Текст книги "Шахматные байки"

Приз за красоту

Гроссмейстер Барца завоевал на турнире приз за самую красивую партию, а когда возвращался домой, в Венгрию, у него на границе тщательно проверили багаж.

– Откуда у вас эта оригинальная статуэтка из мрамора? – спросила таможенница, очаровательная блондинка.

– Это приз, который я получил за красоту, – гордо ответил давно поседевший венгерский шахматист.

– Представляю, как выглядят остальные, – вздохнула девушка.

Цыганка в замешательстве

К Хюбнеру как-то подошла цыганка и спросила:

– Сеньор, хотите, за небольшую плату предскажу, как вы закончите турнир?

– Простите, сеньора, – возразил Роберт, склонный к философским размышлениям. – Но если вы действительно ясновидящая, то сами должны видеть, чего я хочу, а чего нет, а не спрашивать об этом у меня.

Произнеся афоризм-экспромт, Хюбнер отправился на игру, оставив цыганку в полном замешательстве.

Бесценный ремень

На шахматной олимпиаде в Дубай тренер женской сборной СССР Эдуард Гуфельд прослышал о значительных скидках в загородном магазине «Мажестик». И когда олимпиада закончилась, он, прихватив с собой нескольких гроссмейстеров, отправился по нужному адресу. Однако сразу выяснилось, что в этом магазине высокой французской моды цены космические, и никакие скидки не спасут. Оставалось придумать повод, чтобы побыстрее покинуть этот «шоп». Но тут к Гуфельду подошел хозяин «Мажестика».

– Надеюсь, вы уже что-нибудь притсмотрели? – спросил он, любезно улыбаясь.

– К сожалению, у меня слишком большие размеры, – извинился Гуфельд, – я даже не нашел подходящего ремня для моих брюк.

Владелец магазина немало удивился и тут же принес десяток ремней необходимого размера. Примеряя их один за другим, Гуфельд чуть не обомлел, так они были хороши. Но спросить о цене никак не решался. Увидев счастливое лицо гостя, довольный хозяин тут же пошел на уступки:

– Эдуард! Вам, как гроссмейстеру, я делаю солидную скидку в пятьдесят процентов. И ремень, который стоит двести долларов, вы приобретете всего за сто!

Гуфельд был сражен наповал. Ведь дело происходило в начале перестройки, и все его командировочные составляли меньше ста долларов.

– Но это не все, – добавил щедрый человек. – Еще один ремень я вам дарю, это мой презент!

Сказочное предложение! Коллеги Гуфельда, стоявшие в стороне, ехидно улыбались, им было интересно, как он выкрутится из щекотливого положения.

– Увы, не могу принять столь ценный подарок, – гордо заявил гроссмейстер, – воспитание не позволяет.

– О чем вы говорите, Эдуард. Пожалуйста, не отказывайтесь, это будет нам только приятно.

– Нет-нет, ни при каких обстоятельствах. Как же я возьму всего за половину цены один ремень, а второй вообще бесплатно? Это не в моих правилах. Я не могу пойти на то, чтобы разорить вас.

Обмен любезностями продолжался долго, и владелец магазина вместе с присоединившейся к нему женой буквально умоляли Гуфельда принять их предложение как память о встрече. Наконец гроссмейстер «сломался»:

– Ну, хорошо, дорогие дубайские друзья! – сказал он. – Раз вы так настаиваете, я предлагаю компромиссное решение. Чтобы не нанести вам большой ущерб, я возьму только второй ремень, ваш презент. Но зато первый ремень останется у вас!

Участники советской сборной едва не падали на пол со смеху. А хозяин «Мажестика» лишился дара речи и моргал глазами, совершенно не понимая, что происходит. И пока его приводили в чувство, Гуфельд с компанией сели в машину и умчались в город. Так закончилось их посещение самого дешевого магазина в Арабских Эмиратах.

Арчил, бери ладью!

Более полувека назад популярный грузинский мастер Эбралидзе играл в Тбилиси в чемпионате СССР партию с гроссмейстером Рагозиным, и тот вдруг подставил ладью. Но вместо того чтобы тут же взять ее, Арчил погрузился в глубокое раздумье. Зал гудел, а один нетерпеливый болельщик не выдержал и закричал:

– Арчил, бери ладью!

Эбралидзе никак не прореагировал, он вообще не доверял местным любителям.

