Текст книги "Мой нежный враг"

Глава 28

Весь следующий день Солтун был погружен в печаль. Ни стук кузнечного молота, ни цокот копыт не нарушали тишину внутреннего двора. Слуги ходили по дому поникшие, с опущенными глазами, и почти не разговаривали. Даже посуда на кухне позвякивала приглушенно, а кухарки выполняли свою ежедневную работу без обычного брюзжания и ворчания и не набрасывались с криками на тех, кто осмеливался вторгнуться в их владения.

Элайзия Гордон своей добротой завоевала сердца людей. И теперь все искренне переживали, опасаясь, что великодушную госпожу постигнет та же судьба, что и всеми любимую первую госпожу Солтуна. Много молитв было вознесено за здравие Элайзии, много свечей зажжено в церкви.

Громкие вопли крошечного младенца, раздававшиеся из главных покоев, изредка вызывали улыбки, но улыбки сразу же исчезали, так как люди вспоминали о тяжелом состоянии его матери, которая была на грани между жизнью и смертью.

Элайзия попросила, чтобы малыша оставили в ее комнате. Саймон не смог отказать ей, хотя и хотел избавить возлюбленную от беспокойства. В кормилицы новорожденному взяли горничную, недавно родившую ребенка.

На второй день после родов зарядил дождь, повергший всех в еще большее уныние. К вечеру над долиной прокатились первые раскаты грома. Засверкала молния, высвечивая острые зубцы стен замка.

Челядь, уверенная, что непогода – это предзнаменование, – собралась в часовне, чтобы вознести молитвы.

– В эту ночь кто-то умрет, – послышался чей-то голос. – Ангел смерти летает над Солтуном. Еще до исхода ночи он завернет несчастного в свое покрывало.

Бриандра беспокойно ходила взад-вперед по спальне Элайзии. Оглушающие раскаты грома, от которых, казалось, раскалывается земля, наводили на нее ужас. Ей удалось убедить отца немного отдохнуть в соседней комнате. Утомленный донельзя, Саймон ушел, взяв с дочери слово, что та разбудит его через два часа. Девушка уговорила и Дэвида поспать, заявив, что в настоящий момент никто ничем не может помочь Элайзии.

Когда мужчины ушли, Бриандра села в кресло и взяла вышивание. Волк, равнодушный в урагану, бушевавшему за стенами, растянулся на полу у ее ног.

Миновал час, прежде чем Бриандра, оторвавшись от работы, посмотрела на Элайзию и увидела, что та проснулась. Больная ответила на взгляд девушки слабой улыбкой. Бриандра отложила пяльцы и встала.

– Тебе принести воды? Или, может, чаю?

– Нет, ничего не надо, – пробормотала Элайзия. – Я лежала и наблюдала за тобой. Ты очень красива, моя дорогая.

Глаза Бриандры затуманились слезами. В этом вся Элайзия! Даже в таком состоянии, как сейчас, она способна найти доброе слово для другого!

– Мне бы хотелось, чтобы ты выпила немного бульона, – проговорила девушка, смахнув слезы.

Элайзия протянула ей руку, и Бриандра, взяв ее в свою, села на край кровати.

– Если ты не будешь есть, то не восстановишь силы.

На губах Элайзии снова заиграла слабая улыбка.

– Потом. Я выпью немного бульона потом. – На минуту между ними воцарилось неловкое молчание. – Пожалуйста, дорогая моя, расскажи мне… как дела… у вас с Дэвидом?

Бриандра не осмелилась поведать ей о странном решении короля. К тому же в последние дни она совсем забыла об этом, обеспокоенная состоянием Элайзии.

– Ты вернешься с ним в Стрейлоу? – продолжала та свои расспросы.

– Надеюсь. – Бриандра радовалась, что своим хоть и кратким, но честным ответом не обманула несчастную женщину.

– О… – выдохнула Элайзия. По ее лицу было видно, что она довольна. Женщина знала, что влюбленных разъединяет страх Бриандры перед Стрейлоу, и ей не терпелось услышать, что отношения между молодыми людьми наладились. – Но как же твой ужас перед Стрейлоу?

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы с Дэвидом нашли счастье. – Если ответ Бриандры и был расплывчатым, то Элайзия этого не заметила.

