Текст книги "Рок. Лабиринт Сицилии"

– Спасибо за уважительные слова в мой адрес, – признательно ответил Карталон, приняв приглашение. – Вы ни в чём не виноваты! Просто мы прибыли инкогнито для участия одного из моих друзей в турнире! И не хотели сразу поднимать шумиху по поводу нашего участия!

– Тогда всё ясно! – отреагировал человек и, подойдя к царю Акрону, громко представил Карталона царю и гостям, сидящим вокруг: – Представитель славного города Карфагена, суффет Совета Карталон Барка! Славный и неустрашимый мореплаватель!

Царь Акрон поднялся со своего места. Он оказался ещё крепким человеком около шестидесяти лет.

– Я и совет города приветствуем тебя, Карталон, потомок и представитель древнего и славного рода Баркидов! Почему же ты не записался в книгу почётных гостей нашего города по прибытию к нам?

– Уважаемый Карталон прибыл сюда инкогнито, чтобы в турнире поучаствовал один из его друзей! – отвечал за Карталона человек в золотом расшитом одеянии, соблюдая восточный этикет.

– Вот оно что! – заинтересовался Акрон. – Садись, пожалуйста, рядом, Карталон! – Царь пригласил Карталона, указав на высокий стул, находящийся рядом с ним. – А кто же это, если не секрет?

– Это не секрет. Тоган, – садясь, ответил Карталон.

– Тоган? Вы слышали, друзья! Мы должны были догадаться! Ведь его объявляли как прибывшего из далёкой страны в Африке. А с кем, если не со славным Карталоном, он мог прибыть?! – Акрон довольно улыбался, что смог построить и провести логическую цепь своих рассуждений, ведущую к столь очевидному ответу. – А что заставило уважаемого члена Совета суффетов раскрыть своё инкогнито?

– Я увидел в ложе гостей одного из городских жрецов храма Молоха, с которым знаком лично! И подумал, что уважаемый царь Акрон может быть оскорблён моим невниманием, если он вдруг невзначай проговорится о моем присутствии!

– Да? Действительно, нехорошо бы могло получиться! Но к нам никто не записывался как жрец храма Карфагена. Я бы об этом знал точно! – Царь вопросительно посмотрел на пришедшего с Карталоном своего помощника. – Где же этот жрец?

Оба, царь и помощник, в растерянности смотрели на трибуну гостей.

Карталон вслед за ними устремил свой взгляд на место, где до этого сидел Отон. Место пустовало… Отона и след простыл…

– Действительно! – Карталон засмеялся. – Я обознался!

Вслед за ним засмеялись все остальные, присутствующие на трибуне, гости.

– Ну, это очень хорошо, что наш гость обознался! Видно, мудрая Гера, покровительница острова, напустила тумана на глаза Карталона, дабы открыть его инкогнито и удостоить своим вниманием нас с вами! – Акрон был действительно рад своему внезапно открывшемуся гостю. – Сегодня я с нетерпением буду ждать тебя и твоих спутников у себя во дворце к ужину, где мы все соберёмся! И я не принимаю никаких отказов!

Карталон улыбнулся и кивнул головой в знак согласия.

К этому времени закончился последний бой объявленных пар. Трибуны аплодировали победителю последнего поединка Пелею из далёкой Киммерии. Главный распорядитель назвал последние пары, которым предстояло сразиться: Демарат – Аристокл, Харикл – Тоган, Дамиск – Пелей.

– Уважаемый Акрон, – спросили царя с гостевой трибуны, – мы видим, что число пар нечётно, как же будет разыгрываться финал турнира, если не хватает одного финалиста?

– Такое случается, – спокойно отреагировал Акрон, – это происходит, когда один или несколько участников, получая во время турнира различные травмы, снимаются с соревнований. Но это может ещё повториться! Наши герои провели уже достаточно боёв, и, может, у кого-то уже есть какая-то травма, которая не даст ему выступить в финальных боях! Но если останутся три финалиста, тогда они будут тянуть жребий, а Гера выберет сильнейшего! Таковы правила. Давайте наберёмся терпения и посмотрим за самыми красочными боями.