– Арчил, бери ладью! – не унимался подсказчик.

– Молчи, дорогой, сам вижу, – ответил Эбралидзе, но сделал совсем другой ход и вскоре сдался.

С тех пор, где бы грузинский маэстро ни появлялся, его всегда приветствовали одними и теми же словами: «Арчил, бери ладью!»

Пропуск

Благодаря Петросяну, большому болельщику футбола и хоккея, шахматный арбитр Ефим Нуз обладал пропуском, по которому он свободно проходил на любой хоккейный матч и располагался в самой комфортабельной ложе. На шахматном чемпионате СССР в Тбилиси, где он был арбитром, Нуз похвастался перед участниками своим пропуском.

«Но зачем ты привез его в Тбилиси, ведь здесь не играют в хоккей?» – поинтересовался кто-то.

«Как зачем! – объяснил гроссмейстер Геллер, лидирующий в первенстве. – Когда Фима заходит ко мне в номер посмотреть хоккей по телевизору, он предъявляет пропуск и занимает лучшее место на диване!»

Невеста для претендента

Не успел в Элисте стартовать матч Карпов – Камский на первенство мира ФИДЕ, как отец претендента Рустам занялся поисками невесты для своего сына. Его план состоял в следующем: найти умную, скромную, милую, домашнюю девочку-отличницу из хорошей калмыцкой семьи, лет тринадцати-четырнадцати, заключить с ее родителями контракт и увезти в Америку, где избранница поступит в университет и будет сидеть на лекциях рядом с Гатой годиков шесть, пока не научится уму-разуму. А Гате в течение всех студенческих лет, само собой, будет запрещено прикасаться к ней даже пальцем. Другое дело, если за годы учебы молодые полюбят друг друга, выдержат, так сказать, испытательный срок. Тогда уж их ждет счастье – новый контракт, на сей раз брачный!

– Мне ведь тоже хочется счастья своему сыну, – в один из свободных дней разоткровенничался Рустам. – Надеюсь, между прочим, и внуков иметь.

– А как сам Гата относится к этой идее, согласен ли он? – осторожно спросили отца гроссмейстера.

– А кто ж его спрашивать будет?! – возмутился заботливый отец. – Хозяин в доме я, мне и решать подобные семейные проблемы.

P. S. Самое интересное, что почти десять лет спустя Рустам все-таки добился своего – нашел сыну невесту, правда не калмычку, а татарку. Айгуль родом из Казани, окончила мединститут, а затем прилетела в Нью-Йорк. Они познакомились с Гатой и понравились друг другу. Их сыну Адаму уже четыре года. Кто знает, может быть, благодаря Айгуль у Гаты началась вторая шахматная молодость – после почти десятилетнего перерыва он снова ворвался в элиту и рассчитывает стать чемпионом мира.

Шахматист или врач?

В 1996 году после проигрыша матча на первенство мира Карпову Камский (то ли сын, то ли отец) разочаровался в шахматах и решил стать врачом. Таким решительным способом, возможно под нажимом отца, он объявил бунт двум «К», на которых работали целые команды, и противостоять им в одиночку юноша был не в состоянии.

Когда один из бывших тренеров Гаты узнал о том, что его подопечный меняет профессию, он объяснил вице-чемпиону мира, что шахматы принесут ему больше денег и славы, чем медицина. На что Камский (то ли сын, то ли отец) ответил:

– Это так, но когда человек болен, он идет не на шахматный турнир, а к врачу!

Тренер был посрамлен, но не растерялся, а находчиво отреагировал:

– Верно, но когда этот же человек здоров, вряд ли он отправится к врачу, а скорее всего посетит интересный турнир с участием Камского…

Редкий случай, когда оба спорящих правы! И все же Камский стал студентом медицинского колледжа, но вскоре разочаровался и в медицине, поступив в юридическую школу. После получения диплома пришло время открывать свое дело, но тут оба «К» сошли со сцены, и спустя почти десятилетие – уникальный случай, подобного которому не знает большой спорт! – Гата вернулся к любимой игре, чтобы снова штурмовать Олимп.

Турнир за турниром он набирал спортивную форму, продвигался вперед и в конце 2007-го, выиграв семь матчей подряд, стал обладателем Кубка мира и попал в квартет сильнейших…

Дорогая шутка

Гроссмейстер Виктор Володин прилетел на турнир в Тель-Авив.

