Текст книги "Шахматные байки"

Вишванатан Ананд

Странная профессия

Однажды в Индии я ехал на поезде – рассказал как-то Ананд. – Рядом со мной сидел пожилой джентльмен. Мы разговорились. Он поинтересовался, чем я занимаюсь.

– Я – шахматист.

Видимо, он не был уверен, что правильно меня понял, и переспросил:

Да, но чем вы все-таки занимаетесь? У вашего отца собственный бизнес?

– Нет, нет. Я только играю в шахматы.

Минут десять джентльмен разглядывал Ананда со странным выражением на лице и в конце концов резюмировал:

– Шахматы, конечно, очень хороши… если вы – Вишванатан Ананд. Но в отношении вас, молодой человек, я сомневаюсь…

Ананд так и не назвал себя, но впервые осознал, что кое-чего уже добился в жизни.

Бедный терминатор

В одном из турниров, проходивших по нокаут-системе, компьютер «Гениус» обыграл Каспарова, затем расправился с другими корифеями, а в финале с ним предстояло играть Ананду. И Вишванатан посетовал:

– Раньше, когда я смотрел фильм «Терминатор», мне было до слез жаль робота. Но сейчас у меня этого чувства к нему не осталось.

Однако после победы над электронным чудом, отомстив за гроссмейстеров, сердобольный Ананд вздохнул:

– Во время игры в зале собралось много шахматистов, болевших за меня, а вот за «Гениуса» ни один из его коллег-компьютеров не болел. И тогда мне снова захотелось пожалеть машину!

Брак на небесах

Хотя Виши, как его ласково зовут многие, давно живет в Испании, в 1996-м женился на своей землячке по имени Аруна. С тех пор они неразлучны: Аруна сопровождает мужа на всех турнирах, всегда мило улыбается и шутит.

«Как вам Вейк-ан-Зее?» – спросили однажды у индийской красавицы и экс-танцовщицы на турнире в Голландии, где Ананд одержал очередную яркую победу. «Мне нравится», – ответила Аруна. – «А Виши?» – «Ему тоже нравится, ведь он здесь всего пятнадцатый раз…»

Интересна история этого брака, который, кажется, был заключен на небесах.

Согласно индийским традициям, Вишванатан смог впервые увидеть Аруну только на свадьбе.

– Этим важным вопросом у нас занимаются родители, – рассказал мне Виши в интервью, которое я взял у него в Лозанне в 1999 году. – Они ведут долгие переговоры, пока не убедятся, что «жених и невеста из одного теста».

– А могло произойти так, что, познакомившись на свадебной церемонии, вы с Аруной не понравились бы друг другу?

– Это исключено, ведь родители желают своим детям счастья и не могут ошибиться.

А вдруг, пока шли поиски, вы увлеклись бы какой-нибудь жгучей испанкой? – продолжил я допрос влюбленного мужа, осевшего в Испании.

– И это исключено: судьба послала мне Аруну.

– Разве среди испанских девушек нет достойных претенденток?

– Лучше Аруны нет никого на свете!

Между прочим, на свадьбе у молодых присутствовало более двух тысяч гостей со всего света. Так что нет никаких сомнений, что это настоящая любовь!

Происки шахматного злодея

Справка

Виктор Корчной славится своей принципиальностью, всегда стремится к победе, договорных ничьих не признает. Однажды он давал сеанс в городе Сараево.

«Не согласитесь ли вы на ничью с директором нашего клуба? – спросили его организаторы, – вы доставите ему большое удовольствие». Однако сеансер был непреклонен: «Я могу выдать товарищу директору справку, что он играет в силу гроссмейстера, но на ничью без игры никогда не соглашусь!». Сеанс закончился со счетом 20:0 в пользу Корчного.

Перед сеансом в Гаване в 1962 году к нему обратились с аналогичной просьбой: «С вами будет играть сам Че Гевара. Он будет счастлив, если добьется ничьей». Корчной понимающе кивнул. «И что?» – спросили его через пару часов, когда он вернулся в гостиницу. «Прибил всех». – «Ну, а Че Гевара?» – «Прибил и Че Гевару, понятия не имеет о каталонском начале!».

