Текст книги "Круговорот времен"

Вскоре фабрику национализировали, и производственные дела стали налаживаться.

Но ужасные невероятные события происходили постоянно. То царь-батюшка Николай Второй отрекся от престола и его вместе с семьей арестовали; то народ разделился на белых и красных и началась братоубийственная война, называемая гражданской.

Жарким июльским днем стало известно, что в Екатеринбурге расстреляли императора Николая вместе с женой и детьми, а затем и всех его близких. Не успела Степка опомниться от этого ужасного известия, как Олег Иванович объявил другую новость, свидетелем случившегося он был сам: эсерка Фанни Каплан стреляла в Ленина и чуть его не убила.

Степка, рыдая, горячо молилась, забыв все наставления Софьи. Молилась за упокой души убитого царя, прося Бога простить его, и за Владимира Ленина, приказавшего царя убить, но и хотевшего, чтобы все учились, были сытыми и работали только восемь часов в день.

– Исцели и вразуми, Господи, раба Твоего Владимира Ленина! – просила она, рыдая.

Степка чувствовала себя больной от страшных вестей, от плохого питания и постоянных тревог. Жила она как в тумане. Вокруг плакали все, как бывшие – белые, так и новые – красные.

Но время летело быстро, и постепенно тяжелые впечатления потускнели и ушли в прошлое. Степка была непрерывно занята. Она постоянно чему-то училась с раннего утра до позднего вечера. Трудясь на фабрике, она видела, что и ее вклад не проходит даром. Она активно участвовала и в комсомольской работе, гордилась, что помогает правому делу пролетариата. Комсомол был в первых рядах борьбы за новую счастливую жизнь. Ее швабра и тряпка стали требоваться не только в администрации, но и в возрождающихся цехах и на многочисленных разнообразных складах. Целыми днями приходилось носить и двигать неподъемные тяжести. Она не жаловалась и не роптала, с детства зная: Кто не хочет трудиться, тот и не ешь![8]8
  2 Фес. 3, 10.


[Закрыть] И хор она не бросала, и хор их набирал популярность. «Смело, товарищи, в ногу!» – пела она, выступая в рабочих коллективах Москвы, на различных посиделках и во время застолий.

Времени на общение с Богом катастрофически не хватало. Работали сменами. Выкраивая свободные часы, она старалась помогать Соне в храме Христа Спасителя, иногда заменяя ее на службах, когда та отсутствовала из-за неотложных семейных дел. Не хватало времени, чтобы пойти на исповедь, покаяться в своих грехах священнику. Для этого нужно было совершить еще один грех – сказаться на работе больной. А грешила она и без этого много: пела и плясала в пост и в святые дни, ела что попало, защищая себя, выкрикивала непотребные слова нахалам, требовавшим ее внимания.

Беготня, волнения, усталость, плохое питание тянулись долгими месяцами. Наконец, не выдержав серьезных нагрузок, недоедания и постоянных душевных переживаний, девушка серьезно заболела пневмонией, с которой истощенный организм не мог справиться. И попала в больницу.

Это была Голицынская больница для бедных, построенная еще в 1802 году на деньги, завещанные тогда уже умершим князем Дмитрием Михайловичем Голициным «на устройство в столичном городе Москве учреждения Богу угодного и людям полезного». Теперь это Голицынский корпус Первой городской клинической больницы им. Н.И. Пирогова, расположенной на Ленинском проспекте.

Состояние Степки было тяжелым. Скорее всего, она бы не выжила, не вмешайся в ситуацию Олег. Он заметил, что фабричный хор захирел, из хора исчезла Степка, и выяснил, что она в больнице. В результате больную, еле живую Степку неожиданно навестила красавица Лариса. Она передала исхудавшей и кашлявшей девушке огромный сверток со всяческой едой и бумажный конверт с документами. Лариса рассказала, что они с мужем уезжают на фронт воевать с Антоном Деникиным, добровольческая белая армия которого почти два года воюет против красных, и надеются вернуться с победой. Красные победили Деникина, но домой Олег и Лариса не вернулись, отдав за молодую страну трудящихся свои жизни…

В конверте, оставленном Ларисой, Степка нашла короткое письмо Олега Ивановича, в котором он советовал ей обратиться к его другу, работавшему на военном заводе у Пресненской заставы. Она теперь грамотная, может выполнять более квалифицированную работу. К письму прилагалась путевка, выданная заводским комитетом фабрики, направлявшая Степку на рабфак. Окончив рабфак, считал Олег, она могла бы продолжить свое музыкальное образование в консерватории. Степка снова плакала, благодарила товарищей Ларису и Олега и, конечно, Господа Бога за все их благодеяния.

