Текст книги "Тысяча ночей без тебя"

Глава двадцать четвертая

Как только они вошли в ресторан, София закрыла глаза и глубоко, всем носом, вдохнула все ароматы итальянской кухни:

– Боже мой, как вкусно пахнет. Даже если какой-нибудь человек будет неголоден, но случайно вдохнет немного местного воздуха, тут же наберет пару килограммов.

Андреа весело рассмеялся:

– Это точно. Мы тут целую вечность не были. Помнишь, это было наше любимое место?

– Конечно помню. – И она тихонько шепнула ему: – Проверим, хороши ли они по-прежнему.

Андреа не успел ей ответить, как к ним подошел хозяин ресторана, которого тоже звали Андреа:

– Добрый вечер, вы бронировали столик?

– Да, на имя Рицци на двоих.

– А, конечно, хорошо… Проходите сюда. – И он провел их к столику во втором зале: – Садитесь сюда под арку, там вам будет удобно.

Андреа пропустил Софию, чтобы она села спиной к стене и могла видеть всю комнату, а он сел напротив нее.

Хозяин положил на их стол два меню:

– Желаете воды? С газом или без?

– Один стакан и той, и другой, пожалуйста, – ответил Андреа и сразу открыл меню.

Хозяин ушел. София тоже взяла меню, но сказала:

– Хотя я уже знаю, что хочу взять.

– Зачем же тогда тебе меню?

– Посмотреть, подают ли они все еще то, что мне нравится… Да, подают. Надеюсь, все так же вкусно, как и тогда.

– Что ты закажешь?

– Так, предупреждаю сразу, что не дам тебе ничего попробовать, поэтому если ты захочешь что-то такое же, как у меня, можешь сам это заказать.

– Неужели ты стала такой врединой? Раньше ты такой не была.

– Неправда, – рассмеялась София. – Возможно, ты меня с кем-то перепутал! Когда дело касается еды, я всегда была злючкой. Помню, на наших первых свиданиях ты всегда говорил мне: «Какая ты замечательная! Я люблю женщин, которые едят, а не тех, которые приходят в ресторан и заказывают один салат, потому что постоянно сидят на диете». А потом когда ты увидел, сколько я ем, то пожалел об этих словах и думал, что лучше бы никогда их не говорил. Мне кажется, что уже на втором свидании тебе хотелось разделить счет напополам.

Андреа засмеялся:

– Какая ты, а! Я никогда об этом не думал.

– Да, и я тебе верю!

В этот момент вернулся хозяин:

– Итак, ребята, вы решили, что будете заказывать?

София и Андреа переглянулись – они были счастливы, что к ним так обратились. Казалось, будто все началось заново, с того момента, когда они действительно были ребятами.

София отложила меню:

– А из чего жаркое «Ла карбонара»?

– Всего понемногу, в основном овощи. Еще там есть соцветия тыквы, анчоусы и немного моцареллы.

– Отлично, тогда я буду это, еще спагетти карбонара и артишоки алла джудиа. А скажите, есть зелень цикория?

– Да.

– Тогда и ее тоже, пожалуйста.

Хозяин все запоминает.

– А для тебя?

– Я тоже буду артишоки алла джудиа, еще хамон Серрано Резерва с моцареллой и шницель под соусом по-римски.

– Хорошо. Желаете вина? Вот винная карта.

Андреа хотел было взять ее, но София его опередила:

– Давайте мне.

Хозяин передал ей карту вин.

– Будешь красное?

– Ну конечно, естественно.

София снова посмотрела на карту:

– «Тиньянелло»?

– Отлично.

Затем она указала хозяину на него в меню, тот кивнул:

– Прекрасно.

Он забрал меню и ушел.

– Как здорово, я очень рада, что мы зашли сюда. Ты знаешь, я ведь вообще забыла про это место. – И она протянула обе руки и положила их на стол ладонями вверх.

Андреа взял их в свои руки:

– Я очень рад. Как ты могла про него забыть?

– Я не знаю. Но сейчас, когда мы здесь, я вспоминаю все, словно это было вчера. Когда мы были здесь, ты оканчивал университет, а я ужасно волновалась перед туром по Европе.

Андреа кивнул. На самом деле он уже не помнил в точности, что это был за тур. Их было очень много, и перед каждым она ужасно волновалась. Поэтому он просто улыбнулся, пытаясь ее подбодрить:

– Да-да, конечно…

– Чего это ты?

