Текст книги "Рок. Лабиринт Сицилии"

Глава 33

На Самосе в городе Дракосе продолжался турнир воинского умения. После первого дня, в котором разыгралась интрига, закончившаяся триумфом Тогана, зрители два дня следили за соревнованиями лучников и пращников. Турнир лучников прошёл без особых интриг. Из тридцати состязающихся, допущенных в финал соревнований, разделённых на три этапа, сразу выделился один из критян по имени Ариссий. Он лидировал в каждом этапе. А в финале, с тридцати шагов пронзил стрелой яблоко, поставленное на верхушку кувшина с узким горлом. Его наградили красивейшим луком с орнаментом острова, записав его имя в книгу победителей турнира.

Намного интересней прошли соревнования пращников. Здесь соревновались в напряжённой борьбе, в основном, выходцы двух народов – болеары и родосцы. Но в конце всё же выявилось небольшое преимущество родосцев. В финал пробились Диомед и Критий. В личном первенстве победу добыл Диомед. Трибуны славили его победу как свою, так как остров принадлежал к островам Ионии, так же как и Родос.

Наступил четвёртый день турнира. День состязаний копейщиков. Этого дня ждал весь остров, как, впрочем, и состязаний мечников. Именно на этих турнирах народ получал самое большое удовольствие, сопряжённое с переживаниями за полюбившихся участников. Тем более, что состав участников, оглашённый распорядителем турнира, уже интриговал зрителей своими именами. В него вошли уже известные Харикл и Тоган. Кроме них, были афинянин Аристокл, египтянин Ахил, коринфянин Никандр, македонянин Демарат, герой Селевкиды Хилон, самосец Клеомений… Эти имена уже были известны в греческом мире своими ратными достижениями. Но было ещё большое количество неизвестных имен участников из многих стран мира, решивших показать своё умение побеждать.

Поединки решили проводить на трёх аренах одновременно, чтобы успеть выявить победителя до наступления вечера. Также было решено не сводить в начальных поединках сильнейших участников. Сделано это было только с одной целью – сохранить интригу турнира. Распорядители предпочли ставить их с неизвестными своими именами участниками. Зрители рукоплескали победителям. Победы достигались прямым ударом копья в туловище или бедро соперника. Также победой засчитывался соперник, поверженный на песок арены. Бои продолжались…

Тоган попал на первый бой в пару с неизвестным воином из Карии Кофом. В схватку Тогана провожал Карталон, который оставил трибуну и присутствовал у арены, как помогающий участнику.

– Советую не раскрываться раньше времени, Тоган! Веди бой, сохраняя силы. Противник наступает – выбирай позицию для отражения атаки как можно ниже! Противник остановился – вот твой момент для контратаки! Не делай длинных шагов при атаке! Короткие шаги, резкие развороты корпуса – вот твоя тактика! – напутствовал он, поправляя доспехи нубийца. Распорядитель выкрикнул несколько имён и три пары участников приготовились к поединкам. Удар в бронзовый щит возвестил о начале схватки.

Тоган имел большой круглый щит и двухметровое копьё. Для защиты тела имелись кожаные доспехи, скреплённые бронзовыми вставками. На ногах были поножи, защищающие голень, колено и часть бедра за счёт выступающего верха. На ноги были надеты греческие сандалии. Противник Тогана имел аналогичное снаряжение. Только шлемами отличались противники и орнаментами на хитонах и доспехах. На Тогане был испанский шлем из Гадеса, на его противнике конический шлем с пышным султаном наверху.

Противники изготовились. Высокий Тоган сложился пополам и ждал атаки Кофа. И тот не заставил себя долго ждать. Коф ударом от пояса попытался достать бедро нубийца, потом перевернув копьё другим концом, нанёс удар в шлем нубийца… Но головы Тогана там уже не оказалось. Тоган, без труда отбив атаку в бедро, сделал круговое движение корпусом, уходя с линии атаки… Продолжая двигаться по солнечному кругу, Тоган ударил со всего размаха древком копья по спине Кофа… Бедный кариец, так и не поняв, что произошло, растянулся на песке…

Судья поднял руку, присуждая безоговорочную победу Тогану. Трибуны, наблюдавшие за поединком полюбившегося им Тогана, взорвались овациями. Такой быстрой победы от нубийца никто не ожидал.

