Текст книги "Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол"

– Триста эскудо за килограмм, – ответила торговка и взялась демонстрировать покупателю свой товар.

Взяв у нее два больших апельсина, Райнери стал их сравнивать, а сам то и дело бросал взгляд поверх головы торговки – туда, где на противоположной стороне улицы стоял один из филиалов Центрального банка Чили. У его входа пять минут назад притормозил инкассаторский фургон, который был предназначен для перевозки денег из филиалов в центральный офис. Двое инкассаторов вошли в здание банка и вот-вот должны были выйти обратно, неся в руках тугие мешки с деньгами. Поэтому Райнери специально занял место напротив выхода из банка, а трое его товарищей сидели в двух автомобилях по соседству и должны были выскочить из своих укрытий по сигналу своего командира.

– Ну, что – берете? – спросила торговка, когда Райнери положил апельсины обратно на прилавок.

Однако ответа она так и не дождалась. В этот самый миг из банка вышли инкассаторы и направились к своему фургону, где их поджидал водитель. Инкассаторы ни о чем не подозревали, беспечно разговаривая друг с другом и неся в обоих руках по увесистому мешку с деньгами. Если бы им надо было стрелять – а кобуры с пистолетами висели у них по бокам – то им бы пришлось бросить на землю мешки, доставать оружие, а на это ушло бы время, которое налетчики им предоставлять не собирались. Короче, ситуация благоприятствовала стороне нападения.

В тот момент, когда инкассаторы приблизились к своему фургону и собирались открыть его боковую дверцу, Райнери выхватил из внутреннего кармана куртки пистолет «беретта» и открыл прицельный огонь по инкассаторам. Одна из пуль точно угодила одному перевозчику в затылок и он, как подкошенный, рухнул на землю, выпустив из рук оба мешка с деньгами. Его напарник отскочил в сторону и тоже должен был попасть под выстрелы Райнери, если бы не третий инкассатор – водитель, сидевший в кабине и уплетавший кукурузную лепешку. Услышав выстрелы, он схватил с передней панели короткоствольный автомат и, выскочив из кабины, стал поливать огнем налетчика. Райнери чудом успел пригнуться и спрятаться за прилавок. А вот торговке не повезло. Сразу несколько пуль прошили ее тучное тело и женщина, всплеснув руками, рухнула на тротуар.

– Залезай в фургон! – крикнул водитель своему напарнику.

Но тот, вместо того, чтобы последовать этой команде, бросился собирать мешки, выпавшие из рук его погибшего товарища. Эти секунды все и решили. Трое налетчиков, сидевших в двух автомобилях, выскочили из салонов и открыли шквальный огонь из автоматов Калашникова. Град пуль обрушился на инкассаторов и оба они, изрешеченные пулями, рухнули возле инкассаторского фургона, так и не успев спрятаться за его броней. И в это самое мгновение где-то невдалеке раздался вой полицейских сирен – это спешили на помощь инкассаторам карабинеры, находившиеся поблизости от места нападения. Услышав эти сигналы, Райнери обернулся к своим напарникам:

– Быстро забирайте деньги и уезжайте.

– А ты? – спросил один из мировцев.

– Я попытаюсь увести за собой карабинеров, – и Райнери забрался на водительское сиденье инкассаторского фургона.

Спустя полминуты площадь перед банком опустела – два автомобиля с налетчиками рванули в одну сторону, а фургон в противоположную. Именно последний и заметили карабинеры, когда подъезжали к банку. И тут же бросились в погоню за беглецом.

Райнери гнал по улицам Сантьяго, отчаянно сигналя автомобилям, которые ехали впереди него, чтобы те уступили ему дорогу. Он безоглядно нарушал все правила уличного движения, рискуя в любую минуту либо столкнуться с каким-нибудь автомобилем, либо сбить кого-то из прохожих, поскольку иной раз ему приходилось выезжать на тротуар и мчаться по нему, снося столики уличных кафе. Две полицейские машины висели у него на «хвосте», при этом один из карабинеров несколько раз высовывался из переднего окна и пытался выстрелами из пистолета попасть в колеса фургона. Но каждый раз Райнери выворачивал руль в сторону и не давал карабинеру хорошенько прицелиться. Так продолжалось несколько минут. Пока на одной из улиц Райнери не увидел впереди себя заслон, воздвигнутый карабинерами сразу из нескольких автомобилей. Поскольку сдаваться Райнери не собирался, он прибавил скорости и направил свой автомобиль в самую середину заслона. Спустя полминуты фургон протаранил полицейские автомобили, разметав их в разные стороны. Карабинеры, успевшие отбежать, открыли беспорядочную стрельбу по фургону, но его броня не позволила навредить беглецу. И погоня продолжилась.

