Текст книги "Продолжение ЖЖизни"

9 июля

Как удивительно: Сан-Тропе, некогда совсем деревня, превратился для многих в вожделенное место, наполненное магазинами, галереями, разного качества, но в основном хорошими ресторанами… Сюда стекаются и здесь тратятся такие деньги! Забавно смотреть, как с вечерними сумерками набережная и порт Сан-Тропе превращаются в ярмарку тщеславия. Плотно, борт к борту, стоят большие и не очень яхты, на них ужинают и делают вид, что ни на что не обращают внимание в основном одетые в белое люди. Вдоль яхт прогуливаются те, кого можно назвать зеваками, рассматривают скучающих людей в белом, пытаются заглянуть в доступные глазу внутренние помещения яхт и усиленно фантазируют на тему: каково это, отдыхать на яхте. Вдоль порта медленно ползут роскошные автомобили или громко, почти истерично взрёвывают моторами «Феррари» и прочая мощная техника. Этим машинам не нравится ехать медленно, и их зверские двигатели ревут, заставляя окружающих оглянуться или вздрогнуть, к ленивой радости владельцев. Вот так вечером, на небольшом кусочке французского берега длиной метров четыреста, проходит карикатурная ярмарка тщеславия, где всё кажется неторопливым, вальяжным и равнодушным, а на самом деле исключительно для этих четырёхсот метров люди покупают дорогие машины, драгоценности, строят яхты и выделяют огромные суммы из семейных бюджетов на салоны красоты и пластические операции (улыбка).

Наших на этой ярмарке много. И яхты у наших побольше, и бриллианты крупнее, и машины мощнее, и ноги длиннее у наших барышень… Но французы и прочие европейцы, привыкшие, видимо, ещё с детства, с родителями, отдыхать в этих местах в те времена, когда Лазурный Берег ещё не был таким вожделенным и раскрученным местом… Так вот, эти французы умеют свои не такие крупные бриллианты носить так, как наши не умеют. Они носят шляпы и южную одежду как надо, и это им чертовски к лицу, даже если лицо немолодое и к нему не прикасалась рука косметолога. А ещё здесь много сильно загорелых людей. Таких загорелых, что, кажется, загар у них уходит на сантиметр вглубь. Как бы я хотел хоть раз в жизни так загореть! Но для этого нужно просто жить у моря.

Здесь легко встретить на пляже или набережной знаменитых людей. Я имею в виду настоящих звёзд. Не наших (улыбка), а французских или голливудских. Люди реагируют на них спокойно, улыбаются, может быть, оглядываются, но не дёргают, не кричат, не тычут пальцами. Вчера плыл в море и нос к носу столкнулся с Ральфом Файнсом. А потом, в маленьком кафе на пляже, встретил Лиама Нисона. Мы оказались совсем рядом, и я сказал ему, что он здорово сыграл русского морского офицера (в фильме «К-19»), и форму носил правильно, в отличие от Харрисона Форда. Он сказал, что у них были очень хорошие консультанты. Расспросил меня о деталях, которые были ему любопытны и непонятны во время съёмок. В общем, мы немного побеседовали и немного выпили, я – вина, а он – чего-то со льдом. Единственное, сказал я ему, что было неправдоподобным в созданном им образе подводника, это то, что наши подводники практически не бывают такого большого роста. А потом мы сфотографировались, по моей просьбе. Было приятно кого-то попросить сфотографироваться, обычно бывает как раз наоборот (улыбка).

До воскресенья, а стало быть, до конца отдыха осталось совсем чуть-чуть. Хотя домой уже хочется. Значит, отдых удался. Главная цель любого отдыха – это возможность соскучиться по дому. Цель достигнута (улыбка).

11 июля

Наступил последний вечер каникул. Сегодня решил на пляж не ехать, а дойти, захотелось детских ощущений. Тех самых, когда от бабушкиного дома в Жданове (Мариуполе) долго шагал по звенящему солнцепёку, по пыли и идущему от асфальта жару, к морю. Придумывал себе какие-нибудь занятия типа не наступать на трещинки, ловил бабочек… Вот сегодня решил дойти до моря, чтобы всё это вспомнить. Прошёл и вспомнил (улыбка).

