Текст книги "Рыбинск. Портрет города в 11 ракурсах"

Купец Иван Алексеевич Миклютин руководил строительством нового Спасо-Преображенского собора. Собор в 1851 году освятили. Но Миклютин достроить собор не успел: скончался в холерную эпидемию в мае 1848 года «от краткой, но тяжкой болезни холеры на 61 г.».

Рыбинский протоиерей Родион Путятин обращался к пастве после минования этой эпидемии: «Страшное было у нас нынешнее лето! В продолжение почти четырех месяцев всякий из нас должен был непрестанно бояться, чтобы не умереть от эпидемической болезни, потому что от нее всякие заболевали: и старые и молодые, и слабые и сильные, и из заболевавших редкие не умирали. Ужасное было у нас нынешнее лето! Город наш был больницей, и пристань рыбинская была пристанищем больных из разных мест России. А помните ли, слушатели, куда мы тогда убегали от страха и боязни? Конечно, помните – в церковь Божию. И как мы были здесь спокойны! Здесь мы и умирать не боялись, здесь мы и думать забывали, что у нас болезнь в городе, здесь мы и на мертвых смотрели спокойно, потому что смотрели на них, как на живых. <…> Ведь мы, в собственном смысле, ни днем ни ночью не знали покоя от треб непрерывных, особенно в первые два месяца. Да, мы теперь сами дивимся, как у нас доставало тогда сил и духу являться ко всем больным, во всякое время и во всяком месте, – дивимся и благословляем Святую Церковь, благословлявшую и укреплявшую, посылавшую и хранившую нас. По чувству любви к жизни мы тоже боялись, как бы не умереть от болезни, но по духу нашей Церкви мы еще больше боялись, как бы кто из больных не умер без святого напутствия; и страх собственной смерти проходил у нас сам собой от боязни нашей за спасение других» .

В «Рыбинском биржевом листке» 28 мая 1870 года мы найдем такие рассуждения о проблемах местного здравоохранения. «Важность существования хороших больниц в таком городе, как Рыбинск, куда стекаются на лето тысячи рабочих, слишком очевидна; и наше земство, с своей стороны, постоянно принимало и принимает меры к облечению участи больных настолько, насколько оно лишь возможно. Из отчета по земскому собранию за 1869 год видно, что в больнице призревалось средним числом ежедневно 93 человека; представители города и уезда составляли только 9 % всей этой суммы, иногородние больные – 27 %, лица духовные и разночинцы – 2 %, остальные 62 % приходилось на долю арестантов и нижних военных чинов». Земская больница, лечившая в основном иногородних, во второй половине XIX века работала с большим убытком. В 1866 году открыли специальную больницу «для судорабочих» на левом берегу Волги.

Картину холерных бедствий 1890-х годов запечатлел в «Моих скитаниях» (1928) журналист Владимир Гиляровский. Он вспоминает, как в Рыбинске с половины лета разыгралась холера среди грузчиков хлеба. Люди умирали и на улицах, и на пристанях, ломовики зарабатывали огромные деньги, перевозя трупы днем на кладбище и ночью на берег Волги, к лодкам, на которых возили их за Волгу и там хоронили в песках и тальниках.

Вот бурлаки тянут расшиву, а с песчаного обрывистого яра мальчишки дразнят их, выкрикивая: «Аравушка! аравушка, обсери берега!»… «Что верно, то верно, время, холерное!» – соглашается Гиляровский. Смертность среди бурлаков была очень высокой – условия их труда способствовали распространению инфекции:

«– Н-да! Ишь ты, какая моровая язва пришла.

– Рыбаки сказывали, что в Рыбне не судом народ валит. Холера, говорят.

– И допрежь бывала она… Всяко видали… По всей Волге могилы-то бурлацкие. Взять Ширмокшанский перекат… Там, бывало, десятками в одну яму валили…

Молодой вятский парень, сзади меня уже не раз бегавший в кусты, бледный и позеленевший, со стоном упал… Отцепили ему на ходу лямку – молча обошли лежачего».