Свернув в одну из боковых улочек, Райнери промчался по ней как вихрь, едва не сбив нескольких прохожих, переходивших улицу. Две полицейские машины по-прежнему преследовали фургон, а все тот же полицейский не оставлял попыток попасть из пистолета по колесам. Тогда Райнери пошел на отчаянный шаг. Он круто вывернул руль вправо и надавил на педаль тормоза. И тот автомобиль, где находился стрелок, со всей скорости врезался в зад фургона. От этого удара карабинер выронил пистолет, а сам вылетел из машины на тротуар. А мировец надавил на педаль газа и продолжил свое бегство, теперь уже от одного полицейского автомобиля.

Тем временем в тот квартал, где происходила погоня, стягивались дополнительные силы не только полиции, но и армии. И Райнери прекрасно понимал, что долго служить ему спасением фургон не сможет. И когда впереди он различил контуры двух армейских танков, которые продолжали патрулировать улицы Сантьяго еще со времен переворота, он понял – дальше пути нет. Поэтому, разогнав фургон, он направил его на один из танков, а сам выскочил из кабины и кубарем покатился по тротуару. Не ожидавшие от него такого кульбита, карабинеры из автомобиля-преследователя проскочили чуть вперед. А когда остановились и выбрались наружу, беглец открыл по ним огонь из своей «беретты». Один карабинер тут же упал, сраженный выстрелом в грудь, а второй был ранен в ногу. Однако к ним на помощь уже бежали их коллеги, стоявшие в заслоне возле танков. Увидев это, Райнери бросился бежать со всех ног, свернув в первый же переулок. Он бежал с такой скоростью, что даже сам поражался – никогда раньше он так не бегал. Он выскочил на соседнюю улицу и едва не угодил под колеса такси, которое на удачу было свободным. Спрятав пистолет в карман, Райнери заскочил в салон и захлопнул дверцу.

– Вы что с ума сошли, бросаетесь прямо под колеса? – спросил водитель, повернувшись к пассажиру вполоборота.

– Извини, приятель, – тяжело дыша, ответил Райнери. – Пожалуйста, поезжай на Бельависта.

Таксист завел мотор и автомобиль тронулся с места.

7 октября 1973 года, воскресенье, Москва, Петровка, 38, МУР и Кавказский бульвар, 55-е отделение милиции

Оленюк приехал в Москву поездом в начале первого дня. На Киевском вокзале взял такси и домчался до Петровки, 38, где располагался МУР. Поднялся в «убойный» отдел, где застал в нужном ему кабинете его хозяина – инспектора Алексея Игнатова, с которым был знаком около трех лет: с тех пор, как они вместе отдыхали в санатории МВД в Белоруссии. С тех дней они виделись всего лишь несколько раз: Игнатов однажды приезжал по служебным делам в Киев, а Оленюк бывал в Москве трижды. И каждый приезд они предпочитали останавливаться не в гостиницах, а на квартирах друг у друга, благо оба были людьми холостыми. Правда, если Оленюк жил один (его родители обитали у себя на родине – в Черновицкой области), то Игнатов жил на Цветном бульваре вдвоем с матерью – женщиной интеллигентной, работавшей в телецентре в Останкино.

– Вижу по твоему озабоченному лицу, что дело у тебя серьезное, – пожимая приятелю руку, констатировал Игнатов.

Оленюк скинул с плеча спортивную сумку и, усевшись на стул, рассказал коллеге о том, что за дело привело его в Москву. Игнатов слушал его внимательно, стоя у раскрытой форточки с сигаретой в руке и фотороботом «боксера» в другой.

