Текст книги "Трое с десятой тысячи"

Алик невольно прикусывает губу.

– Внимание! – шепчет он.

Ну, быстрей, нельзя больше ждать ни секунды. «Ещё секунда – и конец!» – мелькает в уме, но он даже не чувствует страха.

– Ещё нет, ещё нет, – успокоительно бормочет Робик. И вдруг кричит: – Уже!

Автострелок задержал залп до последней сотой доли секунды. Он-то знал, когда наступит наилучший, наивыгоднейший момент, и именно тогда, когда, казалось, огромный метеор, разнеся своей чёрной тушей экран, размозжит, сотрёт в порошок ничтожным прикосновением, самой своей тенью крохотную рядом с ним пылинку-Разведчика, – именно тогда батареи Рапера выбросили нестерпимо слепящее пламя, охватившее скалу жарчайшим из объятий.

– Готов! – кричит Алик.

На сей раз стрелок использовал главное орудие. Его огневая мощь достаточна, чтобы вскипятить средних размеров море.

И метеор исчез. Попросту исчез. Ещё мгновение назад он грозил Разведчику, мчался на него, нависал неотвратимой гибелью. И вот его уже нет. Так абсолютно нет, словно никогда и не бывало.

Алик смотрит на Робика, Робик – на Алика. И тут происходит весьма редкое событие: в глазах робота Алик видит изумление.

– Что? – с гордостью вопрошает Алик. – Был и сплыл?

– Мда! – тянет Робик.

Теперь наступает нечто вроде кратковременного отдыха. В Чёрной Реке обнажилось какое-то подобие мели: помигивает и пересыпается густой и мелкий каменный дождь. Малые орудия Разведчика дробят его в сотни крохотных искорок; кажется, будто в космической бездне внезапно хлынул на-стоящий земной поток, по поверхности которого искрится солнечная дорожка, рассыпаясь переливом мельчайших вспышек, слепящих глаза и веселящих душу.

– Как красиво! – говорит Алик.

– Не понимаю твоего восторга, – очень сухо откликается Робик. – Положение по-прежнему весьма опасно.

Алик растерянно и исподлобья глядит на него, потом спрашивает:

– Слушай, Робик, у тебя там, случайно, не произошло замыкание в сети чувства юмора?

– Не знаю, – пожимает плечами Робик. – Мне сейчас некогда проверять свою сеть. Я полагаю, что…

Он умолкает и вскакивает, потому что раздаётся громкий голос Разведчика:

– Внимание! Боевой космолёт теряет связь. «КБ-803» теряет связь. Внимание! «КБ-803», что с вами? Что с вами?

– Рапер, я буду говорить! – кричит Алик, лихорадочно думая в то же время: «Случилось всё-таки! Всё-таки они тоже влезли в эту проклятую ловушку! А через секунду, может быть, и мы, как они, как Альфа и Бета… Нет! Нет, не поддадимся, что бы ни было!» – и кричит: – Слушайте! Алька, Ион! Алька, Ион! Отзовитесь! Не поддавайтесь! Не поддадимся! Что бы ни было, не поддадимся!

– Спокойнее, – раздаётся рядом голос Робика.

Кровь приливает к лицу Алика тяжёлым румянцем: это мгновение страха и стыда – страха за них, стыда за себя.

– «КБ-803», внимание! «КБ-803»! – настойчиво повторяет Разведчик. – Отзовитесь! Вызывает Рапер: отзовитесь немедленно!

– Ион, Алька! – уже спокойнее говорит Алик. – Отзовитесь.

Потом все трое – Разведчик, Алик и Робик – умолкают. Они ждут – теперь должен заговорить «КБ-803». Должен? Да нет, обязан!

Автострелок вновь открывает огонь из главного орудия: на экране опять появились тени мрачных громад. Белое пламя с неслыханной яростью охватывает их одну за другой.

Уже прошла треть времени, отведённого на всю операцию Разведчика против Реки, и именно сейчас «КБ-803» замолчал совершенно так же, как сначала Альфа, а сорок одну минуту спустя – Бета.

– Внимание! – вновь звучит голос Разведчика. – «КБ-803»! Почему не отвечаете? Жду рапорта. Первый Разведчик ждёт рапорта. «КБ-803»! Отвечайте! Жду.