После оглашения финальных пар был объявлен перерыв перед главными поединками дня.

Глава 35

Кассий вернулся в расположение своей когорты. Он шёл, обдумывая свой разговор с Септемием. Войдя в свою палатку, он увидел Массилия, спящего на кушетке декана. Рядом стояло его аккуратно сложенное оружие.

«Этот человек уже со мной не один год, а я о его прошлом почти ничего не знаю. Только то, что он родом из рыбацкой Остии, – подумал Кар. – Сам он ничего никогда не рассказывает, будто у него нет близких и прошлого, с ними связанного! Надо будет непременно расспросить его о родных и близких!»

Кассий лёг рядом на свою кушетку и сразу уснул.

Утром Кассий объявил младшим центурионам, что после обеда они должны построить личный состав и проследовать с ним на поле, находящееся рядом с лагерем, для строевой и тактической подготовки. Но через час он был вызван к легату. Кар без промедления, как требует армейская дисциплина, отправился к легату. Войдя в палатку легата, он увидел, что Бабрука не один. С ним находился военный трибун Сервилий Котта.

– А вот и наш герой, – трибун Котта, увидев вошедшего центуриона, приветливо улыбнулся, – как приятно осознавать, что в твоём распоряжении есть такие воины! Правда, Бабрука?

Видя недоумение на лице Кассия, легат пояснил:

– Мы получили отчёт о твоих заслугах во время следования обоза к Эрбессу! Почему ты ничего не рассказал, Кассий? Отчёт прислал Децим Тибул. Он высоко отозвался о твоих способностях как военного специалиста. Разгром отрядов сицилийских разбойников, которые доставляли столько хлопот, непременно должен быть вознаграждён!

– Да! – утвердительно подытожил Котта. – Я сегодня виделся с Септемием Бибулом, который тоже очень высокого мнения, особенно, за выполнение особого задания консула. И он, ещё не зная о твоих заслугах в пути следования обоза, порекомендовал нам отправить тебя в отпуск, к родным! Сколько ты уже не видел родных, Кассий?

– Более шести лет, трибун, – ответил Кассий, не веря в услышанное.

– Так вот, – продолжал Сервиллий Котта, – ты отправляешься в отпуск, на месяц. Отправляешься не один, твой декан Массилий едет с тобой! Но у тебя будет задание! Ты доставишь эти письма в Рим. Вот они! – Сервилий передал письма. – Оба письма Септемия Бибула. Для твоей подстраховки в дороге и едет с тобой Массилий. На этом тоже настоял квестор. Хорошо иметь такого покровителя! – Котта улыбнулся. – После передачи писем – домой!

– Поторопись, Кассий, сегодня из порта отправляется конвой в Реггий. Вы ещё успеете на него! – подсказал легат Бабрука. – В путь!

Кассий вылетел из палатки. Он находился в радостном возбуждении. «Домой! Я увижу отца, брата, сестёр! Буду вдыхать воздух родных полей и виноградников! И главное! Я расскажу отцу об Иоле!»

Кассий влетел в палатку центурии:

– Тиберий, принимай командование когортой! – заявил он прямо у входа в палатку центурионов. – Массилий, приготовься, мы отбываем в Рим! Тиберий, занимаешься плановыми занятиями когорты.

Увидев, что Массилий взялся за щит, он остановил его:

– Массилий, щит не понадобится нам! Мы отбываем в отпуск!

Все присутствующие с удивлением и завистью уставились на Кассия и декана.

– Это нам поощрение за путешествие к Эрбессу! Массилий, готов? В путь!

До порта они летели, словно на крыльях. Оба молчали, думая каждый о своём… Но оба сознавали – судьба, давшая им столько испытаний, наконец-то одарила их своей улыбкой…

Через два часа они были в порту Мессины. Подойдя к центуриону стражи порта, Кассий узнал, где разгружается конвой, уходящий сегодня в Реггий.