– Я? Ничего! – И он рассмеялся.

София решила не придавать этому особого значения и продолжила болтать обо всем понемногу.

– Я помню, что в то время мы еще ездили на Капреру учиться в парусной школе.

– Да, мы жили словно в счастливом сне, мы вообще ни о чем не думали.

– Все были без ума от тебя, София, а я был самым гордым человеком на всем острове.

– Да что ты говоришь, они все были просто друзья, никто ни разу не сказал и не сделал ничего такого, не было и намека на какой-то интерес ко мне.

– Это потому, что ты их не понимала. Ко мне то и дело подходили и говорили: «Браво, она тебе верна! Я старался изо всех сил, но ничего так и не вышло».

– Ну конечно, в этом был мой секрет – я ничего не понимала или же делала вид, что не понимаю? Как думаешь? – София озорно посмотрела на него.

Затем подошел официант:

– Артишоки алла джудиа и красное вино. – Он показал им Тиньянелло. София посмотрела год, кивнула, и официант быстро открыл бутылку: – Кто будет пробовать?

Андреа указал на Софию. Официант налил вина в ее бокал и подождал, пока София попробует его. Затем, когда она сказала, что все в порядке, он долил вина в ее бокал, затем в бокал Андреа и отер горлышко бутылки.

– Господа, зовите меня, если что-то понадобится. – И ушел.

Андреа поднял бокал и посмотрел на Софию, которая взяла свой и поднесла к его.

– За что пьем? – спросил ее Андреа.

– За тебя, – улыбнулась София.

Андреа задумался:

– За нас, за наше счастье, за новую жизнь, которую Господь решил мне подарить.

Они стукнулись бокалами, выпили вино и поставили их на стол. Андреа вновь разлил вино, а София вытерла рот и начала есть хрустящие листья артишока.

– Ты виделся еще с тем профессором, с хирургом?

– Конечно, я проходил повторный осмотр. Естественно, продолжил физиотерапию, сначала в зале доктора Микеля Орански, а потом, когда мы с ним закончили, я стал заниматься по его программе в тренажерном зале. Записался в тот же, куда ходит Лавиния.

София рассмеялась:

– А как у нее дела? И у Стефано? Они все еще вместе?

– Да, конечно, куда уж им расставаться. А вот я, кстати, ушел от него, больше с ним не вижусь.

– Значит, ты в нем больше не нуждаешься.

И они продолжили есть, запивая отменным «Тиньянелло», вспоминая совместные поездки, катание на лыжах, плавание, прогулки с друзьями.

– Хочу устроить праздник! – радостно воскликнула София. – С твоими старыми друзьями по регби, с новыми с работы и с моими римскими друзьями из консерватории. Мне бы хотелось чего-нибудь такого… Болтать, пить пиво, вино под закуски или любую другую вкусную еду и много смеяться. Ты хочешь?

– Очень… очень сильно.

Они оба доели последние кусочки артишоков алла джудиа почти одновременно. София вытерла рот салфеткой:

– Какие вкусные, просто непревзойденные. Даже стебелек был мягкий, можно есть все.

– Это точно. Это же сорт римских артишоков, или, как их еще называют, чимароли, поэтому они такие нежные и без шипов.

– Что это такое, ты из архитектора превратился в повара?

Андреа рассмеялся:

– Нет, мне просто нравится история римской кухни.

Продолжить разговор они не успели, потому что принесли другие блюда – шницель под соусом по-римски для Андреа и пасту карбонара для Софии.

– Пожалуйста. Я также принес вам еще перец, соль и масло. – И молодой официант исчез так же быстро, как и появился.

София тут же попробовала спагетти, затем закрыла глаза и замычала от удовольствия:

– Нет, не могу поверить, они даже лучше, чем я помню.

– Мой шницель тоже невероятный, не хочешь попробовать?

– Нет, нет, спасибо. Буду свои спагетти, я обожаю их до смерти…

– Не дашь мне попробовать?

София была ошарашена:

– Как это? Я же сказала, не дам тебе ничего попробовать.

– Ну брось… – Андреа попытался разжалобить ее.

В итоге София, притворяясь раздраженной, подтолкнула к нему свою тарелку:

– Ты же своего обязательно добьешься, уф.

