладавшим достаточным влиянием на Роммеля, чтобы привести в чувство этого зарвавшегося солдафона». Паулюс, будучи педантичным штабным офицером, очень отличался от Роммеля – агрессивного строевого командира. Единственное, что у них было общего – это, пожалуй, незнатное происхождение. Задача Паулюса состояла в том, чтобы убедить Роммеля не рассчитывать на крупные подкрепления, а также выяснить, каковы его планы.

Ответом Роммеля стал отказ отвести свои передовые части от египетской границы. Его план состоял в том, чтобы вновь повести наступление на Тобрук, введя в бой части только что прибывшей 15-й танковой дивизии. Атака состоялась 30 апреля и была вновь отбита противником с тяжелыми для немцев потерями, особенно в танках. Ко всему прочему, войска Роммеля сильно страдали от недостатка боеприпасов. Паулюс, пользуясь властью, данной ему Главным командованием сухопутных войск, 2 мая вручил Роммелю письменный приказ, запрещающий атаковать противника, пока тот не начнет отход с позиций. По возвращении он доложил Гальдеру, что «главной трудностью в Северной Африке» является не Тобрук, а снабжение Африканского корпуса и характер Роммеля. Тот просто не желал понять, насколько трудной была задача транспортировки необходимых ему военных грузов через Средиземное море и разгрузка их в Триполи.

Уэйвелл же, после тяжелых потерь понесенных британскими войсками в Греции и Киренаике, был озабочен нехваткой танков, которые он мог бы противопоставить немецкой 15-й танковой дивизии. Это побудило Черчилля провести операцию «Тигр» по отправке в начале мая каравана судов через Средиземное море. Они везли почти 300 танков «крусейдер» и свыше 50 истребителей «харрикейн». Поскольку часть X авиакорпуса немцев все еще находилась на Сицилии, эта операция была крайне рискованной. Но благодаря установившейся над морем туманной погоде только одно судно из состава каравана было потоплено.

Нетерпеливый Черчилль подталкивал Уэйвелла начать наступление на границе еще до прибытия новых танков. И хотя начатая 15 мая операция «Краткость» под руководством бригадного генерала Готта по прозвищу «Штурмовик» вначале пошла неплохо, она вызвала моментальный контрудар Роммеля во фланг. Индийские и английские войска были вынуждены отступить, и немцы в итоге смогли вновь овладеть перевалом Халфайя. После того как прибыли «крусейдеры», Черчилль вновь потребовал начать наступление, в этот раз получившее кодовое наименование «Боевой топор». Он не хотел даже слышать о том, что многие из прибывших танков требовали ремонта, а танкистам 7-й танковой дивизии, на вооружение которой прибыли «крусейдеры», необходимо время для ознакомления с новыми для них машинами.

Уэйвелл вновь оказался под грузом противоречащих друг другу требований Лондона. В начале апреля пронемецкая фракция в Ираке, ободренная слабостью британцев на Ближнем Востоке, захватила власть в стране. Начальники штабов в Лондоне приняли решение, что Англия должна вмешаться в события. Черчилль с этим предложением согласился немедленно, и в Басре высадились войска из Индии. Рашид Али аль-Гайлани, возглавивший новое иракское правительство, обратился за помощью к Германии, но ответа не получил, поскольку в Берлине царило полное непонимание происходящего в Ираке. Боевые действия в стране начались 2 мая, после того как иракская армия осадила английскую военно-воздушную базу в Эль-Хаббании неподалеку от Фаллуджи. Через четыре дня Главное командование вермахта приняло решение послать истребители «мессершмитт» Me-110 и бомбардировщики «хейнкель» Хе-111 через воздушное пространство Сирии в расположенные на севере Ирака города Мосул и Киркук. Но вскоре эти самолеты, оказавшись без нужного технического обслуживания, стали непригодны для ведения боевых действий. Тем временем британские имперские войска из Индии и Иордании начали наступление на Багдад. У правительства аль-Гайлани не оставалось другого выхода, кроме как принять британские требования о свободном перемещении союзных войск через территорию Ирака.

Хотя иракский кризис и не потребовал отвлечения войск Уэйвелла, однако Черчилль отдал генералу приказ вторгнуться в Ливан и Сирию, где силы вишистской Франции помогли немцам в их печально закончившейся операции по переброске самолетов люфтваффе в Мосул и Киркук. Черчилль ошибочно полагал, что немцы смогут использовать Сирию в качестве плацдарма для нападения на Палестину и Египет. Адмирал Дарлан, заместитель Петена и министр обороны в правительстве Виши, попросил немцев воздержаться от каких-либо провокационных действий в регионе, пообещав взамен отправить дополнительные французские войска в колонию, чтобы оказать должное сопротивление англичанам. 21 мая, на следующий день после начала немецкого вторжения на Крит, группа истребителей вишистского режима приземлилась в Греции на пути в Сирию. «Эта война становится все более странной, – написал в своем дневнике Рихтгофен. – Мы обязаны предоставить французам топливо и развлекать их».