Когда вот так идёшь, загар прилипает сильнее, чем на пляже. Шагал, сняв майку и повязав её на голову. Я был чуть ли не единственным пешеходом на этой дороге. Мимо ехали машины, трещали мотороллеры. Несколько раз меня спросили, причём на разных языках, как проехать на пляж. Приняли за местного. А кто ещё может разгуливать по жаре, без майки и уже весьма загорелый, но главное – никуда не спеша (улыбка)!

Приятно видеть на пляже свежеприбывших. Они белые, всё рассматривают, выливают на себя литры всяких кремов для или от загара (я не разбираюсь). С жадностью заказывают напитки, с жадностью купаются, и всё их радует. Через пару дней они будут лежать, читать скучные книги и лениво что-нибудь попивать, с неохотой тащиться за детьми к прибою, чтобы присмотреть за их купанием. Я всё это пережил за прошедшие десять дней. А сегодня чувствовал, что это последний день каникул, и хотелось всем напитаться, насладиться и по возможности насытиться.

Сегодня было много медуз, и пацаны с сачками их вылавливали. Они это делали не без опаски, потому что родители, поднимая строго палец вверх, каждый на своём языке, говорили, что медузы очень опасны. Выловленную медузу обступали разновозрастные мальчишки, что-то горласто обсуждали, а потом закапывали в песок. А моего друга медуза ужалила, или, если говорить по-детски, укусила. У кого-то из отдыхающих нашелся специальный крем, а слух об «укушенном» распространился среди детей моментально. Они подходили, с интересом рассматривали моего друга и его намазанное мазью плечо. Стояли, как сурки возле норки, и что-то тихонечко между собой обсуждали. А друг намеренно изображал сильные муки. Они с уважением на это посмотрели и стали к медузам относиться осторожнее (улыбка).

Как дети из разных стран моментально находят общий язык и какое-то совместное дело! Каждый на своём языке что-то доказывают, кричат, периодически заходятся плачем и с рёвом бегут за защитой к родителям. А родители уже не очень могут найти общий язык: языковой барьер. Остаётся только вежливо улыбаться.

Как же неутомимо дети что-то делают на пляже: роют, ищут что-то в прибое и при этом непременно находят, носят ведёрками воду, с радостью разрушают из песка не ими построенное, а потом с не меньшей радостью строят что-то с теми, чьё строение только что разрушили… Жуют, пьют, куда-то всё время хотят. Даже на нытьё у них уходит очень много сил. Я смотрел на всё это и понимал, что уже могу им только завидовать, меня на жизнь в их режиме и на полчаса не хватит.

Вернулся с пляжа так же, пешком. Утомился, потому что надо было идти в гору. Запылился, вспотел, принял душ, и вот сейчас диктую эти строчки. Скоро закат. Вот бы каждый день на отдыхе удавалось проживать, так цепко улавливая каждый час, так внимательно чувствуя каждый запах, ветерок и переход одного времени дня в другое. Не получается! Десять дней назад казалось, что каникулы будут очень долгими. И вот последний вечер. И вот она, острота восприятия (улыбка).

Завтра весь день буду в пути, доберусь до дома ночью. А там уже надо в Москву, на концерт, потом в Иркутск, где ждёт хоть и интересная, любимая и радостная, но в то же время долгая и ответственная работа… далеко от дома и семьи. И хотелось бы сказать, что ещё не вечер (улыбка), но уже вечер. Проведу его с удовольствием.

14 июля

Если есть возможность избежать Москвы в середине июля, лучше это сделать. Да и не только в середине июля – до конца августа её стоит избегать. Особенно в качестве некой транзитной точки. Аэропорты и стоянки вокруг них наэлектризованы нервными, усталыми, опаздывающими или ожидающими задержанных рейсов людьми. Люди, прилетевшие издалека и летящие дальше, мечутся, тянут за собой издёрганных и ноющих детей, вымещают на них своё раздражение, усталость, а главное – беспомощность перед всей этой транспортной ситуацией… Целый час ждал получения багажа, сам наэлектризовался и впитал в себя всё накопившееся в аэропорту статическое электричество.