Давали о себе знать цинга, моровая язва и тиф. Об уязвимости Рыбинска писал «Северный край» и в 1907 году: «Нами уже сообщалось, что холера в Рыбинске может появиться внезапно, обойдя все другие приволжские города. Опасения оправдались. 28 июля на прибывшей из Казанской губернии барже № 8 М.Н. Блинова, гружённой хлебным товаром, оказался больной рабочий, крестьянин села Балымер Пётр Кузьмин. По доставлении Кузьмина в биржевую больницу его осмотрел врач Афанасьев и нашёл у него признаки азиатской холеры. Больной умер 29 июля. К Кузьмину в больницу была допущена его мать Устинья Кузьмина, которая тут же почувствовала себя дурно и была отправлена в земскую больницу с холерными симптомами. Больная подаёт надежду на выздоровление. Санитарным осмотром баржи Блинова обнаружено, что все помещения для рабочих на этой барже крайне грязны. Каюта судовой команды, приспособленная для десяти человек, переполнена рабочими в числе более двадцати человек. Несомненно, и на других баржах и судах, прибывающих снизу, санитарное состояние не лучше, чем на блиновской барже. Наша управа совсем не приготовилась к встрече страшной гостьи. Город застигнут неприятелем врасплох, во всеоружии грязи и вони. Зловоние распространяется из сточных колодцев в самом центре города на «кресте»» .

Смертность населения в Рыбинске, утверждают некоторые авторы, была выше, чем в других городах России. Однако ситуация менялась. «Биржевой листок» цитирует некоего местного земского медика: «Прежде на больницу смотрели как на преддверье к кладбищу; теперь же она возбуждает гораздо больше доверия и рабочий прибегает к ее приюту не только без особенных посторонних побуждений, но даже и без всяких опасений» .

На заседании земства в 1879 году врач Александр Максимович Сывороткин в 1883 году построил в Рыбинске первую дезинфицирующую печь по чертежам хирурга Буяльского. Он же «предложил свои труды и знания на нужды врачебного дела, не требуя за то никакого денежного вознаграждения».

В словаре Брокгауза и Ефрона находим статистическую информацию: «Больниц 5, со 105 кроватями, врачей 9, фельдшеров 12, повивальных бабок 13, аптек 5». Рыбинская земская больница находилась с конца XIX века на углу Кузнецкой и Ивановской улиц (Гоголя и Радищева). В календаре на 1902 год речь идет о двух больницах, городской и земской. Были также больница для судорабочих и военная больница, «предназначенная исключительно для военных чинов». В конце XIX века на многих крупных узловых и линейных станциях России возникли «приемные покои» на 10–12 больничных коек. Существовал подобный приемный покой для железнодорожников на станции Рыбинск Товарный. В районе топливных складов были выстроены помещения терапевтического, родильного и детского отделений, а чуть позже барак для инфекционных больных. В 1917 году при станции Рыбинск заработала амбулатория с аптекой.

Но и баня продолжала считаться хорошим средством от болезней. Своя баня имелась у иных горожан на дворе. Заводили и общественные бани (мыльни), таковых летом было две, зимой – одна, а грязная вода спускалась подземными трубами в Черемху. Старейшие торговые бани Рыбинска – Мыркинские, их открыл в 1859 году купец Иван Соболев. Сотрудник «Губернских ведомостей» писал: «За театром и ближайшею к нему мельницею, вверх по течению Черемхи, стоят друг против друга каменные торговые бани. Замечательная из них – на левом берегу купца И.Н. Соболева, того самого, у которого в распоряжении были в Петербурге бани, известные под названием Талевских. Но эти последние, по моему мнению, далеко уступают Рыбинским». Затем эти бани были переданы купцу Ивану Мыркину и названы по его имени. Мыркинские бани посещали многие рыбинцы. По сведениям, собранным Александром Козловым, в банях имелось четырнадцать номеров высшего класса, девять номеров подешевле и общая баня. Номер высшего класса состоял из трех комнат: раздевальной с диванами и большими зеркалами, мыльной и парилки. Паровая машина обеспечивала подачу воды из Черемхи и горячее водоснабжение. Попариться в номере высшего класса с ванной полтора века назад стоило 75 копеек, это были огромные по тем временам деньги, без ванной – на треть дешевле. Посетить номер среднего класса можно было за 25 копеек, стоимость помыва в общей бане колебалась от 5 до 10 копеек.