– Вон за той верфью, – центурион указал направление, – стоят корабли, которые вы ищете.

Подойдя к галерам и предъявив письма квестора, запечатанные печатью, они без труда попали на борт. С вечерней зарёй конвой покинул порт. На следующее утро, миновав мели, конвой вышел в прибрежную полосу Южной Италии.

Кассий и Массилий находились в кормовой части корабля, любуясь побережьем. Кар, вспомнив свои мысли в лагере, обратился к Массилию:

– Скажи, Массилий, ты никогда не рассказывал о своих родных и семье. Почему?

Массилий задумался, но потом ответил:

– Мне не о чем рассказывать, Кассий, Отец погиб на войне с галлами, когда я только начал выходить в море! Мать получила от Республики стипендию за отца, но её хватило только на год. Когда сестры повзрослели, она вышла замуж за рыбака артели и ушла из дома, как это бывает. Моё детство прошло возле рыболовных снастей. С десяти лет я стал выходить в море со взрослыми рыбаками, ловить скумбрию и сельдь. И всё равно мы с матерью еле сводили концы с концами. Мне такая жизнь опостылела. Я до сих пор не переношу рыбий запах! Когда случилась первая война с Самнием, меня рекрутировали и обещали после победы отспустить домой, но война следовала за войной! Одна из них свела нас вместе, Кассий. Вот и вся моя жизнь! О чём же здесь вспоминать?

– Но воин ты замечательный! – утвердительно сказал Кассий. – Если ты такой же рыбак, то тебе нет цены, Массилий!

– Рыбак я, может и хороший, только дело это мне не по душе! Мне всегда хотелось, с самого детства, стать хорошим плотником, корабелом! Строить лодки, корабли! Вот это занятие! Мне так понравилось на галере Гамилькара! Чувствовать дыхание ветра и моря, чувствовать безграничную свободу необъятного водного пространства! Ты видел, как они чинят свои корабли? Прямо в воде! Работают с деревом, как настоящие мастера! Вот это жизнь.

Кассий с интересом и удивлением слушал и наблюдал за рассуждениями Массилия. Провоевав с Массилием более шести лет, он и не предполагал, что в этом человеке живёт такая восторженная, одухотворённая, мечтательная душа, что он может испытывать такие высокие чувства благодарности и привязанности. Он всегда был стойким, молчаливым солдатом. Вино, вот слабость, которую он проявлял в бесчисленных походах. Но сегодняшний монолог Массилия перевернул представления Кассия об этом человеке. Кассий слушал Массилия, боясь спугнуть налетевшую на него откровенность, открывшую душу сурового декана.

– Понимаешь, Кассий, когда я смотрел в Остии на строящиеся корабли, мне щемило мою детскую душу, почему я рождён для ловли вонючей рыбы. Но выхода не было! Республика облагала налогом рыбаков, которые по её же вине не могли обеспечить себе достойную жизнь. Я никогда не понимал, зачем нам война с этрусками! Этруски покупали у нас рыбу, платя нам вдвое больше, чем ту же рыбу взяли бы у нас в Риме! Но война грянула! Рыбаки разорились. И кто от этого выиграл? Республика? А разве рыбаки не были частью этой Республики? И вот я увидел другую жизнь, другой мир! Я не знаю, как там, в Карфагене, но на флоте Гамилькара всё по-другому. Моряки едят за общим столом. Нет таких разграничений, как в нашей армии. Наблюдая за ними на галере, я не почувствовал страсти к золоту и наживе. Я слышал лишь разговоры о далёких неосвоенных землях, о свободе, о далёких плаваниях, совершённых братом Гамилькара, о скором мире! Ты слышал, Кассий, в нашем лагере, возле Мессины, разговоры о мире? Там думают только о противоположном! И я подумал, если всё же он наступит, этот мир, я с удовольствием наймусь на корабли брата Гамилькара, чтобы остаток жизни провести среди свободы! Свободы выбора! Свободы духа! Там, на корабле, я понял, что нашёл своё потерянное детство! Мечту, которую у меня украла война!