– Неплохо, Тоган! – коротко оценил поединок Карталон, принимая у нубийца щит и копьё. Поединки продолжались. После первого круга боёв участников стало вдвое меньше. Особых неожиданностей в них не произошло. Победы достались явным фаворитам. Во втором круге Тогану достался в соперники иллириец Гранимед. Это был очень мощный воин, ростом не уступавший Тогану. Сибилла, подошедшая к Карталону, пожелала посмотреть бой вблизи арены и осталась с Карталоном, пожелав Тогану удачи.

Гранимед вышел на поединок в экипировке цветов своего народа – с щитом тёмно-медового цвета в косую полосу золотом и таких же доспехах. Шлем с большими нащёчниками почти полностью закрывал его лицо. Тёмный султан возвышался над ним. Противники изготовились. Прозвучал сигнал к началу поединка. Гранимед не торопился, обходя Тогана, то с одной стороны, то с другой… Вдруг он обрушился на Тогана рядом выпадов своего копья, которые нубиец встречал щитом. При этом провести контратаку Тоган никак не мог, потому что Гранимед, во время своей атаки перемещался влево, стараясь не допустить контратаки и зайти за правый бок Тогана… Увидев тщетность своих действий, оба противника застыли на месте, обдумывая свою дальнейшею тактику… Но вот опять Гранимед бросился в атаку! Он разнообразил приёмы нападения и наносил свистящие удары в голову и по ногам нубийца. Дважды, резко сближаясь, он бил своим щитом о щит Тогана весом всего своего тела, пытаясь таким образом лишить равновесия своего противника или сместить его в сторону своего удара, но тщетно. Атаки иллирийца стали замедляться… Почувствовав, что Гранимед подустал, нубиец взорвался атаками. Он, делая прыжки и ложные замахи, вынудил Гранимеда пятиться по арене, но успеха особого не добился. Гранимед грамотно защищался. И тогда Тоган пошёл на очень рискованную атаку! Он, присев на колено, попытался достать Гранимеда в пах. На что Гранимед отреагировал мгновенно, опустив свой щит ниже, перекрывая доступ копья противника к своему телу. Но нубиец, прервав атаку, встал с колена и прыгнул вправо вверх, нанося удар в шею противника. Но сам в это время опустил свой щит вниз, открывая грудь и становясь уязвимым. Гранимед тут же решил воспользоваться этим и его копьё полетело снизу вверх, навстречу груди Тогана… Гранимед праздновал победу, когда почувствовал удар в свою шею. Тоган в прыжке успел достать своего противника, совершив точнейший удар в шею. Что означало бы в реальном бою смерть противника. Судья поднял руку. Зрители рукоплескали Тогану, он не переставал их удивлять в каждом из своих боёв. Удар, нанесённый им, не оставлял его противнику шансов… Трибуны провожали обоих бойцов, аплодируя стоя…

Сибилла была в восторге от атаки нубийца, его необычайная прыгучесть удивляла её. Карталон обнял её во время триумфа Тогана и сказал:

– Если даже Тоган и проиграет кому-либо в поединке этого турнира, вот эта замечательная атака, такая расчётливая и молниеносная, поставит его вровень со многими элитными воинами, которых я знаю. Такое увидишь редко!

В это время на соседней арене шёл поединок афинянина Аристокола и самосца Клемеония. Но замечательный удар на соседней арене заставил зрителей отвести взгляды от своего земляка и наградить Тогана аплодисментами за его красивую победу.