После 1917 года цены на банные услуги стали резко повышаться. А качество условий в бане, напротив, ухудшилось. Впрочем, бани функционируют по сию пору, а в 2011 году в них случилось казусное происшествие: два десятка клиентов отравились угарным газом, но отдышались.

Особая статья – родовспоможение. В 1872 году при аптеке в доме Эльтекова на Крестовой улице создали родильное отделение на пять кроватей, пригласили повивальную бабку. На должность бабки-повитухи изъявила желание поступить А.Н. Уткина из Мологи. В те времена в большинстве случаев роды проводились на дому. Более состоятельные горожане могли пригласить врача. Оставалась большой смертность новорожденных детей и женщин от послеродовой горячки. В начале ХХ века в земской больнице есть родильное отделение, которым заведовала Мария Бронникова. Благодаря ее хлопотам в 1897 году для земской больницы приобрели первую стиральную машину, а также аппарат для стерилизации перевязочных материалов. В год отделение принимало 400 рожениц, то есть рожать ребенка в больнице стало нормой.

В 1880-е годы начинает работать первая в Рыбинске женщина-врач Александра Крючкова.

В 1912 году Павел Битюцкий открыл в Рыбинске первый бесплатный зубоврачебный кабинет. Стоматология переставала быть наказанием и истязанием. Битюцкий выступал с лекциями о личной гигиене человека и санитарном состоянии города. Из своего небольшого жалованья он выделял деньги для материальной поддержки научного общества. Стоматолог Битюцкий был репрессирован в 1930 году, когда в городе громили краеведов и общественников.

Социальные потрясения оборачивались кризисом цивилизованных начал. В ситуации Гражданской войны настоящим бедствием стали в Рыбинске эпидемии конца 1918 года. Ситуацию осложняли дефицит лекарств, отсутствие самых простых средств дезинфекции, даже мыла. Началось с холеры летом. В октябре дали о себе знать «испанка» и сыпной тиф. Участились случаи заболевания сифилисом. Для сифилитиков было решено открыть специальную лабораторию в Рыбинске (сифилис тогда был еще неизлечим).

По сведениям историка Н. Мироновой, Рыбинск тогда захлестнула эпидемия оспы, болезнью были поражены целые кварталы. Особенно быстро оспа распространялась в приютах, военных лазаретах, тюрьмах и других местах скопления масс. Принимались срочные меры по оборудованию оспенных больниц, квартир-изоляторов. Эпидемия началась в ноябре, и за всю зиму врачам не удалось переломить ее ход. Весной 1919 года в городе, по официальным данным, болели 1013 человек. Смертность от оспы была чрезвычайно высока. Уже зимой умерло 47 человек, чуть позже – еще 30 человек. Кроме того, медицинские работники сами постоянно заражались от больных, а один фельдшер умер. Выжившим осталось на память о болезни лицо с щербинами. Окраины Рыбинска были поражены сыпным тифом.

Транспорт. Город был устроен так компактно, что его можно было обойти пешком. У богатых были личные повозки. А для прочих основным видом городского транспорта в Рыбинске долго были извозчичьи пролётки. Их можно увидеть на фотографиях досоветской эпохи. Цена была договорная, менялась в зависимости от спроса и предложения: обычно за поездку в городе в начале ХХ века извозчики брали от 20 до 30 копеек. Лихие пристанские и привокзальные извозчики были самыми дорогими, они могли объявить и 50 копеек за не очень долгую поездку от вокзала до гостиницы. 50 копеек стоила и ночная поездка.