Массилий замолчал. Кассий понял, что они вместе с Массилием что-то приобрели на корабле Гамилькара. Каждый своё! Кассий – любовь, Массилий – мечту. И то и другое были неоспоримо бесценны для обоих. Перед глазами Кассия возник образ Иолы, он погрузился в воспоминания…, её улыбка…, светлые локоны волос…, лёгкая поступь…

«Где ты сейчас? О чём думаешь? – мысленно беседовал с ней Кассий. – Судьба соединила нас на короткое время, чтобы разлучить на долгое… Но знай, какие бы расстояния между нами ни пролегали, я преодолею их, разрушу все преграды, чтобы снова слышать твой смех, голос и быть рядом с тобой!»

Конвой двигался вдоль побережья «подошвы» Италии. Дул попутный ветер с Атлантики. Вечером следующего дня он прибыл в порт Реггия. Очутившись на берегу, наши путешественники отправились на военную почтовую станцию Аппиевой дороги, где по требованию и предъявлению бумаг взяли лошадей. Заночевав в таверне при станции, наутро они отправились в путь…

Глава 36

Акрополис в нетерпении ждал развязки сегодняшнего турнира копейщиков. В состязаниях остались лишь лучшие из лучших. Многие очень сильные участники покинули турнир по различным причинам. Кто-то совершил просчёт и не рассчитал своих сил. Кот-то совершил ошибку в своих действиях, кого-то перехитрил противник. Оставшиеся участники проявили чудеса выносливости, силы, умения. И теперь должны были доказать своё мастерство с такими же, равными им воинами. Главный распорядитель турнира вызвал на арену первую пару состязающихся – Демарата и Аристокла. Оба бойца появились одновременно с разных концов арены, приблизились друг к другу и остановились на середине арены. Прозвучал сигнал к началу поединка. Аристокл мгновенно ринулся на соперника. Демарат встретил его в готовности. Противники обменивались выпадами копий, отражая их щитами. Аристокл кружил вокруг македонца, грациозно двигаясь, стараясь во время атаки раскрыть противника своими неожиданными перемещениями. Демарат вынужден был защищаться, всё время разворачиваясь в правую сторону, но он успевал отражать все атаки афинянина и поэтому не торопился форсировать события. Но давление афинянина стало увеличиваться, он ускорился, подступая к противнику всё ближе и ближе и сталкиваясь с ним почти после каждой атаки щитами. Македонец был крепче противника, но уступал ему в быстроте. И каждый раз после столкновения копьё Демарата, нацеленно бьющее в афинянина, бесцельно резало воздух, Аристокла там уже не было. Демарат, видя бесцельность своих выпадов, решил встретить очередную атаку афинянина в другом ключе. После очередной головокружительной атаки афинянина он перевёл руку, держащую копьё, в боевое положение над головой, чтобы поразить афинянина в голову после столкновения щитами. Вот тут и прояснился весь замысел Аристокла. После очередной атаки противника македонец был готов встретить афинянина ударом сверху, но тот вместо сближения совершил прыжок влево, оголяя свою верхнюю часть тела. Демарат, видя прекрасную возможность для атаки, сделал шаг вперёд, чтобы достать копьём противника, но, увлёкшись прекрасной возможностью удара, не заметил, как Аристокл в прыжке нанёс удар в правую подмышечную часть Демарата. Копьё Демарата летело в грудь Аристокла, когда он почувствовал резкую боль в подмышечной области, заставившую его выронить копьё и сжаться от боли…

Трибуны ахнули от неожиданности, увидев рискованную атаку Аристокла. Но в следующее мгновение взорвались аплодисментами. Карталон, уже сошедший с трибуны Акрона под предлогом подготовки к бою Тогана, восторженно аплодировал:

– Аристокл великолепен! Демарат не должен огорчаться поражению. Он очень сильный копейщик, а проиграл он только благодаря гениальному замыслу Аристокла, который является совершенством в искусстве боя копьём! – прокомментировал он окружающим и Сибилле проигрыш македонца.

