Текст книги "Антра – наследница неба. 3—4"

Глава XII. Хроника дела отравителей

оставим в стороне подробности этого знаменитого дела – на его полное описание пришлась бы добрая половина романа. но главные события и участники нас весьма интересуют, так как это напрямую связано с судьбой наших героев.

Вот с чего началась история с отравительницами. Во время весёлого ужина, данного мадам лавигуаре, женой модного дамского портного, одна из приглашённых дам по имени Мари боссе, вдова торговца лошадьми, знахарка и гадалка, выпила сверх меры. о, женский пьяный язык, каких только жертв не взыскуешь ты!

– Что за жизнь! – восклицала она. – Какие прекрасные кавалеры! Какие клиенты! Графы, маркизы, принцессы и вельможи! ещё три отравления, и я покину это блестящее общество с хорошеньким состоянием. слышащий да услышит. Адвокат мэтр Перрен, присутствовавший на этой развесёлой вечеринке, передал странное признание знахарки своему другу, капитану полиции дезгрэ. тот подослал осведомительницу с жалобой на своего якобы злого старого мужа. Мари боссе без обиняков предложила этой женщине избавиться от мужа с помощью флакона с ядом. Мадам боссе была немедленно арестована и заключена в тюрьму. Заодно арестовали и мадам лавигуаре, промышлявшую тем же. и потянулась ниточка. Всего по этому делу с 1679 по 1681 годы было арестовано и осуждено в специально созданной королём «огненной палате» 367 преступников, 36 из них были приговорены к смерти и казнены. особо опасных с наиболее впечатляющим перечнем преступлений сожгли на костре.

и это не была «охота на ведьм», как в раннее и позднее средневековье. Эпидемия отравлений поразила воображение королевского двора – в эту вакханалию были втянуты весьма влиятельные лица, входившие в окружение самого людовика XIV. одной из самых одиозных фигур была знаменитая фаворитка короля, та самая маркиза Франсуаза Атенаис де Монтеспан, родившая королю шестерых детей. Пышнотелая, голубоглазая, острая на язычок – это её качество отмечал даже герцог сен-симон, биограф эпохи правления луи XIV, – де Монтеспан, сместив с «трона» свою предшественницу луизу де лавальер, очень ревниво относилась к своим соперницам, и некоторые из них неожиданно умирали совсем молодыми.

Правда о маркизе де Монтеспан всплыла после позорной казни на Гревской площади мадам лавигуаре. Перед сожжением ей был устроен допрос «с пристрастием», она много рассказала, но как только речь заходила о дворе, она замолкала. Заговорила её дочь Маргарита Мовуазен. 20 августа 1680 года она сказала: «Моя мать казнена, мне некого больше щадить и я хочу, чтобы узнали правду». Маргарита призналась, что присутствовала на чёрных мессах в доме матери. Мессы проводил аббат Гиббур, ему помогал молодой монах Клод доменик. Чёрные мессы всегда сопровождались убийством младенца. Младенцев покупали у проституток, нищенок, иногда «доброхоты» приносили подкидышей. «несколько лет назад, – вспоминала Маргарита, – я видела обнажённую женщину, лежащую на тюфяке. на животе у неё лежала салфетка, а на ней крест и чаша». лейтенант лорейни, проводивший дознание по личному повелению короля, покрылся холодным потом, услышав имя женщины. Это была фаворитка людовика XIV Франсуаза Атенаис Монтеспан. она панически боялась утратить влияние на монарха и прибегала к помощи колдуний и чёрных месс. Хорошо известно, что король иногда болел, и медики не в силах были распознать причину заболевания. Перед казнью аббат Гиббур признался, что по приказу мадам лавуазен принёс однажды на мессу ребёнка, а наутро она отнесла к дюмеснель склянку с кровью и просфору для маркизы де Монтеспан. «священник-расстрига купил для этой мессы младенца всего лишь за один экю, – писал лорейни в своём дневнике. – трудно представить состав гнусного зелья, приготовленного Гиббуром. Это приворотное зелье король выпил вместо микстуры против кашля, благодаря пособничеству одного из офицеров охраны». следует добавить, что помощник Гиббура молодой монах Клод доменик как сквозь землю провалился, полицейским ищейкам было невдомёк, что в те годы под этим именем скрывался маркиз де спада.

