Автор книги: Евгений Маргулис
Жанр: Музыка и балет, Искусство
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Олег Митяев
«Из всех известных мне бардов Олег Митяев весьма востребован в нашей рок-н-ролльной среде, и его песни с одинаковым удовольствием поют люди, играющие совершенно другую музыку. Да и как не проорать в удовольствие на каких-нибудь наших посиделках: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались?» Для меня – это застольная номер один! «Квартирник» с Олегом получился очень душевный, на хорошем расслабоне», – Евгений Маргулис.
– На программе «Квартирник» на НТВ первый народный артист Российской Федерации, член Союза писателей, кто ты там у нас еще? Орденоносец, медалист – Олег Митяев.
Редкий случай, когда наша площадка «Квартирника» превратилась в такую бардовскую поляну, мне это страшно нравится. И мне нравится то, что наконец-то у нас здесь тихий звук, я это очень люблю. Хотя я как-то с детства к бардовскому творчеству относился достаточно спокойно. С Олегом мы знакомы давно, у нас масса общих друзей, где-то пересекаемся, ну и, естественно, приветствия:
– Лыжи стоят?
– Стоят.
– А хорошо собрались?
– Хорошо!
– Наливай!
И дальше этого как-то не заходило никуда, пока где-то лет десять назад на каком-то выпивоне у наших друзей была гитара, и Олег спел, и меня зацепило, ребят. Первый раз в жизни. Я стал поклонником, поэтому они здесь у нас сегодня.
(Песня «Давай с тобой поговорим».)
– Хочу вам сказать, что Олег – это тот редкий случай музыкантов, у которого нет музыкального образования, но в принципе…
Олег Митяев: и слуха.
– В принципе, он ближе к нашей компании, у которой тоже нет музыкального образования. Я где-то прочитал в твоем интервью, что ты «Битлс»-то и не слушал, хотя мы, в принципе, в одной возрастной категории.
О. М.: В Челябинске были другие песни. Да, я не понимал этого, что-то они там «мау-мау» – смешно даже. Фотокарточки красивые были, мы их перепечатывали, а то, что они поют, мне как-то… А знаешь почему? Потому что я человек замедленного развития. Помню, ехал где-то под Челябинском, лесной дорогой, и тогда появились эти плееры. И вдруг я их услышал. Вообще разорвалась бомба! Для себя открыл после 28 лет, по-моему. Это было вообще. Ну и до сих пор эта любовь продолжается. Но вообще в песеннике все было очень перепутано – там у меня были и «На братских могилах не ставят крестов», и «Поющие гитары», и «Битлз» на русском языке. Никакого английского у нас не было. В пятом классе, когда надо было выбирать язык, я пришел и сказал: «Мам, а что-то английская группа вся забитая». Она говорит: «А ты иди в немецкую, ты на немца похож». И я пошел в немецкую, и как оказалось – судьба.
– Судьба? В смысле?
О. М.: Судьба, потому что у меня сейчас вышла книга моих песен на немецком языке, в Германии…
– А ты сам переводил?
О. М.: Нет. Там сначала студенты, преподаватели, потом несколько поэтов – немецких бардов. И они сейчас поют по всей стране. Мне теперь ничего не остается, как записать на немецком языке… (Напевает на немецком.)
– Давай на оригинале, Олег. Обратите внимание, первый раз в жизни у нас в программе нет трек-листа. Мне это напоминает, конечно, сольный концерт Кобзона, потому что вы видите, сколько у него там песен?
О. М.: Да, я сейчас задумался, какую вам спеть песню. Из 300 песен, конечно, сложно выбрать какие-то. Но я почему вспомнил 300 песен? Когда я узнал, что Федор Конюхов берет в путешествие мои песни, очень обрадовался, потому что таким образом я уже два раза был на Эвересте.
– Это твоя ответка, да.
О. М.: А один раз вокруг Австралии с ним обошел на яхте, потом на веслах через океан – он в основном греб… Ваня Ургант говорит: «Я представляю – он гребет, а в наушниках: «Как здорово, что все мы здесь сегодня…». Ну вот песня, например, «Когда проходят дни запоя». Была такая записка на концерте. Мальчик из пятого класса говорит: «Нас заставляют учить стихи, и я всегда учу ваши тексты. И за текст «Одноклассницы» мне поставили пять, за текст «В осеннем парке» мне поставили пять, а за текст «Когда проходят дни запоя» поставили пять с плюсом».
