Текст книги "У мира на пиру"

«Мир – в новом свете…»

 
Мир – в новом свете, в новой роли,
Он может зависть сжечь дотла,
Вобрать в себя людские боли
И гонор выбить из седла!
 
 
Мир – в новом звоне, в новом цвете —
Возьмёт и отведёт беду, —
Бог даст, – Монтекки с Капулетти
Друг другу руки подадут!
 

«Когда ветра завоют в голос…»

 
Когда ветра завоют в голос
И перейдут ручьи на рысь,
Когда луча слепящий полоз
Сползёт по тёмной стенке вниз,
 
 
Когда грачи (чернее ночи!),
Слетясь на шумные пиры,
К петардам тополиных почек
Зажгут бикфордовы шнуры,
 
 
Когда земля прошепчет робко,
Что жизнь без плуга не красна,
И о любви молчать неловко, —
Сомненья прочь: пришла весна!
 

Апрель

 
«В минувшей декаде апреля…»
(Как сводка суха и строга!)
«В минувшей декаде апреля
Растаяли в поле снега…»
 
 
Глаза твои счастьем горели,
Как солнечные острова:
В минувшей декаде апреля
Любовью набухли слова!
 
 
Бродили с тобой мы и пели
В компании вешних ветров…
В минувшей декаде апреля
Наполнила сводки любовь!
 

Май

Булату Окуджаве

 
Родился в мае – будешь маяться,
Вся жизнь – сплошная маета:
И всё в руках твоих ломается,
И песня ладится не та!
 
 
Ветров изменчивое полчище
Сулит тебе черёд измен…
Не доверяй порожним почестям —
Что у лукавых на уме?
 
 
Родился в мае – будет вериться,
Что лето всё ещё придёт,
И жизни ветряная мельница,
Скрипя, не остановит ход!
 
 
Гостеприимнейший из месяцев:
Всё – нараспашку, всё – в цвету!
Пой! Песня тоже мая крестница.
Тебе не петь невмоготу!
 

Июнь

 
Всё в зените – лето и травы,
Птичье пенье, мои года…
На цветение нет управы —
Торжествующая страда!
 
 
Все щедроты июнь без меры
Добрым жестом – к моим ногам!
Потеснитесь, миллионеры,
Я вам фору в богатстве дам!
 
 
Жизнь – сплетенье стихов и прозы,
Как найти основную нить?
Может быть, самый главный козырь —
Ощущенье: Вот он, зенит!
 
 
Сознаю, что зенит – вершина.
Там – кривая уходит вниз,
Где-то смолкнет хор соловьиный
И сорвётся последний лист.
 
 
Но, покуда с природой вровень,
С ней по-братски силой делюсь.
Отдаю ей избытки крови
(Не зачтётся ль в старости плюс?).
 
 
Все команды покамест: «Вира!» —
Восхожденье не утомит!..
Я не винтик в махине мира,
Я и есть этот самый мир!
 

«Поверьте мне на слово, братцы…»

 
Поверьте мне на слово, братцы,
(Друг к другу доверчивы мы!) —
Скворцы прилетали прощаться
В преддверии лютой зимы!
 
 
С утра над сентябрьским садом
Отрадней речей мудреца
(Дороже не знаю награды!) —
Протяжная песня скворца!
 
 
Пожалуй, мы все не безгрешны,
Но дар удивленья не сник:
С утра оживают скворешни,
Как будто бы в майские дни!
 
 
Без нудных забот по гнездовью
Прощаются птицы со мной…
Прощание дышит любовью
С надеждой на встречу весной!
 

Осенняя песенка

 
Осторожно – листопад! Осторожно!
Умоляет надпись службы дорожной.
Очень скользко, господа, много риска:
Суд на осень отвергает все иски!
 
 
Листья клёна – золотые ладони,
Только им не рад ворчливый садовник:
Видно, справиться с листвой невозможно!..
Осторожно! Листопад – осторожно!
 
