Текст книги "Квартирник у Маргулиса. Истории из мира музыки, которые нас изменили"

Группа «Квартал»

«Квартал» – очень позитивны, с отличной музыкой и прекрасными музыкантами. Как они умудряются так играть? Иногда я уворовываю у них Саню Дитковского для своих концертов, так что крылами мы давно вместе машем! Люблю их!» – Евгений Маргулис.

– Группа «Квартал» на «Квартирнике»! Неожиданно совпало, конечно, то, что «Кварталу» 30 лет в этом году.

Александр Дитковский: Все правильно.

– И удивительно опять же, что я знаю эту группу ровно 30 лет. В 88-м году мы даже вместе играли какой-то совместный концерт. Чем меня поражал «Квартал» – они очень клево играют, они высокоинтеллектуальные, и у меня прямо сердце радуется, когда артист такого формата наконец-то спускается до нашей программы.

Вообще удивительно, что музыка этой группы звучит вопреки всем законам поп-жанра. Музыка достаточно сложная, тексты непонятные. Тем не менее стали популярны, и где-то, наверное, в году 89-м произошла судьбоносная встреча одного кулинара с этой командой. И как-то дело пошло и поехало. Во всяком случае, я помню, что мы переиграли дикое количество фестивалей вместе. Саня Дитковский, который мало того что играет в «Квартале», всегда принимает участие во всех проектах, в которых мы каким-то образом завязаны. Ну, то же самое Таня Литвиненко – она пела даже на какой-то нашей пластинке. Про Артура Пилявина мы будем говорить позже, конечно. Поэтому пока дайте музыку.

(Поют песню «Эдельвейс».)

– Александр Дитковский, я уже говорил, он великий трубач. Оказалось, что он еще является директором коллектива.

Ал. Д.: Ну, у нас не совсем так, нет такого прям начальства – все равны.

– Я просто хотел тебе задать вопрос, как директору коллектива. Расскажи-ка мне про Таню Литвиненко.

Ал. Д.: Таня – певица. Она моя самая любимая певица. Мы с ней уже вместе очень много лет и, честно говоря, даже когда не стало Артура Пилявина, я понял, что мы друг без друга просто не можем, не можем не исполнять его музыку, не можем не видеться и не творить вместе. Поэтому где-то через год встретились после того, как Артура не стало, и с тех пор не расстаемся.

Татьяна Литвиненко: Спасибо. Можно я добавлю? Как-то случайно моя подруга сказала, что значит моя фамилия, и я была очень удивлена – «жизнь – пение». Я очень обрадовалась.

– Я поражен в самое сердце, потому что они разговаривают.

Ал. Д.: Играем?

(Песня «Иркутское диско».)

– Как же клево они играют. Вот удивительно, «Квартал» в каком-то роде всегда поставлял хороших музыкантов в другие коллективы. Например, в «Би-2» в первом составе. Танька, а ты, по-моему, там пела?

Т. Л.: Да, я дружила с этой группой. Да, пела. С Шурой мне очень нравится петь, мне нравятся очень низкие голоса.

– А я?

Т. Л.: А ты не приглашал с тобой спеть.

– Ну что, у нас, естественно, юбилейный концерт, на котором всегда присутствуют какие-то приличные гости.

Ал. Д.: Дорогие друзья, встречаем! Андрей Державин!

(Аплодисменты.)

Андрей Державин: Здравствуйте! Замечательная публика сегодня собралась здесь, замечательная группа на сцене. Вам очень повезло, что действительно ребята играют уникально, так точно попадают в фонограмму, что даже я не смог определить, где…

– Скажите, Андрей, а какую песню вы приготовили в подарок этому коллективу?

Ан. Д.: О, я приготовил несколько песен.

– «Не плачь Алиса»?

Ан. Д.: Да, это первая.

– «Брат ты мне или не брат?»

Ан. Д: Это вторая.

– Потому что Сашка – брат.

Ан. Д.: Я бы хотел спросить тогда у директора, что спеть.

– У директора надо спрашивать, конечно, на коленях.

Ан. Д: Андрей, вообще, у директора надо спрашивать лучше после концерта. Давай споем «Эти реки».

