Текст книги "Человек, который хотел крылья. И другие фантастические рассказы"

Часть 2. Серый мир

Троица

…Их было трое. Когда-то, они уже сами не помнили когда, каждый из них, поддавшись на уговоры, сделал свой выбор. Кто-то от безысходности, кто-то, поверив, что избран, кто-то просто от скуки. Они образовали Троицу и назвали себя Хранителями Правил. Теперь, за давностью лет, существуя вне времени, жизни и логики, они могли только ждать. Хотя и сами не понимали чего. Не того ли, что кто-нибудь все же явится и положит конец их бессмысленному существованию? Хотя, наверное, для той, что призвала их, и того, кто сейчас управлял ими, определенный смысл в присутствии этой молчаливой Троицы все же был. Только вот какой? Ответа на этот вопрос никто не знал.

…Перед их внутренними взорами проносились миры, которые могли бы, но так и не стали их миром. Глаза Хранителей, раньше синие, карие и зеленые, теперь окрасились в неброский серый цвет, слившись с угнетающей серостью этого мира. Перед Троицей проходили одиночки и толпы людей, своей алчностью и заурядностью вызывая у той лишь непонимание и презрение. Все эти поэты, философы и финансисты, плотники, кузнецы, астрономы являлись перед ними с надеждой победить в игре, Правила которой не предусматривают триумф. Потому что пишутся простыми смертными, зацикленными на себе и оттого очень скоро теряющими связь со временем, пространством и всякой присущей им логикой.

Троица представляла из себя мужчину в шляпе, необыкновенно красивую женщину и мальчика с ярким мячом, бросающимся в глаза на фоне окружающей серости. Каждый из них, как они думали, выполнял свое предназначение.

Да, когда-то они и вправду выбирали свою судьбу, не думая о том, что все сведется к тому, чтобы ждать. Ждать, когда, как гласит пророчество неизвестного провидца, придет кто-то, кто положит конец их добровольному заточению. И Троица прекратит свое существование. Но кто именно? Этого они не знали. Или не помнили. Столько лет прошло. Слишком много событий сменило друг друга, слишком много посетителей побывало в их мире. Слишком много было всего, много стало даже их самих…

Они все ждали. То ли того, что всё вспомнят, то ли, что забудут окончательно… У них не было ни веры, ни сокровенного знания, они не знали – не помнили – и себя. Время от времени каждый из них пытался извлечь хоть какие-то крохи своей истиной личности, но в толще времен, плотным туманом окутавшей его память, не мог.

Хранители Правил. Хранители Игры.

Участники ради победы ставили на кон свои жизни, даже зная, что выиграть еще никому не удавалось, но твердо веря, что сами наверняка станут исключением. На памяти этой Троицы победивших не было. А ведь казалось, должны были быть. Возможно, они сами – победители?

Ответ на этот вопрос должен был знать мальчик. Он был гораздо старше и мужчины в поношенной шляпе, и красивой женщины, он и видел, и понимал больше. Но разве можно вслух говорить о своем знании? И к тому же, ни один из Игроков не приблизился к финалу настолько, чтобы потребовать ответа.

Однажды мужчина, по обыкновению размышляя вслух, упомянул имя, которое мальчика должно было поразить. И в ответ услышал: «Наши тела всего лишь оболочки. И когда-то их занимали существа намного могущественнее нас, хотя и нам позволено немало».

Мальчик был прав. Тогда, в начале, Брахма, Шива и Вишну, или иначе Иштар, Син и Шамаш, а кто-то признал бы в них Гора, Осириса и Исиду в своем мире создали эту или подобную этой Игру по праву богов. Какая чудная была Игра! И Правила ее были тогда понятными и простыми. В них была логика и страсть.

Мальчик знал – чужая память, ставшая частью его памяти, порой нашептывающая о преданиях седой старины, говорила, что в той Игре, как и положено, случались победители. До того, как старые боги были забыты и исчезли из поля зрения людей. Они растворились в тумане мироздания, но их вытащила оттуда чудовищная Сила. Эта Сила пришла откуда-то извне, когда первая Троица расслабилась и не смогла ей противостоять. И великим же было недоумение Хранителей, когда нечто непостижимое перенесло их в этот серый мир, который тогда еще серым совсем не был, подчинило и заставило служить себе. Недоумение и растерянность взамен абсолютной свободы…

И еще гнев и страх, и сознание того, что они беспомощны и заперты в ловушке. Древние боги так и не узнали, что за Сила заточила их здесь. Оставалось подчиняться Правилам, придуманным не ими, но для них. Они искали лазейку и наконец нашли ее. Единственный шанс сбежать – чтобы кто-то согласился занять их место. И они им воспользовались.

