Текст книги "Моя вторая мама. Том 1"

– Я вообще не слишком общительна, – призналась она.

– Я правда вам не мешаю? – уточнил Ханс.

– Правда. Я рада, что вы с нами…

– А я просто очарован Джиной, – сказал немец. – Я был бы самым счастливым человеком на свете, если бы мне нашелся уголок в ее сердце…

Джина с довольным видом подмигнула подруге. Сегодня ей действительно везло. Она и в игре была счастлива, и в любви.

– Не говори мне таких вещей, Ханс, а то я поверю! – предупредила она.

– Я думаю, из вас, Джина, получилась бы превосходная жена. Я прав, Даниэла? – продолжал невозмутимый немец.

– Конечно правы! – подтвердила Даниэла. – Джина прекрасный человек.

– Можно подумать, он меня замуж зовет! – расхохоталась Джина.

– Я слов на ветер не бросаю, Джина, – отозвался немец.

Джина хотела съязвить, но тут подняла голову и увидела Хуана Антонио, стоящего в дверях бара. Глаза его кого-то искали. Джина вскочила и, выбравшись из-за стола, подошла к нему.

– Хуан Антонио! – окликнула она.

Он обернулся. Джина взяла его за руку и подвела к столику, где они сидели с Хансом и Даниэлой. Ханс поднялся, и мужчины пожали друг другу руки.

– Это – Ханс, – представила немца Джина.

– Очень приятно. Хуан Антонио.

– Садись с нами! – Джина показала Хуану Антонио на свободный стул. – Или твоя «мамочка» тебе не разрешает?

– Моя «мамочка»?

– Ну да… Та, что ходит с тобой все время.

Хуан Антонио решительно отодвинул стул и присел к столу. Ханс заказал еще вина. Он обрадовался появлению Хуана Антонио и целиком переключился на Джину. Даниэла молча слушала Хуана Антонио. Он говорил ей о том, что все это время ждал встречи с ней, и она ему верила. Ему хотелось, чтобы она отвечала ему, и он спросил, нравится ли ей круиз. Даниэла сказала, что это Джина вытащила ее в путешествие.

– Всегда полезно немного проветриться! – заявила Джина, услышав ее слова.

– Лично я – навеки ваш должник, Джина, – сказал Хуан Антонио. – Спасибо, что «вытащили» ее…

– Не надо! А то я чувствую себя неловко… – попросила Даниэла.

Хуан Антонио взял ее руку и спросил:

– Хотите поднимемся на палубу? Подышим свежим воздухом…

– Мне и здесь хорошо… – Даниэла испуганно отняла руку. – Спасибо за приглашение.

– Иди, иди, Даниэла! – поддержала Хуана Антонио Джина.

– Идите, Даниэла, – Ханс, конечно же, был с ними заодно, и Даниэле пришлось согласиться. Тем более, что внезапный страх, охвативший ее, уже прошел. Хуан Антонио подал ей руку, и они пошли к выходу.

– Только не забудь, что мы – в море… Вокруг полно акул! – многозначительно бросила вслед подруге неисправимая Джина.

Испуг снова сковал Даниэлу, как только они с Хуаном Антонио оказались наедине. Они шли по палубе, вдыхая морской воздух. Море шумело за бортом. Сейчас в темноте волны казались выше: их пенные гребни сверкали белизной в свете огней «Норвея». Палуба была освещена, но перекрещивающиеся тени от рубки и других корабельных надстроек создавали какую-то необычную, таинственную атмосферу…

– Напрасно я пошла с вами, – негромко сказала Даниэла. – Вы теперь, наверное, думаете…

– Я думаю, что вы – прекрасны, и с каждой минутой нравитесь мне все больше, – перебил ее Хуан Антонио. – Сам не пойму, что со мной творится…

– Но я…

– Нет, нет, ничего не говорите, Даниэла, – Хуан Антонио умоляюще взглянул на нее. – Только ответьте, где вы были? Почему я не встретил вас раньше?!

– Я вижу, вы умеете ухаживать за женщинами… – усмехнулась Даниэла.

– Я всегда любил женщин… – признался Хуан Антонио. – Но с вами… это – другое.

