Текст книги "Рок. Лабиринт Сицилии"

На арену своей лёгкой походкой вышел Харикл. Весь Акрополис сразу затих. Зрители замерли в ожидании броска спартанца. Харикл подошёл к черте и произвёл те же действия, что и в предыдущем броске. Вот он замер на отмеренной им дистанции от черты… В воздухе повисла необычайная тишина…

…Спартанец тронулся резко и расчётливо, пробежав чуть вперёд копья, он как бы повернул за ним весь корпус своего тела и подхватил его, потом с тем же поступательным движением сделал ещё два шага к границе броска, довернул корпус по направлению броска и пустил копьё с невероятной силой и скоростью. Выброс руки и начальная скорость копья была подобной выстрелу из скорпиона. Копьё, свистя в воздухе, неслось к цели. Харикл сделав бросок, присел на правое колено и ждал результата. Копьё, миновав половину дистанции, не изменило траектории и только вблизи мишени стало отклоняться вниз, но круг мишени был уже достигнут. Наконечник копья вонзился чуть ниже центра мишени, войдя на половину наконечника в дерево. Воздух взорвался овациями во славу броска Харикла. Сам Харикл, увидев поражение цели, выпрямился и совершенно спокойно, без тени ликования, покинул арену. Акрополис ликовал. Последнее испытание не выявило победителя, и, значит, предстояло ещё одно состязание, которое должно было придумать судейство.

Сибилла была взволнована, она впервые присутствовала на таких состязаниях и не представляла себе такой накал страстей на трибунах среди зрителей. Столько переживаний за исход, казалось бы, простых состязаний она наблюдала впервые. И не только наблюдала, но и страстно болела, болела за Тогана. Карталон улыбался, он и его воины, следящие за турниром, получали огромное удовольствие от увиденного. А в это время судьи о чём-то совещались.

Один из судей отправился к трибуне Акрона с каким-то предложением. Он подошёл к царю и что-то объяснял ему, жестикулируя. После объяснений Акрон кивком головы поддержал решение судей.

Пока судьи делали необходимые приготовления для следующего тура, главный распорядитель турнира вышел в центр арены:

– Сегодня мы стали свидетелями очень редкого случая. Нашим глазам предстали два великолепных воина с редким владением метания копья. Оба имеют очень хорошую технику броска! У каждого свой стиль, совершенно не похожий на стиль соперника, своё владение снарядом. Но вы были свидетелями, турнир не выявил победителя. И мы решили провести очень редкий способ выявления сильнейшего! Этот способ лишь единожды применялся на турнире, но об этом оставлена запись в скрижалях турнира! Тогда так же было два победителя и только применение данного способа выявило сильнейшего! Участники будут метать копья с завязанными глазами, предварительно взглянув на расположение мишени. Надеюсь, что это выявит сегодняшнего победителя турнира.

Распорядитель дал сигнал и возглас труб начал отсчёт начала дополнительного состязания. Вышедшие на арену судьи убрали щит, а вместо него выставили опять соломенное чучело. Чучело поставили в самый центр арены, что сократило дистанцию броска вдвое. Но участникам это не упростило задачу. Судьи бросили жребий, и первым к черте броска должен был выйти Харикл. Он вышел к отмеренной черте и стал ждать судей. Появившиеся судьи развернули его к мишени и дали время сориентироваться. После того, как спартанец отставил ногу, приготовившись к броску, ему завязали глаза, и отошли… Харикл, с завязанными глазами стоял против соломенной мишени. Он поднял копьё и изготовился к броску. Мгновение, и копьё полетело в чучело. Рука спартанца не дрогнула, но немного сбила прицел и копьё пролетело всего на ширину ладони от «тела» чучела. Полёт копья продлился лишь мгновение, и выдох разочарования, вырвавшийся из уст поклонников Харикла, сказал ему о провале его попытки до того, как ему сняли повязку. Харикл сохранил самообладание, тем более что взрыв оваций, раздавшийся с трибун всего Акрополиса, смягчили его расстройство и разочарование. Харикл, поклонившись во все стороны, удалился.

