Текст книги "Сотник. Кузнечик"
Автор книги: Евгений Красницкий
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Но он видел… Видел, как бледный дед, вернувшийся из острога, бросил ему: «Собирай суму. Самое ценное!» Видел потемневшие от напряжения лица сопровождавших их воев, воровато озирающихся рыбаков, что кормили их рыбой, и тяжёлый взгляд дядьки Медведя, оттолкнувшего от берега плот, на котором они перебирались через болото. А там, в толще тёмной и холодной воды, не живой и не мёртвый стоял пропавший целую вечность назад отец.
С тяжёлым звуком захлопнувшейся крышки гроба упал на место запорный брус ворот, скрыв белое лицо деда, как Кузнечик запомнил его на похоронах. Тимка хотел кричать и не мог. Он только крепче цеплялся за выскальзывающую из рук ветку, на которой пытался подтянуться, когда убегал от кабана, и не понимал, почему он всё ещё жив. Тёмная вода добралась до него и накрыла с головой.
Мальчишка-холоп наконец вырвал свою руку из внезапно ослабевших пальцев Кузнечика и опрометью метнулся к стоявшим у ворот Верке с Макаром.
– Ну всё, всё уже, – необычно серьёзная Верка, чуть покачивая, прижимала к себе мальчишку. – Так плохо, Тим? Накрыло?
Тимкины плечи задрожали, и он попытался сильнее вжаться в огромный Веркин живот. Спрятаться от всех и тихо заскулить, потому что тёмная волна, которая отступила так же внезапно, как и накатила, оставила в душе чёткое понимание – он, Тимка, трус. Он сейчас испугался до потери сознания, до потери памяти, испугался так, что больше не соображал ни где он, ни куда ему идти. И это не спрятать, не скрыть. Рано или поздно это всё равно станет видно. И тогда кому он будет нужен в этой крепости?
– Всё хорошо, не переживай, – добрались до сознания слова Верки. – Первый раз всех выворачивает. Новики, бывает, и порты мочат. Да что новики, оно и мужей попервах наизнанку выкручивает. Ты у нас ещё молодец. Вон как младших держал. Вот и откатилось.
Тимка, подняв лицо, заглянул в глаза Верке. Та улыбнулась.
– Не бойся. Всё уже позади. Всё прошло, пройдет и это.
Кузнечик попытался опять прижаться к обнимавшей его Верке и вдруг напрягся. На бревне, чуть поодаль сидели мелкие мальчишки и наблюдали за происходящим. Тимка снова вжался в Веркин живот, пытаясь спрятаться от их глаз.
– Они видели… ВИДЕЛИ! – прошептал Кузнечик.
– Они, брат, и не такое видели, – неожиданно раздался спокойный голос Макара. – Про Савушку ты уж и сам слыхал, наверное. А Митяй… На хуторе они жили, неподалеку от Куньева. Зима выдалась лютая, голодная, как к ним на подворье волки забрались, никто и не знает. А звери эти, когда голод чуют, всё, что видят, режут. Впрок, чтоб надолго хватило, а потом возле замёрзшего мёртвого стада долго сидят, не уходят. Они и начали резать всё подряд. Только смерть это для семьи. Вот его старший брат сгоряча и выскочил с топором против стаи. Ночь сидел Митяй, спиной дверь подпирая. Сзади волки скреблись в дверь и жрали его брата. А перед глазами мать баюкала раньше времени родившуюся мёртвую сестрёнку.
Макар взял Тимку за плечо и, отобрав у Верки, развернул к себе.
– Нет, парень, тот, кто хоть что-то в этой жизни видел, тебе и слова худого не скажет, а кто не видел… Да кому это интересно? Думаешь, что струсил, слабость проявил? – увечный десятник вдруг жёстко ухмыльнулся. – Я и сам так думал после первого боя.
– Я в бою не был, – пробурчал Кузнечик, отводя глаза.
– Будешь ещё. Никуда оно от тебя не денется… – Макар вгляделся в лицо мальчишки и, увидев, что тот взял себя в руки, продолжил: – Ты только вот как на это дело посмотри. Вот эти двое, что сейчас на тебя смотрят, настоящий страх уже знают. И когда он стал возвращаться, пришли туда, где меньше всего страшно. К тебе пришли. Посему, ты за них теперь в ответе. А раз так, то забирай эту мелочь, и двигайте на кухню. Кормиться, мало ли чем ещё сегодня заниматься придётся.