На арене меж тем шло настоящее представление. Аристокол, красивый и невероятно стройный молодой воин с очень длинными волнистыми волосами, показывал чудо перемещений, уходя от атак огромного Клеомения. Копьё самосца рассекало воздух, со свистом летело то в голову, то в пояс афинянина. Но тот к тому времени находился уже в другом месте, будто играя с островитянином. Зрители должны были испытывать симпатии к участнику турнира своего острова, но, видя безуспешность таких атак Клеомения, стали смеяться и симпатизировать афинянину. Почувствовав симпатию зрителей к сопернику, Клеомений, злясь, делал ошибку за ошибкой и, наконец, получил удар копьём в заднюю часть бедра, что ещё больше рассмешило и позабавило народ, который наградил победителя овациями. Своего атлета они тоже не оставили без аплодисментов, смягчив таким образом горечь поражения в турнире.

В этом кругу поединков победы добились спартанец Харикл, македонянин Демарат, селевкид Хилон, эпирот Даф, парфянин Дамиск и наботеец Телесфор. Также победили египтянин Ахил и коринфянин Никамандр, а победителями других пар были названы Пелей и перс Тисаферн. После этого была объявлена небольшая передышка для всех. Народ повалил в город перекусить и поделиться своими впечатлениями о ходе турнира.

– Ловкость афинянина поражает! – слышалось в одной стороне.

– Турнир выиграет Харикл, – утверждали в другом месте, раскупая всевозможную стряпню торговцев.

– А как же Аристокл? Все девушки Самоса влюблены в него! Его движения подобны движениям Аполлона! Но есть ещё Ахил, его скорость в атаке и техника владения копьём очень необычны, – не соглашались с ними имеющие своих фаворитов зрители.

Симпатии были разными. Но вот раздался условный знак начала соревнований и народ поспешил занять свои места. Распорядитель называл пары поединков, вот как были озвучены пары участников: Деморат с Ахилом, Дамиск – Никамандр, Даф – Аристокл, Харикл – Хилон, Тоган – Делесфор, Тисаферн – Пелей.

На главную арену вышли македонец Демарат и представитель фараона Ахил. Оба были примерно одного роста, оба принадлежали государствам Диадохов. У Ахила были подведены глаза и осыпаны золотой мишурой волосы, которые блестели под солнечными лучами. При надетом шлеме волосы Ахила стали как бы продолжением шлема. Доспехи его были отделаны золотой нитью, подчёркивая богатство фараона Птолемея. Македонянин же, наоборот, был в простом хитоне, который под доспехами ничем не выделялся. На щите было изображение открытого глаза. Шлем македонской работы имел двойной султан из разноцветных перьев и конского хвоста.

Соперники, отсалютовав друг другу, встали в позицию. Раздался звон бронзового щита. С первых минут стало понятно, что македонянин настроен решительно. Он атаковал, ведя поединок с постоянным притеснением противника. Ахил отбивался какой-то плавной техникой, не контратакуя. Он явно выжидал, когда усталость скуёт движения его противника. Дважды Демарат был в одном шаге от победы, но египтянину каким-то чудом удавалось отразить его выпады… Атаки македонянина стали медленней и тяжелее. Ахил заметил это, но не торопился, только чуть придал скорость своим движениям, заставляя Демарата двигаться быстрее, чтобы настичь египтянина… Вот Демарат совсем остановился, припав на левое колено. Это стало сигналом для Ахила. Он бросился в атаку. Теперь македонянин отступал под натиском воина фараона. Македонянин двигался всё медленнее… Ахил убедительно теснил Демарата, победа была близка. Вот Ахил проводит атаку и его копьё, описывая дугу, летит в ноги Демарата. Демарат успевает отступить на шаг, копьё Ахила проносится мимо, не найдя упора в месте, где только что стояли ноги македонянина. Ахилл, вложив в этот удар много сил, по инерции, смещается корпусом вслед копью. Но в это мгновение Демарат, сделав невероятно быстрые шаги к Ахилу, обрушивается на него! Тот, не успев закончить поворот, сталкивается с македонянином щитами и потеряв равновесие, падает на спину… А за ним, как удар молнии, летит копьё Демарата, направленное в грудь Ахила…

Зрители ошеломлены! Карталон, вскочив с места возле самой арены, произнёс:

– Вот это бой! Но каков Демарат?! Так запутать соперника и очень опытного воина!

