Текст книги "Академия воровского дозора"

– Запомнил, – взял Попадус ключ. – А может, мне поехать на старой машине, если коробки небольшие? Улицы узкие, там трудно будет разворачиваться.

– В городе знают эту машину, так что никто из полицейских не остановит. Зачем нам неоправданный риск? – ответил Олкимос. Прозвеневший телефонный звонок прервал беседу. – Слушаю, – включил он телефон. – Первая часть уже получена… Ты должен подъехать и сам все отобрать… Тогда можно поговорить о второй партии, а остановиться лучше всего в гостинице «Амелия». Вот и хорошо… – Отключив телефон, Нестор повернулся к Григориусу, продолжавшему стоять: – Ну, чего стоишь? Поезжай!

Петляя по узким неровным улочкам, выложенным серым булыжником, Попадус покатил в сторону морского порта. Узкие дороги, проложенные еще несколько столетий назад и рассчитанные на телеги, едва вмещали широкий «Мерседес». Пару раз ситуация становилась весьма критической, и он был всего лишь в паре сантиметров от вероятности ободрать белоснежные бока автомобиля о выступающие камни. Но, слава богу, обошлось! К месту назначения Григориус подъехал с изрядно потрепанными нервами и промокшей от напряжения рубахой.

Хозяин дома, дородный мужчина лет сорока пяти, стоял у двери и, задумчиво покуривая, наблюдал за его непростыми маневрами.

– Думал, кузов поцарапаешь, – проронил он равнодушно, – там на повороте балка из стены торчит. А ты – молодец, выбрался… Заезжай во двор, не здесь же грузиться.

Открыв ворота, Силидис пропустил вовнутрь автомобиль и, махнув рукой, заставил его остановиться в центре двора.

– Чего стоишь? – прикрикнул он на Попадуса, застывшего подле машины. – Помогай грузить, или ты думаешь, что я за тебя корячиться стану?

Под навесом лежали какие-то громоздкие коробки, прикрытые легким выцветшим брезентом. Подхватив одну из них, таможенник поднес ее к распахнутому багажнику и аккуратно положил. Григориус тоже подхватил коробку, оказавшуюся неожиданно легкой, и установил ее в глубине просторного багажника.

– А что в них находится? – невинно поинтересовался он. – Не такие уж тяжелые, а большие.

– Послушай, парень, не знаю, как там тебя зовут, но ты бы поменьше спрашивал, если не хочешь без языка остаться. Тебе все понятно?

– Да, – ответил Григориус.

– А теперь хватай следующую поклажу и неси ее в машину. Да побыстрее, а то мне еще на службу нужно успеть.

Загрузив коробки в багажник, Григориус сел за руль. Машина, будто бы волоча за собой неприязненный взгляд таможенника, тронулась тяжело. Толстые покрышки на неровно выложенных булыжниках отыгрывали какую-то рваную мелодию.

Только отъехав достаточно далеко, Попадус задышал наконец свободно.

На следующий день Григориус Попадус позвонил инспектору Дестунису и отрапортовал, что есть тема для встречи. Условились встретиться за городом, на заброшенном карьере.

Прежде с этого места добывали щебенку, весьма нужный материал для строительства дорог, но теперь позабытый, всеми брошенный карьер предстал несколькими неровными котлованами с обсыпавшимися краями, вокруг которого бугрилась и продавливалась поверхность. Здесь велись подземные выработки. Карьер закрыли сразу после того, как груженный щебнем самосвал, проломив тонкую кровлю, упал с тридцатиметровой высоты. Водитель с пассажиром погибли сразу. Сейчас на карьере можно было увидеть только немногих людей, падких на дармовой щебень: его загружали в легковые автомобили, а наиболее рискованные подъезжали даже на грузовиках, хотя такая езда больше напоминала передвижение по минному полю – не было никакой гарантии, что машина не провалится через пару десятков метров.

Дестунис подъехал в точно назначенное время, унылым взглядом обвел изрытый ландшафт, сквозь который мужественно пробивались чахлые колючие кусты можжевельника. Такой пейзаж мог бы вызвать уныние, если бы не кусочек синего искрящегося на солнце моря, что просматривался в расщелине скалы.

