Текст книги "Пакаль. Аз воздам"

18

– Что сказал Каналь-Кан? – в голосе Иш-Сак-Кук послышался космический холод.

Правительница пришла в занимаемое Пакалем помещение почти сразу после жреца. Пришла сама. Это само по себе выглядело поразительно. В принципе она могла бы просто послать за молодым человеком, чтобы привести к себе.

«Что-то зачастили ко мне сегодня гости», – подумал молодой человек.

Пламя светильника бросало на лицо Иш-Сак-Кук огненные отблески, придавая ему несколько зловещий вид.

Женщина тревожно осмотрелась. Взгляд ее задержался на притихшем в уголке Максиме. По губам скользнула легкая недовольная гримаса.

– Понял, понял, – торопливо проговорил юноша, – Ухожу.

В звуках шагов ученика Пакалю послышалась обида. Спина Максима непривычно сгорбилась. Меч юноши процарапал каменные плита пола. Прошелестела откинутая занавеска входа. Уныло по ступеням прошлепали сандалии. Сдержанный гул голосов бойцов Ах-Холома встретил появившегося Максима.

Иш-Сак-Кук степенно опустилась на скамью.

– Сын мой, – непривычно для Пакаля начала она, – положение в Лакам-Ха осложнилось. Подняли голову сторонники Муваан-Мата.

Пакаль с некоторой долей непонимания смотрел на женщину.

– А какое отношение к этому имеет жрец Хун-Йеналя? Тем более, что прежний правитель Баакульского царства Муваан-Мат не далее как пару дней назад был вами же обвинен в нечестии к богам-покровителям Лакам-Ха. А разве Хун-Йеналь не является одним из главных богов города?

В глазах Иш-Сак-Кук сверкнула искорка.

– Я еще раз убеждаюсь, что не ошиблась в тебе.

– Но, зачем тогда тебе мальчишка? – Пакаль кивнул на еще колышущуюся после выхода Максима занавеску.

– Аб Кинич-Ханаб нужен был… – странно, но женщина показалась смущенной, что никак не вязалось с грозной правительницей, – нужен был для… наказания за свое поведение… Да воздастся каждому за грехи его!

Почему-то Пакалю именно в этот момент вспомнилась та девчонка, что встретилась им с Сашенькой в момент заклинания, отправившего его и Максима к древним майя.

«Как там она говорила?»

Пакаль никогда не жаловался на память. Вот и сейчас она услужливо подсказала слова давнего заклятия:

 
Изцэс, мякр, а бюцим рэд.
Юзд обтрон фестедз эну.
Шисм звалех о чит тофэд.
Флак му зтифод уэш ону!
 

«А если попробовать произнести эти слова сейчас? Не вернут ли они нас обратно домой?»

– Не получится, – равнодушно отозвалась Иш-Сак-Кук, – для возвращения вам нужно совсем другое заклятие.

– А может, тогда отправишь парня обратно?

– Рано. Он еще не готов.

– А я?

– Вспомни, кто вас взял в плен, когда воины Кан Мо Хиша пришли на помощь.

– Кан Мо Хиша? – удивился Пакаль, – но они кричали… кричали Чо’х…

– Кан Мо Хиш – правитель Чо’х. Он специально отправил воинов встретить вас.

– Он знал?

– Конечно. Кстати, все-таки вспомни, кто напал на вас.

– Они кричали… Кануль.

«Кануль. А предыдущий правитель Лакам-Ха являлся ставленником именно Кануля, – сообразил Пакаль, – Но как с этим связан жрец?»

– Каналь-Кан требовал, чтобы Я вознес благодарность богам, – вернулся он к первоначальному вопросу.

– ТЫ? Но ты не являешься полноценным правителем, – в голосе женщины снова зазвенел лед, – Правлю Я!

В глазах женщины сверкнули гневные искорки. Пальцы сжали рукоять невидимого оружия. Иш-Сак-Кук решительно поднялась. Стремительные шаги женщины чисто по-мужски мерили комнату. Негромкий звук наполнил комнату напряжением. Изображенные на барельефах раскрашенные в естественные цвета фигуры провожали правительницу равнодушными взглядами.

