Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 2. Часть 3. Переписка через океан. Часть 4. Снова на Родине"

Евгений Бажанов
Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 2. Часть 3. Переписка через океан. Часть 4. Снова на Родине

…Мне грустно и легко; печаль моя светла;

Печаль моя полна тобою,

Тобой, одной тобой… Унынья моего

Ничто не мучит, не тревожит,

И сердце вновь горит и любит – оттого,

Что не любить оно не может.

А. С. Пушкин

© Бажанов Е. П., 2016

© ООО «ИТК «Дашков и K°», 2016

Часть 3
Переписка через океан

Глава 1
1973 год

Пребывая в 1973–1979 годах за океаном, мы очень скучали по родным. Постоянно искали контакта с ними. Чуть ли не каждый день направляли друг другу послания. Перевозили почту дипкурьеры один раз в две недели, а то и реже, поэтому периодически мы сидели на голодном пайке, а затем вдруг получали целую пачку писем и открыток. Изредка, когда от тоски по родным становилось совсем невмоготу, звонили Наташиным родителям в Москву и моим в Сочи. Стоили звонки очень дорого, но главное, часами, а то и сутками приходилось дежурить у телефонного аппарата в ожидании соединения.

В письмах мы подробно рассказывали друг другу о своей жизни. Наши письма имеются в домашнем архиве, а вот родительские, хотя мы их привезли в Москву, куда-то, увы, запропастились. Сохранились лишь письма моих родных за 1978–1979 годы и несколько весточек от родителей Наташи в 1978 году.

Ниже приводится (с некоторыми сокращениями, в том числе приветствий, обращений, приветов) наша переписка с родными, а также краткие записи, в том числе дневниковые, о свиданиях с родными во время отпусков и по другим поводам, и радостным, и печальным. В отдельные главы помещены: 1) переписка между моими родителями в январе 1975 года (их последние письма друг другу перед кончиной папы); 2) выдержки из дневника Наташиного папы Евгения Павловича за 1973–1979 годы.

3 марта 1973 года

Мамочка, папочка, здравствуйте, мои милые!

Как было бы мне спокойней, если бы вы были здесь, рядом или, на худой конец, можно было снять трубку, как на Тепличном, и позвонить вам. Все мысли только о том, как вы там без меня, как себя чувствуете, как настроение. Умоляю вас! Пишите хоть 2 строчки каждую почту. Хоть и с опозданием будет информация, но мне как-то, наверное, облегчит все беспокойства и волнения.

Мы прилетели сюда в четверг 28 февраля, а сегодня уже воскресенье 3 марта, если я не ошибаюсь, так как все дни у меня перепутались, ночи и дни тоже смешались за счет насыщенности событиями и делами последней недели и разницы во времени. В первый же день после приезда дали вам телеграмму в городе. Надеюсь, вы получили ее.

Добирались мы очень интересно, до Лондона время полета – 4 часа, прилетели точно, минута в минуту. Должны были просидеть в Лондоне 45 минут, а пробыли 3 часа, из которых примерно полтора часа пробыли в аэропорту, в зале ожидания для транзитных пассажиров. Уже в Лондоне мне представилась возможность и необходимость воспользоваться своим блестящим английским – дважды я сказала “yes”, причем во второй раз “yes-yes”.

Наконец мы вернулись в свой самолет, долго еще сидели и снова полет. Лондон – Нью-Йорк – полет длится 8 часов, в основном над океаном. Так что когда нас предупредили и показали водные спасательные жилеты, у меня колени чуть-чуть затряслись, но летели спокойно, из моего окошечка была видна Гренландия (так мы с Женей предположили). Через 7 часов уже из окна можно было видеть огни Нью-Йорка и окрестностей (было уже абсолютно темно). Огней масса, самых разноцветных, над Нью-Йорком мы делали несколько кругов, так что разглядели и небоскребы, и дороги с вереницами машин – с воздуха это очень красиво.