Но ожидание это напрасно. «КБ-803» молчит.

Робик встаёт.

– Алик, – спрашивает он, – ты разрешаешь?

– Да, – отвечает Алик. – Я разрешаю.

Робик подходит к Алику и протягивает руку.

Странно – Алик не может отделаться от ощущения, что сжимает руку живого человека. «Если бы не эти огоньки в глазах и чересчур неподвижные веки, – думает он, – совсем живой человек».

– Если мне не удастся, – говорит Робик, – передай привет Иону и Альке.

Алик криво улыбается.

– Дружище Робик! Тут уж неизвестно, кто кому вообще сможет что-нибудь передать.

Робик как-то скованно кланяется.

– Ты извини, – говорит он. – Пойми, ведь основа нашего существования – вера в людей. Мне моя конструкция не позволяет в вас сомневаться. Поэтому я уверен, что все хорошо кончится. Ну и… до свидания.

– До скорого свидания, – бодро отвечает Алик.

Он продолжает улыбаться, хотя ему отнюдь не весело.

Робик становится на квадрате лифта – и исчезает.

Алик один.

– Разведчик, рапорт о положении! – приказывает он решительно и бесстрастно.

– Принято! – отзывается послушный голос.

Алик снова впивается глазами в экран: главное орудие бьёт по Реке добела раскалённым огненным молотом, и каждый его удар превращает каменные волны Реки в ничто.

Разведчик отдаёт рапорт:

– Обстрел Чёрной Реки идёт по плану. Пилотаж и обслуживание батареи – без помех. «КБ-803», ведомый людьми, потерял связь в момент «17-АМ-4». Попытки восстановить связь пока безрезультатны.

– Дальше.

– Робот-хранитель с разрешения командира-человека находится на пути к резервному боевому космолёту. Сообщать очерёдность действий робота-хранителя?

– Да.

– Принято, – подтверждает послушный голос. – Действия таковы: сейчас мы переносим робота главным скоростным лифтом в Стартовую башню. Одновременно идёт проверка резервного космолёта «КБ-804». Проверка подтверждает полную стартовую готовность «КБ-804». Робот находится в Стартовой башне. Получает разрешение на вход в «КБ-804». Входит на борт «КБ-804». Герметизация шлюза «КБ-804». Робот в полной стартовой готовности. Просит включить тягу. Передаёт привет. Включение тяги «КБ-804», полная стартовая готовность. Внимание – старт!

– Счастливого пути, Робик! – кричит Алик, внимательно глядя на то, как в контрольном экране от сверкающего позиционными огнями Разведчика отрывается по гигантской дуге небольшой веретенообразный силуэт, как он взбирается все выше, наперерез Чёрной Реки.

– Спасибо! – слышится тихий голос Робика. – До скорого свидания!

Только что Алька с ведьмовской улыбкой сказала: «Что же ты молчишь?», только что Ион собирался с ответом, только что он его нашёл (и отлично помнил потом, что ответ был совсем неплохой, в меру ехидный и в меру дружелюбный, хотя он и не мог никак вспомнить его содержание) – и вот в эту секунду, когда он открыл было рот, чтобы ответить, боевой космолёт «КБ-803» метнулся от неожиданного мощного толчка. За ним – второй, третий, мгновенное затишье – и снова, снова, снова.

– Это ещё что? – рассерженно восклицает он.

Алька тотчас отвечает:

– Контрольная таблица. Смотри на таблицу. – И голос её звучит при этом так, будто они говорят о погоде на Тритоне.

Ион ещё успевает подумать, что Алька – девчонка экстра-класса. На контрольной таблице – грозная алая надпись: «Блокировка рулей».

– Так. Значит, мы всё-таки влезли в эти помехи, – спокойно комментирует Алька. – И что дальше?

– «КБ», – приказывает Ион, – рапорт! Контрольная таблица тотчас вспыхивает надписью: «Автопилотаж невозможен. Волны обнаружения и разведки не отражаются. Автоматы отказываются работать. Проведена полная блокировка рулей».

– Это что такое? – не выдержала Алька. – Каким чудом волны Рапера могут не отражаться?

