Текст книги "Эльдар Рязанов"

Тем более что различий между двумя «Девушками…» все-таки больше, чем сходств. У Ленча Катя Иванова далеко не столь удачлива, как ее предшественница. С места работы в родном городе ее уволили в связи с «неуживчивостью характера», но оспаривать это решение она не собирается. А в Москву едет, поскольку там живет единственный ее родственник – родной дед. Попутчиком Кати оказывается строитель Паша Гусаров. Молодые люди договариваются отправиться с вокзала вместе, но в суматохе теряют друг друга. Паша настигает Катю, когда та уже уезжает со своим дедом на автобусе. «Адрес?!» – отчаянно кричит ей Паша. «Николо…» – только и успевает услышать он от Кати в ответ.

Вооружившись этими скудными данными, Паша принимается искать понравившуюся девушку по всей Москве, то и дело попадая в связи с этим в нелепые ситуации. Катя же в это время вновь проявляет свой неуживчивый характер: ни на одном рабочем месте не задерживается больше нескольких дней, а в конце концов еще и ссорится с дедом и уходит из дома в неизвестном направлении. После множества забавных перипетий, ни на миг не дающих зрителю заскучать в течение 85-минутного фильма, Катя и Паша, конечно, обретают друг друга. Долгожданная встреча вновь происходит на вокзале. Разочаровавшись не столько в столичной жизни, сколько в самой себе, отчаявшись найти Гусарова, Катя приняла решение уехать как можно дальше отсюда. Но Паша нагоняет уже отходящий поезд – и на этот раз успевает вовремя. Он ссаживает Катю с чемоданом обратно на перрон – они впервые целуются и, счастливые, уходят вдаль, держась за руки. Вот такая милейшая, а по нынешним временам даже и восхитительная сказка.

В сюжете, конечно, есть и мотив «Золушки»: вооруженный лишь донельзя распространенным именем пассии и обрывком ее адреса строитель Гусаров бродит по столице, словно зачарованный принц с хрустальной туфелькой. На некоторое время в жизни Кати возникает и фигура своего рода «злой мачехи» – мещанки Комаринской, которая берет девушку в домработницы и эксплуатирует ее таким, например, образом: «Я скоро вернусь, без меня ничего не делайте. Только сходите за папиросами для Василия Никодимыча, постирайте занавески, вымойте пол в кухне, купите все на обед, перетрясите коврики, почистите ножи и вилки, а потом, когда я вернусь, будете готовить обед под моим руководством».

Взявшись за «Девушку без адреса», Рязанов заранее наметил два принципа, согласно которым он будет снимать эту картину. Во-первых, никаких павильонных съемок (начинавший как документалист, он всю жизнь питал отвращение к работе в каких-либо искусственных декорациях). Поскольку одной из главных героинь фильма фактически являлась сама Москва, это предоставляло прекрасную возможность натурных съемок в самых разных местах, чтобы показать столицу во всей красе.

Во-вторых, все, даже эпизодические, роли должны играть блистательные – и желательно уже зарекомендовавшие себя в качестве комиков – актеры. Самой напрашивающейся кандидатурой на главную женскую роль, конечно, была Людмила Гурченко – и, насколько известно, она участвовала в пробах. Но что-то не сложилось, а что именно, сказать трудно, поскольку Рязанов об этом фильме почти не распространялся, а Людмиле Марковне и вовсе незачем было вспоминать о несыгранной роли. (Муссируемая современными СМИ легенда о том, что после «Карнавальной ночи» режиссерам якобы запрещали снимать «зазвездившуюся» актрису, не выдерживает критики: в том же 1958 году, когда состоялась премьера «Девушки без адреса», на экраны вышла еще и музыкальная комедия Александра Файнциммера «Девушка с гитарой», заглавную роль в которой исполняла как раз Гурченко.)

Как бы то ни было, на роль Кати Ивановой первоначально была утверждена 26-летняя актриса Ленинградского театра музыкальной комедии Зоя Виноградова. Но не успели начаться съемки, как руководство театра неожиданно выдвинуло Виноградовой ультиматум: если она решила заняться кинокарьерой, то на сцену может больше не возвращаться. Зоя сделала предсказуемый выбор в пользу театра, в котором работала уже несколько лет. Вынужденно отказавшись от работы с Рязановым, она и впоследствии не сыграла в кино ничего значительного, оставшись для массового зрителя практически неизвестной.