Как только дело дошло до изобличения его фаворитки, король вынужден был прекратить расследование и секретным письмом распустил «огненную палату». После этого при дворе циркулировали сплетни, что Монтеспан замыслила убийство самого короля, отца шестерых её детей, с помощью отравленного послания.

Эра Монтеспан закатилась, освободив место третьей фаворитке, ставшей на закате лет людовика его гражданской женой. Это была вдова поэта скаррона. А в тюрьмах ещё оставались до 140 изобличенных по этому делу преступников. тех, кто слишком много знал, по приказу военного министра приковали цепями к стенам камер. иные так просидели по 40 лет, наблюдая смерть своих сотоварищей. Перед судом предстали некоторые виднейшие дамы, среди них были две племянницы покойного кардинала Мазарини, герцогиня де буйон, графиня де суассон – мать принца евгения савойского. самый первый громкий процесс ещё до утверждения «огненной палаты» был по делу маркизы де бренвийе. Преступные действия этой отравительницы были раскрыты после скоропостижной смерти её любовника, капитана сен-Круа. она бежала, но была поймана. ей отрубили голову и сожгли.

В своих письмах к дочери маркиза де севинье писала: «луи стал груб с де Монтеспан, но как мать своих детей вынужден терпеть её во дворце». В 1691 году бывшая фаворитка удалилась в общину сен-жозеф, о её дальнейшей судьбе известно, что она много путешествовала, стала заниматься благотворительностью и раздала почти всё своё состояние. Король пережил её на целых восемь лет.

Во всей этой истории с отравительницами удивляет одно. семнадцатый век был веком великой науки, великого искусства и великой литературы. он был веком духовного раскрепощения и подготовил век великого французского Просвещения. но это раскрепощение сознания, как оказалось, выпустило на свободу и монстров вседозволенности, садизма и отрицания нравственности.

Антра, раздумывая над этим феноменом, пришла к неутешительному выводу: ренессанс как бы размежевал в человеке высокое и низкое. стремление к гармонии, с одной стороны, и погружение в тёмные глубины мистики и животных побуждений – с другой. именно в последней четверти XVII века возникли верования в «неумирающих». К ним причисляли сожжённых на костре за колдовство. для тайного общества «Мата бэла» это была удобная легенда. действительно, образ Мата бэлы – белой матери, возрождающейся из пепла, – это, согласитесь, сильный ход. «не исключено, – думала Антра, – что именно Клода доменика сектанты считают восставшим из пепла аббатом Гиббуром. став в их глазах ˝неумирающим˝, он обрёл над ними безграничную власть».

Вот так, спустя без малого сорок лет, выполз из небытия зловещий монах Клод доменик, он же маркиз де спада, он же руководитель тайного общества «Мата бэла», он же похититель и совратитель Мигеля. и даже находясь в тюрьме, он оставался смертельно опасным человеком для близнецов принцессы дианы. тот отряд конных рейтар, входивший в испанскую экспедицию под руководством капитана Альварадо, состоял в основном из людей де спады. на свободе до сих пор оставались фанатики секты, готовые на всё по велению своего вождя. его влияние на членов секты, включая лиц из окружения короля, Молчальник и Антуан были теперь в этом уверены, де спада усиливал, прибегая к различным снадобьям. Привыкнув к ним, «солдаты Мата бэлы» попадали от него в рабскую зависимость. Вот почему с таким фанатизмом и бесстрашием они пытались прямо в замке освободить лукаса, захватив для этого в заложницы Антру. А позже, как мы помним, попались в ловушку уже за стенами замка и погибли все до одного вместе с лукасом. и только два всадника, наблюдавшие на опушке леса за истреблением отряда фанатиков, остались живы. Это и были, теперь мы прекрасно знаем, в одежде монаха – маркиз де спада, а всадник с красным платком на лице – Мигель сантис, внук Молчальника и родной брат Антры. он же командовал бригом «Посейдон» во время охоты за «Принцессой дианой».