Армянский коньяк

В 1960 году, победив на шахматной олимпиаде в Лейпциге, советская команда праздновала победу. Михаил Ботвинник подошел к Корчному и сказал:

– Виктор, давайте с вами выпьем. Это хорошо выдержанный армянский коньяк. Как ваша жена. (Первая жена Корчного была армянкой.)

Корчной взглянул на бутылку, на пустую рюмку Ботвинника (Ботвинник никогда не пил) и мгновенно отреагировал:

– Да, это старый армянский коньяк. Как ваша жена. (Жена Ботвинника тоже была армянкой.)

Шахматный патриарх побледнел как полотно и отошел в сторону. Он не мог снести такого дерзкого ответа и через некоторых людей дал Корчному понять, что тот должен прийти и извиниться. Корчной же полагал, что человеку, который так смело шутит, следует адекватно воспринимать и чужие шутки. Но все-таки он был намного моложе Ботвинника и в шахматной иерархии стоял гораздо ниже, и охотно извинился. «Армянский» инцидент был исчерпан.

Буйная фантазия

Став гроссмейстером, Эдуард Гуфельд решил похвастаться перед Корчным: «Виктор, можешь меня поздравить, теперь мы с тобой коллеги!» – «Дамянович тебе коллега», – отрезал Корчной, имея в виду одного не самого сильного югославского гроссмейстера.

А спустя пару месяцев в Амстердаме состоялся международный турнир, в котором Корчной проиграл единственную партию, и – надо же! – именно Дамяновичу. Тогда Эдуард поспешил на почту и послал Корчному телеграмму, в которой было всего три слова: «Дамянович тебе коллега!». С Гуфельда взяли 3 руб 90 коп, и квитанцию как доказательство он хранил много лет.

Да, эффектная история, которую Эдуард часто рассказывал своим коллегам. Но вот один любитель шахмат провел «криминалистическую экспертизу». Оказывается, ни в каком амстердамском турнире Корчной и Дамянович не встречались! Виктор Львович трижды играл в Амстердаме и сдался там всего один раз, но вовсе не Дамяновичу, а Олафссону. Наконец, с югославом Корчной садился за доску только дважды, оба раза в 1969 году: партия в Пальма-де-Майорке закончилась вничью, а в Сараево победил Корчной. Спрашивается, за что же Гуфельд уплатил 3 руб. 90 коп?

Впрочем, даже если этой истории с «коллегой Дамяновичем» не было, она столь забавна, что ее, как говорится, следовало придумать. Что Эдуард Гуфельд, наделенный буйной фантазией, благополучно и сделал!

P. S. Осталось сказать, что в дальнейшем Гуфельд учел «анализ» въедливого любителя. В своей книге «1000 эпизодов из жизни гроссмейстера», вышедшей, увы, уже после смерти Эдуарда, ее автор внес необходимые поправки в свою любимую историю: партию Корчного с Дамяновичем перенес в Пальма-де-Майорку, а поражение Виктора Львовича заменил мирным исходом: На турнире в Испании Корчной в первой же встрече с югославом не сумел добиться больше ничьей. И я немедленно дал ему телеграмму: «Дамянович тебе коллега!». Теперь все стало на свои места.

Взаимная любовь

Хотя в семидесятые годы у Корчного с Петросяном сильно испортились отношения, перед важным претендентским матчем Петросян – Фишер в Спорткомитете решили, что Корчной должен помогать своему коллеге и соотечественнику. По этому поводу их специально вызвали к тогдашнему председателю Спорткомитета Павлову.

«Товарищ Павлов, – со свойственной ему прямотой сказал Корчной, – когда я вижу, какие отвратительные, мерзкие ходы делает Петросян, я не желаю быть его секундантом».

В итоге Корчного освободили от этой обязанности. Счастлив был и Петросян, меньше всего ему хотелось иметь такого секунданта, который не понимал его тонких и глубоких ходов.