…Нынешняя Троица, так же, как и все ее немногочисленные предшественники, получившие свободу – так захотел тот, кто управлял ими – хранила Игру. Хранила Правила тысячелетиями. И мальчик, и эта женщина, странно растягивающая слова, и этот высокий угловатый мужчина с его ужасным окровавленным платком, который он прятал в одном из карманов своего плаща. Сколько уже прошло этих Игр? И сколько еще пройдет? Но мальчик знал, что настанет время, когда будут придуманы новые Правила, и начнется очередная Игра, которая станет для него последней. И тогда он сможет уйти. Как тот (кажется, его звали Шамаш), на чье место пришел он в этот серый мир.

Тогда в его мире началась Великая Битва – противостояние Добра со Злом. И он добровольно умер, чтобы воскреснуть здесь. В этом теле. В этом мире, который когда-то был его миром, но где-то растерял все краски. А он теперь ждет, когда наконец сможет уйти. И если Игрок победит, тогда у него появится шанс… Тогда у них всех появится шанс на время покинуть эту угнетающую серость, дабы в мире победителя отыскать себе замену и, найдя ее, получить долгожданный покой. Долгожданное освобождение от этой вечной серости, от ожидания, что кто-нибудь отыщет древний обряд и вызовет одного из Троицы, чтобы занять его место. Или починит древний механизм, призвавший первых Хранителей, и дарует им свободу.

Игроки сменяли друг друга подобно картинкам в калейдоскопе, и никто даже на полшага не подобрался к такой нужной всем победе. Правда, оставалось пророчество. Но мальчик уже начал сомневаться, а не было ли оно придумано для того, чтобы не лишать Троицу надежды?

…Однажды створки мироздания вновь распахнулись, впуская в их мир маленькую девочку в аккуратном белом платьице. На ее голове были два больших розовых банта, а на маленьких ножках красовались розовые ботиночки. Она стояла, скромно потупив взор, стесняясь даже посмотреть на Троицу. Тогда мальчик бросил в нее свой мяч. Девочка ойкнула, упав на серый песок.

– Ребенок… – растягивая слова, произнесла женщина.

– Ребенок… – криво улыбаясь, сказал мужчина.

– Ребенок… – презрительно сплюнув, сквозь зубы процедил мальчик.

Девочка подняла голову, по ее милым розовым щечкам текли слезы.

– Как зовут тебя, дитя? – ласково спросил мужчина, подойдя к ней. Он, достав из кармана плаща окровавленный платок, начал вытирать ее слезы.

– Лю… Люся… – всхлипнув, произнесла девочка.

– Что же, Люся… – включилась в разговор красивая женщина.

– Давай поиграем! – задорно продолжил мальчик, поднимая мяч, лежащий у ног девочки.

– Нам кажется, – начала женщина.

– Эта Игра… – словно прочитав ее мысль, продолжил мальчик.

– Будет особенной, – с улыбкой закончил мужчина и, подняв девочку с серого песка, сказал. – Придумай Правила, Люся. Давай поиграем. Мне кажется, ты обязательно победишь. А это значит, что…

– Мы тоже…

– Победим…

– ДАВАЙ ИГРАТЬ, ЛЮСЯ! ДАВАЙ ПОИГРАЕМ! – скандировали они, пока успокоившаяся девочка, засунув кончик указательного пальца в рот, над чем-то размышляла.

– Я придумала, – наконец сказала она. – Правило первое…

«Кошачья стая»
отрывки из ненаписанной книги

…Сегодня эти трое были молчаливее, чем обычно и за весь день и пары слов не сказали друг другу. Впрочем, они и до этого были не слишком общительны. Разве что пытались говорить с ней, но девочка по малости лет далеко не всегда понимала, что хотели ей сказать эти люди. Да и люди ли то были?