Весь Акрополис восторженно отзывался об умении Аристокла грациозно передвигаться и планировать атаки. Трибуны ещё бы долго гудели об этом, но на арене появились новые участники – Харикл и Тоган.

– Пусть помогут тебе в этом бою все твои боги, Тоган, – коротко пожелал Карталон перед выходом нубийца на арену.

– Удачи тебе, Тоган! – улыбнулась Сибилла.

Противники остановились друг против друга, поприветствовав судей и зрителей. Прозвучал сигнал о начале боя. Харикл опустил свой глухой шлем. Тоган поднял щит. Оба выжидали чего-то… Наконец Харикл двинулся вперёд. Лёгким прыжком он вдруг очутился в пределах досягаемости своим копьём Тогана и провёл ряд атак разных уровней, от ног до головы Тогана. Нубиец отражал удары, отступая в сторону, и широким шагом уходил с линии атаки. Проведя несколько атак, Харикл затаился, как бы приглашая к атаке Тогана… И Тоган не заставил себя долго ждать. Своими мощными шагами он сделал несколько шагов и атаковал Харикла, стараясь внести в свой удар копья и силу движения. Хариклу было сложно отразить удары такой силы, после каждого он делал шаг назад, стараясь сохранить равновесие. Это невероятно взбодрило Тогана и он усилил давление. Харикл отступал к краю арены. Тоган преследовал спартанца, посчитав, что, если он загонит Харикла на край арены, он поставит его в неудобное положение, связанное с ограничением пространства маневрирования… Так всё и произошло. Харикл отступил к краю арены и Тоган, видя неудобство его положения, бросился в атаку… Но спартанец каким-то немыслимым уклоном ускользнул в сторону и Тоган упёрся в арену… Харикл тут же атаковал его сбоку и только щит помог нубийцу выдержать натиск спартанца… Теперь всё изменилось прямо наоборот. Тоган испытывал неудобство в нехватке пространства маневрирования, а Харикл имел свободу перемещений… Стал ясен замысел воина Спарты. Тоган, имея внушительные размеры, не мог выскользнуть из ловушки, приготовленной для Харикла, в которую сам себя и загнал. Харикл же, увеличив скорость атак, дал всем понять, кто в этом бою будет победителем. Очередной выпад спартанца завершился ударом копья в бедро Тогана, и поединок был остановлен. Харикл праздновал победу.

Зрители, болевшие за нубийца, испытали огорчение и досаду, а болельщики спартиата рукоплескали ему и радовались его тактической победе. Победитель выглядел спокойно, его поступь совершенно не выдавала усталости, когда он покидал арену. Акрополис проводил обоих атлетов аплодисменты. Тоган вернулся к своим, тяжело дыша. На его лице читалось разочарование своими действиями.

– Ничего неожиданного не произошло, Тоган, – обратился к нему Карталон. – Просто Харикл намного превосходит тебя в единоборстве копьями, как ты его в их метании! Ты уже стал победителем в одном разряде турнира и дошёл довольно далеко в другом! Так что нечего расстраиваться. Ты уже выступил и представил свою страну достойно. Теперь наслаждайся поединками других! – Он одобряюще похлопал нубийца по плечу.

Со всех сторон посыпались такие же слова поддержки и одобрения. Слова Карталона, сказанные в спокойном, приветливом тоне, действительно успокоили Тогана, и он почувствовал себя окружённым заботой друзей.

Пока распорядитель оглашал что-то на арене, Карталон осматривался по сторонам. Он старался быть рядом с Сибиллой, зная, на что способны приспешники храма Молоха в слепом поклонении своему культу. Он вспомнил отца…

Уплывая, в ту ночь из Карфагена с флотилией, он прощался с отцом на пирсе Крама. Именно отец поддержал сына в его решении отправиться в море. Они стояли вместе с Гамилькаром, которому тогда было лишь восемнадцать зим. Обняв сына, отец сказал:

– Не возвращайся в город два года, за это время настроение Совета изменится, но проведи это время для пользы Карфагена и не во вред роду Баркидов! Сынок, я верю в тебя! Прощай! И до встречи!