Операция «Экспортер» – британское вторжение в вишистские Ливан и Сирию, в котором также участвовали войска «Свободной Франции», началась 8 июня наступлением из Палестины на север через реку Литани. Командующий вишистскими войсками генерал Анри Дентц, попросил помощи у люфтваффе, а также потребовал прислать ему подкрепление из воинских контингентов правительства Виши в Северной Африки и самой Франции. Немцы, однако, решили, что у них нет в данный момент возможности предоставить воздушное прикрытие. Но они позволили французским войскам с противотанковой артиллерией проследовать на поезде через оккупированные Балканы до Салоник, где их ожидала погрузка на корабли, чтобы отправиться в Сирию. Но британское военное присутствие на море было слишком велико, а Турция, не желая оказаться вовлеченной в конфликт, отказала французам в праве транзита через свою территорию. Французская армия в Леванте была обречена, но решительно настроилась на максимально возможное сопротивление. Бои продолжались до 12 июня. После подписания перемирия в г. Акко Сирия перешла под контроль «Свободной Франции».

Отсутствие у Уэйвелла энтузиазма относительно сирийской кампании и его пессимизм по поводу перспектив операции «Боевой топор» привели к конфликту с премьер-министром. Нетерпение Черчилля и полное непонимание им тех проблем, которые должны были возникнуть при проведении двух наступлений одновременно, привели Уэйвелла в полное отчаяние. Премьер-министр, уверенный в успехе после проведения операции «Тигр», в результате которой британским войскам в Египте были доставлены новые танки, отмел все предупреждения Уэйвелла об очень эффективных немецких противотанковых орудиях. Именно эти орудия, а не немецкие танки, уничтожили основную часть его бронетехники. Английская армия была непростительно медлительна в создании орудия, которое могло бы сравниться с грозным немецким 88-миллимитровым орудием. Английская двухфунтовая пушка, «горохострелялка», была абсолютно бесполезной в бою. Консерватизм же англичан не позволил переделать 3.7-дюймовую зенитную пушку в противотанковое орудие.

15 июня операция «Боевой топор» началась таким же образом, как и операция «Краткость». Хотя британцы и отбили перевал Халфайя, а также смогли достичь некоторых локальных успехов, вскоре они были отброшены назад, когда Роммель подтянул все свои танки, сняв их с осады Тобрука. На протяжении тяжелейших трехдневных боев британские войска были вновь обойдены с фланга, и им вновь пришлось отступать к прибрежной равнине, едва избежав окружения. Африканский корпус понес больше потерь, чем в предыдущий раз, но британцы потеряли 91 танк, в основном в результате огня немецкой противотанковой артиллерии, тогда как немцы потеряли всего дюжину танков. Королевские ВВС в этом сражении также потеряли гораздо больше самолетов, чем люфтваффе. Немецкие солдаты, конечно, сильно преувеличивали, когда заявляли, что уничтожили 200 британских танков и одержали победу в «величайшей танковой битве всех времен и народов».

21 июня Черчилль заменил Уэйвелла генералом сэром Клодом Окинлеком, широко известным как «Ок». Уэйвелл занял должность Окинлека, став главнокомандующим вооруженных сил в Индии. А Гитлер вскоре повысил Роммеля в звании до генерала танковых войск и, к ужасу Гальдера, предоставил ему еще больше независимости в принятии решений.

Раздражение Черчилля Уэйвеллом и состоянием командования британской армии вообще имело под собой два основания. Первым была необходимость проведения наступательных операций, чтобы поддержать моральное состояние населения и не допустить сползания страны в состояние мрачного безразличия. Второе – это желание произвести впечатление на США и президента Рузвельта. Прежде всего, Черчиллю было необходимо преодолеть частично оправданное мнение, что Англия ждет, когда же Соединенные Штаты вступят в войну и выправят положение.

К великому облегчению Черчилля, Рузвельта в ноябре 1940 г. вновь избрали президентом. Британский премьер-министр еще больше приободрился, когда узнал о том, что тогда же начальник штаба ВМС США приступил к пересмотру стратегических планов флота. План, впоследствии ставший известным под названием «Собака», привел к началу американо-британских штабных переговоров в конце января 1941 г. Эти переговоры, проходившие в Вашингтоне под кодовым названием АВС-I, продолжались до начала марта и привели к созданию основы стратегии союзников после вступления США в войну. В основу этой стратегии был положен принцип «Германия важнее». В соответствии с ним, даже при условии ведения военных действий против Японии в бассейне Тихого океана, США вначале должны были сконцентрировать свои усилия на том, чтобы нанести поражение нацистской Германии. Было абсолютно очевидно, что без помощи Соединенных Штатов на европейском театре военных действий Англия одна не сможет одержать победу в этой войне. А если бы она проиграла войну, то в опасности оказались бы сами США и их внешняя торговля.