– Значит, у вас там в Киеве завелся подпольный тотализатор? – спросил Игнатов, когда Оленюк закончил свой рассказ.

– Он и у вас может быть, – ответил Оленюк.

– С чего это ты взял?

– Боксер-то ваш, местный. И в Киев он, видимо, выезжал по вызову. Вот и выходит, что связи киевских тотошников простираются до Москвы, если не дальше.

– Хочешь сказать, что это одна шайка-лейка?

– Вот именно. Судя по всему, это всесоюзная структура, учитывая, что в футбол у нас в высшей лиге играют семь республик: РСФСР, Украина, Белоруссия, Узбекистан, Казахстан, Грузия и Армения. И везде могут играть в тотализатор.

– Слушай, Влас, не заставляй меня разочаровываться в нашем футболе больше, чем он того заслуживает, – выбрасывая недокуренную сигарету в форточку, заметил Игнатов. – Мухлюют результатами матчей чаще всего в вашей Украине, но не здесь, в Москве. Никогда не поверю, что мой «Спартак» этим занимается.

– А чем он лучше киевского «Динамо»? – вскинул брови Оленюк.

– Объясняю, – и Игнатов уселся на стул напротив приятеля. – У нас в Москве пять команд и каждая ненавидит другую до животных коликов. Как при такой нелюбви, например, «Спартак» может договориться с ЦСКА или «Динамо»? Да никак! Это же касается и отношений армейцев с динамовцами, а торпедовцев со спартаковцами или железнодорожниками. Поэтому, если, к примеру, представится такая возможность, то москвичи с превеликим удовольствием «сольют» тот же «Спартак» в первую лигу. Чего не скажешь о ваших украинских командах, которые по мере сил снабжают очками киевское «Динамо». Ведь оно же флагман вашего футбола. Ты последнюю встречу твоих киевлян с «Шахтером» видел? И я лицезрел. Так вот это типичные поддавки со стороны дончан. Даже Блохину дали забить два мяча, чтобы он смог лучшим бомбардиром первенства стать, обогнав нашего Кожемякина. Кстати, и твоего массажиста грохнули аккурат после этой игры. Думаешь, случайно?

– Может, и нет, – согласился с приятелем Оленюк. – Но и ты губы не раскатывай: у вас здесь наверняка свой тотализатор функционирует, завязанный на наш. И если «Спартак», к примеру, в договорных играх не участвует – хотя я сильно в этом сомневаюсь, – то другие команды очень может быть. Вот сегодня, например, мои киевляне играют здесь с ЦСКА. И я не удивлюсь, что армейцы захотят «слить» игру во славу флагмана украинского футбола.

– ЦСКА может проиграть по иным обстоятельствам. Он в этом сезоне играет хреново – в шести последних матчах только одну победу одержал. И никто ему, бедолаге, не помогает. А вот ваши украинские команды, как я уже сказал, очками обмениваются только так. Возьми, например, «Днепр». Он у киевлян первый матч выиграл, а второй проиграл. Та же история случилась с ним в матчах против «Карпат». В этом туре он встречается с «Шахтером» и, помяни мое слово, проиграет. И знаешь почему? Правильно: потому что первую игру он у них выиграл. Как говорится, долг платежом красен.

– Раз на раз не приходится, Лешенька, – покачал головой Оленюк. – Те же «Карпаты» из семи матчей со своими земляками в шести потерпели поражение.

– Зато из высшей лиги вряд ли вылетят.

– Это почему?

– Потому что наши местные хохлы во власти не дадут львовян в обиду. И в следующем году у нас опять будет пять ваших команд, чтобы они смогли и дальше снабжать очками киевлян, ну и друг друга, естественно, тоже. А если из первой лиги выйдет еще и «Черноморец», то команд с Украины будет и вовсе шесть.

– А вот и не подеретесь, – вмешался в этот спор чей-то посторонний голос.

Приятели обернулись и увидели в дверях соседа Игнатова про кабинету – Андрея Костенко. Он стоял на пороге и широко улыбался, слушая пикировку двух футбольных фанатов. Его приход вернул приятелей к главной теме их встречи – к тому, зачем, собственно, Оленюк и приехал в Москву.