В городе был распространён обычай провожать в путь мореходов со всеми близкими, так как многие не возвращались из таких путешествий. Отец не изменил этому обычаю и оказался прав! Только случилось всё наоборот! Вернувшись через три года, Карталон уже не застал живого отца. Он умер от отравленной нуммидийской стрелы за год до возвращения сына! В битве при Абидосе он разбил объединённые силы Нуммидии и Пустынных племён, но сам был легко ранен в ногу стрелой. На рану никто не обратил внимания, но, возвратившись в Карфаген, отец слёг в лихорадке. Проболев шесть дней, отец умер на руках Гамилькара. Гамилькару тогда минуло двадцать лет. Следующей зимой он прошёл всю Нуммидию с огнём и мечом, карая вождей, повинных в той войне. Тогда он впервые показал свою неукротимую натуру и волю. Все ближайшие племена увидели, что появившийся сын Барки не оставит без ответа ни один из их происков, которыми так славились неуловимые в песках нуммидийцы. Что он прекрасно ориентируется в песках, куда враги попытались заманить молодого полководца. Итоги проведённой войны для Нуммидии были горькими. В песках, куда, как им казалось, они заманили карфагенян, от обезвоживания погибла половина армии вождей Нуммидии, остальные сдались Гамилькару… Гамилькар вернулся в город с первой громкой победой! Все цари Нуммидии поторопились заключить мир с Карфагеном на условиях, продиктованных Гамилькаром. Противники рода Баркидов, живущие в городе, на время приутихли. И возвращение Карталона было встречено горожанами с воодушевлением. Но и он проплавал это время не зря! От имени Карфагена он заключил в Испании союз с одним из сильных племён! Несколько крупных городов, включая Гадес, вступили в торговый союз с Карфагеном! Тем самым Карталон расширил влияние своего города и открыл новые возможности для торговли. Совет суффетов с одобрением выслушал его и поддержал все его действия. Карталон недолго пробыл в городе, отправившись в новое путешествие…

Всё время, когда Карталон предавался воспоминаниям и осматривался, на арене происходили события, которых никто не ждал. На арене проходил поединок Пелея и Дамиска. Пелей, воин из далёкой Киммерии, нанёс несколько ударов копьём по поножам Дамиска, отчего тот стал прихрамывать. Но сам Пелей пропустил встречную атаку – сильный удар в руку, который не позволил ему продолжать поединок. Сам Дамиск присел на колено, испытывая сильную боль в левой ноге. Судьи, посовещавшись, решили прекратить поединок, так как оба участника получили травмы, которые не позволили им принимать дальнейшее участие в турнире… Зрители проводили обоих участников аплодисментами и благодарностью за мастерство и отвагу.

Остался один бой, который теперь превратился в финальный. И распорядитель вызвал самых полюбившихся островитянам воинов – афинянина Аристокла и спартанца Харикла. Их поединок должен был поставить точку в сегодняшнем турнире. Два воина представляли собой два полиса, воевавших друг с другом в древности. Полтора века прошло с тех времён. Афины разрослись и стали более значимым городом в Элладе, а Спарта, напротив, уменьшила своё значение, но противоборствующий дух остался прежним. Соперники появились на арене…

Харикл вышел своей лёгкой поступью и стал разминать ноги. Аристокл, грациозно перепрыгнув через край арены, направился в центр. Оба были примерно одного возраста и роста. Оба демонстрировали чудеса техники владения оружием. И вот они стоят один напротив другого. И сигнал к началу поединка был отдан. Харикл принял очень низкую оборонную стойку, положив копьё на край щита. Аристокл выжидательно застыл… Вдруг он взорвался цепью ударов, направленных в голову противника, но Харикл был очень хорошо защищён в своей низкой стойке и без труда отразил все выпады Аристокла. Афинянин отступил от него, обдумывая свои действия… Тогда спартанец медленно двинулся на него. За своим большим щитом он был почти неуязвим. Аристокл встал в защиту, принимая позицию, равную позиции спартанца. Вдруг они, словно по чьему-то сигналу, бросились друг на друга. Посыпался град ударов и выпадов. Противники, словно ужи, вились друг вокруг друга, показывая своё искусство… Зрители в восторге от схватки двух мастеров и беспрерывно аплодировали…