Увидев подошедшего Попадуса, инспектор произнес:

– Послушай, Григориус, ты почему такое место выбрал? Может, хочешь меня здесь стукнуть кирпичом по темечку и спрятать где-нибудь в одной из этих пещер? Так вот, сразу хочу тебя предупредить, ничего из твоей затеи не выйдет. О том, что я нахожусь здесь, знает очень много людей.

– Вы неправильно меня поняли, господин инспектор, – обиженным тоном протянул Попадус. – Если я на что-то и способен, так это стащить то, что плохо лежит. А «мокруха»… это не мое, – отрицательно покачал он головой.

– Интересное замечание, значит, сумму в четыреста тысяч евро, лежащую в сейфе банка, ты называешь плохо лежащей, так, что ли? Ну-ну… Чего скривился? Это я так… Считай, неудачная шутка. Ладно, что там у тебя? Выкладывай!

– Я узнал, где сгружен контрабандный груз.

– Похвально. Каким образом?

– Вчера я лично перевозил его по адресу: Гелиолиса, семнадцать. Еще я слышал, как господин Олкимос разговаривал с кем-то по телефону.

– О чем они говорили?

– О второй партии товара, но для этого собеседник должен приехать в Грецию и сам отобрать. Тогда они подвезут.

– Он его как-нибудь называл?

– Нет. Олкимос рекомендовал ему гостиницу, в которой тот должен остановиться.

– Что за гостиница?

– «Амелия».

– Неплохая гостиница, пустынная, – понимающе кивнул инспектор. – Все постояльцы на виду. Предусмотрел! Как будут перевозить товар?

– На яхте Олкимоса. Они всегда так делают.

– А ты молодец, не ожидал. Приятно иметь дело с толковым агентом.

– Господин инспектор, – взволнованно заговорил Попадус, – вы сказали, что больше не будете меня привлекать…

– Не напрягайся, – с усмешкой отозвался Дестунис, – пошутил я… Обращаться не буду… По пустякам! Но уж если все-таки меня припрет, не обессудь, просто вынужден буду. Да не сверли меня так своими глазенками. А может, все-таки хочешь меня грохнуть? – дружески поинтересовался он и уже сурово предупредил: – Не советую!

– Господин инспектор…

– Хорошо, пойдем отсюда. Лучшего места для убийства, чем этот карьер, трудно придумать. Уверен: если тут основательно покопаться, можно отыскать немало людей, пропавших без вести.

Поднялись вместе на косогор, откуда открывался великолепный вид на море. Немного поодаль, выбрав местом для якоря середину моря, возвышалась яхта господина Олкимоса. Эдакий ориентир, видимый с любой точки побережья. Постояли, поглазели на величественную красоту и, коротко обменявшись впечатлениями от увиденного, зашагали к своим машинам.

День складывался на редкость удачно. Этого Олкимоса следовало ловить с поличным, так, чтобы не отвертелся. Нужно не ошибиться и выбрать время, когда его каюты будут забиты контрабандным товаром.

Уже пятнадцать лет Таукис Дестунис вел негласную войну с Олкимосом. За это время тот из простого курьера сумел дорасти до одного из крупнейших организаторов контрабандного бизнеса. И сейчас инспектор осознавал, что момент, когда он нацепит на его запястья наручники, очень близок.

Осталось только согласовать действия с российскими коллегами.

Глава 2
Надежный информатор, или Скверные новости

Майор Хабаков внимательно перечитал полученное из Афин сообщение. Инспектор Таукис Дестунис довольно подробно написал о проделанной работе. Как выяснялось, Олкимос уже давно находился под наблюдением греческой полиции и был известен как удачливый контрабандист, имеющий серьезные связи в Германии. Но веских доказательств его незаконной деятельности не обнаруживалось, а потому он был бы рад сотрудничеству с российской стороной, чтобы припереть Нестора Олкимоса к стенке.

В конце письма инспектор добавил, что в последнее время на европейском рынке появились предметы русского искусства, не исключено, что некоторые из них принадлежат господину Феоктистову.