Наступило время испытаний Тогана. Он не спешил и, подойдя к черте, начал исполнять один из своих ритуальных танцев, напевая, что-то на непонятном для всех языке. Через несколько минут он остановился и подал знак судьям о своей готовности к броску. Он отошёл от черты и закрыл глаза, подавая тем самым сигнал о готовности к наложению повязки на глаза. Когда судьи подошли, Тогану пришлось немного согнуться, чтобы те как следует выполнили свою миссию по завязыванию глаз. После того как судьи отошли от Тогана, он вдруг начал кружиться в небольшом танце. Акрополис взволновано загудел, ведь Тоган так потерял направление своего броска! Судьи тоже растерялись, и некоторые из них поскорее покинули пределы арены, дабы не быть поражёнными копьём… Тоган начал выкрикивать слова какой-то песни, непрерывно кружась, и вдруг вскинув руку и сделав примерно ещё пол-оборота, кинул копьё… Акрополис ахнул…

Копьё с невероятной силой и скоростью, пролетев дистанцию, вонзилось в соломенное чучело и громкий удар о бронзу возвестил вставшему на ноги Акрополису о новом триумфаторе турнира! Акрополис наполнился ликованием! Первый день состязаний подарил зрителям такой невероятный выброс адреналина, такую интригующую динамику хода соревнований, что даже старожилы турнира не могли вспомнить хоть что-то подобное!

Царь Акрон вызвался сам наградить победителя. Он вышел в сопровождении двух магистратов и самолично надел лавровый венок победителя турнира на голову нубийца Тогана. После этого он надел на него специальный приз – посеребрённый роскошный пояс с такой же перевязью, на которой бронзовыми вставками с позолотой были вделаны знаки города Дракоса – страшный дракон и вершины Керкелеаса. Эту награду делали почти целый год мастера города Дракоса. Закончив награждение, Акрон обратился к гостям и зрителям турнира:

– Сегодня мы наблюдали величайшее соревнование между двух таких же величайших мастеров воинского искусства! Как мне только что сказали, обоих мастеров мы увидим в состязаниях копейщиков, куда они оба подали заявки! Турнир продолжается, друзья! Я жду вас всех на завтрашних состязаниях!

Народ ликовал. Известие об участии обоих бойцов в следующих соревнованиях делал турнир ещё более интригующим. Тем не менее, имя Тогана было официально вписано в ряд победителей турнира в состязании копьеметателей на острове Самосе!

Карталон довольно улыбался в ожидании возвращения Тогана, а Сибилла по-детски радовалась за него, хлопая в ладоши…

На этом первый день состязаний закончился. Зрители покидали Акрополис полные впечатлений, обсуждая увиденное и пережитое.

К трибуне, на которой расположились его друзья, Тоган подошёл, сияя торжеством победы. Поздравления сыпались со всех сторон. Сибилла первая отреагировала на его появление:

– Дорогой Тоган, ты был великолепен, особенно в своем странном танце! – выпалила она, едва увидев его. Тогана засыпали вопросами.

– Скажи, как ты почувствовал направление мишени? Ведь, кружась, ты должен был потерять его!

– Моим телом управлял великий бог Талонга, которого я попросил вселиться в меня на время броска! – отвечал Тоган, сверкнув глазами…

В воздухе повисла тишина, связанная с ответом нубийца…

– Ну что же, Тоган, – отозвался на это один Карталон во время молчания и удивления присутствующих, – надеюсь, твой бог поможет тебе и в состязании копейщиков. Если ты всё же не передумаешь в них участвовать!

Глава 30

Септемий Бибул, проделав по Аппиевой дороге довольно длительное путешествие на сменных лошадях, прибыл в порт Реггия. Он проскакал всю Каламбрию, миновав города Тарент и Метапонт, проехал весь Брундузий, миновав Кротон и Локры, практически не отдыхая и не останавливаясь. В Реггии его встречал Клавдий Курион. Септемия окружили заботой и вниманием. Он омыл своё тело в специально приготовленной для него ванне. После омовений друзья отправились в триклиний для обеденной трапезы. Во время обеда друзья беседовали об итогах поездки в Рим.