Ион припоминает очень подходящее древнее изречение: «Есть многое на свете, что и не снилось нашим мудрецам» – и вдруг в восторге от пришедшей ему в голову глупой мысли смеётся:

– Их, наверно, проглотила какая-нибудь космическая рыбина в Чёрной Реке.

– Ты так думаешь? – шёпотом спрашивает Алька.

– Глупости, – злится он.

– Прямо-таки невероятная глупость, – резко говорит она. – Ты должен космолёт вести? Так веди!

– Верно! – немедля соглашается он, удобнее усаживается в кресле, стискивает пальцы на рукоятках рулевого управления, ставит ноги на педали скоростей и тормозов.

Итак, их черёд всё-таки наступил. Автоматы беспомощны. «КБ-803» самостоятельно заблокировал двигатели и рули. Теперь космолёт летит по инерции, как камень. Действуют только так называемые лучи безопасности. Натыкаясь на грозящие препятствия, они сразу же включают добавочную тягу, отбрасывающую космолёт от преграды. И если в направлении броска тоже находится преграда, космолёт начинает тот самый танец, который только что ощутили Алька и Ион.

– «КБ», – спрашивает Ион, – каково запоздание относительно плана операции?

Контрольная таблица отвечает надписью: «28 целых 21 тысячная секунды».

– Каково допустимое опоздание?

«25 сотых секунды».

Добро, – бурчит Ион. – Начинаем нагонять.

Ион глубоко выдыхает, слыша рядом спокойное дыхание Альки. Улыбается и спрашивает:

– К полёту готова? Внимание! Снимаю блокировку двигателей и рулей.

– Готова.

– Старт! – Ион включает тягу.

С этой секунды боевой космолёт Разведчика, именуемый в документах Главной Базы «КБ-803», впервые со времени пробных полётов переходит под непосредственное управление пилота-человека – Иона Согго, Аккра, Сатурн.

* * *

Ион считался способнейшим учеником школы пилотажа во всей Аккре, даже во всём округе. На экзаменах на младшем курсе он получил отличие и малую звезду кандидата в Школу высших скоростей. За месяц до прибытия на Разведчик он выиграл первенство континента среди пилотов-юниоров.

Но теперь всё выглядело несколько иначе, чем на экзамене и на соревнованиях. Можно было бы рискнуть сказать, что любой здравомыслящий юниор при виде такой машины, как «КБ-803», просто перешёл бы на другую сторону стартового поля. Просто так, на всякий случай. Не из страха – страх, как известно, дурной советчик, – а просто из уважения к правилу, которое говорит, что излишняя храбрость ещё более дурной советчик, чем страх.

Но Ион оказался в таком положении, что он должен был взяться за рули «КБ-803» и ему пришлось принять непосредственное командование полётом. А когда приходится, можно иной раз совершить множество неожиданных и невероятных вещей.

Пока не пришла пора взять в свои руки управление великолепнейшим в мире боевым космолётом, ему казалось, что за все блага на свете он не сможет проделать даже простейшего манёвра. Ведь ему предстояло взять в руки не только тяговые рули космолёта «КБ-803» – он брал в них тем самым человеческие судьбы: свою, Алькину и прежде всего экипажей Альфы и Беты. Что может быть больше? Даже не то было самым важным, что там были Елена и Орм. Но жизнь и судьба всех этих шестидесяти человек была в эту ми-нуту величайшей ставкой в игре человечества с бесконечностью Галактики. Космос снова воспротивился людям. В секторах, где никогда до сих пор не отмечалось угрозы метеоров, появился опаснейший и величайший из когда-либо встречавшихся космических врагов. И ещё раз слепая судьба играла против людей, и на этот раз она привела к тому, что исход великого дела оказался в неумелых руках четырнадцатилетнего мальчишки и тринадцатилетних близнецов. Смогут ли они поднять эту тяжесть?

Игра началась. И вот этот четырнадцатилетний мальчишка взялся за рули боевого космолёта «КБ-803» спокойно, и даже с улыбкой вызывающего мужества, и даже… с радостью. Да, ему предстояло выполнить задачу, трудность и сложность которой не укладывались в воображении. Ему предстояло выполнить её с помощью машины. Тончайшую, тоньше дыхания, дрожь её автоматов он ощущал под руками. И знал: это великолепная машина! Что из того, что её автоматы искалечены невероятным и страшным врагом? Это ничего. Конечно, автоматы точнее и быстрее человека, но ведь построил их всё-таки человек. И именно человек, вопреки своей медлительности и неуклюжести, умеет, когда нужно, преодолеть больше препятствий, чем смог бы не наихудший автомат. Только нужно для этого быть… человеком.