– Как бы мне хотелось присутствовать на вашей свадьбе, но боюсь… – закрыв глаза, произнесла она, и по ее щеке скатилась слеза.

– Я не желаю слушать твои жалобные стенания, – твердо заявила Бриандра и погладила Элайзию по щеке. – Ты должна выздороветь, дорогая. Малыш, папа, Дэвид… мы все нуждаемся в тебе. Разве нашей любви мало, чтобы придать тебе силы?

Элайзия с грустью посмотрела на девушку.

– Если бы это было в моей власти! Но моя душа спокойна, так как я знаю: никто из вас не будет одинок. У Сима есть наш сын, у вас с Дэвидом – ваша любовь. Я согрешила перед Господом, – дрогнувшим шепотом добавила женщина, – и то, что я должна покинуть вас, – искупление за грехи.

Бриандра прижалась щекой к щеке Элайзии, и их слезы смешались.

– Нет, дорогая мама, наказание падет на тех, кого ты покинешь.

В колыбели произошло движение, и Бриандра подняла голову.

– Малыш ворочается. Должно быть, приближается время кормления, – встревожилась девушка.

Элайзия посмотрела на колыбель.

– Жаль, что я плохо себя чувствую и не могу кормить сына.

– А как, по-твоему, можно выздороветь, если ничего не есть? – усмехнулась Бриандра.

Ее слова оказали благотворное влияние на больную.

– Веский аргумент, – глубоко вздохнула Элайзия. – Ну что ж, выпью немного бульона.

Бриандра радостно вскочила и, подбежав к двери, выглянула на галерею, слабо освещенную парой канделябров.

– Я скоро вернусь, – никого не увидев, сказала она.

Волк, зевнув, поднялся, потянулся и последовал за хозяйкой.

Зачерпнув суп половником в котле, висевшем над очагом, Бриандра наполнила миску и поставила ее на поднос. Затем налила чашку крепкого чаю и, взяв поднос, поспешила наверх. Волк нашел кость, которую не доел с вечера, и остался на кухне, чтобы полакомиться этим деликатесом.

Войдя в комнату и увидев призрачную фигуру, склонившуюся над кроватью, Бриандра в ужасе замерла. Лукреция Фрейзер пристально смотрела на беспомощную Элайзию. Ее глаза злобно поблескивали, длинные, до талии, черные волосы были всклокочены. Бриандра заметила, что конец серебряного подсвечника, который помешанная держала в руке, испачкан кровью, и закричала.

При звуке ее голоса Лукреция быстро повернулась и в бешенстве швырнула подсвечник в девушку. Бриандра не успела увернуться и, сраженная тяжелым предметом, рухнула на пол.

Разбуженный криками малыш завопил, а Элайзия открыла глаза. В первое мгновение ей показалось, что она бредит и видит перед собой дьявольский образ, созданный ее воспаленным мозгом.

Лукреция подскочила к колыбели и, схватив малыша, ринулась прочь из комнаты, побежав к лестнице, ведущей на стену. Создавалось впечатление, будто безумная женщина летит над ступеньками – полы ее белого одеяния развевались, словно крылья.

– Мой ребенок! – закричала Элайзия, пытаясь встать с кровати.

Еще не полностью придя в себя после удара, Бриандра вытерла кровь, сочившуюся из раны на лбу, и бросилась в погоню.

Добравшись до конца коридора, выходившего на стену, Лукреция замедлила бег и всем телом навалилась на дверь. Когда створка распахнулась, она с безумным хохотом выскочила наружу и, подняв ребенка над головой, приготовилась сбросить его вниз.

В последнюю секунду Бриандре удалось схватить Лукрецию за руку. Вокруг двух женщин, боровшихся за ребенка, бушевал яростный ураган. Победа оказалась за Бриандрой: она выдернула кричащий сверток из рук обезумевшей мачехи.

Лукреция изо всех сил толкнула девушку, и та с криком перевалилась через ограждение. Когда казалось, что смерть неизбежна, она одной рукой ухватилась за парапет, а другой крепко прижала малыша к груди.

В пронзительном смехе Лукреции, таком же дьявольском, как и блеск в ее глазах, слышались истерические нотки. Пальцы безумной женщины изогнулись, словно когти, готовые впиться в руку Бриандры. Однако раздавшийся на лестнице леденящий душу вой заставил ее остановиться. Быстро повернувшись, она увидела перед собой Волка.