Сибилла, стоящая рядом, переспросила его:

– Так что, это была не случайность?

– Конечно же, нет, Сибилла! Демарат великий воин!

Трибуны не сразу осознают произошедшее. Раздаются аплодисменты, переходящие в восторженные овации… Зрители видят, как один участник помогает подняться другому. Оба соперника дружески обнимаются и уходят с арены… И это заставляет весь Акрополис аплодировать соперникам стоя.

На арену выходят Дамиск и Никамандр. Греческий гоплит Никамандр одет в розовый хитон, отделанный красной тесьмой. Его доспехи тоже отделаны красными наплечниками, а на щите красуется молния Зевса. Шлем был украшен бело-красным султаном. Парфянский воин имел кольчугу из собранных медных пластин с обрамлением из железной проволоки. Щит его был меньшего размера, чем греческий. Шлем имел коническую форму с укороченными перьями павлина.

Соперники встали друг против друга. Прозвучал гонг. Поединок начался…

Сибилла повернулась к Карталону:

– Кому ты отдаёшь предпочтение в этом турнире, Карталон? – она взяла его за руку.

– Не хочу давать прогнозов, на турнире много очень хороших воинов. – Он улыбнулся, будто извиняясь. Он прижал её голову к своей груди, вдыхая аромат её волос.

– Пойдём прогуляемся по улицам города? – предложила она. – Мне что-то душно!

Они вышли из Акрополиса, миновали ряды торговцев, предлагающих различные блюда и прохладные вина. Потом, углубившись в прохладный сад, сели под ветви раскидистого дуба, освежаясь прохладой. В этот момент со стороны Акрополиса раздался восторженный гул, возвещающий о чьей-то победе…

– Скажи, – Сибилла посмотрела на Карталона, – мы здесь ради участия Тогана в турнире?

– Конечно же, нет! Сибилла, нам надо нанять хороших воинов для противостояния с Римом. Именно поэтому мы здесь. И по этой же причине мы заходили в Спарту.

– Неужели Карфаген с его огромным богатством не может нанять и обучить свою армию? – Сибилла не поняла смысла в ответе Карталона.

– Понимаешь, Сибилла, Карфаген может нанять огромную армию. Но качество этой армии должно соответствовать поставленной задаче. Воевать с Ливией и Нуммидией она в состоянии. А вот вести войну с Римом или с Великой Грецией – это дело другое! Здесь нужна другая выучка.

– Но ведь в Карфагене есть Священные отряды, разве они не обучены?

– Священные отряды очень хорошо обучены! В них служит элита города Карфагена. Но численность их всего двадцать тысяч. И они выполняют определённые функции: охраняют подступы к городу, дворцы суффетов и храмы Священной Касты. Карфаген многонациональный город, люди там селятся национальными кварталами. Сам город строился не как государственный полис, а как город торговли. Он был в числе сатрапий империи Ахеменидов, а до этого считался колонией Тира. Гибель Тира, разрушенного македонцами, подстегнула развитие города, в который переселилось большое количество жителей Тира. В том числе и царского рода. Но изменений в правлении города не произошло. Город оставил схему правления, заложенную царицей Дидоной. Город сам вербует рекрутов Священных отрядов в многонациональных районах города. Обучают их в цитадели Бирсы. Но данные отряды редко покидают город, а те, кого нанимают за чертой города, в большинстве своём не способны воевать с цивилизованными армиями.

– Не пойму, Карталон, зачем вам воевать с греками, ведь у вас с Гамилькаром мать была гречанкой? – спросила Сибилла.

– Баркиды никогда не воевали сами с греками. Да и греки живут в Карфагене, образуя целый квартал за холмом Бирсы!

– Тогда зачем Гамилькару и тебе своя армия? – Сибилла решила разобраться в непонятной для неё политике города.