Выписавшись из больницы и немного окрепнув, она воспользовалась советом Олега и устроилась на военный завод. Большое мощное предприятие Степке понравилось. На новом месте работы справку о том, что у нее порок сердца, обнаруженный при лечении, и истощение организма после воспаления легких, она показывать не стала.

Комсомол

Страна громко пела: «Нам песня строить и жить помогает…»

Молодое государство – СССР – преодолевало тяжелые последствия войны и революции. Ранее не известное в истории человечества правление страной пролетариатом являло невиданные успехи в труде, образовании, в создании мощной военной промышленности. Безграмотные и малограмотные люди упорно и ожесточенно приобретали новые знания и навыки, – рождалась советская интеллигенция.

«Учиться, учиться и еще раз учиться!» – в который раз твердила Степка ставшие любимыми слова наказа комсомольцам вождя революции Ленина. «Учиться!» – стало ее главным смыслом и делом жизни. Теперь грамотные комсомольцы умели и готовы были превозмогать любые трудности. Комсомол всегда был впереди во всех невероятных достижениях страны. Вперед! С песней!

И там, где была Степка-комсомолка, всегда была песня. Жила она беззаботно и счастливо, год за годом профессионально и физически укрепляясь и взрослея вместе со страной и ставшим ей родным предприятием. Работала она техником в инструментальном цехе завода, выполнявшего сложные военные заказы. От рабочих и от нее лично требовались точность, внимание и аккуратность. Рабочие относились к Степаниде с уважением, как к грамотному специалисту, хорошо разбиравшемуся в их профессиональных трудностях, а также как к веселой, красивой и голосистой девушке. Скучать ей было некогда: воскресники, субботники, сверхурочные авралы! К трудностям не привыкать, зато весело, полезно для страны и для улучшения ее личного материального положения. Ей полагались и различные льготы: бесплатный отдых на море в заводском профилактории, экскурсии по стране. Лагеря и палатки, концерты для друзей и для рабочих коллективов стали для нее обычным делом. А еще и рабфак. Без сил добиралась она поздним вечером до комнаты в общежитии, где жила с двумя девушками, ставшими ее верными подружками. Но, коснувшись головой прохладной подушки, Степка плакала.

– Господи, прости меня – окаянную, некогда мне и невозможно явиться в Божий храм, петь на клиросе! Сам видишь, Господи, не могу даже доехать до церкви, – жаловалась она, прижимая к губам свой красивый поясок с зашитым в него нательным крестом.

Жизнь заставляла ее быть проворной и бежать вперед без остановки год за годом.

Тайное убежище

Тем временем сестра Степаниды Соня вышла замуж во второй раз. Несмотря на то что ее семья увеличилась, квартиру ее уплотнили, вселив в нее, как тогда было принято, еще две бездомные пролетарские семьи. Новый супруг, артист одного из московских театров, искренне любил Софью. Он по-отцовски бережно относился к ее сыновьям от первого брака, не делая различий между ними и своей родной дочерью, которая тоже жила с ними. Тем не менее безоблачного счастья в семье не было. Политические и религиозные убеждения супругов, к сожалению, оказались противоположными. Муж Сони был членом партии большевиков и атеистом. Большая икона Богородицы, занимавшая центральную часть стены их комнаты, его раздражала. Он требовал выбросить икону на свалку.

Софья была в отчаянии. Как спасти святыню от уничтожения, она придумать не могла. Церкви повсеместно закрывались. Знакомые люди, даже верующие в Бога, старались не афишировать свою веру и прятали домашние иконы. Так что не было никакой возможности отдать святой образ кому бы то ни было.