 
Не спешите на свидание, братья,
Поскользнётесь, – и другая в объятьях:
Переменится судьба в одночасье
(Неизвестно – обретёте ли счастье?).
 
 
Нет на свете, говорят, прочных истин —
Всё кружится, всё летит, словно листья…
Листья падают, как слёзы прощанья, —
До свиданья, до весны! До свиданья!
 

Первый снег

 
Как приглушены звуки,
И расплывчаты образы мира,
Как гравюрны и странно движимы тела!..
Вот тебе мои руки, – и бегом из уютной
                                     квартиры:
 
 
Первый снег, ну какие быть могут дела!..
Будто кто-то тряхнул
Партитуры любимых симфоний,
И посыпались ноты снежинками бойкими
                                               вниз!..
 
 
Вы забыли про возраст.
Вы стали смелей и проворней,
Вы решились на путь, что вчера вам казался
                                             тернист!
Первый снег, как всё первое: радость, боязнь и загадка.
Вихри дней, как снежинки, а у времени —
                                          вьюжная суть:
Заметёт, погребёт, проберётся по насту
                                          украдкой, —
И о прошлом ни слова —
Ни вспомнить, ни спеть, ни вздохнуть!
 

«К зиме с рождения причастен…»

 
К зиме с рождения причастен,
Противник пляжных нег и мод,
Январский воздух рву на части
И ем, как загустевший мёд!
 
 
И, вы поверьте, – молодею,
И вы представьте – верю в жизнь!
Отбросьте гнусную идею,
Что будто мы сползаем вниз!
 
 
Пока лыжня в лесу змеится,
Пока блестит на солнце наст,
Нам, право, есть куда стремиться,
И нелегко унизить нас!
 

Весёлый лыжник

 
По старому Дуниловскому тракту
Весёлый лыжник проторил лыжню!..
Внимая ритму, подчиняясь такту,
И я с тобой по колее гоню.
 
 
Он танцевал, наверное, на лыжах,
Приплясывал, от радости крича!
Я думаю, он был большой и рыжий,
Два метра росту и сажень в плечах!
 
 
И по лыжне его, как бы по нотам,
Разыгрывая музыку зимы.
Скользили мы уже с утра в субботу.
И в воскресенье в лес спешили мы.
 
 
Зима, зима! Снега на землю пали!
Снега, снега! Ни слова о весне!..
 
 
Отрадно, если есть весёлый парень,
Что проторил дорожку вам и мне!
 

«Зима! За семью ветрами…»

 
Зима! За семью ветрами
Не скроешь тоски причину, —
Кровавыми снегирями
Оплакиваешь кончину!
Махая белой метелью,
Сдаёшься на милость марту, —
Напрасно ракеты елей
Февраль приготовил к старту!
Зима! Не мороз, а тление:
Мы даже не прячем лица!..
Мудрости проявление —
Вовремя удалиться!
 

Про войну
(цикл стихов)

Мужики из деревни

 
Мужики из деревни погибли все вместе:
Эшелон разбомбили, – и нет мужиков!
В похоронках писали: «Пропали без вести…»
Значит, весть докатилась до Малых Дружков.
 
 
Письмоносца в деревне встречали с тревогой:
Бабы выли по-чёрному в каждой избе
И, рыдая, просили защиты у Бога…
Есть ли горше года в нашей общей судьбе?
 
 
А почтарь дядя Саша заплакал и запил
(Много горя в брезентовой сумке разнёс!).
Ты скажи, летописец, на каком же этапе
Знали больше в истории горя и слёз?
 
 
Битвы кончились… Радио пело у клуба.
Только радости не было в Малых Дружках.
И сухие глаза, и поджатые губы, —
Это, брат, надо видеть, не опишешь в стишках!
 
 
Семь десятков годов в одночасье минули,
Будто их пронесли семь лихих рысаков!
А тогда, помню, бабы косили в июле:
Не дождались Дружки косарей-мужиков!
 