Кузнечик кивнул и, уже сделав несколько шагов в сторону сидящих на бревне мальчишек, вдруг остановился, снял с шеи цепочку с нательным крестиком, отстегнул от неё что-то и протянул Верке.
– Вот, тётка Вера. Любава сказала, что тебе образок Богородицы нужен. Возьми, тебе нужнее. Я его с маминого портрета резал. Деда сказал, что похоже, – Тимка вдруг поклонился. – И… Спасибо тебе, тётка Вера.
Верка взяла в руки серебряный образок, взглянула на него, побледнела, всхлипнула, на миг прижала Тимофея к себе и, резко развернувшись, опрометью кинулась к кухне. Тимка круглыми от удивления глазами посмотрел на Макара.
– Дык, бабы… Кто их знает, чего им в голову ударит, – наставник почесал бороду. – Ладно, дуйте на кухню. Потом разберёмся.
Вечером Макар стоял в дверях кузни, прислонившись к косяку двери, и молча наблюдал за мальчонкой, столь неожиданно ворвавшимся в его жизнь.
Тимофей сидел за столом, вокруг него собралась вся мелочь крепости. Каждый занимался своим делом. Митяй натягивал волосяную лесу, помогая Кузнечику вязать на ней узлы. Младшие девчушки, разложив на столе две тонкие полосы крашеного полотна, украшали их перьями, бантами и ещё какой-то хренью, пытаясь расположить их только в одним им, девчонкам, ведомом порядке. Оба сына Ильи шкуркой с наклеенным на неё песком зачищали деревянные плашки, то и дело прикладывая их к столу и следя, чтоб было идеально ровно. Савушка (Савушка!) размалёвывал кисточкой растянутый на столе лист бычьего пузыря, стараясь попадать в расчерченные угольком линии.
В стороне сидела только Красава, но и тут было что-то необычное. Если раньше младшие, особенно девчонки, напрягались и жались в её присутствии, то теперь на неё просто никто не обращал внимания. Неясно, напрягало ли саму Красаву такое положение вещей, но то, что она обескуражена, было видно.
Макар, всё так же жуя кончик соломинки, наблюдал за вознёй малышни и размышлял. То, что Верку подаренный образок Богородицы приложил от души, стоило ожидать, но чтоб настолько!.. Бабы, подобно Аристарху, учуяв в Кузнечике какую-то странность, умудрились перевернуть всё на свой бабский лад, да так, что внятно соображающему вою и в голову не пришло бы. Макар ещё раз прокрутил в голове услышанный на кухне разговор.
* * *
Дверь в кухню, где женское население крепости собралось на обед, со стуком распахнулась, словно её сорвало с петель. Бабы, успокоенные новостями из Ратного и наконец немного отошедшие от напряжённой тревоги после нескольких дней ожидания, испуганно вскинулись на ворвавшуюся в помещение вздрюченную, с выпученными глазами, запыхавшуюся Верку.
– Богородица! Бабоньки! Богородица! – выдохнула она с порога и, схватившись за грудь, привалилась к косяку.
– Где?! – охнула Анна. Остальные тоже повскакивали с мест, не зная, бежать ли им во двор или ещё куда кидаться.
– Вот! – Верка протянула им руку с раскрытой ладонью, на которой лежал небольшой серебряный образок.
– Тьфу на тебя! – облегченно выдохнула Вея. – Напугала… Я уж думала…
– Вера, и впрямь, нельзя же так! – нахмурилась боярыня, опускаясь на своё место. – Дай-ка сюда, что это у тебя там? – она осторожно взяла в руки поданный Веркой образок и залюбовалась им. – Тонкая работа! И впрямь, Богородица… Откуда это у тебя?
– Да в том-то и дело! Знак она мне дала! Сыночка послала. И знак – образок этот… – бухнула отдышавшаяся Верка и торжествующе окинула взглядом собравшихся. Все, даже ратнинские бабы, тоже оказавшиеся здесь, ошалело смотрели на неё.
– Эй, подруга, ты чего несёшь? – осторожно поинтересовалась Вея. – Или узнала, что в тягостях? Так присядь, присядь… С чего ты решила, что сын-то?