Итак, первый поворот рулей. Секунду спустя – второй. «КБ-803» плавно, словно просыпающаяся, но уже гибкая рыба, обходит два первых преграждающих ему дорогу препятствия, два метеора; каждый из них много больше Разведчика.

– Совсем неплохо! – говорит Алька.

– Отличная машина! – бормочет Ион.

Потом снова наступает тишина, потому что перед «КБ-803» уже выросли новые скальные махины, а мгновение спустя Ион швыряет космолёт, как мяч, нечаянно включив всю систему боковой тормозной тяги. Но он тут же выравнивает космолёт и незаметно переводит дыхание: какое колоссальное облегчение! Он испытывает глубочайшую благодарность к Альке за то, что она не съязвила на его счёт.

– Извини, – шепчет он.

– Разумеется. Ты и так исключительно добр ко мне. Я на твоём месте давно бы уже врезалась в скалу.

Голос её звучит более чем дружелюбно.

– Не болтай глупости, – нарочито скромно протестует он.

– Это не глупости!

Ион уже не отвечает. Он включает добавочную тягу и, пожалуй, чересчур лихо проносится между двумя глыбами, перепрыгивая по пути через третью.

Что происходило в это время с Альфой и Бетой? Сейчас этого не знал никто на свете. Известно было лишь, что их уносит в пустоту и мрак каменное течение Чёрной Реки. Известно было также, что на большом расстоянии от них продвигается третий космолёт – воин и спаситель «КБ-803». Он ещё не начал своей битвы с Рекой. Но он прибыл сюда, в её поток, именно затем, чтобы начать эту битву.

Битва с Рекой, впрочем, уже началась. Её начал Разведчик. Бой шёл в молчании, в огромном отдалении от «КБ-803», и всё-таки Алька вдруг вздрагивает и говорит тише, чем ей самой казалось:

– Ты тоже видишь?

– Что?

– Вспышки?

Ион вглядывается в экран. Действительно, на самом краю распахнувшихся перед ним глубин Вселенной пульсирует какой-то неимоверно слабый отсвет. Словно из-за далёкого горизонта сверкают отблески сатурнийской огненной бури.

– Это Разведчик? – спрашивает он для верности.

– Наверное, он.

Значит, «КБ-803» идёт правильным курсом и укладывается во время, предписанное планом Главной Базы! Со стороны вообще может показаться, что обычный рейсовый пассажирский космолёт совершает обычный свой маршрут, соблюдая расписание трассы.

Нет! Не могло бы так показаться. И не делайте даже вид, что могло бы. Это разворачивается тяжелейшее для человека испытание, тяжелейшее из всех, какие Система переживала на протяжении многих последних лет.

– Огни видно всё лучше, – говорит Алька.

– Это, наверно, главное орудие.

– Наверное, – соглашается она.

– Что бы с нами было, попади мы под такой «душ»? – замечает Ион.

– Представляю, – откликается Алька.

Она начинает передавать Иону данные контрольной таблицы. Ему некогда – Река все сгущается, ему приходится лавировать, он чуть сходит с курса, ускоряет, тормозит, снова ускоряет.

– Слушай, – вдруг произносит Алька. – Сейчас начинается вторая часть работы.

Он не сразу понял.

– Когда «сейчас»?

– Минуты через три.

– Давай! – Он искоса посмотрел на неё.

Она была совершенно спокойна, хотя именно для неё начался час испытания. Сейчас её занимала лишь загадка исчезновения радиоволн.

– Что же это всё-таки такое? – риторически вопрошает она. – Что с ними происходит?

– С волнами?

– Да.

– Я ведь тебе говорил! – едва сдерживаясь, отвечает Ион. – Что-то их глотает. Какой-нибудь космический обжора!

– Успокойся, – говорит Алька. – Если это, например, минерал, способный поглощать или погашать радиоволны, это было бы самое сенсационное открытие в минералогии за последние пятьдесят лет.

