Текст книги "Стихий безумные удары"

На Аманаузе отдыхаем, забираем заброску, совершаем прогулки, организуем на дневке празднование дня рождения Саши, с шампанским. Все это очень приятно, но опять сильно расслабляет группу. В этом плане лучше устроить две полудневки, чем одну целую дневку. На штурм Джугутурлучата группа не решается, и далее проходим в ущелье Бу-Ульгена вдоль хребта через несложный перевал Чучхур. На Бу-Ульгене неполной группой совершаем восхождение на вершину Западного Бу-Ульгена. С нее тоже открылся очень впечатляющий вид и на восточные стены Домбай-Ульгена, и на красавицу Чотчу, и на примыкающий узел Западного Кавказа с пиком Даут и участком Военно-Сухумской дороги вблизи Северного приюта. Через два дня мы были уже на этих склонах, на травянистой площадке уступа скал реки Уллу-Муруджу (правого притока Гоначхира), а вершины Бу-Ульгена находились уже на другой стороне Гоначхирского ущелья. А как звенела гитара на этой полочке скал, в лучах заката!..

 
А распахнутые ветра
Снова в наши сердца стучатся
К синеоким своим горам
Не пора ли нам возвращаться…
 

(Ю.Визбор)

Перевал Рынджи прошли без проблем, но вот за перевалом допустили ошибку: надо было сразу перевалить на Уллу-Муруджу. Если есть возможность, темп перевалить, надо это использовать, – погода в горах может резко измениться. Вот здесь промедлили, встали на ночлег, а погода резко испортилась, и на следующий день налетела такая «хмарь», что от перевала пришлось отказаться и топать вниз по ущелью Даута сначала под мокрым снегом, а ниже под проливным дождем. Проблем с переправами при спуске по правому берегу не возникло, но вот промокли капитально, насквозь. К вечеру дождь прошел, и часть вещей удалось высушить на ветру. Ясным утром следующего дня досушили остальное снаряжение, и сошли по ущелью реки Даут до фермы. Ночью был «кау-бой»: пришлось отгонять коров от палаток, чтобы они не порвали оттяжки.

Вид с Западного Буульгена на верховья реки Клухор. Вдали Эльбрус. Внизу (на «зелени») видна дорога к Клухорскому перевалу.

«Отвальную» здесь мы устроили явно рановато: двое ребят слегка «перебрали спиртяшки», и смешно было видеть на следующий день, как медленно они ползли на подъем к Эпчику Даутскому. Да, спиртное для сердца – нож острый! Пройдя вверх в темпе 30 минут, более часа ждал их у кошары. Здесь поговорили «по душам» с местным пастухом. В целом он очень негативно оценивал изменения, произошедшие в стране и обществе за последние годы (шел год 1993-й). На жизнь простых людей труда, горцев-животноводов и земледельцев, эти изменения наложили множество новых, нежданных тягот. А жизнь у них и до того была нелегкой…

На подъеме по торной тропе очень чувствовался эффект увеличения скорости за счет применения альпинистских палок, – с ними идется заметно быстрее и легче, с большим удовольствием. Здорово помогают палки и на спуске, частично разгружая ноги. Применение палок дает заметное «притупление» нагрузки рюкзака на туловище и общей нагрузки на ноги, заметно включая в работу группы мышц рук и плеч. При увеличении крутизны склона регулируемые палки легко укорачиваются (обе или одна со стороны склона при движении серпантинами) и не создают каких-либо неудобств.

Перейдя перевал, спустились к Учкулану и на автобусе доехали по Уллу-Каму до Карачаевска. В ожидании автобуса заночевали вблизи автовокзала. Вечером к нашей стоянке проявила интерес группа местной молодежи, – несколько молодых людей в возрасте около 20 лет начали «крутиться» вокруг с неизвестными целями. Вначале мы отнеслись к этому подозрительно, – не задумали ли ребята подраться, хулиганить, или стащить что-то (такое в походах случалось). Но оказалось, что нет: они просто хотели пообщаться. Напряжение сразу улетучилось, когда достали гитару, сели в кружок и спели несколько песен, – они свои, а мы свои. У них парень очень красиво спел «Ананасы в шампанском»… Рассказали им о нашем походе и угостили, чем смогли. В общем, пообщались дружно и приятно. Гитара – чудесный инструмент, не только для музыкальности, но и для коммуникабельности…

Этот поход, пусть и не совсем удачный, навел в итоге на следующие размышления, которые могут пригодиться походникам.