Люся не знала, сколько времени провела в сером мире в компании высокого сухопарого мужчины в своей неизменной шляпе, злобного мальчика, постоянно играющего с разноцветным мячом, и необыкновенно красивой женщины. Они, Люся это чувствовала, будто ждали кого-то.

И, кажется, дождались…

К ним шел незнакомец – среднего роста темноволосый мужчина в строгом костюме. Он приблизился к Троице и, прищурившись, начал вглядываться в серое небо. Что он там пытался увидеть? Первые признаки дождя, которого, как однажды сказал Люсе мужчина в шляпе, в этом странном мире отродясь не бывало?

– Ну, скажем так – пока не бывало, – мужчина повернулся к девочке и внимательно посмотрел на нее. – Ведь все может измениться в любой момент, согласись, дорогая? А ты готова к переменам?

Люся испуганно взглянула на незнакомца и на всякий случай отошла подальше, к большой серой плите с запечатленными на ней петроглифами, изображающими кошек. Их тут были тысячи. Люся любила рассматривать искусно сделанные изображения, предпочитая это занятие непонятным ей разговорам с мальчиком, мужчиной в шляпе и красивой женщиной. Почему-то только возле плиты девочка чувствовала себя в безопасности.

– Напомни-ка, сколько она уже здесь? – спросил мужчина в костюме у мужчины в шляпе. Тот пожал плечами.

– Кажется, целую вечность. Как и мы…

– Значит, вы не будете против немного поразвлечься?

– Вы хотите сказать… – промурлыкала женщина, подключаясь к разговору.

– Что мы опять сможем поиграть? – странно улыбаясь, закончил за нее маленький мальчик.

– О да! – воскликнул мужчина в костюме. – Пора начать Игру! Ведь, как известно, шоу должно продолжаться! Я буду режиссером, актеры… ну, это вы знаете, а распорядителем у нас будет… Дайте-ка подумать… Лю-ся!

Девочка испуганно икнула и села на серую землю – от страха она не могла стоять на ногах.

– Глупенькая, – бросилась к ней женщина и, подняв с земли, проворчала. – Смотри, все платье испачкала!.. Ну, ты рада?

Женщина отряхнула ее, и тогда девочка перестала икать. И даже настолько осмелела, что спросила:

– А во что мы будем играть?

– Как во что? – искренне удивился мужчина в костюме. – В твою любимую Игру.

– Я больше не хочу, – прошептала девочка. – И эта ваша Игра вовсе не моя любимая.

– Кто бы еще спрашивал твоего желания! – захохотал мужчина в костюме и прокричал в небо. – ДА НАЧНЕТСЯ ИГРА!

И тут же эффектно исчез, словно растворившись в воздухе. Но отчего-то выглядело это так, словно он испугался новых возражений ребенка.

– Ну вот, Люся, – к девочке подошел высокий мужчина в шляпе и взял ее за руку, – ты снова Распорядитель. Кого выберешь в качестве первого игрока?

***

– … Да это же смешно, – Люся топала ножками и потрясала кулачками, – коты же не живут в стаях! Они же не волки!

– Да это же все равно, – передразнил ее высокий собеседник, покачиваясь на длинных ногах. Он не зря не подходил к девочке слишком близко: Люся была очень зла и могла ударить. Мужчина нередко убеждался в этом на собственном опыте.

– Нет, не все равно! – упорствовала девочка. – Это же коты…

– Ну а эти живут как стая. Правда, пока еще не подозревают об этом, как и о том, что их ждет. Смотри-ка, – мужчина ткнул пальцем в левый угол плиты. – Две кошки и кот. Чем не стая? Мы собираемся с ними поиграть. А ты хочешь с нами?

– С кем это с нами? – девочка недоверчиво посмотрела на него.

– Ну как это с кем? Со всеми нами, глупенькая, – мужчина снял шляпу с неприлично лысой головы и обвел рукой вокруг, объединяя себя и стоящих рядом женщину и мальчика, подбрасывающего вверх большой яркий мяч, в сообщество единомышленников.

– А как мы будем с ними играть?