Ан. Д.: Отличная песня. Давай.

(Поют песню «Эти реки».)

Ан. Д: Великолепное исполнение, я поражен.

Ал. Д.: Вот и не уходи тогда. Давай еще споем.

Ан. Д.: Еще разок ее же?

Ал. Д.: Какие будут предложения?

Ан. Д.: А давай «Шанхай» сыграем?

Ал. Д.: Я думаю, надо поддержать аплодисментами.

– Спасибо за доверие. Мы с группой «Квартал», то есть мы – это я, будем петь песню, которую мы написали с Валерием Миладовичем.

(Песня «Шанхай-блюз».)

– Да здравствует группа «Квартал»! Да здравствует Андрюшка Державин!

(Аплодисменты.)

– Нельзя не коснуться главного персонажа, конечно, этого коллектива – Артура Пилявина, который все это придумал, оказал огромное влияние на стиль музыки. Танька, а ты, по-моему, ведь с самого начала там, да?

Т. Л.: Да. До меня пел сам Артур, искал певицу, и мы случайно познакомились. Хотя нет ничего случайного.

– Я слышал такую историю – может, врут, – что он зашел просто за спичками в девичье общежитие. Начало нормальное? Вам понравилось? Ну вот. И первая, кто попалась, почему-то Танька. Спичек у нее не было.

Ал. Д.: Нет, первая, кто умела петь хорошо, – это была Таня. Он зашел и спросил: «Девчонки, мне нужна певица. Кто умеет петь?» Там с Таней еще находилась Катя Стриженова в это время, а она петь не умела.

– По-моему, у вас был очень лихой курс. Леня Агутин где-то с вами учился, да?

Т. Л.: Да, да. У нас был прекрасный курс.

– А чего он Агутина не взял к себе в тот момент?

Т. Л.: Агутин в армию ушел. И когда мы уже выступали и были уже модной группой, Ленька только вернулся.

– Эх, Танька, а если бы тебя взяли в армию, а? Ничего бы не было.

(Песня «Буду ждать с тобою встречи».)

– Хочу вам сказать, что все-таки какое счастье, когда такие коллективы еще живут. Сразу вспоминаешь какую-то потустороннюю молодость, и волос становится больше на башке, и зубы белеют. Да здравствует группа «Квартал». Дай Бог! Ну и, конечно, было бы полнейшей глупостью не пригласить сюда Валерия Миладовича Сюткина.

Валерий Сюткин: Здравствуйте, Шулимыч! Я репетировал с «Кварталом» в тот момент, когда Женя Хавтан мне сделал приглашение стать фронтменом «Браво». «Квартал» все время с «Браво» работал. Ну, они звучали как боги – надо отдать должное ребятам, которые сегодня на сцене. Давайте им поаплодируем, что они унаследовали! Там были такие мастера, но мое твердое убеждение: «Квартал» – это Таня. Вот когда звучит Танин тембр – это и есть «Квартал». Мы Арика обязательно вспомним, потому что это был абсолютно гениальный человек. Понимаете? С такой мимикой – он же делал такие физиономии, называл их одним словом. Это очень было смешно, органично, он занимал все это пространство на сцене. Таня отвечала за вокал, а вся энергетика шоу шла от Арика.

– Все лица были от Артура.

В. С.: Это было потрясающе, конечно. И мы, наверное, сейчас напомним самые древние песни. Помогу сделать вместе с Таней этот восторг, который Арик умел делать на сцене, потому что это «Квартал», ребята, это не мелочь.

(Поют песню «Мойдодыр».)

В. С.: «Квартал» – это такое, знаете… абсолютно сонная солнечная музыка в нашем беспросветном сером пространстве. Они всегда у меня ассоциировались с курортом. Хочется сразу в белых штанах приходить на концерт.

Ал. Д.: А знаешь, Валер, мне один знакомый сказал, что не любит этот стиль, на что я ему не так давно ответил. Я говорю: «Ты знаешь, что самое гениальное изобретение, на мой взгляд, – это адронный коллайдер, не все о нем знают».