Ланч

Итак, Корчной многие годы конфликтовал с Петросяном. Но однажды Тигран пригласил его к себе на ланч. Виктор Львович был весьма удивлен, но не отказался. Как человек особо подозрительный, он ожидал какого-нибудь подвоха: может быть, Петросян хочет его отравить? Стол ломился от яств, к тому же Корчной умирал с голоду. Но он не бросился на угощения, а внимательно следил за Петросяном и брал еду только из тех тарелок, что и хозяин дома.

Счастливый сеанс

Когда Корчной остался в Голландии, ему как-то предложили провести сеанс одновременной игры. Среди его участников была одна привлекательная дама, у которой на столе лежал томик Толстого «Воскресение». Из этого сеансер сделал вывод, что его партнерша владеет русским, и обменялся с нею несколькими фразами на родном языке. Впоследствии они не раз встречались друг с другом в сеансах, и в один прекрасный день Корчной обнаружил, что все его противники уже сдались, осталась одна Петра Лееверик. Тогда он предложил ей завершить партию дома. И вскоре дом стал для них общим…

Да, нет другого случая, когда бы будущие супруги познакомились в сеансе одновременной игры, а свел их Лев Николаевич Толстой.

Собака – диссидент

После того, как Корчной сталь невозвращенцем, «шахматным злодеем», его оставшаяся на родине семья испытывала материальные затруднения. Но у них была породистая собака, щенки которой стоили очень дорого. Жена Корчного Бэла нашла покупателя, который купил одного щенка. Однако через несколько дней, он принес собаку обратно и потребовал вернуть деньги: «Мы не хотим иметь никаких отношений с врагом народа!»

Когда-то Сталин провозгласил: «Сын за отца не отвечает!» В действительности, правда, все обстояло наоборот: вслед за отцами Сталин расправлялся и с их сыновьями. Но чтобы маленькая собачка отвечала за своего хозяина, – этого даже великому тирану не приходило в голову. Вот в каком царстве теней жили мы при советской власти.

Герой капиталистического труда

В конце семидесятых спортивные результаты бывших конкурентов Корчного заметно снизились, а он как раз достиг своей вершины: в 1978-м в Багио едва не взошел на шахматный трон.

– Почему, опережая Корчного многие годы, вы, будучи на шесть лет моложе, затем безнадежно отстали от него? – спросили как-то у Спасского.

– Ничего удивительного, – ответил тот. – Корчной необыкновенный труженик! Когда он жил в СССР, я называл его Героем Социалистического труда, а когда он перебрался на Запад, присвоил ему звание Героя Капиталистического труда.

Одноногий диссидент

Из многих гроссмейстеров, покинувших в разное время СССР, самые яркие фигуры – Спасский и Корчной. Однако их взаимоотношения складывались за границей непросто. Спасский был ярым антисоветчиком, открыто высказывался против системы, но эмигрировал легальным путем, женившись на французской гражданке. Еще несколько лет после отъезда он защищал цвета СССР. Вот почему Корчной язвительно называл его «одноногим диссидентом».

Корчной, наоборот, был членом партии, избегал разговоров о политике, а невозвращенцем стал скорее по профессиональным мотивам – не хотел больше, чтобы его участие в турнирах зависело от партийных работников и спортивных чиновников. Спасский тоже с иронией отзывался о своем коллеге: «Партийная организация советских шахматистов понесла тяжелую утрату: ее ряды покинул член КПСС с одна тысяча девятьсот такого-то года Виктор Львович Корчной…».

А позднее шутил так: «Какой парадокс – когда Корчной жил в СССР, он был коммунистом и русским. А когда оказался на Западе, стал антикоммунистом и евреем».

Впрочем, когда советских гроссмейстеров требовали подписать письмо против «изменника Родины» Корчного, одним из четверых, отказавшихся это сделать, был Борис Спасский.

Разговор с Богом

Корчной рассказал историю последней партии Михаила Таля. Это было в Барселоне в 1992 году. В начале турнира Таль блестяще выиграл у Лотье, но надолго его не хватило, и он белыми предлагал всем ничью, а черными безропотно проигрывал. И вот в предпоследнем туре он уже сдал свою партию, а Корчной еще сражался с Акопяном, у которого был перевес в окончании. В это время Таль подошел к Акопяну и предложил ничью в предстоящем последнем туре. Акопян согласился, но не сумел одолеть Корчного и, поскольку боролся за первое место, на следующее утро извинился перед Талем и отказался от его мирного предложения. Шахматный король сидел мрачный, усталый.

