Текст книги "Круговорот времен"

Князь Андрей

Степанида близко познакомилась со старшей сестрой Софьей в один из ее приездов, когда та была уже прославленной певицей. Ее вмешательство в судьбу девочки резко изменило ход ее дальнейшей жизни.

Вечерами в кругу семьи после тяжелой работы в огороде и поле Софья рассказывала сестрам самые разные истории, почерпнутые ею из школьной программы или из своей богатой событиями жизни. Сидя в избе на лавке, увлеченная повествованием, Степка, прижавшись к старшей сестре, внимательно слушала, не пропуская ни слова. Она воспринимала рассказы Софьи как волшебные сказки и старалась все запомнить. Девочка не могла никак поверить, что в них шла речь о том, что происходит сейчас, на самом деле. Она искренне радовалась немыслимому счастью дорогой сестры Сонечки.

Больше всего девочку поразила история чудесной иконы Боголюбской Божией Матери, которая хранилась теперь в Москве, в доме сестры.

Она долго не могла заснуть, а ночью ей приснился герой и красавец князь Андрей Боголюбский, по приказу которого эта икона была написана.

Софья рассказывала, что когда-то очень давно этот самый князь правил их землями. Его отец звался Юрием Долгоруким, дедушкой был сам Владимир Мономах, а родственниками со стороны бабушки – византийские патриархи. По тому времени юноша получил прекрасное образование. Он, имевший такие дары от Бога – великих предков по рождению, – сам отличался выдающимися личными качествами: был умен, силен, мужественен, добр, любознателен, не знал лени, защищал обиженный люд и старался, чтобы народ жил хорошо. При этом Андрей искренне, всей душой, любил Бога, постоянно молился, строил монастыри и богато украшал церкви.

Выслушав красочный рассказ сестры о жившем восемь веков назад князе, Степка наивно воскликнула:

– Ой! Он мне нравится. Тот еще парень!

Все рассмеялись. Софья рассказывала дальше:

– Не только тебе он нравится, древним летописцам, его современникам и историкам прошлого, он тоже нравился. Они писали о князе: «Андрей был столько же храбр, сколько и умен, столько же расчетлив в своих намерениях, сколько и решителен в их исполнении». Родился князь Андрей в нашем Суздальском краю в 1111 году, умер в 1174-м, был канонизирован Церковью в лике благоверного князя двести лет назад. Мощи его и сейчас хранятся в Успенском соборе города Владимира. Жизнь князя закончилась трагически от рук предателей. «Князь Андрей, – написал летописец, – был умник во всех делах, а погубил смысл своим невоздержанием, распалился гневом, возгордился и напрасно похвалился, а похвалу и гордость диавол вселяет в сердце человеку» [3]3
  Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – М.: Эксмо, 2011.


[Закрыть]. Еще святой апостол Иаков сказал: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать [4]4
  Иак. 4, 6.


[Закрыть].

– Но не нам его судить! – строго продолжала Софья. – На все воля Божия!

– Жаль его! Ох, как же жаль, – заплакала Степка.

На очередных вечерних посиделках она опять пытала сестру, желая узнать историю подаренной ей Боголюбской иконы Богородицы и все о сотворенных ею чудесах.

– Князь Андрей, – рассказывала домочадцам Софья, – был любимцем отца, великого князя Киевского. Он решил сделать его своим наследником, поселил Андрея рядом с Киевом в городке Вышгороде. Но Андрей не хотел быть Великим князем Киевским. Он любил наш северный Суздальский край. Поэтому князь умышленно совершил грех, нарушив волю родителя. Из Вышгородского женского монастыря он украл чудотворную старинную икону Богородицы, написанную, по преданию, самим евангелистом Лукой. Тайно ночью князь Андрей убежал из Вышгорода вместе с иконой, своей семьей и несколькими верными людьми. Беглецы, сплавляясь по рекам, приблизились к его вотчине, городку Владимиру. Оставшиеся десять верст они должны были преодолеть по суше, но сделать этого не смогли. Неожиданно чудотворная икона далее ехать отказалась – лошади, впряженные в возок, в котором везли святыню, будто застыли, не трогались с места. Пришлось распрягать лошадей и располагаться на ночлег в небольшом селении, недалеко от речки Нерли.

