Текст книги "Военачальник"

В общем, замужние дамы и их дочери быстро разочаровались в неприступном метателе ножей и переключились на музыканта, который стал пользоваться еще большим успехом – ну как же, это же музыкант! Отдаться ему – дело святое!

Но скорее всего их мужья и отцы так не считали, и Арина стала опасаться закономерной развязки: Борина прихватят на очередной жене или дочери и переломают ребра, а хуже всего – руки, пальцы. Она сделал ему строгое предупреждение, и парень успокоился… слегка. До этого он просто как с цепи сорвался… Влад сам не ожидал такого эффекта от своего внушения о тяге к женщинам и уже раскаивался, что подошел к этому делу с таким простодушным рвением.

К барону их пригласили на третий день, когда, встав утром, труппа завтракала. Артисты выглядели слегка осоловелыми после вечерних выступлений, закончившихся далеко за полночь, а также ночных сексуальных игрищ, продолжавшихся до самого утра. Даже Влад с его сверхвыносливостью немного уставал от беспрерывного ночного секса. А девушки были слегка, так сказать, послабее…

В трактир ввалился важный господин, который привлекал внимание тем, что на шее у него висел огромный медальон на золотой цепи – при желании им можно было бы пришибить даже лошадь, если хорошенько размахнуться, – и сообщил:

– Я прибыл по повелению барона Некайло! Где здесь артисты? Кто главный в труппе? – Он перевел глаза на внушительную фигуру Влада: – Ты главный?

– Нет, – спокойно ответила Арина. – Я главная. Что хотели нам передать, господин…

– Я мажордом барона, господин Ниркан. Барон Некайло приглашает вас устроить представление для него и его супруги сегодня вечером, после захода солнца. Вас будет ожидать карета у входа в трактир. Вот ваша плата за представление, это половина, остальное получите после. – Ниркан бросил на стол тяжелый позвякивающий мешочек, повернулся через плечо и, высоко поднимая ноги в начищенных кожаных сапогах, вышел из трактира.

Скоро за дверями заржала лошадь, загремели колеса по булыжной мостовой, и посланник барона отбыл туда, откуда пришел.

– А где его «пожалуйста»? – задумчиво сказала Арина, взвешивая мешочек на руке. – Мужлан невоспитанный!

Она развязала мешок, и из него на стол посыпались монетки желтого металла.

– Золото! – Она пересчитала деньги. – Триста золотых! Ого! Наши ставки растут не по дням, а по часам! Это ты нам принес удачу! – Арина радостно посмотрела на Влада и подмигнула. – Если так пойдет дело, мы отсюда уйдем богатыми. А то, может быть, нас возьмут на службу к барону и мы проведем зиму в тепле, не таскаясь по заледеневшим дорогам. Ух, как я не люблю холод! – Арина поежилась, передернув плечами. – Летом-то хорошо… Даже если нет поблизости трактира или денег на ночевку, встал у ручья в лесу, заночевал – теплынь, птички поют… А зимой? Не люблю зиму! Ну что, готовимся, отдыхаем… на самом деле отдыхаем! – Арина посмотрела на Влада и Марку, нахмурилась, соображая что-то, и тихо добавила: – Если только разок…

До вечера они отсыпались, ели, пили, разок занялись сексом – вроде как для порядку, «в запас», и к вечеру уже сидели одетые для улицы, держа свертки со сценическими костюмами и сложенным на полу щитом-мишенью.

Раскрылись двери, и кучер с седыми усами, как будто сошедший со средневековой картинки, вошел и поинтересовался:

– Которые тут артисты? Велено доставить в замок!

– Если велено, забирай вот этот щит и волоки его в карету, – кивнул Влад.

– Да вы че, с березы упали?! Куда я его попру-то, – почесал затылок кучер, – на крышу, что ли?

– Я не знаю, – пожал плечами Влад. – Хочешь – на крышу, хочешь – на себе тащи, но нам он нужен, это наш реквизит. Без него представления не будет, и барон тебя не похвалит.

– Да мать вашу! – выругался кучер и, кряхтя, поднял с пола тяжелый щит, вместе с которым вышел на улицу, цепляя углы и стулья и еще больше матерясь по этому поводу.