Неровный состав группы – это проблема, с которой в той или иной степени сталкивается каждый руководитель: на это нельзя закрывать глаза, реально оценивая состояние каждого участника. Надо внимательно следить за наименее сильными, наименее опытными участниками, и при необходимости помогать им на сложных и опасных участках. Возможен здесь и метод персональной опеки (как гласной, так и негласной), когда к новичку прикрепляется более сильный и опытный участник, который помогает ему, подстраховывает в трудные моменты.

Если руководитель игнорирует мнение новичка (особенно в части самочувствия) на том основании, что у него «мал опыт», то это ошибка. Считаться с наименее опытными участниками руководитель должен, как с опытными. В большинстве вопросов, но, прежде всего, в плане «походного самочувствия». Если оно в целом плохое, если человек чувствует себя физически, технически или психологически неуверенно, это – тревожный симптом, который должен настораживать и вызывать действия, необходимые для преодоления такого состояния. Действия разные, – и в плане технического, физического и психологического укрепления этого участника, и в плане корректирования действий группы. Можно позаниматься с человеком индивидуально, немного облегчить его нагрузку и работу на маршруте, постараться улучшить его психологический настрой вниманием, беседой, рассказами. Тревожным симптомом является «замыкание» человека в себе (интроверсия, черты аутизма), – это нередко свидетельствует о том, что у него «не все в порядке» с психологическим самочувствием, значит, он испытывает внутреннюю неуверенность. Значит, он реально слаб, и это может быть фактором дополнительного риска.

За состоянием своих участников руководитель должен видеть и реальные возможности своей группы: нельзя идти на более сложные препятствия, если видно, что группа неуверенно чувствует себя на менее сложном рельефе. Слышать в походе надо всех. Группа – живой организм, и если какая-то его часть испытывает боль, то не замечать эту боль нельзя. В нашей группе волею обстоятельств руководитель хорошо чувствовал слабость участников, – единственной женщиной в группе была его жена. В таких сложных походах женщинам труднее, чем мужчинам и физически и психологически, особенно в первый раз на новой ступени сложности, и особенно в «женском одиночестве». Женщины требуют особой аккуратности в обращении, их могут очень эмоционально ранить такие «шероховатости», которые мужчины обычно просто не замечают. И, конечно, с женщинами надо говорить на понятном им языке. Некоторые «крепкие» термины, увы, весьма употребительные в мужских коллективах, совершенно недопустимы в присутствии женщин.

Е.В.Буянов, 27.03.2001 г.

Первый поход

 
И после просторов Памира,
И после Тянь-Шаня чудес
Мне помнится шум Гоначхира,
Палатки, поляна и лес
 
 
Средь гор бело-сине-искристых
С цветами в разливе лугов,
У речки шумливой и чистой
Из неба высоких снегов
 
 
Припев:
Ведь первый поход —
Нам месяц медовый,
Высокие горы
Все в платьях невест,
Один переход —
Шаг в мир уже новый,
В иные просторы
И свежесть окрест…
 
 
Вонзилось глубоко и ново
В зеленую юность мою
Похода зовущее слово
Шагами в горах, на краю,
 
 
Спев песни своих фантазеров —
Костров, водопадов, ветров,
Оно мне молчало в озерах,
В усталой тиши вечеров…
 
 
Припев.
 
 
Пролягут повыше дороги
На новые гор берега,
На скал, ледопадов пороги
Где ветры, дожди и снега,
 
 
И как обретенье свободы,
И словно чарующий стих
В душе проживают походы,
А первый был главным средь них…
А первый был первым средь них!..
 
 
Припев.
 

(песня пока без нот, пока без четкого мотива, но 3-хстопный амфибрахий достаточно певуч…)

(Е.В. Буянов, 30.03.2001 г.)

Е.В. Буянов, В.Г. Крюков
Визит «черного альпиниста»

Рассказ-быль (туристские истории)

Впечатления от того случая врезались в память ярко. И до сих пор, спустя много лет, при живом воспоминании проходят «морозом по коже» с легкой дрожью в поджилках.