– Сменные почтовые станции на Аппиевой дороге находятся в хорошем состоянии, – говорил Бибул, – ни на одной станции я не видел старых, немощных лошадей. Сама дорога находится под постоянным вниманием и ремонтом.

– Это стратегическая дорога в данное время, – согласился Курион, – поэтому в этом нет ничего удивительного. Какие вести из Рима?

– Сенат принял мои доводы и поддержал меня. У меня с собой решения Сената. По прибытию в Мессену я передам их консулу Регулу. Казна республики пустеет. Людские резервы почти истощены. Мы не можем затягивать войну!

– Но ты выяснил что-либо о стороне, которой выгодно затягивание войны? – Клавдий Курион с нескрываемым интересом смотрел в глаза Бибула.

Септемий замолчал, обдумывая свой ответ.

– Клавдий, я многое выяснил, но сейчас не могу говорить об этом! Ты прости, я молчу не из-за недоверия к тебе, а по причине непроверенности моих догадок. Когда мои догадки станут фактами, я расскажу тебе о них.

Септемий помолчал, видя задумчивость Клавдия.

– Кстати, разрешением моих догадок занимается наш общий друг проконсул Селинатор! – уточнил он.

– Селинатор? – сразу оживился Клавдий. – Как он поживает? Я не видел его уже более двух лет!

– Он сидит в своей библиотеке, которую собирал долгое время! Другие собирали сокровища и копили богатство, а наш Селинатор собирал богатейшую библиотеку, которая стала для него смыслом жизни. – Септемий задумался. – Я вот долго думал и рассуждал о двигателе и смысле наших поступков и подвигов. Жизнь ради собственного удовольствия или богатства не имеет никакого смысла. Жизнь ради собственного возвышения, получения какой-то власти имеет смысл, если от этого не страдают окружающие и дающие тебе эту власть. Жизнь ради подвига тоже имеет смысл, но подвиг твой должен иметь общечеловеческие цели, иначе твой подвиг – ради твоего народа – рассматривается другими народами как злодеяние. Для меня всегда примером была жизнь моего отца. Он был неустрашимым на войне и неустрашимым борцом в Сенате за гражданские права в Республике и процветании её самой. Его идеалом было расширение Республики с распространением гражданских прав на все присоединённые народы. В Сенате у него всегда были враги, которые хотели обогащаться за счёт порабощённых народов. Даже находясь у себя в доме, он не мог жить мирно и спокойно, благообразно своим идеалам. Враги не дремали. У нас в доме всегда находился отряд вооружённых людей, готовых отразить любое нападение! Но и это не помогло! Отец умер от скоротечной, страшной болезни, настигнувшей его внезапно, после одного из заседаний Сената. Мы с тобой, мой друг, в это время воевали в Самнии, во славу Республики. И я помню, как смерть отца подействовала на меня! Это было так неожиданно. И всё это после смерти моей Тертеллии и нашего ребёнка. – Глаза Септемия наполнились слезами…

– Прими, мой друг, ещё раз мои соболезнования и сожаления о происшедшем. Судьба отнеслась к тебе неблагосклонно. Я долго думал, почему именно тебе, сыну такого добропорядочного и благородного гражданина, каким был твой отец, она дала пережить такие испытания. Какой-то рок преследует Республику! Самые видные и благообразные её деятели умирают слишком рано, не успев как следует законодательно укрепить свои преобразования в Республике! – произнёс с сожалением Курион.

– Это так! – Септемий овладел собой. – Теперь проконсул Селинатор выступил с небольшими преобразованиями по расширению гражданских прав вновь созданных триб. Но наткнулся на непонимание высших слоёв аристократии в Сенате. С тех пор, как я покинул Рим, я очень тревожусь за него! Он согласился помочь мне навести кое-какие справки о начале республиканских времён. И это, решил я, может стать для него очень опасным! Ему для его охраны нужно отправить в дом вооружённых людей. Если, конечно, тебе это не слишком обременительно.

– Я понял, Септемий! Ты можешь положиться на меня! Я сегодня же пошлю восемь человек моей охраны в Рим, в дом Селинатора! У меня достаточно охраны, положенной мне как фуражиру армии. Пусть будут при проконсуле до нашего возвращения!