– Да ну тебя, Вея! – отмахнулась от неё Верка. – Говорю же – Богородица знак дала! И сына послала… Тимофей, что из-за болота пришёл – от неё он… Сына я просила – и выпросила! Сирота же… Давно она меня носом тыкала, а я всё не понимала. А тут… САМА! Как я этот образок из его рук взяла, а он засветился! Вот, ей-богу, засветился! – Верка размашисто перекрестилась. – И голос услышала – как на ухо Она мне говорит: – Сынок тебе, дурища… Бери, не сомневайся… Вот!
– Вера! – построжела Анна. – Ты думай, чего говоришь-то! Или толком объясняй.
– Объясню, Анна Павловна, сейчас! – радостно кивнула Верка и, усевшись за стол, принялась рассказывать: – Это ещё как Андрея мы вместе с Ариной лечили в тот раз, я её присутствие почувствовала. Прямо там, в горнице, и почуяла, как она меж нас к его постели подошла, а он после того и улыбнулся. И с того жив остался – Она его спасла, кто ж ещё? Настёна-то уже отказалась, а он выжил, слава тебе, Господи! – Верка снова осенила себя крестом и покосилась на недоверчиво переглядывающихся ратнинских баб. – Чего морды кривите? У нас про это все знают. Вот Анна Павловна там была, и Арина, и Ульяна – у них спросите. Так ведь, Анна Павловна?
– Так, Вера, так! – кивнула Анна. – Богородица помогла по нашей молитве.
– Вот! – торжествующе посмотрела на баб Верка. – Ясное дело, Богородица, кто ж ещё? Ну, а прощение у Андрея я ещё раньше просила. И потом тоже. И простил он меня, снял проклятие, что на нас по глупости собственной лежало… Из-за него же… В общем, нету его больше! – не стала углубляться Верка в тему проклятия, перехватив строгий взгляд Анны. – Вот я и поняла, что у Неё и мне надо просить теперь сына. Кто ж ещё бабам поможет, как не Она? Тем более, сама мать. Уж как я просила! Каждый вечер и каждое утро её молила… И в часовне нашей сколько раз… Ну, а иконки-то её нету… В церковь не набегаешься, а я чтоб дома поставить. Уже Макара упросила приказчику в ратнинской лавке заказать. В Турове-то, поди, можно купить. Ну, не икону, так хоть образок, но с её ликом.
А тут – Тимка! Я-то не поняла вначале, но ведь сразу мне знак Она давала! Вот сами посудите. Во-первых, откуда Тимофей прибыл? Из-за болота! Так? А Андрея там и ранили! И сирота – нету у него никого в целом свете. Христианин. И сразу он к нам с Макаром попал. Я в тот раз на кухню-то зашла, словно позвал кто! Не моё же дело отроков кормить, а вот что-то тянуло – пойди да пойди. Ну да, Макар там, но ведь я тогда чуть не силой у Плавы горшки отобрала, чтоб самой им подать в трапезную. Помнишь, Плава? – посмотрела она на повариху.
– Да ладно уж, силой… – махнула рукой та, но подумала и с сомнением все-таки подтвердила: – Ну да, я холопок хотела послать, а ты сама пошла… Я ещё удивилась, думаю, вот же – не набегалась за день…
– Во-от! – удовлетворенно кивнула Верка. – И набегалась, а что-то меня такое… Толкнуло! Вышла, а там Тимку как раз привезли. И так он мне глянулся сразу… Вот гляжу на него и думаю – вот бы мне сынка такого! И на Макара он похож даже, если присмотреться. Тот отроком такой же взъерошенный был и серьёзный. Я-то помню! Ну, так и потом Макар его привез из Ратного – к нам на посад, в дом. Встречала я их тогда. Тимка умаялся и заснул в дороге, так Макар его на руках внёс. И хотите верьте – хотите нет, но ещё тогда, когда он его через порог вносил… Ночь же, а тут словно светом его осветило! У меня в груди аж заныло… Ну, а утром, когда мы в крепость прибежали, так и вовсе! Потерялся он было, я искать кинулась. Кто его мне привёл, а? Возле кухни же стояли…
– Так Андрей привёл!.. – удивленно пожала было плечами Вея и вдруг тоже охнула и уставилась на баб. – Ведь и правда! – она осторожно перекрестилась. – Андрей его тебе подвёл… Думаешь?..