Ион иронически усмехается.

– Ах, – говорит он, – я и забыл, что ты интересуешься ещё и минералогией!

– И даже очень, – отвечает Алька. – Но…

– Мы укладываемся? – прерывает её Ион.

– Да. Но только теперь, дорогой, тебе уже придётся самому следить за контрольной таблицей, – невозмутимо продолжает Алька. – Через двадцать секунд я начинаю.

Он замолчал. Движением руки перебросил на экран пилота основные цифры с контрольной таблицы – скорость по плану, фактическую скорость, поправки на скорость и запас топлива.

– Ну, – говорит он, – держись, Алька!

– Держись сам, – говорит она. – И…

– Готов! – шепчет он с нескрываемым восторгом. Какая девчонка: первым же выстрелом безошибочно, как в показательном видеофильме или на конкурсных стрельбах, Алька разнесла в прах небольшую глыбу, возникшую прямо перед ними!

Так началась главная часть задания «КБ-803». Та, которая должна была решить всё.

Но прежде чем рассказать о ней, вспомним ещё, что в некотором – не-определённом пока что отдалении от «КБ-803» и с неизвестной пока что скоростью движется ещё один боевой космолёт резерва Разведчика «КБ-804», пилотируемый роботом-хранителем (тип УЧА 11/48, модель А, сатурнийского производства), тот самый, которого Ион Согго сокращённо именует Робиком.

Кроме того, нужно рассказать читателю о том, что в то самое время, когда Алька нанесла свой первый удар по каменным волнам Чёрной Реки, на Разведчике разразилась неожиданная, но кратковременная тревога.

– Командир! – кричит голос. – Помехи в системе обнаружения. Бери огонь на себя!

Алик слышит это и даже не вздрагивает… В сущности, он всё время этого ждал. Он даже не отвечает – не хочет терять времени. Как-то неопределённо и странно улыбаясь, Алик Рой открывает прямой огонь по Чёрной Реке. И хотя орудиями командуют такие неуклюжие, медлительные и примитивные инструменты, как человеческие глаза и руки, орудия бьют без промаха.

Навстречу Разведчику все так же несутся каменные волны и каменные лавины, огромные обломки скал и сыпучий песок, гигантские сполохи и веер искр.

Алик, все так же улыбаясь, накрывает их кружком прицела. Он даже успевает припомнить очень подходящее слово.

– Ненавижу! – шепчет он, разбивая невероятной белой вспышкой огромную ноздреватую глыбу метеора…

– Ненавижу! – повторяет он, разгоняя обезумевшее стадо мелких искр по каменной лавине. – И тут же, пользуясь секундной передышкой, спрашивает: – Рапер? Ты определил источник или причину помех?

Ответ задерживается. Видимо, мозг Рапера хотел основательно выполнить приказ и настойчиво искал ответа. Но ответ звучит не так, как хотелось бы Раперу:

– Говорит Разведчик. Не могу определить, командир.

Но командир уже не слышит. Он ведёт огонь громадными сериями вспышек, от которых, кажется, вспыхивает вся космическая бездна.

Битва людей против чёрной реки, начиная с первых выстрелов Разведчика и космолёта «КБ-803», развивается согласно разработанной в Главной Базе программе.

Подробное описание этой битвы перешло в учебники истории, стало предметом изучения на высших курсах звёздного пилотажа. Да и нельзя во-обще представить себе все подробности без карт 12-го сектора, без документальных записей контрольных показаний, без телерапортов, передававшихся и внешними и внутренними телекамерами Разведчика.

Поэтому здесь мы вынуждены ограничиться лишь общими и схематическими данными.

Вот как они выглядят.

Восьмого марта 862 года Ранней космической эры точно в 15 часов 51 минуту 6 секунд (с точностью до одной сотой секунды), по узаконенному во всей Системе времени, экипажи космолёта «КБ-803» и Разведчика одновременно начали пробивать проход в Чёрной Реке. Это можно сравнить с тем, как если бы два небольших бура пытались пробить туннель сквозь огромную и мчащуюся с невероятной скоростью скалистую гору. Пользуясь этим туннелем, они намеревались вытащить из недр горы два других завязших в ней бура.