На помощь пришла Степанида. Сестры теперь виделись редко, Степка старалась прийти в дом Сони, когда там никого кроме сестры не было. Однажды она привела с собой рабочего с соседней стройки. Он принес большой лист фанеры, инструменты и гвозди. Сестры выгрузили из платяного шкафа одежду, грудой свалив ее на пол. Ловкий веселый парень загородил изнутри заднюю стенку шкафа фанерой. За этой фанерной стенкой на многие годы нашла свое пристанище и убежище Боголюбская икона Богородицы.

Муж, вернувшись домой и не увидев на стене раздражавшую его икону, пришел в хорошее настроение и похвалил жену. И Софья вздохнула с облегчением, наконец, ее перестали допекать домочадцы.

В доме Софьи воцарился покой, никто не обнаружил спрятанную в шкафу икону. Никто не подозревал, что рядом с ними находится эта драгоценная реликвия и дожидается своего освобождения из потайного отделения платяного шкафа.

Правда, случалось и такое: однажды один из сыновей застал мать и тетку Степаниду, стоявшими на коленях перед распахнутыми дверцами шкафа и вслух молящимися на платья и костюмы.

– Ну, что с них взять? – решили родственники. – Сумасшедшие! Совсем свихнулись от своих молитв.

В спорах о религии сыновья всегда соглашались с отцом. От матери мальчики унаследовали музыкальный слух и хорошие голоса, но пели только в школьных хорах и в художественной самодеятельности.

Казалось, все налаживается, но как-то весной в год Степкиных трудовых ударных успехов в семью Софьи пришло большое горе. Это случилось после уничтожения храма Христа Спасителя, одного этого было уже достаточно, чтобы они заболели. Но вслед за этой бедой пришли и другая, и третья. Погиб в борьбе за советскую власть ее старший сын, совсем еще мальчик, комсомолец. Вслед за ним похоронили младшего Сониного ребенка, умершего от дифтерии. Единственного, оставшегося в семье после смерти братьев ребенка, девочку, также заболевшую дифтерией, удалось спасти.

Отец души не чаял в дочке, всячески баловал ее, не понимая, что растет она ленивым и эгоистичным ребенком, круглой троечницей и грубиянкой. Вокальные и артистические таланты у дочки замечены не были.

Софья тем временем осталась без работы, и одинокая бездетная Степка поддерживала ее, помогая деньгами.

Стахановец

Степанида долго не выходила замуж, жила в ставшем ей родным заводском общежитии. Наконец, она сдалась и приняла предложение одного из претендентов на ее руку и сердце, фрезеровщика, красивого парня, ударника социалистического труда, стахановца.

Жених Степаниды имел атлетическое телосложение, на танцах пользовался успехом у девушек, получал высокую зарплату и постоянные премии, его фотография не сходила с заводской доски почета. Одним словом, стахановец женихом был завидным.

В то время Стахановское движение в СССР было массовым. «Маяком» его был Алексей Стаханов, забойщик шахты «Центральная-Ирмино» в Донбассе. В ночь с 30 на 31 августа 1935 года он добыл в три раза больше угля, чем полагалось по норме. Это стало двигателем социалистического соревнования. В разгар этого рабочего движения в Кремле прозвучала фраза: «Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселей!»

И жизнь Степаниды с замужеством в подтверждение этой сентенции резко улучшилась. Веселья прибавилось. Они с мужем чувствовали себя счастливыми, особенно когда переселились из общежитий, в которых оба жили, в свою, принадлежавшую только им двоим, комнату в коммуналке в центре Москвы. Круг знакомых Степаниды значительно пополнился знакомыми мужа, она устраивала званые обеды, они с мужем часто ходили в гости, постоянно их навещали многочисленные друзья и сослуживцы, засиживаясь за полночь. Степанида теперь часто наведывалась в парикмахерские и магазины с красивой одеждой.