– Оружие есть? – задали ему в аэропорту традиционный вопрос.

– Только идеологическое, – пошутил гость.

В другой стране такую реплику, возможно, восприняли бы с юмором. Но только не в Израиле.

– Покажите, – строго сказала сотрудница службы безопасности.

– Маркс, Энгельс… – пытался объяснить девушке-таможеннице остряк-самоучка, что такое идеологическое оружие.

Бесполезно! Он был подвергнут такому досмотру, который навсегда отбил у него охоту шутить. Пришлось, кстати, раздеться догола, так сказать, идеологически разоружиться. В результате шутник опоздал на первый тур и получил заслуженный ноль. «Шутка оказалась слишком дорогой», – напишет когда-нибудь Володин в своих мемуарах.

Женский клуб

Две морские истории с финалом на суше

История первая (дебют)

В конце восьмидесятых железный занавес пал, и все советские люди ринулись за границу. Одни отправились туда навсегда, другие поехали в гости, и только ленивые застряли дома. Никаких характеристик, треугольников, парткомов, месткомов. Единственным пропуском за рубеж стали денежные знаки, которых тогда еще требовалось не слишком много.

И вот, заполучив необходимое приглашение, мы всем семейством решили посетить вечный город Рим. Маршрут был тщательно продуман – теплоходом из Одессы до Неаполя и далее поездом в столицу Италии. Таким образом, визит к друзьям-итальянцам удалось совместить с десятидневным морским путешествием. Настроение было замечательное, и мог ли я предположить, что именно на теплоходе ждет меня один не слишком приятный сюрприз.

Итак, отчалив в июле 1988-го от Одесского порта, мы пустились в дальний путь завоевывать чужестранные земли и вскоре, как водится в долгих странствиях, обрели массу новых знакомых. А одним из самых симпатичных был Виктор Готлиб, ленинградец, решивший навестить бывшего земляка, который нашел в Париже спутницу жизни. И в первый же день выяснилось, что Виктор – близкий друг Тайманова, знает его давным-давно. Тут и я похвастал, что у меня теплые отношения с гроссмейстером. В 1969 году я секундировал ему в том самом чемпионате страны, из которого он вышел в межзональный, а затем по инерции и в претендентский цикл, где его уже поджидал Роберт Фишер…

И я, и Виктор охотно делились воспоминаниями о своих встречах с Таймановым. Прошла неделя, приближалось к концу наше путешествие на «Дмитрии Шостаковиче». Мы с Виктором были почти неразлучны, и тут он не выдержал… Когда все темы уже были исчерпаны, наш попутчик раскрыл одну жгучую тайну – объясняющую, почему Тайманов, хотя и женат на москвичке, все чаще посещает свой родной Ленинград.

– Неужели это правда? – воскликнул я, узнав о том, что некая юная и прелестная особа скрашивает Марку Евгеньевичу белые ленинградские ночи.

– Можете не сомневаться, – подтвердил Виктор. – Мы часто общаемся «семьями», а в этом году даже вместе встречали Новый год.

– И кто же счастливица? – я не сдержал любопытства.

– Она прекрасна, – признался мой спутник, – и больше не спрашивайте меня ни о чем. Я и так сказал слишком много.

История вторая (миттельшпиль)

А спустя два года, в 1990-м, мы с сыном снова плыли на «Дмитрии Шостаковиче». На сей раз, правда, конечной точкой путешествия была столица Франции, и поэтому наш морской путь лежал до Марселя. Когда мы разместились в каюте и поднялись в ресторан на трапезу, за нашим столиком уже сидела молодая девушка весьма приятной наружности. Именно с нею – какая удача! – нам предстояло провести вместе ближайшую неделю.

Наша соседка представилась Надеждой Бахтиной. Вскоре выяснилось, что она не замужем, живет в Ленинграде, а сейчас направляется в Неаполь и, значит, сходит на берег на день раньше нас. В попутчице нашей было столько шарма и таилось столько загадок, что мы с сыном оба благополучно влюбились в нее. Правда, шансов на успех у нас было немного. Сыну едва исполнилось десять, и похождения на любовном фронте его ждали впереди. Я же, несколько скованный присутствием наследника, тоже не мог проявить себя в полной мере. Поэтому разумнее было отложить все попытки до возвращения на родину. Тот факт, что Надежда живет в городе на Неве, обещал хеппи-энд, – я невольно вспомнил о Тайманове.