Вдовье село

 
Иду – безгласный и тревожный,
Печаль задумчиво-светла…
Приводит пыльный тракт дорожный
К избушкам вдовьего села.
 
 
Так нарекли когда-то люди
В послевоенные года,
В года печальных наших судеб,
Село… Был повод, знать, тогда.
 
 
На сельском кладбище заросшем
Мужицких не найдёшь могил:
Мужья погибли – кто под Оршей,
Кто под Москвой главу сложил.
 
 
Не причитать солдатским вдовам
Над холмами родных могил,
Но горе тяжестью пудовой
Взывает отдавать долги!
 
 
Всплакнут над старым фото вдовы
(Оно в семье, как талисман!),
Сквозь слёзы повторяя снова
Слова последнего письма.
 
 
Никто не выжил в том суровом,
Всепожирающем огне…
С тех пор село зовётся «вдовьим». —
Как много их в моей стране!
 

Пацаны убегали на фронт…

 
А мальчишки – серьёзный народ!..
Вспоминаю, что было когда-то:
Пацаны убегали на фронт,
Чтоб стрелять по фашистам проклятым.
 
 
Им, воякам, понять не дано
(Они молоды и бесшабашны!) —
Там стреляют не так, как в кино,
Там бывает и больно, и страшно.
 
 
Сухарей насушить (путь далёк!),
Медяков накопить (в строгой тайне!)…
«А куда ж ты от мамы, сынок,
И от рыженькой девочки Тани?
 
 
Убегай, брат, но не попадись, —
Быстро сникнут слепые восторги!..
Ты про станцию слышал – Арысь[9]9
  Узловая станция вблизи Ташкента


[Закрыть] —
Патрули там военные зорки!
 
 
Отведут тебя в тёплый уют.
Может, гречневой кашей накормят…
Разговорчик с тобой будет крут:
К маме едем, воитель, до дома!»
 
 
Прорывались! Бывало и так!
Сыновьями полков нарекали.
Поначалу страшились атак,
Но туда малолеток не брали!
 
 
А когда вырастали они,
Всё постигнув – и боль, и утраты,
Вспоминались военные дни
Добрым словом – высоко и свято!
 

Мин не обнаружено

 
В памяти затеряны
Нынче и не нужные
Надписи: «Проверено.
Мин не обнаружено».
 
 
Кубики да с буквами —
Вот забава мальчика.
Наделяет звуками
То, что сложат пальчики.
 
 
Бабушка растеряна
(Мало ей, натруженной!), —
Внук сложил: «Проверено.
Мин не обнаружено».
 
 
Детям детство вверено
И войны не сужено,
Если есть: «Проверено.
Мин не обнаружено».
 
 
Был сапёр уверенный,
С хваткою недюженной,
Коль писал: «Проверено.
Мин не обнаружено».
 
 
Перед ним я весь в долгу, —
Он судьбу отслеживал:
Жизнь мою не сдал врагу —
Мины обезвреживал.
 

Поисковые отряды

 
Поисковые отряды —
Черепа, штыки, награды.
Заржавевшие снаряды
Долгих поисков итог!
 
 
Ямы мокры и глубоки,
Руки, грязные по локоть…
Для чего эта морока?
Может, всё это не впрок?
 
 
После взрывов, после смерти
Что осталося на свете?
Что попалось нынче в сети?
Есть ли там благая весть?
 
 
Нынче гильзу от винтовки
Паренёк нащупал ловкий, —
Там истлевшая листовка, —
Дай нам бог её прочесть!
 
 
Поисковые отряды —
Тяжкий труд не для парада, —
Там любой находке рады,
Неожиданности встреч.
 
 
Что произносить тирады?
Эти славные бригады
Делом скажут: вот как надо
Память о войне беречь!
 

Баритон Левитана

 
Баритон Левитана – в дальних отзвуках грома.
Интонация эта мне до боли знакома:
Слышу в утренних сводках, что оставили город,
После тяжких сражений, до предела упорных.
 