– В том-то и дело! Что тогда Арина с Андреем сказали? Твой? Вот и забирай! – Верка подняла палец. – А сейчас так и вовсе! Тимка сам мне образок дал. Вот этот! – Верка подняла образок высоко над головой. – Дал и сказал – с лика матушки резан… И вот вам крест – засиял он в его руке. Видела! И слова её в ушах у меня зазвучали… Сына мне она посылает. Ясно же! Нам с Макаром утешение на старость будет… Тем более что негоже ему безродным оставаться. Усыновим! Уж я Макара упрошу…
– Язык у тебя без костей, Вер, – неожиданно раздалось от дверей. Макар довольно давно стоял там и задумчиво слушал жену. Верка оглянулась, охнула, подскочила.
– Макарушка, ну ведь и впрямь… – развела она руками. – Всё, как есть, сказала… Зря, что ли, нам с тобой сироту Богородица послала? Кто же от таких подарков отказывается?
– Макар, тут тебе, конечно, решать, но, может, и права Вера? – задумчиво проговорила Анна. – Знак Божий или нет, не скажу, но ведь сирота…
* * *
– И как? – отвлёк Макара от размышлений тихий голос подошедшего Филимона.
– Да всё как-то… – Макар поморщился, пытаясь выразить свою мысль и не находя подходящих слов. – Нельзя сказать, что через задницу, но и на голову не налазит.
– Возьмёшь? – поинтересовался Филимон.
– Так куда ж теперь деваться? Бабы уже решили всё… – Макар решительно отбросил соломинку. – Да и так бы, наверное, взял. Прав Аристарх, что-то странное за ним тянется. Да такое, что не отмахнёшься. Я, пока за ним наблюдал, всякого напередумал. Вон, одна Красава чего стоит. Ни словом, ни жестом не отмахнулся и не обидел. И что? Сидит на лавке и глазами лупает. И никто в её сторону даже не смотрит, даже Савва её. Сидит, и ладно… Волхва!
– Вот и хорошо, – покивал Филимон. – Вот и наблюдай. Завтра с утра староста подъедет. И ещё Егоров десяток. Прокатитесь с ним на болото. И Тимофея тоже собери. А там посмотрим, что выйдет.
Часть вторая
Отступление 1
Питер, закрытая лаборатория Конец лета 20ХХ года
Максим Леонидович вошёл в кабинет, в котором обычно встречался с племянником, и застал любопытную картину: Димка гонял по подоконнику паука Кошу, соломинкой подталкивая к нему слегка контуженую муху.
– Получается, что у четвертого измерения есть направление? Это только нам кажется, что оно всегда движется вперед? – продолжил вчерашний разговор Димка.
– Верно, – профессор улыбнулся. – Если пространство кривое, то и эффекты времени сильно разнятся. Где-то время может течь медленнее, где-то быстрее, а где-то назад, или даже закручиваться петлями.
– Значит, вы ищете места, где время течёт назад?
Максим Леонидович рассмеялся.
– Угу. И даже нашли. По нашим расчетам ближайшее – где-то на краю Вселенной.
Димка смущенно почесал макушку – мог бы и догадаться.
– Ну, а как же тогда?
– Ну, давай опять наблюдать за нашим паучком. Только превратим его в водяного паука – водомерку. Вот теперь наш Коша скользит по горизонтали. Он живёт в двух измерениях, и это для него – пространство.
– Ага, тогда вода – это подпространство, а воздух надпространство? – тут же попытался предположить Димка.
– Можно и так, но вот тогда вопрос: почему Коша не проваливается в это твое подпространство?
– Ну, так ясно же, плёнка поверхностного натяжения, он на ней и скользит.
– Вот в ней и фокус. Между двумерным пространством и третьим измерением существует плёнка поверхностного натяжения. И энергия этой плёнки такова, что надежно удерживает существо двумерного мира на его поверхности. Проникнуть в третье измерение оно не может, хотя о нём наверняка знает. Хотя бы потому, что из его глубин может вынырнуть что-то страшное, порвать ткань известного ему мира, раскрыть пасть и…
– Значит, вы ищете, как порвать плёнку нашего трехмерного мира?