– Андрюха, останься, пожалуйста, за меня, а мы с Власом съездим по одному адресу – надо одного человечка «пробить».

– А вы вдвоем справитесь? – выразил сомнение Костенко.

– Не боись, у Власа разряд по какой-то офигенной заграничной борьбе.

Речь шла о том, что пару лет назад Оленюк посещал в спортзале Киевского ГУВД тренировки одного кубинца, который приехал в Союз, чтобы обучить сотрудников украинской милиции приемам борьбы, которой владели бойцы отряда «Черные осы» – элитного подразделения кубинского спецназа. Несколько приемов этой борьбы Оленюк потом продемонстрировал Игнатову и тот был поражен до глубины души – такого он еще не видел.

– Все равно стволы возьмите в дежурке, – посоветовал Костенко.

– Я же тебе говорю, что главное наше оружие – это Влас и его приемчики, – улыбнулся Игнатов и снял с телефонного аппарата трубку, чтобы вызвать к выходу служебную «Волгу».

Спустя пять минут, усаживаясь в автомобиль, Оленюк заметил:

– Везет вам, муровцы – вас служебное авто на задание возит. А нам приходится чаще всего на своих двоих по городу передвигаться или ездить общественным транспортом.

– Не бери в голову, Влас, это исключительный случай, – ответил Игнатов, занявший место рядом с водителем. – Просто наш министр, узнав, кто к нам сегодня приедет, распорядился выделить «Волгу» из своего собственного гаража. А так мы тоже не далеко от вас отстали.

Оленюк оценил шутку приятеля и не больно ткнул его кулаком в плечо.

Они доехали до Кавказского бульвара и достаточно быстро нашли нужный дом – ближнюю к бульвару двенадцатиэтажку с магазином «Продукты» по соседству. Поднялись на нужный этаж и нажали на кнопку звонка. Но им никто не ответил. Тогда они позвонили в соседнюю дверь, но и там никого из жильцов не оказалось.

– Воскресенье, едрить его в корень! – выругался Игнатов. – Что будем делать?

– А ты что предлагаешь? – вопросом на вопрос ответил Оленюк.

– Я предлагаю сходить в местное отделение милиции – оно здесь через дорогу. Найдем участкового и расспросим его об этом Мокрицком. Потом придем снова.

Едва они вышли из подъезда, как Игнатов снова закурил, хотя перед этим, едва они вышли из «Волги», уже успел выкурить сигарету.

– Не много ли ты куришь, приятель? – спросил коллегу Оленюк, который сам когда-то «смолил» без перерыва, но год назад бросил эту вредную привычку.

– Не все же такие целеустремленные, как ты – захотел и бросил, – усмехнулся Игнатов. – Помнишь, что Чехов про это говорил: «Бросить курить легко – я сам делал это неоднократно».

– Кстати, Антон Павлович умер в 44 года, – напомнил приятелю известный факт Оленюк. – Ты не боишься раньше времени копыта отбросить? Вон полгода назад наш львовский гроссмейстер Леонид Штейн из-за курева вообще ушел на тот свет в возрасте 38 лет.

– Там не только в куреве дело было, – покачал головой Игнатов. – Он же здесь, в Москве, умер, поэтому я кое-какие детали знаю. Он свою последнюю ночь провел с дочкой председателя Федерации шахмат СССР. А перед этим, в Киеве, ему сложную прививку сделали – он должен был потом в Бразилию улететь на какой-то турнир. Так вот врачи его предупредили: никакого курения, спиртного и бурного секса. А ваш гроссмейстер всем этим пренебрег. Его же в закрытом гробу хоронили?

– Кажется, да, – неуверенно ответил Оленюк.

– Не кажется, а точно. Это сделали специально, чтобы у вас в Киеве труп больше не вскрывали.

– То есть, ты хочешь сказать, что тебе столь ранняя смерть не грозит?

– Конечно, нет – я же только курю, но зато не пью и бурным сексом не занимаюсь. У меня все в меру.

Сказав это, Игнатов рассмеялся, но сигарету на всякий случай все же выбросил в кусты.