на совете, состоявшемся на следующий день после того, как Мигель процитировал по памяти полные тексты писем маркизы де севинье, обсуждались два вопроса – как обнаружить и уничтожить логово зверя без участия Мигеля и что делать с де спадой? По общему мнению, оставлять в живых этого оборотня даже в тюрьме слишком опасно. Молчальник и Антуан, запершись в кабинете, обсуждали в тайне от близких варианты уничтожения де спады. они не хотели вовлекать в это дело ни Гастона, ни Пьера,

ни, тем более, Антру. он должен исчезнуть так, чтобы его тело нигде и никогда не было найдено.

– Анри, ты помнишь, я рассказывал, как Гастон и Усаторре на Гернси утопили шлюпку с убийцами? Чудное местечко во время отлива!

– Я понял Антуан, но ты не боишься попасть под трибунал за убийство колдуна без приговора суда?

– нет, брат, не боюсь. Всё дело ограничится арестом на не-сколько дней конвоира. «Усыплённый» чарами злодея, он даст ему сбежать с корабля на Гернси. но какая досада, начнётся отлив, и беглеца затянет подводный сифон.

Молчальник недобро улыбнулся, но комментировать далее не стал.

Часть II. Царские игры

Глава I. Из истории Нидерландов и Северной войны

своё название страна получила от сочетания двух слов «ниде» и «ланд», что означает «низменная земля». Этим словом, начиная с XIV века, называли земли у северного моря. исторически сложилось так, что часть этих земель вошла в состав северной Франции, часть в бельгию и часть в Голландию. В средние века нидерланды входили в состав священной римской империи.

неограниченной властью издавна пользовались в этих зем-

лях графы Голландские. один из них, Вильгельм II, был даже императором священной империи. Затем графство перешло в руки баварцев и, наконец, к герцогам бургундским. они под своей властью объединили в XV веке территории нынешних нидерландов, бельгии и люксембурга и большую часть северной Франции.

Последняя из династии бургундских герцогов, Мария богатая вышла замуж за принца из дома Габсбургов Максимилиана Австрийского. их сын Филипп Красивый женился на Хуане Кастильской безумной. Этот брак и стал причиной несколько противоестественного объединения испании и священной римской империи, в состав которой в ту пору входили и нидерланды. объединил их сын Филиппа Красивого и Хуаны безумной император Карл V.

но нидерланды – страна торговцев, моряков и ремесленников. именно в ней, одной из первых в европе, стали распространяться протестантские верования. Возникло противостояние не только географическое и экономическое, но и религиозное. Католицизм и протестантство на протяжении истории реформации были злейшими врагами, в основе этого противостояния была борьба третьего сословия за свои политические и гражданские права.

Во Франции с 1598 года это противостояние долго сдерживалось нантским эдиктом Генриха IV. спустя без малого сто лет, со времени провозглашения Эдикта, формально с 1685 года, с ним покончил людовик XIV. Злые языки (когда их не хватало среди придворных?) утверждали, что последняя фаворитка и тайная жена людовика госпожа де Ментенон (вдова скаррона), убеждённая католичка, немало способствовала отмене Эдикта. но на самом деле виной тому были представления самого «королясолнца» о централизации власти, централизации официальной религии и подчинении института церкви королевской власти.