Князь, конечно, волновался, не ложился спать, молился, прося прощения за грех перед Богом и отцом. К молодому человеку все же пришел сон, в нем ему явилась Сама Царица Небесная и велела доставить Ее икону во Владимир, а самому оставаться на этом месте и жить здесь. Он выполнил веление Божией Матери: водворил чудотворную икону в главном городе своих владений – Владимире. С тех пор она стала утверждать над этой землей Божие благоволение. До сего дня нам всем известны ее чудеса и имя, которым она с тех пор стала называться, – Владимирская икона Божией Матери. Сам же князь вернулся на берег реки Нерли в сельцо Боголюбово, где видел в вещем сне Царицу Небесную. Два мастера-иконописца со слов князя написали увиденный им образ Божией Матери на иконах, которые сегодня известны всем нам как Боголюбские. Выполненные в стиле греческого письма эти иконы были очень схожи между собой. Однако на одной из них у ног Пресвятой Богородицы, стоящей во весь рост в ярком одеянии со свитком в руках, был изображен сам князь Андрей, стоящий перед ней на коленях, на другой – князя не было, а только Божия Матерь.

Боголюбская икона Божией Матери

Так появилась икона из нашего собора. Не могу сказать, была ли она списком или той самой старинной иконой. Скорее всего, это список. Экспертиза специалистов, сами понимаете, была мне недоступна, да и проведение ее никогда не приходило мне в голову. На той иконе, которая хранится у меня дома, князя Андрея нет. На ней – Царица Небесная в алом одеянии изображена во весь рост, Она держит в руках свиток, на котором написаны слова, с которыми Она обращается к Своему Сыну: «Владыко Многомилостивый, сыне и Боже Мой, молю Тя, да будет преблаженная благодать на людех Твоих и светозарный луч славы Твоея да нисходит выну на место, Мною выбранное…» С небес благословляет Ее Господь. Она смотрит на Него и молит Его за всех нас.

На месте чудесного явления Богородицы в селе Боголюбово князь возвел белокаменный храм во имя Рождества Ее. Когда церковь была готова и освящена, он, не жалея денег, великолепно украсил ее, а рядом построил замок, в котором и жил, и был позже убит.

Село, в котором князь поселился, называлось Боголюбово, и сам князь Андрей поэтому получил прозвище «князь Боголюбский», и икона стала называться Боголюбской.

Вскоре эта икона прославилась многочисленными чудесами: исцеляла народ от чумы, холеры и моровых язв. Чудеса стали проявляться сначала во Владимире, а потом и во многих других городах и местах России, куда привозили Боголюбский образ Богородицы и где молились ему, останавливая тем самым различные эпидемии. Списки чудесного образа старались иметь многие церкви нашей страны, и они тоже становились чудотворными.

При впадении реки Нерль в реку Клязьму, в полутора километрах от Боголюбова, в память о заступничестве Богородицы князь построил еще одну каменную церковь, по-моему, самую красивую на Руси [5]5
  Дата постройки храма точно не установлена. По современным данным, на основании летописной информации и по «Житию Андрея Боголюбского» считается, что это 1158 год.


[Закрыть]. Она сохранилась и носит имя церковь Покрова на Нерли. Я видела эту церковь. Она просто восхитительна, украшена резными рельефами. Изображенный на наружной ее стене псалмопевец – царь Давид – благословляет всех двуперстным крестом, а его левая рука держит псалтырь. Разные звери, птицы и женские лица окружают царя Давида со всех сторон. Эта красивая церковь приумножила славу князя, ведь расположена она на искусственном холме посреди реки на перекресте очень важных тогда водных торговых путей. Фундамент ее уходит в землю на пять метров. Эта воздушная белокаменная церковь была построена заморскими мастерами-художниками, выписанными князем со всего света. Белый камень для ее стен был привезен из покоренного Андреем Боголюбским Булгарского царства. А вокруг церкви разместился мужской монастырь.