Журналист и путешественник Александр Бесчинский в начале ХХ века извещает, что из города на вокзал и обратно (весь путь – одна верста) ходят омнибусы: многоместные повозки на конной тяге. В каретах было тесновато, и горожане переименовали иностранное слово «омнибус» в «обнимусь» – пассажиров то и дело кидало друг к другу в объятия. На крышах омнибусов делали огороженные по бокам площадки; этот второй этаж назвали «империалом». Самые вместительные кареты прозвали «сорок мучеников».

В начале ХХ века на улицах города появились и личные автомобили. Первым автомобилистом Рыбинска стал купец-эксцентрик Иван Дурдин.

Водные коммуникации. Можно было плавать и по рекам – по делам и для развлечения. Суда долго ходили на вёслах, парусах, использовались конная тяга и бурлаки.

В первой половине XIX века появились пароходы, поначалу наводившие на людей трепет. В 1853 году отставным капитаном флота Владимиром фон Глазенапом и титулярным советником Максимилианом фон Адлерскроном было учреждено пассажирское общество «Самолёт», организовавшее рейсы от Твери до Рыбинска. Пассажирская линия Тверь – Рыбинск вскоре была продолжена до Ярославля. А в начале ХХ века на Волге было уже несколько пароходных обществ, конкурировавших между собой. Рыбинск становится одним из центров Волжского пароходства. Крупнейшие пароходные компании России – общества «По Волге», «Самолёт», «Кавказ и Меркурий» – имели в Рыбинске свои пристани.

В начале ХХ века «на Волге лучшими пароходными компаниями считались две: «Самолет» (розовые красавцы теплоходы с двумя красными полосами на трубе и полукруглым зеркальным стеклом спереди в ресторане) и «Кавказ и Меркурий» (белые суда). Суда «Самолета» ходили от Нижнего до Астрахани. До Нижнего надо было добираться на колесных «кашинских». А суда общества «Кавказ и Меркурий» шли от самого Рыбинска». Дмитрий Лихачев упоминает такие названия пароходов общества «Самолет»: «Князь Серебряный», «Князь Юрий Суздальский», «Князь Мстислав Удалой»; общества «Русь»: «Князь Пожарский», «Козьма Минин», «Владимир Мономах», «Дмитрий Донской», «Алеша Попович», «Добрыня Никитич». И добавляет: «Я помню встреченный нами пароход «1812 год». Даже по названиям пароходов мы могли учиться русской истории».

Малым, но хорошо оснащенным небольшими пароходами было Коммерческо-Крестьянское пароходство. Оно было создано в Рыбинске в 1904 году и действовало в пределах верховьев Волги – между Рыбинском и Тверью – и по Мологе и Шексне. К 1915 году пароходство имело в Рыбинске две пристани: пассажирскую и товарную, где грузились товарные пароходы и баржи. Ежедневно совершались рейсы между Рыбинском, Тверью, Весьегонском, Устюжною и Череповцом. О тогдашнем сервисе мы узнаем из объявления пароходства. «Пассажиры, – говорилось там, – принимаются со всех, поименованных в расписании «Коммерческо-Крестьянского пароходства» пристаней, а также и в пути с лодок, если к этому не встретится никаких препятствий. Пассажиров, подъезжающих ночью, просят выезжать на лодках с фонарем. …Каждый пассажир может провезти при себе багажа бесплатно не более одного пуда, считая в том числе саквояж и подушку, а остальное должно быть сдано под квитанцию в багаж с уплатой за провоз. …Во время стоянки пароходов у пристаней Рыбинска, Твери, Мологи и Череповца гг. пассажиры, взявшие билеты, могут помещаться в соответствующих классах и бесплатно ночевать. …На некоторых пароходах имеются библиотеки, пианино, ванна и другие удобства. …Все помещения 1, 2 и 3 классов в холодное время отопляются паром. …На всех пароходах имеются книги для жалоб, в которых гг. пассажиры могут записывать свои претензии. Жалобы должны быть удостоверены двумя свидетелями из пассажиров в присутствии командира или агента. При подписи должно быть указано имя, отчество, фамилия и местожительство подписавших претензию» .