Эту идею, можно сказать, творчески реализовал Пётр I. он также провёл в российской империи реформы, подчинившие православную церковь власти императора и правительства, заменив Патриаршество святейшим синодом, по сути – министерством по делам религий. но если отмена Эдикта во Франции привела к экономическому кризису из-за эмиграции сотен тысяч богатых гугенотов и считается грубейшей внутриполитической ошибкой людовика XIV, то в россии ликвидация Патриаршества привела к скорейшему переходу общества на европейский образ жизни.

но вернёмся в нидерланды. столкновение испанского ради-

кального католицизма с протестанством стало столкновением вулканической лавы с водами океана. Вспыхнула восьмидесятилетняя война за освобождение нидерландов. наиболее трагические страницы этой войны пришлись на 1556—1581 годы. Кровавый террор герцога Альбы вызвал массовое противостояние. Появились партизанские отряды лесных и морских гёзов*. жестокостью Альбы возмущались даже некоторые сторонники веротерпимости из католиков. например, Эразм ротердамский.

официально началом буржуазной революции в нидерлан-

дах считается 1566 год. Вскоре Зеландия и Голландия оказались во власти гёзов. Представители зажиточных слоёв этих провинций в 1572 году признали Вильгельма оранского своим правителем – статхаудером. А в 1576 году в Генте произошло собрание Генеральных штатов семнадцати провинций. штаты проголосовали за вывод испанских войск, либеральные формы правления и веротерпимость по отношению к еретикам. новый наместник нидерландов Александр Фарнезе, одержав в начале своего прав-

* Гёзы – лесные и морские – повстанческие отряды голландцев, противо-

стоявшие регулярным войскам испании (см. «легенду о тиле Уленшпигеле» ш. Костера).

77

ления ряд побед, не смог подавить сопротивление нидерландов. В 1581 году Генеральные штаты соединённых провинций объявили о низложении Филиппа II и о создании республики соединённых провинций нидерландов. с переменным успехом война шла до 1648 года, когда в Мюнстере был подписан мир с испанией. тогда же нидерланды официально отделились от Германской (священной римской) империи. В XVII—XVIII веках нидерланды были федеральной республикой, управлявшейся в основном торговыми городами. Это был первый случай в европе немонархического правления государством, расположенным в самом центре средоточия европейских монархий. не удивительно, что вся семья герцога Генриха бенуа де ла Фош, настроенная антимонархически, с симпатией относилась к историческому примеру Голландии.

В северной войне Голландия выступала в союзе с данией, Макленбургом, Пруссией и россией против швеции – самого мощного государства севера европы. По сути, всё балтийское море к началу XVIII столетия было внутренним морем швеции. не удивительно, что Пётр I старался привлечь на свою сторону Голландию, связанную сложными отношениями с Англией и Францией, не говоря об испании, – именно между этими четырьмя странами шла борьба за колонии и рынки сбыта своих товаров.

Впервые Пётр I посетил Голландию в 1697 году с Великим посольством, насчитывающим с подсобными службами, волонтерами и солдатами 250 человек. обоз состоял из 1000 саней. Управлять царством Пётр поручил князю ромадановскому и боярину тихону стрешневу. Молодой царь, ему было двадцать пять лет, начал обучение в Голландии под именем Петра Михайлова, но остался недоволен теоретическим уровнем местных корабелов и для совершенствования своих знаний отправился в Англию.

К этому времени относится его близкое знакомство с Вильгельмом III оранским, бывшим уже не только статхаудером нидерландов, но и королём Англии. Помимо изучения теории кораблестроения Пётр осматривал лондонские мануфактуры, побывал в оксфордском университете, трижды был в Гринвической обсерватории и посетил монетный двор. В то время главным смотрителем королевского монетного двора был исаак ньютон, однако свидетельств их личного знакомства не сохранилось.

Глава II. Первые «похищения Европы».