Артисты последовали за ним и скоро, с хохотом и шутками, погрузились в черную, покрытую лаком карету с баронским вензелем на дверце. Они едва в ней уместились и несколько минут слушали, как кучер затейливо ругался, пристраивая их реквизит где-то на облучке. Наконец карета дернулась, заскрипела и двинулась вперед, подпрыгивая на булыжной мостовой и громыхая чем-то оторвавшимся внизу, под днищем.

Эта дорога напомнила Владу о его родном городе, который некий комик назвал деревней Гадюкино из-за грязи, обшарпанных домов и улиц, разбитых настолько, что однажды Влад на своей «Киа-Серато» пробил сразу два колеса – низкопрофильные шины-ханкуки попали в длинную и глубокую яму с острыми краями. Каждая покрышка стоила четыре тысячи… Тогда ему хотелось просто убить дорожников. А еще лучше – посадить их на задницу и волоком протащить по всем кочкам, вот только после этого от самих чиновников, скорее всего, остались бы только наглые воровские морды…

До замка было ехать недолго, но Влад порадовался, что они добираются в крытой карете – дождь лил не переставая, наводя на мысли о всемирном потопе.

Выйдя на улицу, артисты сразу же забежали под козырек, нависавший над входом в замок барона, чтобы не промокнуть за те минуты, пока перед ними открывают ворота. Карету внутрь не пустили, и кучер, достав откуда-то их щит-мишень, прислонил его к стене и быстро ретировался, оставив их одних.

Ворота открылись, и из них вышел спокойный, чисто и добротно одетый военный:

– Вы артисты? Господин барон с супругой вас ожидают. Слушайте меня внимательно: как нам известно, вы показываете номера с опасными предметами – ножами, например. Господин барон находится под неусыпной охраной, опасаясь нападения убийц, поэтому все время, пока идет представление, вы будете под прицелом стрелков. Если сделаете резкое движение в сторону барона, подойдете ближе чем на пять метров, вас застрелят. Без предупреждения и наповал. Имейте это в виду. К господину барону относиться почтительно, он не любит хамов. При малейшем проявлении неуважения рискуете очутиться в темнице, прежде чем скажете «ой». А оттуда у нас не выходят.

– А что считается неуважением в этом замке? – невинно спросил Влад, насторожившись. При таких мерах безопасности, похоже, его задача осложнялась, ведь чтобы захватить барона, ему надо подойти к нему близко.

– Например, лишние глупые вопросы, – недобро сощурился стражник. – А еще – невыполнение распоряжений и просто желаний барона и его супруги, баронессы Даоры. Он очень ценит ее мнение, и если вы понравитесь ей, значит, понравитесь и ему. Еще раз: будьте осторожны, когда находитесь рядом с бароном и баронессой. Не протягивайте к ним рук, не придвигайтесь ближе чем на пять метров.

– А если сами подойдут? – не выдержал Борин.

– Если сами, тогда другое дело, – терпеливо, как идиотам, объяснил военный. – Главное – сами к ним не лезьте. Мне неохота потом ползти на стену и выставлять головы очередных идиотов, решивших приложиться к ручке барона. Сейчас мокро и сорваться со стены – раз плюнуть. – Стражник посмотрел наверх, на стену замка, где улыбались в свете факелов десятки черепов разной степени разложения. Девушки проследили за его взглядом и съежились – представление уже не казалось им таким простым.

Охранник, заметив это, успокоил:

– Ну не переживайте вы так – будете выполнять все, что вам скажут господа, уйдете с мешком денег, живые и здоровые! Барон любит, когда ему угождают, и награждает хороших слуг. Теперь вы пройдете в помещение караулки, где вас обыщут на предмет скрытого оружия и колдовских предметов, и потом проводят в зал для представления. Булавы и ножи сдайте мне – вам их выдадут, когда вы будете готовы выйти на сцену.

Влад молча протянул сверток, где лежали перевязь с метательными ножами, тесаки для жонглирования, булавы и факелы, и после этого вся компания прошла внутрь караулки. Это была большая комната, в которой сидели несколько стражников в полном вооружении и спокойно пили чай, с интересом наблюдая за артистами.

Приведший труппу стражник приказал:

– Все вышли вон! – И когда его сослуживцы, нехотя, но довольно скоро покинули караулку, приказал: – Раздевайтесь. Я должен обыскать вашу одежду и ваши тела.