(Песня «Когда проходят дни запоя».)
– Корень нашей фамилии с Леней Маргулиным (музыкант из команды Олега Митяева. – Прим. ред.) происходит от слова «марголит», что означает «жемчужина». Я думаю, что мы с ним все-таки братья, и надо будет сделать альтернативную фамилию – братья Жемчужные. Мне почему-то так показалось.
– Я прочитал, что в детстве ты хотел быть собаководом? Вранье?
О. М.: Нет, почему.
– А почему не стал?
О. М.: Не судьба…
– Поющего собаковода у нас никогда не было.
О. М.: Нет, это вообще целое дело, все мое детство… Я вообще не понимаю, как это происходило. Но от школы до дома, по всей этой дороге были частные дома, и в каждом дворе была собака. И вот когда идешь, они тебя облаивают и с этой стороны, и с этой. И в конце концов за год я познакомился со всеми собаками. И были, конечно, там такие чудовища. Например, полубульдог, звали его Френд. И у него эта дырочка прям выгрызена вся была. Это такое страшилище. И я на нем катался потом на лыжах по озеру, мне хозяйка разрешила, сказала: «Тебе – разрешаю».
– Слушай, возвращаясь к твоему богатому немецкому прошлому. Где-то ты сказал замечательную фразу, что немцы никак не могли понять фразу «не наточенные ножи».
О. М.: «Что она так расстраивается? Есть же электроточилки, давайте отправим ей, и у нее все наладится!»
– Да.
О. М.: А еще, знаете, допустим, там были такие вещи, как, например, «Что ж ты осень натворила?», – песня как обращение к женщине. А у них осень мужского рода, и как они перевели – я не знаю. Может, это современно как-то звучит. Вот, или, например…
– Осень натворил… что ж ты осень натворил…
О. М.: Например, соседка по-немецки «нахберин», они ее перевели как «нахт бер» – это «ночной медведь». То есть все было очень приблизительно.
– Слушай, а тебе кто-нибудь делал перевод с перевода уже?
О. М.: Обратно?
– Обратный, да.
О. М.: Ну, это уже с японским языком, я расскажу.
– Нет, иногда смешные переводы. Вот я помню одни израильские частушки, эх… Я бы столько всего рассказал.
(Песня «Соседка».)
О. М.: Я, кстати, вспомнил еще, что когда переводили на латышский язык, я послушал песню «Мальчики города Тобольска» и говорю: «А почему не встречается слово «Тобольск»?» – «У нас никто не знает этих городов, мы свои вставили». Потом в «Небесный калькулятор»: там «под животом моста мы будем с ней… значит…»…
– Моя любимая, ты будешь играть ее?
О. М.: Да. «…Хванчкара». А они вместо «Хванчкара» вставили «Божоле». Ну что, может быть, им так более понятно, конечно. Ну, давайте споем.
– Подожди секундочку, еще один вопросик. Я прочитал, что на первой гитаре, на которой ты учился играть, было всего две струны.
О. М.: Ну да, это в подъезде была гитара, не моя. Весь подъезд выучил восьмерку, естественно. И на двух струнах что можно было играть?
– Все.
О. М.: Играл цыганочку. Все играли цыганочку.
– Да ладно, все можно было сыграть.
О. М.: Все играли цыганочку. «Ты-ты-ты-ты-ты-ты-ты-ты», – а потом струна кончается. Все.
– Слушай, скажи, а как в Челябинске назывались аккорды вот эти вражеские – «звездочки»?
О. М.: Конечно-конечно, я до сих пор помню. Это вот «лесенка», это «маленькая звездочка», это – «большая».
– Не было таких аккордов, ты по джазу. Нет…
О. М.: Здрасьте…
– Нет, ни фига.
О. М.: Нет, это было на семиструнке.
– Ааа…
О. М.: А сейчас это звучит как по джазу.
– Ааа… Мастер гитары – Олег Митяев. Тогда второй вопрос. Я прочитал, что тебе нравился «Ласковый май».
О. М.: Это… нет. А нет, вы знаете, наверное, это…
– Как нет?