С актрисой, которая в итоге стала «девушкой без адреса», получилось наоборот: только благодаря этому фильму ее и запомнили – и помнят по сей день. Типичный пример «актрисы одной роли»: говорим «Девушка без адреса» – подразумеваем Светлану Карпинскую, говорим «Карпинская» – подразумеваем «Девушку без адреса».

А ведь в 1957 году, когда начались съемки, двадцатилетняя Света не только не имела актерского образования, но даже еще не начала его получать. В то время она училась на филфаке Ленинградского университета, однако со школьных лет занималась в драматической студии Дома культуры имени Кирова, где ее и разыскали ассистенты Рязанова. Памятуя о том, какой конфуз на «Карнавальной ночи» вышел с Людмилой Касьяновой, режиссер мог бы и не рисковать с утверждением на роль еще одной непрофессиональной актрисы. Но в Карпинскую Рязанов поверил – и не прогадал. Вероятно, он сразу заметил, что Катя Иванова как будто списана Ленчем именно со Светланы. Судя по тому, что Карпинская всю жизнь имела репутацию актрисы с тяжелым характером, этого и нельзя было не заметить.

«Начались съемки, – вспоминала Светлана Карпинская о своей дебютной работе в кино. – Самое ужасное, что мне категорически не нравились те сцены, в которых я снималась! Мне так хотелось быть красивой и петь, как мои обожаемые звезды. А из меня сделали какое-то чучело: напялили старую юбку, жуткую кофту, дурацкий клетчатый платок и стоптанные босоножки! Я понравилась себе в единственном эпизоде – когда сбегаю с подиума в бальном платье.

Почему Рязанов снимал меня в таком “страшном” виде, я не знаю. Кстати, это не только я заметила. Однажды за меня даже Николай Рыбников вступился: “Да распустите ей хоть раз волосы, они такие красивые! Что же она, в самом деле, как мымра в платочке ходит?” Но Рязанов был тверд как скала.

Я вам честно скажу: не люблю я режиссеров и после встречи с Рязановым лучше к ним относиться не стала! Хотя Эльдар Александрович и был достаточно доброжелателен, я все время чувствовала: внутри он человек жесткий. Помню, здорово наорал на меня однажды. На съемках эпизода, где я должна быстро бегать по лестнице, Рязанов вдруг как рявкнет: “Шевелись!” Но не на ту нарвался. Я остановилась и отрезала: “Не кричите на меня, Эльдар Александрович!” Он очень удивился, встретив отпор никому не известной девчонки, но больше голоса не повышал. У меня очень скверный характер – могу так ответить, что любому режиссеру мало не покажется. Вот и с Эльдаром Александровичем выпустила когти. Наверное, мне легко было вживаться в роль независимой Катерины, потому что у нас с ней есть кое-что общее – чувство собственного достоинства».

Невероятно популярный в те годы Николай Рыбников играл Пашку Гусарова – то была его первая комедийная роль в кино. Несмотря на это звезде фильмов «Весна на Заречной улице» и «Высота» съемки в «Девушке без адреса» не доставляли удовольствия. Рязанов с досадой замечал, что знаменитый актер относится к работе словно бы с прохладцей, даже и не пытаясь изобразить заинтересованность в результате. Мол, ничего нового, еще одна роль простого рабочего парня… Актера уже тогда раздражало это прилипшее к нему намертво амплуа.

Для Рязанова самым ярким воспоминанием, связанным с Рыбниковым, осталось случившееся уже после съемок происшествие, свидетельствующее о грандиозной популярности актера. Дело было «в радостный день премьеры комедии “Девушка без адреса”, которая состоялась в “Лужниках”, во Дворце спорта. Присутствовало много тысяч зрителей. Как водится, съемочная группа и актеры перед началом сеанса стояли на сцене. Каждому из нас подносили цветы, мы произносили взволнованные речи. После демонстрации фильма вместе с Николаем Рыбниковым, игравшим одну из главных ролей, мы вышли из Дворца спорта и сели ко мне в машину, чтобы ехать по домам.