Пётр I и Готфрид Лейбниц

Пётр, как известно, прервал своё пребывание в Англии и Голландии из-за стрелецкого бунта в Москве. он подавил его с невероятной жестокостью. Всего было казнено 2000 человек. стрелецкий бунт не повлиял на планы Петра по преображению Московского царства. следствием Великого посольства 1697– 1698 годов было то, что уже в 1698 году в Архангельск прибыло более шестисот иностранных моряков, корабелов, артиллеристов и прочего служилого народа. было закуплено 10000 ружей, 5000 мушкетов, 3200 штыков и морское снаряжение для строительства судов. но главная дипломатическая цель – союз с европейскими государствами против турции, достигнута не была.

Поездка в европу в 1716—1717 годах была связана, прежде всего, с северной войной, но и не только – Пётр уже давно задумал, как сострил кто-то из российских историков, «похищение европы». сломав своей исполинской волей старую московскую русь, он приступил к невиданным реформам – как геополитическим, целью которых стал выход к морям на севере и на Юге россии, так и научно-промышленным. Вот почему его интересовали, не только кораблестроение, но и мануфактуры, металлургические и оружейные заводы, а кроме того астрономия, медицина, анатомия, земледелие и многое другое. он тысячами завозил в россию иностранных специалистов, суля заработки несравнимые с европейскими.

В Голландии в июле 1697 года Пётр познакомился с лейбницем, которому было в ту пору уже за пятьдесят. Знакомство с лейбницем возобновилось в 1711 году. они встретились в Карлсбаде (Карловых варах), где Пётр проходил лечение водами. там в возрасте тридцати девяти лет он не гнушался физическими упражнениями и однажды верхом без седла взобрался на самую высокую гору в окрестностях Карлсбада. там и поныне стоит обелиск в честь сего подвига со стихами жуковского.

скорее всего, в Карлсбаде лейбниц и набросал Петру план реформы учебного дела и проект учреждения Петербургской Академии наук. именно в 1711 году Пётр в сопровождении лейбница совершили поездку в теплиц и дрезден. Во время этой поездки план создания Академии наук был разработан во всех подробностях. тогда же Пётр принял лейбница на русскую службу и назначил ему пенсию в 2000 гульденов. «Покровительство наукам всегда было моей главной целью, – писал лейбниц, – только не доставало великого монарха, который достаточно интересовался бы этим делом».

от Учителя, из газет, а теперь

уже из последних рассказов очевидцев – Антуана, Гастона и Пьера – Антра многое узнала о русском царе. её поразило признание Петра в ответ на обвинения в невероятно жестокой расправе над стрельцами в 1698 году в Москве. он, по свидетельству лица, присутствующего при разговоре, сказал следующее: «С другими европейскими народами можно достигнуть цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если бы я не употреблял строгости, то давно бы уже не владел русским государством и никогда бы не сделал его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей».

– неужели там живут одни варвары? – недоумевала Антра. – Загадочная страна, как она встретит нас с Гастоном, если мы получим предложение участвовать в создании университета в Петербурге?

но лейбниц! Гениальный лейбниц верил в Петра I. Поручи-

тельство одного из великих учёных много значит. с какой охотой и энтузиазмом он стал помогать русскому царю. действительно, именно лейбниц развернул перед Петром грандиозную перспективу превращения россии в просвещённое государство. лейбниц предлагал создать в россии «Учёную коллегию» – высшее государственное учреждение с очень широкими полномочиями в отношениях с передовыми европейскими государствами.

Во время поездки в европу 1716—1717 годов Пётр продолжал закупки оборудования для обсерватории и химической лаборатории, типографского оборудования, коллекций. В 1717 году Пётр купил у профессора медицины и биологии рюйша весь его анатомический театр. есть свидетельства, что рюйш передал Петру собственный секрет бальзамирования трупов.

Узнав о разносторонних интересах Петра, Молчальник стал обдумывать, что именно из своих коллекций он может подарить русскому царю при встрече в Амстердаме.