– Что, и нас тоже? – возмутилась Марка. – Ощупывать будете?

– И не только ощупывать, но и заглядывать, – невозмутимо парировал военный.

– Хоть руки на печке погрей, – хмуро ответила Арина и быстро разделась, оставшись голой. Стражник ощупал все швы одежды, отложил ее на стул у выхода, затем поднял глаза на девушку:

– Иди сюда. Открой рот… раздвинь ноги… наклонись… теперь присядь так. Все, можешь одеваться. – Он ловко, как заправский врач-гинеколог ее прощупал и настал черед остальных артистов.

Владу все это напомнило то ли комиссию в военкомате, то ли осмотр в тюрьме – скорее всего второе. Ощущение не из приятных, когда какой-то мужик заглядывает тебе в задницу и в рот.

Наконец унизительная процедура закончилась, и стражник, споласкивая руки под рукомойником (Влад подумал: «Сучонок! Нет бы перед этим вымыть руки, так он это делает после!»), сказал:

– Не обижайтесь, ребята, никто из чужих не имеет права доступа в замок барона без такого осмотра, и без разницы – именитые ли это господа или артисты. Барон давно никого не принимает, а такая система охраны с тех пор, как он поддержал герцога Ламунского в борьбе против Влада. Если бы не такая охрана, возможно, его давно бы уже не было в живых. Этот самый Влад его шибко не любит, спит и видит, как барона уничтожить!

«Ага! Сплю и вижу!» – фыркнул про себя Влад и порадовался, что, идя в замок, не прихватил с собой свой знаменитый перстень с красным алмазом. Как бы он теперь объяснял стражнику, откуда у бедного артиста такое сокровище? А если ко всему прочему рядом оказался бы маг – этот перстень-амулет сдал его с потрохами. И тогда только оставалось ему одно – прорываться с боем. Он бы выжил, конечно, но вся труппа наверняка погибла.

Ему, разумеется, приходило в голову, что можно было бы пробиться мимо стражников, когда они будут на представлении.

Прежде чем его нашпигуют стрелами, он уже окажется возле барона – ну а дальше? А дальше: труппу нашпиговывают стрелами, на всякий случай, ну и его, само собой. Его-то они взять не смогут – амулета нет, зато магия при нем, – но вот ребята пострадают.

В этом случае, правда, ему хватит нескольких секунд, чтобы подчинить барона, но поднимется шум, гам, который захваченный барон, хотя и сможет остановить своей властью, но все равно возникнет подозрение, что хозяин замка зомбирован.

В этом случае его супруга может подстроить что-то вроде отравления или несчастного случая своему муженьку… и дело провалено. Начинай сначала. И ребят жалко, и шум нельзя поднимать – в общем, куда ни кинь, всюду клин. Есть только один выход: неслышно подобраться к барону, причем сделать это так, чтобы никто ничего не заподозрил. Ну а потом будет гораздо легче…

Стражник позвал солдат, стоявших снаружи, и приказал одному из них проводить артистов к месту их выступления. Тот беспрекословно подчинился, и скоро вся труппа шагала за ним, переходя широкий двор замка, освещенный мерцающим светом редких факелов, трещавших и чадивших под дождем.

Они вошли под сень огромных стен, вдоль которых располагалась длинная балюстрада, прошли по террасам и минут через десять оказались в длинном, освещенном магическими светляками зале. Здесь была устроена настоящая сцена, находившаяся выше, чем остальной зал, но не выше каменного помоста, на котором стоял стол, уставленный различными яствами и напитками. В зале пока никого не было, за исключением нескольких человек прислуги, среди которых выделялся, как адмирал среди матросов, мажордом Ниркан, надменно наблюдавший за работой слуг. Увидев артистов, он неожиданно приветственно махнул рукой и слегка улыбнулся:

– Как вижу, прибыли? Если хотите поужинать, вот стол для вас! – Он указал на стол, тоже уставленный различными угощениями – попроще, чем на баронском, но тоже выглядевшими заманчиво. Один румяный поросенок с яблоками чего стоил!

Этот стол стоял пониже, чем баронский, и метрах в десяти от него.