Наконец приземлились. Самое интересное началось здесь. По планам, составленным в Москве, мы должны были прилететь в Нью-Йорк за 2 часа до вылета нашего самолета TWA в Сан-Франциско, то есть по нью-йоркскому времени примерно в 17:45, а прилетели в 19:15. До вылета нашего самолета оставалось всего 30 минут (19:45). Представьте себе наше состояние!!! В довершение всего обнаружилось, что в США действует новое постановление: снова проходить таможенный досмотр, то есть получать весь наш груз и снова пройти таможню, несмотря на то, что мы чемоданы оформили до Сан-Франциско. Случайно мы нашли женщину – из нашего Аэрофлота, которая нам хоть указала путь на такси для переезда с аэродрома Кеннеди на внутренний. Правда, вся дорога там занимает 5–7 минут.

Выкинули наши вещи перед какой-то дверью, до вылета самолета оставалось уже не более 15 минут, а ведь снова нужно было сдавать багаж. Женя выяснил, что весь багаж в самолет (Нью-Йорк – Сан-Франциско – 19:45) уже оформлен, так что нам нужно самим его дотянуть до самолета. (Интересно, что в США самолеты подъезжают к зданию аэропорта вплотную и ты выходишь или заходишь в самолет без трапа, прямо из двери самолета в дверь аэропорта).

Женя сбегал, узнал, куда нам податься, до вылета уже оставалось 5–7 минут, а мы мечемся по зданию, где ничего не знаешь. Я стою с двумя чемоданами, Женя бежит по коридору с другими двумя, потом возвращается ко мне за оставшимися, и мы уже бежим этот отрезок вместе. Так, такими перебежками по коридорам в полной неизвестности улетел наш самолет или нет, мы добежали непосредственно до нашего входа и прохода к самолету.

Отдали билеты (еще не вошли в самолет) в коридоре перед входом в самолет, тут же отдали чемоданы непосредственно в багажное отделение самолета, уже стоим ни живы, ни мертвы, а человек, оформляющий билеты, нас мило спрашивает, хотим ли мы в самолете смотреть кино и т. д. У меня только одна мысль, только бы скорее впрыгнуть в самолет, какое там кино! Но все же мы захотели смотреть в самолете фильм и оказались наконец на борту. Самолет “Боинг 707”, весь полный, все сидят, занимаются своими делами, и мы двое в коридоре, у Жени на лбу крупные капли пота, цвет лица помидорный с белыми пятнами, оба запыхавшиеся.

Взлетели. Кругом американцы. Время – 19:50. Мы с трудом верили в то, что успели. Стюардесса принесла меню, мы посмотрели, когда она предложила 3 вида горячих блюд, “страшное сомнение” закралось в наши души, хватит ли наших 14 долларов расплатиться, ведь цены мы не знаем. На всякий случай мы отказались от еды, попросили 2 пива. Все ее убеждения, что мы проголодаемся, что лететь 5 часов, на нас абсолютно не подействовали. Труднее было, когда по салону стали разносить вкусно пахнущие подносы с едой, но мы мужественно “выдержали” и это. (Потом, по прибытии на место, мы узнали, что для нас еда была бы бесплатной, но это было уже несколько позднее).

Где-то в 11 часов уже по времени Сан-Франциско мы прилетели, получили вещи и обнаружили, что опять предоставлены сами себе. Закалка, полученная в Нью-Йорке, уже не позволила нам пасть духом. Женя нашел телефоны-автоматы, оставил меня с чемоданами и позвонил в консульство. К счастью, дежурил Вася Юнак, который объяснил, что нас ждут на следующий день в 12 часов дня. Через 30 минут на огромной скорости он приехал в аэропорт за нами. Причем Женя куда-то отошел, я сидела, окруженная грудой чемоданов, ко мне подошел молодой человек и спросил: “Наташа! А где же Женя?”. Так закончился наш полет. Около часу ночи мы приехали в консульство.

Мамуля, папочка, я так путанно и подробно вам все это написала, но вы, конечно, понимаете, насколько необычно мне было оказаться в таких условиях. Сейчас мы уже устроились. Живем мы в консульстве, на 4-м этаже, соседи у нас Вася и Таня Юнак, а также и их сын Андрюша (4 года) – очаровательный мальчишка. Были уже много раз в городе, все очень красиво. Впечатлений масса – напишу в следующем письме.