Теплоход вышел в море, и у нас начались обычные дорожные диалоги – обмен сведениями, поиск общих знакомых. Слово за слово, и тут я признался, что имею некоторое отношение к древней игре.

– А кстати, вам не приходилось встречаться с кем-нибудь из шахматистов? – спросил я Надю.

– Кажется, нет. Впрочем, постойте, однажды в компании я краем глаза видела гроссмейстера Тайманова, – припомнила девушка. – Есть такой, я не ошиблась?

– Это мой друг, – скромно заметил я, а про себя подумал об удивительном совпадении – второй раз оказался на «Дмитрии Шостаковиче», и вновь со мной человек из Ленинграда, вновь знаком с Таймановым, правда, на сей раз не попутчик – попутчица…

– Но, кажется, теперь он живет в Москве, – добавила Надя.

– Больше времени проводит в вашем городе, – вступил я на скользкий путь Виктора Готлиба.

– Не очень-то это благородно с его стороны, – вздохнула добрая девушка, – насколько я знаю, в Москве его ждет преданная жена.

– Как бы вам объяснить, – я был деликатен, – в Ленинграде он тренирует подрастающее поколение.

– И из-за этого оставил дома бедную женщину?

– Тут есть одна тайна, – затуманился я несколько фарисейски, – но поклянитесь, что не выдадите меня.

– Буду молчать, как рыба.

Когда я поведал Наде о ленинградских похождениях Тайманова, девушка была возмущена несказанно.

– Вот уж никак не ожидала от прославленного гроссмейстера, – воскликнула она.

– Не будьте слишком строги, – сказал я назидательно, – надо знать Тайманова. Личность незаурядная, яркая, к тому же артист, живет в мире романтиков прошлого века – Шуман, Шуберт, Шопен, натура эмоционального склада, его нельзя судить по обычному кодексу.

– Нет, тут не может быть оправданий, – решительно заявила девушка. – И если вам доведется встретить этого прыткого повесу, скажите ему, что одна ленинградка испытала глубокое огорчение.

Быстро промелькнула неделя, в Неаполе Надежда Бахтина высаживалась. Я решил торжественно проводить свою пленительную попутчицу. К тому же предстояло узнать заветный номер телефона.

Однако едва теплоход причалил, произошло невероятное – девушка бесследно исчезла. Ее не было ни в каюте, ни на палубе, ни в ресторане. Не нашел я Надежды и на берегу, она просто растворилась в неаполитанском воздухе.

Вновь, как и два года назад, мое морское путешествие было омрачено. И хотя впереди меня еще ждали Марсель и Париж, я был разочарован, то и дело думал о Наде, о ее внезапном исчезновении. Признаюсь, прошло немало месяцев, прежде чем я обрел равновесие. Время, как известно, лечит все раны.

Финал (эндшпиль)

Пробежало еще три года, и обе морские истории – и о легкомысленном Тайманове, и о целомудренной Бахтиной – ушли в прошлое. Я дал себе зарок никогда больше не путешествовать морем. С гроссмейстером за это время наши пути не пересекались – расставшись со своей московской супругой, он совсем перебрался в город на Неве, взяв в жены ту самую юную особу, к которой раньше тайком сбегал из столицы.

Но в 1993 году Тайманов позвонил мне из Ленинграда, попросил встретить и отвезти в Шереметьево – он летел в Германию на очередной турнир. Само собой, я выразил готовность, тем более гроссмейстер пообещал, что меня ждет необычный сюрприз.

И вот в назначенный час я прибыл на Ленинградский вокзал. Мы не виделись несколько лет, поэтому крепко обнялись, обменялись словами приветствия и двинулись по перрону к машине.

– Где же ваш сюрприз? – спросил я.

– Прежде всего займем места, – предложил Тайманов, забираясь в салон. – А теперь взгляните на эту фотографию. Кто-нибудь из этих людей вам знаком?

Я внимательно посмотрел на снимок. Вот Анатолий Собчак, рядом с мэром города другие популярные люди, но не ими же хотел удивить меня Марк Евгеньевич… И тут мое сердце взмыло и замерло. Я увидел мою давнюю попутчицу, так странно пропавшую три года назад, – Надежду Бахтину. – Она была в центре внимания роскошного санкт-петербургского общества.

– Вы имеете в виду ее? – показал я на девушку моей мечты.