История приключилась в группе новичков, на перевале Холодовского в Архызе (Западный Кавказ), для большинства в первом походе по горам. На перевал вышли благополучно, но на седловине застряли, упершись на той стороне в сплошную стену тумана, мешавшую увидеть, куда спускаться. Сверху небо черно-серое, слегка капает дождь и снег. Холодно. Все чувствовали, что может стать еще хуже, если начнется ливень с мокрым снегом. В общем, погода «мерзопакостная», перспективы самые «склизьфасовские»: темно, холодно, погода – «грязь», на душе мрак. Но все с надеждой глядят в туман на стороне спуска: а вдруг его пелена хоть на миг разойдется, и увидим, куда идти. Бездействие угнетало психику, и подсознательное ожидание чего-то зловещего в какой-то мере подкралось ко всем.

Наконец в темно-серой пелене тумана возник разрыв в виде светлой полосы размыва, и в этой полосе на переходе светлого и темного участков обозначилась маленькая фигурка человека. Ее ясно увидела вся группа, и все, как один, взгляды молчаливо и заворожено устремились на нее. Фигурка дрожала и слегка двигалась, – она была живой, она не обладала неподвижностью неживого предмета. Но вначале в этих движениях не было ничего необычного: легкие колебания в виде движений, которые совершает стоящий на месте человек.

И вдруг!.. Фигурка начала быстро, с нарастающей скоростью вырастать в размерах, она стала крупной, затем огромной. Ее гигантские руки потянулись к нам, на ходу превращаясь в колоссальные заостренные щупальца! Кровь застыла в жилах, а у одной из девушек вырвался крик панического ужаса.

Черные щупальца тенью скользнули сверху и бесследно исчезли вместе с самой фигурой. Видение прекратилось, но тут же открылось его простое объяснение в виде луча света, проходящего через скалу на недалеком гребне гор. Переходы светотени и родили иллюзию присутствия человека, превращающегося в великана. Сама скала, конечно, стояла неподвижно, но игра света в движущихся просветах облаков создала эффект подвижного образа. Природный короткометражный ужастик! Хорошо, что обошлось без инфарктов, зрелище было не для слабонервных.

Конечно, человеку темному, суеверному, такой случай – хороший повод для всякого рода «знаков судьбы», «божественных предупреждений», всякой чертовщины, козней «дьявола» или злых духов. Особенно если причины «видения» сразу не видны и непонятны, а такая ситуация обычна для необычных явлений. Человек же просвещенный будет искать разумное объяснение природного явления. Случается, что наблюдения необычных явлений природы приводит к интересным научным находкам. Острый ум позволяет и в обычных, всеми видимыми, явлениях, увидеть более глубокий скрытый смысл. Вспомним ванну Архимеда, яблоко Ньютона, закрутившийся в воздухе листок бумаги, наблюдаемый Жуковским при размышлениях о природе аэродинамических сил… Только ум должен быть нацеленным и сильным своим знанием и умением, чтобы найти правильное объяснение. И ум должен быть свободен от предрассудков, которые по сути ведь тоже мешающий видеть «туман», только душевный. Безусловно, ни в какой ситуации нельзя впадать в панику, терять рассудок. Иначе редкое, но, в общем, незначительное явление природы, может стать источником несчастного случая, аварии…

(Написано Е.В.Буяновым по рассказу В.Г.Крюкова 03.07.2002 г.)

Явление «белых дев»

(Рассказ геодезиста)

Чапдара – вершина в Фанских горах высотой под пять тысяч, примерно 4900. Здесь и произошел этот анекдотичный случай с визитом «белых дам». Туда мы, трое здоровых молодых парней, лезли с грузом «под завязку», с рюкзаками «за сорок». Помимо обычного походного и горного снаряжения в них были и геодезические инструменты для наблюдений, и стройматериалы для установки триангуляционного знака на вершине.