– Ну что вы так печальны, – пытался вдохнуть в него жизнь Корчной, – ну Акопян – ухудшенный Петросян…

Таль ничего не ответил. И была дикая напряженная партия, которую Таль в конце концов выиграл. А через три недели он умер…

Один человек, которому Корчной поведал эту историю, воскликнул, показав на небо: «Наверное, там было известно, что это последняя партия Таля, и он должен был в ней победить!». Корчной рассказывал еще и еще, и всякий раз следовало: «Видно, там, наверху, было известно…» Но вот кто-то, кому Корчной в очередной раз поведал о последней встрече Таля, задумался и сказал: «А ведь для того, чтобы эта партия состоялась, вы должны были сделать ничью с Акопяном! Так кто же истинный Бог?!»

Так, единственный раз в жизни, Корчной почувствовал себя Богом или полубогом, что, впрочем, значения не имеет.

Робин Гуд и русская мафия

Став невозвращенцем, Корчной долго добивался, чтобы его семью выпустили на волю. Он почти отчаялся, и в 1981 году ему посоветовали обратиться к русской мафии в Америке. Дружественный разговор с ее крестным отцом состоялся в одном из ресторанов Нью-Йорка. Гроссмейстер поделился своими проблемами и предложил заплатить. Главарь мафии, о котором ходили слухи, как о Робин Гуде, ответил, что дело политическое, и они вряд ли смогут помочь, во всяком случае деньги пока не нужны. А через три месяца жену и сына Корчного отпустили. Тогда он попросил своих знакомых узнать, должен ли он что-нибудь мафии. Ему ответили: нет, они к этому непричастны.

Но спустя два года, когда Корчной снова посетил Штаты, в аэропорту Кеннеди его уже ждали люди из мафии, которые намекнули, что в освобождении семьи не обошлось без их поддержки. И, не предъявив никаких доказательств своего участия, потребовали 40 тысяч долларов. Такой суммы у Корчного с собой не было, и он предложил выписать чек на 8 тысяч (больше банк не выплачивал). Чек брать не рискнули, но обшарили карманы претендента и забрали все, что у него было – 1026 долларов. Корчной был не столько расстроен, сколько удивлен такому повороту событий, а потом узнал, что, оказывается, в нашей «коза ностра» сменилось руководство – «Робин Гуда» убили, возможно, из-за мягкости характера. А спустя год объявился еще один мафиози, он специально приехал к «должнику» в Швейцарию. Гроссмейстер снова готов был подписать чек – на 6 тысяч долларов, но тот отказался: слишком мало. И здесь эта странная история обрывается успешно для Корчного: в итоге все обошлось потерянной в Нью-Йорке наличностью, а с его головы не упал ни один волос. Вероятно, на счастье Корчного, в русской мафии опять сменился крестный отец…

Гимн

В Москве состоялся ностальгический поединок СССР – Югославия, в котором встретились старые соперники еще по матчам прошлого века. На закрытии в зале заиграл гимн Советского Союза. Когда послышались слова «партия Ленина – сила народная…», Корчной, член сборной СССР, чуть ли не в такт подыгрывал ногой, но слушал гимн стоя.

Да, все меняется в этом мире: в далеком 1978-м на матче в Багио Корчной в подобной ситуации сидел в кресле, не шелохнувшись. Организаторы по ошибке включили вместо гимна «Интернационал», и пресс-аташе Карпова Александр Рошаль, наклонясь к «шахматному злодею», громко шепнул ему: «Вставай, проклятьем заклеймённый!» Впоследствии он считал эту шутку одной из своих самых удачных.

Улыбки гроссмейстеров

Девиз

Александр Алехин отложил партию с Савелием Тартаковером в безнадежном положении. А на следующий день явился в турнирное помещение и сдался без доигрывания.

– Но почему Алехин не капитулировал вчера? – спросили у Тартаковера, одного из самых остроумных гроссмейстеров в истории шахмат.