– Хорошо! Я попытаюсь разъяснить тебе всё. Баркиды принадлежат одной из ветвей царского рода царицы Дидоны. Но мы никогда не претендовали на особые условия или своё особое положение в иерархии города. Напротив, царица доверила нашему роду щит города и наш род участвовал во всех войнах, угрожающих городу. Баркиды никогда не стремились к богатству и накопительству, как суффеты родов Ганнонов и Магонов, которые являются другими ветвями царского рода. Они, вступив друг с другом в незримую конкуренцию и противоборство, стремятся засыпать в закрома своих кладовых побольше серебра и золота, несмотря на вред, который они приносят в город своим противостоянием. В то же время, обвиняя нас в единовластии над армией, стремятся подстроить всякого рода козни, дабы отодвинуть нас от управления армией. Тогда наш дед, а потом отец стали нанимать свою армию, которая служит только Баркидам. Гамилькар пошёл дальше, построив ещё и флот. А сейчас, когда Рим готовит армию для высадки у Карфагена, нам необходима усиленная армия.

– Мне всё равно многое непонятно, но в одном я разобралась, – улыбнулась Сибилла.

– В чём же ты хорошо разобралась? – он провёл ладонью по её волосам.

– Я поняла и осознала ещё в Гадесе, что люблю и хочу быть рядом только с одним человеком, который носит звучное имя Карталон Барка! Хотя тогда я и слыхом не слыхивала ни о Баркидах, ни о Ганнонах и Магонах! – Сибилла положила свою голову на его плечо. – Скажи, Карталон, почему ты решил стать мореходом? Только из-за Антифоны?

– Не только. Моя мать часто рассказывала мне про подвиги легендарного Геракла. Один подвиг, рассказанный матерью, особенно взволновал моё воображение. Геракл из далёкой страны пригнал быков и пробил тем самым пролив Геракловы столпы. Я мечтал проплыть по тому же маршруту и достичь той таинственной страны на западе. Мать говорила, что там жили очень развитые и умные люди. Но какая-то страшная стихия раздробила эту страну, остатки же её могли сохраниться и мне хотелось поискать её. Отец Антифоны тоже стремился туда…

В это время со стороны Акрополиса вновь раздался гул трибун.

– Ну ладно, – улыбнулся Карталон, прикасаясь губами к волосам Сибиллы, – мы совсем забыли, что нашему Тогану нужна наша поддержка.

Они встали и направились к Акрополису. Пройдя шагов тридцать, Карталон вдруг резко обернулся.

– Что случилось? – испуганно спросила Сибилла.

– Нет, ничего, – успокоил её Карталон и они продолжили путь к Акрополису. Карталон выглядел задумчивым.

«Они выследили меня, – подумал Карталон. – Осталось узнать, с какими целями. Надо быть начеку и поберечь Сибиллу!» Они ускорили шаг и вскоре затерялись среди торгового люда.

Когда они подошли к арене, там царило возбуждение… Только что закончился бой эпириота Дафа и афинянина Аристокла. Со всех сторон звучало обсуждение особенных навыков обоих бойцов. И хоть бой закончился победой Аристокла, было много восторженных слов в адрес Дафа. Сибилла и Карталон заспешили к арене, так как начинался новый поединок. Поединок, который был особенно интересен Карталону.

Глава 34

Трибуны ещё гудели, когда на арене появились участники следующего поединка. Увидев их, трибуны сразу стихли. На арену вышли Харикл и воин из империи Селевкидов Хилон. Оба представляли известные военные школы. Спартанцы гордились своими прежними успехами и победами. Селевкиды – своими нынешними победами над многими восточными народами и дикими племенами варваров, которые приходили в империю с севера. Воины остановились в центре арены, друг против друга. Раздался сигнал к началу поединка. Воин селевкид был одет на греческий манер, но орнаменты, преобладающие на его одежде и доспехах, соответствовали восточным темам. Шлем Хилона был открытого типа с пышным султаном из конских грив, который заканчивался на спине бело-красным раздвоением. Щит был с орнаментом открытой львиной пасти, выбитой на бронзе. Кожаный доспех – тороск – без единого крепления прикрывал тело воина и надевался на тело целиком через голову. На перевязи крепилась большая сеточная защита, заканчивающаяся пластинами из меди.