Пароходы из Рыбинска на Тверь отходили в 20 часов, на Весьегонск и Устюжну – в три с половиной часа утра, на Череповец – в два с половиной часа дня. В навигацию 1915 года общество имело десять пассажирских пароходов: «Николай», «Владимир», «Мария», «О-во крестьян 1-й», «Царь Освободитель», «Михаил», «Виктор», «Коммерсант», «Георгий» и «Голубка». Когда в Волге и Мологе спадала вода после весеннего половодья, рейсы поддерживали три перестроенных мелкосидящих товаро-пассажирских парохода «Голубка», «Георгий» и «Коммерсант». Рекламное объявление извещало: «Все пароходы освещаются электричеством… отдельные каюты 1 и 2 классов без добавочной платы». Пароходство существовало до 1918 года.

Пароходы возили почту. Об этом есть стихотворение ярославского уроженца Михаила Кузмина:

 
         Каждый вечер я смотрю с обрывов
         На блестящую вдали поверхность вод;
         Замечаю, какой бежит пароход:
         Каменский, Волжский или Любимов.
         Солнце стало совсем уж низко,
         И пристально смотрю я всегда,
         Есть ли над колесом звезда,
         Когда пароход проходит близко.
         Если нет звезды – значит, почтовый,
         Может письма мне привезти.
         Спешу к пристани вниз сойти,
         Где стоит уже почтовая тележка готовой.
         О, кожаные мешки с большими замками,
         Как вы огромны, как вы тяжелы!
         И неужели нет писем от тех, что мне милы,
         Которые бы они написали своими дорогими руками?..
 

Через Волгу вплоть до 1963 года жители города переправлялись на пароме и лодках. В середине ХХ века людей также перевозил всегда переполненный катер «Контролер» (в марте 1943 года он затонул прямо у заволжского причала, было много погибших).

Железная дорога. С Николаевской железной дорогой между Петербургом и Москвой Рыбинск соединила в районе станции Бологое Рыбинско-Бологовская железная дорога, длиной 279 верст. Положение о строительстве дороги утвердил 12 июня 1868 года Александр II.

История края знает анекдотические истории о переславских и любимских купцах той эпохи, которые сделали все возможное, чтобы отвести линию железной дороги от города. Рыбинцам не приходило в голову сделать такую смешную промашку. Совсем наоборот. Признавая огромную пользу для города железной дороги, городская дума безвозмездно предоставила строителям дороги часть городской земли и ассигновала огромные средства, 20 тысяч рублей, на приобретение под строительство частных и церковных земель.

Движение по дороге началось в 1870 году. В журнале «Сын Отечества» 21 июня 1870 года читаем: «Комиссия, заключая из свидетельствования Рыбинско-Бологовской железной дороги, что главный путь уложен хорошо, все сооружения построены прочно и тщательно, из материалов должного качества, станционные помещения и жилые строения удовлетворяют назначению и удобны, водоснабжение обеспечено, главные мастерские оборудованы, телеграф в действии, подвижного состава для движения достаточно, мебель и другие принадлежности станционных контор находятся на местах и личный состава служащих по всем частям для начала движения достаточен, разрешила открыть движение по Рыбинско-Бологовской железной дороге с 4-го сего июня».

После завершения строительства Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги к концу XIX века Рыбинск получил связь с Москвой и с заграницей. А в 1898 году в Рыбинск пришла и железная дорога из Ярославля, построенная акционерной Московско-Ярославско-Архангельской железной дорогой.