Квартира у нас большая, комната больше 30 м, вид на мост Золотые Ворота – Golden Gate Bridge – знаменитый мост, который мы видели в энциклопедии, на океан и на залив. (Район, в котором мы живем, считается наиболее аристократическим, фешенебельным, здесь масса вилл, которые также стелются перед нашим окном – дом находится на холме – я все это потом напишу подробнее.) У нас очень большая кухня, все оборудовано, в квартире просторно. Мы пришли к выводу, что все правильно взяли, только очень жаль, что не взяли одеяла и подушки, пришлось ездить покупать.

Вам, наверное, уже надоело читать весь этот сумбур. Но как я еще могу с вами поговорить. Главное, вы не беспокойтесь, все в порядке, условия бытовые у нас прекрасные, теперь главное – работать. А работы, видно, у Жени будет очень много.

Приходим понемногу в себя, и дальше, то есть с завтрашнего дня, нужно уже установить нормальный режим жизни. Мои книги пришли, так что я теперь тоже могу начать писать, а после такого перерыва меня даже тянет заняться работой, диссертацией. Еще есть у меня много-много, что хотелось бы вам написать. Но ведь это первое письмо.

Я вас очень прошу, будьте осторожны, берегите себя, не перегружайтесь. Папуля, следи за маминой диетой, бывайте больше на воздухе! Исходите все время из того, что у меня здесь все будет в порядке, нормально, если все будет хорошо у вас.

Даже не хочу писать, что скучаю по вас – это все не напишешь. Все эти чувства стоят комком в горле. Да вы и сами, зная меня и себя, представляете. Только бы взглянуть на вас, и, кажется, на душе стало бы спокойно!!!

Не могу больше никому сейчас написать, передайте всем привет, особенно Юрику, Тамаре, Вовке, а также Наталье Ефремкиной.

Сегодня воскресенье, повезут почту. Разница во времени у нас с вами 11 часов (вы на 11 часов идете вперед). Целую вас крепко. Мамуля, не напрягайся с нашей квартирой, я тебе оставила столько хлопот! Думайте о своем здоровье и настроении хорошем. Целую вас много-много.

Наташа

16 марта 1973 года

Сегодня пришла первая при нас почта, и сегодня уже 16 марта. Нам ничего нет. Я пишу это письмо, а уже три раза отрывалась вытереть потоки из глаз. Так я надеялась, что вы успеете что-нибудь отправить с этой почтой, надеялась, несмотря на то, что все меня убеждали, что с этой почтой я ничего не смогу от вас получить. Но, что делать, придется еще терпеть 2 недели. Опускайте мне хоть открытку, хоть пару строчек каждую неделю. Мамуля, папочка! Если бы вы знали, как мне это нужно, как мне вас не хватает!!!

Я, конечно, написала эти вопящие строчки, не задумываясь, что могу ими вас испугать. Так вот, пишу абсолютно честно – у нас здесь все хорошо. Я пару дней назад начала потихоньку заниматься. Уже есть примерная договоренность с нашим консулом Анатолием Георгиевичем Мышковым (генеральный консул – Зинчук Александр Иванович) о моих занятиях английским с американкой, она занимается с нашими консульскими дипломатами – а их у нас пока всего 5, включая высшее начальство. Жене положены эти занятия 2 раза в неделю, но он будет заниматься 1 раз и я 1 раз.

Сначала, то есть в первые дни, я очень беспомощно чувствовала себя около телевизора, в магазинах. Сейчас, боюсь торопиться с выводами, но, кажется, становлюсь уверенней. Фильмы по телевизору понимаю в целом – для меня это уже очень многое.

Вчера с Таней Юнак и ее сыном Андреем ходили гулять на Chestnut (Честнат) street – улица недалеко от нас, зашли в одну лавочку-магазин, пока Таня примеряла костюм, я даже успела побеседовать с 2 американками – хозяйками магазина. Они заинтересовались моими белыми новыми босоножками. (Мамуля! Ты умница, что уговорила меня их взять). Так эти американки были уверены, что они на настоящей пробке. Мы разговорились, и они предсказали мне, что я буду очень хорошо говорить по-английски, хотя здесь скорей подойдет термин – по-американски.