Спартанец вышел в алых доспехах, со щитом из бронзы и в закрытом шлеме с плюмажем веерного типа. Объёмная форма плюмажа имела контрастную, бело-чёрную полоску. Форму этого плюмажа, но с меньшим объёмом, заимствовали римские центурионы в армиях Республики. Харикл чувствовал себя свободно и ожидал нападения Хилона в чисто спартанской позиции, положив копьё на край щита.

Поединок начался с пробной атаки Хилона. Он сблизился с Хариклом и провёл ряд колотых и секущих ударов на разных уровнях. Харикл не двинулся с места. Отразив все атаки, он сам перешёл к более активным действиям. Теперь Хилон отражал выпады спартанца. Зрители загудели. Поединок приобрёл зрелищность. Противники не застаивались, предпочитая открытый бескомпромиссный бой. Харикл и Хилон очень чётко выделялись на посыпанной белым песком арене. Оба, сверкая красочными доспехами, состязались в превосходстве своего боевого искусства, расчётливо выполняя каждый удар и каждое действие по отражению такового. Копья в их руках были как бы продолжением их самих, так виртуозно владели они ими. Щиты служили им непреодолимой преградой для противника, принимая и отражая удары, отклоняясь автоматически в нужный угол наклона, чтобы наконечник копья противника не упёрся в щит, а проскользнул по нему, мимо тела гоплита. Трибуны аплодировали после каждой грамотно отражённой атаки тому и другому воину поочерёдно. И тогда Харикл применил приём, доселе невиданный и поэтому ранее неприменяемый! Совершая очередную атаку, он вдруг выбросил руку с копьём, но копьё сорвалось с его руки и полетело, вращаясь по солнечному ходу, за левый бок противника. Хилон инстинктивно провожая полёт копья глазами, теряет на миг из поля своего внимания самого Харикла. И этого мига ему хватает, чтобы проиграть бой! Спартанец делает кувырок через голову в направлении полёта копья. Хилон, смотрящий в это мгновение на падающее за его левый бок копьё, не успевает среагировать на кувырок противника, а спартанец, вдруг оказавшийся у него слева, ловит после кувырка копьё и, вкладывая всю свою мощь в секущий удар, бьёт по ногам Хилона, одновременно разворачивая корпус против солнечного хода… Имперский воин не успевает среагировать и копьё спартанца срезает его на песок, как острая коса росистую траву. Хилон падает на спину.

Трибуны гремят овациями. Такое зрелище, подаренное блистательными воинами, никого не оставило равнодушными. Царь Акрон стоя аплодировал Хариклу.

– Такой зрелищный бой мог бы украсить финал турнира! Воины великолепны! – оценил он поединок, обращаясь к окружающим. Акрополис разделил мнение своего царя и овации продолжились…

– Сибилла, ты видела когда-нибудь такое? – восторженный Тоган не сводил глаз с Харикла.

– В Гадесе не проводят состязаний бойцов, – ответила испанка, – но зато проводят бой быков!

– Хорошо, ты мне расскажешь после, что это такое? – улыбнулся Тоган, поднимая щит и копьё, готовясь к бою.

Карталон, проверив крепление доспехов, хлопнул нубийца по плечу и Тоган направился на арену. С другой стороны на арену выходил набатеец Телесфор. Противники встали друг против друга, раздался гонг.

Телесфор был ниже Тогана на полголовы, но совершенно не уступал Тогану в мощи тела. Противники долго кружились по арене, прежде чем столкнулись в схватке. Тоган обрушил на Телесфора цепь взаимосвязанных атак. Но все они не смогли пробить защиту набатейца. Во время поединка трибуны затихали, следя за каждым движением соревнующихся. Солнце, как бы почувствовав напряжение, связанное с проводимыми состязаниями, скрылось за налетевшими с моря облаками, одарив всех освежающей прохладой.