Сложив полученные факсы в папку, Хабаков вышел из управления. Уже забравшись в машину, достал телефон:

– Дмитрий Евгеньевич, у меня для вас есть интересное сообщение.

– Я сейчас занят… Насколько серьезно?

– Есть кое-что по поводу коллекции Феоктистова.

– Подъезжай, жду. Пропуск я на тебя выпишу.

Сунув телефон в карман, Хабаков повернул ключ зажигания и выехал на проезжую часть.

Ознакомившись с факсами, подполковник Старцев внимательно посмотрел на Хабакова:

– Весьма полезные документы… У тебя есть какие-то предложения?

– Ну-у, как вам сказать, – невольно замялся Арсений. – Я не имею права вам советовать… Нужно установить каналы, по которым пойдет груз в Грецию.

– Спасибо за совет. Разберемся, – хмыкнул в ответ подполковник.

После ухода Хабакова он подошел к карте. У контрабандистов пути отлажены, одними и теми же дорогами они пользуются долгие годы. Как правило, люди на этих тропах прикормлены, начиная от таможенного контроля и заканчивая пограничниками. Кроме того, южная граница – это не ряды непрерывной колючей проволоки в шесть метров высотой, а труднопроходимые места: высокие горы, ущелья, быстрые реки. Но для местного жителя – это дом родной! Ведь в бедных горных районах контрабанда зачастую едва ли не единственный источник дохода.

Много коридоров проходит в районе грузинской границы, откуда легче добраться до Турции, а там едва ли не прямая дорога до Греции.

Свою службу подполковник Старцев начинал в Сочи, откуда был переведен в Москву со значительным повышением. Новое назначение он связывал с тем, что в минувшие годы раскрыл американскую агентурную сеть, весьма активизировавшуюся в последние годы в Краснодарском крае. Зачастую агенты действовали едва ли не в открытую и, прикрываясь дипломатическим иммунитетом, вербовали высших руководителей края. С точки зрения вражеских агентов, работа на границе являлась весьма перспективной, горные хребты, разделяющие государства, – всего лишь условная линия, и в случае расшатывания ситуации через подконтрольные пограничные участки можно доставлять различные грузы, включая оружие.

Вместе с выявлением и вербовкой агентов Старцев не мог обойти такую важную сторону своей деятельности, как контрабанда, здесь он также преуспел. За шесть лет, проведенных в сочинском управлении, сумел завербовать в информаторы немало контрабандистов, весьма продвинувшихся по карьерной лестнице за время его отсутствия. А некоторые из них и вовсе отвечали за «окна на границе» и организовывали транспортировку контрабандного груза.

Переехав в Москву, Дмитрий Евгеньевич наиболее ценных агентов перевел в категорию «законсервированных», считая, что когда-нибудь их услуги могут ему понадобиться, и не ошибся – сейчас наступил тот самый день.

– Вот что, Павел, закажи мне один билет на Сочи… – подняв трубку, произнес он.

– Когда вам, товарищ подполковник?

– Давай на сегодня.

За время его отсутствия в Сочи произошли серьезные изменения: город будто бы снял с себя старую кожу, превратившись из жалкой Царевны-лягушки в настоящую невесту-красавицу.

После гостиницы, где он принял душ и плотно пообедал, Старцев отправился в управление. Прежние приятели, с которыми Дмитрий Евгеньевич продолжал держать связь, заметно подросли в чинах, а прежний начальник отдела, Кирилл Васильевич Назаров, всего-то на пяток лет старше, перебрался в кресло начальника управления.

Вот с него-то подполковник и начал, зная, что тот не откажет в небольшой просьбе.

– Можно? – постучался Дмитрий Старцев в кабинет генерал-майора.

– Входи, чего мнешься, – шагнул навстречу бывший соратник. – Мне уже доложили, что ты прибыл.

– Разведка у вас работает хорошо.

– А то как же! Растим кадры. Ты вот, например, теперь в Москве. Слышал, что скоро полковника получишь… Чего не сказал, что приезжаешь? Выслал бы машину.

– Решил добраться сам.

– А ты возмужал.