 
…Ах, военное детство! Ты не дашь передышки!
Как вы нынче живёте? Да и живы ль, парнишки?
В наших судьбах скрестились (непростое наследство!)
Неуютная старость и военное детство.
 

Два медальона

 
Нашли два медальона рядом
В одной воронке от снаряда.
У первого отмыли грязь,
А там – готическая вязь.
 
 
Второй, с остатками браслета,
Был чуть поодаль – с нашей метой
(Кириллица – наш алфавит),
Зелёной окисью покрыт.
 
 
Слова, что были там сокрыты.
Расшифровали следопыты:
На первом – «Ганс» (прочли едва),
А на втором – «Крылов Иван».
 
 
Войны безжалостная ступа
Парней убила, и два трупа
Переселились в мир иной.
Землёй засыпаны взрывной.
 
 
Зачем? Вопрос, увы, наивен!
Цена их жизни – пара гривен…
Неужто жить нельзя без войн?
Все войны бы с планеты вон!
 
 
Сойтись бы им на ринге, что ли,
На сцене ли – кто лучше в роли.
На состязании отцов
Или научных мудрецов.
 
 
Два символа, два медальона, —
Скупая весть от миллионов
Живым наследникам в укор:
Землёю не засыпать скорбь!
 

Пискарёвское кладбище

 
Для скорби не найду предела,
Молчанье – строгий мой пароль…
Иду, как по живому телу,
Боясь, что причиняю боль.
 
 
Он никогда не даст забыться,
Огонь, трепещущий вдали, —
Страданий огненная птица
Крылами машет из земли!
 

Я был убит…

 
Я был убит… В тот мир потусторонний
Меня завлёк войны смертельный пляс, —
Сквозь грудь мою берёза пустит корни,
И васильки врастут в орбиты глаз.
 
 
Был голос мины – воющий и мерзкий.
Стена земли – и навсегда темно!..
Сказал слова, что были там уместны.
Наш политрук – печально и умно.
 
 
Я похоронных избежал обрядов —
Оград, оркестров и могильных плит…
Как хорошо, что роща где-то рядом,
И полевая тропка не пылит!
 
 
Холм надо мной давно сравнялся с полем.
Я распылён в деревьях и траве.
Я раньше звался (точно помню!) Колей,
Теперь я – прах, былинка, звёздный свет.
 
 
Но зов тревоги громче раз от разу…
Откуда? Почему? По чьей вине?
Приносят ветры грустные рассказы
О том, что смута бродит по стране!
 

Вдовий дом

 
Старые могилы травяны,
Зарастают мраморные плиты…
Отрочество – в пламени войны.
В нашем доме – вопли по убитым.
 
 
Комсоставский дом – мой отчий кров!..
Похоронки стаями летели.
Мамы превращалися во вдов,
Не слукавлю, каждую неделю!
 
 
Долгая военная гроза,
Холодно в нетопленной квартире.
Ах, мальчишки, – молнии в глазах:
Мы стреляем в гарнизонном тире!
 
 
Бьём из парабеллума, юнцы,
Пули на мишень ложатся густо
(С фронта наезжавшие отцы
Приобщали к ратному искусству!).
 
 
«Вдовий дом», – не чувствуя вины,
Кратко нарекли и очень ясно…
Отрочество в пламени войны, —
Угли до сих пор горят, не гаснут!
 

Стихи о шестой роте
(на чеченской войне)

 
Возвратилась десантная рота…
Что ж не радостен голос трубы?
Город Псков открывает ворота, —
Возвратилась десантная рота:
На лафетах въезжают гробы!
 
 
Плачут жёны и дети-сироты.
Отпевают усопших ребят.
Не утешат награды и льготы…
Погибает десантная рота,
Вызывая огонь на себя!
 
 
Интендантам по горло заботы, —
Горы актов испишет братва!
Снять с довольствия целую роту —
От нагрузки пристанет икота
Или кругом пойдёт голова!
 