– Он поступил совершенно правильно, в полном соответствии с моим девизом: «Еще ни одна партия не была выиграна при помощи капитуляции». Алехин пришел, убедился, что я не умер, а даже, наоборот, жив, и с чистой совестью сдался.

Каков вопрос – таков ответ

Алехин отложил партию в трудном положении, а его противник, сильный мастер, подошел к Тартаковеру и спросил:

– Кто, по-вашему, выиграет?

– Конечно, Алехин, – не задумываясь, ответил Тартаковер.

– Но почему же? – возмутился мастер. – Ведь моя позиция явно лучше.

– Согласен, но ведь вы спросили, не чья позиция лучше, а кто выиграет…

Легко догадаться, что Тартаковер оказался прав. При доигрывании мастер продержался недолго.

На своем месте

Другая похожая история. Геза Мароци и Рудольф Шпильман играли легкую партию, а Тартаковер наблюдал за игрой. И тут он решил подсказать Шпильману ход:

– На вашем месте я бы пошел конем в угол.

– Что за нелепость! – возмутился Шпильман. – Это же просто дурацкий ход.

– Но я же сказал «на вашем месте», – пояснил подсказчик и рассмеялся, довольный своей шуткой.

Ничья с условием

Во встрече Бернштейн – Сальве черные предложили ничью, но встретили хладнокровный отказ. Вскоре ситуация на доске изменилась, и уже Бернштейн намекнул на мирный исход.

– Никаких ничьих! – решительно отказался Сальве. – Вот если бы вы тогда приняли мое предложение, то я бы сейчас, не задумываясь, принял ваше.

Губительная пауза

Акиба Рубинштейн часто говорил, что занимается шахматами триста дней в году по шесть часов в день, шестьдесят дней играет в турнирах и лишь шесть оставшихся отдыхает.

Интересно, что однофамилец гроссмейстера Антон Рубинштейн однажды тоже сделал подобное признание, но в более афористичной форме: «Когда я не играю один день – чувствую это сам. Когда не играю два дня, это чувствует моя жена. Стоит мне не играть три дня, это чувствует публика!»

Разумеется, Антон Рубинштейн, великий пианист и композитор, имел в виду не шахматы, а фортепьяно.

Трудный выбор

На турнире в Петербурге Рубинштейн получил отличный номер в отеле. Но после двух туров выразил неудовольствие: мешает шум лифта. Один из организаторов предложил ему переехать к нему домой, гарантируя полный покой. Рубинштейн согласился, но через день заявил, что теперь его раздражает гробовая тишина, и перебрался обратно в гостиницу, поближе к лифту.

Сдвоенные пешки

Гроссмейстер Боголюбов несколько растолстел. Не видевший его долгое время Бернштейн, встретившись с ним на турнире в Амстердаме, воскликнул:

– Как вы изменились, коллега, стали похожи на сдвоенные пешки!

Лишний вес

– Вы никогда не станете чемпионом мира, – сказал Боголюбов Рети.

– Почему? – спросил обиженный гроссмейстер.

– Потому, что слишком толсты.

– Но ведь вы еще толще, – заметил Рети.

– Да, но ведь я – Боголюбов!

Чемпионом мира не стал ни Рети, ни Боголюбов. Последнему помешал не столько лишний вес, сколько Алехин, обыгравший его в двух поединках за корону.

Пуговица

В сеансе одновременной игры, который давал Сало Флор, было много неполных комплектов шахмат, и вместо недостающих фигур использовались спички, монеты, кусочки сахара и др. В разгаре борьбы гроссмейстер спросил одного из участников:

– Извините, а где мой ферзь?

– Ваш ферзь? – удивился любитель. – Я давно забрал его: это же была пуговица!

– В самом деле, – согласился Флор, – за пуговицами я совсем не следил.

Неинтеллектуальные воры

Когда воры обокрали квартиру Файна, они унесли у него телевизор, магнитофон и прочую ерунду, оставив нетронутым самое ценное – уникальную коллекцию старинных шахматных рукописей.

– Да, несомненным достоинством Америки перед Европой, – заметил счастливый пострадавший, – является более низкий интеллект наших грабителей.