– Вам уже объяснили правила поведения в замке? Ага, так вот: смотрите вон туда, – мажордом показал рукой на отдушины, равномерно покрывающие стены зала черными глазками, – за каждой из них стоит стрелок с арбалетом или луком. Сделаете неверное движение – умрете. А так – кушайте, пейте, отдыхайте. Вон там – комната для переодевания. Господа придут скоро, я вас заранее предупрежу.

– Распорядитесь, пожалуйста, чтобы на сцену доставили наш щит-мишень и протерли его сухими тряпками. Его надо установить вон там, в том углу. И пусть принесут наши костюмы и реквизит: булавы, факелы, ножи. И тратину музыканта не забудут.

Мажордом посмотрел на Арину и молча кивнул. Затем он вышел из зала, а артисты остались стоять у стола, заставленного жареным и пареным.

– Я что-то уже сомневаюсь, что наше представление у барона нам так уж необходимо, – поежилась Марка. – Все время чувствую, как мне в спину кто-то смотрит и целится. А если у него тетива сорвется?

– Значит, получишь стрелу в свой прекрасный зад, – усмехнулся Борин. – Чего удивляться – богатые, они всегда с какими-то причудами. Ну кому, скажи на милость, нужен этот демонский барон? На кой он этому самому Владу сдался? Сидит себе в своей дыре и сидит!

– Кто сидит? – не поняла Арина. – Влад или барон?

– И тот, и другой! Какого демона им шастать по холоду, когда можно сидеть в теплой комнате, попивая вино и закусывая пирогом с соловьиными язычками? Вот ты пробовала пирог с соловьиными язычками? Нет? И я нет. А они, этот Влад и этот барон, – пробовали!

«Упущение! Как же это я прожил без пирога с соловьиными язычками? Какой я после этого олигарх?!» – усмехнулся Влад и, подойдя к столу, отломил ножку какой-то птички, жаренной на вертеле.

Сунув ее в рот, он прожевал, сделал удивленное лицо и с удовлетворением констатировал:

– А вкусно! Попробуйте этих пташек! Они чем-то еще начинены!

– Нет уж, – усмехнулась Арина, – набивать желудок перед представлением было бы полным идиотизмом. Не хватало нам еще заблевать сцену, когда угощение попросится наружу. Вот после – милое дело, хоть обожрись, а до того – желудок должен быть пуст и свободен. Это первое, чему учат артистов.

– Ну, как хотите, а я сейчас съем, что смогу, а остальное надкушу!

Артисты рассмеялись незатейливой шутке, а Влад и правда намазал лепешку черной икрой, съел, взял большую гроздь винограда с длинными, слегка розоватыми ягодами и стал выплевывать косточки на пол. Так было принято в замках – слуги уберут.

Труппа ушла переодеваться. Влад хотел остаться, но Арина поманила его рукой:

– Пойдем, я тут тебе костюм один приготовила!

Они вошли в комнату сбоку от сцены – она использовалась именно для переодевания, когда приезжали залетные артисты, как понял Влад. Там стояли скамьи, на стенах висели зеркала из полированной бронзы, натертые до блеска, в которых отражался интерьер комнаты.

Арина с удовольствием огляделась по сторонам и сказала:

– Если бы мы всегда работали в таких условиях! А то вечно ютишься в каких-то халупах, даже посмотреть на себя в зеркало нельзя. На вот тебе – короткие бриджи в обтяжку, они тонкие, наденешь прямо на голое тело. – Она достала из кармана плаща небольшой сверток. – Ага, снимай все. Так… торчит спереди? Так в этом самый смысл и есть! Богатые дамы очень любят, когда у артистов торчит… Если этого нет, приходится заячью лапку подкладывать. Или деревяшку специальную, чтобы побольше выглядел. Слава богам, у тебя ничего подкладывать не надо, все в лучшем виде. Наденешь сандалии – они безразмерные, а рубаху не надевай – будешь по пояс голым. У тебя фигура впечатляющая, мускулы так и играют, как у ярмарочного силача. Я не знаю, что там за баронесса, но обычно они очень падки на артистов. Состроишь ей глазки – нас тут на руках носить будут! Но не переборщи – барон заметит, можем загреметь в темницу или самое меньшее – палками отходят до синяков. И такое бывало. И еще, хочу тебя предупредить: если мне, или Марке, или другим девушкам придется переспать с бароном – не ревнуй и не устраивай сцен, ладно? Это часть нашей профессии. Откажешься – можешь получить плетей или голову с плеч снимут, а согласишься – и денег дадут, и уедешь весь сытый и довольный. Я не знаю, как ты реагируешь на такие вещи, поэтому сразу предупреждаю: совершишь ошибку – тут мы все и останемся. На стене. В виде черепов. Понял?