– Как всегда, – мальчик хмыкнул. – Убьем, да и дело с концом…

– Нет, так неинтересно, – перебила его женщина. – Так скучно… Если мы собираемся поиграть с этой… стаей, так давайте играть. Но для начала не мешало бы вспомнить Правила.

– Ну, Люся, – мило улыбнулся высокий мужчина. – Вспомни Правила игры, которые ты же когда-то и придумала.

– ВСПОМИНАЙ! ВСПОМИНАЙ! ВСПОМИНАЙ! – скандировали они, пока Люся, насупив лобик и поджав губки, размышляла.

– А если кошачьих стай не бывает, придумай, как это исправить. Ты ведь можешь придумать новые Правила.

– ПРИДУМАЙ! ПРИДУМАЙ! ПРИДУМАЙ!

– А пока будешь вспоминать или придумывать, присмотри для нас первого игрока.

– Вот! – наконец воскликнула она. – Правило первое. Ни с одной из кошек в стае нельзя играть, пока она сама не согласится и не примет Правила Игры…

***

Люся плакала, ласково гладя красивую кошку, которая умирала.

– Я так не хочу! Я так не играю! Так нечестно!

– Но ведь это ты придумала Правила, – успокаивал ее высокий мужчина.

– Я – РЕБЕНОК! – заверещала Люся, глядя в его серые, как и все в этом странном мире, глаза. – А вы – взрослый! У вас должно быть больше мозгов, чем у меня.

– Но таковы условия, – пытался урезонить ее мужчина. – Распорядитель придумывает Правила, и им следуют все. Это ведь ты сказала: если кошка согласилась играть, значит она приняла условия, и уже не может добровольно выйти из Игры. Ведь это ты сочинила, что она вольна жить дальше и играть или умереть?

– Да, – всхлипнула Люся, – я. Но я же тогда не думала, что все будет так… так жестоко. Как и во все прошлые разы. Думала, вы исправились.

– А оно видишь как все обернулось, – раздался вкрадчивый голос женщины.

Она и мальчик подошли совсем близко. Девочка плакала, ласково гладя умирающее животное.

– Ну что? – спросила женщина ребенка. – Как ты думаешь, она уже готова?

– Готова к чему? – спросила Люся.

– К смерти, конечно, – фыркнул мальчик. – Мы ведь не можем вернуть ее старую жизнь, можем только облегчить страдания…

– Мяу… – жалобно мяукнула кошка и, насколько хватало ее крохотных сил, приподняла голову.

– Давай! – подбодрил мальчика высокий мужчина.

Тот принялся бить мячом о землю. Как зверь кругами стал ходить вокруг кошки, и удары становились все сильнее. Люся замерла и с ужасом смотрела на него.

– Не надо, не надо, ненадоненадоненадоненадо… – шептала девочка, но вот мяч, в очередной раз взмыв вверх, при падении с такой силой ударил кошку по голове, что от той осталось лишь кровавое пятно. – Не надо…

– Поздно, – сказал высокий мужчина, вытирая платком капли кошачьей крови с лица и ручек Люси. – Пусть упокоится с миром. Люся, как ты думаешь, какое из животных примет Игру следующим?

– Я больше не хочу играть! – закричала девочка. – Я не хочу, чтобы кто-то умирал! Я хочу домо-ой!

«Она хочет домой! Я может тоже хочу, – подумала женщина. Эта странная мысль взволновала ее. – Только вот где он, этот дом?.. И может ли у меня быть какой-то другой дом кроме этого?»

– Ну-ну, – погладила она Люсю по голове. – Брось, это же так увлекательно. Кроме того, она ведь сама об этом попросила.

– Все дело в Правилах, – подбрасывая мячик, философски заметил мальчик. – Такими уж ты их придумала… И одно из них гласит: Игра не может быть завершена, пока не определены победители и проигравшие. Тебе придется играть до конца.

Высокий мужчина взял девочку за руку и потащил за собой.

– Куда вы меня ведете? – все еще всхлипывал ребенок.

– Пора выяснить, кто следующий…

***

К плите – месту сбора кошачьей стаи – Люся шла так медленно, как только было позволено ее конвоирами – мальчиком с ярким мячом, красивой женщиной, говорящей нараспев и долговязым мужчиной в шляпе.