Вечерами мы с Юнаками обычно едем гулять по городу, к океану на Рыбацкую пристань – очень колоритная набережная (Fisherman wharf) или едем на shopping (за покупками), который для нас с Женей пока выглядит главным образом как экскурсии. С бытовыми вопросами здесь довольно просто – примерно раз в неделю мы едем в Safeway – большой универсам, где покупаем все на неделю. Так что все уже налажено. Питаемся мы хорошо, даже очень. Фрукты, овощи, куры, мясо – это у нас постоянно. Пока оба поправились.

У меня уже есть большая общественная работа – организация консульской библиотеки. Должна ее организовать к 1 апреля. А дальше выдача книг – 2 раза в неделю, очевидно, будет на мне. Задача очень сложная, так как оформление книг, распределение их, шифрование – все нужно сделать до 1 апреля.

В воскресенье 11 марта мы ездили коллективно на машинах на озеро в горах (относительно в горах) – это за Оклендом. Были в Окленде, конечно, после Сан-Франциско он не производит особого впечатления. Были в Беркли, в университете и в городе. Чрезвычайно интересно. Хороший университет, расположен на холме, прямо на природе, что называется среди зеленой травки. Самое интересное – это студенты. Прямо перед одним из корпусов университета играют негры на своих инструментах (обтянутые барабаны и т. д.), а американцы танцуют, несколько пар. Совершенно фантастические танцы, такое впечатление, что после допинга.

Из университета вышли на центральную улицу Беркли – здесь моим впечатлениям нет конца. Эта улица запружена хиппи, они ходят, гуляют в своих ирреальных одеяниях, прическах. Торгуют всякой всячиной – от первобытных камней до “ювелирных” изделий (кольца из ручек ложек, из вилок, ожерелья такого же типа) и хипповых самодельных платьев. Здесь можно купить вонючие одеяла 30-летней давности из лоскутов, вязаные из веревки пояса, иллюстрации, покрытые лаком и предназначенные для роли картин и так далее – всего не перечислишь. В общем и целом обмундироваться по-хипповски можно запросто.

В США сейчас проводится много интересных дискуссий – стоит ли легализовать марихуану (наркотик) и считать ее употребление просто курением сигарет; имеет ли смысл легализовать проституцию и т. д. Все эти вопросы сейчас достаточно актуальны здесь. Причем это перечисление можно было бы продолжить.

В Беркли можно было увидеть очень колоритные пары – например мужчину лет 50 в хипповой одежде, с косой на боку, с коляской, в которой младенец, и его жену, девочку лет 20 – тоже хиппи, чуть-чуть одетую. Конечно, мамочка, папуля, я пишу о хиппи, вернее о том, что от них осталось. Потому что хиппи в своем зарождении, мне кажется, имели совсем иное содержание. Но это вопрос спорный. Жалко, что те зерна протеста, которые они несли при своем рождении, превратились лишь в протест канонам здоровья, нормы.

Так что воскресенье у меня прошло очень интересно. Женя не ездил, так как в этот день работал с 9 часов утра до 9 часов вечера. Работы у него очень много, но она чрезвычайно интересная. Постепенно он входит в работу, в язык, так как все время беседы с американцами и т. д.

Повторяю, очень много интересного, любопытного. Я вам писала, что мы были в Chinatown, ходили в китайский ресторан, где Женя небезуспешно беседовал долго по-китайски с хозяином, его женой – они приехали в Сан-Франциско из Шанхая сравнительно недавно – 2–3 года назад. В городе есть и корейский ресторан, японский центр, рестораны и т. д., т. е. есть кухни самых разных национальностей.

Интересно, что китайцы в Сан-Франциско, на мой взгляд, очень слабо ассимилированы, они стойко сохраняют свои традиции, манеры, язык, видимо, психологию. Хотя взгляды их, очевидно, несколько трансформированы местными условиями. Это тоже первые впечатления. Их столько, что даже не все сразу приходит в голову, что написать.