Поскольку программу действий для них составили самые талантливые умы человечества, буры начали свою работу исключительно точным и разумным образом. Они не пробивали свои туннели на ощупь, беспомощно. У них были свои расчёты, и они подходили к затерянным чуть сбоку, искоса, прокладывая кратчайшую дорогу к тому месту, где они должны были находиться.

К сожалению, это место не было известно точно. Экипаж «КБ-803» должен был вести свой поиск в значительной мере «по чутью». Положение отчаянно осложнялось ещё тем, что с некоторого времени спасатели двигались совершенно вслепую. И дело не становилось лучше от того, что глаза их видели по-прежнему. Уже тысячу лет известно, что в космосе от слепоты спасают лишь радио, радар и система обнаружения.

Дополнительную, и огромную, угрозу создавало само оружие спасателей. Если позитронометами управляли автоматы, выстрел попадал на расчётную дальность с точностью до сантиметра. Хватило бы обычной защиты из титанита, которой снабжены были все механопланеты, космолёты и скафандры, чтобы человек, попавший в непосредственную близость к вспышке – но вне её самой – был в безопасности. Но сейчас, в битве с Чёрной Рекой, огонь вели живые люди, пользуясь своими несовершенными чувствами. Здесь вообще трудно было говорить о настоящей точности. А ведь человек, оказавшийся в позитронной вспышке, был обречён, и никакой титанит его не спас бы. Люди об этом знали слишком хорошо. Даже дети помнили о трагической катастрофе на Плутоне, когда вследствие ошибки расчёта под огонь автоматически управляемого орудия попал большой рейсовый космолёт и в мгновение ока погибло около 2000 человек, – помнили, хотя прошло уже почти 400 лет.

И поэтому, когда на Главной Базе стало известно, что орудия Разведчика и космолёта вышли из-под контроля автоматов, Майк Антонов и Назим Шумеро взглянули друг на друга с неподдельным страхом.

– Они потеряли связь, – медленно проговорил Майк. – Значит, они будут вести операцию без помощи автоматов?

– Да… – шепнул Назим.

– А если… – начал Майк.

– Вдруг… – выговорил Назим.

Но ни один не закончил свою мысль.

И тут заговорила Долорес. Она пережила беспокойство и тревогу раньше, чем они. Теперь она была не только спокойна – она была полна надежд.

– О чём вы? – как можно равнодушнее спросила она.

Они молчали.

– Я жду! – многозначительно сказала она.

На Главной контрольной станции, где они находились, по-прежнему тишина. На экране – очертания Чёрной Реки. Но 12-й сектор слишком далеко, чтобы хоть как-нибудь приблизить изображение.

И всё-таки, несмотря на это, на чёрном контуре Реки внезапно появилась какая-то мелькающая рябь, словно отблески неимоверно далёких и неимоверно крохотных молний. В зале слышно только дыхание людей и мурлыканье супера, который неустанно и безуспешно ожидает информацию о сражении с Чёрной Рекой. При виде этих микроскопических дрожащих вспышек в глубине Чёрной Реки Долорес кричит:

– Слушайте, они начали операцию!

Назим кивает:

– Именно этого я сейчас и боюсь.

– Отважнейший пилот современности боится? – улыбается Долорес. – Не верю.

– От огня позитронного орудия нет защиты, – напоминает Майк.

Долорес кивает немного печально, немного насмешливо, становится рядом с ними, кладёт ладони на их плечи.

Они вглядываются в экран. Долорес притягивает их к себе.

– Мы могли поступить иначе? – спрашивает она.

– Нет.

– Был другой выход?

– Нет.

– Нужно было любой ценой спасать детей?

Молчание. Долорес улыбается насмешливо и тепло:

– Подумайте, ведь так хотел сделать робот. И ведь они сами ему не позволили.

– Они ещё дети, – ворчит Назим.

– Нет, – восклицает Долорес. – Это уже мыслящие люди. Вот уже несколько лет мыслящие люди. Мало этого?

– Нет.

– Вы думаете, они бы нам простили, если бы мы спасли только их?

– Наверно, нет.

– Наверно?

– Наверняка… нет.