Глаза пса горели желтым огнем. Он оскалился, обнажив острые клыки, которые при вспышке молнии походили на наконечники пик.

Лукреция в ужасе попятилась и неожиданно поскользнулась на мокром камне. Она повалилась навзничь и застряла между зубцами стены. Несколько секунд женщина балансировала в этом положении, а потом, не удержавшись, с душераздирающим воплем упала вниз.

Первым на гребне стены появился Дэвид, обнаженный до пояса, держа перед собой меч. Увидев Бриандру, отчаянно цепляющуюся за парапет, он отшвырнул оружие и помог девушке забраться на стену.

Дрожа и плача, Бриандра упала на колени. Руку, которой она прижимала к себе малыша, свело от напряжения. Дэвид поднял их обоих и, пройдя внутрь, сел на верхней ступеньке лестницы.

Крики и шум разбудили не только Дэвида, но и Саймона. Вбежав в спальню, лэрд увидел, что Элайзия бьется в истерике.

– Мой малыш! – кричала она.

К этому моменту проснулись все домочадцы и вслед за хозяином бросились на стену. Саймон резко остановился, заметив на верхней ступеньке Дэвида с Бриандрой на руках.

–Лукреция… хотела… убить малыша, – всхлипывая, объяснила Бриандра.

Кормилица подошла к девушке и протянула руки, чтобы взять у нее кричащего младенца, но та испуганно отпрянула и еще сильнее прижала сверток к груди.

– Отдай ей малыша, Глупышка, – ласково проговорил Дэвид. – Она ничего плохого ему не сделает.

Бриандра ошеломленно уставилась на запеленатого младенца. Малыш неожиданно перестал кричать и затих, устремив взгляд круглых синих глаз на девушку. Бриандра нежно поцеловала своего новорожденного брата в бархатистую щечку и отдала его кормилице. Дэвид притянул ее к себе и принялся укачивать, словно ребенка, а девушка положила голову ему на грудь и тихо плакала.

Саймон вышел на стену и перегнулся через парапет. Внизу Фрейзер увидел, как несколько мужчин несут изломанное тело Лукреции к часовне. Лэрд Солтуна печально покачал головой и тяжело спустился по лестнице.

Элайзия успокоилась сразу же, как только кормилица внесла в комнату ребенка. Трагические события этой ночи, опасность, которой подвергался ее сын, вернули женщине желание жить. Ее щеки окрасил легкий румянец, в глазах, прежде тусклых, появился блеск.

Когда Бриандра перестала плакать, Дэвид перенес девушку в свою комнату и усадил в кресло. Взяв ее лицо в ладони, он пристально посмотрел на нее. Намокшие волосы свисали на плечи тонкими прядями, дождевая вода смешалась с кровью из раны на лбу. Дэвид убрал с лица возлюбленной волосы и вытер кровь. Еще не оправившись от переживаний, что чуть не потерял ту, которая стала смыслом его жизни, он дрожал и не мог вымолвить ни слова.

Бриандра по глазам поняла его чувства. Случившееся тоже подействовало на нее. Прежде, когда ею овладевал ужас – либо перед Стрейлоу, либо перед неистовством природы, – Солтун всегда оставался священным местом, которому не страшны никакие бури, где ей обеспечены безопасность и защита.

Но теперь, после того как девушка заглянула смерти в глаза, ее вера в защищенность Солтуна поколебалась, и она осознала, что может найти надежное убежище лишь в объятиях Дэвида.

Бриандра подняла улыбающееся лицо к человеку, которого любила всем сердцем.

К тому моменту, когда они промыли рану Бриандры и переоделись в сухое, буря закончилась. Молодые влюбленные подошли к главным покоям и увидели Саймона, шедшего на поиски Хуаниты, дуэньи Лукреции. Движимые любопытством, молодые люди решили последовать за ним в комнату в башне.

Старуха лежала на полу. На ее голове зияли несколько ран, нанесенных Лукрецией, на седых волосах запеклась кровь. Прежде чем попросить о врачебной помощи, несчастная потребовала, чтобы к ней прислали священника.

– Я прощаю mi pequena. Госпожа не хотела навредить мне. Она и Карло любят меня. – Голос старухи затих.

Саймон ниже склонился над ней.

– Карло? Кто такой Карло?

– Брат-близнец моей госпожи. Mis ninos[27]27
  мои детки (исп.)