– Понял, – спокойно ответил Влад, хотя на душе у него было не очень спокойно – в роли жиголо в труппе актеров-проституток ему еще бывать не приходилось. Так-то его совершенно не шокировали слова Арины – он и сам все прекрасно понимал, но понимать одно, а принимать душой, а тем более участвовать в этом – совсем другое.

В комнату без стука вошел мажордом:

– Господин барон, его супруга и ее наперсницы прибыли. Ожидают вашего выхода. Смотрите, вот этот проход ведет на сцену, выходите – кланяетесь, приветствуете хозяина замка и его супругу и начинаете представление. Вот ваше снаряжение – кроме как на сцену, с ним никуда не выходить. Выйдете с ножами в зал – вас убьют. – Мажордом отступил в сторону и пропустил слугу, нагруженного свертками с реквизитом, и добавил: – Переодевайтесь быстрее – барон не любит ждать. Они пока заняты угощением, но скоро начнут проявлять нетерпение, могут рассердиться.

Слуга, тараща глаза на артистов, скинул свертки на стол и убежал, сопровождаемый проклятиями Борина: он брякнул тратину на стол так, что она жалобно зазвенела.

– Идиот проклятый! Разве можно так обращаться с инструментом! Чтобы тебе демоны в зад засунули этот инструмент, когда ты сдохнешь, а потом сыграли тебе на нем похоронную мелодию, придурок!

Артисты быстро, как вымуштрованные солдаты, переоделись. Борин надел костюм менестреля – весь в кружавчиках и блестках, сообщив, что вначале будут выступать жонглеры, а уж потом он переоденется в костюм акробата.

– Кстати, Олег, я тебя попрошу, – Борин погладил свою тратину, – когда мы будем выступать с акробатическим номером, поиграй нам, пожалуйста. Так будет и красивее, и нам удобнее. Когда мы в ритм попадаем – выступать легче. Сделаешь?

– Сделаю, почему нет, – пожал могучими плечами Влад и тут же уточнил: – А ничего, что я буду по пояс голый?

– Да какая разница! По-моему, им чем артист более голый, тем лучше. Кстати, богачи обычно обожают, когда девушки выступают совсем голыми – так сказать, товар лицом. Иногда даже требуют, чтобы мы сняли с себя все, что на нас надето. Видимо, они настолько уже пресыщенны, что их мало чего возбуждает, вот и надеются усилить свое желание таким способом. А нам что? От нас не убудет…

Арина и Марка схватили булавы, ножи и факелы и побежали на сцену, следом за ними вышел Борин, в гримерке остались Грина и Шаван. Они спокойно переговаривались, обсуждая какие-то пустяшные проблемы, а Влад лихорадочно думал, как ему подобраться к барону, не взбаламутив омут и не подставив артистов. Оставалось только одно, и оно ему не нравилось. Ему нужен был не только, и не столько барон, а еще и его жена. Ее не так усиленно охраняют, она имеет влияние на мужа, значит, если он доберется до нее – доберется и до самого барона. Ему нужно соблазнить баронессу, другого пути нет.

Музыка стихла, и со сцены прибежали разгоряченные потные жонглерши – они были совершенно обнажены и немного задыхались, вероятно, от физических перегрузок.

– Заставили раздеться! Я так и знала! – мотнула головой Арина.

– Ты какого рожна такой темп взяла, – буркнула недовольная Марка, – я в таком темпе давно не работала! А если бы выронила булавы и факелы?

– Ну не выронила же! Мы несколько дней до этого работали, ты в форме – так что я на тебя понадеялась. А зато как выглядело со стороны, а, Борин? – подмигнула Арина.