– Мы не можем этого сделать. Во-первых, нужны огромные энергии. Во-вторых, надо понимать, как эта плёнка устроена. Вот возьми поверхность воды. Она состоит из молекул воды. Но это не застывшая ледяная корка. Одни молекулы ныряют вглубь, другие всплывают на поверхность. Одни испаряются и уходят в атмосферу, другие прилетают из неё и прилипают к плёнке. Это только кажется, что поверхность воды неподвижна, а в самом деле она кипит, и это ещё больше усложняет все процессы. Всегда есть места с более высокими напряжениями и с более низкими. Многое зависит от температуры на поверхности этой плёнки: чем она выше, тем интенсивнее кипит поверхность, тем легче сквозь неё проникнуть.
– Ага, а как выглядит плёнка для нашего трехмерного мира, мы не знаем, – задумался Димка.
– Ну почему, же знаем, – улыбнулся профессор. – Это вакуум. Это не просто пустота, где ничего нет. Это кипящий слой, который расположен между трёхмерным и четырёхмерным миром. В нём постоянно рождаются и аннигилируют обратно частицы и античастицы, этот слой бурлит, кипит и всегда в состоянии хаоса. И, разумеется, у него есть собственная температура. Это называется Море Дирака. И мы всего-навсего живём на его поверхности. Вот как Коша на поверхности своей стенки.
– Так значит, если мы нагреем вакуум, так, что натяжение плёнки уменьшится, то сможем проникнуть в четвёртое измерение?
– Теоретически – да. Но даже для этого нужны энергии черных дыр. Нам это не по силам. К счастью, есть другой способ. Ведь даже водомерка способна увидеть что-то под поверхностью воды. Или отражение от её поверхности.
Димка надолго задумался, а Максим Леонидович потянулся за медицинской карточкой.
– Ну-ка, давай посмотрим, что они тебе понаписывали… Рак. Ну, это мы знаем…
Мальчишка нахмурился и оставил паука в покое.
– Хуже того, быстротекущая его форма. Это тоже не новость, – профессор принципиально не обращал внимания на съёжившегося в кресле племянника. – Ага, химия не помогла. Это уже сейчас. Операцию провести можно, но выигрыша по времени это не даст.
Димка скис окончательно. Коша, предоставленный самому себе, немедленно впился жвалами в муху.
– Получается так, Дим, что тебе придётся отправиться или в лучший мир… или в другой мир.
Племянник поднял взгляд на дядю. В глазах начало разгораться понимание.
– За плёнку?
– За плёнку, – подтвердил профессор. – Но времени у нас всё так же мало.
Глава 1. Преступление и…
Край болота между Ратным и землями Журавля. Михайловская крепость Сентябрь 1125 года
Почти седмица прошла, покуда Вощаник, для укрощения нрава на неопределённый срок посаженный на самую занудную службу – приглядывать за пустой дорогой, наконец заметил почти в полуверсте телегу, неспешно двигавшуюся к болоту. На этот раз на передке устроился сущий малец, и не узнать его Вощаник не мог. Внук Гордея Тимка, которого не раз угощал всякими разностями и всего лет пять назад играл с ним в «Сороки летели…», когда Вощаника, тогда ещё самого невеликого возраста, оставляли присматривать за малышнёй.
Вторым оказался старик, но не дед Тимки, которого они ждали. Этот был явно не мастеровым, больно уж расположился он на телеге правильно: из леса стрелу пускать бесполезно, а со стороны коня – так он сам успеет стрелу выпустить, только высунься. И лук уложен так, что только стрелу на тетиву кинуть осталось. На поясе меч и боевой нож, да, небось, и в сене, на котором он пристроился, чего-нибудь припрятано. Лица покуда не разглядеть, но поза словно у отдыхающей рыси. Вроде и спокойна, но в любой момент готова исчезнуть в листве или вцепиться в горло.
Вощаник собрался было слезать с дерева и бежать докладывать Кикиморнику, но тут на широкую прогалину, рассекающую лес параллельно болоту, выехали из леса пятеро верховых. Спешились и буквально в минуту превратили лёгкое, в пол-локтя, поднятие земли в лагерь. Ещё минута, и чуть задымил, разгораясь, костерок. Не зная, что и думать об этаком, Вощаник скользнул на землю и скоро уже докладывал Кикиморнику о гостях. Старшой, видимо, тоже удивился не меньше Вощаника и собрался только бороду поскрести, как из-за кустов от болота выскочил Клещ.
– Дядька Кикиморник! Пятеро чужих заняли кочку, что рядом с тропой…Теперь если уходить, то только вдоль болота или по пояс в воде… А они с луками…
– А ты чего смотрел? – от такого оторопел даже Кикиморник. – Почему сразу не доложил?