Подвиг пионеров

Чемпион Англии Роберт Вейд, посетив в пятидесятые годы Москву, провел сеанс одновременной игры во Дворце пионеров. Газеты всего мира сообщили о результате сеанса как о своеобразном рекорде. Из тридцати партий англичанин десять свел вничью, а остальные двадцать… проиграл, испытать вкус победы ему не довелось. К своей чести гость не потерял чувство юмора и, потерпев фиаско, заметил:

– Если бы любой из этих пионеров давал сеанс против тридцати Вейдов, счет был бы наверняка лучше.

Преферанс с покойником

Для «Шахматного словаря» требовалось уточнить данные о некоторых ленинградских мастерах, давно сошедших со сцены. Один из составителей словаря застал в клубе Толуша, играющего блиц.

– Не знаете ли вы, в каком году умер мастер Готгильф? – спросил он у гроссмейстера.

Не отрываясь от партии, Александр Казимирович невозмутимо произнес:

– Если умер, то только сегодня утром. Всю ночь напролет мы играли с ним в преферанс.

Вам матец, товарищ!

Однажды Ботвинник проиграл Толушу, причем весьма необычным образом. В безнадежном положении, в цейтнотной горячке, он получил мат, но, не заметив, что его король пленен, сделал ответный ход. Тогда Толуш откинулся в кресле и, не скрывая торжества, воскликнул: «Вам матец, Михаил Моисеевич!»

Впоследствии эти слова вошли в шахматный обиход, и поэтому, объявляя мат своему сопернику, не забудьте поздравить его: «Вам матец, Илья Иванович!»

P.S. В связи с популярностью композитора Владимира Матецкого это крылатое выражение было несколько усовершенствовано и теперь звучит так: «Вам матецкий, Петр Семенович!»

Телеграмма

В 1935 году на международном турнире в Москве Андрэ Лилиенталь увидел в фойе красивую блондинку и сразу же влюбился в нее. Он подошел к одному из организаторов, Еремееву, и заявил: «Если меня не познакомят с этой дамой, то я выхожу из турнира и уезжаю домой в Венгрию!»

Знакомство состоялось, а вслед за ним и свадьба. Андрэ и Евгения Лилиентали счастливо прожили в Москве почти полвека! А в те далекие тридцатые тактичный гроссмейстер послал своей первой жене в Будапешт весьма трогательную телеграмму: «Дорогая, к сожалению, не вернусь. Полюбил другую. Крепко целую. Твой Андрэ».

Насильница

У Лилиенталя, которому скоро стукнет 100 лет, есть две отличительные черты: несовершенное владение русским языком и… слабость к прекрасному полу. Однажды Евгения Михайловна, первая из его русских жен, застукала Андрэ на месте преступления. Но гроссмейстер классически защитился от всех упреков супруги: «Дорогая, прости, но что я мог поделать? Она заперла меня в комнате и насильничала».

Сюрприз по-советски

Политическое убежище в СССР венгр Лилиенталь и чех Флор попросили незадолго до войны – таким способом они решили скрыться подальше от Гитлера. А в 1939-м, когда их заявления рассматривались властями, гроссмейстеры гастролировали по Грузии: встречи, лекции, сеансы. Поселились они в роскошных апартаментах тбилисского «Интуриста». И вот однажды вечером в гостиницу пришли руководители республики и, показав телеграмму из Президиума Верховного Совета, поздравили иностранцев с советским гражданством. Это важное событие новоявленные советские подданные с радостью отмечали до самого утра. Но не успели они улечься, как в номер постучали – на пороге стояли сотрудники НКВД.

– Вы Лилиенталь и Флор? – строго спросили они. – Собирайте вещи и быстро в машину.

Нетрудно было догадаться, какова цель визита. «Наверное, будут пытать», – с ужасом подумали претенденты на шахматную корону. Энкэвэдэшники увезли их в неизвестном направлении и поместили в какое-то невзрачное помещение. А уходя сказали:

– Советским людям не положено жить в «Интуристе». Запомните, вы теперь должны высоко нести почетное звание гражданина СССР!