Андреа улыбнулся и попробовал пасту:

– Боже мой, это фантастика.

Они улыбнулись друг другу и какое-то время ели молча. София задумалась над этой ситуацией, отерла рот, выпила вина и начала говорить:

– Итак, я сказала тебе, что не дам тебе попробовать ничего из своих блюд, и все равно уступила. Я позволила тебе попробовать мои потрясающие спагетти.

– Эх, это потому, что ты такая хорошая.

Но София была настроена серьезно:

– Теперь я хочу спросить тебя только об одном и предупреждаю, хорошей я не буду. Сразу скажу, у тебя есть только один шанс, другого не будет никогда. Слушай внимательно, я говорю серьезно, как со спагетти не получится. Уж поверь.

Андреа понял, что сейчас не до шуток. Он немного отодвинул от себя тарелку:

– Хорошо, говори.

София чуть смягчила свое выражение лица, чтобы снять напряжение:

– Я уехала совершенно неожиданно, написала тебе всего несколько сообщений, потому что не хотела разговаривать.

– Да, я понимаю тебя. Ситуация была сложной. Я принял твое желание и твое решение побыть одной, но мы то и дело писали друг другу…

– Да.

— И я всегда надеялся, что однажды ты вернешься, и вот теперь ты здесь.

– Да. – София была спокойна, но настроена серьезно. – Меня не было восемь месяцев, и я понимаю, что, возможно, человеку, который только что полностью восстановил свои жизненные силы… – она улыбнулась, – да, как бы так сказать, хочется реализовать их на практике. Я могу это понять. Но ты должен мне сказать. Если ты встречался с женщиной или с несколькими женщинами, с кем-нибудь из зала, куда ты ходишь, или с работы, с кем-нибудь, кого я, возможно, тоже знаю, ты должен мне сказать. Если ты мне расскажешь, я тебя прощаю, серьезно, мне без разницы, что это было, потому что это и моя вина тоже. Но я бы не хотела болтать, шутить и смеяться с человеком, который бы думал, что смог меня провести, и не выдал своей измены. Этого я не хочу. Это я не смогу принять. Но если ты скажешь мне прямо сейчас, то все будет стерто, как будто ничего и не было. Но если не скажешь, то как со спагетти не получится…

– Ты не дашь мне попробовать. – Андреа попытался пошутить, рассмешить ее.

– Нет, и больше того, я не дам тебе возможности общаться со мной, видеть меня, ты перестанешь существовать для меня, ты станешь нулем, будешь вычеркнут.

Андреа взял кусочек хлеба и провел им по соусу, возможно, еще и потому, что нервничал и пытался снять напряжение.

София показала на его тарелку:

– Вот, ты будешь похож на эту тарелку. Все, что на ней было раньше, будет убрано, и заказывать будет нечего, не будет для этого ни цены, ни другого выхода. Подумай над этим, Андреа.

Он выпил немного красного вина, поставил бокал и вытер рот:

– Мне не нравится этот твой угрожающий тон.

– Это не угроза, это правда. Я просто хочу, чтобы ты знал, что если я обнаружу это самостоятельно, то не смогу принять, просто не смогу… В каком-то смысле я делаю это ради нас. Пожалуйста, Андреа, подумай об этом.

Андреа посмотрел на нее, через некоторое время улыбнулся, снова подумал над тем, что она сказала, и попытался подобрать нужные слова:

– Я ни разу не встречал женщины, которая понравилась бы мне больше тебя. Ты уникальна во всем, от твоего непростого характера, твоих прихотей до твоей щедрости. И теперь, когда я снова рядом с тобой, то понимаю, что ты мне нравишься еще больше.

– Да, но ты не ответил на мой вопрос: ты изменял мне? – Затем, подумав, что и в этом случае Андреа может найти лазейку, она уточнила: – Я имею в виду, переспал ли ты с кем-нибудь, занимался ли ты сексом с кем-либо в это время?

Теперь у него не было возможности уйти от вопроса. Андреа посмотрел ей в глаза, пристально, прямо, ни разу не смутившись:

– Нет.

София немного выждала, посмотрела на Андреа, пытаясь уловить в нем какую-нибудь неуверенность, запоздалую мысль, нерешительность. Но он смотрел пристально и ровно.