Восхождение это не было «увеселительной прогулкой», это был наш обычный труд. А горы были для нас, профессиональных геодезистов, привычной средой обитания. Все имели (в обязательном, жестком порядке для допуска в экспедицию) и необходимую альпинистскую подготовку и инструкторские звания по альпинизму. Совершали в экспедициях восхождения различной сложности, до «пятерок» включительно, но к разрядам и званиям особенно не стремились. Надо сказать, что горные геодезисты составляли особый, специфичный и небольшой отряд альпинистов, имевший свои особенности работы. Мы были достаточно хорошо (по тем, советским временам) экипированы и специальным снаряжением и одеждой, а альпинистские сборы в лагерях проходили в основном зимой, а летом работали в экспедициях, выполняя работы по геодезии для топографов и картографов… Среди топографов и картографов геодезисты составляют небольшой отряд первопроходцев, производящий наиболее точные измерения на местности, наиболее сложные математические расчеты и установку реперных знаков с точным определением их координат для последующей съемки местности. Народ очень образованный, квалифицированный и культурный. Ошибиться мы не имели права: тогда вся тяжелая последующая работа топографов, а затем и картографов пойдет насмарку.

Изматывающий подъем шел по гребневому «тягуну» с перепадом высот в два километра, местами со скальными стенками. На вершину вышли только к вечеру, произвести наблюдения не успели. Куда там: все небо затянуло, холодная влага облаков пронимала сквозь штормовку и свитер так, что сам себе казался губкой, пропитанной холодной водой. Сдави – потеку!.. Примостили свою перкалевую «памирку» (палатку-«серебрянку») на полочке, втиснулись в нее все «тремя шкафчиками» и загудели «Шмелем», готовя нехитрый обед. Делать нечего, – на отдыхе стали трепаться обо всем, что в голову придет. Как раз в те времена (в 62-м это было) американцы и Хиллари искали в Гималаях снежного человека. Здесь, в Киргизии, мы тоже немало слышали легенд о «Йоти».

«Хорошо бы, – Николай говорит, наш альпинист-инструктор, – пришел бы к нам снежный человек поболтать».

Глеб (помощник) тут же возмутился: «На кой ляд нам здесь сдался еще один мужичище для „теснотищи“. Вот ба-бу-бы! Снежную и нежную! Это было бы чудненько!» Раздалось ржание застоявшихся жеребцов: Знаете, в горах и походах все возможно. Вот только одно совершенно там невозможно, – это чтобы в мужской компании разговор не «зашел о бабах». Хотя бы немного, хоть иносказательно. Особенно после четырех месяцев «в поле», да еще на горе под пять тысяч, где облаков и снега куда больше, чем тверди земной.

И вдруг за палаткой слышится мелодичный девичий голосок:

– «Мальчики! К вам можно?»

Нас как обухом по голове хватило! Вздрогнули. Оторопели. Гробовая тишина… Что это? Сон? Явь? Наваждение или галлюцинация? Прошла «минута тишины», как в день Победы. Снаружи тоже ни звука. Голоса-то не внизу на полянке, это ж на вершине горы, «у черта на рогах, у бога на ногах». У всех внутри «екнуло» от этой фразы. Мистика!

А затем – взрыв звонкого девичьего смеха снаружи! И за откинутым пологом палатки нам предстают две симпатичные девушки с рюкзаками…

Закон гостеприимства мы соблюдали «железно»: сначала приюти, обогрей, накорми, и только после можно пуститься в разговоры и расспросы.

Девушки оказались геоботаниками, – «ползали по склонам в поисках своих „травок“ (редких растений-реликтов и таких, которые сохранились только здесь с древних времен, или которые только здесь произрастают в силу специфики своей эволюции в местных условиях). Снеговая линия там высоко – на 4500. Они решили сходить на вершину, попали под ней в облака и побоялись спускаться в тумане. Неожиданно услышали голоса и наш хохот из палатки. Вначале растерялись, потом поняли, что рядом собратья „по разуму“ и по профессии. Пошли на звуки голосов и, прослушав конец нашего разговора, решили немного разыграть.

Ночь пролетела, как одно мгновение: шутки, прибаутки, анекдоты и комплименты. Гоняли чаи, ощущая радость и свежесть впечатлений от встречи с «новыми» людьми, которым можно много интересного порассказать, и самим наслушаться. Молодость!..