 
Бог простит мне (прощать – его кредо!), —
Юмор чёрен, но мыли чисты!..
Выпадает не каждому это:
Умереть с осознаньем победы
И своей не отдать высоты!
 

Ивановский полк
Эпизоды ратного времени
(поэма)

Памяти солдат, офицеров и медперсонала 1-го Ивановского рабочего полка им. Фурманова Д.А.

 
Года, когда стране бывало нелегко,
Не списаны в архив, – они остались с нами,
И каждого из нас затронет глубоко
Той жизни скорбный пласт, что сохранила память.
 

22 июня 1941 г.

(воскресенье)

 
«Как дела? Школу кончил вчера, —
Вот везу в летний лагерь сестрёнку». —
«В клуб придёшь? Там у нас вечера —
Славный цикл – «Родная сторонка!»
 
 
Во дворе кто-то ладит струну, —
Будут петь светлой жизни во славу.
Ребятишки играют в войну, —
Вечно им эти игры по нраву!
В парке люди с детьми (плоть от плоти!)…
Мало фабрик сегодня в работе.
 
 
Скоро утренней смене конец,
Да не всякому делу венец!..
Не расходятся люди, толпятся, —
Вместе легче во всём разобраться.
 
 
Новость мечется! Чтоб ей пропасть!
Неужели взаправду всё это?
Репродукторов чёрная пасть
Невесёлые выдаст ответы.
 
 
В молчаливой толпе – тишина,
Кто-то шепчет чуть слышно: «Война!»
Ждут вестей, никакой суеты…
«Что ты думаешь, парень?» – «А ты?»
 
 
В ткацком цехе парторг молвил слово,
Люди слушают, лица суровы,
Нет ответных речей, нет оваций…
Завтра – общая мобилизация!
 

Идём в военкомат!

 
Ну, берегись, фашистский волк!
Сорвём твой «Дранг нах Остен»!
Идём записываться в полк, —
Иванову он тёзка!
 
 
Ивановский рабочий полк[10]10
  1-й Ивановский рабочий полк им. Фурманова Д.А. сформирован в июле 1941 г. Вместе с Кинешемским стрелковым полком они составили основу 49-й Рославльской Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии. Первый под номером 222, второй под номером 212. Командиром 1-го Ивановского полка был Погадаев М.С., комиссаром – Лощилов А.К.
  Инструктор военного отдела Обкома ВКПб писал в докладной записке от 16 февраля 1942 г.: «Настроение ополченцев и военнообязанных в основном здоровое и бодрое.» Ополченцами называли тех, кто приходил в военкомат добровольно, без повестки.
  До 31 декабря 1941 г. дивизия называлась Ивановская стрелковая, после этого срока – 49-я стрелковая.
  С 25 сентября 1943 г. дивизия стала «Рославльской». В действующей армии она с 9 марта 1942 г.
  Первым комдивом (до февраля 1942 г.) был полковник Червоний Л. Д., а с начала военных действий дивизию возглавил генерал-майор Фирсов П.А.
  19 февраля 1945 г. дивизия была награждена орденом Красного Знамени, а 5 апреля 1945 г. – орденом Суворова второй степени.
  Последним комдивом – с 5 июня 1944 г. до 9 мая 1945 г. был генерал-майор Богданович П.К.
  В дивизии издавалась многотиражная («красноармейская») газета «Мы победим!» (ответственный редактор А. Блинков.) На её страницах печатались стихи дивизионного поэта Марка Триваса.
  Упоминаемые в тексте селение Пыренка, Калужской области, и находящееся в 2 км от него Крестьянская Гора – место ожесточённых боёв Ивановской дивизии в течение 18 дней марта 1943 г. В центре села установлен памятник бойцам дивизии, погибшим при освобождении села и овладении стратегической высотой – Крестьянской Горой.
  По воспоминаниям ивановцев, при объявлении о создании Ивановского рабочего полка трудящиеся города решили безвозмездно отработать два часа в день, и на вырученные средства оснастить полк оружием и амуницией.