О. М.: Это в таком контексте да, что вы знаете, это очень органичная группа. Бывает, знаете, сильный текст, а музыка никакая, но исполнение хорошее. Бывает, что музыка прекрасная, но текст настолько дешевый и голоса нет, а тут все плохо. Они гармоничны. У них и текст, и музыка, и исполнение… это гармонично все.
– То есть минусы дали плюс?
(Песня «Небесный калькулятор».)
– Слушай, а скажи, ты партийный был?
О. М.: Дааа…
– Так.
О. М.: Нет, я вообще считал, что… ну как… мы же строили коммунизм. Если ты пионер, если ты комсомолец, ты уже и коммунист, конечно. Это было вполне нормально, и меня выбрал секретарем весь институт физкультуры, а потом сказали: «Ну, Олег, ну надо тогда в партию». Я не сильно за это держался, но раз надо, значит, надо. И когда грянул 86-й год, я работал в Челябинской филармонии и подумал, что надо как-то валить. Ну и написал заявление, мол, ввиду занятости не могу выполнять эти обязанности члена партии. Написал такое, и секретарь партийной организации нашей филармонии прочитал и говорит: «Этот поступок заслуживает…». А сказать «осуждение» уже нельзя, а сказать «одобрение» еще рано. И он сказал: «Этот поступок заслуживает понимания». И меня отпустили. Вот так.
– Следующий вопрос о профессиях. Ты же не сразу стал битлом, бардом, начинал, естественно, с чего-то другого. Расскажи, пожалуйста.
О. М.: Вот сейчас этот вопрос стоит очень остро, потому что, во-первых, у нас в Челябинске есть детская студия, и они меня все просили написать песню о своей мечте, я написал песню «Куда пойти учиться». И дочка моя все время говорила: «Какая дурацкая песня!» А сейчас она закончила, и ей надо поступать, и она говорит: «Хожу, пою целыми днями эту песню». Я пытаюсь как-то ей помочь, говорю: «Доченька, я вот закончил монтажный техникум, институт физкультуры, сходил в армию и потом закончил ГИТИС. И если ты прям так вот ну мучаешься, есть проверенный путь – поступай в монтажный техникум».
– То есть в самое начало. Слушай, а если ты закончил ГИТИС, значит, ты снимался в кино? Я попросил найти на тебя компромат. Сейчас зачитаю: «За свою жизнь снялся в нескольких фильмах: «Игра с неизвестными», «Сафари № 6», «Убийца» и др.». Что это за фильмы, скажи?
О. М.: Но надо сказать, что это очень интересный фильм «Игра с неизвестным». Там снимались Башлачев, Шевчук, барды, но я играл роль парня, и мне до конца фильма никто не объяснил, документальный это фильм или художественный. Потом фильм «Территория» – я прочитал книжку Олега Куваева и написал песню, в кинофильм она не вошла. Не знаю, по какой причине.
– Куваев – это который Масяня, да?
О. М.: Наверное, другой? Это такой серьезный писатель, а может быть…
– Остерегаюсь. Фильм «Убийца» – это что?
О. М.: «Убийца» – мы на кладбище и пели песню «Сахалин», то есть это раз. Вот это была вся роль, они нас просто вставили, это было вне сюжета: похоронная процессия, все там, а мы где-то там сидим и поем эту песню.
– Дамы и господа, сегодня на квартирнике человек с самой богатой фильмографией – Олег Митяев!
О. М.: Песня, которая была написана для кинофильма «Территория».
(Песня «Территория».)
– Конечно, не могу не спросить про Окуджаву. Есть замечательная история, как ты пошел показывать ему свою песню.
О. М.: Это непонятная история с Булатом Шалвовичем. Был такой марш мира, и одна женщина позвонила мне и сказала: «Вы не хотите с Булатом Окуджавой выступить с концертами по столицам союзных республик?» А у меня было три песни: «Родильный дом», «В осеннем парке» и «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Я говорю: «Я вообще все отложу, и я готов». И вот она потом позвонила Городницкому, Клячкину, Веронике Долиной – в общем, всем бардам позвонила, никто не отказался. И потом она позвонила Окуджаве и сказала: «Булат Шалвович, тут вот барды собрались, может, вы возглавите это дело?» И он не отказался, представляете? Потрясающее что-то произошло. И Булат Шалвович вынужден был стоять за кулисами на каждом концерте и слушать мои три песни, потому что «Как здорово» ближе к финалу, а заканчивать должен патриарх. И значит, пять концертов он выдержал, потом взял меня за локоток и сказал: «Олег, вот у вас там такая рифма «Антон и дом». Вот как хотите, но это – не рифма. Ну вот «Петром и дом» – еще туда-сюда». И я пошел, вечером поработал и на следующий концерт Окуджава стоит в кулисах, я – «Петром». И он говорит администратору: «Эту песню мы вдвоем написали».