…На одном вираже атаки копьё Харикла задело плюмаж шлема афинянина и шлем соскочил с головы Аристокла, освободив длинные светлые волосы. Они рассыпались по плечам атлета. Но никаких повреждений копьё не нанесло. Афинянин отступил на несколько шагов, пытаясь поправить рассыпавшиеся волосы, которые временами закрывали ему глаза… Но спартанец не давал ему этого сделать, непрерывно атакуя. Для Аристокла сложилась критическая ситуация. Он с трудом оборонялся, каждый раз взмахом головы откидывая непослушные волосы назад… Но Харикл, поняв, что это его шанс добиться победы на турнире, не собирался упускать его! Он провёл несколько невероятно быстрых атак и одна из них завершилась успехом. Спартанец провёл одну из своих нижних атак, направленных в ноги противника. Афинянин слишком поздно отреагировал на эту атаку и, видя летящее снизу копьё, подпрыгнул, но копьё задело его ступни и воин упал на песок. Он, лёжа на песке, ещё отбил два удара Харикла, но третий достиг своей цели, уткнувшись тупым лезвием в плечо Аристокла…

Акрон знаком руки подал сигнал и все трубы Акрополиса возвестили о победе спартанца Харикла в разряде копейщиков. Зрители, получившие от этого поединка столько впечатлений, возбуждённо гудели, их шум был подобен волнующемуся в шторм морю. Церемония награждения проходила под громкое скандирование зрителей:

– Харикл! Харикл!

Спартанца наградили специально изготовленным серебряным копьём и позолоченным венком, вписав его имя в книгу победителей турнира. Акрон напомнил, что ждёт всех – и победителя и побеждённых последних десяти боёв, у себя на ужине.

Карталон объявил всем, что они все приглашены на ужин к царю во дворец и порекомендовал всем привести внешний вид в соответствие с приглашением:

– Акрон любит рассказы про увлекательные путешествия и плавания в неизведанные земли и страны. Так что и у вас есть о чём рассказать царю! Приготовьте для царя что-либо захватывающее! – напутствовал он их. – Но будьте учтивы во время разговора и постарайтесь не обмануть ожидания царя.

Как только группа людей Карталона зашла на территорию дворца царя острова, от тенистой улочки отделился человек и, постояв с минуту, скрылся в саду, прилегающем к территории дворца.

Карталон и его спутники подошли к расписным воротам дворца в сопровождении людей, которых специально оставил царь, чтобы провожать гостей до входа во дворец. Здесь они увидели того самого человека, который представлял Карталона царю:

– Вот и вы, дорогие гости, царь уже справлялся о вас! – человек, как оказалось, ожидал именно их. – Меня зовут Феофан! Я личный писарь Акрона и дворцовый распорядитель! – представился он, видя, что Карталон, не знает, как к нему обращаться. – Прошу во дворец!

Феофан знаком пригласил всех следовать за ним и сам повёл всех внутрь строения.

– Основной дворец царя здесь, – рассказывал он во время движения, – есть ещё два дворца, расположенных в разных городах острова Самоса. Царь иногда живёт в них в разное время года, а также останавливается в них во время поездок по острову… А вот это изваяния героев-победителей наших турниров разных лет! – продолжал рассказывать Феофан, когда увидел, что гости остановились около статуй воинов в различных позах. – Эти статуи изваяли мастера, которые бывали на острове в различное время. Царь щедро платил им за их работу… А вот этот фонтан возвёл знаменитый Мирон из Милета.

Гости подошли к необычайному фонтану, в котором струи били из ладоней нимф и сплетались в центре.