– Вот слова настоящего друга, который всегда готов подставить плечо! – Септемий был очень благодарен другу. Друзья продолжили обсуждать новости, привезённые Септемием, пока не подошло время отправляться в порт. Оттуда отходил конвой в Мессину, с которым Септемий, намеревался добраться до Сицилии.

«Очень многое будет зависеть от моего разговора по прибытию в лагерь Регула, – думал Септемий, стоя на борту галеры под ночными звёздами. – Надо будет постараться выведать у него побольше!»

Глава 31

Марк Атиллий Регул проводил смотр своих легионов перед скорой отправкой на африканский континент. Консул в сопровождении свиты, состоящей из трибунов, легатов, различных спецов армии и личных ликторов, проезжал перед строем легионов в окрестностях Мессины.

Шесть легионов были выстроены для осмотра, блестя начищенным оружием.

– Что будет с нашим легионом, который мы отправили в распоряжение проконсула Кавдика? – спрашивал Регула военный трибун Сервилий Котта.

– После взятия Акраганта он присоединится к нам! – ответил Регул без капли сомнения в голосе.

– Ты уверен, Марк? Тогда почему ты не отдал ему его легион, который был пополнен в нашем лагере? Легион «Волчицы Ромула»?

– Сервилий, тебе ли задавать такие вопросы? – Регул был в недоумении. – Легион «Волчица Ромула» понёс большие потери при последнем штурме. Следовательно, его боевой дух кратковременно сломлен! Не навсегда, конечно, но в предстоящем штурме города он будет непригоден.

– Отчего же мне не задавать таких вопросов, если прошлый штурм города провалился? Что изменилось с тех пор? Сиракузцы воспылали отвагой? Или защитники Акраганта превратились в трусов? – не успокаивался Сервилий.

– Котта! – повысил голос консул. – Ты знаешь столько, сколько тебе положено знать! – подчёркивая субординацию, добавил он. – Какой легион следует за этим?

– Четвёртый легион имени Марса, – отозвался следующий позади легат Тит Бабрука.

– Хорошо, посмотрим на состояние оружия в твоём легионе, – Регул пустил коня быстрой рысью. За ним поспешила ускориться вся кавалькада…

Марк Атиллий издали увидел знак четвёртого легиона и их знамя первой когорты.

– Кто исполняет обязанности старшего центуриона первой когорты легиона? – не оборачиваясь, спросил консул, чуть придержав коня, чтобы легат поравнялся с ним.

– Что значит, кто исполняет? – не понял вопроса Тит. – Кто и исполнял её ранее, приимпелярий Кассий Кар!

Регул резко остановил коня. Вокруг него стали собираться растянувшиеся всадники. Легаты и трибуны окружили консула.

– Что? Кассий Кар вернулся?! – Регул изменился в лице, побледнев. Была видна его растерянность.

– А что, должно было быть иначе? – непонимание легата стало превращаться в раздражение. – Может, объяснишься, Марк?

– Что он сказал после возвращения? – Было видно, что Марк Атиллий находится в какой-то прострации. Чувствовалась дрожь в голосе Регула.

– Ничего. Я не расспрашивал его о твоём задании. По прибытию он приступил к исполнению своих обязанностей.

– Ладно. Потом, после смотра, поговорим об этом. – Регул поборол видимую растерянность.

Консул изменил своё решение, проскакав мимо легиона Кассия без осмотра…

После роспуска легионов по своим расположениям свита отправилась в лагерь. Войдя в ставку, Марк Атиллий, находясь в плохом расположении духа, вызвал к себе всех начальников хозяйственных частей армии. Он ожидал их в нетерпении, когда к нему вошёл дежурный ликтор и доложил:

– Консул, к тебе квестор Бибул! Он только что прибыл из Рима! При нём рекомендации Сената!

Регул, не ожидавший такого скорого приезда неприятного для его самолюбия человека, заёрзал в кресле. Он тут же отменил сбор начальников снабжения частей армии и попросил впустить квестора. Септемий вошёл в ставку консула и молча передал ему тубу с письменными рекомендациями Сената.