В жизни обоих гроссмейстеров не было более счастливой минуты, чем эта: хотя 1937–1938 годы уже миновали, Лилиенталь и Флор успели несколько раз мысленно распрощаться с жизнью. И тут такой приятный сюрприз!

Воспоминание

В детстве Пауль Керес некоторое время занимался под опекой Владаса Микенаса. Прошло тридцать лет, и однажды мастер неосторожно напомнил Кересу, уже ставшему великим шахматистом:

– Пауль, а ты помнишь, как когда-то я давал тебе уроки?

– О да, – с радостью вспомнил Керес и улыбнулся, – и какое счастье, что я ничему от тебя не научился!

Доброта

Находясь в жутком цейтноте в партии с Болеславским, к тому же в тяжелом положении, Керес предложил партнеру ничью. И тот неожиданно для всех согласился.

– Почему вы приняли столь странное предложение? – спросили Болеславского после игры.

– Если Керес в такой щекотливой позиции предлагает ничью, – сказал добрый человек, – значит она ему очень нужна. А не в моих правилах огорчать своих коллег.

Приглашение

Котов и О’Келли дружили семьями. Летом 1980 года бельгийский гроссмейстер пригласил своих московских друзей к себе в гости. Однако оформление документов затянулось, и 3 октября О'Келли умер. Котовы, однако, решили не сообщать властям об этом скорбном событии и отправились в Бельгию. В декабре они вернулись домой в Москву. А спустя две недели, 7 января 1981 года, умер и Котов.

Вот такое совпадение, такая печальная история. Узнав о ней, Василий Смыслов, склонный к мистике, многозначительно поднял перст и прошептал: «И вновь О’Келли его позвал…»

И правда, мистика: дважды О’Келли пригласил Котова посетить его – и с этого света, и с того – и дважды Котов не сумел отказать своему другу.

Слоны и кони

В радиоматче СССР – США, который состоялся в 1945 году, Давид Бронштейн выиграл обе партии у мастера Сантасьера, и тот послал победителю телеграмму: «Поздравляю с победой. В обеих партиях вы убедительно доказали преимущество двух слонов над двумя конями». Будущий участник матча на первенство мира был несколько уязвлен такой односторонней оценкой его игры и ответил: «Рад, что оказался полезен. При следующей встрече постараюсь столь же убедительно доказать преимущество двух коней над двумя слонами».

Как уважают гроссмейстеров

Когда Бронштейн находился в зените славы, он приобрел машину «Победа» – мечту советского человека в середине прошлого века. Однако Давид Ионович никогда не ездил на ней, да у него и прав не было. Но сверкающий автомобиль стоял под окном у самого подъезда и согревал сердце его владельца. А в один печальный день, выйдя на балкон, Бронштейн обнаружил, что машина исчезла. Тогда он обратился в милицию, и на поиски были брошены все силы, ведь Бронштейн состоял в обществе «Динамо». Увы, усилия не увенчались успехом.

А спустя три недели «Победа» неожиданно вернулась на свое законное место, причем с полным баком бензина, а под «дворниками» лежала записка: «Уважаемый товарищ гроссмейстер! Поскольку вы все равно не пользуетесь машиной, мы взяли ее у вас напрокат, чтобы весело провести отпуск. Большое спасибо. Извините за доставленное беспокойство».

Да, все-таки уважают у нас гроссмейстеров!

Атака за три рубля

В 1971 году на международном турнире в Москве Бронштейн предложил Смыслову ничью уже на двенадцатом ходу, и соперники довольные разошлись миром. Виктор Батуринский, главный шахматный чиновник тех лет, заявил, что Бронштейн обязан был продолжать игру, а не отлынивать от работы: «В конце концов федерация платит вам за это деньги!» Ответ гроссмейстера украсил бы сборник афоризмов советских времен: «Неужели вы думаете, что я буду атаковать Смыслова за три рубля в день, которые, к тому же, вы мне выдаете талонами на питание?!»