Назаров выглядел так, как и подобает генералу. Был в меру худощав и не в меру плечист, с прямой осанкой и, несмотря на свой небольшой рост, держался так, словно поглядывал на людей с колокольни. К новой привычке бывшего начальника Старцев отнесся с пониманием – что поделаешь, звание и должность обязывают.

– Присаживайся, – разместился генерал за переговорным столом, показав на место рядом с собой. – Коньячку налить? Элитный… На день рождения подарили. Берег для настоящего повода, вот он и наступил.

– Не откажусь.

Генерал достал из шкафа коньяк и две небольшие стопки. Аккуратно, опасаясь обронить хотя бы каплю, заполнил их до самой риски.

– А вот и закуска, – поставил он на стол вазочку, наполненную шоколадными конфетами. – Ты уж извини, о твоем приезде не знал, так что не готовился. Хотя закусывать ими самое то…

– Еще сегодня утром не знал, что прилечу. Но вот так получилось…

– А это и неплохо! Давай за твой приезд, что ли?

– Хороший тост, – улыбнулся Старцев.

Выпили. Развернув по конфете, сосредоточенно заели напиток.

– Ну, рассказывай, что там у тебя?

– Слышал что-нибудь о коллекционере Феоктистове?

– Которого ограбили с месяц назад? Конечно, наслышан. Об этом все центральные газеты писали. Говорят, у него украли картин на сто миллионов долларов. Впечатляющая цифра!

– Скажу откровенно, если коллекцию продавать по рыночной цене, то будет гораздо больше, – заметил Старцев.

– Даже так? – удивился генерал-майор.

– Небольшая часть коллекции отыскалась в Германии. А вот другая, самая ценная, находится сейчас в России. И у нас есть предположение, что ее будут переправлять именно через твою территорию.

– Вот даже как… Значит, ты опять контрабандистами занимаешься?

– По долгу службы пришлось.

– Я тебе где-то по-хорошему завидую. Сейчас я больше по террористам специализируюсь. Удивляюсь, откуда они повылезали! Ведь совсем недавно все спокойно было. – Генерал-майор Назаров слегка размяк, было похоже, что он не прочь поговорить со старым приятелем и вспомнить время, когда оба были молодыми, исполненными самых честолюбивых планов. – Вот сейчас ищем одну террористку-смертницу, подготовку она проходила не где-нибудь, а в Бельгии, и вот вернулась в бандподполье… Знаем, кто она такая, как выглядит, а вот отыскать ее никак не можем… У нас тут через неделю международные спортивные соревнования будут проходить, народу приедет много, со всего мира, и есть большая вероятность, что она объявится именно на них.

– Внешне никак не определить, они ведь не всегда в хиджабах ходят.

– В том-то все и дело. Среди них есть немало смазливых девчонок, выглядят вполне современно: встанут на высокие каблуки, наденут коротенькую юбку и, помахивая сумкой, в толпу идут. Вот только в этой сумке не косметика лежит, а взрывчатка. Знаешь, недавно одна такая хотела меня взорвать.

– Я слышал. Правда, без подробностей.

– Значит, не зря служу. Ладно, не будем о грустном. С неделю назад решил вспомнить старые времена, покурировал операцию по задержанию группы контрабандистов. Знаешь, как я себя чувствовал?

– Поделись.

– Будто бы на прогулку вышел свежим воздухом подышать. Понимаешь, к примеру, я – хирург-кардиолог, делаю людям сложнейшие операции на сердце, напряжение и ответственность запредельные! И тут мне предоставляется возможность вырезать банальнейший аппендицит. Вырезал я его, и от этого такое огромное удовольствие получил, что ты даже представить себе не можешь! Теперь я контрабанду сигарет вспоминаю с улыбкой. Ребячье баловство! Если сейчас идет контрабанда, так непременно оружие! И даже не всегда стрелковое, очень часто гранатометы, «Мухи», «Стингеры». Вот в такие неспокойные времена мы живем.

– Мир в последнее время сильно изменился, злым каким-то стал… И даже не поймешь, в чем тут причина.

– Это так… А помнишь, в начале нашей службы мы с тобой участвовали в операции по предотвращению переброски через границу крупной партии героина?