– Приветствую тебя, консул, – сказал Бибул после передачи тубы.

– Приветствую тебя, квестор, – сухо ответил Регул, вскрывая почту Сената. Он взялся просматривать почту, откладывая в сторону не самые важные письма для более позднего прочтения.

– Как поездка, квестор? – между прочим, просматривая письма, спросил консул.

– Спасибо, без приключений в дороге. Но вот в Риме я узнал очень много интересного! – Септемий повёл тонкую игру.

Регул оторвался от писем. На лице его застыла растерянность.

– Какие интересные новости? – Регул превратился вслух.

– Я был в храме у Катона! – Септемий продолжал плести паутину.

– Ты знаешь всё? – уставился на него Атиллий.

– Да. – Септемий внимательно наблюдал за Регулом.

– Они хотят невозможного! Нужно решать один вопрос, а не все сразу! – Регул решил тоже повести свою игру, не открывая своих замыслов.

– Вот поэтому я привёз тебе решение Сената о соединении с тобой Манлия!

– Значит, Гамилькара оставляем в покое? – усомнился Регул.

Септемия этот вопрос поставил в тупик. Он знал, что они оба заинтересованы в смерти Гамилькара. Но подоплёку всего он не знал. И поэтому решил изобразить сомнение:

– Он ещё не решил до конца этот вопрос. Но это не должно откладывать решение Сената, – ответил он, изобразив раздумье.

Регул внимательно наблюдал за Септемием. В его голове пронёсся вихрь мыслей… «Они мне многого не договаривают! Может, они решили поставить на Кавдика? – думал консул. – Но Кавдик более консервативен, чем я! Они могут ошибиться на этот счёт».

– От Кавдика нет никаких известий, – сказал Марк вслух и, взглянув на Бибула, понял, что выдал часть своих мыслей. – Я отправил к нему центуриона, впрочем, ты знаешь об этом… – Здесь Атиллий замешкался и растерялся…

Это не ускользнуло от глаз Септемия, почувствовавшего, что из этой темы можно вытянуть какую-либо информацию, которая поможет найти ниточку правды в клубке окружавших его тайн. Он тут же отреагировал вопросом:

– Он уже вернулся?

Регул почувствовал себя страшно неудобно. Уйти от ответа он не мог, но сказать правду… И всё же он попытался:

– Да, сегодня я узнал, что он вернулся… Хотя… – Регул замолчал, не зная, как вывернуться из неприятного положения. – …Ну, в общем… он не должен был вернуться…

«Наконец-то прорвало, – подумал Септемий, услышав эти слова, – так зачем же он туда ездил?» Но то, что он услышал, повергло его в шок…

– Ну, в общем… Он стал, наверно, догадываться о многом… и я написал Кавдику, чтобы убрал его руками арканитов! Ну, ты понимаешь, Септемий, раз Катон посвятил тебя во всё! Ну вот… А он вернулся… Что там произошло?..

Услышав эту ужасную новость, Септемий почувствовал нестерпимую неприязнь к этому человеку, но, не подавая вида, продолжал притворяться. «Мне нужно срочно встретиться с Кассием Каром!» – подумал он.

Консул молчал, о чём-то размышляя…

– Надо расспросить его, – сказал Септемий, – хочешь, этим займусь я? – Септемий увидел, как изменилось лицо консула при слове «расспросить».

– Да, да! Ты теперь понимаешь! Мне как-то неприятно встречаться с ним! А правда, что именно он спас тебя в Самнии? – Регул изобразил заботливость на своём лице.

– Да, Кассий мужественно отбивал меня от врагов, когда меня придавила лошадь.

– Ну, вот, ты теперь понимаешь, какое грязное занятие – политика, приходится жертвовать ради неё такими людьми! – Марк изобразил на лице раскаянье.

«Подлец! – подумал Септемий. – Выдаёт свою манию величия за интересы Родины!»

– Я, кстати, вызвал его к себе после сегодняшнего смотра, чтобы тихо избавиться от него! – продолжал Регул.

– Вначале предоставь мне с ним поговорить и выведать у него всё, о чём ему известно, – Септемий решил взять инициативу в свои руки. – А потом мы решим, что с ним делать!