– Откуда вы знаете? Мы виделись всего несколько раз. Обменялись двумя словами…

– Я же говорю… Я сам не понимаю, что со мной происходит…

Хуан Антонио чувствовал: слова, которые он произносит настолько обычны, банальны, что Даниэла вполне может усомниться в его искренности. Однако ничего другого, особого не приходило ему в голову. Особыми были его ощущения, но как же выразить это все, чтобы Даниэла поверила ему?

– Разве вы не любили вашу жену? Ту, что умерла? – спросила Даниэла.

– Я любил ее… Конечно, любил… Но с вами все иначе.

– А как же эта ваша… теперешняя подруга?

Хуан Антонио остановился и вздохнул. Он предполагал, что в конце концов придется объяснить Даниэле ситуацию, но не думал, что это будет так трудно. Он чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, хотя реально никакой такой вины за ним не было. Просто одно неосторожное слово могло навсегда разлучить его с Даниэлой, а он этого представить себе не мог. Он все-таки решил сказать ей правду. Слишком искренним было его чувство, чтобы омрачать его обманом.

– Вам, конечно, не понравится то, что я сейчас скажу, – произнес он. – Но, честно говоря, я не знаю, почему я с Иренэ. Я не люблю ее. Она мне безразлична.

– Ну что ж, – тень пробежала по лицу Даниэлы. – Обо мне вам не представится случай так говорить. Пожалуй, мне лучше вернуться к Джине…

Даниэла пошла к лестнице, ведущей с палубы внутрь корабля. Хуан Антонио не двинулся с места.

– Вы так боитесь меня? – бросил он вслед Даниэле.

Она остановилась, взглянула на него и медленно вернулась обратно. Они молча пошли рядом; потом, не сговариваясь, присели на широкие перила, обрамлявшие выход с палубы. Хуан Антонио стал рассказывать о себе. Он говорил все без утайки, не пытаясь приукрасить себя, и в конце концов ледок отчуждения, возникший было в глазах Даниэлы, растаял и сменился пониманием.

– Моя жизнь тоже была нелегкой, – сказала она. – Особенно в последнее время.

– У всех бывают проблемы, – вздохнул Хуан Антонио. – Видимо, мы с тобой не исключение.

Он случайно перешел на «ты», хотел тут же извиниться, но Даниэла приняла это новое обращение.

– Знаешь, Хуан Антонио… Меня так гнусно обманули, что я бы вообще не должна сейчас верить кому бы то ни было…

– Никогда не нужно терять веры в людей. В мире всего хватает – и хорошего, и плохого. Главное – уметь отличать одно от другого…

– Легко сказать… – Даниэла горько улыбнулась. – Если бы я рассказала тебе, что со мной случилось, ты бы не поверил…

– Почему бы тебе действительно не рассказать? – спросил Хуан Антонио.

– Нет, – Даниэла решительно покачала головой. – Я и уехала из дома, чтобы обо всем забыть. Все это слишком болезненно для меня.

Они помолчали.

– Об Иренэ не беспокойся, – наконец сказал Хуан Антонио. – Я не допущу, чтобы она отравляла тебе жизнь…

Даниэла, казалось, приняла какое-то решение.

– Я думаю, нам лучше больше не видеться. Прощай, Хуан Антонио. И знай, мне было очень приятно с тобой познакомиться…

Даниэла встала и теперь стояла перед ним, глядя на него так, словно, пыталась запомнить его черты. Он не выдержал и, схватив ее за плечи, с силой притянул к себе…

– Даниэла!

– Что?

Она подчинилась его рукам а он, как будто испугавшись собственной силы, отпустил ее на мгновение, но тут же снова обнял и осторожно, словно спрашивая разрешения на поцелуй, коснулся губами ее губ… Даниэла вдруг осознала, что тоже обнимает его. Руки ее лежали у него на спине. Сквозь тонкую ткань рубашки она ощущала мощь и тепло его тренированного тела. Она вспомнила, как еще секунду назад хотела бежать… бежать без оглядки от его глаз, рук, губ и поняла, что теперь уже поздно, теперь ей не суметь… Ей стало даже легче оттого, что не нужно ни о чем думать, ничего решать… Все решилось само собой. Она запрокинула голову и, закрыв глаза, ответила на его поцелуй…

Море шумело за бортом… Тяжелые волны, разрубаемые днищем «Норвея», взлетали и, падая, с размаху хлестали стальные бока теплохода. Звуки музыки долетали на палубу из ресторана сквозь открытые иллюминаторы… Даниэла словно просыпалась после короткого забытья… Возможность воспринимать окружающий мир, его звуки, запахи, возвращалась к ней… Она открыла глаза. Хуан Антонио все еще обнимал ее. Она отстранилась, осторожно разомкнув немое кольцо его рук.