С мужем она чувствовала себя защищенной и уверенной. Однако в ней жила обида. В Бога ее избранник не верил. Будучи невестой, Степка утешала себя тем, что, став его женой и рассказав ему всю правду о Христе, приведет его в церковь. К сожалению, этого не произошло, несмотря на ее любовь, тактичность и упорство. Расстраивало и было непонятным также и его отношение к книгам. Читал он только одну газету – «Советский спорт», не пропускал футбольные матчи и физкультурные соревнования. К религии и к тайным посещениям Степкой церкви он относился иронически, как к капризам ребенка. До свадьбы он довольно часто провожал ее в храм или встречал после вечерних служб. Обычно он ждал ее на улице, в храм не заходил и голоса ее в церковном хоре никогда не слышал. Венчаться отказался категорически. Веселую и многолюдную свадьбу они справили в Красном уголке завода. В качестве свадебного подарка предприятие наградило молодоженов крупной денежной премией.

Долгожданного ребенка она родила на тридцать пятом году своей жизни. Муж знал о ее проблемах с сердцем и жалел жену. Решение родить ребенка она сознательно приняла сама. Терпя муки в затянувшихся поздних первых родах, она пребывала в неимоверном напряжении всех своих жизненных сил. Ее молитва к Богородице была жаркой и непрерывной. Акушерки суетились рядом, врач уже предлагал разрушить голову младенца и вытащить его тельце, чтобы спасти мать. Степанида в ужасе отказалась и положилась на Бога, терпела родовые муки стоически. Она страдала, и ей было страшно, но она не теряла веру и уповала на Божию помощь. В отчаянии и надежде, теряя голос, роженица молила:

– Господи, помилуй!

И она родила нормальную, доношенную, правда, слабенькую девочку. Малютка тут же получила от матери имя Надежда. Священник по ее просьбе окрестил ребенка тайно даже от ее отца. Степанида решилась оставить работу, а заодно и учебу – ребенок требовал постоянной заботы. Предприятие не уволило ее, а предоставило длительный декретный отпуск без денежного содержания – она была на хорошем счету, ценным сотрудником. Молодая мать целиком посвятила себя слабенькой от рождения дочери и домашнему хозяйству, – консерватория для Степаниды осталась несбыточной мечтой. Церковный хор тоже пришлось бросить.

Скоро Степанида заметила, что ее муж отцовского чувства и интереса к малышке не проявляет. Материальное положение семьи ухудшилось из-за того, что Степанида оставила работу. Чтобы достойно содержать жену и дочь, муж работал сверхурочно, приходил домой поздно, уставший, раздраженный, а часто и нетрезвый. А дома беспокойный младенец мешал спать по ночам. Да и с женой отношения испортились. Вся погруженная в заботы о ребенке, она уже больше не могла развлекать его и его друзей своими песнями в веселых хмельных компаниях.

Стирая рубашки мужа, Степанида стала находить на них следы женской губной помады. Она знала, что верность в браке – это верность и в любви. Это как верность Богу, которая проявляется любовью к Нему. У нее был личный опыт глубокой веры, когда она ощущала и сознавала, что молитва достигает Божьего Престола. Она постоянно молилась и плакала, прося прощения за то, что молится подпольно, не в силах изменить текущую жизнь, что живет во грехе с невенчанным мужем. Известно, что любви всегда сопутствует жертвенность. Она жертвовала собой ради мужа, ради кровиночки-дочки. Муж на жертвы ради семьи не был способен. За ее слабодушие, неумение настоять на своем, думала она, послано ей от Вездесущего и Всевидящего Господа наказание. Сознавая это, она смиренно продолжала молиться Ему. Степанида отдавала себе отчет в том, что настоящей любви в их взаимоотношениях с мужем уже не осталось, как не было и веры мужа, и его прежней любви к ней, и даже любви к его родному ребенку у него не было. Была в их совместной жизни только греховная животная страсть и похоть.

Война

Прошло два года. На молодую Страну Советов свалилась огромная беда: 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Внезапное вероломное нападение фашистов застало нашу Родину врасплох. Ужасающе быстро враг приближался к Москве. Гитлеровский план блицкрига – скоротечной тактики ведения войны – предполагал взятие Москвы за две недели. Слава Богу, расчеты врага не оправдались. Но в сентябре немцы подошли к городу очень близко. Они уже разглядывали его улицы в полевые бинокли.