В. С.: Ты знаешь, я всегда говорю, когда в зале требуют в двенадцатый раз исполнить песню «Владимирский централ»: «Имейте совесть, в зале полно людей, сидевших в других местах». Ну, примерно так. Так, я хочу… У меня есть как раз то время, когда я хочу побыть бэк-вокалистом.

– Да, слава богу.

Ал. Д.: Мы ее хотели приготовить на десерт.

В. С.: Да, я попросил.

Ал. Д.: Это будет тогда первый десерт.

В. С.: Давай.

(Песня «Парамарибо».)

– Кто знает, что такое Парамарибо?

В. С.: Столица Суринама.

– Я не у тебя спросил.

В. С.: Сдали нервы. Извини.

– Я хотел протестировать зал.

В. С.: Давай еще раз спроси, а я уйду.

– Валерочка, спасибо большое! Я опять же возвращаюсь к Артуру Пилявину. Я помню, что он даже поучаствовал в качестве саунд-продюсера у «Сплинов» на «Гранатовом альбоме». Там отменный звук. И помимо всего прочего, по-моему, он писал какие-то весьма сомнительные сказки для взрослых.

Т. Л.: На самом деле Арик, конечно, много чего придумывал. Но я считаю, что самое главное его творение – это музыка. На мой взгляд, он самый лучший композитор.

– Никто, кстати, не сомневается. Человек был фантастический, музыкант фантастический и настолько оригинален. Ух, если бы можно было все рассказать. Ух!

Ал. Д.: Знаешь, как два приятеля встречаются уже такие, как мы с тобой, и один говорит: «Слушай, столько всего в жизни интересного было, а детям рассказать нечего».

– Ну, это да. А жалко, потому что есть масса каких-то таких вкусных историй. Даже Танька Литвиненко что-нибудь бы рассказала, да?

(Песня «Пальцы».)

– Танюш, вопрос еще один. Я помню, какое-то количество времени назад у вас же пела Софа Окран, но она, по-моему, не задержалась. Почему? Забеременела, ушла?

Т. Л.: Да.

– Реально, да?

Т. Л.: Да.

– Удивительно. То есть получается, что ты самая основная певица с начала коллектива, да?

Ал. Д.: И самая лучшая, заметьте. А можно я дальше объявлю?

– Да, конечно.

Ал. Д.: А вот теперь, ребята, тот самый десерт, самый главный, очень красивый, талантливый и просто наш хороший друг и хороший человек – Алена Свиридова.

Алена Свиридова: Спасибо за такое чудесное представление.

Ал. Д.: Сейчас меня жена убьет…

Прямо мне даже хотелось иногда всплакнуть, потому что с группой «Квартал» вообще очень тесно связана моя жизнь. Первый альбом, который у меня вышел, первые песни записывали музыканты из «Квартала» – это как раз Игорь Балашов и Сережа Овчинников, а потом Саша Дитковский играл тоже у меня на двух альбомах.

Ал. Д.: С удовольствием, между прочим.

А. С.: И когда я приехала в Москву – это был 92-й год, знаете, такая была голодная Москва – я привозила из Минска продукты, потому что жрать было нечего. У меня из рюкзака торчали куриные ноги, знаете, такие… И меня привели на концерт группы «Квартал», и тут «Парамарибо», вся эта красота. Это то, что мы никогда не видели. Это такой побег в эту мечту, что даже, знаете, когда мы это все увидели, оно оказалось не так, потому что здесь оно лучше – смуглый мальчик лучший, не то что местный какой-то смуглый мальчик там, в Парамарибо. И эта тень Артура, которая витает здесь… Я не знаю… Конечно, он такой смешной. Вот они пели песню, допустим, «Парамарибо», а потом в конце он пел: «Химки – это город Химки». Я говорю: «Зачем Химки?» Он говорит: «Это гимн города Химки».

– Обратите внимание, как тонко Алена подвела историю этих куриных копыт и группы «Квартал». За куриные ноги подписали коллектив. Прекрасный коллектив!

А. С.: Куриные ноги спасли нас в то время. Спасибо, друзья. Действительно, вы настолько точно оставили всю эту атмосферу – она прямо вот, я не знаю, разорвала мое сердце сегодня. Спасибо!