В этот момент толпа поклонниц, заметив своего любимого артиста, буквально легла на автомобиль. (Не могу в связи с этим не помянуть добрым словом крепость металла “Победы”.) В салоне автомобиля сразу потемнело – все окна оказались залепленными лицами девушек. Я сидел с левой стороны за рулем, а Рыбников – на месте пассажира. Отовсюду на нас (вернее, на него) смотрели восхищенные молодые глаза. Но поскольку внутри машины царила тьма, барышни принялись скандировать: “Шофер, зажги свет, шофер, зажги свет!” И мне ничего не оставалось, как зажечь свет, чтобы почитательницы смогли насладиться созерцанием своего божества…»

А непосредственно во время съемок «Девушки без адреса» Рязанов мог убедиться в популярности еще одного девичьего кумира тех лет. Причем на этот раз речь шла об актере, которого сам Эльдар Александрович и сделал знаменитым, – Юрии Белове. «Снимался эпизод на стройке в Черемушках, на четырнадцатом этаже. В съемочной группе объявили обеденный перерыв. Вместе с артистом Юрием Беловым мы забежали в столовую самообслуживания. Белов, одетый в грязную спецовку, красную майку и берет, имел вид ухарского сварщика или каменщика. На мне же был обычный костюм, рубашка и галстук. В очереди я стоял раньше Белова. Я протянул чеки симпатичной круглолицей поварихе. Она быстро налила мне тарелку щей и шлепнула на тарелку порцию гуляша. Потом открыла рот и уставилась на Белова как завороженная. Не отрывая глаз от актера, она накладывала ему гуляш. Одна ложка, вторая, третья, четвертая – и вскоре в тарелке образовалась огромная гора. Повариха протянула ее Белову. И тогда я возмутился:

– Девушка, как же так? Мы выбили чеки за одно и то же, заплатили одинаково. Почему же мне вы так мало положили, а ему вон сколько!

Откровенно любуясь Беловым, девушка улыбнулась:

– Потому что он артист!

– Какой он артист? Он у меня здесь на стройке работает, – довольно натурально соврал я, изображая из себя прораба.

– Знаете, дорогой товарищ, – презрительно ответила девушка, – я “Карнавальную ночь” семь раз видела.

Так и ушли мы от этой раздачи. Юрий Белов гордо нес гуляш, которого хватило бы на десятерых, а я, обжора, понуро брел с крохотной порцией».

Довольно скоро все это изменилось. Рыбников и Белов уже с начала 1960-х стали сниматься все реже, и их былая популярность стремительно сошла на нет. Известность и авторитет Рязанова же с годами только росли, а уж после того как он в конце 1970-х начал карьеру телеведущего, пожизненное узнавание в любых учреждениях и просто на улицах было ему обеспечено.

Безусловно, и Карпинская, и Белов, и Рыбников замечательно вписались в антураж легкой романтической комедии. Все предельно естественные, все симпатичные, все молодые. Хотя ровесники Рыбников и Белов были на семь лет старше Карпинской, и от нее не могло укрыться это обстоятельство: «Николай Рыбников, по фильму мой возлюбленный, показался мне довольно старым, ему даже специальную накладку делали, имитирующую задорный чуб! Но он был безумно обаятельным, относился ко мне как к ребенку. Очень трогательно рассказывал о своей красавице Ларионовой, поэтому и ухаживаний за мной никаких не наблюдалось. Перед финальной сценой, когда мы должны были целоваться, я так переживала, что ночь не спала. А как вы думаете? Я же была тогда настоящей невинной девицей – это и на экране видно! Слава богу, сцену снимали на дальнем плане, и Рыбников только делал вид, что целует в губы».

Но все-таки именно комедией, а не просто жизнерадостной бесконфликтной киноповестушкой «Девушка…» стала благодаря более зрелым и более колоритным актерам острохарактерного плана. Так, Катиного деда сыграл эксцентричный Эраст Гарин, надменную сотрудницу Дома моделей – экстравагантная Рина Зеленая, а супружескую пару шумно-самодовольных мещан Комаринских – убийственный тандем Сергея Филиппова и Зои Федоровой. Незадолго перед тем данный дуэт ярко выступил в комедии Надежды Кошеверовой «Медовый месяц» – и Рязанов решил повторить удачно найденное актерское сочетание. Эльдар никогда не стеснялся пользоваться подобными открытиями своих коллег – так, в фильме 1964 года «Дайте жалобную книгу» он задействовал знаменитую гайдаевскую троицу: Вицина, Никулина, Моргунова.

Несмотря на весь блеск и актерских работ, и отдельных остроумных реплик, и общую воодушевляющую атмосферу фильма, трудно не признать, что на фоне «Карнавальной ночи» «Девушка без адреса» несколько меркнет. Тем не менее среди советских комедий 1958 года у «Девушки…» не было равных. Равным – и даже превосходящим – мог бы стать «Жених с того света» Леонида Гайдая, но по этой остросатирической картине так прошелся каток цензуры, что в своем первозданном виде фильм не сохранился даже для потомков, да и его сокращенно-изуродованную версию в тот год мало кто увидел.