На украшение церкви пошло пятнадцать фунтов золота, много серебра и жемчуга, церковная утварь и иконы были отделаны драгоценными каменьями и финифтью. Своей красотой храм поражал современников князя Андрея, иноземцев и жителей самой столицы, Киева, а в наше время продолжает удивлять всех, кто его видит.

Бывший захолустный городок Владимир разросся и стал при правлении князя Андрея столицей северной Руси вместо Ростова Великого. В древние времена святой Владимир, крестивший Русь, крестил на этом месте народ, тут живший. Здесь он построил город, назвал его своим именем и оставил владимирцам первого православного епископа Федора.

На месте бывшей старой церкви, построенной дедом князя Андрея Владимиром Мономахом, князь начал строить еще один новый каменный храм. На строительство нового собора в честь Успения Богородицы он также пригласил иноземных мастеров. А у них учились наши талантливые люди. В невероятно короткий для того времени срок, всего за два года, строительство завершилось. Новый храм поражал своим великолепием и богатым убранством, соперничая со столичным Киевом. Невиданной красоты собор хранил в своих стенах увезенную ранее князем Андреем из владений отца из города Вышгорода старинную чудотворную икону.

С тех пор она получила свое имя, всем нам известное, – Владимирская икона Божией Матери, – повторила еще раз Соня. – Эту икону я не только видела своими глазами, но и молилась перед ней. Никогда не забуду великолепие собора и потрясающее богослужение с участием множества священнослужителей.

О своей поездке во Владимир Соня тоже рассказала домашним. Ей довелось побывать в тех краях с хором певчих храма Христа Спасителя. Подобные выезды проводились для расширения кругозора молодых певчих главного московского собора, для того, чтобы ближе познакомить их с историей страны. Со своим хором приезжал сюда и его дирижер – Александр Васильевич Александров.

Домашние долго не отпускали Соню, выспрашивая все новые подробности. Засиделись до позднего вечера. Даже отец не ушел спать, задавал дочери разные вопросы.

Соня рассказала, что внешние поверхности стен Успенского собора были отделаны мраморными плитами, а внутренние – кованым золотом и драгоценностями. Одних только серебряных люстр, служащих для освещения храма, – паникадил – было двадцать, да еще четыре – из золота. Пол был медным. А сколько дорогих украшений окружало чудотворную икону Владимирскую – Соня даже не бралась перечесть.

Владимир по красоте и убранству своих храмов успешно соперничал в те времена с древней столицей Киевом. Даже Золотые ворота были здесь красивее, чем столичные.

– Боголюбская икона, – объясняла родственникам Софья, – Царицы Небесной появилась в трудное для князя время. Вместе с чудотворной иконой Владимирской она помогала Андрею в тяжелых ратных подвигах; благодаря этим иконам росла популярность князя среди народа и церковнослужителей.

– Икона Боголюбской Божией Матери неслучайно не один век стояла в нашем местном храме, – говорила Софья. – Рязанские князья, современники князя Боголюбского, были в те далекие времена союзниками князя Андрея в жарких битвах с врагами за объединение северных русских земель. Жизнь и постоянная борьба князя с враждебно настроенными жадными родственниками способствовали в дальнейшем формированию российской государственности, возвышению Москвы как столицы страны.

– Сегодня, – говорила Софья со слезами на глазах, обращаясь к сестрам, – в тяжелые грешные времена, не только я, но и все вы назначены Церковью хранителями нашей Боголюбской святыни. Сейчас она находится у меня дома, но вы все должны помнить о ней всегда! Каждая из вас, моих сестер, должна мне помогать в ее сохранении и никогда не забывать о нашей общей святыне! Клянитесь мне, если погибну, беречь ее и охранять, не жалея своей жизни! – наказывала Софья внимательно слушавшим ее сестрам. – Мы все сохраним память о князе в своих сердцах и будем молиться Богу и Царице Небесной перед Ее иконой:

«Ангелов превысшую вся Небесныя силы величают Тя, Богородицу Царицу, мы же грешнии на земли, чудному Божию о Тебе смотрению дивящеся, всею душею, сердцем и устами дерзаем глаголати: Радуйся, Благословенная в женах Дево Благодатная; радуйся, Всевышнего Мати, Духа Святаго пребывание. Радуйся, Боголюбивая Царице Богородице»[6]6
  Акафист Пресвятой Богородице пред иконой Ее, именуемой Боголюбская.