– Так я и сразу. Они на плетёнках вдоль берега, видно… А как к тропе подошли, сразу к островку этому… – и начиная мяться, добавил: – Меня, похоже, заметили – по тростнику незаметно не пройти. Но не стреляли, хотя всего шагов сорок было.
А телега на дороге всё никак не могла добраться до края болота, словно лошадь разучилась ногами двигать.
Кикиморник задумался и, заметив, что голова кобылы выплывает из придорожного бурьяна, отдал приказ:
– Сидеть тихо, чтобы ни шороха мне! Не двигаться, покуда или команды вслух не подам, или пока меня заживо потрошить не начнут. Ясно? По местам!
Почти незаметные в своих нарядах люди словно растворились среди окружающей растительности.
Между тем, голос Тимки слышался уже вполне внятно, а то, что это он, Кикиморник понял сразу. Только этот мальчишка мог, вот так копируя интонации деда, увлечённо говорить о своих задумках или хитростях мастеровых.
Наконец, Тимка натянул вожжи, и кобыла встала.
– Ну, вроде приехали… – услышал Кикиморник голос спутника Тимофея. И едва тот приподнялся, намереваясь соскочить на землю, Кикиморник его узнал.
Ратнинский староста, Аристарх! Точно он! Разведчик потряс головой. Какого ж!..
Собираясь выйти к прибывшим, Кикиморник остановился: уж очень непривычно всё было. Да и Медведь ясно сказал, что самим в разговоры не вступать, но Медведя всё нет, хотя должен бы уже подойти. Значит, стоит подождать… Клещ у болота, если чего, даст знак и им, и Медведю, а пока стоит подождать.
– Ну что, Тимофей, разводи костерок, будем жарить, чего добыли, а то, небось, не только мне есть захотелось, – и вытащив из-под сена двух зайцев, Тимкин спутник бросил их на траву. – Сумеешь костерок-то?
– Что ты, дядька Аристарх! Я пятью способами могу… – Тимка принялся собирать былинки и обламывать нижние сухие ветки придорожных ёлок.
– Ну да? – заинтересовался Аристарх. Похоже, разговор в таком виде длился у них всю дорогу. Нечасто удаётся мальчишке похвастаться своими умениями такому человеку, как настоящий ратник и староста такого крупного селения, как Ратное. – И как же?
– А просто! – начал хвалиться Тимка, сам не понимая, почему он с таким интересом рассказывает обычные в общем-то вещи этому малознакомому человеку. – Первое, от камня огонь. Второе, от камня и железа. Потом от дерева тоже…
Аристарх взрезал дёрн кру́гом локтя в полтора и откинул в сторону. Тимка замолчал, укладывая растопку.
– От дерева – это двумя плашками или свёрлышком? – прекращать разговор Аристарх, видимо, не хотел.
– А и так, и так знаю, только плашками сил у меня мало пока. А свёрлышком, хочешь, покажу? – загорелся мальчишка.
– Да ладно уж… Есть больно хочется. И тебе тоже, гляжу. Огниво вот бери, а я пока зайцев обдеру, – и, вытянув засапожник, принялся за дело. – А ещё два способа? Ты про пять говорил…
Тимка вдруг смутился:
– А про те деда говорить не велел. За них могут… Деда говорил, и убить могут. Думают, колдовское чего. А там ничего и нет нечистого. Знать просто надо, – наивно продолжил Тимка.
Скоро два зайца уже жарились на костерке, испуская такой дух, что и у Кикиморника рот наполнился слюной, но тут рядом с ним почти неслышно колыхнулась травинка. Клещ одними губами, без голоса, произнёс:
– Медведь здесь! Увидел тех, что сейчас на островке, раньше нас с той стороны, как они по болоту плыли. Осокорем вокруг прошёл. С ним ещё наших пятеро. Велел сидеть тихо.
А мясо уже, похоже, изжарилось достаточно, чтобы у Тимки от нетерпения не хватало сил сидеть и дожидаться, пока старший скажет, что можно вцепиться в этого вкуснющего зайца зубами. Аристарх, между тем, расстелил небольшую холстину, нарезал хлеба крупными кусками, туда же положил пяток луковиц и едва сунул нож за голенище, как за спиной у них раздался весёлый голос:
– А меня накормите?