Пакаль тревожно наблюдал за нервозными метаниями женщины. Кто может сказать, какая реакция последует за гневной вспышкой правительницы.

«По сути Иш-Сак-Кук не может считаться законной правительницей, – неожиданно установил Пакаль, – Все-таки, несмотря на ее слова, она все лишь регент. Статус ее, в таком случае, достаточно шаткий. Как женщина сможет выкрутиться из этой ситуации?»

Женщина пристально посмотрела на Пакаля. Молодой человек почувствовал ментальное давление на мозг. Ощущение было такое, словно невидимая бормашина вместо зуба ковырялась прямо в голове. Пакаль напрягся, концентрируя всю волю для защиты.

В глазах правительницы-регентши промелькнула еле заметная усмешка.

– Мы с тобой должны показать всем этим жрецам, – остановилась она перед Пакалем, – кто является истинным правителем Лакам-Ха!

– А как?

Иш-Сак-Кук удовлетворенно опустилась обратно на скамью. Заинтересованно она перебирала наброски Пакаля по усовершенствованию армии. На лице ее, освещенном пламенем светильника, отразилась глубокая задумчивость. Шелест переворачиваемых листов странно сочетался с легким потрескиванием пламени.

Пакаль остановился перед столиком. Какое-то непонятное воспоминание шевельнулось в голове молодого человека.

Женщина удивленно подняла голову. Пристальный взгляд впился в лицо Пакаля. Буравчик бормашины кольнул мозг и тут же исчез, как и не было.

– Ты прав, – неожиданно проговорила Иш-Сак-Кук, – мне нужно возвести стелу. Я сегодня же дам распоряжение художнику.

Она медленно поднялась. Сделав короткий шаг к выходу, женщина прислушалась.

Глухо раздавались возгласы бойцов с тренировочной площадки. Что-то в этих звуках насторожило Пакаля. Он решительно шагнул мимо правительницы. Рука молодого человека в нарушений принятых у майя норм приличия отодвинула женщину за спину. В ладонь будто само собой прыгнуло копье. По острым ребрам сколов пробежали огненные сполохи отраженного пламени.

Пакаль только успел протянуть руку к занавеске. В проем, разрывая легкую расписную ткань, влетел дротик. Черный каменный наконечник звякнул о плиты пола и переломился.

Пакаль стремительно выскочил из комнаты. Сразу же он увидел опускающийся ему на голову меч. Перехватив руку нападавшего, молодой человек ткнул противника копьем в живот. Сбрякало выпавшее оружие. Тело покатилось по ступеням. Пакаль осмотрелся. Увиденное заставила его удобней взяться за древко.

На тренировочной площадке кипел беспорядочный бой. На бойцов Ах-Холома напали неизвестные воины. Не раздумывая, молодой человек ринулся в сражение. Наперерез ему бросились сразу двое. Рука одного из них уже поднялась для удара. Пакаль поднырнул ему под локоть. Неуловимое движение, и молодой человек оказался за спиной первого из противников. Тот в растерянности замедлил движение. Второй нападавший тоже потерял молодого человека из вида. Он недоуменно завертел головой. Это и было его ошибкой. Пакаль, прикрывшись как щитом первым воином, произвел стремительный выпад над его плечом. Сверкнув на солнце полированным камнем наконечника, копье ткнулось в горло рядом с завязками шлема. Не успело тело воина коснуться площадки, как Пакаль нанес сильный удар ребром ладони в шею стоящего перед ним. Воин мешком повалился под ноги Пакаля.

Разделавшись со своими противниками, молодой человек оценивающе оглядел сражение. Практически во всех микропоединках победу одерживали тренированные бойцы Ах-Холома. Даже Максим довольно успешно отмахивался мечом от наседавшего на него высокого воина. Но опыт воина постепенно одерживал верх над начальными навыками юноши. Движения Максима становились все более неуверенными.

Пакаль подхватил небольшой камень.

Короткий замах. Ребристый увесистый снаряд угодил в спину высокого воина. Противник Максима, свирепо обернулся.

– Ах ты! – взревел он, отталкивая в сторону Максима, и бросился на Пакаля.

Максим откатился в сторону.

Гигант налетел на Пакаля.