Время от времени она останавливалась, приседала и завязывала шнурок на ботиночках или снимала один из них, вытряхивая несуществующий камушек, будто бы попавший внутрь. Тогда мужчина подходил вплотную, клал похожую на сушеного краба костлявую руку ей на плечо и медленно поднимал с земли под тягучий словно жвачка голос женщины:

– Скучно… Давайте быстрее начнем новую Игру…

– Играть! Играть! Играть! – вторил ей мальчик и бил мячом в землю, и кружил вокруг Люси.

И она вынуждена была вновь тронуться в путь. Они миновали серые холмы, словно серой сахарной ватой затянутые серыми облаками, прошли лужайку, на которой в окружении серой травы росли серые цветы. В этом сером мире цветными были только Люся, мальчик с его мячом, длинный худой мужчина и красивая женщина. И еще кошки. Они все так же лежали на плите, правда теперь практически рядом. Огромный молодой рыжий кот вытянул лапы перед кошкой, словно не разрешая той двигаться.

Рядом с плитой мелькнула тень.

– А это кто еще у нас? – задумчиво проговорил мужчина.

– Еще один котик! – удивленно воскликнула Люся. – Но откуда же он взялся? Он ведь не из этой стаи.

– М-м-м… – возбужденно облизывая губы, произнесла женщина. – Похоже, кое-кто хочет вступить в Игру?..

– Ха-ха-ха… – зло рассмеялся мальчик и позвал. – Кис-кис-кис… Иди сюда, котяра, – удар мячом, – мы, – еще удар, – тебя, – и вновь удар, – не тронем!

Появившийся из ниоткуда черный кот, презрительно взглянув на них, зашипел. Его морда поседела от старости, хвост был сломан, половина уха оторвана. Кот сел перед кошкой, скрывая ту от глаз подошедших.

Девочка скривилась:

– Фу, какой облезлый… А если он не из этой стаи, он сможет играть?

– Ну, если ты придумаешь соответствующее Правило, то да, – пояснил мужчина, снимая шляпу и кровавым платком вытирая струившийся по лицу и шее пот.

– Тогда я придумала! – запрыгала от возбуждения Люся. – В Игру может вступить всякий, кто пожелает. Кто пожелает, тот и может! Да-да! И неважно – избран он или нет? Теперь ему можно?

– Можно… – протянула женщина и махнула Люсе рукой. – Давай… предложи им…

– Может быть этот черный и примет Игру, – зло сказал мальчик и сплюнул на серый песок.

Девочка, подошла к стае. Их в ней снова было трое – кошечка, старый черный и молодой сильный огненно-рыжий кот.

– Ну, кисоньки мои, кто из вас хочет с нами поиграть?

Вопреки ожиданиям, черный кот отвернулся и, внимательно посмотрев на кошку, поднявшуюся с плиты и сделавшую два робких шага навстречу Люсе, предостерегающе зашипел. Потом сурово глянул на рыжего, вскочившего и словно ждавшего его указаний. Тот тут же подошел к кошке и, лизнув ее недоумевающую мордочку, гигантскими скачками понесся к Люсе.

– Нет! – зарыдала девочка. – Плохой кот! Глупый! Ты не должен играть! Он должен, он старый, его не жалко! Ну зачем?!

Девочка опустилась на землю и, уткнувшись лицом в ладони, завыла:

– Я так не игра-а-аю…

– А ты и не должна, – спокойно ответил мужчина, поднимая ее с земли и отряхивая юбочку и грязные коленки. – У тебя своя Игра, у него своя, ты борешься за то, чтобы победить, а он, чтобы жить. Ты свой ход сделала, так что…

– Играть будет он, – продолжил мальчик, ткнув грязным пальцем в кота.

– Игра… уже… началась… – нараспев, словно мурлыкая, закончила женщина.

***

Женщине было скучно. Эти игры, непонятные никому и столь же никому не нужные, придуманные не ею и не ее спутниками… В чем был смысл этих развлечений, она не понимала, да, в общем, и не стремилась понять.

У каждого в их тройке была роль, и она отменно играла свою. Играла уже несколько тысячелетий. Ее, верно, за что-то наказали… И хотя она давным-давно наверняка искупила свою вину, но отчего-то никто не приходил и не давал ей долгожданного освобождения.