Последнее «нет» Майк и Назим произносят одновременно. Майк поднимает на Долорес уже светлеющие, но очень измученные глаза и говорит ей:

– Спасибо.

Она проводит рукой по его седой гриве. «Сколько седины прибавилось сегодня?» – думает она.

– Но я не могу об этом не думать… – начинает Назим.

– Довольно! – перебивает Долорес. – Ты, отважнейший! Что ты трусишь за них? Они тебя не просили! Сами-то они, наверно, не трусят!

Майк поворачивается к суперу.

– Скажи, супер, трусят они или нет?

Все экраны, таблицы и циферблаты супера ярко разгораются. Супер – это триллион одновременных логических комбинаций. Триллион не отвечает целых семь – долгих, как вечность, – секунд. Потом он сообщает с обидой в голосе:

– Супер не знает.

Долорес прыскает. Ну что за шутки спрашивать супера, когда у него, бедняги, нет исходных данных! Ей немного жаль беднягу.

– А что ты предполагаешь? – спрашивает она.

Великолепнейший электронный мозг во всей Системе на сей раз испытывает явное оживление. Ответ звучит тотчас.

– Супер предполагает, – говорит он умудренно, – что они могут, но не обязательно.

И не успевает довольный собой – ответил! – Супер замолчать, как Долорес, Майк и Назим разражаются – впервые сегодня – громким смехом.

Они хохочут, хоть ничего ещё не известно, ничего не выяснено. Но в их смехе звучит надежда, несмотря на то что операция против Чёрной Реки именно сейчас вошла в критическую фазу.

* * *

О том, что от огня орудия нет защиты, первым подумал Алик. Он подумал об этом раньше, чем сестра и Ион, потому что Разведчик раньше, чем «КБ-803», открыл огонь. И эта мысль была для Алика самой страшной за весь этот страшный день.

А ведь Алик к тому же никогда ещё в жизни не чувствовал себя таким чудовищно одиноким, как сейчас. Конечно, о его – и своей – безопасности заботится незримо присутствующий Разведчик, но ведь речь идёт не о таком присутствии. Если бы рядом был хоть на минуту любой человек – дружелюбный, понятливый. Пусть даже такой как будто бы человек, как Робик. Впрочем, Робик, конечно, не понял бы, в чём дело. Он бы спросил своим вежливым голосом: «Чего ты боишься, если тебе не грозит опасность?» А если б Алик обиделся, он бы извинился и пустился в объяснения, что он – увы! – не человек и потому – увы, увы! – совершенно беспомощен именно в области эмоциональных конфликтов. И всё-таки даже такой разговор был бы сейчас счастливейшим событием.

Алик старается не думать. Он берет в кружок прицела все новые и новые приближающиеся к нему громады. Нажимает огневые клавиши орудий. Взламывает очередные волны и гребни Чёрной Реки. И всё это время усиленно старается не думать. Совсем не думать. Но разве можно хоть бы только подумать о том, что не будешь думать? Ведь само думание о недумании уже есть думание!

– Идиот! – со злостью обрушивается он на себя.

– Не понял, командир, – откликается сверхвежливый голос Разведчика.

– Молчи! – выкрикивает Алик, совершенно выбитый из равновесия этим неожиданным вмешательством Разведчика.

– Принято! – шепчет голос.

Алик ощущает стыд. Совсем не потому, что все здесь, кроме его собственных мыслей, записывается и станет потом известным всему миру. Он ощущает стыд перед самим собой.

– Отменяю приказ, – говорит он. – И прошу прощения.

– Принято. Пожалуйста.

Алик умолкает, потому что к Разведчику приближается новая густая волна мелких, как град, метеоров.

Секунду спустя он спрашивает:

– Разведчик?

– Слушаю, командир.

– Когда мы выходим к тому району Реки, где должны находиться Альфа и Бета?

Разведчик отвечает не задумываясь:

– Через двенадцать минут.

– Уже? – с ужасом шепчет он.

– Через одиннадцать минут пятьдесят девять секунд… пятьдесят восемь секунд, – начинает Разведчик отсчитывать время.

Алик намеревается было приказать ему замолчать, но тотчас успокаивается – это то, чего ему недоставало. Пусть говорит!

– Разведчик! Непрерывно сообщать время! – приказывает он.