– Хорошо, – согласился Регул, и действительно, у него не было выбора. Центурион был видной фигурой в легионе Бабруки. А Регулу нельзя было возбуждать подозрений у строптивого легата по поводу вдруг исчезнувшего приимпелярия.

Септемий, попрощавшись кивком головы, вышел из ставки консула, оставив Атиллия дочитывать послания Сената.

Глава 32

Бибул шёл к расположению легиона Марса, когда увидел шедшего ему навстречу Кассия Кара, который направлялся к консулу. Септемий остановился и стал ждать Кара. Кассий шёл с озабоченным и задумчивым лицом и прошёл бы мимо, не заметив Септемия, но окрик последнего заставил его оглянуться.

– Приветствую славного центуриона первой когорты легиона Марса! – Септемий улыбался, так как они не виделись уже более двух лет.

– Слава могучему Юпитеру! Я только что думал, где мой бывший легат Септемий Бибул? Мне так нужен его совет! – Кассий просветлел лицом от внезапной радости, вызванной встречей с его бывшим командиром.

Септемий крепко обнял своего центуриона, посмотрев ему в глаза. Ему сразу бросилось в глаза бледное лицо Кассия. Но глаза были такой же чистоты, как и прежде, будто в них отразилось небо.

– Нам лучше поговорить без свидетелей и шпионов! Поэтому поедем в мою палатку квестора армии. Там мы сможем говорить спокойно! – Септемий повёл Кара в расположение своей палатки.

– Ты очень бледен, Кассий! Такое бывает только после тяжёлого ранения или недавней опасной болезни. Что с тобой приключилось, центурион? – с неподдельным беспокойством спросил Септемий.

– Я совсем недавно находился между жизнью и смертью, легат, – ответил Кассий, назвав Септемия по старой привычке легатом.

– Ныне я квестор, друг Кассий! Позволь мне тебя называть другом, ибо ты уже не мой подчинённый, а я не твой командир!

– Постойте, – Кассий внезапно остановился, – мне же приказано явиться к консулу для разговора.

– Знаю. Но я отменяю приказ консула данной мне властью! – Септемий, видя недоумение на лице Кассия, громко засмеялся. – Мне известно, о чём с тобой должен был говорить консул. Более того, мне известно многое из того, что касается твоей жизни, центурион. Я думаю, что последние месяцы ты ходил по лезвию меча!

Кассий Кар внимательно слушал квестора, он знал, что этот человек обладает высокими интеллектуальными возможностями, но всё равно сказанное ошеломило его своей проницательностью. К этому времени они подошли к палатке квестора армии, которая всё это время пустовала, но охрана, полагающаяся квестору по должности, следила за порядком в её расположении. Дежурный декан отсалютовал квестору и приимпелярию, прошедшим в палатку.

– Проследи, чтобы нам никто не помешал во время нашего разговора, – приказал декану Септемий.

Тот отправился выполнять поручение.

Септемий рукой предложил присесть на одну из кушеток, стоящих у стола. Сам сел напротив.

– А теперь, Кассий, ты мне должен рассказать всё по порядку, с самого начала и ничего не утаивая, не упуская ни одной мелочи! – Септемий налил из кувшина в чашу вина, подвинул её Кассию и приготовился слушать…

Кассий начал излагать ему события, начиная с той промозглой ночи в дозоре на дороге в Мессину… Рассказ занял немало времени. Септемий часто задавал вопросы, выясняя ту или иную мелочь. Когда Кассий замолчал, поведав свой путь от Сиракуз в лагерь, Септемий улыбнулся:

– Я рад за тебя, мой друг, что твоё сердце наполнилось таким светлым чувством, каким является любовь! Этот чувство только возвышает человека, наполняя и украшая его жизнь. И пусть Артемида-Диана, так внезапно вошедшая в твою судьбу, покровительствует вашей любви всегда, где бы вы не были! Но мне интересны твои выводы из всего произошедшего с тобой.