Аристарх только усмехнулся про себя и медленно повернул голову. Чуть раньше он почувствовал у себя за спиной неясное движение и был готов к появлению кого бы то ни было. А вот Тимка подскочил от неожиданности и через мгновение кинулся к вышедшему из-за куста коренастому, словно дубовый пень, человеку в пятнистой куртке и таких же портах.
– Дядька Медведь! – мальчишка повис на пришедшем. – А мы тебя ждём-ждём!
– Ты глянь! – изобразил изумление Медведь. – Ещё на целый волос вырос! Меня скоро перегонишь!
Тимка задрал нос.
– Так как? – обратился лешак уже только к Аристарху. – Покормите, или мне свой харч доставать?
– Отчего ж не накормить, коли по-доброму. Накормим, верно, Тимофей? – Аристарх, хоть и способен был взвиться в одно мгновение, но выглядел эдаким добрым дедушкой, готовым накормить хоть весь свет разом. – И вот того тоже, пожалуй… – ткнул он пальцем в сторону кустов, – который в папоротнике схоронился. Умно спрятался, потому пусть вылазит и к костру садится… – и уже вовсе ехидно поглядывая на Медведя, добавил: – А вон того, что на тополе ветками трясёт, словно шершня в портки словил, кормить не станем. Уж не обессудь, дурней у нас и своих вдосталь, так что своих ты сам корми.
Медведь только усмехнулся и чуть кивнул головой. Аристарх насторожился – чего головой мотать, коли и так все всё слышат? – и тут же дёрнулся от неожиданности. Торчащий в четырёх шагах куст ворчливо заявил:
– А меня, стало быть, ты кормить не хочешь? Эх, Тимка! А я тебе такие свистульки делал… – и только теперь Аристарх заметил, что куст чуток располнел с того момента, как они принялись разводить костёр.
– Дядька Жёлудь! – Кузнечик кинулся прямо на куст, оттуда выросли две руки и поймали мальчишку. Затем куст слегка похудел, и миру явилось нечто среднее между копной травы с вениками и лешим из болота. И почти сразу же край опушки приподнялся, словно дернина отделилась, из-под неё выглянула перемазанная непонятно как и чем рожа совсем уж болотной нечисти. Но рожа улыбалась, и Тимка узнал молодого парня.
– Валуник! А мне сказали, ты с боярином ушёл…
– Не-а… Коли бы ушёл, кто бы тогда по твоему носу курносому щелбаны за проигранных «чижей» лепил?
Подошёл спустившийся с дерева Вощаник. Вид у парня был убитый, словно он уже словил десяток стрел в самые непотребные места. И, видимо не без причины, потому что Медведь, недовольно на него глянув, произнёс:
– В последний раз… А пока по дороге сам лозину выберешь. Марш к болоту и без дичи не появляйся. Хозяева тебя кормить не хотят, – и, обернувшись, позвал: – Кикиморник, давай сюда, тут нам пир устраивают. Да харч захвати, а то такую ораву двумя зайцами дразнить только.
К холстине Аристарха добавилась ещё одна, и все уселись вокруг.
– Да, там мои тропу перекрыли, на всякий случай. Тут она вдоль болота, торная тропа, хожая. Мало ли чего… Твои ратники пусть за дорогой смотрят, а то и впрямь не ровён час… А нам спокойно поговорить надобно. Клещ! Иди к тем, что на островке, скажи, староста Аристарх и я обедаем, пусть смотрят. Оставайся им в помощь. И не задирайся там! Беда с ними – только бы хвост задрать… – обратился он уже к Аристарху.
У Аристарха смешались самые разные чувства. С одной стороны, его обдурили, словно лесовика из глухой веси скоморохи на ярмарке, а с другой – и дураком не дали повода почувствовать. Нечасто такое с ним бывало, и потому, несмотря на тревогу и досаду, его начинал разбирать смех.
Медведь посмотрел на примостившегося рядом Тимку, который аж урчал над своим куском зайчатины, улыбнулся, перевел взгляд на Аристарха и, усмехнувшись одними губами, спросил:
– Тим, а чего это ты деда с собой не взял? Занят Гордей чем таким важным, или как?
До воина донесся вздох, почти всхлип, вынудивший его прервать гляделки со старостой. Он удивленно посмотрел на вмиг потерявшего всю весёлость мальца.