– Ты не должен был этого делать, – сказала она, не глядя ему в глаза.

– Если бы мне разрешили загадать желание, одно-единственное, я бы попросил о том, чтобы быть здесь, на этом корабле, и только с тобой, – услышала она его шепот.

– Но ты здесь с Иренэ, не забывай, – Даниэла наконец взглянула ему в глаза и вздохнула.

– Это только до конца круиза…

– Ради меня ничего не надо делать. Подумай о себе самом. Нельзя жить с человеком, которого не любишь. Ничем хорошим это не кончится…

– Даниэла…

– До встречи, – Даниэла поднялась и пошла к лестнице, что вела с палубы к ресторану.

Хуан Антонио некоторое время смотрел ей вслед. Радость захлестывала его. Волны гремели, словно оркестр. Звезды экватора, казалось, весело подмигивали ему. Набрав полную грудь воздуха, он почувствовал, как тело его наливается какой-то новой силой. Ничего подобного он не ощущал даже тогда, когда Лусия – его покойная жена – призналась ему в том, что тоже любит его. Пожалуй, его теперешнее состояние было сравнимо только с чувствами четырнадцатилетнего мальчишки, ошеломленного поцелуем взрослой женщины. Он и чувствовал себя с Даниэлой как мальчишка. Те слова, что он говорил ей, были слепком иных встреч, иных отношений… Они, может быть, и позволяли ему скрывать внутренний трепет, по на самом деле ровным счетом ничего не значили…

Хуан Антонио спустился к себе в каюту. Иренэ все еще не было. Он разделся, бросился на кровать и закрыл глаза. Их первый поцелуй… Господи, он, знавший на своем веку столько женщин, оказывается, забыл, что такое поцелуй. Не тот мимолетный, веселый, срываемый с губ случайной партнерши и словно проставляющий печать на быстром договоре о легкой любви… Не тот жадный, голодный, что бывает следствием внезапного физического влечения и не оставляет после себя ничего, кроме боли в губах… Не тот спокойный, привычный, которым как бы подтверждают супруги неизменность своего союза… А настоящий поцелуй, первый поцелуй любви, полный нежности, страха, надежды, притягивающий, сам по себе являющийся целью, а не средством ее достижения, и заставляющий долго звучать всю гамму человеческих чувств, словно музыкант, взявший финальный аккорд…

Иренэ давно уже проиграла те деньги, что оставил ей Хуан Антонио, а он все не возвращался. Рассерженная, она вышла из казино и отправилась его искать.

Теперь – она это замечала – ей все чаще приходилось оставаться одной. Хуан Антонио пользовался малейшей возможностью, чтобы избавиться от нее, попросту сбежать. Это его отчуждение не могло не беспокоить Иренэ. Она лихорадочно продумывала, каким образом можно было вернуть его. Холодный ум Иренэ работал как хорошо отлаженная машина, перебирая варианты, но решения все не было. Невозможно было остановить этот проклятый теплоход и улететь отсюда, скажем, на вертолете. Невозможно было сбросить эту чертовку Даниэлу за борт тихой беззвездной ночью. А соревноваться с нею… Нет, Иренэ прекрасно осознавала свою силу, знала свои возможности, но в данной ситуации у Даниэлы было одно серьезное преимущество: Хуан Антонио раньше не знал ее. А все новое особенно притягивает мужчин.

Иренэ заглянула в ресторан и увидела за одним из столиков Джину и того немца, что все время вился возле них с Даниэлой. На столе стояла бутылка вина и четыре бокала. Иренэ, моментально сорентировавшись, подлетела к их столу:

– Где он?

– Кто?! – Джина в изумлении подняла на нее глаза. Немец тоже тупо уставился на Иренэ, похоже, ничего не понимая в создавшемся положении.

– Отвечайте мне, где он!

– Отстань, ради Бога, – Джина отмахнулась от Иренэ, как от назойливой мухи. – Я даже не знаю о ком ты…

– Не притворяйтесь! Вы отлично знаете, что я говорю о своем женихе. Я уверена, что он где-нибудь тут с вашей приятельницей!