Мы с Женей оба очень заняты, настроение и все остальное хорошие. Меня точит только то, что не вижу, не слышу вас. “Растекаюсь” слезами, когда думаю о вас, о Юрике с Тамарой, Вовке, Наташке Ефремкиной. Очень волнуюсь, как вы себя чувствуете, не устаете ли. Умоляю вас обоих, милые мои, не нервничайте ни по какому поводу, тем более из-за меня (нет никаких оснований), из-за работы, из-за мелочей. Берегите себя, здоровье!!! Если у вас все благополучно, то я спокойна, и у меня все хорошо – понимаете?! Месяцы, которые, мамуля, папочка, между мной и вами у меня впереди – единственная тоска. Видимо, только на таком расстоянии начинаешь тосковать за Москвой.

Ну, не буду больше плакаться. Мамуля, соблюдай диету, отдыхайте больше с папой. Я сделаю все, чтобы вам было хорошо.

Передайте большой привет всем знакомым – Улицким, особенно – всему семейству и их крошке Наталье, Калерии Максимовне и Серг. Ник. Мамочка, ты – своим девочкам на работе. Позвоните Игорю Степ. и Фане Ис., если будет возможность – и от меня привет. Поцелуйте Юрика, Тамару, Вовку. Естественно, большой привет от Жени.

Целую вас обоих крепко-крепко. Пусть все мои чувства здесь охраняют ваше благополучие!!! Это для меня так важно.

(Если я не остановлюсь, то перейду на поэму, беру себя в руки и заканчиваю письмо.)

Если будет возможность, то хоть изредка давайте нам телеграммы по международной почте – по известному адресу – на почте вам подскажут детально, а так – Генеральное консульство СССР в Сан-Франциско. Хоть 2 слова, как ваши дела. Целую!!!

Наташа

30 марта 1973 года

Здравствуйте, мои милые!

Только что поговорила с вами. На душе стало легче. Правда, меня волнует фраза, твоя папочка, что мама все сказала Жене. Что мама должна была сказать? Напишите! Все ли у вас в порядке, у Юры с Тамарой, у Вовки (видела его во сне, волнуюсь, как он там?). Может, это (т. е. все обостренное восприятие) мои бзики, но я все же волнуюсь. Пишите мне все как есть, все свои дела, куда ходите, что делаете, а главное, как себя чувствуете.

Мне по телефону вас было не очень хорошо слышно, часто что-то прерывалось, но главная цель – услышать ваши голоса – достигнута, и я очень рада. Ночью (т. е. у вас это был уже день, когда папа ходил на лыжах) я не смогла с вами поговорить, так как поняла американку-телефонистку так, что ваш номер не отвечал, расстроилась и пошла из офиса (т. е. из консульства – учреждение на 1-м этаже нашего дома) к себе в квартиру спать, ведь было уже 3 часа ночи, а Женя оставался дежурить в офисе, поэтому услышал телефонный звонок и разговаривал с мамой. Когда я утром узнала, что он говорил, а я нет, для меня это был удар и мы снова стали заказывать Москву. По целому ряду причин нам звонить в Москву очень неудобно, так что, если сможете, то хоть редко, хоть по 3 минутки, позванивайте нам. Мы, несмотря ни на что, тоже будем изредка звонить. А вообще-то, конечно, фантастика: поговорить с вами по телефону через океан, через полмира. Правда?

Как обстоят наши дела? Во-первых, пока все в порядке: чувствуем себя хорошо, настроение хорошее (если не считать дикой тоски по вас, скучаю очень, даже телефонный разговор не приглушил этого хоть на сегодня), у Жени очень много работы, очень много, я тоже все время занята. Начала заниматься с американкой английским языком. Завтра, т. е. в понедельник, у меня 2-й урок. Это большая любезность генерального консула Зинчука и консула Мышкова. Такие уроки, конечно, редкость. Я даже не могла и мечтать об этом. На уроке ни слова по-русски. Американка по-русски не знает ни слова, так что представляете, как я верчусь как карась на сковородке.

Кроме того, много времени я уделяю организации консульской библиотеки. К 1 апреля должна все сделать, оформить книги, и библиотека должна начать работать. Это мое общественное поручение.