Рязанов не мог не знать, чего стоила Гайдаю его чересчур преждевременная художническая смелость. Возможно, именно поэтому он принял новое сценарное предложение Бориса Ласкина и Владимира Полякова, которое едва ли сулило успех, но и не обещало никаких неприятностей. Если не соображениями осторожности, то чем еще объяснить заинтересованность Рязанова в пресном нравоучительном сюжете о том, как человек отправился искать клад, а нашел настоящих друзей?

Между тем поначалу все шло как во времена «Карнавальной ночи». Рязанов вновь поехал с Ласкиным и Поляковым в болшевский Дом творчества, но вновь не принимал непосредственного участия в написании сценария, ограничиваясь лишь некоторыми советами. Например, именно он придумал название будущего фильма – «Не имей сто рублей».

Сценарий был закончен, принят на «Мосфильме» и одобрен. До художественного совета, после которого картина должна была запуститься в производство, оставалось две недели. Рязанова же непрестанно что-то мучило. Он уже знал, что именно, но не хотел самому себе в этом признаваться. Раз за разом перечитывая сценарий, он все больше убеждался, что не хочет работать с этим материалом и ни на секунду не верит, что из него вообще может получиться что-то путное. Надо отказываться от съемок! Но запуск картины уже зафиксирован в студийном плане работы на текущий год, на Рязанова уже все рассчитывают – и сценаристы, и начальство. Что же делать?..

В ночь перед художественным советом Рязанов не спит и размышляет, а утром приходит к твердому решению – отказаться. Он уведомляет об этом сначала Ласкина и Полякова, а затем – директора «Мосфильма» Леонида Антонова, который недавно сменил на этом посту Ивана Пырьева. Худсовет отменяют, картину вычеркивают из плана, сценаристы смертельно обижаются на Рязанова, а его самого начальники принимаются неустанно «прорабатывать» на всех собраниях. И ладно бы еще у Эльдара был под рукой какой-нибудь другой сценарий, так ведь нет!.. Так что перспективы дальнейшей его работы в то время были самыми туманными.

Между тем фильм по отвергнутому Рязановым сценарию под тем же названием «Не имей сто рублей» уже в следующем году преспокойно выходит на «Ленфильме» в постановке Геннадия Казанского. И самая сильная эмоция, которую можно сегодня испытать после просмотра данного фильма, – радость по поводу того, что такой мастер, как Рязанов, все-таки не стал размениваться на эти «Сто рублей». Картина во всех отношениях проходная; Эльдар смело мог гордиться любой из своих ранних работ, включая «Девушку без адреса», но если бы он подписался на «Не имей сто рублей», то, вероятно, никогда бы себе этого не простил. И хотя фильм Казанского отчасти можно назвать музыкальным, это явно не рязановская «музыкальность». Сам сценарий ничуть не предполагал того яркого, органичного, сюжетообразующего использования музыки, которое свойственно практически всем (во всяком случае, всем ранним) работам Эльдара Рязанова.

Заметки на полях
Рязанов и музыка

В «Грустном лице комедии» Рязанов пишет: «Когда появились магнитофоны, я одним из первых начал заниматься переписыванием мелодий и шлягеров. Каждое мое утро начинается с того, что я включаю магнитофон. Зарядка, умывание, завтрак – все делается под музыку. Это хобби вот уже более двадцати лет не остывает во мне. Многолетняя, терпеливая любовь к музыке постепенно начинала меня вознаграждать. Год от года мои тупые, неподатливые уши не сразу, помаленьку, исподволь сдавали свои антимузыкальные позиции.

Страсть к музыке шаг за шагом перевоспитывала мою негармоничную, неблагозвучную душу. Это можно сравнить с тем, как некрасивый, скучный, неталантливый, но верный и преданный вздыхатель благодаря своему несокрушимому терпению добивается в конце концов взаимности женщины, которая поначалу пренебрегала им, предпочитая других, более ярких, красивых и одаренных поклонников».

На вопросы о музыкальности собственных фильмов Рязанов всю жизнь отвечал одно и то же: мол, всегда предлагал сотрудничество только тем композиторам, чьи мелодии мне нравились. Так, музыку Анатолия Лепина, с которым Рязанов сделал пять фильмов, режиссер запомнил по картине Сергея Юткевича «Здравствуй, Москва!» (1945) – и именно поэтому пригласил Лепина заняться музыкальным оформлением «Весенних голосов».