– Нет, – улыбнулся он ей, – я сказал тебе, что нет.

София кивнула. В таком случае, возможно, все действительно начнется заново с этого момента.

В этот момент к столу подошел хозяин:

– Ну что, как вам спагетти? Я видел, что вы ими поделились.

София весело рассмеялась:

– Да уж, поделилась! Это он, как обычно, умолял меня дать ему попробовать немного моей любимой карбонары, и я в конце концов сдалась. Но этого больше не будет – я его предупредила. В общем, они невероятно вкусные.

Хозяин счастливо улыбнулся:

– Я очень этому рад. Мы уже много лет стараемся продолжать традиции качественной римской кухни. И все это прежде всего благодаря моей маме. Могу ли я вам ее представить? – Только сейчас Андреа и София заметили женщину, стоящую позади него. – Идем, мама.

Синьора подошла к ним с улыбкой. У нее были голубые глаза, короткие седые волосы, убранные в сеточку, как и положено всем поварам. Она вытерла слегка узловатые руки о передник:

– Добрый вечер.

– Добрый вечер и спасибо, все было очень вкусно.

Синьора немного смутилась, и слово взял сын:

– Могу я попросить вас о любезности? – Он повернулся к Софии, которая с любопытством кивнула. – Ничего такого, просто моя мама очень хотела бы сфотографироваться с вами.

Женщина улыбнулась, ее голубые глаза загорелись.

– Несколько лет назад я приходила на ваш концерт. Это было замечательно, очень красиво.

София была счастлива.

– Спасибо, я рада, что вам понравился мой концерт.

– Очень, очень сильно…

Сын перебил ее:

– Это я взял билеты для нее и ее подруги Теодоры.

– Мой муж вообще не любит музыку.

– Ладно, мам, брось, не рассказывай это синьоре, ей это неинтересно. В общем, я привез их туда на машине, они так нарядились, а потом я приехал их забрать.

– Прекрасно.

– Да, мне очень понравилось, и вы были очень элегантная, красивая.

Хозяин медленно отодвинул маму:

– Ну брось, Тере, скоро им принесут остальные блюда, что ты хочешь сделать, фото или селфи?

– Что?

Мать не очень поняла.

– Хорошо, я знаю, давай сделаем фото, вставай…

София встала и обняла синьору.

Сын сфотографировал их на мобильный телефон.

– Сделаю несколько штук… – Он был как будто профессиональным фотографом. – Чтобы быть точно уверенным, что хотя бы одна получилась. Самую красивую мы повесим тут, в ресторане, вместе с остальными фотографиями знаменитостей, которые к нам приходили.

– Но я ведь не знаменита. Люди будут спрашивать, кто это, увидев фото!

– Это не имеет значения, самое главное – мы с мамой знаем, кто вы. Ну, давай пойдем, вернемся на кухню, мам, пора работать. – Хозяин добродушно улыбнулся, нежно подталкивая маму за плечи в сторону кухни. – До встречи.

Затем принесли зелень цикория, еще артишоков, на этот раз по-римски, а затем несколько превосходных домашних десертов, которые всегда готовила синьора Тереза.

– Мамма мия… Это слишком вкусно.

София поднялась сразу после Андреа, который, допив ликера «Неро» и кофе, направился к кассе.

– Я уже тысячу лет так не наедался. – Он держался за живот. – Еще один кусочек, и я бы взорвался.

Затем, пока Андреа доставал деньги и отдавал их кассиру, София стала рассматривать фотографии, которые украшали стены вокруг. Рядом с Терезой и с каким-то синьором, вероятно ее мужем Джузеппе, стояли известные люди из 70, 80, 90-х годов. Другие были на фотографиях с ее сыном, например Эдвиже Фенек или Эрос Рамазотти. Была фотография, на которой синьору Терезу почти закрыл Бад Спенсер. Некоторые были с автографом, другие нет. Затем она заметила фотографию, которая была сделана в другом зале, – Фабрицио Фрицци смеялся с полузакрытыми глазами рядом с синьорой Терезой и ее сыном Андреа, и казалось, что можно было даже услышать его смех, настолько фото было искреннее и правдивое. София оглядела зал на фоне, и вдруг ее взгляд зацепился за что-то. Она присмотрелась получше и не поверила своим глазам. Она подошла поближе, чтобы убедиться, что не ошиблась.

