Текст книги "Польша. Тысячелетнее соседство"

Причуды топонимики

Если вглядеться в карту Польши, то можно заметить своеобразие народного творчества, давшего когда-то названия городам и селам. Похоже, судьба не позволила чиновничьим рукам пройтись по местной топонимии и привести ее в соответствие с модой текущего дня. Давно забыты поводы, по которым появились такие – явно к случаю – названия, как Незнанки, Дырки, Лапы, или неизвестно к кому обращенный призыв: Погоди. Остались и следы давнего, не очень обустроенного быта: во множестве представлены Халупки, есть Косодомки, Кривое Колесо, Кислое, Навозное. Вызывает вопросы название деревушки Конец, затерявшейся между Варшавой и Познанью. Чего – дороги, света? Нет, дорога идет себе дальше, оттуда даже до границы страны неблизко, не говоря уж о целом свете.

В Америку можно попасть, не пересекая границ

Некоторые саморазоблачительные названия наводят на размышления: скажем, Взятка, Кривда, Неслухи. Или Хреново, Хреновице, а то и откровенный Хрен. Есть две деревни Мокрая – Правая и Левая. Однако не все так уж и плохо, впечатление сглаживают села Умное, Хвалибогово и деревушка Наполеон. Есть еще Добрая Надежда и Добрые Новости, Добрый Гость и, без претензий, – Добрый День.

К женщинам, как и принято в Польше, – особое отношение, и деревушка Евы появилась на карте, скорее всего, не случайно. Кому-то даже показалось, что сказано недостаточно тепло – и вот возникли села Евунин и Евусин (есть, впрочем, Натальин и Марысин, Зосин и Малгожатка, Маринка и… всех не перечесть). Не забыто и старшее поколение – Бабий Дол, Бабий Двор, а еще Лес, Гора тоже, естественно, бабьи.

Не меньшей симпатией, чем женщины, пользуются домашние любимцы. Есть Кошачий Лесок, Кошачий Замок, гора их имени, есть Котово и, наконец, просто Коты. Не обойдены и их соседи – Собачки. У тех тоже – свое Поле, Дол, Остров. Есть даже Собачьи Головы. Но куда большего внимания удостоены хозяева: Псарьков и Псарей немалое количество, причем псари эти и Малые, и Большие, и Польские, и каких только нет. Да и вообще поляки к животным неравнодушны – Чижики и Наседки, Кобылы и Кобыльники, Телята и Утка… А чтобы охватить всю скотину разом, одну из деревень так и назвали: Худоба.

Еда тоже дело не последнее, но зачем именовать деревню Клецки – непонятно. Правда, есть и Фляки (это такой суп из рубцов), и Жир, а уж Колбасин, Колбаски и Колбасы в этом списке, конечно, не на последнем месте.

Впрочем, порой поляки отвлекаются от местных реалий, предпочитая далекую экзотику. Вот и появляются Абиссиния и Вавилон, Египет и Голландия, Чехия и Мексика. Но, посылая в такую деревню письмо, надо точно указывать индекс, потому что одних только Америк в Польше наберется около десятка.

Не менее любопытны названия городских улиц. Вот наугад несколько краковских: улица Босяков, Окулистов, Бабьего лета. Райская, Скромная и Пыльная, Улыбки и Радуги. Есть Судебная и улица Сберкассы. Есть улицы Барбары, Исаака, Леха. Некоего Мачка с Богданьца и Сиротки Марыси (это уже литературный персонаж). Увековечены битвы – от Грюнвальда до Бзуры, святые – от Агнешки до Фомы. И, конечно, популярны владыки минувших веков, их именами не только улицы, но и многие города названы: в честь Владислава и Болеслава, Казимира и Августа, Пшемысла и Сигизмунда. При этом народ не поскупился на меткие прозвища: Кривоустый, Кудрявый, Тонконогий, Старый, Локоток (за невысокий рост), Изгнанник (был вынужден бежать за границу от своих опасных младших братьев). Оценивались и личные качества вождей: Храбрый, Смелый, Восстановитель, Великий (Казимир Великий изображен на купюре в 50 злотых). В России тоже на прозвища не скупились – был и Долгорукий, и Грозный, и Тишайший. Великие тоже были, но вот Справедливого, как Казимир, что правил в тех краях в XII в. – ни одного. Так что полякам в этом смысле повезло (впрочем, его отравили во время одного из пиров).