Так, за разговорами, они дошли до отделения милиции – двухэтажного здания из серого кирпича. Им повезло: местный участковый оказался на своем рабочем месте. Это был тучный мужчина сорока с лишним лет, носивший фамилию Зяблин. Объяснив суть дела, Оленюк показал ему фоторобот «боксера». Взяв его в руки, участковый практически сразу сообщил:

– Это не Мокрицкий.

– Вы уверены? – спросил Оленюк.

– Конечно, уверен – я Мокрицкого хорошо знаю. Он здесь неподалеку работает – в НИИ автоматики имени Духова у платформы «Царицыно». Нормальный мужик: не пьет, не дебоширит, в жене с дочкой души не чает. А вы говорите, что он у вас по «мокрому» делу проходит? Не может этого быть.

– А в Киев он в последние дни не выезжал? – задал очередной вопрос Оленюк.

– Вот этого я не знаю – я сам только неделю назад из отпуска вернулся. Это надо у него самого спросить.

– А куда он мог из дома сорваться? – вступил в разговор Игнатов.

– Скорее всего, на дачу. Но точного адреса я не знаю – где-то под Люберцами она у них. Короче, ждите – к вечеру объявится ваш Мокрицкий. Куда ему деваться, если завтра на работу идти придется.

7 октября 1973 года, воскресенье, Межгорье, дача 1-го секретаря ЦК КП Украины Владимира Щербицкого

Срочно вызванный на дачу Щербицкого председатель КГБ Украины Виталий Федорчук приехал около часа дня. И застал хозяина дачи за его любимым занятием – тот кормил своих голубей. Этими птицами Щербицкий увлекался с детства, поэтому, когда ему выделили эту дачу, он распорядился поставить на хоздворе сразу несколько голубятен. До этого там никогда их не было, поскольку прежние руководители республики голубями не увлекались, предпочитая им рыбалку. А вот Щербицкий ее терпеть не мог, называя «занятием для лентяев». Его страстью были голуби, поэтому в его голубятнях содержалось ни много ни мало 28 видов голубей. Причем, он держал их не только за городом, но и в своей киевской квартире – а вернее, в старом гараже на улице Десятинной, 8. Иной раз соседи, проживавшие поблизости, лицезрели, как первый человек на Украине по-мальчишески свистел, подпрыгивал, размахивал руками, поднимая в лёт стаи сизарей. Поэтому, когда Федорчуку сообщили, где его дожидается Щербицкий, он не удивился.

В тот момент, когда главный чекист зашел на хоздвор, Щербицкий сидел на ступеньках лестницы, ведущей к одной из голубятен и кормил птиц. Заметив гостя, он бросил остатки корма в кормушку и слез с лестницы. Поздоровавшись за руку с Федорчуком, Щербицкий без всяких предисловий спросил:

– Ты слышал, что случилось в киевском «Динамо»?

– Конечно – там массажист на себя руки наложил.

– А вот и не наложил, дорогой ты мой, – покачал головой Щербицкий. – Устаревшей информацией пользуешься, хотя по штату тебе положено обо всем знать первым. Убили массажиста нашего.

– Откуда такие сведения? – удивился Федорчук.

– Мне их мой лучший почтарь в клюве принес, – пошутил Щербицкий, после чего сообщил: – Вчера у меня был сыщик из киевского угро, который это дело ведет. Так вот по его словам получается, что массажиста убили, а потом выбросили в окно, имитируя самоубийство. И ниточка этого преступления тянется из Москвы. Тот сыщик как раз туда и отправился.

– Спасибо за информацию, сегодня же подниму своих людей, – живо откликнулся на эти слова Федорчук.

– А ты подожди торопиться, Виталий, – и Щербицкий вновь присел на лестничную ступеньку. – Здесь надо действовать тонко. А то ты привык у себя в военной контрразведке нахрапом все брать.

В 1967–1970 годах Федорчук возглавлял 3-е управление КГБ, а в Киев был послан лично Брежневым, чтобы подготовить смещение Петра Шелеста – прежнего персека Украины. С этим заданием он справился, однако среди кадровых чекистов особым уважением не пользовался за свое чрезмерное «солдафонство».