– Андреа, скорее иди сюда.

Андреа положил бумажник в карман брюк.

– Посмотри на эту фотографию.

– Да, Фрицци действительно был хорошим ведущим, его все любили.

– Да, но посмотри сюда, вот тут… один за ним, а другой справа, вон там… рядом с дверью.

Андреа приблизился, пытаясь получше рассмотреть и понять, о чем она говорит. И вдруг он воскликнул:

– Не может быть! Это же мы!

– Да, за двумя разными столиками и с другими людьми. Я была с друзьями из консерватории, мы учились в центре, на виа деи Гречи.

– А я был со своей девушкой Симоной.

– Мы были рядом друг с другом, но тогда еще были не знакомы. Кто бы мог подумать. И сколько еще раз такое могло случиться, но мы этого не знали…

– Значит, наше время тогда еще не настало. – Андреа притянул ее к себе. – А вот сейчас настало.

И он поцеловал ее, а затем, полные легкости и радости, они попрощались с хозяином и его матерью Терезой и вышли из ресторана.

Глава двадцать пятая

– Идем со мной… – Андреа взял Софию за руку, и они пошли по виа Панисперна.

– Куда это ты меня ведешь?

– Это сюрприз.

София улыбнулась, кивнула и позволила ему повести себя по этой прекрасной римской ночи. Из ближайших переулков, с пьяцца дельи Дзингари, с виа Милана, с виа Урбана, доносилась болтовня прогуливающихся людей. Ребята самых разных возрастов выходили из ресторанов, проходили на виа дей Фори Империали, площадь Торре-Арджентино, к вокзалу Термини, бежали на миллион других встреч, в неизвестное будущее. София была удивлена. «Я здесь, я снова в Риме, держусь с ним за руку. – И она улыбнулась про себя. – Этот мужчина – мой муж». Вдруг на одно мгновение она задалась вопросом, где же Танкреди. От одной мысли о нем сердце ее забилось быстрее, щеки покраснели и закружилась голова. Она резко оттолкнула эту мысль и продолжила уверенно идти, ступая шаг за шагом, и постепенно все вернулось в норму. «Да, такова моя жизнь. Я буду снова давать концерты, останусь со своим мужем, увижусь с друзьями, навещу родителей на Сицилии, выпью чая с подругой, буду ходить на вечеринки, позову всех к нам домой на ужин. Я хочу быть нормальной». Она сильнее сжала руку Андреа, который, заметив это, повернулся и посмотрел на нее. Они улыбнулись.

– Мне нравится вот так гулять с тобой.

– Мы почти на месте.

С каждой минутой София убеждалась все сильнее: «Хватит. Я просто хочу вот это все. Спокойную жизнь». Она вдруг с новой силой ощутила руку Андреа и удивилась, что она не беспокоила ее, а, наоборот, успокаивала и даже дарила чувство безопасности. «Нам необходимо чувствовать себя любимыми. Быть любимыми и любить, мочь доверять, отдавать себя кому-то. Может ли все это быть у меня с Андреа?» – и она посмотрела на него краешком глаза. Он стал красивее, стройнее, спокойнее и, возможно, даже увереннее. «Удивительно, как ему удалось оставить всю боль позади, он как будто бы забыл обо всем, что было, о том, как он страдал в одиночестве в темной комнате все это время. Произошло настоящее чудо. А я? Чем все это было для меня? Я умирала каждый день от усталости, от обездвиженности жизни. Время тогда бежало и иссушивало меня. Как будто каждая минута проходила на удвоенной скорости. Я старела сердцем. А затем появился Танкреди… Такой обаятельный, такой красивый, полный жизненных сил, но в то же время и печальный, молчаливый, со своей болью и тьмой. Но действительно ли мне нужны были все эти деньги всего лишь на операцию? Только для того, чтобы спасти Андреа и наш брак? Или для того, чтобы скрыть переполнявшее меня желание, желание принадлежать Танкреди во всех возможных смыслах?»

– София… – Андреа ворвался в ее мысли, словно обнаружил их, увидел все, каждое ее воспоминание, каждое желание, каждый болезненный приступ ностальгии. Она на мгновение покраснела, но он, кажется, не заметил или сделал вид, улыбнулся ей и просто сказал: – Мы пришли.