Первый вокзал в Рыбинске был спроектирован архитектором Карлом Рахау. Это было деревянное, скромных размеров затейливое здание. Со стороны города оно напоминало усадебный дом с боковыми корпусами, высоким порталом и башенкой над входом, на которой были установлены часы. Его фасад был перпендикулярен железнодорожным путям, которые проходили, таким образом, сбоку от здания.

В 1905 году на его месте построили новый, кирпичный вокзал. О перипетиях строительства позволяют составить представление свидетельства путешественника, журналиста Николая Лейкина: «Прямого сообщения из Петербурга до Ярославля нет. В Рыбинске пересадка в другой поезд. Пришлось ждать поезда, отправляющегося в Ярославль, часа два. А ждать негде. Рыбинский вокзал переделывается. Станционные здания полуразрушены. Буфет помещается в сколоченном из досок балагане и представляет из себя очень маленький шалашик, а стечение публики большое. Шалашик был заставлен у платформы другим поездом, и попасть в буфет можно было только обойдя поезд. Поезд, идущий в Ярославль, отправляется с другой стороны, носильщик и посоветовал нам сразу перебраться на другую сторону пути. И здесь пришлось перелезать через поезд, да не через один, а через два товарных и один пассажирский, которыми были заставлены пути, прилегающие к противоположной платформе. Пришлось подлезать под товарные поезда, карабкаться через тормоз пассажирского вагона.

Вот и платформа. На ней мы увидели нечто подобное бивуаку, который бывает после крупного пожарища. На платформе этой, крытой только наполовину, мы увидели пассажиров, ожидающих поезда в Ярославль и сидевших прямо на полу на своих котомках, узлах и чемоданах. Некоторые трапезовали, некоторые пили чай из жестяных чайников. По всей платформе скамейки не было ни одной. Пришлось и мне с товарищем располагаться лагерем, что мы и сделали. Полуденное солнце так и жарило. Хотелось пить, но до шалашика с буфетом круговым путем было добрых полверсты. Бродили сборщики с книжками и собирали на погорелые храмы. Богомолка с котомкой за плечами просила на билет до Ярославля. Толпы мальчишек, очевидно, детей мелких железнодорожных служащих, играющих в чехарду и задирающих друг друга. Железнодорожного начальства никакого, хотя на одной стороне у платформы стоял поезд, отправляющийся в Петербург»…

В ХХ веке появились в городе и другие станции – Рыбинск Товарный и Шлюзовая.

Водопровод, электричество. Город на великой реке не имел хорошей питьевой воды, пока при своем избрании городским головой в 1898 году Константин Расторгуев не объявил о строительстве водопровода как о неотложной задаче. В Москве, к примеру, первая водопроводная система появилась уже в 1804 году.

В создание водопровода основной вклад внесли немецкие инженеры. В 1899 году городская управа приняла проект московской фирмы «Братья Бромлей». Был заключен договор на прокладку водопроводной сети протяженностью 13 км и строительство водопроводных сооружений. Средства на строительство были получены путем выпуска облигационного займа.

Место для водоприемника выбрали на Волжской набережной между улицами Румянцевской и Кузнецкой. Здесь построили машинное здание, фильтры и запасной бассейн фильтрованной воды. Проектная мощность водопровода была рассчитана по тогдашним нормам – 61,5 литра на одного человека в сутки. 27 января 1901 года водопровод запустили в эксплуатацию и после продолжали его развивать. За пользование водой на водоразборных будках взималась плата по 1/8 копейки за ведро и 5 копеек за бочку, а малообеспеченные граждане могли получать воду бесплатно по специальным маркам. Желающие оплатили проведение труб в свои дома.

Проектом была предусмотрена механическая очистка воды путем коагулирования (то есть фильтрации), что по тем временам было прогрессивным методом. Но, хотя отстойники и фильтры были построены, коагулирование стали производить только с 1910 года и то с большими перерывами – не хватало средств. Потребителям поступала вода сомнительного качества. Полиция и городская управа призывали кипятить воду, предназначенную питья. (Только в 1930 году было налажено непрерывное коагулирование и хлорирование.)