Спустя десять лет, когда Рязанов снимал «Берегись автомобиля» и занимался сознательным «переформатированием» всего, что делал в кино до этого, он принял решение сменить и композитора. Эльдару чрезвычайно нравилась популярнейшая в те годы «Песня о друге», написанная ленинградским композитором Андреем Петровым для фильма Георгия Данелии «Путь к причалу» (1962). Так состоялось историческое знакомство Рязанова и Петрова, вылившееся в пожизненную дружбу и совместную работу над четырнадцатью фильмами.

Знакомство началось с рязановского признания в том, что в музыке он ничего не понимает и предоставляет композитору полную свободу действий. Андрей Петров вспоминал: «Пожелания Рязанова насчет будущей музыки носили самый общий характер. “Мне бы хотелось услышать нежную, немного грустную музыку, потому что история Деточкина во многом грустная, хоть это и не всегда угадывается в тексте и изображении”, – говорил он. А когда я пытался что-нибудь уточнить: считает ли режиссер, что вот тут нужна труба, а там – аккордеон, – Рязанов повторял: “Мне все равно – труба ли, флейта ли, решайте сами”.

Надо сказать, что играю я плохо. Поэтому обычно, показывая музыку, что-то наигрываю, что-то напеваю, а больше рассказываю, объясняю, прекрасно при этом сознавая, что такой метод демонстрации товара лицом требует от собеседника умения схватывать мысль и слышать вместе со мной то, что я в данный момент не могу выразить. И тут выяснилось, что даже при таком несовершенном показе Рязанов очень точно определяет места менее яркие, такты менее выразительные. <…>

В музыке к “Берегись автомобиля” был твист, сопровождающий сцену на вечеринке. Так вот, услышав этот твист, режиссер, сидевший у микшера, пустился в пляс – представьте себе его, мягко говоря, не совсем балетную фигуру! – чем привел окружающих (а особенно меня) в восторг. Но когда его что-нибудь не устраивало, он очень корректно, спокойно, щадя мое самолюбие и стараясь не поставить меня в неловкое положение перед оркестрантами, говорил об этом. Ведь обычно на озвучании бывает несколько записей. Между ними проходит несколько дней, и всегда есть возможность что-то переделать, поправить. Тут-то я и понял окончательно, что Рязанов – человек с тонким музыкальным вкусом, великолепно разбирающийся в музыке».

Другие композиторы, писавшие для рязановских фильмов, рассказывали в точности то же самое – что поначалу режиссер излишне скромничал относительно своей музыкальной подкованности, однако позже демонстрировал прекрасную осведомленность в этих вопросах.

В 1981 году на Центральном телевидении вышла двухчасовая передача из цикла «Музыка в театре, в кино, на ТВ» под названием «Музыка в фильмах Э. Рязанова». Ведущим был Андрей Мягков, а Эльдар Рязанов выступал в роли основного гостя программы. Наряду с фрагментами фильмов и концертов в передачу вошли интервью всех композиторов, к тому времени работавших с Рязановым: Лепина, Петрова, Таривердиева, Тихона Хренникова («Гусарская баллада») и даже итальянца Карло Рустикелли («Невероятные приключения итальянцев в России»). И все в один голос говорили о том же – о замечательной музыкальности режиссера, которую он зачем-то упорно скрывает.

Микаэла Таривердиева, кстати, могло и не оказаться среди тех композиторов. «Иронию судьбы» Рязанов планировал делать с Андреем Петровым, работа которого всегда полностью устраивала и даже восхищала режиссера. К тому моменту с петровской музыкой Рязановым были сняты «Берегись автомобиля», «Зигзаг удачи» и «Старики-разбойники». Ни одной песни во всех этих фильмах не было. В случае же «Иронии судьбы» режиссер ошарашил Петрова новостью, что ему придется сочинить сразу восемь песен, да еще и на известные стихи. Для композитора это было внове, к тому же он тогда с головой ушел в другое сложное сочинение: «Предстояла очень большая работа, а я в это время был целиком занят оперой “Петр I”. Пришлось отказаться. Вместе с Эльдаром Александровичем мы обсуждали кандидатуру композитора, кто бы это мог сделать. М. Таривердиев (мой большой друг) написал замечательную музыку».

В книге «Я просто живу» Таривердиев рассказывает:

«При нашей первой встрече Рязанов заявил: “Я ничего не понимаю в музыке…”

Я эту фразу потом от него слышал не раз и позже понял, что это просто его любимая фраза, кокетство, которым он начинает любую работу с композитором. На самом деле все было по-другому, потому что он стал вмешиваться в музыкальный процесс, при этом приговаривая, что он ничего не понимает в музыке, просто каждодневно и ежечасно. И даже были у нас какие-то моменты, когда мы с ним спорили и ссорились по этому поводу.