– раз в Петербурге открыта библиотека, – сказала Антра, – нужно подарить царю редкие книги из библиотеки замка. если он так увлекается анатомией, нужно подарить ему анатомический атлас Андрея Везалия. их так мало в мире. Это будет лучший подарок. и ещё нужно подарить часть коллекции оружия.

– и чучела редких животных, – добавил Учитель.

– А всё-таки, какой прекрасный человек был лейбниц, – вдруг вспомнила Антра, – как жаль, что он не успел помочь Петру I открыть Академию наук в новой столице россии. и какая досада, я сама не успела с ним познакомиться. Говорят, он сильно страдал после смерти первой королевы Пруссии софии шарлоты, его ученицы и нежной привязанности. думаю, это благодаря её влиянию и под впечатлением их философских бесед он написал свою «Монадологию» и «теодицею».

– Увы, люди не вечны, как это ни банально звучит, – ответил Молчальник и тут же осёкся, взглянув на внучку. Поняла ли она скрытый смысл сказанного? но Антра, занятая своими мыслями, не обратила внимание на его последние слова. «Что за человек, этот русский царь? – думала она. – бÓльшую часть жизни он проводит в войнах и в поездках по европе. но, несомненно, меня с ним роднит одна общая страсть – ненасытная жажда знаний».

Глава III. Призраки Мон-Сен-Мишеля

Аббат жером Куаньяр, отслужив вечернюю мессу и побеседовав с сёстрами-послушницами, отправился в свои покои. на днях ему исполнилось 73 года, и взбираться по бесконечным ступеням к храму святого Михаила Архангела становилось всё труднее. Выручала многолетняя закалка, но он чувствовал: запас жизненных сил истощается и недалёк день, когда придётся расстаться со своим саном и, поселившись в одинокой келье, предаться воспоминаниям. А вспоминать аббату предстояло столько, что на все воспоминания ему не хватило бы оставшихся лет жизни. отважный юноша из обедневшего и незнатного дворянского рода, такие пополняли ряды армий короля или могущественных герцогов, поступил в сен-Мало на морскую службу. он был из семьи гугенотов. но в те годы молодой людовик XIV ещё не покушался на нантский эдикт, и вероисповедание юного жерома не стало ограничением в продвижении по службе. лет шесть он служил мичманом на небольших судах, патрулирующих северное и западное побережье Франции. Эти годы прошли в непрерывных стычках с контрабандистами, пиратами и каперами Голландии, Англии, швеции и испании. наконец в 1662 году он был переведён вторым помощни-

ком капитана на военный бриг, сопровождавший торговые суда, следующие через Атлантику в колонии северной Америки. однажды между новой шотландией и ньюфаундлендом у входа в залив святого лаврентия их бриг вступил в бой с двумя пиратскими судами. Караван из трёх торговых судов, кое-как отстреливаясь, успел втянуться в залив между островами. А бриг, заслонив собой «купцов», более часа вёл орудийную дуэль. бой прекратился с сумерками. бриг получил тяжёлые повреждения, половина орудийной прислуги была перебита, потеряна бизаньмачта, трюм был полон воды, а до берега оставалось несколько кабельтовых. Капитан высадил на шлюпки почти всех уцелевших членов экипажа и раненых, и они под покровом ночи успели укрыться в глубине залива.

бриг, лишённый всех косых парусов, дрейфовал вдоль берега, не имея возможности при слабом ветре идти к нему острыми

галсами. на рассвете их стали настигать пираты. сопротивление было бессмысленным.

Капитан робер Гонтран созвал остатки экипажа. смуглый, горбоносый, небольшого роста, с лицом, обветренным ураганами всех морей, он с ненавистью смотрел на приближающихся пиратов. Потом перевёл взгляд на остатки экипажа. их оставалось то ли пять, то ли шесть человек.