– Это ты про тот случай, когда героин перево-зился в пластиковых трубах? – улыбнулся Старцев.

– Точно! Помнишь! Не забыл.

– Только я тогда был лейтенантом, едва начал службу, а ты уже должен был капитана получить…

– Неважно! – великодушно отмахнулся генерал. – Помнишь, когда мы заглянули в одну трубу, там змеи лежали во всю длину.

– Это были питоны.

– Может, и питоны, но выглядели они пре-ужасно, и это тоже была контрабанда, – неожиданно посуровел генерал, – какие-то редчайшие виды, занесенные в Красную книгу.

– Я тогда еще подумал, хорошо, что не тарантулы какие-нибудь. А то разбежались бы по территории, ищи их потом.

– А денег полный фургон припоминаешь?

– А то как же! Я такого количества денег ни до, ни после не встречал. Как вспомнишь, так всякий раз сглотнуть хочется.

– Так в чем твоя просьба? – резко сменил тему генерал.

– Ты моего информатора Хацкевича знаешь?

– Того, что с плавками?

– Его, – с улыбкой ответил Старцев. В какой-то степени Илья Хацкевич был личностью легендарной, потомственный контрабандист. А попался он после того, как хотел провезти в трусах пачки долларов. В дело вмешалась ФСБ, и его удалось завербовать. Старцев работал с ним до своего отъезда в Москву. Последняя их встреча состоялась на конспиративной квартире, где он объяснил Хацкевичу, что сотрудничество с его отъездом не прерывается, а лишь вступает в стадию консервации. Так что наступило самое время возобновить отношения. – Как у него там дела?

– За последние годы сильно продвинулся. Мы его не трогали, как ты и просил… Просто немного присматривали за ним. Думали, что еще пригодится со временем, и вот, видишь, не ошиблись. Теперь он один из руководителей международной контрабанды.

– Карьера неплохая.

– Можно сказать, что в своем деле дорос до генерала.

– Кажется, он отвечает за транзит через Грузию и Турцию?

– Да. Оттуда контрабанда идет через Балканский полуостров и расходится по всей Европе.

– Я в нем не ошибся, у него был большой потенциал, – усмехнулся подполковник. – У тебя есть связь с грузинскими пограничниками?

– У нас общие границы, поэтому как же без нее? Или ты думаешь, если мы в последнее время не очень дружим, так совсем, что ли, не общаемся?

– Нет, не думаю… Имеется информация, что в ближайшее время через российско-грузинскую границу будет отправлена коллекция Феоктистова. Нужно сообщить грузинским пограничникам, чтобы они не перехватили ее ненароком, а просто понаблюдали за контрабандистами издалека.

– Ситуация немного щекотливая. Все-таки разговор предстоит с пограничниками соседнего государства. Нужно письменное распоряжение из центра.

– Не сомневайся, такую бумагу ты получишь в самые ближайшие часы. Как думаешь, со стороны Грузии не будет никаких препон?

– Думаю, что они помогут. Задачи у нас общие. Главное, чтобы утечка не произошла.

– Не мешает предупредить грузинскую сторону, что операция имеет высшую степень секретности.

– Сообщу. Ну так как, продолжим? Как тебе коньячок?

– Извини, сейчас надо завершить еще одно дело. Командировка очень короткая. Я тебе позвоню, – поднялся Старцев.

– Тогда до встречи.

Выйдя из управления, подполковник Старцев набрал телефонный номер Хацкевича. Свойство человеческой памяти: столько лет прошло, столько событий приключилось (важных и не очень), многие эпизоды жизни и вовсе затерты пластами времени, будто их не было вовсе, а вот номер ценного информатора, с которым и общался-то нечасто, помнил, как собственный год рождения.

Прозвучали длинные гудки, на которые никто не отвечал. Дмитрий Евгеньевич невольно принялся считать: один, два, три… «За прошедшее время Хацкевич стал настолько осторожен, что трубку при звонках неизвестных абонентов не берет?» – подумалось ему.

Но уже в следующую секунду гудки прервались, и холодный голос произнес:

– Слушаю.

– Илья? – спросил подполковник.

– Он самый. Кто это?