– Мне этот розыскник объяснил, что это убийство может быть связано с подпольным тотализатором. Ты о нем что-то знаешь? – и Щербицкий пристально взглянул на собеседника.

– Еще при Шелесте мы хотели им заняться, но когда в поле нашего зрения попало несколько партийных работников уровня ЦК и горкома, нам дали по рукам. Вы же знаете, мы номенклатурными кадрами заниматься не можем – здесь нужно разрешение Москвы.

– А если эти «тотошники» имеют возможность влиять на результаты матчей с участием нашего киевского «Динамо» – ты представляешь, что это значит?

– Откуда такие мысли?

– Меня на них навело убийство массажиста. Ведь ниточка тянется из столицы. А что если он был связан с московскими и сливал им информацию о нашей команде? Такой вариант возможен?

– Вполне, – после коротких раздумий ответил Федорчук.

– Тогда даю тебе задание: начинай параллельное угро расследование. Только не топчись, как слон в посудной лавке – не вызывай никого на допросы, чтобы не спугнуть этих ухарей. Их и так уже угро напугало, а тут еще и КГБ объявится. Постарайся работать тонко – через своих агентов в команде. Они ведь у тебя имеются?

– Не без этого, – кивнул головой Федорчук. – Но если нам опять попадутся номенклатурные работники – что делать?

– Не бойся, я лично переговорю с Брежневым на этот счет. Он мне, как-никак друг – поймет мою просьбу. Но ты всю информацию докладывай лично мне и никому больше. Ни Прокуратура, ни МВД об этом расследовании знать не должны.

– Понимаю – не маленький, – ответил Федорчук.

– Тогда не смею тебя больше задерживать, – и Щербицкий протянул гостю свою ладонь.

7 октября 1973 года, воскресенье, Киев, улица Владимирская, 33, КГБ Украинской ССР

От Щербицкого Федорчук отправился прямиком на свое рабочее место – в республиканской КГБ. И тут же вызвал по телефону Серафима Крикуна – своего первого заместителя. Тот был на даче, но немедленно отставил в сторону все свои дела и сообщил, что максимум через сорок пять минут будет у Федорчука. И тот нисколько не усомнился в такой расторопности – Крикун отличался отменной пунктуальностью. Он был фронтовик, а в КГБ пришел работать в 1953 году? окончив перед этим Высшую партийную школу при ЦК КП Украины. И был назначен начальником 4-го Управления – секретно-политического. Специализировался на агентурной работе и считался в этом деле прекрасным специалистом. Именно поэтому Федорчук, возглавив украинское КГБ в июле 1970 года, уже спустя месяц назначил Крикуна своим первым заместителем.

Спустя ровно сорок пять минут в кабинет Федорчука постучали. Это был Крикун собственной персоной. Стройный, подтянутый, в строгом костюме.

Предложив ему сесть, Федорчук без всяких предисловий ввел его в курс дела, вкратце пересказав свой разговор со Щербицким.

– Наша задача, Серафим Иванович, распутать этот клубок вокруг убийства Лазаря Луцкого. Учитывая, что ниточка тянется в Москву, надо попытаться установить, кто из сотрудников киевского «Динамо» имеет выходы на столицу, посредством своих связей с тамошними фигурантами. У нас какой численный состав агентуры в команде?

– Шесть человек, – почти не раздумывая ответил Крикун. – Один агент работает в административном аппарате, двое в международной секции, один в тренерском составе и двое агентов среди футболистов.

– Но кто самый ценный из них?

– Агент Терентий из административного аппарата. Знает почти всю информацию внутри команды.

– Хорошо, начните с него. И не откладывайте это дело на завтра – время не терпит.

– Разрешите идти? – спросил Крикун и поднялся со своего места.

7 октября 1973 года, воскресенье, Москва, Центральный стадион им. В.И.Ленина, матч ЦСКА – «Динамо» (Киев)

Пустовил подъехал к стадиону за полчаса до игры – в 17.30. Приехал он туда на такси, которое поймал возле гостиницы «Юность» на «Спортивной», где остановился. Настроение у него было прекрасное. Два дня назад, утром, он связался по телефону с Гешей и тот сообщил ему, что вопрос со «сдачей» матча улажен – несколько игроков дали свое согласие участвовать в этой акции. Правда, уже к вечеру ситуация резко изменилась. На базу ЦСКА приехал адъютант министра обороны полковник Головин. Все знали, что он был мужик крутого нрава и слов на ветер зря не бросал.