[Закрыть]. Мои деточки.

Саймон и Бриандра, стоявшие по обе стороны от Хуаниты, изумленно переглянулись.

– Что ты несешь, старуха? – воскликнул Саймон. – У Лукреции был брат-близнец?

– Si[28]28
  Да (исп.)


[Закрыть]. Карло. Ему не следовало приезжать сюда.

– Сюда? Ты имеешь в виду в Солтун? – не верил своим ушам Саймон.

– Он жил здесь. Все эти годы. Пока вы были во Франции.

Саймон пришел в страшное негодование.

– Почему меня не известили о его присутствии?

– Карло и его люди прятались в лесу. А ночью пробирались в замок через заброшенный коридор. Навещали mi belleza[29]29
  моя красавица (исп.)


[Закрыть].

Это признание еще сильнее разъярило Саймона. Действительно, тем коридором не пользовались десятилетиями.

– Но зачем он скрывался? Когда мог спокойно прийти ко мне, ворота Солтуна всегда были бы открыты для него.

Старуха закашляла, и из ее рта потекла кровь.

– Карло болен. С детства, как моя госпожа. Он бежал из Испании. Когда Карло узнал, как вы угрожали его pequena hermana[30]30
  малышка сестра (исп.)


[Закрыть]., он отомстил. Мои детки не давали вражде умереть. Они убивали Фрейзеров. Убивали Гордонов… продолжали вражду.

Все это время Дэвид молча слушал, но при упоминании своего клана тоже наклонился к старухе.

– Убийства и разбои на болоте – дело рук Карло?

– Вы убили его, – злобно процедила Хуанита. Бриандра вспомнила глаза главаря разбойников, напавших на них в день гибели Дункана Гордона.

– Ну конечно же! Так вот почему лицо убитого показалось мне знакомым! Ведь он был близнецом Лукреции!

Потрясенный, Саймон не мог осознать услышанного.

– Почему… почему кому-то понадобилось устраивать такую бойню?

Губы старухи превратились в тонкую полоску.

– И ты спрашиваешь меня об этом после того, как заставил мою нежную госпожу тосковать? Ты привел в дом шлюху. И жизнь Лукреции закончилась.

Саймон ошеломленно уставился на Хуаниту. Этой старой карге не жаль ни в чем не повинных крестьян, убитых теми, кто претворял в жизнь ужасный замысел. Только человек с извращенным умом мог оправдывать эти преступления.

– Господи, женщина! Ты такая же сумасшедшая, как и они! – Лэрд выпрямился и покачал головой, не в силах понять, откуда в человеке может быть столько злобы. – Все вы… помешанные.

– Священника. Я хочу священника, – взмолилась Хуанита. – Не лишай меня возможности исповедаться.

Бриандра содрогнулась и, подойдя к Саймону, взяла его за руку.

– Зло витает в этой комнате, папа. Давай уйдем. Завтра мы сожжем все, что находилось в. этих стенах. – Девушка потянула отца за собой прочь.

В течение нескольких секунд Дэвид презрительно смотрел на Хуаниту. Он не испытывал жалости к умирающей, которая могла бы предотвратить смерть невинных людей, как Гордонов, так и Фрейзеров, павших от ножа сумасшедшего.

Хуанита догадалась, что думает о ней Дэвид. Собрав последние силы, дуэнья приподнялась и плюнула ему на сапог. В следующее мгновение ее тело обмякло, и она, как и госпожа, которой служила, умерла без отпущения грехов.

Глава 29

К рассвету следующего дня напряжение в Солтуне немного спало. Саймон заставил себя поверить в то, что с каждой минутой силы Элайзии будут прибывать, а шансы на выживание увеличиваться.

Лукрецию Фрейзер и ее верную дуэнью похоронили за воротами замка на небольшой лужайке. Дэвид Гордон решил остаться возле матери. Поэтому на церемонии присутствовали лишь лэрд Солтуна, угрюмо смотревший на открытую могилу, его дочь да несколько слуг, движимых исключительно любопытством. Никто из похоронной процессии не скорбел по усопшей Лукреции Фрейзер.

Сразу после того как тело госпожи Солтуна предали земле, все вещи из комнаты в башне вынесли и сожгли: гобелены, картины, одежду, драгоценности, мебель. Саймон Фрейзер потребовал, чтобы не осталось ни одного напоминания о злобной женщине.