Вне Игры ее спутники были молчаливы и отстраненны. И череда вопросов – что все они делают здесь, сколько им еще пребывать в этом сером мире, сколько еще осталось провести Игр и, самое главное, где их настоящий дом, так и не сорвалась с ее губ. Оставалось надеяться, что рано или поздно случится Большая Игра, и тогда наконец-то она уйдет туда, где и должна быть. Куда угодно, лишь бы не оставаться в этом сером мире.

Когда девочка спала, она стояла рядом, оберегая сон ребенка и отгоняя кошмары. Мужчина и мальчик тоже были тут… и они тоже не задавали вопросов, что вовсе не говорило о том, что их не было. Просто в последнее время они вообще мало разговаривали друг с другом. Не так как раньше…

Хотя как было раньше, она не помнила вовсе, предпочитая представлять, как оно могло бы быть. Тогда. Всегда.

Что-то происходило всегда ровно до того момента, как девочка закрывала глаза и засыпала. Память женщины отказывалась фиксировать события еще одного, похожего на предыдущие, дня. Ее не волновала эта бесконечная череда смертей, слишком много она их видела за прошедшие тысячелетия. И судьба девочки ее тоже не волновала, она у них была общей.

Женщина знала – когда-то и для нее кто-то придумал Правила. Когда-то придумали Правила и для ее спутников. Ей бы только вспомнить хоть что-нибудь, что могло бы подсказать – кто она и откуда. Но в мозгу вместо этого звучали слова, услужливо предложенные ее находящемся в полусне подсознанием: «Эй, привет! Видишь, что у меня есть? Хочешь? Давай будем играть вместе!»

«Как это – вместе?» – задумалась женщина, когда Люся открыла глаза и зарыдала, увидев всю Троицу, склонившуюся над ней.

***

Мальчик одной рукой мастерски подбрасывал и ловил разноцветный мяч, другой держал за шкирку безвольное тело молодого кота. И хотя тот без остановки что-то упрямо мяукал, мальчик не обращал на это никакого внимания. Ему было абсолютно все равно, что это мяуканье – изъявление последней воли. Этот кот, другой, третий… Если уж он застрял здесь, должно же у него быть хоть какое-то развлечение кроме подбрасывания и ловли мяча, похожего на глобус. Мяч был привязан к мальчику, тот к серому миру. И все они не могли существовать друг вне друга. И вне Люси.

Сколько они уже здесь? Сколько лет или скорее уж тысячелетий? Как они попали сюда? Кто они такие? У мальчика не было ответа на эти вопросы, впрочем, он редко задумывался над всем этим. Зачем? Все то же – Игра, Игроки, Троица. Да, еще Люся…

Но сегодня все пошло как-то не так. Торжествующий взгляд девочки, направленный на сопротивляющегося кота, и женщина отошла в сторону, чтобы не видеть очередную смерть… Даже мужчина как-то презрительно скривился, глядя на него и его мяч, и этого раньше не было:

– Ну довольно! Он уже готов умереть?

Мальчик отрицательно покачал головой:

– Он какой-то странный, этот кот. Понимает, что уже не жилец, мучается, а уходить не хочет…

Мальчик поднял животное так, чтобы видеть его глаза и, утонув в желтом океане чужого сознания, вдруг спросил:

– Кто мы такие и что делаем здесь?..

А потом растерянно прибавил:

– У нас есть другой дом – как у Люси? А то она так часто его вспоминает, что… Что?!

Мужчина закашлялся, а женщина, нахмурившись, будто подозревая его в чем-то, отошла подальше. Не дождавшись ответа, мальчик опустил кота на землю:

– Беги, зверь, если сможешь! Считай отпущенные тебе в вечности минуты…

Кот с трудом подполз к мальчику, после чего сел у него в ногах и мяукнул. Теперь их было четверо – он, мяч, серый мир и кот.

Что-то вдруг изменилось, обязательный порядок вещей оказался нарушен. Подошли и склонились над котом женщина, мужчина и Люся. И выглядело это так, будто они отдают дань уважения умирающему животному. А потом…

Мужчина снял свою изношенную шляпу и, гладя довольно урчащего кота, громко спросил, обращаясь к кому-то очень конкретному, и слова его прозвучали как требование:

– КТО МЫ ТАКИЕ, ЧТО ДЕЛАЕМ ЗДЕСЬ И ГДЕ НАШ ДОМ?