(Поют песню «Остров белых птиц».)

Группа «Сплин»

«Что говорить про «Сплин»? «Сплин» надо смотреть и слушать. Это единственная команда, которую выбрали The Rolling Stones для своего разогрева в первый свой приезд в Россию. Я всегда для своих путешествий скачиваю музыку людей, которые мне нравятся: по альбому или по песне. И «Сплин» – единственная команда, представленная у меня всеми альбомами», – Евгений Маргулис.

– Ура! Группа «Сплин» на «Квартирнике»! Хочу вам сказать такую маленькую тайну, даже скорее не тайну – каждый год у нас с моей благоверной всегда проходит под какую-нибудь команду. Мы уезжаем на отдых и скачиваем в Интернете записи каких-нибудь хороших артистов. В прошлом году у нас была одна команда, а в этом году у нас был «Сплин». Причем все, наверное, альбомы, кроме последнего. Последний стырить не успел. Да здравствует Саня Васильев!

Хочу вам сказать еще вот какую вещь, которая меня поразила опять же до глубины души – это, наверное, один из первых коллективов, который реально играет акустику сегодня здесь.

(Песня «Рай в шалаше».)

– Сань, а скажи-ка мне, брат, так как ты все-таки продукт прошлого века и не настоящий музыкант, а кто ты по первой профессии? У нас же, сам знаешь, половина – кто архитектор, кто врач. Откуда?

Александр Васильев: Средняя школа, потом Ленинградский институт авиационного приборостроения, два курса.

– Так, потом?

А. В.: Ну, слушайте, там была такая компания бездельников. Какое там авиационное приборостроение? Хорошо, что нас не допустили до этого.

– А дальше?

А. В.: Два года армии, потом два года театрального института театрального менеджмента. Я работал в театре и поступал сознательно на менеджмент.

– Монтировщик сцены, что ли?

А. В.: Да, конечно, именно. Святое!

– Расскажу историю про монтировщика сцены, которая была со мной. Театр известный, популярный, и меня посадили смотреть спектакль. Тихая сцена, признание в любви, и вдруг с криками «###, твою мать!» с колосников падает монтировщик Максимыч и врезается в сцену как бомбардировщик.

А. В.: Елы-палы, там высота-то большая.

– Ты знаешь, он был гениальный человек. Он встал и сказал: «Ну, прикрепили хреново», – и ушел. Я понял, что монтировщики – это очень сильная компания. Так, а что было после монтировщика, Сань?

А. В.: То, что ты видишь.

– Подожди, а мне говорили…

А. В.: Ты знаешь, мне удалось сыграть одну роль в Театре Комедии. В пьесе Булгакова «Зойкина квартира» есть персонаж, который прописан в пьесе, называется «курильщик опиума». Он появляется на сцене секунд на десять, наверное. Он сидит в углу в кресле, вырубившись, вот в такой вот позе. И к нему подъезжает китаец и увозит его просто за кулисы подальше от людских глаз. И не пришел артист. Естественно, на спектакле попросили меня это сыграть, одели на меня этот костюм. Вот, я сыграл в пьесе Булгакова. Поняли?

– Это был первый и последний выход?

А. В.: Конечно, больше меня не допустили.

– Ты плохо уехал? Тебя плохо увезли?

А. В.: Все было очень красиво, и на сцене, знаешь, какие были славные люди. Анатолий Равикович, которого все знают, его Хоботова в «Покровских воротах».

– Отлично, да.

А. В.: Ирина Мазуркевич, которую все знают по фильму «О бедном гусаре замолвите слово».

– Скажи, ну они тебя запомнили?

А. В.: Мне Мазуркевич сказала: «Во!» А ей Высоцкий это говорил. Понимаешь, какая связь?

(Песня «Храм».)

– Существует трогательная история образца 1980 года, когда сестра маленького Саши Васильева подарила ему бобину с записью. На одной стороне была группа «Воскресение», а на другой стороне была группа «Машина времени». И маленькому мальчику, по-моему, это снесло чердак, если мне не изменяет память. Да, Саша?