– Это тебя Старцев беспокоит.

– Дмитрий Евгеньевич?

– Все так. Вижу, ты меня не забыл. Это хорошо! Наверняка за это время, что мы с тобой не виделись, у тебя набралось очень много новостей, хотелось бы их услышать. Так когда мы с тобой встретимся? Вот только не надо мне говорить, что ты не в городе и находишься где-то у черта на рогах!

– Даже не собираюсь, Дмитрий Евгеньевич, – обиделся Хацкевич. – Если бы даже я находился где-то за десять часовых поясов от вас, все равно непременно бы приехал на встречу с вами.

– Ценю… Сделаем вот что, ресторан «Сирень» помнишь?

– А то как же! Последний раз мы с вами встречались именно в этом ресторане.

– Предлагаю не нарушать установившейся традиции и встретиться там, скажем, сегодня часов в восемь вечера.

– Хорошо, Дмитрий Евгеньевич, подъеду вовремя. Только теперь это не «Сирень», а «Лаванда».

– «Лаванда», говоришь… Что ж, пускай будет «Лаванда», вполне подходящее название.

Подполковник Старцев пришел в ресторан за несколько минут до встречи, сел лицом к двери за свободный столик у самого окна, за которым рос какой-то широколиственный куст.

Как выяснилось, ресторан «Лаванда» слыл весьма респектабельным заведением. Изменения в заведении произошли значительные, вплоть до лаванды, запахом которой тянуло из всех щелей. Этот запах Старцев не выносил, но на время встречи придется с ним смириться. За столами, накрытыми белыми праздничными скатертями, сидела изысканно одетая публика, и в какой-то момент, одетый весьма по-простому, он ощутил себя инородным телом.

Заказав бутылку водки и закуску, Дмитрий Евгеньевич стал дожидаться Хацкевича. Тот пришел вовремя, не опоздав ни на минуту.

Дружески обнялись, а потом запили впечатление от встречи рюмкой водки, закусили кусочками осетрины. Со стороны они выглядели хорошими приятелями, решившими в ресторанной роскоши и в приятном общении испить водочки. Вряд ли кто-нибудь из посетителей мог подозревать, что на самом деле происходит встреча куратора со своим информатором, что после установления доброжелательной обстановки Хацкевич даже не почувствует своего подневольного положения и снятие информации произойдет в форме непринужденной беседы старых приятелей, истосковавшихся по доброму общению.

– Я слышал, что твои дела идут в гору, – сказал подполковник таким тоном, словно всерьез радовался успехам своего приятеля. Словно речь шла не о международной контрабанде в миллионы долларов, а о приватизации газовой трубы.

– Есть такое дело… Мне стали доверять, – сдержанно ответил Хацкевич.

– Я даже слышал, что стали доверять гораздо больше, чем другим.

Всего-то небольшой комплимент, чтобы завоевать расположение, и Илья Хацкевич попался. Слабые натуры податливы на откровенную лесть. Прием старый, используется едва ли не со времен Адама, но действует практически безотказно.

Подбородок информатора слегка приподнялся, преисполненный собственной значимостью, и он негромко, даже как-то торжественно проговорил:

– Надо просто быть хорошим парнем, и тогда люди будут тебе доверять.

– Ты хороший парень, – легко согласился Старцев. – Мы с тобой всегда прекрасно ладили, уверен, что договоримся и сейчас. Ты пей водочку-то… конец рабочего дня, можно и расслабиться. – Хацкевич опрокинул рюмку одним махом. – У меня к тебе будет вот какое дело: ты что-нибудь слышал о коллекции Феоктистова?

– Это кто такой? – по-деловому спросил информатор, аккуратно подцепив на вилку кусок семги. – Художник, что ли, какой-то?

– Нет, это крупный коллекционер, собирает старинные картины, антиквариат. Весьма состоятельный человек!

– Фамилия какая-то знакомая, но вот где ее слышал, не припомню.

Подошедший официант прервал завязавшийся разговор. Складывая пустые тарелки на поднос, он заинтересованно полюбопытствовал:

– Господа, может, вам еще что-нибудь принести?