Карталон не следил за боем, хотя в поединке участвовал его ученик. Он пристально обводил глазами окружающие его трибуны и народ… Он искал людей, которых почувствовал задолго до их появления. И идя по саду вместе с Сибиллой, он почувствовал их присутствие. И это чувство не обмануло его. Оглянувшись, он заметил человека, которого здесь никак не должно было быть! Это был один из ближайших помощников одного из верховных жрецов Священной Касты Отона, который был одним из самых одиозных исполнителей культа Молоха в храме. Он редко покидал Карфаген, сохраняя пугающее поклонение своего культа в тайне от других. Спутать его Карталон не мог, так как слишком хорошо запомнил его лицо. Карталон внимательно обводил взглядом окружающих, выискивая приспешников Молоха. В своё время Антифона обучила его этому искусству. Эти люди были фанатиками древнего учения и исполняли культ многие столетия. Когда-то этот культ был соединён воедино со многими другими, уже забытыми, и составлял одно единое целое, но время разъединило их и в Карфаген завезли именно этот, где он нашёл себе поклонников и пристанище в храме Молоха. Как он попал в город торговли, уже никто не помнил. Но страх перед неумолимым богом Молохом угнетал финикийцев и заставлял преклоняться перед ним! Карталон всматривался в лица, руки окружающих, стараясь обнаружить признаки фанатичных приспешников… В голове его всплыло воспоминание…

Ему отчетливо вспомнилось лицо жреца… Тогда ему было всего лишь двадцать пять лет. Он был направлен Советом суффетов, в котором заседал и его отец, патрулировать торговые и военные маршруты воюющей с Карфагеном Ливии. У Карталона под началом была небольшая флотилия, состоящая из десятка боевых галер. Всё лето он проявляя смекалку и изобретательность, перекрывал маршруты торговли Ливии, создавая таким образом торговую блокаду. Не помогло Ливии и то, что её союзником в этой войне выступил Египет, дав Ливии часть своего военного флота. В результате одного боя было взято в плен несколько десятков ливийских знатных вельмож. Пленных поместили в постройки, находящиеся недалеко от маяка мыса Крам. Ливийская сторона предложила богатый выкуп за пленников и Карталон согласился. Он мог за эти деньги построить пять своих галер и отец поддержал решение сына в Совете. Вот тогда-то они встретились! Когда Карталон вернулся в город за пленными, которые по всем законам принадлежали ему, оказалось, что их увели в свой храм верховные жрецы храма Молоха. На требование отдать пленных храм не отреагировал и отказался встречаться с кем-либо до заседания Совета суффетов по этому поводу. Когда же Совет дал разрешение забрать пленных, Карталон появился в цитадели у храма. Отон отказался впустить в цитадель всех людей Барки и пропустил с Карталоном едва ли два десятка людей. Оказалось, что не хватает десяти пленных… Отон, глядя в глаза Карталону, смеясь, ядовито сказал, что Молох забрал их жизни. Дорого же заплатил он за эти слова! Карталон, не сдерживая более свой молодой гнев, проломил рукояткой меча голову жреца! В храме началось сражение, но силы отряда Карталона явно уступали отрядам Священной Касты, охранявшим храм. Они были вытеснены из храма. Но Карталон и не думал сдаваться! Антифона ночью открыла потайной ход в храм. И Карталон со своими людьми проник в храм. В храме был произведён погром, в ходе которого нашли древний алтарь, на котором совершали человеческое жертвоприношение, с обгорелыми останками людей. Забрали всех оставшихся в живых пленных, заодно освободив много других выходцев из диких племён центра Африки. В это время к храму стали стекаться подкрепления отрядов Священной Касты. Забаррикадировав двери, отряд Карталона вышел из храма, ведомый Антифоной, которая вывела всех потайными подземельями к пристани, недалеко от маяка мыса Крам. При отходе отыскали в храме и беспамятного Отона, забрав его с собой. Погрузившись на галеры, флотилия отплыла из города, но утром вернулась. Карталон притащил на заседание Совета мерзавца Отона и рассказал о чудовищном культе, исполняемым храмом. Многие на Совете не знали о таких подробностях и встретили известия с испуганным удивлением… Тогда Карталон увидел главного жреца Молоха Киферона! И этот человек поразил его ещё больше, чем мерзавец Отон. Совет долго совещался по этому поводу, удалив из своих стен всех лишних. В итоге Совет вынес двоякое решение: храм обязали отчитываться о своих действиях, чтобы больше не всплывали такие подробности, а Карталона отстранили от ведения морских операций. Решение это, в основном, поддержали суффеты Ганнонов и Магонов, испытывающие вековую неприязнь к роду Баркидов. История эта наделала много шума. В городе произошли волнения в поддержку молодого Барки. Но того в городе уже не было. Ещё ночью, после разговора с отцом, который и дал ему этот совет, он самовольно отправился в своё первое морское путешествие во главе той же флотилии. На борту головной гептеры стояла, повернув лицо навстречу солёному ветру, жрица Антифона…