Утром солнце осветило скалу чуть ниже нас, колер которой при прямом утреннем подсвете оказался весьма необычным, прекрасным и темно-красным, с фиолетовым отливом. Мы залюбовались: скала притягивала своей загадочностью, непривычным видом. Такой породы раньше не встречали. Одна из девчат спросила:

– Ребят, а вы не знаете, почему на склонах нет ни птиц, ни растительности?

Мы только плечами пожали: почему они должны быть на такой высоте? Хотя в горах и галки встречаются, и мхи с лишайниками растут достаточно высоко…

– Это можно понять и объяснить. Красиво, правда! Но то, чем мы любуемся – киноварь! Ртутная руда, опасная для здоровья. Здесь вообще стоять нельзя…

Немного стыдно было ощутить, что в вопросах геологии они оказались посильнее нас. Сразу вспомнился тот подзабытый институтский курс. Век живи – век учись! Смежные дисциплины знать надо. Есть в горах скрытые опасности, которые можешь не заметить по собственной необразованности.

Вот такие «снежные дамы». В плоти и крови, приятные во всех отношениях. А вот настоящее «привидение» мне тоже приходило в виде «женщины в белом». Во сне, причем при весьма драматичных обстоятельствах. Спал тогда в тайге, без палатки, положив заряженное ружье под голову. А она во сне пришла и сказала: «Ты вот спишь спокойно, а тебя сейчас медведь съест!..» От этих слов мгновенно проснулся, и еще не вполне придя в себя, по какому-то внутреннему наитию, пальнул из ружья в кусты. Оттуда в ответ и рев, и треск сучьев. По следам и кровавому поносу определил: да, медведь приходил, подкрадывался. Сам не знаю, какие органы восприятия о том предупредили. Но спасли! Органы чувств и подсознание у человека могут работать и во сне, в полной «отключке».

Очень похожее по описанию «привидение» являлось во сне и моей жене. «Та» женщина с ней конфликтовала, пыталась прогнать. Потом такая же дама явилась во сне и рабочим, приезжавшим бурить скважину на соседнем участке. Она им сказала, что здесь бурить нельзя, а они (приснилось все это не одному, а двоим) во сне бросили в нее камнем. Они все-таки начали бурить, но бур у них уперся в камень и сломался. Бросили скважину и уехали. Не знаю, может, совпадения это. Но слишком уж похожи все эти дамы, и объяснения тому нет. «Видения» от подсознания у человека могут быть, весьма загадочные и необъяснимые…

Да, а вот опасности от горных пород «надо видеть, чтоб себя не обидеть». Порода по разным причинам может быть вредной для здоровья. Может содержать и токсичные вещества, может обладать повышенной радиоактивностью. Проще всего это заметить по биологическим признакам: либо по полному отсутствию растительности и животных (включая насекомых), либо по каким-то биологическим аномалиям: присутствию каких-то отдельных растений, мхов и лишайников, не характерных для других близлежащих мест. При подозрении на «аномалию» желательно в этом месте надолго не задерживаться (на бивак не останавливаться), и местную воду не использовать.

«Басмач»

В экспедициях довелось есть все, что попадало «на мушку»: и оленей, и медведей, и уларов, и кекликов, и сурков.

В тот 59-й год я уже учился в своем МИИГА и К (московский институт инженеров геодезии, аэросъемки и картографии), а на летние работы устроился инструктором-альпинистом в «свой» отряд, в котором до того проработал 5 лет техником. Работы вели в Фанских горах, на высотах свыше 4000 м (гора Чимтарга там высшая точка – 5489 м). Главной обязанностью было обеспечение безопасности при работе в высокогорье. Но и других обязанностей хватало. Обнаружил при встрече со старыми друзьями отсутствие свежего мяса на столе. Непорядок! Взыграла и охотничья страсть. А потому – «тулочку» на плечо и по утру верхом на охоту вверх по саю. Оружие у нас на законном основании по режимным соображениям, кроме того, мы фактически военной командой были «под крылом» Туркестанского округа. «Басмач», – так прозвали меня жители окрестных кишлаков Кштуд, Тупаланг-Дарья и других за мой образ «всадника с ружьем».

Фанские горы (1974). Вид с седла Чимтарги на вершины-пятитысячники Черный, Малая и Большая Ганза (Малая стоит на фоне Большой, почти сливаясь с ней).