– Ну если это так, значит, ты ему надоела! – заключила Джина. – И это, кстати, меня нисколько не удивляет!

– Вы с вашей подругой – просто нахалки, – кричала Иренэ.

– Ну хватит! Оставьте нас в покое, – наконец вставил веское слово немец.

Иренэ метнула на него презрительный взгляд и тихо сказала Джине:

– Слушайте меня внимательно! Если я только застукаю их вместе… ваша подруга очень… очень об этом пожалеет!

Джина хотела ответить, но вдруг увидела Даниэлу, вошедшую в ресторан. Даниэла спокойно прошла к своему месту и села, не обращая внимания на Иренэ.

– Послушай, Даниэла… – Джина саркастически скосила взгляд на удивленную Иренэ. – Ты там в дамском туалете не встречала случайно жениха этой сеньориты?

– Не понимаю, что ему там делать… – в тон ей ответила Даниэла.

Иренэ, резко повернувшись, вышла из ресторана.

– Хорошо провели время? – осведомился у Даниэлы Ханс.

– Я… – Даниэла замялась. – Вы, должно быть, думаете, что я…

– Я ничего не думаю, Даниэла… – перебил ее немец. – Главное, чтобы вам было хорошо.

– А я не думаю, что ты добилась большего, чем я! – заявила Джина. – Сегодняшний вечер закончился для меня предложением руки и сердца.

Она расхохоталась и обняла Ханса.

Выйдя из ресторана, Иренэ направилась в их с Хуаном Антонио каюту, справедливо полагая что когда-нибудь он там объявится. Открыв дверь каюты, она с удивлением обнаружила его лежащим в постели с закрытыми глазами. Его рубашка и брюки валялись в кресле.

– Где ты пропадал? – спросила Иренэ. – Я тебя ищу по всему кораблю!

– Ты же знаешь, казино мне не нравится, – открыв глаза и досадливо морщась, пробормотал Хуан Антонио. – Я решил лечь пораньше…

– Но ты бы хоть сказал!

– Я тысячу раз тебе говорил, но ты за игрой ничего не слышишь…

Иренэ пожала плечами. Ее обижал равнодушный тон Хуана Антонио. Но с другой стороны она радовалась, что ее подозрения оказались ошибкой.

– Подумаешь… Немного увлеклась… – примирительно сказала она.

– Все проиграла? – спросил Хуан Антонио.

– А что? Ты рассердишься?

– Не будем об этом говорить, – Хуан Антонио отвернулся к стене.

Иренэ подошла к его постели и прилегла рядом с ним. Она гладила его по плечу и улыбалась в темноте.

– А я-то думала, ты с этой… Даниэлой. Чуть скандал ей не устроила…

Хуан Антонио ничего не сказал. Он делал вид что спит, хотя и знал, что заснуть сегодня не сможет.

Глава 17

Наутро «Норвей» сделал остановку на острове Сан-Мартин. Иренэ не выспалась и чувствовала себя отвратительно. Одно утешало ее: она слышала, что на Сан-Мартине отличные магазины и намеревалась поднять себе настроение какой-нибудь действительно стоящей покупкой. Хуан Антонио тоже выглядел бледным и невыспавшимся, но Иренэ не стала выяснять причины его такого состояния. Они спустились с корабля вместе с другими пассажирами, пересекли порт и вступили в город. Иренэ быстро устала от ходьбы. Она намекнула Хуану Антонио, что неплохо было бы зайти в какой-нибудь магазин, но он пропустил ее слова мимо ушей и, словно заведенный, шагал и шагал дальше так, что Иренэ едва поспевала за ним. Наконец она взмолилась, чтобы он шел потише, и Хуан Антонио остановился, удивленно взглянув на нее. Он словно забыл, что она была с ним…

– О чем ты все время думаешь? – рассерженно спросила Иренэ.

– Так… Ни о чем…

– Мне говорили здесь, на Сан-Мартине можно сделать отличные покупки… – сказала Иренэ.

– Но я не собираюсь ничего покупать… – пожал плечами Хуан Антонио.