[Закрыть].

Растроганные сестры дружно, хором повторяли за Софьей слова молитвы.

Жених

С тех пор Степка как-то резко и неожиданно повзрослела, из девчонки начала превращаться в девушку. Она внимательно разглядывала свое лицо в мутное зеркальце, часто мыла и расчесывала белокурые буйные кудри, проявляла интерес к одежде, начала учиться у старших сестер шить себе платья. И в ней проснулся портновский талант. Платья у нее получались красивыми. Их одобряла мать, и они удостоились права храниться в специально сшитом для них из мешковины большом кульке. В таком виде наряды убирались в кованый сундук с сестринским приданым.

Ее перестали интересовать игры с детьми. Вечера напролет она рукодельничала и мечтала о женихе, похожем на князя Андрея, таком же красивом, сильном и храбром. Застыв у прялки или с иглой в руках, она представляла себе, как бы могла его пожалеть, какие бы песни ему спела и как бы защитила его от врагов.

Тем временем в стране и Данкове жизнь менялась коренным образом. В мире творилось непонятно что. Соседи стали ссориться между собой. Исчез урядник, всегда стоявший у переправы. Кто-то рассказал, что его убили. По улицам бродили незнакомые задиристые люди. Убили также соседа за то, что он защищал от поношения царя-батюшку. Говорили, что сам государь будто бы отказался править страной. Ужас-то какой! Спаси, Господи! По улицам стало опасно ходить поодиночке: пьянки, драки, буйные, сбежавшие с фронта солдаты. Кричали о каком-то временном правительстве и свободе. Отец долго не возвращался из Питера. В церкви Степка пыталась что-то выспросить у священника, но батюшка рассердился, накричал на нее, велел молиться, а остальное – не ее ума дело!

Однажды после вечерней службы по дороге домой на нее напал противный парень Фимка, сжал ее своими ручищами, как клещами, и попытался повалить. Она испугалась и закричала ему прямо в ухо так громко, как только позволял ее и без того сильный голос: «Дьявол!» Совершенно оглушенный, он отшатнулся. Степка воспользовалась моментом, вырвалась из его цепких рук и убежала. Мать дома сильно ругалась, велела девкам сидеть по лавкам, прясть пряжу и молиться.

Тем временем из Москвы приехала Софья, она привезла с собой своего маленького сынишку, резвого, смышленого и веселого. Они со Степкой мгновенно подружились. По словам сестры, обстановка в Москве была не лучше, чем здесь. Соня надеялась переждать лихое время у родителей, но ошиблась, испугалась всего, что происходило вокруг, и начала собираться обратно в Москву.

Неожиданно вернулся из Питера отец, расстроенный и сердитый. Сказал матери: «Россия погибла!» Мать плакала. Сестры испуганно притихли. Отцу надо было бы работать в огороде, но он несколько дней отлеживался на печке, тяжело вздыхал. Степка, как обычно, ходила на службы в церковь, но прихожан в храме становилось все меньше и меньше.

Через несколько дней отдохнувший и пришедший в себя отец радушно встречал внезапно нагрянувших гостей. Ими оказались сваты, присланные местным богатеем, который хотел взять в жены своему сыну-наследнику Ефиму младшую из сестер – Степку. Родители радовались. Пили самогон. Степка и сестры подавали закуски. Но девушка была сама не своя – на нее обрушилось горе. Она сначала «обмерла», а потом заплакала. Женихом оказался тот самый противный парень Фимка, который преследовал ее на улицах Данкова. Он был известным в городе хулиганом и лоботрясом. Кроме всего прочего, парень с рождения хромал, из-за чего не был призван в армию, в то время как его сверстники воевали на Первой мировой войне.