– Кого же еще!

– Так вы знакомы!? – В моем голосе прозвучали одновременно удивление и надежда. – Впрочем, Надя говорила, что однажды встретила вас в гостях.

– Теперь мы встречаемся чаще, – сдержанно заметил Тайманов.

– Значит, девушка жива, здорова и даже процветает. Если б еще знать, куда она исчезла в Италии тем летом, – пробормотал я.

– Это я как раз знаю, – улыбнулся гроссмейстер. – Она села со мной в машину, и мы быстро умчались. Не зря же я ждал ее на берегу.

Несколько мгновений я глотал воздух. Потом спросил – почему-то шепотом (видно, я потерял голос):

– И вы знали о том, что я на теплоходе?

– Как не знать! Скажу больше: я видел, как вы спускались на берег. Именно поэтому я прибавил газу.

– Хорошо же вы отнеслись к своему бывшему секунданту.

– Вы должны понять меня. Нам нельзя было раскрываться: все держалось в глубокой тайне. – (Действительно легкомысленный человек! Не я один знал эту тайну).

– Что же вы сделали с этим ангелом? – Я еще раз взглянул на девушку, из-за которой столько страдал.

– Как что? Я женился на ней!

– Вы хотите сказать, что вашу новую жену зовут Надежда Бахтина?

– Ее зовут Надежда Тайманова! – поправил меня счастливый муж.

– Поздравляю, – чуть слышно проговорил я и, словно в лихорадке, завел машину.

Бог с ним, с Таймановым! Он – артист! Опять же Шуман, Шуберт, Шопен… Но какова Надя! Как она осуждала гроссмейстера-вертопраха! Нет, тяжело на этой земле такому моралисту, как я.

Заметив, что я едва держу руль, Тайманов решил подбодрить меня:

– Не грустите. Вы потеряли девушку, но выиграли сюжет для рассказа.

– И вы не будете возражать, если я опишу эту историю? – Я несколько воодушевился.

– Разумеется, нет, ведь у нее счастливый конец!

– И в самом деле, хеппи-энд по всем правилам, – согласился я с молодоженом. И мы переключились на шахматные темы.

И поступите наоборот

Когда Майя Чибурданидзе была чемпионкой мира, она один раз успешно выступила в первенстве страны среди мужчин.

– Майя, какова обстановка на турнире? – спросил я ее, пока она прогуливалась по залу.

– Очень непринужденная, – ответила Майя. – Гроссмейстеры делают свои ходы, встают из-за столиков и обсуждают друг с другом, как играть дальше.

– А разве у женщин такие разговоры не ведутся?

– Нет, почему же. Но только надо иметь в виду, что тут все как в жизни – следует выслушать рекомендацию подруги и поступить наоборот. Иначе сразу потеряешь своего короля.

Неравные условия

Милунка Лазаревич, претендентка на корону прежних лет, предложила гроссмейстеру Найдорфу устроить матч между мужчинами и женщинами.

– Если вы найдете дюжину красивых шахматисток, то матч состоится, – согласился веселый аргентинец.

– Нет проблем, – ответила Лазаревич, – я соберу такую команду к завтрашнему дню. А вот вы попробуйте отыскать хотя бы полдюжины красивых шахматистов!

Найдорфу, в самом деле, не удалось справиться с этим заданием, и интересный поединок провалился. Прошло много лет, прежде чем затея Лазаревич воплотилась в жизнь. Матчи «дамы – господа» стали регулярными: в одной команде – шесть красавиц, в другой – шесть красавцев.

Мужчина и женщина

Пауль Керес нашел объяснение, почему женщины за доской уступают мужчинам: они не в состоянии провести пять часов подряд, не произнеся ни одного слова.

Но прав ли был Пауль Петрович? Например, Мигель Найдорф чуть ли не после каждого хода вскакивал из-за столика и бежал на поиски собеседника, чтобы немного поболтать. И это не мешало ему в течение десятилетий оставаться одним из ведущих игроков мира.

Керес умер в 1975-м, а в следующем году родилась Юдит Полгар, которая легко расправляется с сильнейшими шахматистами планеты – решающий аргумент, ставящий под сомнение теорию великого эстонца.

Шерше ля фам!