Он либо действительно не понимал ее, либо издевался над нею. По его лицу Иренэ не могла заключить, говорит ли он так специально, ей назло… Она поджала губы и спросила, куда же они тогда пойдут…

Хуан Антонио, на мгновенье задумавшись, сказал, что они сейчас в голландской части острова… По его мнению стоит осмотреть здешние достопримечательности, а потом поехать во французскую зону и познакомиться с ней.

– Там прекрасные пляжи, – добавил он.

– У меня нет настроения загорать, – равнодушно отозвалась Иренэ.

– Тогда можем просто проехаться по французской части острова на такси…

Иренэ решила сделать последнюю попытку.

– Ты действительно не хочешь зайти со мной ни в один из здешних магазинов, – спросила она.

– Зачем? – удивление было написано на лице Хуана Антонио.

– Хорошо, – Иренэ вздохнула. – Тогда берем такси.

– Вон едет! – Хуан Антонио заметил свободное такси и, схватив Иренэ за руку, бросился к нему.

Они катались около получаса, но ни один из них не интересовался проплывавшими за окном видами. Хуан Антонио сидел, задумавшись, уставясь в одну точку, а Иренэ, сперва обижавшаяся на него и демонстративно молчавшая, видя, что он не обращает на нее ни малейшего внимания, в конце концов вообще закрыла глаза и с грустью стала думать о том, что скажет по возвращении в Мехико своим подругам и, прежде всего, Ракель о магазинах Сан-Мартина, которые так и не увидела. Наконец экскурсия закончилась. Шофер сам, без всякой подсказки с их стороны, привез их в порт. На своем веку он повидал немало туристов и не удивлялся тому, как вела себя эта парочка. Хуан Антонио щедро расплатился, и они с Иренэ вышли из такси. На палубе «Норвея» стояло много народу. Люди были оживлены… Иренэ почти ничего не понимала по-английски, а большинство пассажиров разговаривало именно на этом языке, но, и не зная ни слова, легко можно было догадаться, что речь идет о только что сделанных приобретениях. Слава о местных магазинах беспошлинной торговли разнеслась далеко за пределы островной зоны, и теперь люди с удовольствием убеждались, что это не рекламный трюк, а самая настоящая правда.

– Я тут думал о нас с тобой… – неожиданно сказал Хуан Антонио, и сердце Иренэ радостно забилось. Неужели он наконец решился? Неужели вот она – награда за все ее муки в этом круизе?

– Ты думал о… нашей свадьбе? – осторожно спросила она. – Значит…

– Ничего не получится, Иренэ…

– Что ты говоришь?!

– Понимаешь, Моника не любит тебя… Моя сестра, я думаю, тоже… А я…

– Ты меня обожаешь! – перебила Иренэ. – А это главное!

Она поцеловала его, не давая ему договорить, и, засмеявшись, попыталась перевести все в шутку:

– Ну хватит, хватит! Не делай такое лицо! Все будет прекрасно. Пройдет немного времени, и ты сам увидишь… Ты будешь приходить с работы, а мы с Моникой будем радостно встречать тебя в нашем доме…

– Я же сказал… – Хуан Антонио не принял ее веселого тона. – Моника вряд ли на это согласится…

– Ей придется согласиться! – неожиданно жестко сказала Иренэ. – Если, конечно, она не хочет отправиться в интернат.

Иренэ сама поняла, что сказала что-то не то. Глаза Хуана Антонио блеснули неприятным стальным блеском. Иренэ решила, что лучше всего будет закончить этот разговор.

– Довольно, довольно… – сказала она. – Не будем больше спорить…

– Я не спорю с тобой, – упрямо ответил Хуан Антонио. – Но предупреждаю, что ни в коем случае не отправлю дочь в интернат…

– Хватит! Я не хочу больше говорить об этой соплячке! – взорвалась Иренэ.

– Эта соплячка – моя дочь! – сказал Хуан Антонио. – И если придется выбирать между ней и тобой, я, не задумываясь, выберу ее!

Он повернулся и пошел прочь. Иренэ догнала его.

– Ладно, ладно, не будем больше об этом… – уговаривала она. – Если бы не все эти люди вокруг, я бы сейчас просто расплакалась…

– Давай сменим тему, – предложил Хуан Антонио.

– Ты не был таким до того, как познакомился с этой… Даниэлой. Не думай, что я ничего не замечаю, – с упреком сказала Иренэ.

– Глупости!

– Нет, это правда! Ты ни одной юбки не пропускаешь! Ты же знаешь, как я люблю тебя и как страдаю!