Глава двадцать шестая

Перед баром «Blackmarket» на виа Панисперна, 101, стояли несколько парней и девушек. Один тип то и дело заглядывал внутрь, чтобы оценить, много ли там людей и как обстоят дела в целом.

– Вы двое… – И он указал на двух неформально выглядящих девушек.

Первая, Матильда, с каре на светлых волосах, была одета в длинный пиджак, узкие брюки и черные туфли на шнуровке от «Dr. Martens». Под пиджаком у нее были только бюстгальтер и длинное ожерелье из черного жемчуга, перемежающегося с бронзовыми трубочками. Другая, Надя, с прямыми волосами до плеч, надела широкие брюки с эластичным поясом, достающие ей только до щиколотки, светло-голубую куртку и темно-синюю шелковую рубашку под ней. На ее зеленых глазах было больше макияжа, чем у подруги, и она была очень красивая. Тип улыбнулся девушкам, и особенно Наде, и пригласил их войти. Девушка улыбнулась, но не слишком сильно, и, взяв подругу за руку, вошла внутрь.

Остальные остались снаружи и продолжали о чем-то болтать.

– Нам нужно еще подождать…

– Ага.

Парень в угольно-черном свитере, закинутом на плечо, бело-голубой клетчатой рубашке и джинсах сказал своему другу, одетому более-менее похоже, но в белую рубашку и кроссовки горчичного цвета:

– Мы пришли первые…

– Да, но ты-то не такая красотка.

– А, ну точно, действительно. Дай-ка мне закурить.

Затем тип у двери, которого звали Густаво, заметил приближающихся Андреа и Софию.

– Привет!

– Привет, Андреа, пожалуйста, проходи. Ваш столик в третьем зале.

– Спасибо.

Густаво посторонился и впустил их. Спускаясь по лестнице, София подозрительно посмотрела на Андреа:

– Ты чего-то мне недоговариваешь…

– Что именно?

– Он же поздоровался с тобой по имени, сказал «Привет, Андреа», значит, он тебя знает.

– Конечно, он мой студент. Помнишь, я писал, что я также снова начал преподавать в университете? – На этот раз Андреа подозрительно посмотрел на нее.

София напустила на себя уверенности, хотя на самом деле совершенно забыла об этом:

– Ну конечно, точно.

– Чтобы продолжать учебу, по вечерам он работает здесь. Так что он порекомендовал мне сходить сюда, и, должен сказать, мне очень тут понравилось.

София огляделась – это действительно было очень красивое место. На стенах висели интересные картины, везде стояли мраморные столы в стиле 1920-х годов, окруженные разными стульями, но той же эпохи. Свет был приглушен, каплевидные люстры опускались в самых разных местах, многие из них были похожи на перевернутые колокольчики. На полулежали большие темные византийские ковры, которые указывали, куда идти. В каждом зале стояли большая барная стойка, антикварные диваны и маленькие квадратные пуфы, некоторые столы освещались простыми белыми абажурами, украшенными кружевом и маленькими бусинками, свисающими вниз. Большая стальная труба проходила по всему потолку и петляла из комнаты в комнату, словно огромная змея, разнося повсюду воздух. За стойкой вырисовывалось изображение двух перевернутых старинных ключей на черной доске вместе с названием места: «Blackmarket». Несколько ребят без перерыва подавали коктейли, стараясь не отставать от темпа музыки и удовлетворять все запросы, но у них не получалось ни того, ни другого:

– Так, пришли.

София и Андреа вошли в самый большой зал, почти круглый, с большим окном, перед которым играла небольшая джазовая группа. Они играли Колтрейна, люди болтали, веселились, смеялись. Несколько окон были открыты, люди курили, пили и ели…

Андреа усадил Софию и сел рядом с ней:

– Ты помнишь? По-моему, это очень похоже на тот джаз-клуб в Нью-Йорке, в который мы ходили, тебе так не кажется?

– Да, точно. – Это София прекрасно помнила. – Он был такой же красивый, как и этот!

– Да.

И она не врала. Нужно было говорить чуть громче, чтобы было слышно.

– Эй, а они неплохо играют.

– Да-да, они классные, здесь всегда выбирают качественных ребят, если так можно выразиться… – Андреа улыбнулся ей. – Тогда никаких сомнений. Ты, похоже, хочешь пойти к ним и сыграть что-нибудь на пианино?