Надо еще сказать, что это имело продолжение. Прошло два года, я встаю утром и вдруг вижу, что мне пришло письмо от Булата Окуджавы. Он написал, что посмотрел телепередачу с моими песнями, я за это время вырос, и приглашал меня в гости. Мы стали с Костей Тарасовым к нему приезжать, весело проводить время, иногда петь. Потом я понимаю, что… Ну раз пятый мы приехали, а у него там, знаете, фотографии висят, такие люди, и я понимаю, что мне больше-то… ему черпать из нас нечего. И я ему тогда говорю: «Булат Шалвович, а хотите, я вас познакомлю с Макаревичем?» Он говорит: «Хочу». Ну и он приехал, мы сели, попели, один вечер, второй вечер. И я говорю: «Булат Шалвович, а хотите, я вас познакомлю с Ващенко и Васильевым?» Он говорит: «Привози». И вот я так поставлял. И эти встречи у нас затянулись. Было очень интересно, мы обсуждали песни, в общем, это было здорово. Но эту песню мы написали вдвоем с Булат Шалвовичем – «Родильный дом».
(Песня «Родильный дом».)
– Хочу спросить у тебя про Ильменский фестиваль.
О. М.: Этот фестиваль-шоу проходил до меня, лет семь, наверное, уже. И как-то на втором курсе института физкультуры, гуляя по берегу озера, я вдруг увидел людей, которые собираются у костров, поют песни. Я говорю: «Что здесь происходит вообще?» У одного костра посидел, у другого, и песни все такие интересные, и люди такие добрые, интеллигентные, думаю, да что ж это такое, так здесь здорово! И думаю, на следующий год надо приехать. Ну не с пустыми же руками приезжать, – взял и написал песню «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Это была первая песня, которую я написал.
– Олег Митяев на квартирном фестивале на НТВ! Скажи мне, а у тебя же бывают длинные концерты, до трех часов? Это я к тому, что как ты решаешь…
О. М.: Пора заканчивать?
– Да нет, что ты решаешь, какие песни петь, какие не петь, как ты выбираешь программу?
О. М.: Я ее никак не выбираю.
– То есть вот ты все это перелистываешь?
О. М.: Нет. Леонид Юрьевич перед выходом на сцену говорит: «Ну, какую мы поем первую песню?» – И я говорю: «Погоди, еще непонятно». А потом, знаете, записки…
– Во время концерта?
О. М.: Во время концерта я прям читаю. И сейчас вот нашел потрясающую – я подготовил специальные записки. Была такая записка: «В качестве романтического примера для моего мужа спойте, пожалуйста, песню «С добрым утром, любимая»». Вот тоже: «Спойте, пожалуйста, песню «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», если, конечно, знаете».
– Ну, в принципе, нормальный вопрос.
О. М.: Вот: «Олег, хотите, я рожу вам девочку? Только соглашайтесь быстрее, срок истекает. С любовью». Вот потом в этом же городе через несколько лет была записка: «Несмотря на то что вы отказались от встречи со мной, девочку я вам все-таки родила». «Олег, нравится все, а больше всего вы. Глядя на вас, не чувствую свои 64 года. Как вы похожи на моего второго покойного мужа, даже песни ваши похожи, хоть он и играл на гармошке. Спойте, пожалуйста, песню «Ой, калина, ой, малина»». Но вот такая, например: «Олег, огромное спасибо, вы открыли мне глаза на мир, в этом зале я увидел свою жену с любовником. Виктор».
– Поэтому оставляем в зале свет.
О. М.: Или, например, в Вологде мне пришла записка: «Год назад на концерте мы просили вас написать песню о нашем городе, на что вы ответили, мол, нужны яркие впечатления. Так вот, я согласна».
(Песня «Лето – это маленькая жизнь».)
– Есть масса удивительных мест, куда нас заносит. Я прочитал, что ты был даже в ЮАР и записал там пластинку. Что там, наши есть?