– Может, это тебе наказание, кара господня… – усмехнулся Хуан Антонио.

– За что?!

– Ты была инициатором нашей связи. Решила заняться мной, хотя и знала, что я женат и счастлив в браке… Со временем за все приходится платить!

Иренэ не выдержала и расплакалась. Слезы успокоили и отрезвили ее. Видимо, спорами да упреками она сейчас многого не добьется. Лучше попытаться разжалобить Хуана Антонио. Она знала, что он не любил женских слез. Они раздражали его. Но действовать нужно было немедленно, иначе затянувшейся спор мог перерасти в серьезную размолвку.

– То, что ты говоришь, глубоко ранит меня, – жалостно сказала Иренэ.

– Я просто стараюсь быть с тобой искренним.

– В таком случае мне очень жаль, что ты так думаешь. Но я люблю тебя. А кто любит, тот терпит.

– Тебе незачем меня «терпеть»!

– Я повторяю – кто любит, тот терпит, – Иренэ подняла заплаканное лицо и обняла Хуана Антонио. – Я постараюсь проявлять больше… такта по отношению к Монике. Насчет интерната я просто пошутила. Правда… Но это не значит, что какая-то там Даниэла сможет перебежать мне дорогу! Если еще раз увижу ее с тобой, изуродую до неузнаваемости!

Иренэ улыбнулась и поцеловала Хуана Антонио долгим, горячим поцелуем.

После обеда, когда он уснул в каюте, Иренэ долго смотрела на него, словно пытаясь разглядеть именно сейчас, пока лицо его было в покое, то новое, что неожиданно появилось в нем в последние дни. Она видела, что море, корабль, острова, все, к чему так стремятся люди, мало волнуют его. А ведь раньше он таким не был. Уж кто-кто, а Хуан Антонио умел получать удовольствие от жизни. Теперь он бродил по палубе корабля или, как сегодня, по острову, не обращая внимания на окружавшую его жизнь, не радуясь ей, не стремясь к новым впечатлениям… Он только думал и думал о чем-то своем, вернее, мечтал, Иренэ определяла это по странной улыбке появлявшейся иногда у него на губах… Хуан Антонио – мечтатель! Кто бы ей сказал об этом еще несколько дней назад! Вот бы она посмеялась! Но сейчас ей было не до смеха. Она заметила, что Хуан Антонио даже вроде бы стал мягче к окружающим, включая и ее – Иренэ, несмотря на их частые стычки. Только эта новая мягкость не радовала ее. Эта мягкость была производным той внутренней силы, которая появляется у человека, твердо знающего, что ему нужно. Иренэ подозревала, что сила эта не прибавляет ей очков в борьбе за Хуана Антонио, а значит и за свое собственное обеспеченное будущее. Но она была не из тех людей, что легко сдаются.

– Тебе не удастся отделаться от меня! – прошептала она глядя на спящего Хуана Антонио. – Я не допущу этого!

Даниэла и Джина по возвращении с Сан-Мартина сразу же отправились в сауну. Усталось сползала с них, как старая кожа со змеи.

– Господи, как хорошо… – блаженно прошептала Джина.

– Чудесно, – согласилась Даниэла.

– Окажись здесь сейчас Хуан Антонио, ты бы ему в любви объяснилась! Что? Не так? – Джина весело подмигнула подруге.

– Джина, почему так бывает? – закрывая глаза, спросила Даниэла.

– Что?

– Ну вот это… притяжение, что вдруг возникает между людьми?

– Это все флюиды… – Джина протянула руку и взяла чашку с настоем ароматных трав. – Хороший чаек… Даже при такой температуре… Послушай, как ты думаешь, Ханс говорил серьезно, когда предложил мне выйти за него?

– Не знаю. Может быть. Может, у них в Германии все так быстро…

– Это мне, наверное, кажется, что быстро… – вздохнула Джина. – Потому что Фелипе совершенно никуда не торопится…

– Я уверена, что он тебя любит, – успокоила одругу Даниэла.

– Любит… – недоверчиво протянула Джина. – Любит-любит, только замуж не зовет… Ну ничего… Вот увидишь, как его скрючит от ревности, когда я вернусь домой с моим немцем-красавцем под ручку…

Джина изобразила гримасу, которую, по ее мнению, должен был состроить Фелипе, и подруги дружно расхохотались.