– Вот что, человек, – по-хозяйски произнес Хацкевич, – наполни-ка этот графинчик, а то он у нас уже опустел. Соляночки принеси… И еще пусть приготовят отбивной свининки с картошкой, и петрушку чтобы не забыли положить. – Он посмотрел на Старцева: – Дмитрий Евгеньевич, вы не возражаете?

– Думаю, в самый раз будет.

– Отбивная наше фирменное блюдо. А еще у нас есть фаршированная утка с…

– Неси, братец, все неси! Ты даже не представляешь, какой человек в ваше заведение заглянул. Так что попробуй ему угодить!

– С превеликим удовольствием, – произнес официант и тотчас удалился.

– Так на чем мы остановились? – повернулся Илья к подполковнику.

– Я спросил про Феоктистова.

– Ах да! Что-то такое слышал краешком уха, но кто он такой, сказать не могу.

– Илья, давай поговорим с тобой начистоту… Ты ведь контролируешь границу в районе Сухуми и Батуми? Только не надо извиваться тут, как уж под вилами, не забывай, с кем имеешь дело, я о тебе знаю больше, чем ты думаешь.

В этот момент подошел официант и, разложив на столе горячие блюда и пожелав приятного аппетита, ушел.

– Возможно, – выдавил из себя Хацкевич, отрезал небольшой кусок мяса и, положив его в рот, принялся тщательно пережевывать.

Старцев отметил, что с последней их встречи Илья изменился не только внешне (постарел, ссутулился), поменялись его характер и манеры, он выглядел сдержаннее и значимее, а вилкой и ножом орудовал так проворно, будто родился прямо за ресторанным столиком. Помнится, прежде он поспешно закидывал ложкой пищу в рот, словно опасался, что еду у него могут отобрать.

– Но сейчас другие времена, – отодвинув от себя тарелку и вытерев салфеткой испачканные губы, добавил Хацкевич. – И окружение у меня другое. А потом, вы ведь здесь гость. Уже давно не работаете.

– А вот это ты напрасно, я по-прежнему в системе. И у меня большие возможности…

– Дмитрий Евгеньевич, – сдавленно сглотнул Хацкевич, – я не так выразился.

– Бывает, – снисходительно усмехнулся подполковник Старцев. – Я тебе хочу сделать небольшое предложение. Мы и дальше будем закрывать глаза на некоторые твои шалости… на границе. Разумеется, в разумных пределах. Можешь и дальше переправлять свои консервы, табак, кофе. Как говорится, все, кроме оружия. Но только в том случае, если ты подскажешь, когда и через какие пункты будет переправляться оставшаяся часть коллекции Феоктистова.

– Предложение вполне дельное, Дмитрий Евгеньевич, – удовлетворенно качнул головой Хацкевич. – У вас есть фотографии предметов, что должны быть переправлены?

– Взгляни, – вытащил из кармана пиджака пачку фотографий Старцев.

Разложив фотографии на столе, Илья принялся внимательно их рассматривать. Его гибкие чувствительные губы то вдруг поднимались, отчего лицо приобретало обиженное выражение, а то слегка расходились в понимающей улыбке, наталкиваясь взглядом на настоящий шедевр. Дважды он покивал головой в знак наивысшего одобрения. Наконец, просмотрев все снимки, отложил четыре из них в сторону, остальные уложил обратно в конверт и вынес свой вердикт:

– Этот Феоктистов весьма состоятельный человек.

– Во всяком случае, был таковым до последнего времени, пока у него не украли коллекцию.

– Такое случается… Фотографии этих картин, – приподнял Илья четыре фотографии, – мне приходилось встречать. Ими занимаются весьма серьезные люди.

– Случайных людей в этом бизнесе не бывает. Это картины Сандро Боттичелли и Джорджо Вазари. Такие не каждому доверят.

– Возможно. Их действительно в ближайшее время доставят в Сочи. А отсюда они отправятся в сторону Сухуми и Батуми и по сухому пути через деревню Вале.

– Можешь сказать, кто отвечает за этот транш?

– Честно?

– Хотелось бы, – усмехнулся Старцев.