– Смерть неправильному правителю! – завопил он, широко размахивая боевым топором.

Судя по этому возгласу, напавшие являлись бунтовщиками-заговорщиками, а никак не воинами враждебного государства. Все-таки не полномасштабная война.

Пакаль гибко уклонился от прожужжавшего почти над самой головой каменного лезвия. Ответный укол копьем не достиг цели. Гигант умудрился отскочить в сторону. Для своих габаритов он двигался довольно легко.

Гулко ударили в площадку сандалии гиганта.

Снова устремился к Пакалю топор, казавшийся в огромных руках воина игрушечным. Глухо приняла на себя удар меховая, из шкуры ягуара, обмотка копья.

Метнулся тупой конец копья в грудь гиганта.

С шумом вырвался из его груди воздух. Воин повалился на землю.

Сражение между тем подходило к концу. Сторонники Пакаля одерживали победу. Жалкое сопротивление противников существующей власти было окончательно сломлено.

– Их надо принести в жертву, владыка Кинич-Ханаб, – мрачно проговорил подошедший к Пакалю Ах-Холом, показывая не немногих, оставшихся в живых бунтовщиков.

– Казнить их! – жестко приказала Иш-Сак-Кук, – мы не должны оскорблять богов такими недостойными жертвами.

Пакаль передернул плечами. Горячка боя постепенно оставляла молодого человека.

– Отпустите их, – устало проговорил он.

– Правильное реш-ш-шение, – прошелестело совсем рядом.

Над головами победителей пронеслось чудесное существо, сверкая разноцветными перьями.

– Пернатый Змей! – восторженно проговорил Пакаль.

Все, стоящие на площадке, кроме него повалились ниц.

19

Центральная площадь Лакам-Ха наполнили толпы народа.

Иш-Сак-Кук объявила праздник по случаю победы над бунтовщиками.

Пакаль никак не ожидал, что жителей может оказаться столь много. По сравнению с обычным их числом, их количество увеличилось чуть не вдвое. Парадные одежды горожан пестрили яркими красками. Над толпой колыхались пышные головные уборы богачей. Кое-где над всеми возвышались носилки с более знатными горожанами в особенно пышных одеяниях.

Пакаль смотрел на это многолюдное сборище с площадки главной храмовой пирамиды.

Иш-Сак-Кук встала рядом с молодым человеком. Впрочем, не совсем рядом, а чуть-чуть впереди. Этим она показывала людям, в первую очередь жрецам, кто именно является властителем Бакальского царства. Дворцовый служитель поспешно подставил правительнице небольшую скамейку. Иш-Сак-Кук величественно расправив платье, опустилась на пушистую шкуру ягуара, устилавшую сиденье.

На женщине было надето церемониальное платье, богато расшитое какими-то эмблемами. Шея и грудь закрыты массивными драгоценными ожерельями из зеленого камня. Пакаль посчитал, что этот камень – нефрит. Именно этот минерал считался у народов Центральной Америки самой большой ценностью. Головной убор правительницы поражал простотой. Единственное широкое перо спускалось на открытый лоб женщины. На короткое мгновение Паклю показалось лицо ее ужасно знакомым. Чем-то давним, еще до майяской жизни, вдруг повеяло от круглого лица Иш-Сак-Кук. Что-то такое, что когда-то показывал Сибур.

Самого Пакаля обрядили согласно его неопределенного ранга. Тело молодого человека расписали красочными узорами. Белоснежную набедренную повязку Пакаля, как и платье Иш-Сак-Кук, покрывали замысловатые вышивки. На нижнем крае слегка колыхались дла ряда желто-зеленых перьев. На груди поверх панциря из шкуры ягуара переливалось набранное из трапецевидных рельефных кусочков все того же нефрита, ожерелье. В знак того, что молодой человек не является еще полноценным правителем, ожерелье ограничилось лишь тремя рядами.

Под замысловатым крылатым шлемом, покрытым опять же шкурой ягуара и увенчанным длинными полосатыми черно-белыми перьями, обильно стекал пот. То обстоятельство, что шлем украшали не зеленые перья кетсаля, показывало на неопределенный статус молодого человека. Пакалю нестерпимо захотелось снять тяжелое сооружение. Он тоскливо посмотрел в спину Иш-Сак-Кук.