У Бриандры на глаза навернулись слезы умиления, когда она вечером, зайдя в главные покои, увидела, как Дэвид неловко укачивает малыша. Элайзия наблюдала за сыном, на ее лице блуждала трогательная улыбка, в глазах светилась гордость.

Саймон приблизился к кровати и взял больную за руку. Он с обожанием смотрел на свою возлюбленную. Вновь вспыхнувшая в сердце надежда полностью изменила лэрда: он перестал сутулиться, к нему тоже вернулось желание жить.

Когда Бриандра и Дэвид направились к двери, Саймон взмахом руки остановил их:

– Бриандра, лорд Гордон, я хочу, чтобы вы остались. Я вызвал сюда священника из деревенской церкви, чтобы он обвенчал нас с Элайзией.

Элайзия вскрикнула и разрыдалась. Саймон встал перед ней на колени и прижал ее ладонь к своей щеке.

– Прости меня, моя драгоценная, за то, что я прежде не обсудил этот вопрос с тобой. Я мечтаю, чтобы мы стали единым целым, чтобы мы соединились не только перед лицом Господа, волей которого мы уже давно стали мужем и женой, но и перед церковью и двором. Нашего сына никогда не назовут ублюдком, отныне он станет следующим лэрдом Солтуна.

Переполненная счастьем, Элайзия громко всхлипнула.

– Вам не кажется, лорд Лавет, что, имея такой замечательный титул – следующий лэрд Солтуна, – наш сын должен иметь и имя?

Сообразив, что никому из-за волнений за Элайзию не пришло в голову окрестить новорожденного, Саймон рассмеялся.

– Великий Боже! Ведь мы не назвали его! – Фрейзер посмотрел на Элайзию. – И какое же имя ты, любимая, предлагаешь?

– Саймон, в честь его отца, – твердо произнесла Элайзия. – А каково твое предложение?

Саймон в задумчивости потер подбородок.

– Мне никогда не нравилось мое имя. Я бы не хотел, чтобы наш крошка терпел из-за него такие же муки. Что ты скажешь о Джеймсе, в честь моего отца?

Он повернулся к Бриандре и Дэвиду. Идея Саймона ошеломила их. Действительно, если учесть болезнь Элайзии, нужно как можно скорее обвенчаться, дабы узаконить сына. Тогда никто не усомнится в его праве на владение Солтуном.

– А почему бы вам не назвать его Дэвидом? – воскликнула Бриандра.

– Разве ты забыла, что у меня уже есть сын с таким именем? – сказала Элайзия, с гордостью взглянув на Дэвида. – Советую тебе поберечь это имя для собственного сына, – с лукавой улыбкой добавила она.

Поняв ее намек, Бриандра густо покраснела, а Дэвид хмыкнул и пожал девушке руку.

– Думаю, надо назвать его Карлом в честь нашего суверена.

– Между прочим, так же звали и моего отца, – заявила Элайзия.

– Веселым королем? А я всегда звал его дедушкой. Он казался таким уравновешенным, – пошутил Дэвид.

Несмотря на боль, все еще мучившую ее, Элайзия рассмеялась. Услышав этот мелодичный звук, все повернули головы и посмотрели на больную. С легким румянцем на щеках, с лукавыми искорками в глазах она мало походила на человека, который менее суток назад находился на пороге смерти.

К тому времени, когда прибыл священник, Саймон и Элайзия уже выбрали имя для своего сына. В течение всей церемонии Бриандра смахивала с ресниц слезы. На лице Дэвида, исполнявшего роль посаженого отца, то и дело появлялась лукавая улыбка. Саймон Фрейзер, торжественный и спокойный, держал за руку Элайзию Гордон. Наконец священник перед лицом родственников и слуг спешно собравшихся в главных покоях, объявил Саймона и Элайзию мужем и женой.

Едва стихло эхо восторгов, во имя Господа Всемогущего был окрещен Джеймс Карл Фрейзер, виконт Солтун.

Поздравив новобрачных, все вернулись к своим делам, а Саймон сел у постели жены и взял ее за руку. Церемония утомила Элайзию, но она, прежде чем сон сморил ее, с улыбкой проговорила:

– Я счастлива, Сим. Это благословенный день в моей жизни. Наш Господь смилостивился над своим недостойным слугой.