– Вы все равно узнаете, так пусть лучше от меня, чем от кого-то другого, – махнул рукой Хацкевич. – Не хочу разрушать доверие, что установилось между нами. За транш через морскую границу отвечаю я. – И он твердо посмотрел в глаза Старцеву.

– Ты меня не удивил, – хмыкнул тот. – Я вот все думал, сам сознаешься или мне все-таки кое о чем напомнить. А кто курирует наземный путь?

– Гогишвили.

– Это Сосо Батумский, что ли?

– Он самый, – охотно подтвердил Илья, уминая картошку, – деловой разговор совершенно не отразился на его аппетите.

– Кажется, он был в «шестерках» у Старого Боджия.

– Все так… Но это было давно. Сейчас он вырос и сам имеет свору «шестерок».

– Кто из твоих должен вывозить груз из России?

– Дмитрий Евгеньевич, вы меня прямо за горло берете, а мне ведь кусок мяса еще проглотить нужно. – Заметив, что подполковник при этих словах нахмурился, Илья поспешно добавил: – Это Серега Шустов и Паша Черненко.

– Серега Шустов… Это Меченый, что ли? – вспомнил Старцев коренастого жизнерадостного парня с большой родинкой на правой щеке.

– Он самый.

– Паша Черненко, что-то знакомое… У него «погоняло» Дрозд? – спросил подполковник, припоминая худощавого и весьма нескладного брюнета.

– У вас поразительная память, Дмитрий Евгеньевич, – сказал Хацкевич, разрезая ножом отбивную. – Вы когда их успели запомнить? Кажется, один раз только и видели.

– Верно… Это было, когда вы пытались провезти целый грузовик контрабандных сигарет.

– Хм, припоминаю, давненько это было.

– Кто еще с ними будет?

– Пехота, четыре человека… Но это так… Они даже не знают, что в сумках. Груз будет оформлен как обычная почта. Незачем привлекать внимание.

– Тоже верно. Куда поместишь груз?

– На один военный склад. Договоренность с вояками уже имеется.

– Они знают, что будут охранять?

– В такие дела их не посвящают. Им заплатили хорошо, и они в чужие дела не лезут.

– Когда заберете?

– А вот здесь немного сложнее. От турок придет сигнал, и, как только все будет готово, загружаемся на катер и выезжаем в море. Там нас уже будет ждать яхта.

– Знаешь, что это за яхта?

– Мне много знать не положено, у каждого своя задача, – пожал плечами Илья. – Все знает только тот, кто организовал это дело. Я могу лишь догадываться…

– Твои предположения?

– Не исключено, что это яхта самого Нестора Олкимоса. Он нередко приезжает на своей яхте к нам на побережье. Здесь его все знают. У него в городе полно друзей, приятелей. Уверен, что таможня и «погранцы» с этого дела тоже получают какой-то свой процент. А потом, нет смысла привлекать другого человека, лучше опираться на старые проверенные кадры, всегда знаешь, что от них можно ожидать. А новый… неизвестно, как он поведет себя, когда к нему подъедет патрульный катер.

– Кто будет работать с Сосо Батумским?

– Не знаю. Он мне ничего не рассказывал, но могу предположить, что это его батумские ребятишки – Вася Челадзе и Алекс Ломидзе.

– Будем держать связь. Кстати, как тебе их фирменное блюдо?

– Свинина немного жестковатая, – слегка поморщился Хацкевич, – можно было бы сделать ее и посочнее.

– Ого, сколько уже натикало! Надо идти, – посмотрел на часы Старцев.

Зал понемногу заполнялся. За правым столиком сидела молодая женщина с ярко накрашенными губами. Движения томные, ленивые. Дама явно скучала. Илья остановил заинтересованный взгляд на ее длинных ногах, и его глаза задорно блеснули. Женщина, почувствовав направленный на нее взгляд, ободряюще улыбнулась. Судя по всему, у Хацкевича были весьма неплохие шансы заполучить желанный трофей.

– Я еще немного посижу, – посмотрев на сцену, где расположились трое музыкантов, сказал он и добавил: – Живую музыку послушаю.

– Ну-ну, – хмыкнул подполковник и, похлопав Хацкевича по плечу, направился к выходу.