В Москве жуткая духота. Утром, ровно в шесть, на центр Москвы (не ручаюсь за окраины) обрушилась короткая мощная гроза с таким ливнем, какого я не видывал. Рано рассвело, я проснулся, чтобы задёрнуть шторы, подошёл к окну и увидел, как стремительно надвигаются на Москву мощные – даже не тучи, а горы чего-то тёмного и страшного, будто посланные какой-нибудь Гингемой или Бастиндой. А потом обрушился двадцатиминутный… не ливень – водяной обвал и так же внезапно закончился. У меня сложилось полное впечатление, что мэр Москвы научился включать над городом душ… ну или заключил договор с Гингемой или Бастиндой.

Главное, чтобы такого не случилось в восемь вечера, так как в это время должен начаться наш с «Бигуди» концерт. К тому же с нами несколько произведений по собственному желанию сыграет всемирно знаменитый и прекрасный виолончелист Борислав Струлёв. Было ужасно приятно, когда он обратился к нам с предложением что-нибудь отрепетировать и сыграть: он музыкант мирового значения. Важно, чтобы не было дождя, у Борислава виолончель очень ценная. Мы-то с «Бигуди» что? Мы не размокнем. А вот старинная виолончель… (улыбка).

17 июля

Позавчера прибыли утром в Иркутск – Денис Бургазлиев, его гитара и я. Гитара в фильме сниматься не будет, просто Денис без нее не ездит. Два дня ушли на акклиматизацию… Точнее не на акклиматизацию, а на вхождение в иркутский часовой пояс. С акклиматизацией всё проще. Здесь стоит чудесная погода, то есть тепло, но не жарко, вечером прохладно, но не холодно, а ночью просто хорошо, правда, не без комаров. А что с ними поделаешь – Сибирь-матушка! Я с большим трудом переношу смену часовых поясов при движении на восток. Когда летишь на запад, всё очень просто: вылетел из сибирского города в Москву утром, например, в девять, прибыл в столицу в те же самые девять по московскому времени, прожил день, постарался перетерпеть сонливость, уснул вместе с москвичами и проснулся утром уже вошедшим в жизнь и в часовой пояс. А вот на восток иначе. Вылетел вечером, пролетел ночь насквозь, приземлился утром, и в то время, когда местные люди бодро идут на работу, ты ходишь варёный и ни черта не соображаешь. В общем, два дня ушли на то, чтобы войти и слиться с местной жизнью. Денису помогала гитара – он на ней играл и быстрее меня адаптировался. А я то засыпал раньше времени, то просыпался в пять утра, понимая, что больше спать не могу… Вставал и шёл смотреть, как рыбаки на Ангаре возле гостиницы ловят хариуса, а днём засыпал… В общем, маялся, а сегодня уже началась работа.

Сегодня ездил на полигон с инструктором по огнестрельному оружию, учился правильно обращаться с пистолетами. Вы не подумайте, в фильме «Сатисфакция» мой герой не стрелок, не боец и не профессионал в смысле обращения с оружием, но в одном эпизоде должно быть видно, что он знает, как правильно обращаться с пистолетом, и здесь нужно заучить движения, чтобы это выглядело убедительно. Мне было интересно. Правда, оружия я опасаюсь, есть в огнестрельном оружии какая-то притягательная жуть. Именно жуть. Со стрелковым оружием мне на службе дело иметь практически не приходилось. За всю жизнь я несколько раз стрелял в тире, из пистолета в том числе, но правильно обращаться с ним не умею, точнее не умел до сегодняшнего дня. Инструктор и режиссёр в итоге остались моими действиями довольны.

Завтра первый съёмочный день, будет разбита традиционная тарелка… Это киношная традиция, сродни разбиванию бутылки шампанского о борт спускаемого на воду корабля. Завтра же познакомлюсь со съёмочным коллективом и непременно об этом расскажу. Завтра вообще для всех тех, кто долго готовился к съёмкам фильма «Сатисфакция», – ответственный и незабываемый день.

18 июля

Ну… съёмки начались!!!

Сегодня я проспал! Мало того что проспал – опоздал на съёмочную площадку. Со мной такого не бывает, я всегда просыпаюсь вовремя, а если очень устаю, ставлю будильник. А сегодня не услышал будильника, потому что забыл телефон в ванной комнате, по этой же причине не услышал, как мне звонили и беспокоились… А беспокоились сильно, потому что знают, что я не опаздываю, в общем, кошмар. Когда меня наконец разбудили стуком в дверь, я подскочил и оделся, превзойдя свои прежние скоростные нормативы времен службы на флоте.