За спиной Пакаля тяжело вздохнул Аб Кинич-Ханааб – Максим Ходорченко. На юношу по поводу праздника надели простой фиолетовый плащ без каких-либо украшений.

Пакаль коротко усмехнулся одними губами. Зажатое в руке копье, с которым никак не хотел расставаться молодой человек, слегка скрежетнул по камню.

Неприятный звук заставил стоящих неподалеку жрецов нервно переглянуться. Каналь-Кан шагнул вперед. Руки вытянулись вперед, призывая собравшихся к тишине. Равномерный гул толпы мгновенно прекратился. Остановилось и дуновение легкого ветерка. На площадь навалилась плотная жара.

– Люди Лакам-Ха, – голос верховного жреца разнесся над площадью, – несколько дней назад…

Пакаль отвлекся от пламенной речи Каналь-Кана, хотя, наверное, стоило бы его послушать. Жрец красочно рассказывал о недавней схватке с заговорщиками. Много и сочно он говорил о мужестве молодого правителя. Расхваливал бойцов Ах-Холома…

Пакаль внимательно следил за окружающими.

Кто его знает, как могут сложиться дальнейшие планы заговорщиков, и вообще, кто именно являлся целью нападения. Женщина или они с Максимом?

Допросить оставшихся в живых заговорщиков не удалось. Почему-то все они почти сразу исчезли в недрах главного городского храма. Что они рассказали жрецам, и рассказали ли вообще – неизвестно. Теперь же их вроде собираются принести в жертву во славу богов Лакам-Ха. Не пытаются ли жрецы что-то скрыть. Может, именно они и стояли за нападением? Теперь уж и не проверишь.

В самом деле, не отменять же жертвоприношение. Тут не только жрецы не позволят, но и народ, жаждущий зрелищ, не допустит.

– Изменники не могут быть принесены в жертву, – вполголоса проговорила Иш-Сак-Кук, нахмурившись, – они порочны. Такой жертвой мы лишь оскорбим богов. Изменников следует казнить.

Как из такой ситуации собирался выкрутиться Каналь-Кан?

Пакаль выжидающе следил за правительницей. «Может она сможет повлиять на жреца».

Но нет. Иш-Сак-Кук сохраняла совершенное спокойствие. Лишь на короткое мгновение глубокие суровые морщины прорезали точеный лоб женщины. И опять лицо ее приняло каменную неподвижность.

«Каменную! – чуть не вскричал Пакаль, – Точно! Она, вернее ее лицо, похоже на ли чину, найденную в раскопе. Еще в те времена, когда сам Сибур впервые ездил на раскопки».

– … мятежники должны быть принесены в жертву, – завершил речь Каналь-Кан, – у столба.

Пакаль недовольно скривился.

– А может не надо приносить их в жертву? – свистящим шепотом спросил Максим.

Словно услышав его слова, Верховный Жрец всем телом повернулся к юноше. Колыхнулось под безрукавкой из шкуры ягуара объемное пузо. Затрепетали длинные перья головного убора. Прицельно сузились глаза. Если бы взгляд был стрелами, то, наверняка, пронзил бы юношу насквозь.

Максим инстинктивно спрятался за спину Пакаля. Его заносчивость, еще совсем недавно выпирающая что называется изо всех щелей, практически испарилась.

Жрец удовлетворенно отвернулся к гудящей у подножия пирамиды толпе.

– Жертвоприношение состоится прямо сейчас, – провозгласил Каналь-Кан, снова одарив Максима колючим взглядом.

Жрец двинулся вперед.

Иш-Сак-Кук торжественно поднялась со скамейки. Шагнула вслед за жрецом к краю площадки. Последовали за ней Пакаль с Максимом и младшие жрецы. Присоединились к ним высшие сановники. Проплыли под ногами крутые ступени пирамиды. Расступилась при приближении величественной процессии собравшиеся на площади люди города.

В сопровождении отряда воинов-жрецов потянулась цепочка захваченных заговорщиков. Пакаль тщетно пытался обнаружить в их числе поверженного им гиганта. Насколько молодой человек помнил, огромный воин не был убит.

Куда ж тогда он делся?