– Вот что господа, пощады от этих негодяев ждать не приходится. У нас один выход – подпустить их как можно ближе и, когда они пойдут на абордаж, взорвать бриг. Впрочем, если ктото из вас не согласен, может сесть на последнюю шлюпку и попытаться спастись, но ставлю сто против одного, что шлюпку они потопят одним орудийным выстрелом. так что выбирайте.

Впрочем, какой тут был выбор? сразиться в рукопашной? но сколько пиратов они успеют отправить на тот свет – шесть? десять? А взорвав свой корабль, они отправят на тот свет целую сотню негодяев.

Всё совершилось наилучшим образом, оба пиратских судна одновременно подошли к левому и правому бортам, и десятки разбойников, забросив абордажные крючья, ринулись на палубу заминированного брига. Взрыв был такой силы, что разметало все три корабля. Взорвались и бочки с порохом на пиратских бригах.

Перед тем как поджечь запальные шнуры, вставленные в бочки с порохом на нижней орудийной палубе, Гонтран увёл свою команду минёров на корму. её оторвало в момент взрыва, и она, разваливаясь в воздухе, вместе с людьми рухнула в воду. Когда оглушённый жером со сломанным предплечьем вынырнул на поверхность, то первое, что он увидел, это тело капитана, распростёртое на окровавленном обломке разлетевшейся на куски кормовой деки. У Гонтрана была по самый пах оторвана нога, он был мёртв. среди обломков трёх бригов кое-где были видны барахтающиеся люди.

держась уцелевшей рукой за обломок деки с телом капитана,

жером скинул башмаки и стал подталкивать деку в сторону берега. солнце взошло, и освещённый берег был виден в деталях. от берега шли индейские пироги и большой рыбачий баркас. Мародёры торопились за добычей. жером уже терял сознание, когда услышал французскую речь. очнулся он на берегу. У костра сидел священник и несколько индейцев. так жером познакомился с аббатом Монтабаном, миссионером-гугенотом и его новообращёнными.

сломанная правая рука срослась плохо и стала на пол-ладони короче левой. о возврате на флот нечего было и думать. о нём, единственном оставшемся в живых после взрыва брига, было доложено в морское ведомство Франции. Через полгода пришёл ответ, что лейтенанту жерому Куаньяру назначена пенсия, он представлен к награде и может вернуться во Францию или остаться в колониях, где ощущался острый недостаток в грамотных людях. так началась его вторая жизнь. Монтабан был рад новоявленному помощнику и уговорил жерома посвятить свою жизнь богу в благодарность за чудесное спасение. Через несколько лет он был рукоположен и пробыл в колониях до 1690 года. Вернулся в родной сен-Мало и там епископ д’Эрбуа предложил ему вакансию аббата в Мон-сен-Мишеле – крепости и аббатстве святого Михаила Архангела. Условие было одно – перейти в католичество. жером Куаньяр выполнил это требование. сказать по совести, за годы, проведённые за океаном среди индейцев, он так и не стал подобием миссионеров-фанатиков, и уж точно не форма отправления литургий определяла для него выбор вероисповедания. его веротерпимость и позволила ему без особых угрызений совести перейти в католичество. будучи от природы чрезвычайно романтичной и любознательной натурой, не взирая на возраст, он был пленён легендами и мифами из истории Мон-сен-Мишеля и с радостью согласился на предложение. Монсеньора д’Эрбуа устраивала кандидатура Куаньяра вследствие его богатого опыта миссионерской деятельности в колониях. сам епископ в глубине души завидовал служителям культа, отважно устремившимся за океан, но карьерные соображения всегда преобладали в нём над романтическими порывами. Кроме того, д’Эрбуа устраивал преклонный возраст Куаньяра. дело в том, что в пределах аббатства находился небольшой наглухо изолированный от внешнего мира женский монастырь, как бы сейчас сказали, особого назначения. В нём содержались монахини и послушницы из опальных семей казнённых или сбежавших из страны гугенотов – дворян, купцов, служителей культа.