Государственный комитет обороны СССР 15 октября 1941 года принял решение об эвакуации Москвы и ввел в городе осадное положение.

16 октября по радио выступил с речью секретарь ЦК партии А.С. Щербаков. Из всех репродукторов неслись его призывы к гражданам: «Прекратить панику, драться до последней капли крови, самоотверженно работать. Паникеров привлекать к суровой ответственности. Все силы на отпор врагу!»

Степанидин завод, как и другие предприятия и учреждения, со всем оборудованием, рабочими и их семьями срочно эвакуировался на юго-восток страны. Для масштабной эвакуации промышленных предприятий задействовали весь подвижной состав города: пассажирские и товарные составы и даже вагоны метрополитена. Муж Степаниды в первые дни войны ушел на фронт. Степаниде, как его жене и сотруднице завода, и их дочке предоставили место в товарном вагоне. Она и еще несколько женщин с детьми разместились на сене, а в другом конце вагона в стойлах стояли коровы. Пассажирок от животных отделяла стена из плотно уложенного сена. Все бы ничего, однако состав в пути многими часами стоял на разъездах, пропуская поезда с военными грузами и ранеными. Удаляясь от московской осени, он погружался в южную жару. Не хватало воды и пищи, люди заболевали. Заболела и маленькая Надежда. Из стоявшего рядом с их поездом состава с ранеными пришел врач, унес девочку, вскрыл ей нарыв на шейке и вернул ребенка на сено. Однако Степанида этого уже не видела: ее, с температурой сорок, без сознания, сняли с поезда и отправили в сыпнотифозный барак на каком-то полустанке. В неразберихе потерялись ее документы и вещи.

Фамилию свою она назвать не могла – бредила и не помнила себя. Но она непрерывно поминала Бога, и ее записали как Богомолову. Поезд с маленькой Надеждой ушел дальше, и не было известно, куда он отправился и где была его конечная остановка.

Пути Господни неисповедимы. Кто-то позаботился об оставшемся без матери ребенке, одиноко лежавшем на сене рядом с коровами. А потом незнакомые люди, молившиеся своему богу и плохо говорившие по-русски, приютили и вылечили этого маленького несчастного человечка. Они отдали своих сыновей фронту, а взамен взяли непомерную ношу заботы об эвакуированных, приехавших с запада страны.

Степанида выжила и поправилась, но прибыла к месту расположения своего завода одна, без любимой доченьки.

Буквально с колес ее завод развернулся под открытым небом в выжженной солнцем бескрайней степи и начал, не теряя ни минуты, производить танки и орудия для фронта. Степанида встала к станку. В поисках дочери она обратилась за помощью в администрацию предприятия. Люди серьезно отнеслись к ее беде. Искали потерянного ребенка долго. Наконец, девочку нашли, потому что Степанида помнила, что они ехали в вагоне с коровами.

Малышку приютила местная женщина. Дочка обнимала за шею женщину, не понимавшую по-русски. Степанида радостно благодарила Господа за то, что она нашлась, но ее Надюшка совсем не желала общаться с ней, чужой тетей, не узнавала ее, свою мать, и даже плохо понимала ее язык. Зато она понимала слова смуглой женщины с плоским лицом, пугливо прижималась к ней. Эта женщина проявила милосердие к несчастному ребенку и помогала как могла своей стране.

И вот работая на военном заводе, Степанида прожила почти два года в чужом незнакомом доме, сроднившись со смуглой хозяйкой, приютившей ее дочку, с которой они знакомились заново и постепенно сближались.

Москвичи начали возвращаться домой из эвакуации в 1943 году. Немцев от столицы отогнали, но город оставался прифронтовым, и жизнь в нем была голодной и холодной. Вернулась и Степанида. Но своего дома она не нашла. Вражеская фугасная бомба разрушила его до основания в сорок первом. Не поддаются описанию мучения, которые терпела женщина с маленькой дочкой на руках, скитаясь по разным углам. Родных и знакомых война разбросала по всей стране, а многих и в живых уже не было, – ждать помощи было не от кого. Ночевать приходилось в подвалах, подъездах, на вокзалах. Райсовет должен был предоставить Степаниде жилье взамен разрушенного, но она была не единственной, кто остро нуждался в крыше над головой, семей, лишившихся крова, было немало, и всем ежедневно приходилось регистрироваться в длинной очереди в райсовет, чтобы получить какой-нибудь угол.