Элайзия заснула, а лэрд Солтуна еще долго любовался тонкими чертами ее лица, на котором отражалась безмятежность. Наконец поднес ее руку к губам и прошептал:

– Он, как и я, дорожит тобою, любимая. Дэвид наклонился к стоявшей рядом Бриандре.

– Давай оставим их одних, Глупышка. Бриандра кивнула, и они рука об руку на цыпочках вышли из комнаты.

Чтобы немного отвлечься от тяжелых испытаний прошедших дней, Бриандра и Дэвид решили покататься верхом.

Ярко светило солнце, после вчерашнего дождя земля, казалось, ожила, в воздухе пахло свежестью. Проскакав немного галопом, всадники осадили лошадей в тени березовой рощи рядом с речкой, разбухшей после дождя.

Дэвид снял Бриандру с седла и усадил на землю. Она откинулась на ствол березы. Волк, утолив жажду из реки, растянулся недалеко от своей хозяйки и вскоре заснул.

Дэвид напоил лошадей и лег рядом с Бриандрой, положив голову ей на колени, но почти сразу сел, очарованный красотой возлюбленной, и сжал ее лицо в ладонях.

– Я люблю тебя, Глупышка.

Дэвид приник к ее губам, и девушка закрыла глаза и отдалась во власть сладостных ощущений, разлившихся по всему телу. Затем возлюбленный уложил ее на землю и, склонившись, принялся осыпать поцелуями. Вновь завладев ее ртом, он водил кончиком языка по ее губам до тех пор, пока они не приоткрылись ему навстречу.

Дэвид еще некоторое время дразнил ее, языком лаская глаза и губы, прежде чем поднял голову. Бриандра мгновенно открыла глаза и встретилась с его пристальным взглядом.

– Ты порочен, Дэвид Гордон, – прошептала она. От звука ее голоса Дэвида охватил трепет. – Господь не предназначал язык для тех целей, для которых ты его используешь.

Он коротко рассмеялся и стянул платье с ее плеч.

– Между прочим, миледи, Господь создал язык и для того, чтобы пробовать что-то на вкус.

Дэвид быстро провел языком от ее шеи к ложбинке на груди, а когда начал играть с набухшими сосками, прикусывая и гладя их языком, из груди Бриандры вырвался стон, и девушка задрожала.

Дэвид полностью раздел ее и все свое внимание сосредоточил на крохотном пупке.

– Остановись. Ты должен остановиться, – взмолилась Бриандра, понимая, что больше не выдери жит этой сладостной пытки.

Но Дэвид не остановился. Его язык заскользил ниже, к холмику, поросшему вьющимися волосками. Бриандра чувствовала себя беспомощной перед сжигающим огнем. Тело казалось туго закрученной пружиной, готовой сорваться в любой момент.

Когда язык Дэвида добрался до того места, где сосредоточились все ее эмоции, девушку будто опалило жаром. Подхваченная потоком восхитительных ощущений, она парила где-то на грани безумия.

Дэвид оторвался от возлюбленной и принялся лихорадочно срывать с себя одежду. Вид обнаженной, распластанной перед ним Бриандры только усиливал желание. Она олицетворяла собой само искушение: приоткрытые алые губы припухли, веки отяжелели от страсти, грудь судорожно вздымалась при каждом вздохе, затвердевшие соски молили о ласке.

Бриандра распахнула ему свои объятия. Дэвид, уже не в силах сдерживаться, лег на нее и с жадностью впился в ее губы.

– Господи, как же я люблю тебя, Глупышка, – хрипло произнес он, когда оторвался от нее, чтобы набрать в легкие воздуха.

Бриандра сильнее сжала его плечи и почувствовала, как под ладонями перекатываются тугие мышцы. Затем, едва прикасаясь, провела ногтем вдоль спины к ягодицам.

– А вот сейчас, милорд Гордон, – прошептала она ему в самое ухо, – я покажу вам, что Господь создал руки не только для того, чтобы держать в них меч.

После любовных утех Дэвид и Бриандра искупались в речке. Они смеялись и резвились, как дети. Волк тоже принял участие в игре. Пес лаял и прыгал с восторгом щенка.

Наконец Дэвид и Бриандра, дрожащие и посиневшие, выбрались на берег и оделись.