Вечером в ресторане к ним подсел Ханс. Джина, как всегда в его присутствии, болтала без умолку, отчаянно жестикулируя для того, чтобы облегчить немцу понимание, и чуть было не сбросила со стола соусницу.

– Ничего, – заявила она, едва успев ухватить посудину, – тут столько всяких соусов, что одним больше, одним меньше – не важно. А вообще нас слишком вкусно кормят! Скоро я не влезу в свой купальник!

– Не страшно, вернемся в Мексику и сядем на диету, – улыбнулась Даниэла.

– А я не боюсь потолстеть, – заявил Ханс.

– Ну и правильно, Хансик! – воскликнула Джина. – Господи! Завтра нас ждут Сан-Джон и Сан-Томас, представляете?

– Только ты не должна скупать все подряд, как на Сан-Мартине, – предупредила Даниэла. – А то потом опять будешь жаловаться, когда получишь счета по кредитным карточкам.

– Зачем работать, если не тратить денег? Правда, Ханс?

– Конечно, Джина. На то и деньги, чтобы тратить… – подтвердил Ханс.

Даниэла повернула голову и встретилась взглядом с Хуаном Антонио. Он и Иренэ ужинали за столиком в соседнем ряду. В руках у Хуана Антонио был бокал с вином. Заметив, что Даниэла смотрит на него, он улыбнулся и чуть поднял бокал, приветствуя ее. Это движение не ускользнуло от взгляда Иренэ. Бросив нож и вилку, она что-то резкое сказала Хуану Антонио, затем поднялась и пошла по направлению к Даниэле. Даниэла отвернулась и сделала вид, что занята разговором с Джиной. Джина во все глаза смотрела за спину Даниэле, где должна была находиться Иренэ.

– Эй, на вышке, приготовиться! – шепнула Джина.

Иренэ подошла к их столу и остановилась возле Даниэлы.

– Можно сказать вам два слова? – вежливо поинтересовалась она.

– Да, конечно, – Даниэла повернула к ней лицо.

– Во-первых, вы, похоже, не поняли, что Хуан Антонио – мой жених, – сказала Иренэ. – А во-вторых…

Она размахнулась и сильно ударила Даниэлу по щеке. Она хотела ударить еще раз, но подскочивший Хуан Антонио схватил ее за руку.

– Как ты смеешь?! – прикрикнул он на Иренэ.

– А как она смеет?! – Иренэ была вне себя.

В еще большей ярости была Джина. Она вскочила на ноги и, казалось, была готова разорвать Иренэ. Ханс пытался удержать ее.

Хуан Антонио стал уводить Иренэ, но та сопротивлялась, как могла. Весь ресторан следил за этой живописной сценой.

– Идем отсюда! – Хуан Антонио резко встряхнул Иренэ, надеясь привести ее в чувство.

– Пусти меня! – Иренэ смотрела на него с ненавистью.

В это время Джина все-таки добралась до нее и вцепилась ей в волосы. Иренэ закричала от боли, но Джина не отпустила ее и, пригнув ее голову к полу, потащила по проходу. Иренэ пыталась вырваться, но безуспешно. Наконец у лестницы Джина отпустила ее. Иренэ плакала. Хуан Антонио подхватил ее и вывел на палубу.

– С вами все в порядке, Даниэла? – Ханс наклонился над Даниэлой, которая все это время сидела, закрыв лицо руками. – Выпейте вина.

Ханс подал Даниэле бокал с вином, и она отпила немного. Слезы текли по ее лицу.

– Ну все, все, хватит… Не плачь… – вернувшаяся Джина старалась успокоить подругу.

Даниэла встала из-за стола, но голова у нее закружилась, и Джине пришлось подхватить Даниэлу, чтобы та не упала. Так в обнимку, провожаемые Хансом, они вышли из ресторана.

Хуан Антонио вывел Иренэ на палубу.

– Я не позволю этой нахалке издеваться надо мной! И тебе тоже не позволю! – бушевала Иренэ.

Они остановились у борта.

– Как ты могла устроить эту дикую сцену у всех на глазах?! – Хуан Антонио отчитывал Иренэ, но в глубине души понимал, что спровоцировал этот скандал он сам, а значит он и есть главный виновник. Иренэ в конце концов всего лишь женщина, и можно было предположить, что в такой ситуации она не сможет совладать со своими нервами.