Казалось, целый мир обрушился на Степку, сдавив ей грудь. Вдребезги разбились все ее хрустальные замки, и, думала она, мечты теперь останутся только мечтами. Родители хрустальными замками и мечтами дочери не интересовались и ударили по рукам. Свадьбу назначили на конец лета, после окончания Успенского поста. Проводив гостей, отец устроил невесте трепку за непослушание, нелюбезное обхождение с гостями, после чего, довольный, еле держась на ногах, полез спать на печку. Карабкаясь наверх, обернулся и прикрикнул на дочь:

– Не перечь! Все слюбится и поправится! Из Святого Писания известно: не муж создан для жены, но жена для мужа!

Степке было так плохо, что она жить не хотела. И побежала бедная девочка на Дон – топиться. Не выходить же замуж за хулигана и дурня Фимку! Слава Богу, что свидетелем этого стала Софья. Она побежала за сестренкой, желая ее утешить, и вытащила ее из реки, уже наглотавшуюся речной водицы. Всю ночь Соня не отходила от несчастной невесты, сидела около нее, держа за руку. Потом, сжалившись над ней, она тайком дала сестренке денег на дорогу в Москву, объяснила, как ее там найти. Утром семья проводила дорогую гостью домой к мужу. Степка притаилась, по-взрослому обдумывая свою судьбу и план побега. Она прощалась с городом, где появилась на свет и провела всю свою, пока еще короткую жизнь. Степка выбрала удобный момент, когда все семейство работало в поле, и сбежала в столицу вслед за сестрой.

Москва-спасительница

В то время на железнодорожном вокзале в Данкове творилось что-то несусветное. То какие-то анархисты, кричавшие о свободе личности и затеявшие склоку с бабами, нарушили порядок в очереди за билетами, а Степке нужно было попасть на поезд Елец – Москва. То пьяницы распугивали людей, устраивая безобразные драки. В отчаянии, плача, с трудом пробиваясь к билетной кассе, Степка причитала:

– Господи, помилуй!

Добраться до Москвы было непросто. Поезда ходили редко и были переполнены. Солдаты Первой мировой возвращались домой, масса мирных жителей перемещалась по стране в разных направлениях, пытаясь найти безопасное место, не говоря уже о появившихся в огромных количествах жуликах и спекулянтах. Казалось, вся Россия, весь ее народ стронулись со своих насиженных мест.

Долго пришлось стоять Степке за билетом в третий класс, ей казалось, что до нее очередь не дойдет никогда. Все-таки она получила проездной билет на сидячее место, правда, номер на нем не был указан. Устраивайся как хочешь. Вещей у девушки почти не было, только узел с предусмотрительно прихваченными тулупом и валенками на зиму. С родным городом, храмом, семьей, девушка простилась, замерев на пару секунд на подножке вагона. Только внутри вагона она немного успокоилась, стиснутая людьми. Так они все и стояли всю ночь, пока поезд шел к Москве. Она не спала, не ела, только беспрерывно и напряженно молилась, обращаясь в основном к Боголюбской иконе Богородицы. Степка упорно стремилась к ней, в Сонин дом, и взывала к Богу о помощи.

И вот, наконец, Москва. Город был темным, тревожным и грязным. По улицам то строем, то поодиночке или небольшими группами расхаживали солдаты. Где-то слышались выстрелы. Степка долго шла пешком. Добравшись до распахнутой двери подъезда большого красивого дома, стоявшего недалеко от храма Христа Спасителя, – надо же, как повезло сестре, – поднялась по широкой лестнице наверх. На звонок из нужной квартиры вышла изящно одетая горничная, за ней выбежал мальчик, – это был Степкин племянник. Обняв ее ноги, он звонко закричал:

– Степка, Степка приехала!