…Громкие возгласы раздались в Акрополисе! На арене происходила бескомпромиссная борьба. Карталон взглянул на ристалище, но мысли его не прервались…

…Пленных ливийцев вернули на родину, без каких – либо выплат. Ливийцы особенно были благодарны за это роду Баркидов и на переговорах о мире заявили, что будут разговаривать только с представителями этого рода. Карталон привёз из плавания много драгоценных камней и выкупил у Совета корабли, но это уже было потом, много позже…

…Овации повторились… Карталона из забытья воспоминаний вывела Сибилла:

– Карталон, ты вообще где?! Что с тобой? Тоган победил! – она трясла его за плечо. – Очнись, Карталон, о чём ты думаешь?

Карталон, вернувшись в действительность, смотрел на Тогана, идущего к нему с улыбкой во всё своё блестящее от пота лицо.

– Я верил в тебя, – встретил он нубийца, когда все остальные поздравили Тогана, и в этот момент он увидел его! Именно Отона! Он сидел среди гостей турнира на почётной трибуне. И это поразило Карталона. Жрецы культа не несут дипломатических миссий! «Может быть, он уже не жрец культа? – подумал Карталон. – И ведёт какое-то посольство?»

Меж тем бои продолжились. На арену вышли перс Тисаферн и киммериец Пелей. Карталон повернулся к Сибилле:

– Я сейчас приду, – сказал он ей. Она вопросительно взглянула на него. – Не беспокойся! – улыбнулся он.

Карталон стал протискиваться между рядами гостевой трибуны. Наконец он вышел к загороженной передвижными столбиками территории. Пройдя под ними, он двинулся к местам почётных гостей турнира. Но тут дорогу преградили стражники, охраняющие периметр её расположения.

– Стой, во имя Геры! – стражники подняли руки. – Куда направляешься?

– Хочу пройти к гостевой трибуне, навестить старого друга! – приветливо улыбаясь, ответил Карталон.

– А кто ты есть, чтоб идти туда? – Вперёд вышел старший стражи.

– Я Карталон Барка, суффет города Карфагена, – представился Карталон.

Было видно, что старый служака размышляет над услышанным.

– Хорошо, – переменил своё решение Карталон, – представь меня своему царю, уважаемому Акрону!

Старший грек, гремя оружием, пошёл к трибуне царя. Карталон стоял в ожидании. Наконец старший дозора возвратился. Но не один! Вместе с ним шёл человек в длинном восточном, расшитым на разный мотив одеянии.

– Карталон Барка? Почему же столь уважаемый в этих краях гость не заявил о своём прибытии сразу? – Человек поклоном приветствовал и пригласил Барку проследовать за ним к трибуне, где сидел сам царь. – Мы приносим извинения, если по незнанию не оказали почестей такому высокому гостю!