– Как хорошо быть дома, правда, Дэвид? – сказала Бриандра, вытирая нижней юбкой волосы. – Мне совсем не хочется возвращаться ко двору. – Мысли о дворе напомнило ей, что им предстоит разобраться с одной очень сложной ситуацией. – Что нам делать с решением короля?

– Давай поженимся, Глупышка. Сейчас. У Бриандры от ужаса расширились глаза.

– Мы не можем ослушаться короля. Дэвид хрипло рассмеялся.

– Я не собираюсь жениться на Джин Флеминг только ради того, чтобы доставить удовольствие Карлу Стюарту. А ты никогда не выйдешь за Джеймса Дугласа. Уж я позабочусь об этом. – Он придвинулся к девушке и принялся наматывать на палец прядь ее волос. – С каждым днем матери становится лучше. Когда она поправится, я поеду в Уайтхолл и извещу Карла о том, какие чувства мы испытываем друг к другу. Уверен, он отменит свое решение, когда узнает правду.

– А что, если нет? – предположила Бриандра. – Ослушание неизбежно влечет за собой гнев короля. Тебя могут лишить титула и сослать. Или объявить твой клан вне закона, если ты продолжишь упорствовать.

Дэвид схватил ее за плечи и устремил на нее решительный взгляд.

– К черту короля! Меня совершенно не волнует, что он думает и какие решения принимает, – сердито воскликнул молодой человек. Внезапно его взгляд смягчился, а в голосе зазвучала мольба: – Меня волнует лишь одно: чтобы страх перед Стрейлоу не помешал тебе стать моей женой.

Бриандра ободряюще улыбнулась ему.

– Я уже справилась со своим страхом. Прошлой ночью я поняла, что Стрейлоу – не единственное место, где в шкафу прячутся скелеты. Да, Дэвид, я стану твоей женой и вернусь домой, в Стрейлоу.

Ошеломленный этим признанием, Дэвид судорожно сглотнул, а через минуту радостно расхохотался, схватил Бриандру за талию и, приподняв, закружился.

– Тогда пошли, мы обвенчаемся прямо сейчас, прежде чем кто-нибудь попытается остановить нас.

Гордон подсадил возлюбленную в седло и сам вскочил на Вихря.

– Что вы хотите? Когда? – вскочив на ноги, возмущенно произнес Саймон Фрейзер.

Бриандра обеспокоено посмотрела на своего жениха.

– Мы с Дэвидом собираемся сегодня же обвенчаться.

– Должен ли я считать, что вы оказываете мне большую честь, испрашивая моего согласия? – заорал Саймон. – А как же оглашение?

Дэвиду хотелось уберечв девушку от гнева отца, поэтому он добродушно ответил:

– Нас так вдохновил ваш пример, дорогой отец, что мы решили не следовать этой устаревшей традиции. Что касается вашего разрешения, то я почему-то не расслышал, когда вы спрашивали согласия у лэрда Стрейлоу перед тем, как венчаться с моей матерью.

Ловкий ход Дэвида еще сильнее разозлил Саймона. Опершись руками о стол и наклонившись вперед, лэрд в бешенстве уставился на будущего зятя.

– Мне с каждым днем все труднее выносить вас, лорд Гордон. Хотя я и должен благодарить вас за то, что вы вознамерились вернуть доброе имя моей дочери.

– Именно это вы и сделали по отношению к моей матери, – поддел его Дэвид.

Почувствовав, что мужчины готовы броситься друг на друга с оружием, Бриандра решила вмешаться:

– Пожалуйста, отец. Я люблю вас обоих больше всех на свете. У меня сердце разрывается, когда я слышу ваши взаимные оскорбления.

Дэвид обнял Бриандру за плечи и притянул к себе.

– Я люблю вашу дочь, лорд Лавет, и отдаю свое сердце за ее счастье и правую руку за ее безопасность.

Саймон выпрямился и изучающе посмотрел на дочь. Затем его суровый взгляд переместился на Дэвида, всем своим видом выражавшего решимость. И, как всегда, когда речь шла об интересах Бриандры, Саймон прислушался к голосу сердца.

– В некоторых случаях, – уже более миролюбиво заявил он, – я действительно видел, сколь эффективна ваша правая рука, лорд Гордон. Но сейчас я хочу предупредить вас: держите меч как можно крепче, защищая мою дочь, потому что, если вы в этом не преуспеете… – Он поводил перед носом Дэвида сжатым кулаком, но в, следующее мгновение, не сумев сохранить серьезность, улыбнулся.