– Принято, – отвечает голос. – Пятьдесят пять, пятьдесят четыре, пятьдесят три.

Алик, улыбаясь и прищурив глаза, накрывает кружком прицела новую группку мчащихся прямо на Разведчика метеоров и нажимает огневой клавиш. В пространство вылетает столб огня, и его самый дальний отсвет достигает удалённого на восемь миллиардов километров экрана Главной Базы.

* * *

– Мы укладываемся? – спрашивает Алька.

– Да.

– Когда можно ожидать выхода в их район? – спрашивает она ещё, и вдруг Ион чувствует, что деревенеет: в её голосе звучат еле сдерживаемые слезы.

Он не спрашивает, что с ней. Он, как и она, думает о том, что потрясло Майка и Назима на Главной Базе, что мучает Алика на Разведчике, что теперь звучит слезами в голосе Альки.

Но он ещё мало знает её. Он не успевает собраться с ответом, как она снова произносит абсолютно спокойным голосом:

– Это минутная слабость, Ион. Я испугалась. Это прошло. Скажи – когда мы войдём в их район?

Ион на мгновение выключает тягу и смотрит на перечень данных на контрольной таблице.

– Через одиннадцать с половиной минут.

– Что?! – почти кричит она.

– Если приборы не врут! – сурово добавляет он.

– Ты думаешь… они тоже?

– Всё возможно.

«КБ-803» несколько секунд плывёт в густой каменной икре, вьющейся прихотливой, но отчётливо видной лентой. Вещество Чёрной Реки, окружающее космолёт, вновь изменилось: вместо огромных бесформенных глыб, чернее вечной космической ночи, теперь появляется густая, посверкивающая в отблесках залпов лавина мелких метеоритов.

Она окружает космолёт со всех сторон. Она как ледяное сало. Как ледовая лавина, в которой виднеется лишь узкий, словно пробурённый туннель.

Влезть в эту кашу? Это ещё хуже, чем стукнуться носом космолёта в сплошную скальную глыбу. При ударе от литой скалы можно отскочить рикошетом без особого ущерба, а в этой каше утонешь, как в формалиновом болоте Венеры.

– Ион! – шепчет вдруг Алька таким странным голосом, что по спине Иона бежит холодок.

Ион торопливо шёпотом спрашивает:

– Что?

Она отвечает так же торопливо:

– Ион! Эта дорога… она ведь не возникла сама… Ты подумай: как она возникла?

Его сердце бешено рванулось:

– Да! Алька, дорогая, дружище! Ты права, это они!

– Осторожней! – ворчит она, словно злясь, но в действительности счастливым голосом, и – об этом уже знает только она – её глаза полны слёз.

Что из того, что Ион чуть не влез прямо в это мелькающее метеоритное болото! Важнее всего единственный надёжный факт: они попали на свежий след Альфы, или Беты, или даже их обеих. Ион немедля поправляет курс, нос космолёта почти врезается в метеоритную кашу. Два малых боковых орудия вовремя изрыгают огонь, дорога свободна.

– Уфф! – Ион переводит дух. – Ну и дурак же я!

– Не преувеличивай, – щебечет Алькин смех. – У тебя были все основания поглупеть.

– Это же наверняка их след! Наверняка, наверняка! – повторяет он, осторожно ведя «КБ-803» по этому коридору или туннелю в метеоритной каше.

– Они должны быть уже близко! – шепчет Алька. – Я выключаю орудия.

– Правильно, – соглашается он. И вдруг начинает распевать голосом опереточного героя глупейшую арию: – О пра-а-авильно!.. О пра-а-а-а-авильно!..

Оба смеются.

На контрольной таблице помигивают цифры отделяющих их от встречи с Альфой и Бетой минут и секунд. Они уже очень близко.

– Ay, ay! – кричит Алька, как будто они просто вышли на прогулку в горы и немного заблудились в тумане.

Это выглядит очень смешно и приводит Иона в восторг. Ему хочется ответить таким же «ау!», которое он, сатурниец, знает только по видеофильмам (потому что на Сатурне самый отважный человек не решился бы «немного заблудиться в тумане», а уж тем более не пытался бы спастись криком «ау! ау!»). Ион улыбается, уже готовится закричать и…