– Молодцы – такого темпа я давно не видал! Вы настоящие артистки! – Борин легонько похлопал в ладоши. – Теперь наша очередь, девчонки! Готовы? Олег, держи инструмент. Если ты его сломаешь, я даже с того света к тебе приползу и вцеплюсь зубами в задницу. Или еще куда. Все равно куда. Но будет очень больно. Понял?

– Ага, – усмехнулся Влад, – я готов. Пошли?

Они прошли по коридорчику, наводящему на мысль о тех тоннелях, по которым пропускают на арену зверей, и скоро оказались на большой сцене, метрах в десяти – двенадцати от стола барона. Влад встал чуть поодаль, сбоку и, приготовившись играть, как бы ненароком обвел глазами зал, запоминая каждую мельчайшую деталь.

Барон был мужчиной лет сорока пяти, с властным губастым лицом и черными густыми бровями. Он производил впечатление человека не очень далекого, но хитрого и вероломного, способного на любую гадость для достижения цели. Он был довольно высокого роста, крепок, и только его красный в прожилках нос указывал на не вполне здоровый образ жизни и пристрастие к зеленому змию.

Напротив, баронесса – женщина лет тридцати пяти, с остатками былой красоты – была довольно мила, и ее большая грудь так и норовила выпасть из низкого декольте. Она почти ничего не ела и обмахивалась веером – не потому, что тут было жарко, а чтобы подчеркнуть свою принадлежность к высшей касте. Ее миловидное лицо было умело накрашено, а то, как она осматривала вышедших на сцену мужчин, облизывая полные красные губы, доказывало, что она довольно сладострастна и не прочь поразвлечься с понравившимся ей самцом.

Впрочем, ее муж не отставал в этом деле от супруги и, шепнув что-то на ухо слуге, послал его на сцену. Тот подбежал к изготовившимся акробатам и что-то начал им говорить, после чего Борин, пожав плечами, стал снимать с себя обтягивающие лосины, оставшись совсем нагим… Девушки последовали его примеру.

Оставив одежду у выхода со сцены, акробаты выстроились в причудливую фигуру, и Борин кивнул Владу – начинай!

Влад слегка растерялся: что играть? Они как-то не договорились, что именно он будет играть. Он подумал и заиграл что-то ритмичное – попурри из различных песен, решив, что потом подстроится под акробатов.

Две девушки и парень, стройные и спортивные, начали исполнять такие кульбиты и прыжки, что Влад удивленно поднял брови: Борин действительно был отличным акробатом – сальто, кувырки шли один за другим.

Почувствовав, что артисты начинают уставать, Влад сменил мелодию на плавную, медленную, и акробаты, как будто послушные его руке, перешли к эротическим движениям, изображая что-то вроде группового секса. Все выглядело настолько натурально, что Влад не удивился бы, если б узнал, что так все и было на самом деле…

Наконец номер закончился, и все ушли со сцены, подхватив одежду с пола. Влад с отвращением подумал, что, возможно, и ему придется исполнять номер голышом, тогда как карьера стриптизера его как-то не особенно прельщала.

Однако снимать штаны ему не потребовалось – барон на сей раз не дал распоряжений слуге, а Арина и без того была без всего, как только что родилась, за исключением золотой раскраски.

Влад внимательно следил за баронессой – она смотрела на него, покусывая губы и время от времени высовывая изо рта кончик язычка. Ее взгляд скользил по его телу, опускаясь ниже пояса, а лицо раскраснелось, став похожим на бутон цветка. Даже отсюда, со сцены, Влад чувствовал исходящую от нее волну похоти – она неистово хотела его. Ну как же, играет на тратине, метает ножи… А какие у него плечи! А ноги! А попа! А… в общем, она наверняка решила для себя, что этого самца должна будет заполучить в свою постель, причем сегодня же!

Баронесса наклонилась к мужу и сказала:

– Дорогой, пусть они сегодня переночуют в замке, хорошо? Девушкам надо будет отмыть краску, и парням тоже не помешает вымыться как следует. Они хорошо поработали, мы добавим им за выступление, а утром все решим, верно? Пусть все видят, какие мы добрые и щедрые господа!

– Конечно, милая! – Барон буквально прожигал взглядом промежность Арины, и едва слышал, что ему сказала баронесса. – Пусть ночуют. Мы позаботимся о них… обо всех.