За ними появился нарядный господин, отшвырнул ребенка в сторону ногой в блестящем ботинке, закричал:

– Не трогай ее. У нее, наверняка, вши! – А ты, – сказал он Степке, – пошла вон! – и захлопнул перед ней дверь.

Степка долго сидела на лавочке во дворе, заливаясь слезами и непрерывно молясь. Наконец, после окончания вечерней церковной службы приехала на извозчике Соня. Сестры обнялись, Соня тоже заплакала, глядя на рыдавшую сестренку. Так, утирая слезы, они вместе и поднялись в квартиру. Дверь сестра открыла своим ключом и провела путешественницу прямо в ванную комнату, от великолепия которой Степка онемела. Потом раздетую девушку Соня отмывала и оттирала с помощью горничной Маши. Всю ее одежду собрали в мешок и выбросили на помойку. Соня коротко подстригла Степке волосы, а Маша обрядила ее в свою чистую одежду. Мальчик крутился вокруг, желая хоть чем-нибудь помочь женщинам, но только мешал, путаясь под ногами. Потом сестры сидели в просторной кухне и ужинали. В новом обличии Соня привела Степку в гостиную, где в уютном кресле отдыхал ее муж. Увидев преображенную гостью, он встал, оглядел ее с ног до головы, задумчиво сказал:

– Однако… – и вышел.

Тут Степка увидела ее, знакомую Боголюбскую икону, на ней во весь рост стояла Богородица в красном длинном одеянии. Икона возвышалась над полом на специальной резной подставке. Божия Матерь с любовью смотрела на уставшую, пораженную всем пережитым и увиденным Степку. Девушка, не чувствуя ног, рухнула перед иконой на колени и снова залилась слезами. Удивительно, сколько слез может поместиться в человеке!

Следующим утром Сонин муж ушел куда-то. Маша увела ребенка гулять. Сестры остались одни и принялись обсуждать сложившуюся ситуацию.

– Видишь, – сказала Соня, – с мужем живем мы плохо. У меня тебе жить нельзя. Вскоре родится наш второй ребенок. Подожду, когда после родов муж запишется отцом ребенка, чтобы у малыша был законный отец, и разведусь с ним. Тебе надо самой устраиваться в жизни. Начнем сегодня же. Твердо и точно запомни, что я тебе скажу, иначе пропадешь.

План Сони оказался по-женски хитрым, наивным, но вполне выполнимым. Вечером с мальчиком на руках, представляясь его нянькой, Степка отправилась вместе с сестрой воплощать в жизнь составленный ею план.

Извозчик привез их к огромной фабрике. Кирпичные красные многоэтажные корпуса стояли темные и пустые. Недалеко от фабрики, на соседней улице, в красивом барском особняке светились окна. Туда и направились сестры. Дом принадлежал бывшему хозяину предприятия, яростному врагу наступающей новой власти. Почувствовав, что поладить с ней он не сможет и жизнь его в опасности, он с семьей и деньгами уехал за границу, бросив свое детище. Персонал и рабочие частично разбежались. Цеха опустели, фабрика встала. Чтобы избежать ее разрушения и разграбления, ответственность за нее взял на себя ревком – революционный комитет фабрики. Возглавлял его молодой, только что окончивший университет парень. Он был убежденным большевиком, хорошо знавшим Ленина и горячо разделявшим его убеждения. Все обращались к нему «на ты», но называли полным именем, уважительно. Он пришел в этот вечер в бывший хозяйский дом для встречи с Софьей.

Сестра ранее была знакома с уехавшим промышленником, ценителем церковного пения и знала историю этих мест. В XVIII веке большой участок московской земли в черте города, на котором теперь стояли цеха фабрики, принадлежал семейству дворян Всеволожских. Здесь располагалась их усадьба. Николай Сергеевич Всеволожский [7]7
  Николай Сергеевич Всеволожский (1772–1857) – русский государственный и военный деятель, историк, топограф, библиофил.