Своя колея

Поезд Москва – Варшава прибывает в Брест на Московскую сторону вокзала. На этой станции он будет стоять два часа, пока во всем составе не сменят колесные тележки. После чего поезд продолжит движение с Варшавской стороны вокзала, но уже по другой, европейской колее, ширина которой меньше отечественной на 89 мм. Откуда взялся такой разнобой?

Движение по российской «чугунке» между Санкт-Петербургом и Царским Селом открылось в 1837 г., спустя 12 лет после пуска первой в мире железной дороги с паровой тягой, которую построил в Англии Джордж Стефенсон. Стефенсон выбрал колею 1435 мм, взяв за основу ширину угольной вагонетки, которая, в свою очередь, восходит к ширине колеи римских колесниц. Его конкурент Исамбард Кингдом Брюнель в 1833 г. предложил почти в полтора раза большую ширину. Он полагал, что широкая колея в перспективе позволит увеличить скорость движения и поднять пропускную способность дорог. Он даже построил дорогу такой ширины, и в результате возникла неизбежность стандартизации. Специальная комиссия установила, что расходы на строительство широкой колеи выше, но не смогла убедительно показать, как это окупается в дальнейшем. Поэтому в 1846 г. британский парламент принял «Билль о ширине колеи» и утвердил стефенсоновский стандарт.

Первая российская железная дорога, построенная чешским инженером Францем Герстнером, была шириной 6 футов (1829 мм), однако никакого хозяйственного значения не имела. В 1843 г. началось строительство дороги Санкт-Петербург – Москва. Для нее ширину колеи выбрали 5 футов (1524 мм), что и стало российским стандартом. Соображения были практические и сиюминутные: решили, что прямое железнодорожное сообщение с Европой приведет к наплыву дешевых европейских товаров в ущерб нашим. То есть защитили отечественного производителя…

В Европе нестандартная колея сохранилась только в Испании (5 футов 6 дюймов). 75 % железных дорог мира проложены по стандарту Стефенсона, 11 % имеют более широкую колею, остальные – более узкую.

Вехи истории

Название стране дало древнее племя полян (от слова «поле»). Они оказались сильнее и удачливее своих собратьев – вислян, мазовшан, поморян – и именно от них ученые ведут историю польского народа.

История Польши богата событиями и драматична. Кого только ни было на польском престоле – венгры, литовцы, немцы, шведы, французы. Войны, разделы, восстания, борьба за независимость… Первая Речь Посполита (так переводится на польский латинское res publica – общественное дело, государство), возникнув в XVI в., через два века исчезла с политической карты. Страну не раз делили более сильные соседи, и Польша снова возродилась лишь после Первой мировой войны, в ноябре 1918 г. Но началась Вторая мировая, и одновременно закончилось существование второй республики. В июле 1944 г. родилась Польская Народная Республика, которую совсем недавно сменила Республика Польша. Поляки спорят: это все еще третья республика или уже четвертая? Настоящим ли был послевоенный суверенитет?

Но вернемся к истокам.

Пясты

Тысячелетняя польская история начинается с легенды, которая уводит нас в Гнезно. Теперь это небольшой городок в Великопольском воеводстве, а когда-то там правил князь гнезненской земли по имени Попель. Там же жил и простой землепашец Пяст. Случилось так, что пришли в Гнезно два пилигрима. Князь принять их не пожелал, зато это сделал землепашец.

Благодарные пилигримы чудесным образом повлияли на судьбу Пяста и его сыновей. Попель вскоре был изгнан, а его место занял один из пястовских сыновей Земовит (что означает «покоряющий землю»). Он расширял пределы государства, и подданные любили его. У князя родился сын, потом появился внук, они тоже успешно правили и покоряли соседние народы.

Но настоящая история начинается с правнука Земовита – Мечислава, или Мешко. Он вступил на престол в 960 г. и был, как гласит летопись, «погружен в заблуждение язычества, живя с семью женами в многоженстве». Зато в ратных делах Мешко не везло, и он вынужден был платить дань немецкому императору. Однако князь нашел политический выход: женился на христианке, дочери чешского правителя Болеслава, после чего и сам перешел в христианство. От этого года – 966 – и отсчитывает свой возраст польское государство.