– Министр не сможет лично присутствовать на вашей игре с Киевом, но будет смотреть ее по телевизору на даче у Леонида Ильича, – сообщил Головин неожиданную новость футболистам, собрав их в ленинской комнате. – Поэтому он просил вам передать: играть только на победу. Если игра будет проиграна, то команду ждут самые суровые санкции вплоть до отправки ряда ведущих игроков в клубы низшего дивизиона. А если вы победите, то вам перепадут хорошие премиальные – по две тысячи рублей на брата.

– А если у нас не получится? – спросил Вильгельм Теллингер, пришедший в ЦСКА из львовского СКА.

– Валентин Александрович, – адъютант перевел взгляд на тренера команды, – значит так: игрока Теллингера на эту игру не ставить за его неверие в нашу победу. Еще неверующие есть?

И Головин обвел взглядом аудиторию. Все игроки понуро молчали, не желая пойти по стопам своего товарища.

– Вот и прекрасно, – не скрывая своего удовлетворения, отметил Головин. – Значит, выходим и разбиваем в пух и прах это «Динамо». А чтобы у вас не было никаких сомнений, я лично буду присутствовать на этой игре. Валентин Александрович, объясните, пожалуйста, как собираетесь играть против киевлян, – вновь обратился к тренеру полковник и передал ему слово.

– Будем ловить их на контратаках, – начал свою речь Николаев. – В начале сезона Киев играл двумя нападающими – Пузачем и Блохиным, и четырьмя полузащитниками. Но потом Пузач получил травму и киевляне вынуждены были перейти на игру с одним нападающим и пятью полузащитниками. От действий последних и зависит успех или неудача в матчах с участием киевского «Динамо». Вся их полузащита нацелена на атаку и частенько недорабатывают в обороне, чем мы и воспользуемся. Слабое место киевлян – игра по одному и тому же сценарию. Вспомните, с какой выдумкой они играли при Маслове – у них было разнообразие в тактике. Сегодня этого нет. Никаких тактических ловушек, заранее подготовленных или сымпровизированных в ходе игры, у них во встрече с нами не будет. Поэтому наша задача – повнимательней играть в обороне, поплотнее опекать опасных игроков и не упускать возможности для контратаки. В последних матчах киевлян темп их атак, начинаемых из глубины своего тыла, становится всё более вялым, а это, естественно, облегчит работу нашим защитникам. Чем плотнее будем их прессинговать, тем больше будет у нас шансов навязать им свою игру. Сделаем это – однозначно победим.

Присутствовавший на этом собрании Геша, хотел было потом связаться с Пустовилом, но в последний момент вспомнил, что он не знает адреса, где тот остановился. «Может, это и к лучшему», – подумал про себя Геша, которому жуть как не хотелось лично сообщать гостю эту неприятную для него новость. «Пусть будет, как будет», – решил Геша. Поэтому Пустовил, приехав на стадион, пребывал в полной уверенности, что два очка у киевлян уже в кармане. Правда, его насторожил приезд на игру личного адъютанта министра обороны Гречко, который как-то странно на него посмотрел и, улыбаясь во всю ширину своего круглого лица, взял и… подмигнул ему. Но Пустовил решил на этом не зацикливаться – он занял место в гостевой ложе и приготовился смотреть матч. В расположение киевлян он специально не пошел, чтобы не возбуждать ни у кого каких-либо подозрений в неслучайности своего нынешнего приезда в Москву.

Тренер киевлян Александр Севидов выпустил на поле свой основной состав в лице Рудакова, Зуева, Матвиенко, Фоменко, Решко, Трошкина, Мунтяна, Буряка, Колотова, Веремеева и Блохина. Наставник армейцев Валентин Николаев ответил своим составом, где тоже присутствовали ведущие игроки: Астаповский, Уткин, Плахетко, Истомин, Капличный, Шлапак, Бабенко, Сёмин, Федотов, Козловских, Дударенко. Увидев это, Пустовил лишний раз порадовался – у армейцев половину игроков составляли выходцы с Украины.