Процессия между тем достигла ряда вкопанных столбов.

Пленников привязали к столбам жесткими колючими веревками.

Напротив выстроились в ряд воины-жрецы. Полетели в привязанных метательные копья. Обильно засочилась из многочисленных порезов кровь.

«Напоминает столбы пыток из фильмов про индейцев, – вспомнилось Пакалю, – не отсюда ли распространился этот обычай на всю Америку? А может, наоборот, тут продолжают древние индейские традиции?»

– А нельзя сразу прикончить несчастных? – неожиданно спросил Максим.

– В начале ритуала строжайше запрещается не только убивать, но и наносить смертельную рану, – пояснил оказавшийся рядом Ах-Холом, – преступник должен умирать долго.

Каналь-Как снова ожег юношу пристальным взглядом.

Максима передернуло.

Действо казни продолжалось. Количество порезов на телах казнимых увеличилось. Земля под их ногами пропиталась кровью до такой степени, что уже начали образовываться красные лужицы.

Несчстные страдали молча. Ни звука мне вырывалось из их уст. Ни единого движения не наблюдалось на бледных лицах. Лишь плотнее сжимались губы, да боль плескалась в глазах.

Один из осужденных обмяк в путах. Тотчас же к нему подбежал один из младших жрецов.

– Умер! – провозгласил он.

Один за другим умирали приговоренные к смерти.

Не выдержав, Максим отвернулся от ужасного зрелища. Его встретил зловещий взгляд Верховного Жреца.

«Ты следующий», – словно говорил он.

Церемония закончилась. Люди разбрелись по делам.

– Мне кажется, что за мятежом стоит все-таки Каналь-Кан, – проговорил Пакаль сквозь стиснутые зубы.

– С чего бы? – недоверчиво спросил Максим.

Он поежился, вспомнив леденящий взгляд жреца.

– А может, и вправду жрец…

– А кто еще? Где главарь заговорщиков? Почему его не было среди казненных?

– Замолчите вы оба, – грозный голос Иш-Сак-Кук прорезал мерцающий полумрак. – Каналь-Кан всецело предан Бакальскому царству.

Женщина стремительно вошла в комнату

– Царству, но не правителю, – запальчиво возразил Пакаль.

– Ты не сдержан, сын мой, – строго проговорила она, – именно с его помощью ты получил престол Бакальского владыки…

Женщина прошлась по комнате, внимательно всматриваясь в учителя и ученика.

– Теперь вы оба почти полностью влились в жизнь Лакам-Ха, – она мгновение помолчала, – Мне кажется, что мальчишка уже достаточно наказан.

– Что? – вскрикнул Максим.

– Я считаю, что пора тебе вернуться домой…

– Нет! – закричал юноша, – я не оставлю Павла Вадимовича одного…

– Пифжих олбфыдгым ядземдыфаз трюген,

Нэля фыми безялдяэд телпен.

Фялома гнясдэмаз кемэммин глюген.

Годод лофдомаз пудалем зохф лен… – нараспев проговорила женщина.

Иш-Сак-Кук вытянула руку в указующем жесте.

Беззвучная вспышка наполнила помещение зеленоватым туманом.

Когда туман рассеялся, Максима в комнате уже не было.

***

– Вадимыч, где я? – тревожно огляделся Максим.

Он стоял перед незаметной стандартной дверью. Рядом на косяке тоскливо желтела потускневшая кнопка звонка. Она тяжело опустилась под пальцем юноши.

– Ходорченко? Максим? – удивленно проговорил Василий Сергеевич, открывая дверь, – Какими судьбами?

– Я хотел извиниться, – несколько запинаясь, проговорил юноша.

– Проходи, – нехотя посторонился учитель.

– Василий Сергеевич, – медленно выговорил Максим.

Он изумленно остановился на пороге. Он никак не ожидал того, что увидел. Небольшая квартира напоминала что-то вроде небольшого музея. На стенах, видневшихся между стеллажами, рассыпали солнечные зайчики различные виды холодного оружия.

На все остальное юноша просто не обратил внимания.

– Павел Вадимович остался один… – торопливо проговорил он, – Владычица Иш-Сак-Кук отправила меня обратно…