В 1000 г. в Гнезно возникло архиепископство, а это означало, что у Польши появились могущественные покровители – римский папа и немецкий император. Контакты с цивилизованным миром помогли князю провести административные и армейские реформы, и его государство окрепло. Перед смертью Мешко, следуя древнему славянскому обычаю, разделил свои владения между пятью сыновьями. Старший сын Болеслав, которого впоследствии прозвали Храбрым, решил, что обычай этот не соответствует государственным интересам, прогнал своих братьев вместе с мачехой и стал управлять самостоятельно. Польша крепла, Болеслав успешно воевал с соседями. В 1018 г. взял Киев, ударив в знак победы по его золотым воротам. Кроме многих сокровищ увез из города красавицу-сестру киевского князя Ярослава.

Сокровища употребил на строительство костелов, замков и городов и вскоре был коронован епископами. Кроме того, при Болеславе I завершилось объединение польских земель. Он первым разделил страну на административные единицы – поветы. Создал совет из 12 вельмож, с которыми объезжал свои владения, творя суд и расправу. В 1025 г. Болеслав принял титул короля. Впрочем, король умер, тревожимый, как заметил летописец, мрачными предчувствиями, которые не обманули его. Сын Болеслава I Храброго – Болеслав II Смелый, в отличие от отца, был неважным воином и политиком, что кончилось его изгнанием из страны.

В те времена Польше постоянно угрожали германские племена, которые вторглись в Померанию и Силезию, и потому польские короли с XI в. короновались не в Познани, а в Кракове. Вскоре страна распалась на четыре княжества и стала легкой добычей врагов. В 1226 г. князь Конрад Мазовецкий, предпочитавший сначала делать, а потом думать, пригласил рыцарей Тевтонского ордена, чтобы подчинить жившее на северо-востоке славянское племя пруссов. Рыцари с задачей справились, но не бескорыстно: в районе нижней Вислы, к западу от Гданьска, они образовали свое государство, управляя им из замка в Мальборке. В это же время южную Польшу разоряли татарские набеги. Хотя в 1340 г. страна вновь объединилась, но рыцари еще долго сохраняли свое влияние в Померании и Пруссии.

Он и внешне соответствовал своему прозвищу: рост имел 185 см, говорил громко и быстро, любил движение, особенно охоту. Но народ прозвал его Великим потому, что король не торопился решать проблемы с помощью оружия, а берег силы нации, направляя их на созидание. Крестьяне, освобожденные от изнурительных войн и тяжелых пошлин, называли его королем мужиков.

Вступив на престол, он решил покончить с междоусобицей и поднять страну на европейский уровень. Для этого расширял ее и укреплял, присоединив к Польше Червонную (Галицкую) Русь. По его инициативе в стране стали строить каменные замки, ратуши, гостиные дома. О Казимире говорили, что он «нашел Польшу деревянной, а оставил каменной». Поддерживал промышленность и торговлю, прокладывая для этого пути не только в соседнюю Германию, но и Венгрию, Италию и даже далекую Москву. Поощрял переселение в Польшу состоятельных людей, наделял их особыми привилегиями, а порой брал и под личное покровительство. Не забывал о просвещении. В государстве распространились приходские школы, где изучали богословие и юриспруденцию. Многие стали ездить за границу: кто хотел поучиться рыцарским манерам, а кого привлекали университеты Парижа, Болоньи, Праги.

В 1364 г. Казимир открыл первый польский университет в Кракове. Навел порядок и в управлении. Если прежде каждая провинция и каждый город жили по-своему, то Казимир сумел объединить страну. Она заняла прочное положение среди соседей, дружбы с ней искали папы, императоры и короли, а в политических делах голос Казимира Великого звучал очень весомо. В годы его правления Польша занимала 240 тысяч кв. км и в ней жили около 2 млн человек.

Он не оставил после себя наследника, и с его смертью закончилась династия Пястов. Но почему? Ведь в семейной жизни был по-своему велик, имел больше десятка детей, в том числе и мальчиков…

В 15 лет король женился на дочери литовского князя Гедимина, и Анна родила ему двух дочек. Вторая оказалась не только некрасива, но и бесплодна, и Казимир отправил ее с глаз долой в дальний замок. Не расторгнув брак, тайно женился в третий раз. Через семь лет женился снова, тоже тайно, Ядвига родила ему еще троих девочек. Кроме того, жена его друга по имени Цудка порадовала тремя сыновьями, чьим папой был тоже Казимир. Еще одна фаворитка, Эстерка, для которой он построил в Казимеже замок, – и снова три девочки…

В итоге эти похождения принесли королю немало проблем. За Цудку викарий пригрозил Казимиру анафемой, за что и был казнен. Тогда это сделал сам папа, и чтобы заслужить прощение, королю пришлось построить шесть костелов. Пострадала и его сестра Эльжбета, жена венгерского монарха. В той стране у Казимира был роман с дочкой некоего магната. Оскорбленный отец, желая отомстить, бросился на королеву с мечом. Женщина закрыла голову – и лишилась пальцев на правой руке. Магнат был убит на месте, не пощадили и его родню…

По этой причине памятников Казимиру в Польше немного. Но на деньгах его портрет все-таки напечатали.