[Закрыть], один из представителей этого рода, был известным библиофилом. Он даже построил печатную мастерскую в своей усадьбе, она и теперь находилась в одноэтажном здании среди фабричных корпусов. С 1875 года усадьба стала собственностью обрусевшего француза, купца первой гильдии Клавдия Осиповича, или Клод-Мари, Жиро. Он построил здесь самую крупную в Российской империи шелковую мануфактуру с тысячью семьюстами современными ткацкими станками и четырьмя тысячами наемных рабочих, выпускавшую дорогие шелковые ткани, которые пользовались спросом у состоятельной части населения как у нас в России, так и за границей. Хозяином фабрики, сбежавшим за границу, был сын того самого Жиро…

Предприятие было огромным. Здесь были не только современные станки и оборудование, но и некоторые удобства для рабочих: общежитие, амбулатория с фельдшером, столовая. Имелся и самодеятельный хор рабочих, исполнявший в основном церковные песнопения. Софья, уважаемая промышленником за свой талант, была своего рода постоянным консультантом, дирижировала хором и часто участвовала в домашних богослужениях фабриканта. Он уехал, а хор остался. Узнав о его бегстве, Софья решила хор не бросать. Она изменила его программу, добавив в репертуар революционные и народные песни. Часть хористов тут же исчезла, но хор очень быстро пополнился решительной революционной молодежью. Председатель ревкома считал работу Софьи очень нужной и важной как для дела революции, так и для повышения производительности труда. Он и сам частенько, несмотря на занятость, находил время для пения. Этим рабочим местом Софья дорожила, особенно последнее время, – из-за изменившейся ситуации в семье и в государстве она очень нуждалась в деньгах.

Степка изо всех сил старалась ни в чем не нарушить Сониных наказов, чувствуя, что от того, как она справится, зависит ее дальнейшая жизнь. В тот вечер Софья, надев на голову сестры красную косынку, поставила Степку с мальчиком на руках перед хором. Исполняли революционный гимн «Варшавянка». Соня велела Степке петь, чтобы показать всем присутствующим, какой силой и красотой обладает голос девушки. Затем Степка, отдав ребенка матери, пела русские народные песни. Ее «Дубинушка» имела бурный успех. Голос певицы, конечно, был иным, чем у Шаляпина, который исполнял эту песню великолепно, но Степка спела ее на свой веселый лад, приплясывая на месте, вконец покорив этим присутствующих и самого председателя ревкома. Он спросил:

– Ты кто такая?

Степка ответила, как учила Софья, что она – нянька, но больше не хочет быть прислужницей буржуйки, она за Ленина и просит принять ее в рабочие. Вопрос был решен на месте. Степаниду единогласно приняли в штат мануфактуры чернорабочей, а узнав, что ей негде жить, поселили в пустующей комнате особняка, который в скором будущем стал общежитием для рабочих. Соня с мальчиком на руках уехала домой без сестры.

Жизнь Степки круто и волшебным образом изменилась. Она хорошо усвоила, что не стоит говорить лишнее и нельзя поминать имя Господа Бога и батюшки царя. Нужно было срочно снять и спрятать как можно надежнее нательный крест и никогда не крестить лба при людях. Пережив сильный шок, Степка впервые в жизни рассталась со своим крестом. Она судорожно искала способ, как спрятать его поближе к телу. Теперь нельзя было также рассказывать о своих посещениях церкви, но к месту и не к месту нужно повторять, что она за Ленина.

С раннего утра новая сотрудница фабрики принялась за уборку прокуренного, покрытого грязью и засыпанного подсолнечной шелухой дома, мела и мыла коридоры и лестницы. Ревком занимал второй этаж бывшего буржуйского особняка. Весь день народ шел в этот дом к молодому начальнику, сидевшему в большом зале за огромным письменным необыкновенно красивым столом, заваленным бумагами. Стояли шум, крики и ругань, вплоть до драк.