В среду должна выступать на семинаре, причем готовилась по журналам “США”, это журнал, который издает Институт США (наш, где директор Арбатов). Интересно то, что одна из статей, по которой я готовилась, – статья Евг. Дм. Михайлова (муж твоей коллеги, папуля).

В прошедшую пятницу меня вызывал генконсул – Александр Иванович Зинчук и предложил мне работу – преподавание английского языка начинающим (нашим сотрудникам – новый завхоз, комендант, повар, которые вообще не знают английского). Это очень большая ответственность, нужно будет серьезно готовиться. Я, конечно, согласилась и, конечно, даже не могла ожидать, что мне такое предложат. Кроме того, и для меня это будет систематическая практика, причем не стихийная, не по настроению, а обязательная, регулярная.

Потихоньку занимаюсь своей работой, надеюсь все же сделать то, что намечала, на что взяла материалы.

В субботы и воскресения мы с Женей ездим гулять по городу, тогда, когда он не работает. В остальные дни Женя целый день в офисе, иногда и вечером, а я занимаюсь делами или хожу гулять к заливу, по улицам, недалеко от дома, по магазинчикам на этих улицах. Времени для этих прогулок остается все меньше и меньше. На майские дни намечается коллективная поездка в Лос-Анджелес. Очень хочу, чтобы она не сорвалась.

В пятницу мы купили телевизор, так что теперь можем смотреть свой “ящик”, раньше у нас стоял телевизор соседей – Юнаков.

17 марта, т. е. в субботу, мы отмечали коллективно с Юнаками наш юбилей и день рождения их сына (4 года). Устраивали у нас в квартире, вечер, мне кажется, удался. Хотя бы потому, что собрались в 6 часов, а разошлись почти все в 1–2 часа ночи. Были в гостях Зинчуки, Мышковы, Синицыны, Дзержановские и мы (мы и Юнаки). Всего, без Андрюши, 12 человек. Готовили мы с Таней Юнак вместе. Блюда наши, кажется, понравились. Ели, пили, танцевали, пели, разговаривали. В общем, было довольно весело, мне так кажется.

На неделе ездила с Юнаками в итальянский ресторан – пиццерию. Ели национальное блюдо – пиццу. Были с Женей в кино, смотрели 2 фильма – один про хиппи, другой – об одной очень популярной музыкальной группе Mad Dogs and Englishman (“Сумасшедшие собаки и англичанин”). Так что мы много смотрим, много гуляем, и тем не менее этому интересному в Сан-Франциско нет предела.

На прошедшей неделе около нашего консульства снимался какой-то голливудский фильм, так что я наблюдала эту процедуру. Потом актеры попросили разрешения войти в наше консульство, их пустили. Они говорили, что никогда не были в СССР и хотят хоть несколько минут побыть на советской территории, т. е. в нашем консульстве.

В конце апреля, очевидно, уезжает наш бухгалтер Карпенко. Его жена любезно предложила мне взять маленькую посылочку. Я постараюсь вам что-нибудь передать. По крайней мере папе бритвы обязательно пошлю. Правда, получите вы это не скоро, так как они уезжают теплоходом, а это больше месяца одной дороги.

Я себе купила красивую шляпу (белую, с полями). Ты увидишь ее и снимешь с меня, тебе она пойдет бесподобно, мамуль.

Как дела у Григория Петровича и Раисы Григорьевны, как их ребята? Как здоровье? Передайте им от меня и от Жени огромный привет, самые искренние и теплые пожелания хорошего здоровья и благополучия с мальчиками. Большой привет всем Улицким, я им попозже напишу. Поцелуйте Юру и Тамару от меня. Им я тоже напишу письмо. Может быть, у них будет время, пусть напишут, как живут, как себя чувствуют.

Пишу вам, может быть, слишком сюсюкающие письма, потому что очень скучаю, вам даже трудно представить, как, вы ведь дома, поэтому знаете, что такое для меня был этот разговор по телефону. Руки дрожали, когда Женя договаривался с телефонистами. Я, конечно, не преследовала цель узнать что-то, поговорить, это невозможно. Только услышать ваши голоса, и можно жить дальше!!!