Все предыдущие дни стояла хорошая погода, а сегодня, понятное дело, пошел дождь… Но съёмки начались, хлопушка хлопнула, прозвучало: «Сцена номер один, кадр первый, дубль первый». Режиссёр Юра Дорохин выкрикнул последовательно: «Мотор, камера, начали!», и фильм «Сатисфакция» начал свое движение от начала к финалу. Удивительное ощущение! Такая долгая подготовка, так много было сомнений и даже неверия в то, что приступим к съёмкам, столько сложностей, нервов, такой был длительный путь проделан многими людьми для того, чтобы то, что сегодня началось… началось (улыбка).

А потом была разбита тарелка! Тарелка разбивается после первого удачного дубля. Таким оказался четвертый. Вся съёмочная группа собралась, сфотографировалась, и тарелка была разбита. Но тарелка – это же не просто тарелка, и разбивается она не об асфальт или камень. На тарелке должны быть и были написаны имена всех задействованных в фильме людей, ну, и, собственно, название фильма. На нашей тарелке имена были написаны белым по белому. Кто-то проделал изрядную работу. Жалко было! Но надо. Кинематографическая тарелка разбивается о штатив камеры, и разбить её надо качественно. А то помните примету – если бутылка шампанского с первого раза не разбивается, не видать удачи кораблю. Но наши режиссёры разбили тарелку как надо.

Как же мне понравилось ощущение начала! Как удивительно видеть момент превращения просто ребят, которые собрались в одном месте для какого-то дела, в профессионалов, когда каждый знает свою задачу, свою технику и свое место. Чудесный момент! Если б вы видели, как преобразился наш главный оператор Андрей с замечательной фамилией Закаблуковский. Из довольно тихого и чего-то бормочущего себе под нос человека он вдруг превратился в счастливого и очень красивого профессионала. Глаза у него заблестели даже ярче, чем объектив его камеры.

И пусть сегодня были сняты, казалось бы, малозначимые моменты, те, которые в фильме займут секунды и вряд ли запомнятся зрителю, – уже есть первые кадры. И это, конечно, всех воодушевляет.

19 июля

Никогда в жизни не носил костюмы. Наверное, в последний раз у меня было то, что можно назвать костюмом, чехословацкого производства еще в университете. Он на мне плохо сидел, и я не любил его надевать. А другой купить было невозможно, да я и не видел смысла. С тех пор мне не было надобности и повода носить костюм. Но вот сегодня я облачился в темно-синий, специально для меня подобранный итальянский тонкий костюм и сразу почувствовал, что зря прожил столько лет (улыбка). Денис же чувствует себя в костюме, как рыба в воде.

Сегодня мы снимали несколько офисных сцен. Все происходило в моем кабинете, который уступил нам на воскресенье его владелец. Не волнуйтесь, фильм не производственный, в офисе наши герои проведут немного времени. Забавно было посидеть в рабочем кресле крупного руководителя, за рабочим столом, пошелестеть бумагами, поподписывать что-то дорогой ручкой.

У моего героя есть секретарша Лена, актриса Татьяна Скороходова. Если помните наш ролик «Настроение улучшилось-2», она там присутствует в виде эффектного и очаровательного майора ГИБДД.

На рабочем столе, среди других обязательных атрибутов стоял портрет В. В. Путина. Подчеркиваю, не президента, а премьер-министра. Видимо, у хозяина такие предпочтения. Так вот, Владимир Владимирович на этом портрете хоть и улыбался, но смотрел весьма строго и проницательно. Своим присутствием и взглядом он испортил мне пару дублей. Я из-за усилившегося чувства ответственности спутал слова, а один раз, бросив на портрет беглый взгляд, не удержался и рассмеялся.

Съёмки сегодня еще не закончились, в данный момент снимают сцену, в которой я не участвую. Но скоро позовут на площадку. Дальше я расскажу про технические стороны кинопроцесса и про то, что делают люди, которые всегда остаются за кадром. У нас отличная команда, мне будет приятно о них рассказать.

21 июля

Вчерашний съёмочный день был для нас, артистов, очень длинным и весьма скучным. Особенно для Дениса Бургазлиева, которому не довелось сказать ни единого слова в кадре. Говорил только мой персонаж, да и то немного. Снимали маленькую сцену производственного совещания. Точнее, завершение совещания. Самого совещания в фильме, к счастью, не будет.