Сильный порыв ветра едва не сбил всех с ног. Он подхватил кота, поднял и опустил на землю с такой силой, что тот наконец испустил дух.

Его Игра была закончена. Все вернулось на круги своя, и кто-то другой должен был начать все заново.

***

Мужчина был очень стар. Он уже сбился со счета лет, проносившихся перед ним, и почти не помнил, как попал сюда – на эту серую землю. Почти, но все же он знал гораздо больше, чем красивая женщина с испепеляющим взглядом. Это было неудивительно, ведь он дольше нее был здесь. Но самый долгий срок отбывал здесь мальчик. Иногда он впадал в какое-то оцепенение и начинал говорить странные вещи о диковинном мире, который, должно быть, и был его домом, и о своей большой любви, а потом будто кто-то поворачивал выключатель и ребенок становился таким, каким мужчина знал его уже не одну сотню лет – злым, угрюмым и жестоким.

За долгое пребывание в сером мире мужчина видел много Игроков, но мало кто из них добивался положительного результата. Все марионетки, так он называл их, или сдавались и погибали здесь, или убирались несолоно хлебавши, так и не добравшись до Большой Игры. Да и было ли это возможно? Может, дело было не в Игроках и не в Правилах, а самой Игре? В том, для чего она была создана.

Впрочем, не это сейчас волновало его. Мужчина думал о том, что более всего на свете хотел бы вспомнить, кто он такой. Вспомнить, откуда он и как оказался здесь, и были ли в его мире другие цвета, кроме этой отупляющей серости. Может, однажды он тоже был одной из марионеток. А когда понял, что ему не победить, призвал смерть, но она не приняла его. Зато приняла Троица, в которой тогда еще не было этой женщины. Вместо нее был кто-то другой, другим был и мальчик… Что же тогда произошло с ним? Что произошло с каждым из них?

Вопросы, вопросы. И ни одного ответа. Но ведь хоть у кого-то они должны быть. Может, мальчик и женщина знают или помнят много больше, чем он. Но как узнать? Они практически не разговаривают друг с другом, исключительно с Игроками. Интересно, почему? Ведь в Правилах это не запрещено. Может им просто нечего друг другу сказать? Или…

И все опять пошло не так. То, что сделал мужчина, было не запрещено, но и не принято. Он крепко сжал ладошку Люси, подошел к мальчику и женщине и спросил:

– У меня в голове роится целая куча вопросов. Интересно, у кого-нибудь из вас найдутся на них ответы?

Это было неслыханно – чтобы один обратился одновременно ко всем, да еще с таким странным вопросом. А мужчина держал за руку девочку, которая с интересом осматривала всех троих, и ждал ответа.

Первым откликнулся мальчик. Он подкинул и поймал мяч, и, глядя куда-то вверх, выдал скороговоркой как накрепко заученный урок:

– Смотря какие вопросы. Ответов на то, кто я такой, что делаю здесь, и где мой дом у меня нет.

– Как и у меня, – спокойно ответил мужчина. – Но я думаю, что они должны быть. Может, спрятаны в чьем-то подсознании и если задавать правильные вопросы, может, есть шанс получить от кого-то и правильный ответ…

– Тогда все зависит от того, – наконец включилась в разговор женщина, – какие у тебя вопросы и в какие комбинации они складываются с нашими ответами. Важно же подобрать правильную комбинацию…

– А зачем нам непременно правильная, может и неправильная подойдет? – нахмурив лоб, спросил мальчик.

– А затем, – торжественно подняв вверх указательный палец свободной руки, ответила ему, такому непонятливому, Люся. – Потому что правильная комбинация – это ключ. А любой ключ должен открывать какую-то дверь. Главное ее найти!..

***

Все стало понятно. Надо подобрать комбинации вопросов и ответов, идеально подходящие друг к другу. Люся сидела в центре треугольника, образованного мужчиной, женщиной и мальчиком и водила пальцем по серому песку. У нее получались причудливые узоры, впрочем, никакого отношения к делу не имеющие.