Игра началась с яростных атак хозяев поля, что вовсе не насторожило Пустовила – так и должно было быть, чтобы не вызывать подозрений в будущем, когда игра ЦСКА будет проиграна. Однако уже спустя несколько минут он впервые насторожился. А поводом к этому стал эпизод с прорывом к воротам Рудакова армейского нападающего Владимира Федотова. Тот мастерским финтом обманул киевского защитника Зуева и ворвался во вратарскую зону киевлян. Слева от него открывался Дударенко, но Федотов не стал отдавать пас, а пробил сам. Да так мощно, что мяч, угодив в штангу, издал такой звук, что его было слышно даже на самых верхних рядах стадиона.

«Это что еще такое? – изумился про себя Пустовил, который явно не ожидал такой прыти от армейцев. – Таким макаром они и гол могут забить».

Как в воду глядел киевлянин. На 17-й минуте армейцы разыграли превосходную комбинацию с участием нападающих Дударенко, Федотова и Козловских. Сыграв в «стеночку» и запутав оборону гостей, они докатили мяч до опасной близости с воротами Рудакова, после чего Козловских последним касанием вогнал мяч в сетку. Счет стал нов пользу ЦСКА.

– Что за черт! – вслух выругался Пустовил, явно не понимая, что происходит.

Он бросил взгляд в сторону, где сидел полковник Головин и увидел, как тот, глядя на него, лукаво улыбается и воздевает большой палец вверх: дескать, вот какая отличная комбинация. «Чтоб ты сдох, солдафон!» – выругался про себя Пустовил, но внешне выразил иные чувства – тоже улыбнулся и опустил свой большой палец вниз, показывая, что его ребята еще покажут кузькину мать подопечным Головина.

И киевляне действительно показали. В течение пяти минут они организовали сразу три опасные атаки на ворота Астаповского. И во всех главным мотором был Олег Блохин, который дважды выходил на ударную позицию и с близкого расстояния пытался поразить ворота армейцев. Но оба раза эти удары отразил вратарь. А в третьем случае едва не отличился Виктор Колотов. Когда он прорвался во вратарскую площадку, Астаповский неосмотрительно выбежал ему навстречу, пытаясь в падении выбить у него мяч. Но киевлянин перебросил его через вратаря и тот устремился в пустые ворота. Однако в последнее мгновение защитник Марьян Плахетко успел занять место вратаря и головой отбил мяч на угловой.

– Ты что делаешь, Марьян? – закричал во все горло Пустовил, вскочив со своего места, но дипломат с деньгами крепко сжимая в руках.

– Как что – свою команду от гола спасает, – удивился этому крику сосед киевлянина справа – пожилой мужчина в болоньевом плаще. – Или что, он должен, по-вашему, в свои ворота гол забить?

Осознав, что он погорячился и едва себя не выдал, Пустовил опустился на скамейку и продолжил наблюдать за игрой. А та шла совсем не по тому сценарию, который он выстроил в своей голове. На 42-й минуте нападающий армейцев Федотов снова ворвался во вратарскую зону киевлян и зарядил так же мощно, как и в начале игры. Только на этот раз мяч попал не в штангу, а, миновав вытянутую руку вратаря, вонзился точно в девятку – в верхний угол ворот. Счет стал 2:0 в пользу ЦСКА.

– Затрещали твои киевляне, – толкнул плечом Пустовила его сосед справа.

Спустя три минуты судейский свисток возвестил об окончании первого тайма. Пустовил, схватив дипломат с деньгами, тут же сорвался со своего места и отправился в расположение армейцев в надежде встретить Гешу и выяснить у него, в чем дело. Однако найти армейского администратора ему так и не удалось, а выспрашивать у его коллег, где он, Пустовил остерегся. Зато он встретил своего коллегу по Федерации футбола Украины, который приехал вместе с командой в Москву сразу на два матча – этот и финал Кубка СССР, который должен был состояться на этом же стадионе через три дня.