А. В.: Надо спросить у бобины, она точно знает, единственная свидетельница.

– Друзья, Александр Васильев! Хочет отвечать, не хочет отвечать, но главное, что он здесь, играет отличные песни. Как я уже вначале говорил, мы большие поклонники этого коллектива. Я хочу просто напомнить вам одну историю, когда в 1998 году Rolling Stones приезжали сюда. Менеджеры группы из 150 тысяч наших российских коллективов выбрали только «Сплин». Как вы думаете, почему, дорогие мои?

А. В.: Ты, Женька, прям как археолог.

– Послушай, мне же надо рыхлить могильник, рассказывать, что это такое. У вас же пожилая группа уже, Сань.

А. В.: Взял и раскопал могильник. Ничего, сейчас мы всех встряхнем одним только словом: «Танцуй!».

(Песня «Танцуй!».)

– Анализируя творчество этого вокально-инструментального ансамбля, я могу сказать, что оно, конечно, поменялось. Скажем, если брать первые песни, которые стали знаменитыми. А кстати, вы их играете на концертах или нет?

А. В.: Да, да.

– И вот эта, да, «Жвачка»?

А. В.: Но мы поменяли слово «Орбит» на слово «орган», и стало гораздо смешнее.

– Да ты что?

А. В.: Правда, клянусь тебе.

– Возвращаюсь опять же к песенному творчеству. Я прочитал, что в конце 80-х годов у вас была команда с Олегом Куваевым, который придумал «Масяню».

А. В.: Да.

– Бог с ней, в конце концов, но вас не приняли в Ленинградский рок-клуб.

А. В.: Да.

– Почему?

А. В.: Мы играли отвратительно.

– Ну, подожди. Группы того времени все играли отвратительно.

А. В.: Это был 87-й, что ли, год затертый, и нам было по 18 лет. Мы собрали группу «Митра» – Олег Куваев, много еще хороших ребят. Мы пытались вступить в рок-клуб и пришли на прослушивание, а перед нами группа «Хранители». Она была великолепной. Вот я стоял, слушал их и понимал – это гениально. Я их не нашел больше нигде – ни на YouTube, нигде. Я уже тогда понял, что мы сейчас начнем играть и все – будет капут, нас просто выгонят. Нас не выгнали, там был Джордж Гуницкий. Знаешь?

– Ну конечно.

А. В.: Очень тактичный человек. Он сказал: «Пошли вы отсюда». И когда я рассказал ему эту историю – мы заново познакомились спустя там сколько-то лет, – он так ржал. Он говорит: «Конечно, я этого не помню ничего». Я ему говорю: «Ну, это было прекрасно». Это событие очень поменяло всю нашу жизнь и благотворно отразилось на нас. Потому что если бы, не дай бог, нас тогда приняли…

– Во что превратились?

А. В.: Был бы капут. Ну я не буду об этом сейчас рассказывать. Ну что, мы сыграем следующую песню?

– Конечно. Сашка, ты разговорился! Ура!

(Песня «Остаемся зимовать».)

А. В.: Вообще очень теплая, жаркая, прекрасная обстановка. Спасибо большое!

(Аплодисменты.)

– Мы достаточно часто работали на фестивалях, много-много пересекались. И, кстати, известен тот факт, что ты вообще не выпиваешь. Я могу это подтвердить, потому что один раз Сашка выпил на нашем концерте, и мы его увезли в Москву, и он у нас прожил неделю. Это было вообще неплохое время. Правда, Саня?

А. В.: Да, мне любое время нравится, собственно. Но ты и археолог, Женька, все равно археолог.

– А еще на фестивале мы с Саней Васильевым пошли типа ловить рыбу. Рыбу мы не ловили, спокойно сидели на берегу, а рядом плавал в подводном костюме Андрей Вадимович Макаревич. Мы на это смотрели достаточно безучастно.

А. В.: Он иногда всплывал.

– Да, а у нас с Сашкой была буханка хлеба, и мы бросали хлеб в воду и кормили его. И когда он вынырнул уже в очередной раз, перепугал рыбака, который ловил там рыбу.