Квартирный вопрос

Лев Полугаевский всегда отличался осторожностью: за доской сто раз проверял варианты прежде, чем сделать ход. А вот в жизни такая неуверенность однажды подвела его. В шестидесятых он играл за «Буревестник», но студенческое общество не в состоянии было решить его квартирный вопрос (Лев приехал в Москву из Куйбышева). И тут один генерал-майор, командующий войсками ПВО и большой поклонник шахмат, предложил гроссмейстеру перейти в ЦСКА, пообещав квартиру. После долгой и приятной беседы с генералом, уже выходя из кабинета, Полугаевский в последний момент не выдержал и решил перестраховаться:

– А какие все-таки гарантии того, что я получу квартиру? – спросил он.

– Что?? – побагровел генерал, который подобные вопросы решал за три минуты. – Чтобы ноги вашей здесь больше не было! – заорал он на Полугаевского.

Так будущий претендент лишился армейского жилья. И только через десять лет общество «Локомотив» предоставило его семье подходящую квартиру.

Как ЦК с буржуазией боролся

Летом 1955 года в Москве состоялся матч СССР – США, и как раз в один из дней американский посол давал торжественный прием по случаю Дня независимости США. На нем присутствовали руководители партии и правительства – Н. Хрущев, Н. Булганин, Г. Маленков, пригласили и шахматистов обеих стран. Хрущев разговорился с Марком Таймановым и спросил его:

– А когда советские гроссмейстеры выступают за рубежом, они получают гонорар?

– Что вы, Никита Сергеевич, – ответил Тайманов, – как мы можем брать деньги у буржуев?! Наша задача – продемонстрировать преимущества социалистического строя, доказать, что мы сильнее их.

– А когда выступают дома, получают?

– Конечно, с чего бы мы тогда жили?

– Что-то здесь не так, – задумался Хрущев. – Выходит, у капиталистов, у которых деньги куры не клюют, вы ничего не берете, а в нашей бедной стране берете. Это никуда не годится. Нужно у них брать, и как можно больше!

И уже через несколько дней вышел специальный приказ по Спорткомитету, согласно которому советским шахматистам, выступающим за рубежом, разрешалось получать валюту. Так партия в лице товарища Хрущева, борясь с проклятой буржуазией, помогла шахматистам заметно повысить свое благосостояние.

Неожиданная поддержка

В 1971 году, после проигрыша Фишеру со счетом 0:6, Тайманова обвинили во всех смертных грехах, в том числе в предательстве социалистической системы. Одна кара следовала за другой, но тут пришла поддержка с неожиданной стороны.

– Спасибо Бенту Ларсену, который тоже проиграл Фишеру, и тоже всухую, – заочно поблагодарил Тайманов своего коллегу.

Действительно, вторая победа Фишера со счетом 6:0 несколько отрезвила преследователей советского гроссмейстера. Уж датчанина они никак не могли заподозрить в тайном сговоре с капиталистами.

Сочувствующий таможенник

После возвращения из Канады на родину Тайманов был подвергнут в московском аэропорту тщательному таможенному досмотру. И, как назло, в его багаже обнаружили роман Солженицына «Раковый корпус». За провоз книги будущего лауреата Нобелевской премии гроссмейстера вскоре лишили многих званий и титулов. Но, разумеется, это был лишь предлог. Начальник таможни, прекрасно знавший Тайманова, сочувствовал ему:

– Эх, Марк Евгеньевич, если бы вы выиграли у Фишера, я бы вам собственными руками полное собрание сочинений Солженицына до такси донес…

Неприятности у классика

Итак, «за Солженицына» Тайманов получил по полной программе. Но нет худа без добра: благодаря этому печальному случаю родилась бесподобная шутка, которую придумал Мстислав Ростропович:

Вы слышали? У Солженицына большие неприятности!

Неужели! Что же случилось?

Вы не знаете? У него нашли книгу Тайманова «Защита Нимцовича»!

Простой вопрос

Фиаско Тайманова в матче с Фишером разбиралось в Шахматной федерации СССР.

– Вы выбрали неправильную стратегию, – поучали Тайманова его многочисленные коллеги. – После проигрыша необходимо было делать ничью.

– Но как? – признав свою вину, спросил Тайманов.

В зале воцарилось гробовое молчание. Никто из гроссмейстеров не мог дать ответ на этот простой вопрос.