– Может, хотя бы теперь эта Даниэла постыдится с тобой кокетничать… – процедила Иренэ.

– Она не кокетничала. Просто мы поприветствовали друг друга.

– Пусть приветствует того типа, что крутится возле них! Или свою идиотку-подругу! А на тебя пусть даже взглянуть не смеет!

– Ты обязана извиниться перед Даниэлой, – сказал Хуан Антонио.

– Вот еще! – Иренэ отрицательно мотнула головой. – Да я скорее умру!

– Не знаю даже, как назвать то, что ты сделала. Если ты перед ней не извинишься, я за себя не отвечаю, – предупредил Хуан Антонио.

– Это я за себя не отвечаю! – крикнула ему в ответ Иренэ. – И не успокоюсь до тех пор, пока эта женщина не отвяжется от тебя!

– Иренэ, я тебя предупредил!

– Не угрожай мне! Я сейчас вне себя и могу…

Хуан Антонио круто повернулся и пошел прочь.

Иренэ какое-то мгновенье удивленно смотрела ему в спину. Потом опомнилась и окликнула его:

– Куда ты?! Куда ты идешь?!

– К черту на рога, – обернувшись, ответил Хуан Антонио. – Куда угодно, лишь бы подальше от тебя!

Даниэла и Джина сидели у себя в каюте. Даниэла плакала. Плакала не столько от боли или обиды, сколько от стыда. Господи, какая дикость! Что подумали о ней люди там, в ресторане? Что подумал Ханс? А по большему счету эта женщина, ударившая ее, права. С какой стати она, Даниэла, ведет себя так с чужим женихом?! Все… Решено… С этого момента, она больше не обменяется с ним ни единым словом! Незачем ей подвергать себя опасности быть замешанной в скандал из-за человека, который наверняка просто-напросто играет с нею.

– Почему мне так не везет?! – воскликнула Даниэла. – Мне хочется, чтобы уже поскорее закончился этот круиз, и мы вернулись в Мехико!

– Теперь тебе начнет везти, – заверила ее Джина. – Уж я об этом позабочусь… А что касается круиза, нельзя, чтобы эта истеричка испортила тебе настроение на все оставшиеся дни!

– Да, ты права, – Даниэла улыбнулась.

Несмотря на позднее время, спать им обеим не хотелось. В каюте было душно. За стеклом иллюминатора чернела непроглядная тропическая ночь. Настроение было такое, что хотелось хотя бы немножко музыки и света. Подруги решили пойти в бар. Праздничная атмосфера, царившая в баре, произвела на них именно то действие, на которое они расчитывали. Никто не смотрел на Даниэлу, не оборачивался, изучая ее с назойливым любопытством. Происшествие в ресторане, видимо, все-таки имело не слишком много свидетелей, или же эти свидетели не запомнили всех действующих лиц скандального представления. Даниэла успокоилась, а Джина даже развеселилась и в восторге стала вслух перебирать все, что купит завтра на Сан-Джонсе и Сан-Томасе.

– Тебе тоже стоит подумать о том, что ты купишь! – заявил Джина. – У тебя же есть деньги, Дани…

– Есть, но я хочу их использовать на более важные вещи, – сказала Даниэла. – Надо расширять дом моделей. Выходить на мировой рынок…

– Ты станешь знаменитой и страшно богатой! – мечтательно проговорила Джина. – А я смогу покупать себе лучшие духи и драгоценности, какие только увижу, и от кавалеров у меня не будет отбоя!

– Ты неисправима, Джина, – засмеялась Даниэла.

В бар вошел Хуан Антонио. Оглядевшись, он заметил Джину и Даниэлу и подошел к ним.

– Извини, мне нужно поговорить с тобой, – сказал он Даниэле, садясь за их с Джиной столик.

– Зачем? – Даниэла старалась не глядеть ему в глаза.

– Меня очень огорчило то, что произошло.

– Надеюсь, ты вправил мозги этой своей девице… – влезла Джина. – А то я ее в море сброшу на корм акулам…

– Я сама виновата, – перебила подругу Даниэла. – Твоя знакомая права, что рассердилась на меня.

– Здесь единственный виноватый – это я, – горько усмехнулся Хуан Антонио. – И виноват я в том, то люблю тебя…