Но считать, что девочка глупа и не понимает ситуацию, было бы большой ошибкой. Девочка думала, как и остальные и даже немного переживала за них. Но в данную минуту ее занимало совершенно другое. Она размышляла о кошках, и что может быть когда-нибудь наступит конец и ее Игры. Сколько раз она уже играла? Наверное, несчетное множество. И вот наконец что-то особенное! Ей была очень симпатична черно-белая кошечка с зелеными глазами. Девочка очень не хотела, чтобы с ней что-нибудь случилось. А кот – да ну его! Хотя… Он так защищал ее любимицу, что Люся прониклась симпатией и к нему.

Размышляя, девочка то замирала, то вновь начинала рисовать свои загадочные узоры. Ей совсем не хотелось продолжения Игры, в которой кошку с зелеными глазами в итоге все равно ждала смерть, поэтому маленькая заминка, вызванная необычным поведением Троицы, ее только радовала. Сейчас ее надзиратели сидели на серой земле и не мигая смотрели друг на друга, будто глубоко о чем-то задумавшись.

Наконец мужчина в шляпе потер глаза и замотал головой, стряхивая оцепенение, а потом предложил:

– Может мы все-таки начнем? Давайте попробуем подобрать ответы к вопросам. Вам удалось что-нибудь вспомнить?

– А давайте! – подскочил мальчик. – Кто я такой?

Он подошел к мужчине и уселся перед ним.

– Скажи мне. Ты ведь знаешь, кто я.

– Допустим, ты – Том… Том Сойер, – усевшись к нему поближе, ответил мужчина. – Во всяком случае, мне кажется, это сочетание имени и фамилии тебе очень подходит.

– А что я делаю… здесь? – раскрыв глаза от удивления, спросил мальчик.

– То же… что… и… мы… – растягивая слова, ответила женщина, неохотно включившись в эту, на ее взгляд скучную и бесполезную игру.

– А ЧТО вы здесь делаете?

– Храним… – будто промурлыкала женщина. Она взяла Люсю за руки и подняла с земли.

– Что храним? – уточнил мужчина.

– Правила Игры, – ответила женщина. – Правила, которые придумывают Игроки. Такие, как она…

Женщина слегка подтолкнула Люсю, и та снова оказалась в центре треугольника.

– А одно из Правил гласит… – начала женщина, подняв вверх указательный палец, – что Игра не может быть завершена…

– … пока победители и проигравшие не определены… – закончили одновременно с ней мужчина и ребенок.

– И, как я понимаю, у нас остались еще две кошки, – напомнила женщина. – Так что предлагаю вернуться к тому занятию, ради которого мы все здесь и находимся.

– О да! – захохотал мальчик и вновь стал подбрасывать в воздух свой яркий мяч.

– Что ж, тогда пора выяснить, какая из кошек станет следующей… Люся… – мужчина попытался положить руки на плечи девочки, но она уже мчалась по серому песку в сторону серого горизонта.

***

– Не хочу, не хочу, не хочу… – без остановки бормотала девочка, несущаяся от Троицы по серой пустыне к месту сбора кошачьей стаи.

– Кошечки вы мои, – лепетала она. – Я вас в обиду не дам. Я вас спрячу…

Она обернулась и из последних сил ускорила бег. За ней, безмолвные и строгие, будто летя по воздуху, стремительно двигались мужчина, женщина и мальчик.

Кошки… Девочку неотступно преследовала картина, как старый кот закрыл собой кошечку, будто пряча ее от чужих глаз. Будто стараясь защитить ее от них. Его почти человеческие глаза, в которых было столько понимания. И… Он прощал ее… этот старый побитый жизнью кот.

– Больше никто не умрет, – твердила Люся, не оставляя попытки скрыться от приближающейся Троицы. Ей казалось, что она слышит то, что они кричат.

Мужчина:

– Тебе их не спасти, глупая!

Женщина:

– Одна… из твоих любимых кошек… все равно… примет… Игру…

Мальчик:

– Ты же сама придумала Правила, тупица!

Люся уже почти добежала до плиты, но, услышав слова мальчишки, остановилась. После чего с торжествующим видом обернулась к почти догнавшей ее Троице.