Однажды ранним холодным дождливым утром, молясь Богородице и прижимая к груди совсем ослабевшего ребенка, Степанида шла к райсовету. Сильный порыв ветра чуть не повалил ее на землю. И тут к ее ногам упали какие-то бумажки. Подняв их, она с изумлением обнаружила, что это хлебные карточки. Как же она обрадовалась счастливой находке! Но к ней, громко плача, уже подбегала изможденная женщина. Ветер вырвал эти карточки у нее из рук. Их потеря в то время означала для семьи голодную смерть. Степанида, не раздумывая, вернула драгоценные бумажки их владелице.

Плача, шатаясь от ветра, благодаря Божию Матерь, удержавшую ее от греха, Степанида продолжала свой путь. Вдруг рядом остановилась легковая машина. Из нее вышел человек в шинели с погонами и строго спросил, что она тащит. Увидев закутанного ребенка и услышав сбивчивый рассказ о том, что им негде жить, он посадил женщину в машину, привез к длинной очереди в райсовет и велел ждать его. Он поднялся по ступенькам, вошел в здание, а вскоре вернулся веселым и сообщил, что жилье они получат со дня на день.

Царица Небесная не оставила Степаниду без помощи. Жилье они действительно получили через пару дней с предупреждением, что оно временное. Это была проходная комната площадью в восемь квадратных метров. Вернее, это была даже не комната, а часть прихожей бывшей большой барской квартиры на третьем этаже особняка на одной из центральных улиц города. В «комнате» было огромное окно, смотревшее на стену соседнего дома. Вместо передней стенки в их жилище стояла ширма, отгораживая проход через него для соседки. Но все это было не особенно важным для измученных Степаниды и ребенка. Главное – у них была крыша над головой, свое законное жилье, и они начали его потихоньку обживать. Надя поправлялась, набирала килограммы. Здоровье и настроение у нее заметно улучшились. В одном из углов комнаты она занялась постройкой домика для своей куклы, которую во всех скитаниях не выпускала из рук. Чтобы не оставлять дочку на целый день одну, Степанида решила не возвращаться на завод, а найти работу поблизости. Она устроилась уборщицей и посудомойкой в небольшом кафе, расположенном на той же улице, совсем недалеко от дома.

Незадолго до конца войны появился ее муж, до тех пор не подававший о себе вестей. Он пришел с молодой симпатичной женщиной в военной гимнастерке и представил ее Степаниде как свою новую фронтовую жену. Дочка не вызвала никакого интереса у отца, не получила ни подарков, ни материальной помощи. Девочка даже не поняла, что за люди пришли в их дом. Степанида спокойно и смиренно выслушала мужа и указала гостям на дверь. В тот же день она подала на развод.

И вот, наконец, наша Победа! Кто из переживших этот день сможет его забыть? Вся Москва выплеснулась на улицы города, все обнимались, целовались, пели песни. Радость была всенародной!

Мама и дочка жили спокойно и дружно. К приходу матери с работы Надежда приводила себя в порядок, наряжала куклу, подметала большим веником пол. Мама приносила с работы кусочки, корочки и несъеденные кем-нибудь ломтики черного хлеба. И начиналось самое интересное и приятное. Они зажигали трехфитильную керосинку, излучавшую ласковое тепло, поджаривали на сковородке принесенные корочки, испускавшие невыразимо чудесный хлебный дух. Затем Надежда измельчала поджаристые корочки в ступке, и мама засыпала их в кипящую воду. Туда же дружными усилиями бросали лук, лавровый лист и укроп, а иногда даже и картофелину. Никогда ничего вкуснее этого супа Надюшка не ела и представить себе не могла. На волшебный запах хлеба приходила старушка-соседка, присматривавшая за девочкой, когда мамы не было дома. Ей тоже этот суп очень нравился.

И Степанида опять заняла свое место в церковном хоре в храме на Ваганьковском кладбище.