Кончалась эпоха керосиновых ламп. В 1907 году была введена первая городская электростанция мощностью 210 кВт. Подряд на это строительство отдали акционерному обществу «Шуккерт и К°». Установили два газовых двигателя английской фирмы «Кросслей». Они работали от сжигания каменного угля. Электростанция на набережной Волги в пристройке к зданию городского водопровода предназначалась для электроснабжения водозаборных сооружений, для освещения зданий городской управы и 140 жилых домов в центральной части города. Для наружного освещения улиц было установлено 110 фонарей с дуговыми электролампами. Первая электростанция имела 134 абонента. 61 % электроэнергии использовали на уличное освещение. Пишут, что драматический театр стал тогда самым крупным потребителем электроэнергии: в его здании на Театральной площади горели 356 ламп.

Новейшими достижениями в начале ХХ века пользовалась в полной мере лишь часть состоятельных горожан, проживавшая в центре – с чистыми, мощеными улицами, в благоустроенных домах с водопроводом и электроосвещением. Для массы городского люда уровень комфорта оставался примерно таким же, как и в начале XIX века.

Не была решена в Рыбинске проблема канализации. Отходы жизнедеятельности вывозили за пределы города.

Почта и связь. Почта в России была делом государственным. Поначалу ею ведала полиция, потом появляется почтовая контора. За отправку письма нужно было заплатить 3–4 копейки. В конце ХIX века появляется телеграф, а с ним и возможность отправить телеграмму. Отправить слово в другой город с помощью телеграфа стоило 5 копеек, а отправить послание кому-нибудь на дачу в пригород – копейку за слово. Внутри империи отправить посылку весом до килограмма стоило 25 копеек.

Почтовые отделения в старом Рыбинске находились на Стоялой и на Театральной (ныне Советской).

В декабре 1901 года в Рыбинске появляется общественная телефонная сеть. Сначала в ней было всего восемь абонентов. Рыбинск стал одним из первых телефонизированных уездных городов страны. К этому времени телефонные сети имелись лишь в губернских городах.

В 1900–1916 годы построена междугородная телефонная линия Ярославль – Рыбинск.

Пожарное дело. Для деревянной Руси пожары были страшнейшим бедствием. Они сносили культурный слой напрочь. В бытность в городе Ивана Аксакова, случился пожар, о котором Аксаков свидетельствует в письме от 3 сентября 1849 года так: «В четверг вечером был здесь пожар, грозивший опасностью всему городу. Я был в театре <…> Давали «Людовика XI-го, или Заколдованный дом», трагедию в стихах, перевод Ободовского. Кончился 1-й акт; в антракте вдруг пробежала весть, что пожар! Думали, что в театре, и все бросилось вон. Но выбежав к подъезду и узнав, что пожар не в театре, а в городе, все этому так обрадовались в первую минуту, что воротились было в театр дослушивать пиесу. Но, разумеется, сейчас обдумались и разъехались, потому что было не до забавы. Пожар был на той улице, где жили и актеры, которые, узнав это, бросились опрометью домой спасать имущества. Тут была самая трагикомическая сцена. Актеры выбежали в тех самых костюмах, в каких были, нарумяненные и набеленные. Людовик XI в шелковых чулках тащил какой-то сундук. Графиня Сент-Альмар, навернув на одну руку шлейф, другою волокла перину и тюфяки…

Пожар был силен; загорелся один деревянный дом и как около него строение все было деревянное, а ветер был отчаянный и дул прямо на город, то опасность была великая. Однако же окружающие деревянные постройки успели сломать, а тут помогли и березы, потому что маленький садик отделял этот двор от другого строения. Полиция и народ отстояли и другие слабые места и таким образом спасли город.