Кассий задумался. Потом изложил свои мысли:

– Во-первых, Регул и Кавдик заодно. Я не знаю, кому они служат, но явно не Республике! Хотя прикрываются её интересами. Во-вторых, они что-то хотят получить от Гамилькара! Любыми путями, даже грязными методами, включая войну с детьми и женщинами. И в-третьих, орден арканитов является главным средством достижения поставленной цели, предмета их охоты! Не армия, а именно тайный орден! Мне кажется, именно для выполнения этой задачи он и создавался! В нём присутствуют близнецы со всего света, которых они отнимают у бедных матерей с самого раннего детства, чтобы воспитать орудия убийств! Значит, они не хотят огласки предмета своих поисков. Здесь что-то нечисто! Сенат остаётся в неведении операций ордена и тем самым превращается сам в инструмент для достижения целей, о которых не знает. В-четвёртых… – начал Кассий, но его перебил Септемий.

– Есть ещё и в-четвёртых?

– Да, есть! В-четвёртых, боюсь, что силы, стоящие за тёмным орденом, играя с Республикой, не являются её приверженцами и задушат её, как только цель будет достигнута! – закончил Кассий.

– Да!.. Кассий, ты меня убедил в том, что, чтобы быть очень прозорливым человеком, не обязательно родиться в семье с аристократическими корнями. Твои догадки полностью совпадают с моими, и это несмотря на то, что ты знал немного. Не зря Регул почувствовал в тебе опасность. Но он ошибся, ты им не просто опасен, ты им смертельно опасен! Но теперь, Кассий, тебе надо забыть всё, что произошло с тобой и сосредоточиться на исполнении своего воинского долга. Смерть ходит с этой минуты рядом и с тобой, и со мной! Не говори ни с кем об этом! Регул тебя больше не побеспокоит. Я об этом позабочусь! Будь нем как рыба. Ради себя и своей любви, ради Иолы. Мне ещё может понадобиться твоя помощь, тогда я тебя найду сам. – Септемий встал.

Кассий понял, что разговор окончен. Он молча поднялся. Септемий, подойдя к Кассию, взял его за локоть, положив другую руку на плечо центуриона:

– Я тебе благодарен, мой друг, за твой подвиг, когда ты, не щадя своей жизни, оборонял меня в той битве с царем Амвросием. Я тогда, потеряв интерес к жизни по причине утраты своих близких, искал смерти. Но я буду безмерно счастлив сохранить твою, когда ты нашёл интерес к своей жизни с появлением в ней Иолы!

Он обнял Кассия как брата, похлопав его по плечу. Кассий вышел из палатки. Септемий остался в палатке один. Он налил себе вина, отпил несколько глотков, задумавшись: «Да! Информация Кассия, безусловно, очень интересна! Значит, орден состоит из близнецов! Теперь мне нужно выяснить, какую роль исполняет Регул и каков его личный мотив участия в этом».

Септемий лёг на кушетку. Усталость, накопившаяся за всю дорогу, вылилась в его тело, сделав веки тяжёлыми и неподъёмными. Септемий закрыл глаза. Тело расслабилось, наполняясь истомой сна, разум оторвался от действительности, сон окутал, овладел им…

…Ему снилась Тертеллия… Весёлая… Смеющаяся… Улыбка не сходила с её светлого лица… Она шла мимо него, светясь своей красотой и радостью близкого материнства… Вот она останавливается в нескольких шагах от него, поворачивается к нему лицом… Объёмные тёмные волосы, вьющимися локонами спадают на её плечи, грудь… Она снова смеётся и скрывается за какими-то белыми занавесями… Он устремляется за ней… Но двигается очень медленно… Будто ноги его завязли в грязевой жиже… Но всё равно он дотягивается и распахивает одну занавесь… Другую… И вдруг натыкается на какую-то фигуру… Фигура проясняется, оказываясь его отцом, который поднимает ладонь, преграждая ему дальнейший путь… Отец смотрит требовательным взглядом… Потом медленно поворачивается и уходит… Септемий слышит голос отца: «Не полагайся и не доверяй Сенату!»… Отец говорит ещё что-то, но Септемий не может разобрать слов…

Наутро, отдохнувший и укреплённый духом, Септемий отправился к консулу…