Допишу письмо перед почтой, отправкой писем.

Сегодня, 30 марта, получили почту. Мне только мамино письмо. Рада очень, но почему же, папуль, ты не написал мне ни слова? Что случилось? Здоровье как? Знали бы вы, что я живу здесь вашими письмами, и так я их получать буду с опозданием, так вы хоть чаще пишите все о себе, что делаете. Мамуля! Интересно то, что ты пишешь о поездке в Архангельское. У нас в тот же день (по моим подсчетам) была аналогичная история. Мы поехали в китайский город на машине. Вася Юнак захлопнул дверцу, а ключи зажигания и от замка остались в машине. Так что ему пришлось ехать в консульство за запасными ключами.

Мамуль! Представляю, как ты устала на Тепличном, большое тебе спасибо! Очень жалко, что не успела всю эту работу сделать сама. Ты ничего не пишешь про Юру и Тамару, как они? Все ли в порядке? Как Юрик себя чувствует? Потом, что это за настроение? Твоя фраза: “Не знаю, идти ли мне на 60-летие Петра?” Это настроение меня очень огорчило и встревожило. Если все те же причины, то все это ерунда.

Почему Ф.И. просила присылать не в институт? Я хочу только знать причины. А так я и собиралась присылать домой, к вам. Все ли в порядке у Казакевича – возникла у меня мысль. Передайте привет от меня Калерии Макс. и Серг. Николаевичу. Я очень рада, что вы вместе проводите время.

Вам, видимо, трудно себе это представить, но я здесь очень занята, времени свободного практически нет. Вчера ездили на наше судно “Алишер Навои”. Женя и Вася беседовали с командой, а капитан принимал нас с Таней, а потом всех вместе. Правда, встретил он нас после американцев, так что еле-еле держался на ногах. Когда уходили, он уже не держался совсем. Было очень хорошо и весело, как будто побыли дома. Папуль, он тебя знает, а также знает дядю Сашу Агоева. Капитан молодой, по-моему, нет 40 лет. Зовут Валентин, фамилию не знаю.

Уточнения по поводу посылки: кроме лезвий послать ничего не смогу, вернее не смогут взять, так как Карпенко без диппаспорта и у них очень много ограничений по вещам, которые они могут везти.

Вот, кажется, и все. Целую вас крепко. Берегите себя. Отдыхайте хорошо. И не беспокойтесь за нас, так как у нас все в порядке.

Мамуля, всем, что осталось у тебя моего, распоряжайся, как тебе надо. Поняла? Я хочу заказать в ФРГ такие бра, как твои в столовой (парные свечи). Возможно, скоро это сделаю, если будет возможно. Так что в этом отношении не думай обо мне (я имею в виду твои одинарные свечки-бра). Исходи только из своей необходимости в отношении их! Ты меня поняла?

Целую вас обоих крепко.

Всем привет.

Очень прошу вас, будьте осторожны. Я могу целое письмо на 50 страниц написать с этими призывами. Так что замолкаю и еще раз вас целую, к сожалению, только на бумаге и мысленно.

Как мне было обидно, что папа в этот раз ничего не написал. Хоть радость первого письма маминого велика. Главное, не сам факт письма от тебя, папа, просто я стала волноваться, в чем дело. Учтите, что все здесь в этом отношении обострено, так как я не вижу вас каждый день и не могу поговорить по телефону.

Целую, мои любимые.

Наташа

Привет от Жени.

11–12 апреля 1973 года

Мамочка, папочка, здравствуйте, мои любимые!

Сегодня уже 11 апреля. Уже путаю не то что дни, а месяцы. Как бы дело не дошло до ошибок в годах.

Что у нас было за эти две недели. Я провела первое организационное занятие английского языка в пятницу, послезавтра (а это у нас день почты) начинаю непосредственно преподавание. Очень волнуюсь. Из Вашингтона Ал. Ив. Зинчук привез мне учебник, который размножала на копировальной машине. Так что первые уроки уже готовы. У студентов моих (их уже 4 человека, причем средний возраст 40 лет) чувствую энтузиазм. Это несколько успокаивает. Но, с другой стороны, они хотят сразу заговорить. Стремление понятное, но ведь даже для элементарных фраз понадобится большой труд. Ну, все детали будут видны уже на практике.