Через час сытых и отмытых в бане артистов развели по комнатам – каждому выделили отдельную. Так будет удобнее – сказал мажордом.

Влад понимал, для чего удобнее, но, конечно, ничего не сказал и скоро с удовольствием вытянулся на чистых накрахмаленных простынях, ожидая развития событий. Шли минуты, часы, ничего не происходило, и Влад уснул.

Проснулся он оттого, что кто-то поглаживал его между ног, зажав ему рот рукой:

– Тише, глупый! Не кричи! Тебе со мной будет хорошо!

Влад открыл глаза и чуть не закричал от неожиданности – над ним нависало лицо барона. Маг подскочил на постели – его чуть не вырвало от отвращения, и тут он заметил в комнате еще и баронессу, с удовольствием наблюдавшую за тем, как ее супруг прикасается к телу артиста.

– Не беспокойся! Мы тебе все оплатим! – хриплым голосом сказала баронесса и, сбросив с себя пеньюар, влезла на кровать, целуя Влада в губы и поглаживая по ягодицам. – Мы хотим, чтобы ты взял нас как можно жестче… Не стесняйся. Мы воздадим тебе по заслугам. Все будет оплачено… Ну же, ну же, давай! – Баронесса толкала Влада на своего мужа, а маг тем временем лихорадочно обшаривал эмпатическим зрением пространство – нет ли скрытых стрелков за окошками, не стоит ли кто-нибудь за портьерой. Никого не было, и только за дверью чувствовалось присутствие четырех человек – видимо, там стояли стражники, охранявшие вход в комнату и ожидавшие команды своих господ.

– Ну что же ты не начинаешь? – досадливо крикнула баронесса, подталкивая Влада к коленопреклоненному мужу. – Ну же! Может, тебя возбудить?

– Нет, – усмехнулся Влад, – я сам справлюсь.

Маг ввел баронессу в транс, и она отключилась, как сломанный телевизор, мягко упав на постель в позе убитой птицы. Барон что-то начал соображать, и в этот момент Влад со всей мощью менталиста вошел в его мозг, как раскаленный нож в масло.

Потоком полилась информация о всем тайном и скрытом, что хранил в себе хозяин этого замка, – и развлечения с мальчиками и девочками были среди всего прочего самыми невинными шалостями, какие только можно придумать.

Некайло давно сотрудничал с ящерами, и действительно, все его богатство зиждилось на взаимовыгодном партнерстве с этими существами. Но все бы ничего – вот только он время от времени выбирал здоровых молодых ребят и девушек и отправлял ящерам в качестве инкубаторов для выращивания чудовищ. Это было одним из условий их сотрудничества с ящеролюдьми.

Узнал Влад и то, какую награду готовил их труппе барон. Все они должны были стать сосудами для вынашивания зародышей монстров, после того как Некайло и его жена насладятся их телами. Оба они были бисексуалы и любили заниматься сексом с другими партнерами в присутствии друг друга. Влад стал тем, с кого они решили начать. Таково было пожелание баронессы, которой понравился мужественный парень, и она вздумала посмотреть, как тот будет иметь ее мужа.

Странно, но извращенные привычки супругов помогли Владу добраться до их мозга. А может, ничего странного нет? Как говорится: за что боролись, на то и напоролись…

Минут двадцать Влад программировал барона, следя за тем, чтобы его жена ненароком не вышла из транса. Закончив с ним, уже полностью подчиненным – лишенным собственной воли и готовым совершить любое действие по приказу Влада, – он перешел на баронессу, проделав с ней ту же самую операцию, после чего разбудил обоих.

– В общем так, барон и баронесса, – сказал он медленно, натягивая на себя простыню (в замке было прохладно), – вы должны теперь поступить следующим образом…

Влад около часа рассказывал им все, что им нужно сделать, какие распоряжения отдать… Барон и баронесса, став людьми с измененным сознанием, воспринимали его слова как должное, ничуть не удивляясь тому, что какой-то артист дает им указания. Теперь они были полностью в его власти, и он распоряжался этими могущественными людьми, как хотел.

Оставалось подчинить еще одного негодяя – графа Раганора, и сделать это Влад собирался с помощью барона Некайло. Теперь, как он полагал, все пройдет легче. По крайней мере, он надеялся на это…