Еду. Красота вокруг!.. Вдруг что-то темное вдалеке метнулось. Приготовился и жду, когда животное из-за скалы выскочит. Когда выскочило, расстояние было чуть более ста метров. Прямо навскидку с седла выстрелил, и козел покатился по склону (у меня тогда был «плотный» первый разряд по стрельбе, и с мастерами в международных соревнованиях участвовал, так что не удивляйтесь, что «легко попал», за этим тренировка была отличная). Когда подъехал к трофею удивили меня рога козла, – они были завиты, как штопор. Взвалил козла поперек седла, направился в лагерь. «Басмач», – так звали меня по манере возить ружье жители саев Хават, Кштут, Туполангдарья, да и в других местах.

Еду легкой рысью, и вдруг «на рысях» ко мне подъезжают двое, и один из них как бы невзначай на меня винтовку направляет, – 8-мм «слонобой» на нашем жаргоне. Я отшучиваюсь, что, мол, козла уже не вернуть, а на меня охота запрещена законом. Тут и он замечает, что ему прямо в лоб смотрит ствол нагана. Он вежливо извиняется, что якобы «нечаянно» направил ружье, и мы оба стволы убираем для более «дипломатичной» разборки. Он представляется: главный егерь Узбекистана. Я замечаю, что здесь Таджикистан. Второй оказался главным корреспондентом газеты «Правда Востока». Оба здесь в командировке по подсчету поголовья винторогих козлов, занесенных в «Красную книгу». Таких козлов, один из которых у меня на седле лежит. Я со своей стороны извинился и объяснил, кто я и откуда. Объяснил, что оружие у нас на законном основании для охраны секретных материалов, и применять его я могу при любой попытке посторонних завладеть ими или… напасть на нас. Так что факт налицо – стрелять могли оба сразу и на законном основании могли потом доказать свою правоту… Газетчику еще объяснил, что деятельность наша никакой огласке не подлежит, особенно в прессе. За это режимные службы сразу «пошлют по этапу». Стреляли же мы с егерем одновременно, но чуть позже, через день. По кабану.

По приезде в лагерь ребята очень обрадовались свежему мясу, устроили пир, на котором егерь и корреспондент были почетными гостями. Они рассказали много интересного о своей работе. Егерь популярно объяснил, что: «Знаете, ребята, таких вот „круторогих“ здесь осталось очень мало. Вы их не трогайте. Вот кабанов у нас „навалом“, можем даже поохотиться вместе…».

Коль забота об охоте, зашел разговор об оружии и стрельбе. Захотели проверить друг друга на меткость. Ведь здоровый кабан – не баран, это зверь очень опасный. Идя на него хорошую подготовку надо иметь по охотничьим навыкам не только в стрельбе по мишеням. Но начали с состязаний в стрельбе по бутылкам. Со ста пятидесяти, потом с двухсот метров, и с условием: засчитывать только попадание в горлышко. В саму бутылку – промах. Из своего оружия: у него – «слонобой» с оптическим прицелом, а у меня – охотничья двустволка 16-го калибра. Проверили. В горлышки уверенно попадали с двухсот метров. Уже после первого выстрела егерь и «корреспондент» поняли, что здесь какой-то подвох, что двустволка не простая, а нарезная. И полезли разбираться, когда ее переломил. Когда «корреспондент» разобрался, сразу задрожал от вожделения: так ему захотелось поиметь такой редкий «ствол». Стал умолять, и чего только не предлагал взамен. В конце-концов «ствол» этот ему достался, но только на следующий год. Трудно лишить человека такого счастья…

Кабан пулей выскочил из кустов и ринулся прямо на егеря. Очень опасно. Стреляли почти одновременно – егерь спереди, с двухсот метров, я же сбоку, примерно со ста пятидесяти. Егерь промазал, я попал. Но прежде, чем лечь, кабан успел сто метров, половину расстояния, пробежать. Конечно, мандраж у меня был поменьше: не на меня бежала эта глыба мяса с клыками. Свинины весь наш лагерь тогда наелся. Почти все до расстройства желудка. Жирная свинина – хорошее слабительное…

(По рассказу геодезиста Вишневского Г.Д. 09–10.2002)