В середине девяностых на турнире «Кремлевские звезды» Юдит Полгар обыграла Бареева, и в четвертьфинале жребий свел ее с Иванчуком. И поражение нанесло Василию сильную психологическую травму. Несколько дней он ходил как неприкаянный, никто не решался даже приблизиться к нему. В последний день форума, полагая, что Иванчук уже успокоился, Клара Полгар, мать трех уникальных сестер, попросила у него автограф.

– Идите, идите, – сказал гроссмейстер, проглотив окончание фразы, принадлежащей другому знаменитому гроссмейстеру: «Я подаю по вторникам».

И на банкете он тоже был неприступен.

– Неужели шахматисту так страшно проиграть шахматистке? – спросил кто-то у Иванчука.

– Нет ничего страшнее, – отрезал он.

Когда турнир еще был в разгаре и стало известно, что в полуфинале с Полгар сразится Крамник, у Каспарова поинтересовались:

– Что вы испытаете, если Владимир тоже проиграет Юдит и решающий поединок вам придется встретиться с девушкой?

– Вы знаете, у Крамника часто не складывается игра с Иванчуком, – начал Каспаров издалека. – Поэтому, когда Василий уступил Юдит, Володя, думаю, вздохнул с облегчением. Если теперь Юдит повергнет и его, я испытаю то же чувство.

Все-таки Полгар не смогла справиться с Крамником, и тогда Каспаров заметил:

– Да, сегодня утром приятный сюрприз мне не преподнесли, и теперь предстоит играть матч с самым трудным соперником.

Каспаров не зря опасался – в финале Крамник взял верх над чемпионом мира и вышел победителем «Кремлевских звезд». А читатель уже догадался, кто истинный виновник неудачи Гарри. Как говорят французы, шерше ля фам!

Негалантный поступок

По-разному сложилась личная жизнь сестер Полгар. Старшая, Жужа, вышла замуж за американца (в США у нее появилось второе имя – Сюзан), одного за другим родила двух мальчиков, потом развелась и осталась в Америке, где создала свою шахматную школу в Гарлеме. Она написала объемистую книгу о себе, о сестрах и о системе обучения шахматам, разработанной ее отцом. А сама за доску садится сейчас редко…

Средняя, Софи, замужем за гроссмейстером, грузином-израильтянином, живет в Тель-Авиве, но, похоже, мечтает перебраться в Америку к Жуже. У нее тоже два сына, и она тоже выступает в турнирах довольно редко. Смешной случай произошел в 2002 году во время блицтурнира в Кюрасао, в котором участвовала и супружеская пара Софи Полгар – Иона Косашвили. В полуфинале Полгар выиграла у Корчного и вышла в финал, где ее поджидал… собственный муж. Таким образом, первый приз при любом раскладе отправлялся в Израиль. Но тут Косашвили поступил не слишком галантно: обыграл свою жену и стал победителем турнира!

Муж младшей сестры, Юдит, венгр, она единственная не покинула родину и живет в Будапеште, поблизости от родителей. Правда, они не всегда рядом, а часто летают в Америку или Израиль повидать внуков.

А познакомилась Юдит со своим будущим супругом Густавом при забавных обстоятельствах, не имеющих отношения к шахматам. Несколько лет назад у нее были большие неприятности с домашним котом – он сильно болел, и девушка отправилась на прием к молодому ветеринару. Опустим ненужные подробности и сразу сообщим, что кот теперь абсолютно здоров, и у него, как вы догадались, есть свой домашний доктор…

Весь 2004 год Юдит не участвовала в турнирах. Причина затянувшегося тайм-аута раскрылась осенью, когда она стала мамой – родила сына, которому родители дали романтическое имя Оливер.

Давным-давно, когда Клара и Ласло Полгар производили на свет одну девочку за другой, наверное, они мечтали и о мальчике. И дочки постарались на славу: у бабушки с дедушкой теперь целых пять внуков! А в 2006 году разнообразие внесла Юдит: после сына Оливера она родила дочку Ханну.

В гроссмейстеры через казино

В 1998 году четырнадцатилетняя Александра Костенюк стала самым молодым гроссмейстером в мире. Весьма необычны обстоятельства, при которых это произошло. Чтобы вылететь с отцом на турнир с гроссмейстерской нормой, им требовалась тысяча долларов. Но где ее взять, если у Константина в кармане осталась небольшая сумма до зарплаты? Однако Костенюк нашел выход из положения – отправился в казино, поставил все деньги на число 14 (возраст дочки) и выиграл необходимое количество «зеленых». Вот такая почти рождественская история: если раньше молодым дарованиям помогало государство, то теперь дорога в светлое шахматное будущее лежит через казино.