– Нету деды, дядька Медведь. Помер, – Тимка старательно перекрестился, как велел делать священник, поминая покойного. – Кабан его задрал. Недалеко ушли, почти сразу, как ты нас на берег высадил. А меня мальчишки из крепости с дерева сняли… Только не успевал я. Меня они спасли, а деду не успели… На его крик и прибежали.
Медведь перевел взгляд на Аристарха, тот коротко кивнул: так, мол, и было.
– По следам мы, конечно прошли. И где ты их высадил, видели. То, что до тропы довели и к нам направили – правильно сделали. Они б через версту-другую на наш дозор и наткнулись бы, да… Чего там говорить! Давно секача того валить стоило, да всё недосуг, рук и так не хватало. До загонной охоты решили отложить. А оно, вишь, как вышло, едр-р-рён дрищ…
– Помер, значит. Значит, зря всё, всё одно прахом пошло… – Медведь вдруг расслабился, отпустил нож, который вдавил в землю по самую рукоять. Прижал к себе мальчишку, и прошептал: – Прости, Тимофей. Прости старого. Моя вина. Не довёл. А ты, значит, в Ратном теперь? Не обижают?
– Не, в крепости. В Ратное меня наставник Макар деду хоронить возил. И с дядькой Аристархом познакомиться. Это он велел, чтоб деду похоронили. А живу у дядьки Макара, с тёткой Верой. Они хорошие.
– Самому тебе их вести и не получилось бы, – Аристарх пожал плечами в ответ на острый взгляд лешака. – Ты, конечно, хитёр, но лес-то наш. Ждали вас, таких умных, чуток подальше, да только именно вас и ждали. А что прахом пошло, так про то рано говорить. Кузнечик, вон, тоже нам не совсем чужим сделался, к защите крепости со всеми готовился, за младшими приглядывал. Занятный он малец, едрён дрищ… Потянулись к нему. Так что ты не стесняйся, говори, зачем Гордей в Ратное шёл. А там поразмыслим.
– Кузнечик? Хм… Да уж, Кузнечик. И с мелкими у него всегда хорошо выходит, – Медведь встряхнулся. – А беги-ка ты, Кузнечик, к Вощанику. Лес ему покажи, ты ж тут уже всё знаешь. Может, утку раздобудете, а то разговор у нас тут долгий наметился. Да не бойся, мы тебя не бросим.
– Деда умер. И папка тоже, да?
– Папка не умер. Болеет крепко, но жив Мастер. Очень о тебе беспокоится. Будет судьбе угодно, свидитесь скоро. Только ты и сам понимаешь – судьбу не загадаешь, но помочь ей можно. А чтоб ей помочь, – осадил он вскинувшегося мальца, – побудь пока в крепости, покажи, чему научился, ты ведь уже многое умеешь? Так надо. Дядька Аристарх сказал же, что не обидит.
На обратном пути Аристарх с удовольствием наблюдал за изрядно повеселевшим Кузнечиком. Если мальчишка и раньше проявлял живость характера, то теперь, когда с его плеч спал невидимый груз, начал прорезаться тот самый шустрый и деятельный паренёк, о котором упоминал Медведь. М-да… Гроза мастерских и закрытых амбаров. За ногу, конечно, привязывать не надо, всё ж военная крепость, там и не таких орлов обламывали… Вот только обламывать его нельзя. Вся ценность в нём как раз в таком, необломанном. А к порядку привести – так за то Медведь и сам просил.
Весь последний час Тимофей, умаявшийся от постижения тонкостей охоты на уток, вываливал на Аристарха новости последнего года своей жизни, особенно тщательно обрисовывая свои взаимоотношения с мастерами и, понятное дело, с мастеровыми мальчишками. Аристарх, явно возведенный в ранг кого-то вроде деда, с интересом слушал и, оправдывая оказанное ему нешуточное, по пацанячьим меркам, доверие, поддерживал беседу, потихоньку направляя разговор к интересным ему вещам, по ходу сравнивая рассказ с тем, что говорил Медведь. Не прост, конечно, командир лесной нечисти, вон как про Тимкиного отца ввернул! Привязывает, значит, мальца к своей стороне. Ну да ничего, на такие ходы у старосты и свои ответы имелись. Подумать только надо. Крепко подумать, что со всего этого Ратное взять сможет. И как ему, старосте, этим знанием распорядиться.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?