Я, разумеется, тотчас же из театра побежал на пожар и оставался там до окончания. В Рыбинске пожары очень редки; но если бы случился другой ветер и понес огонь на хлебные амбары, то от этого бедствия потерпела бы вся Россия.

Я заметил одну суеверную примету: при начале пожара, впрочем, когда уж он был довольно силен, с разных сторон бросали в горящий дом яйца. Это делалось для того, как я узнал после, чтоб огонь горел на одном месте; яйца же бросаются освященные, оставшиеся от Пасхи.

На другой день после пожара, так как все окончилось благополучно, театр дал даровое представление, начав его со 2-го акта пиесы, на котором прервался прежний спектакль».

В 1902 году в Рыбинске сгорел железнодорожный вокзал. А в 1907 году в пожаре погибла даже деревянная пожарная каланча! Взамен в 1912 году построили новую: эффектную, самую высокую в России, 76-метровую, каменную, с несущим железобетонным каркасом, хотя в это время телефонная связь уже вполне решала проблему оповещения о пожарных случаях.

Как бы то ни было, борьба с пожарами являлась важнейшей задачей, которая решалась с разной степенью успешности. Рыбинская пожарная команда была то общественной, то государственной. В 1863 году министерством внутренних дел она была преобразована в принадлежащую городу. Но в 1898 году ее передали полиции, управление ею перешло к начальнику полиции. В 1900 году, гласит отчет городской управы, при пожарном депо состояли брандмейстер, его помощник, машинист, два его помощника, кузнец, плотник, шорник, кучер при паровой машине и 45 человек рабочей команды. Все эти лица пользовались, при готовых квартирах с отоплением и освещением, денежным содержанием от города. Все служащие пожарного двора были застрахованы на случай смерти и различных несчастий при исполнении ими обязанностей пожарной службы во всероссийском обществе взаимопомощи пожарных деятелей, обществе Голубого Креста. Пожарный обоз состоял из 51 лошади, трех паровых машин и прочего инвентаря. В 1900 году на пожарную часть было израсходовано 16736 руб. 76 коп.

Потрясения начала ХХ века. Исторический надлом

Городская среда развивалась небесконфликтно. Начало индустриальной цивилизации практически везде не отличалось гуманными нравами. В России же было еще и немало пережитков сословно-феодального свойства. В установленных порядках недоставало справедливости, люди болезненно воспринимали существующее неравенство, огромный разрыв между богатыми и бедными. Система власти и законодательство не соответствовали ожиданиям и требованиям многих россиян. Социальные контрасты не смягчались стремлением к классовому миру. Это вызывало недовольство. Недоверие царского правительства к общественной самодеятельности вызывало усугублявшийся критический настрой в прогрессивной части общества по отношению к косной, часто архаичной власти, протесты «против бюрократической опричнины и гражданского рабства». Нелегким было труд работников на предприятиях и на речных работах. Говорят о продолжительном рабочем дне – 13–14 часов, а на погрузочных работах до 15–17 часов – низкой заработной плате, отсутствии элементарных условий быта и охраны труда. На предприятиях преобладал тяжёлый ручной труд, не было охраны труда и мер по технике безопасности. Жизнь рабочего вертелась между мастерской, фабрикой, зимовкой (казармой с трёхъярусными нарами) и кабаками (более 100 кабаков и трактиров было в Рыбинске в начале ХХ века). В бедственном положении находились грузчики пристаней. Они не имели постоянного жилья и часто вынуждены были ночевать под открытым небом. В 1881 году происходит первая на Волге стачка грузчиков копаевской пристани.

Не сказать, что впоследствии рыбинские рабочие очень уж часто волновались и дело доходило до откровенного возмущения. Но, скорее всего, это и не результат социальной гармонии. Вероятнее – признак того, что в целом индустриальное общество в Рыбинске складывалось медленно, и его проблемы и противоречия также отзывались здесь слабо. Социальные язвы были не слишком заметны.