Франческо и Фроська

Летом 2000 года Александра Костенюк давала сеанс одновременной игры в Олимпийском музее в Лозанне и произвела впечатление на швейцарского бизнесмена Диего Гарсеса. После игры они познакомились, и закрутился роман. Российской шахматистке было тогда всего 16, а влюбленному в нее Диего вдвое больше – 33.

Лозанна – родина Диего, здесь живет его мать – швейцарка, здесь похоронен его отец – испанец. Но на сеанс одновременной игры Диего прилетел специально из Петербурга, где в то время учил русский язык. В свое время он входил в юношескую сборную Швейцарии, и увлечение шахматами вызвало у него желание выучить язык, на котором говорит большинство шахматистов.

С тех пор швейцарец прилетал почти на все турниры, в которых играла Саша, по существу стал ее менеджером. В 2002 году, когда девушке исполнилось восемнадцать, Диего сделал ей предложение. Оно было принято, а спустя пять лет у них родилась дочь. Вообще, Александра с Диего предпочитают жить в Париже, откуда удобнее добираться до главных шахматных точек Европы, но рожать Саша решила в Майями, где идеальный климат. О том, что будет дочка, знали заранее, и еще до ее рождения было придумано имя Франческа Мария – в честь прабабушки Диего Елены Марии и его прадедушки Франческо. Правда, дедушка Константин, отец Александры, называет свою внучку Фроськой…

Счастье лезет в окно!

На тренировочном сборе, который много лет назад проходил в подмосковном доме отдыха, гроссмейстер Кира Зворыкина жила в одной комнате с молодой шахматисткой Элисо Какабадзе. Поздно вечером кто-то из отдыхающих по ошибке полез к ним в окно. Зворыкина уже спала, а юная грузинка заметалась по комнате с криком:

– Мужчина! Помогите, к нам рвется мужчина!

– Мужчина? – мгновенно проснулась Кира Алексеевна. – Элисо, дорогая, успокойся и открой окно пошире!

Ошибка бойфренда

Анжела Белаковская, трижды чемпионка США, эмигрировала в Америку из Одессы. Выучив язык, она устроилась в Нью-Йорке преподавать шахматы в школе и зарабатывает гораздо больше своего отца, известного академика-экономиста, оставшегося дома и не пожелавшего разменивать свое доброе научное имя на сомнительные бумажки зеленого цвета. Вскоре у Анжелы появился бойфренд, довольно симпатичный американец. Все развивалось нормально до тех пор, пока он не узнал, что его избранница охотно встречается с мужчинами, хотя и за доской. А ведь на турнирах по швейцарской системе Белаковская попадала в компанию нескольких сот мужчин сразу! Бойфренд был уверен, что если на Анжелу пялятся одновременно столько мужских глаз, то устоять невозможно. И тогда он потребовал от девушки-гроссмейстера выбросить шахматы из головы. Как нетрудно догадаться, этот разговор был у них последний.

Да, нет повести печальнее на свете, чем повесть об Анжеле и бойфренде.

Выгодная невеста

Однажды Петер Леко прилетел на турнир в Германию вместе со своей невестой Софьей Петросян, дочкой армянского гроссмейстера Аршака Петросяна. Победив обоих корифеев – Каспарова и Крамника, юноша купался в лучах славы. В зале Мендельсона, где протекала игра, особенно сияла невеста, словно уже прозвучали звуки свадебного марша. И тут у звезды венгерских шахмат спросили, не собирается ли он сменить свою фамилию на Петросян, чтобы немного почувствовать себя шахматным королем.

– У меня несколько иные планы, – ответил лидер турнира. – Сына мы, возможно, и назовем Тиграном, а вот фамилия у будущего чемпиона мира будет Леко. Два королевских имени в одной семье – совсем неплохо.

В 2002 году Петер Леко стал претендентом и осенью 2004-го сразился в матче на шахматную корону с Владимиром Крамником. В Бриссаго венгерский гроссмейстер имел все шансы сделать самый трудный шаг в реализации своих планов, однако с первого раза не получилось – матч завершился вничью, и корона осталась у Крамника. Ну что ж, придется начинать со второго шага – рождения сына Тиграна. Софья, надо полагать, возражать не будет…