На week-end (в субботу) ездили в Санта-Круз. Это курортное место на океане. Дорога в один конец на машине занимает 2 часа (хорошего темпа), примерно 140 км. Туда ехали по дороге около океана.

Изумительно красивая дорога. Было не очень жарко. Ну, для вашего представления: на мне была кофточка и синий вельветовый пиджак. Но ближе к Санта-Крузу становилось все теплее и теплее. Вообще, здесь очень странный климат по районам. В Санта-Крузе было уже градусов 20, так что можно вполне загорать.

Океан очень холодный, плавать никто не плавает, только окунаются. Я вначале была настроена скептически в смысле погоды, но потом все-таки влезла в купальник и даже залезла по пояс в воду, чуть-чуть покупалась. Сначала вода обжигает, но потом очень приятно. Во второй половине дня пошла на аттракционы – это целый развлекательный городок с чудовищем, вылезающим периодически из воды (огромная кукла, ненастоящий, конечно); с поездом, который уходит в тоннель в затерянный мир; с комнатой ужасов; с гонками автомобилей и, наконец, с американской горкой (как это принято у нас называть).

Горка эта в Санта-Крузе большая и ужасно страшная. Желающих из нашей компании в 6 человек плюс Андрей (сын Юнаков) нашлось только двое – Мышков (консул) Анат. Георг. и я. Анатолий Георгиевич испытывал эту горку не в первый раз, а я в первый. Когда все это началось, я думала, что пришел мой конец, крутой подъем на медленной скорости, а потом почти свободное падение с ускорением и снова взлет с поворотом и т. д. Все пищат в кабинках, я не издала ни звука, но мысль работала четко: погибаем. Когда все это кончилось, я обнаружила (вернее, обнаружил Анат. Георг.), что я сижу на собственных очках.

На открытке я вам посылаю именно эту горку, но только это не самый крутой съезд и даже его лишь верхняя часть, т. е. еще очень пологая. На крутой части лица пассажиров совсем иные.

Вернулись в Сан-Франциско только в 9 часов вечера. Подъезжая, снова натягивали свои кофты, так как вернулись из лета (Санта-Круз) в весну (Сан-Фр.). В отношении этих чудес – аттракционов, конечно, очень интересно побывать в Лос-Анджелесе (Диснейленде).

На неделе ездили в Chinatown, ходили на китайские фильмы. Фильмы гонконгского производства, на китайском языке, но с английскими титрами, так что я понимала почти все. Мне понравилось. А вчера вечером были на фильме Бергмана (шведский крупнейший, выдающийся режиссер) “Cries and Whispers” (“Крики и шепоты”). Фильм этот один из последних, считается очень хорошим. Писать о нем трудно, могу сказать только одно, что, признавая фильм сильным, с прекрасной игрой актеров, все-таки понимаю, что он до меня не очень дошел. Совершенно иной кинематограф, в отличие от советского и других даже. После фильма остается ужасный осадок, как говорят в Одессе: “немножко хочется повеситься”. Психологически действует феноменально. Фильм талантливый, но еще раз посмотреть не захочется.

Несколько раз ездили на shopping вечерами. Должна вам признаться, что магазины здесь и покупки – это целая наука. Мне, например, очень трудно ориентироваться по целому ряду обстоятельств, исключая язык. Но постепенно привыкаю.

Продукты мы покупаем в основном 1 раз в неделю, если чего не хватает, докупаем в лавке поблизости. А основные закупки делаем в Safeway – это очень большой магазин продовольственный, где проводишь как минимум час.

Мамуля! Я тебе купила короткие сапожки для осени. Представь себе сапоги-чулки, только обрезанные выше щиколотки. Причем они на платформе. Смотрятся довольно элегантно. Черный цвет, под лак. Только передать их никак сейчас не могу. С Карпенко посылаю вам лезвия, станок для лезвий (если я правильно называю), колготки (для мамы). Больше, к сожалению, ничего не могу послать.