А. В.: Причем ты предугадал эту ситуацию. Когда вдруг пришел рыбак, Женька сразу сказал: «Вот ты только представь, что сейчас перед ним всплывет Макаревич».

– И как раз в эти хлебных крошках Андрюха и всплыл. Во было время!

(Песня «Оркестр».)

– Ходят слухи, что ты подрался с Владом Сташевским.

А. В.: Вранье. Мы бились с Брюсом Уиллисом четыре часа и была ничья, и все это видели. Была ситуация смешнее. Однажды пригласили на фестиваль русской культуры в Лос-Анджелесе. И когда я туда прилетел, было открытие, и в какой-то момент ко мне подходит организатор и говорит: «Слушай, Сань, тут пришли гости американские. Представь их как-то русской публике». Я говорю: «А что за гости-то?» И он мне говорит два имени, святые для русской интеллигенции, – Рэй Брэдбери и Шэрон Стоун.

– Так, и?

А. В.: Но поскольку Шэрон была с мужем, я решил в эту ситуацию не лезть и просто свалил в публику и смотрел открытие оттуда.

– А их кто-нибудь представил?

А. В.: Слушай, да.

– Сташевский, поэтому ты и подрался (смеется).

(Песня «Феллини».)

– Саня, расскажи мне, пожалуйста, историю про этот ваш замечательный сингл под названием «Инопланетяне».

А. В.: Да, был такой, действительно. Это мы записали альбом «Ключ к шифру», и когда уже все было записано, появилось двустишие: «А пока мы тут тянем, к нам летят инопланетяне». Но группа поставила крест на этом произведении.

– Так.

А. В.: Все боялись, что у нас подскочат продажи от этого. Песня осталась за кадром, но она все равно где-то есть на iTunes.

– Я прочитал, что была, по-моему, пауза секунд 15 вместо этой песни, нет?

А. В.: Возможно, это было в планах, надо переслушать компакт, особенно вот эти 15 секунд тишины.

(Песня «Люди ночами делают новых людей».)

– Неожиданно узнал, что ты увлекаешься живописью.

А. В.: Да, я рисую под малых фламандцев XVI века.

– Босх? А выставки?

А. В.: Была одна выставка здесь, в Москве. Ну, собственно, у меня было там семь-десять полотен и все сгорели.

– Да ладно?

А. В.: Был пожар на складе картин, мои сгорели в том числе.

– А после этого?

А. В.: А после этого я решил, что это судьба.

– И ты бросил заниматься?

А. В.: Да, я начал пить, если ты помнишь.

– Я думал, что ты как масса наших общих питерских знакомых – ну, не масса, человек пять, – у тебя есть картины Босха, фламандцы…

А. В.: У меня есть семья и группа – это самое главное, больше ничего не надо. Это все.

– Ну, кстати, это по-честному. Да здравствует «Сплин»!

(Песня «Романс».)

– Сань, пока ты не растекся, представь музыкантов. Пускай своих героев знает наш народ.

А. В.: Леша Мещеряков на барабанах, Дима Кунин на бас-гитаре. Мне еще в детстве сказали, что в рок-группе самое главное – ритм-секция, а все остальное – фигня. Что объединяет? У них у обоих отцы – капитаны дальнего плавания. Их обоих брали с собой в рейс. Они с детства знают, что такое качка. Соответственно, они знают, что такое кач – это лучшая ритм-секция в стране, это судьба. Вадик Сергеев играет на гитаре, его инструмент можно слышать также в Tequilajazzz и Optimystica Orchestra. Николай Ростовский играет на клавишах. Его прадед играл в императорском оркестре. Есть фотография, где император Николай II с оркестром, и там стоит прадед Коли и держит Колю на руках. Я представляю Алексея, чтобы закрыть мужскую тему и открыть прекрасную тему – Ирина и Наташа.

(Аплодисменты.)

А. В.: Давайте оставим наши голоса на этой пленке и споем хором песню, от которой во всех городах трясутся стены, шатаются потолки. В общем, мы споем ее хором.

(Песня «Выхода нет».)

А. В.: Спасибо! Приходите к нам на концерты, пока мы не выпилились!