О. М.: Я могу рассказать по порядку. Мы выступали в Германии, десять концертов по югу в Германии. Мы уже приехали такие, и этот хер Краузе, который организатор, хер Краузе говорит: «Не получилось ничего, не будет концертов. Извините, ребята, все». И я что – десять дней в Германии, мы пошли на улицу, достали кофры, открыли, и давай там «Ой, мороз, мороз». Я там на немецком рассказывал перед этим, про что песня: «На улице очень холодно, один мужчина едет домой, на коне, сейчас он приедет и обнимет жену, напоит коня, и все будет… (смеется)».
И тут как-то мы выступали, подошел один человек, положил сразу 50 марок. Мы внимательно к нему прислушались, он сказал: «А я вечером буду здесь петь песни Окуджавы, на ломаном русском. Может, вы мне как-то подскажете что-то, послушаете». Мы пришли, выпили пива, послушали, навели критику, и он говорит: «Вы не хотите поехать в Южную Африку?» Да мы мечтали с детства, вот куда-куда, а уж в Южную-то Африку! А он, оказывается, жил там, и уже в феврале месяце в Южной Африке жара, мы репетировали клип на песню «За полярным кругом снег». Это невероятно! Когда мы туда поехали, посмотрели, что там должно быть 60 000 русских. Ни одного вообще. В национальном театре в Притории концерт, сидит полный зал южноафриканцев, одна женщина из Униса, полька, с корявого нашего английского переводит на африканский, и они записали этот концерт.
И когда уже второй раз мы приехали в Южную Африку, они уже напечатали диск, и мы этот диск везде презентовали. Это, конечно, невероятное событие. Когда мы там шлялись и попали в Музей англо-бурской войны, мне довелось увидеть письмо одного мальчика из города Тобольска, который тогда, в 1904 году, написал просьбу в правительство России, чтобы его за казенный счет отправили защищать бедных буров от англичан. Письмо осталось без ответа, а песня получилась вот такая – «Чужая война».
(Песня «Чужая война».)
– А почему ты не пользуешься айпадом с текстами?
О. М.: Мы люди старой формации. Мне очень нравится этот анекдот, когда отец сидит на кухне, играет в компьютерные игры и сзади на кухню заходит сын. И отец, не отвлекаясь от компьютера, говорит: «Ну и где мы были?» И сын говорит: «В армии, пап».
– Подожди, а ты эсэмэски писать умеешь?
О. М.: Нет. Одно время даже объявил такой ультиматум: пока в компьютере не будет две кнопки, я не буду им пользоваться. Там много всяких вот. А сейчас некуда деваться, конечно, я там что-то нажимаю иногда.
– Но тебе, как народному, все-таки должны были сделать компьютер с двумя кнопками, ну с четырьмя, бог с ним.
О. М.: Это не прибавит воспоминаний. Хотя, вот знаете, есть такой сайт, «Гольфстрим». Они выложили фотографии до моего рождения в городе Челябинске, нашего района, и после. И я просто наслаждался вот этим так, ушел туда. Вот за это стоит любить компьютер.
– Но вообще удивительно, что единственное место в России, куда все-таки прилетел метеорит, – это Челябинск.
О. М.: Ну а куда еще-то?
– Вот в том-то и дело
О. М.: Ну а куда еще? С другой стороны, знаете, у нас родились такие великие люди, как Александр Градский, Лидия Скублик, Анатолий Карпов, Сергей Макаров, Юрий Гальцев, и космонавты, и герои России. 120 человек мы наградили статуэткой Эрнста Неизвестного, у которого мама с папой тоже родились в Челябинской области. Ничем, кроме как радиацией, я этого объяснить не могу.
– Ты забыл, знаешь кого? Ты забыл «Ариэль».
О. М.: Да кого я только не забыл.
– «Ариэль» – самый старый коллектив.
О. М.: И еще 114 человек не назвал. Вот знаете, тот человек, который посадил самолет в тайге – это наш человек. И у него дипломная работа была в летном училище «Посадка самолета пассажирского такой-то марки на неподготовленную полосу в таких-то условиях». И он вот как по написанному – как защитил, так и посадил.