Ягеллоны

Итак, со смертью Казимира Великого династия Пястов, которые правили в Польше восемь веков, прекратилась. Она дала стране шесть королей и более восьмисот князей. Это была единственная в истории польская династия, ставшая для шляхты символом польскости.

К тому времени страна уже перестала быть патриархальной, и отношения короля с народом основывались на взаимном договоре. Придворной верхушке представился удобный случай закрепить эти отношения. Было решено уничтожить престолонаследие и призвать в правители чужеземца. Выбор пал на венгерского короля Людовика. Но тот не оправдал надежд: занимался исключительно венгерскими делами, а на Польшу смотрел как на источник дохода.

Шляхта заволновалась. На улицах Кракова, который был в те времена польской столицей, убивали венгров. Вельможи вступили в переговоры с королем, и тот решил передать престол одной из своих дочерей. Так в октябре 1384 г. в Кракове появилась королева Ядвига. Она любила австрийца Вильгельма и даже была обручена с ним, но когда речь идет о короне, то такие мелочи уже не имеют значения. Тем более что ее мама оставила за поляками право выбрать мужа для своей дочери.

По политическим соображениям предпочтение было отдано великому князю литовскому Ягайло (Ягелло), который по такому случаю обещал стать католиком, присоединить Литву к Польше и быть королем «на всю землю ляхскую».

Свои обещания он выполнил. В 1385 г. в замке Крево (теперь территория Белоруссии) была подписана Кревская уния – соглашение о династическом союзе между двумя государствами. Ягайло крестился в католическую веру и получил новое имя – Владислав, после чего был обвенчан с Ядвигой. Но что общего у таких разных народов, к тому же нередко враждовавших? Общей была опасность: тевтонские рыцари. До Грюнвальдской битвы, покончившей с их могуществом, оставалась еще четверть века, и союз против общего врага был очень кстати. Для Польши наступали лучшие времена.

Ягайло принудительно окрестил своих соотечественников и орден потерял свою главную цель – насаждение христианства среди язычников. Столкновение стало неизбежным. В 1410 г. объединенные польские, литовские и украинские войска во главе с Ягайло встретились на полях Грюнвальда, к югу от Ольштына, с рыцарями Тевтонского ордена, чтобы разрешить вековой спор славян и немцев о влиянии. Рыцари были разбиты, и с этого времени начался закат ордена, а в следующем веке Пруссия и вовсе станет польским вассалом. Благодаря этой победе Польша в союзе с Литвой превратилась в одно из самых могущественных государств Европы.

Крепла и польская церковь. В духовенство шли способные молодые люди, и они нуждались в серьезном образовании. Краковский же университет, основанный Казимиром, во времена междоусобиц захирел, и королева Ядвига, умирая, завещала в его пользу все свое состояние.

Ягайло добросовестно выполнил волю покойной, и в 1400 г. был открыт университет, состоявший уже из четырех факультетов: богословия, юриспруденции, физики (так называлась медицина) и свободных наук, т. е. филологии, философии, политики и некоторых других.

Образцом для нового университета была уже не Болонья, а Париж: теперь здесь царили не юридические науки и светский дух, а богословие и полумонастырские порядки. В то же время в Польше появились люди, которые могли соперничать с самыми авторитетными учеными Запада. Они доказывали миру, что уже не тевтоны, а поляки защищают церковь и цивилизацию от варварства.

Ягайло царствовал без малого полвека и умер на 83 году жизни. Он пережил трех жен и в 70 лет женился в четвертый раз на русской княжне Софье. У них родилось двое сыновей. Одному из них, Владиславу, венгры предложили свой престол, а другой, Казимир Ягеллончик, продолжил дело отца. И небезуспешно: 13 лет воевал с пруссами, вернув Польше данцигское Поморье, утраченное полтора века назад.