– Здесь обнаружили ключ и мастер так проложил полости, что внутри появилось давление, заставляющее воду ускоряться! Это любимое место для размышлений царя! Он часто задумывается о нашем бытие, глядя на озорную, бегущую воду! – объяснял и рассказывал Феофан.

Так, обходя различные стороны дворца, Феофан проводил экскурс в историю острова и дворца Акрона и его сооружений. Наконец, они вошли в просторный, с высоким сводом зал дворца, в котором были накрыты длинные скатерти с поставленными на них яствами. Рядом были приготовлены лежанки для гостей. В зале находилась большая группа людей в различных одеяниях. Как только Феофан зашёл с гостями в зал, все повернулись и знакомый голос, принадлежащий царю, громко возвестил:

– Ну вот, дорогие гости, теперь все в сборе, прошу, занимайте места! Вкушайте наши яства, дорогие гости!

Карталона и его спутницу Сибиллу усадили вблизи самого Акрона и его почётных гостей.

– Теперь мне понятно, почему уважаемый Барка прибыл сюда скрытно! Он не хотел, чтобы мы могли любоваться прекрасной испанской розой, свет которой освещает наш стол сегодня! Клянусь красотой Афродиты, мне давно не представлялась такая возможность наслаждаться лицезрением такой красоты. Среди женщин много цветов, но это самый красивый из виденных мной! – заключил Акрон, увидев Сибиллу. – В какой же части Испании цветут такие розы, свет которых рассеивает сумрак ночи и лишает сна? Как зовут твою прекрасную спутницу, Карталон?

– Зовут её Сибилла, она из города Гадеса, который расположен на границе Геракловых столпов, – ответил Карталон. Гости с интересом слушали и одновременно любовались красотой Сибиллы. – Она дочь одного правителя Испании, племени кельтиберов. Очень хорошая наездница!

– Вот как? Это очень интересно! Прекрасная Сибилла, а вы можете рассказать нам о вашем народе? – Акрон напрямую обратился к девушке.

– С удовольствием, славный царь, – улыбнулась Сибилла, – Мой народ живет родовыми племенами. Мы любим свободу и считаем её главным богатством. Нам не нужна чужая роскошь и чужие ценности. Среди моего народа мало земледельцев. Мои сородичи, в основном, разводят скот и скаковых лошадей.

– Неужели у вас не пьют вина и нет виноградников? – удивился Акрон.

– Виноградников у нас достаточно, – отвечала испанка, – но ими занимаются иберы. Это народ оседлый и занимается, в основном, земледелием. Гадес – их город. Мы продаём им скот и тяговых лошадей, а взамен берём зерно и вино. Гадес расположен на острове, недалеко от побережья. Там очень хороший порт, где происходит торг разными товарами Испании с прибывшими торговцами со всего пространства внутреннего моря.

– Это очень интересно! Мы живём и, имея корабли, не отваживаемся на такие рискованные, далёкие путешествия! Видно, женщины Испании очень отважны, раз такой цветок, как Сибилла, прибыла к нам на остров! Мне очень интересно, а что находится за Геракловыми столпами? Правда ли, что там проходит граница нашего мира?

Все гости, что находились в пределах досягаемости разговора Акрона и Сибиллы, очень заинтересовались темой разговора о неведомой границе мира и вслушивались в разговор царя.

– Как говорят старые легенды, граница нашего мира проходит не на земле. Но за столпами мы её не нашли! Там бескрайнее море! Согласно легендам, за столпами существовало сильное государство. Посейдон разгневался на его жителей и море поглотило их землю! Но часть земли осталась! В поисках тех земель пропало очень много мореходов, но местонахождение её будоражит головы многих отважных мореходов! Я сам несколько раз ходил по следам пропавшей экспедиции отца одного моего товарища. Мы тогда попали в море, полное водорослей, и шли на вёслах по причине полного безветрия, пока у нас не стала заканчиваться вода. Тогда мы повернули назад… – рассказывал, увлекшись воспоминаниями, Карталон. – Но я непременно вернусь туда! – закончил он с блеском в глазах.