Я вообще, честно говоря, люблю, когда у меня есть возможность решить всю музыкальную ткань фильма самому, зная какую-то главную идею. Не тут-то было! Я вспоминаю, как мы вместе с ним записывали музыку к фильму “Ирония судьбы, или С легким паром!”. Тут мы сталкивались с Рязановым постоянно. Главная баталия развернулась по поводу романса “Мне нравится, что вы больны не мной”, который пела Алла Пугачева, – как его писать, как его решать и т. д. Очень мы ссорились. Но обаяние Рязанова столь велико, и всегда оно было столь великим для меня тоже, что никогда мы с ним до конца эти ссоры не доводили, всегда находились какие-то разумные, устраивающие обоих варианты».

После «Иронии судьбы» Рязанов вернулся к работе с Андреем Петровым, с которым уже не расставался в течение последующих двадцати лет. Но в конце 1990-х Рязанов начал снимать «Тихие Омуты» – картину, изначально задумывавшуюся как своеобразный сиквел «Иронии судьбы». Несмотря на то что этот замысел позже изменился, Рязанов был убежден, что в картине необходима музыка Таривердиева. Композитор ушел из жизни еще в 1996 году, но Эльдар Александрович обратился к его вдове Вере – и она составила для «Тихих Омутов» музыкальную композицию из неизвестных произведений супруга. Так в фильмографии Рязанова оказались два «таривердиевских» фильма.

Последней же рязановской картиной, музыку к которой писал Андрей Петров, стала фарсовая комедия «Ключ от спальни» (2003). В 2006 году Петров скончался. Композитор еще мог бы успеть поработать с Рязановым над его прощальным кинофильмом «Андерсен. Жизнь без любви», но когда режиссер обратился к нему с этим предложением, Андрей Павлович с сожалением отказался, вновь сославшись на чрезвычайную занятость в других проектах. Посему оригинальный саундтрек к «Андерсену» создал давно импонирующий Рязанову Алексей Рыбников – лучший из композиторов, регулярно писавших музыку для советских фильмов-сказок. Картине о сказочнике Андерсене именно такой мелодист пришелся как нельзя впору.

В этой связи нельзя не вспомнить еще одного композитора – Сергея Никитина. На съемках «Иронии судьбы», где приглашенный Таривердиевым Никитин пел все песни за главного героя, Эльдар Александрович подружился с ним, а позже и с его женой Татьяной. Режиссер немало сделал для популяризации этого дуэта.

«А как мы снимались на ТВ в 80-е… – вспоминал Никитин. – Сначала Эльдар Александрович “в легкую” доказал начальству, что такая передача необходима на современном телевидении (“Мы поем стихи”, Татьяна и Сергей Никитины, ведущий – Эльдар Рязанов). А потом как-то неожиданно легко согласился на глазах у почтеннейшей публики впервые в жизни сыграть на дудочке, ксилофоне – в общем, быть ребенком, осваивающим новые для себя штуки. Увлеченно и с полной отдачей, не боясь выглядеть смешным, подставиться…

Ну а коронный номер – исполняемая обычно в дружеском кругу песенка как бы из электрички про несчастную Анну Каренину. Начало ничего неожиданного не предвещает – перед вами обыкновенный бомж из интеллигентской среды. И вдруг наш бомж, то есть довольно-таки “весомый” режиссер, со словами “…и Анна, рыдая, пошла до вокзала и гордо легла на пути…” абсолютно легко падает ниц, при этом не выпуская из рук микрофона (если он есть), и поет, лежа на полу, не упуская ни на секунду нить повествования».

Долгое время зрители и не подозревали, что Эльдар Рязанов поет и даже играет на гитаре (инструментом он овладел еще во время экспедиции на Сахалин). Все дело в том, что демонстрировать эти свои таланты Рязанов позволял себе лишь в самом дружеском кругу. И только в последней картине «Карнавальная ночь-2. 50 лет спустя» (2007) Эльдар Александрович таки решился спеть в кадре – в дуэте с третьей женой Эммой Абайдуллиной исполнил песню Алексея Гарнизова на свои стихи. К слову, демонстрировать свои поэтические таланты, в отличие от музыкальных, режиссер никогда не стеснялся. Но об этом мы поговорим в соответствующем разделе.