В массовке в нашем кино снимаются, в основном, друзья, знакомые, приятели Юры Дорохина. Все с удовольствием соглашаются поучаствовать. Конечно! Это же интересно – посмотреть, как делается кино. Люди разные, но в основном занятые, со своими делами, малым и средним бизнесом (улыбка). Перед началом съёмок все радуются, предвкушают увлекательное приключение.

На съёмках артисты в основном ожидают. Сняли дубль, артистам приходится сидеть и ждать, потому что будет переставляться свет, передвигаться оборудование, перекладываться рельсы, по которым ездит камера, перевешиваться микрофоны и прочее-прочее. Такая перестановка длится неопределенное время. И блеск в глазах у людей, которые с интересом шли посниматься в массовке, быстро исчезает. Они увидели скучный, длительный, занудный и, можно даже сказать, тягомотный процесс постоянной технической возни людей, которые всегда остаются за кадром. Массовка хоть на секунду в кадр попадает, а многочисленные техники – никогда. Вот кто подлинные рыцари, преданные кинематографу.

Мы с Денисом, да и Юра (наш режиссёр), пытались шалить, шутить, поддерживать на площадке живую атмосферу. Но в какие-то моменты наваливалась сонливость, усталость. Вчера в Иркутске было жарко и душно, а в помещениях кондиционеры выключали, чтобы шум не мешал записывать звук. Поэтому все ходили вареные и разбредались по углам подремать. Никакого ощущения радости, наоборот – ощущение трудного, нудного производства. Такое часто бывает. И те, кто из любопытства шли посниматься в массовке, больше на такую авантюру не соглашаются (улыбка).

А в итоге девятичасового труда довольно большого числа людей получится две с половиной минуты, которые попадут в фильм.

Сегодня на Иркутск обрушилось, или, я бы даже сказал, навалилась сильнейшая гроза, и рухнул ливень. Улицы превратились в реки. Потом гроза затихла, и на западе даже проскользнуло закатное солнце. На завтра обещают с утра – дождь, днём – грозу. Если так случится, у нас будет вынужденный выходной: сцену на стройке под дождем снимать невозможно. А так запланированы грузовики, другая строительная техника. И в данный момент мы смотрим на заходящее солнце. И сильно надеемся на ошибку синоптиков…

23 июля

Пишу прямо со съёмочной площадки, сижу и диктую. Сидим на верхнем этаже строящегося огромного комплекса, сильный ветер, жарко, экрана из-за солнца почти не видно, а вокруг панорама Иркутска, Ангара, и хорошо видно плотину Иркутской ГЭС.

Позавчерашний день был для меня самым муторным: снимались кадры для титров. Оператор и техники полдня выдумывали и конструировали очень сложную штуку: подвешивали камеру так, чтобы она сама могла вращаться на расстоянии, и можно было снять листок бумаги и кончик ручки, которой выводятся на бумаге слова. То есть, представьте себе, что ручка, точнее, самый её кончик, будет на весь экран. Они смастерили эту конструкцию и очень ею гордились. Вторую половину дня я из самых неожиданных поз, иногда даже не видя, что пишу, выводил на бумаге довольно корявые буквы. Во-первых, у меня и без того почерк не очень, во-вторых, это было неудобно. Работали дотемна, получили секунд двадцать бесценного, по мнению режиссёров, изображения. И все технические люди тоже были довольны… Причем сложнейшее техническое сооружение было по окончании съёмок безжалостно разобрано раз и навсегда. Мне было бы жалко (улыбка), но технические люди нашей съёмочный группы настоящие рыцари, настоящие герои, и они очень щедро относятся к результатам своего труда.

А вчера мы долго ждали хорошей погоды, осваивались, месили грязь. За вчерашний день сняли много разных проходок, переходов, малопонятных для актёров планов. Играть ничего не пришлось, играем сегодня и сегодня нам, актёрам, интересно, особенно мне. Через некоторое время мне предстоит ударить человека по лицу. Точнее не мне, а моему персонажу, и не человека, а другого персонажа. Но от этого волнения ничуть не меньше. Мне этого никогда не приходилось делать… Драться приходилось, ударить я могу. Но на съёмочной площадке, не по-настоящему, и так, чтобы выглядело по-настоящему… Такого я не делал. Очень боюсь ударить по-настоящему (улыбка). Завтра обязательно про это расскажу.