– Нет, перестань, не заставляй меня вмешиваться, как тогда в Греции.

– Верно. А я как раз думал о том времени. Ты права, сегодня у нас спокойный вечер. Хочешь выпить?

– Да, спасибо.

Они заказали два мохито.

– Ой, ты знаешь, действительно очень вкусно!

– Да, коктейли у них тут отменные.

Поэтому они решили попробовать еще два дайкири, а затем две кайпириньи, пока, играя на кларнете и трубе, группа переходила от Колтрейна к Бенни Гудману. Люди вокруг начали двигаться в такт. Когда группа затем начала играть кое-что из St Germain, снова раздались аплодисменты. За столиком вдалеке Матильда и Надя тоже слушали музыку. Надя положила свою руку на руку Матильды, приблизилась к ней, что-то сказала, ту это рассмешило. Матильда кивнула, и Надя поцеловала ее, затем отстранилась. Мгновение они смотрели друг на друга и улыбались. Матильда сделала глоток своего напитка, а Надя закурила сигарету, гадая, действительно ли она сдержит то, о чем сказала ей.

К Андреа и Софии подошел официант:

– Ваша кайпиринья. – И ушел.

Андреа взял свой стакан и поднял его в сторону Софии, которая сделала этот же жест.

Андреа улыбнулся ей:

– За тебя, за твое возвращение. – Он слегка наклонился к ней и нежно поцеловал ее в губы.

Он задержался несколько дольше, чем следовало бы; София отстранилась и улыбнулась ему, и они начали пить.

София медленно распробовала его.

– Ты часто тут бываешь?

– Иногда захожу вечером после работы.

София продолжила пить и слушать джаз.

Андреа положил свою руку на ее, она повернулась, и он снова ей улыбнулся:

– Но всегда без компании.

– Я же сказала тебе, что у тебя уже был шанс, в ресторане, тогда ты еще попадал в сроки годности.

– А сейчас?

– Если ты что-то утаил, будешь прилюдно повешен.

Андреа рассмеялся:

– Ты ужасна, это несправедливо. Дай время хотя бы до полуночи… Мне нужно посоветоваться со своим адвокатом.

– Ты не понимаешь, у тебя со мной контракт, никаких адвокатов, только мы двое. А сейчас, когда ты заставил меня задуматься над этим, факт, что ты сказал, что всегда приходишь без компании, является по закону excusatio non petita…

– Accusatio manifesta[3]3
  Excusatio non petita accusatio manifesta – ненужное извинение – признак вины (лат.).


[Закрыть]. Но это же не так! Я прочел твои мысли.

«На самом деле, – подумала София, – ведь именно это я и хотела сказать». И поэтому, слегка раздраженная тем, что ее поймали, встала из-за стола:

– Я отойду в уборную. Ты не знаешь, где она?

– Да, там, в конце коридора, не пропустишь.

Она вышла из уборной и снова прошла по коридору. Вдруг какой-то мужчина, сидящий на стуле у стены вместе со своим другом, протянул руку, чтобы остановить ее:

– Простите, мы знакомы? Просто мне кажется, что я уже вас где-то видел.

Его друг немного опустил взгляд и улыбнулся, как будто уже привык к этой его технике. Чтобы замять свое смущение, он взял пиво с длинной полки поблизости и сделал глоток.

– Нет, я бы запомнила вас наверняка, – с улыбкой ответила София. – Я никогда не забуду человека, который до сих пор использует такие фразы, чтобы начать разговор. Не хватало только, чтобы ты спросил меня, не больно ли мне было падать.

Парень улыбнулся, но решил не сдаваться:

– На самом деле я действительно хотел спросить тебя об этом, но потом подумал, может, это будет не в тему, и ты разозлишься…

– Нет, – вмешался Андреа, – она никогда не злится, а сейчас так вообще просто счастлива, ведь у нас свадебное путешествие.

– А… – Парень покраснел. – Извини.

Его друг расхохотался, а Андреа взял Софию за руку, и они вместе возвратились к своему столику.

София весело посмотрела на него:

– Прекрасно, мне бы это никогда не пришло в голову.

Андреа пожимает плечами:

– Ну у нас ведь действительно настоящий медовый месяц. Мне просто невероятно повезло, и я счастлив быть твоим мужем.