Еще Олег Валерьевич Знарок из нашего города. Его статуэтка стоит ждет его. Он никак не может ее забрать, все время занят, все время тренирует, тренирует… Что ты там тренируешь, да? А оказывается, олимпийские чемпионы. А кто их натренировал? Наш земляк – Знарок.
– Слушай, Олеж, из зала пришло подметное письмо. Читаю: «Попроси спеть «Непал»». Вот можно тебя попросить спеть?
О. М.: Конечно. Одна девушка в Катманду перевела эту песню на непальский язык и поет там.
– Ну ты хотя бы часть споешь?
О. М.: А я вам спою по-русски.
– Ну хотя бы ну полкуплетика.
О. М.: Я даже полкуплета не знаю. Кроме слова «Катманду».
– Ну в принципе достаточно.
(Песня «Царица Непала».)
– Рухнем в 1979 год, на лекцию по плаванию, где Олег сочинил одну замечательную песню. Ее перевели даже на иврит, но хотелось бы, чтоб Олег сыграл ее в конце нашего праздника.
О. М.: «Как здорово, что здесь…». Ты слова-то учи: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Интересно, как это звучит на иврите. Я видел, как это написано. Мы прилетели первый раз в Израиль, ко мне подошли люди и говорят: «Вы Олег Митяев. Мы, когда собираемся возле синагоги, всегда поем хором вашу песню. И недавно было какое-то событие, и в нашей, московской, синагоге главный раввин вышел и сказал: «Как сказал Олег Митяев, «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались-таки».
– Я тебе хочу сказать даже больше. Через какое-то количество времени в Израиле скажут, что это их народная песня. Серьезно, вот если…
О. М.: Они так делают, да, обычно.
– …если кто-то бывал в Израиле, да, они там поют «Катюша», наши старые песни, считая, что это такие старые еврейские песни.
О. М.: 40 лет исполняется в этом году песне, представляете? 40 лет! Я расскажу эту историю. Был какой-то сборный концерт, я вышел и думаю: «Сейчас скажу – тогда было еще 38: 38 лет, – вот так я скажу, – исполнилось этой песне». И перед нами выступал Владимир Зельдин. Он вышел и сказал: «Я спою вам песню, которую впервые исполнял 68 лет назад: «Друга я никогда…» Но то, что эту песню будет петь Кобзон, я не мог даже предположить. И долгое время он пел эту песню дуэтом… Паузу можно тянуть и тянуть… Все сразу: «С кем же он пел? С кем мог петь Кобзон дуэтом эту песню?!» С Лужковым он пел, да. Они как соберутся, тут сразу появляется хор севастопольских моряков, и вот они вдвоем… Сейчас, конечно, дуэт распался. Вот я здесь всегда вспоминаю замечательный анекдот, когда с Лужковым это случилось, утрата доверия президента, водопроводчики сидят, и один говорит: «А что Лужкова-то уволили?» Другой говорит: «Да доверенность какую-то потерял».
– На самом деле, спустя какое-то количество времени, все группы делают реюнион такой. Знаешь, собираются старые коллективы…
О. М.: А здорово было бы всем вместе, да?
– Да
О. М.: Ну, дело в том, что Иосиф Давыдович, нас коснулась его любовь к пению, дай ему бог здоровья. Сам Иосиф Давыдович говорит: «Я пою четыре песни на бис и восемь назло». Но нас это коснулось следующим образом. Был сборный концерт такой, в заключение выступает Кобзон, и он поет, поет и поет, а время уже час ночи, а все должны выйти в конце, и все ждут, ну, когда? И он говорит: «А сейчас я вам спою песню «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались»». И ведущий говорит: «Иосиф Давыдович, я хочу заметить, что собрались-то мы еще вчера».
(Песня «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».)
О. М.: Я думаю, что вы мне не поверите, но вот этот с огоньками – это ведь я придумал. Да, это было первый раз в Кремле, когда мне захотелось, чтобы все зажгли свечки. На концерте. И так бы свечками, но в Кремль со свечками тогда не пускали…
– В каком смысле?
О. М.: И я подумал, а ведь у всех есть телефоны, и говорю: «Если вы сейчас включите телефоны, экраны будут светиться, будет красиво». Самое главное, что Родион очень любит, так радуется, когда зажигаются огонечки. И он сидит, просто забывает играть. Просто как ребенок, хотя у него трое детей.
(Песня «Крепитесь, люди, – скоро лето!».)
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?