Пару дней спустя в ее жилище подселились еще две девушки, новые работницы фабрики, потом еще две. Будучи человеком доброжелательным и обладая природным тактом, Степка подружилась с соседками на долгие годы. Фабрика стала их домом, их заботой и судьбой. Деревенская девушка, искренне веровавшая в Бога, оказалась в обществе веселых девчат, считавших, что Бога не существует, и пропагандировавших свободный образ жизни. Крестов они не носили. А Степка догадалась зашить свой маленький крестик в красивый поясок, с которым она уже никогда не расставалась, к тому же он очень украшал ее простую одежду.

Это время было исторически переломным – временем рождения Страны Советов. В Питере в эти дни большевики штурмом взяли Зимний дворец. В Москве то и дело вспыхивали вооруженные столкновения. Вместо царя теперь правил СНК – Совет Народных Комиссаров – во главе с Лениным.

Рассуждать на политические темы фабричным девушкам было некогда. Однако в скором времени все они, возглавляемые самим Предстоятелем Русской Православной Церкви, священниками храма Христа Спасителя и множеством московских священников из других церквей, шли к Кремлю крестным ходом, прося СНК запретить стрельбу и военные действия в Москве.

Живя в бывшем буржуйском особняке, в жарких спорах девушки решали, нужен ли им вновь поставленный во главе Церкви Патриарх всея Руси Тихон, – обходилась же Церковь без патриархов со времен Петра Великого. Степка тайно была уверена, что он очень нужен, что в эту сумасшедшую эпоху Патриарх послан растерянным людям Самим Господом. Она радовалась, горячо благодарила за эту милость Бога. Тем не менее, вспоминая строгие наказы Софьи, держала язык за зубами.

В строгой секретности ото всех Соня, ехавшая на службу в храм Христа Спасителя, в условленном месте подсаживала в свою коляску Степку, которая помогала в церковных службах и получала за это небольшие деньги.

Постепенно жизнь обеих сестер как бы разделилась на две части: тайную Божию и активную советскую. Это было тяжело, тревожно и совестно, но иного способа выжить в сложившейся ситуации сестры не знали и лучшего придумать не могли.

Пока на предприятии дело не было налажено, все трудились здесь бесплатно, на энтузиазме, изворачиваясь, чтобы добыть себе пропитание, кто где мог. Молодые ревкомовцы, большевики-ленинцы энергично перенимали профессиональные знания у специалистов, бывших управленцев, согласившихся служить новой революционной власти. Не было сырья, топлива – вообще ничего не было, но воля к победе, желание построить новую жизнь по своим меркам и представлениям у ревкомовцев были непоколебимы. Их вожак, Олег, всегда оставался энергичным и неутомимым. Степке он нравился своей схожестью с образом князя Андрея Боголюбского, жившим в ее сердце, таким, каким она себе его представляла. Про себя Степка называла его «Олежек» и молилась за него Господу. Работал молодой начальник просто на износ. Постоянно спеша, он лишь коротко кивал Степке, скребущей пол в коридоре. Кроме того, у Олега была невеста, тоже входившая в ревком. Степка застывала на месте при встрече с ней, необыкновенной красавицей, восхищалась ее умом, считала себя при этом серой мышкой и непроходимой деревенской дурехой. Единственное, что Степка не понимала, почему красавица Лариса коротко стрижет волосы и ходит в мужских штанах и мужицких сапогах.

Не очень разбираясь в сути происходящего, Степка все же видела, что новая власть враждебна по отношению к Церкви, а значит, враждебна и ей, Степке. Но в одном она все же была согласна с товарищем Лениным, с тем, что он говорил: «Учиться, учиться и еще раз учиться!» Вечерами, закончив уборку, Степка отправлялась в одну из школ, открытых новой властью для ликвидации безграмотности населения. Училась она увлеченно и жадно.

Окончив эту школу, девушка поступила в вечернюю школу рабочей молодежи. Вскоре ее приняли в комсомол. Степке стали доступны книги и газеты. Чтение превратилось в ее каждодневную насущную потребность. Мужики и парни, постоянно навязывавшие ей свое общение, ее не интересовали, а если кто-то из них был чрезмерно настойчив, она за словом в карман не лезла, – всегда умела постоять за себя. У нее не было времени на разные глупости.