Крестоносцы совмещали набожность с воинственностью

Правление одного из сыновей Ягеллончика, Сигизмунда Старого, продолжалось более сорока лет. Великий князь старался обеспечить Польше достойное место в европейском доме, и когда не помогала дипломатия, полагался на силу. Воевал с Москвой, хоть и с переменным успехом. Василий III после нескольких попыток в 1514 г. взял Смоленск, но радость победы была омрачена жестоким поражением под Оршей осенью того же года.

Впрочем, это не принесло Сигизмунду особой пользы и не вернуло Смоленска. Не сумел он воспользоваться и плодами победы над тевтонами. Его войска уже добрались до Кенигсберга, но польская внешняя политика не имела ясной цели, и дело кончилось перемирием. Сигизмунд возвратил взятые крепости, за что получил возможность провозгласить себя князем Пруссии. Великий магистр Тевтонского ордена пал на колени перед Сигизмундом, восседавшим на троне на краковском рынке. Когда церемония закончилась, придворные выхватили из толпы нескольких любопытных мальчишек и больно высекли: чтобы-де помнили и в старости другим рассказывали, как прусский герцог присягал польскому королю.

Оставляли желать лучшего и внутренние дела. В государстве царили продажность и безответственность, шляхта была недовольна политикой Сигизмунда. Современник сетовал: «Все расстраивается, теряется вера в прочность Речи Посполитой»… Европа тоже видела, что в Польше слабая власть, и вела себя соответственно. Словом, занять влиятельное место за международным столом Сигизмунду так и не удалось. Зато он знал и любил искусство, а поскольку женат был на итальянке, то во время его правления в Польше появилось немало итальянских мастеров, а вместе с ними и новые костелы, дворцы и замки в тамошнем вкусе.

Поляки зовут его Зыгмунтом, и знаменитая колонна у королевского дворца в Варшаве, один из символов города, поставлена в его честь.

…Когда после смерти Батория снова возник вопрос, кому передать трон, то обратились к нему, тогда еще шведскому принцу. Расчет был на союз со Швецией против Москвы. Однако политики просчитались: воспитанник иезуитов, Сигизмунд был далек от подлинных польских интересов, и Польша для него стала лишь средством осуществления иезуитских планов. Речь Посполитая, становясь во главе католического мира, неизбежно должна была воевать с соседями: в Чехии и Германии искоренять протестантство, возвратить Швецию в лоно католической церкви и вдобавок сделать Россию католической. Взяв в жены Анну Австрийскую, Сигизмунд вступил в тайные переговоры с Австрией, обещая передать ей Польшу, если только ему помогут удержаться на шведском престоле.

Польский король – и шведский престол? Но когда отец Сигизмунда умер, то поляки поддержали избрание своего короля шведским монархом: шведы не допускали русских к Балтике, и дружить с ними было полезно. Однако верный себе Сигизмунд взялся в протестантской стране насаждать католичество и очень скоро был свергнут. В результате потом пришлось тридцать лет воевать со шведами и дело кончилось не в пользу Речи Посполитой, которая потеряла свои порты на Балтике.

Он же причастен к интриге с Лжедмитрием. Этот самозваный сын Ивана Грозного пообещал сандомирскому воеводе Юрию Мнишеку, заняв московский престол, не только жениться на его дочери Марине, но и дать ей в приданое Новгород с Псковом. Много наобещал и королю: отдать Польше Смоленск, разрешить в России свободу католической пропаганды и, конечно, вернуть ему шведскую корону…

Нарушать перемирие с Москвой Сигизмунду не хотелось, и он пошел на хитрость – признал самозванца московским царевичем, поддерживал материально, но открыто помогать войсками не решился, предоставив инициативу частным лицам.

В августе 1604 г. польские воины во главе с самозванцем и Мнишеком выступили в большой поход на Москву. Чем все это кончилось, известно.

У некоторых московских бояр в свое время была даже идея посадить на российский трон сына Сигизмунда – Владислава. Приезд отложили до восстановления в России полного спокойствия, но когда наступил покой, ни у кого уже не было желания ехать в Москву.

Король прожил 66 лет, 45 из которых носил корону. Подданные не любили его, даже варшавяне, хотя он в 1586 г. перенес сюда столицу из Кракова. Сигизмунд перессорил Польшу с соседями, лишил ее влияния на европейские дела. Начался упадок Речи Посполитой. В общем, ничего хорошего его политика не принесла, что еще раз доказывает старую истину: размеры памятников часто не совпадают с размерами заслуг. Впрочем, памятник ставил сын.