И наконец это произошло: достойный почитания Фрейзер протянул руку непоколебимому Гордону.

Бриандра совсем не по-дамски радостно завизжала. Волк, вслед за хозяйкой, тоже выразил свой восторг. Саймон раскрыл объятия, и девушка бросилась ему на шею. Несколько мгновений отец и дочь стояли прижавшись друг к другу, затем Саймон отступил на шаг и улыбнулся. В его глазах блестели слезы.

– Кажется, только вчера ты заявила мне, что не полюбишь никакого мужчину, кроме меня.

– А ты заявил, – ответила Бриандра, которая тоже едва не плакала, – что я ошибаюсь. Теперь мне понятна мудрость твоих слов, папа.

– Будь всегда счастлива, дорогая.

Больше никто ничего не сказал. В этот торжественный момент их сердца переполняли бурные чувства.

– А теперь давайте сообщим Элайзии. Уверен, новость ускорит ее выздоровление. Она так сентиментальна, – предложил Саймон, смахнув слезы.

Как и предполагал ее муж, Элайзия пришла в неописуемый восторг, выразившийся в рыданиях. Поцеловав родителей, Дэвид и Бриандра покинули комнату, предоставив Саймону успокаивать свою разволновавшуюся жену.

Высокопреподобие Энгус Фрейзер, второй кузен лэрда Солтуна, как раз сидел за ранним чаем, когда его снова вызвали в замок. Испугавшись, что состояние госпожи Солтуна опять ухудшилось, Энгус схватил библию и поспешил на улицу.

Когда же ошеломленному священнику сообщили, что ему предстоит сочетать браком еще одну пару, он лишь покачал головой. Только сегодня утром обвенчался лэрд Солтуна в присутствии двух свидетелей, а теперь пожелала выйти замуж дочь лэрда! И церемония тоже состоится в главных покоях! Раздраженный служитель церкви не понимал, почему бы лэрду не вставить в окно комнаты витраж и не перенести туда алтарь и купель, если в этом помещении так часто совершаются святые обряды.

«Наверное, в рассудке повредилась не только бывшая жена-испанка», – думал священник.

Впервые за сорок лет исполнения обязанностей духовного лица он сталкивался с тем, что отец и дочь венчаются в один день, причем без традиционного оглашения. «Что касается лэрда, – размышлял бедняга, – то тот, несомненно, поспешил со свадьбой из-за плохого состояния Элайзии. А вот почему так спешит эта парочка?» – мысленно спрашивал себя Энгус, открывая библию.

Энгус Фрейзер глянул поверх книги на стоявших перед ним жениха и невесту. Красивый и сильный молодой человек крепко держал за руку прекрасную девушку.

Бриандра успела переодеться в шуршащий модест из желтого шелка с корсажем, нижняя часть которого переходила в узкий мыс, и белый фрипон. Ее длинные темные волосы, блестящим покрывалом окутывавшие плечи, украшала прозрачная батистовая фата.

«А девчушка-то совсем не выглядит больной», – с усмешкой заключил священник.

В конце концов Энгус пришел к выводу, что молодая пара венчается в такой спешке лишь потому, что Бриандра ждет ребенка. И бросил хитрый взгляд на Гордона.

«Ага, малышка носит ребенка. – Еще раз пристально посмотрев на молодого человека, он с достойной восхищения проницательностью заметил: – И этот малыш будет в их семье не последним».

Позже, тем же вечером, Дэвид и Бриандра присоединились к родителям, чтобы вместе отпраздновать свадьбы. Элайзия Фрейзер даже села в кровати и выпила первый бокал.

К концу следующей недели состояние роженицы значительно улучшилось, и доктор объявил, что та вне опасности. Теперь она могла есть, сидя в кровати. Малыша Джеймса на ночь уносили в детскую, а в главных покоях установили кровать для Саймона, чтобы лэрд мог ночевать рядом с женой.

Дэвид и Бриандра решили вернуться в Уайтхолл, полагая, что чем скорее они испытают на себе гнев короля, тем менее тяжелыми будут последствия. В противном случае Карл, узнав об их свадьбе от других, посчитал бы себя оскорбленным вдвойне.