среди этих «узниц Христовых» в своё время жила и воспи-

тывалась принцесса диана и там же до самой смерти находилась в заточении мать Гастона жозефина д’обиньи. среди легенд и былей Мон-сен-Мишеля мысли жерома Куаньяра занимала одна настолько необычная, что невозможно удержаться от её изложения. тем более, что аббат в силу своего опыта по изучению туземных обрядов давно стал задумываться над самой природой религиозного сознания у наименее искушённых душ, таких как дети природы лесов и прерий северной Америки и малолетние дети и подростки его родной Франции и европы. речь идёт о знаменитом детском походе на Мон-сен-Мишель

во времена жанны д’Арк и в более поздние века. Какое-то поветрие возбудило детские умы. Мальчишки и девчонки – пастушки, помощники ремесленников, дети бродяг и нищих, крестьянские дети – вдруг оказались во власти пророчеств являвшейся во снах девы Марии, призывающей детей идти на Мон-сенМишель. образ Архангела-меченосца сулил им, по пророчеству, заветную истину и неземное счастье. Вначале ручейками, потом нескончаемым потоком они шли, бросая дома, родителей, страдая от жары и холода, умирая по дороге от голода и болезней, из Франции, Польши, Фландрии, Германии, швейцарии, приводя в изумление духовные и светские власти. Конечно, была причина – религиозное сознание и фанатическая экстатация большей части населения европы XV века не могли не сказаться на уязвимой психике детей. они шли и скандировали: «Во имя Господа мы

шагаем к Мон-сен-Мишелю, мы идём…» Мон-Сен-Мишель, Мон-Сен-Мишель,

Долой уют, долой постель, Нам коростель в пути свистит: Туда, где славный меч блестит. Метёт январь, звенит апрель,

Наш путь на остров Сен-Мишель.

И мы идём и мы поём,

Расставшись с домом и добром, Покинув долы и леса, Спешим в святые небеса…

У жерома Куаньяра, человека с научным складом ума, было ещё одно всепоглощающее увлечение. Все четырнадцать лет, проведённые за океаном, занимаясь миссионерской и благотворительной деятельностью, общаясь с индейцами различных плёмён, он поневоле стал разбираться в их обрядах, языческих богах и магических таинствах. он настолько этим увлёкся, что стал собирать материалы о религиозных культах не только северной, но и Южной Америки. Под предлогом миссионерской деятельности он побывал на Кубе и Гаити и собрал огромный материал по различным колдовским обрядам, ритуалам и предметам этих ритуалов. особенно тщательно он изучал различные снадобья, изго-

тавливаемые из глюцегенных грибов, ядовитых рыб, моллюсков, змей и земноводных. его поразили колдовские обычаи культа вуду Кубы и Гаити.

Вернувшись в бретань, он, что называется, по инерции, занялся древними культами гэлов и кельтов, поднял литературу времён римской империи – воспоминания самого цезаря и его сподвижников. его ошеломила жестокость обрядов древних друидов. В самом Мон-сен-Мишеле он столкнулся с жертвами этих культов среди послушниц монастыря. одна из молоденьких послушниц ещё в 1695 году рассказала на исповеди о секте, где её приговорили к жертвоприношению в честь Мата бэлы – большой белой матери. Через день её нашли отравленной.

Вначале аббат думал, что послушница покончила с собой из страха быть заживо принесённой в жертву. но изучив вместе с врачом, вызванным из сен-Мало, признаки отравления, он пришёл к выводу, что это был яд, достать который в бретани было невозможно. нечто подобное он видел на Гаити. таким образом, речь шла об убийстве. ещё не стихли слухи о громком деле отравителей, а здесь, в Мон-сен-Мишеле, продолжали действовать некие тайные силы. жером Куаньяр тогда же обратился к властям с просьбой расследовать загадочное убийство послушницы. Вначале дело закрутилось, в монастырь стали наведываться судейские, но вдруг всё затихло.