[Закрыть]
Из славных ополченцев, —
Они врагу – лишь дайте срок —
Дадут под зад коленцем!
 
 
Не спит ночами военком!
Что делать? Повод веский:
Идут толпою, кто влеком
Душой, а не повесткой!
 
 
Известно, кто поддержит нас:
Рабочий полк – рабочий класс, —
В день два часа – бесплатный труд —
Полк оснастим! Фашист капут!
 
 
В названиях мы знаем толк:
Дать имя – дать дорогу!
«Ивановский» – не просто полк —
Он – «Фурмановский»! С Богом!
 

На пункте сбора дивизии

(февраль 1942 г.)

 
Пункты сбора – особая стать —
Новой жизни начало – с листа!
Как встревоженный улей гудят…
Круто жизнь свой меняет уклад!
 
 
«Где сухие пайки выдают?» —
«Парень! Что ты разлёгся на лавке?
Дай, мы тоже пристроимся тут…» —
«Что-нибудь не слыхать об отправке?»
 
 
«Кто из Вичуги призван? Тотчас
Соберитесь у старого дуба!..» —
«Командиры взводов – есть приказ:
Быть в семнадцать ноль-ноль в зале клуба!» —
 
 
«Эй, студент дорогой! Что уныл?
Нам поможет Господь в нашей брани!
Я на финской изведал войны.
Видишь – выжил, хоть дважды был ранен!» —
 
 
«Не с тобою ли в прошлом году
Мы встречались (похожий ты очень!).
Вечерами на танцах в саду —
Назывался он ласково – «Хлопчик»?»
 
 
На площадке у клуба толпа,
Заливается лихо гармошка, —
Там шуянин выделывал «па»,
Пел частушки (под хмелем немножко!):
 
 
«К нам германец лезет лапой,
Чтоб Рассеюшку захапать!
Мы ему дадим по рылу,
А потом башкой в могилу!» —
 
 
«Я фабричная девчонка —
Ладная и сладкая.
Числилась невестою,
А вышла солдаткою!» —
 
 
«Я гулял в субботу в роще
Со своей любимой тёщей,
Вдруг навстречу – вот те на! —
Нелюбимая жена!»
 
 
Озорные частушки, колючие,
А бывают они и покруче, чай!
 
 
Что ж, от песни, друзья, не уйдёшь, —
С ней смеются и с нею страдают!
Бронепоезд, поёт молодёжь,
На запасном пути выжидает.
 
 
Будет улей гудеть до утра, —
Беспокойна предчувствий струна.
 

На Донском фронте

 
Нас не пожалели Бога ради, —
В мелких стычках не сражались мы:
Мы крестились в сталинградском аде,
В боевой купели, в царстве тьмы!
Кровь и смерть – не символы уюта!..
Даже в память въелся чёрный дым!
Те сто сорок пять горячих суток
Выстоять пришлось нам, молодым!
 

Военный совет у комдива генерал-майора А.В. Чижова

(март 1943 г.)

 
У комдива военный совет, —
Карта фронта, как скатерть с цветами.
Дым махорки, мерцающий свет,
Бас комдива: «Мы справимся сами!»
 
 
«Ни на метр нельзя нам назад,
Впереди высота с мощным дотом,
За спиною у нас Сталинград…
Высота – наша с вами забота!
 
 
Этот дот, как заноза в мозгу, —
Не поднять головы из окопа!
Я не в шутку сказать вам могу:
Дот – одна из отмычек в Европу!»
 
 
Тут комдив ненадолго умолк
И на карте наметил прямую:
«Я решил – пусть Ивановский полк
Высоту завтра утром штурмует!
 
 
Там солдаты – серьёзный народ.
Родословную пишут от Фрунзе.
Я и сам не диковинный плод —
В детстве плавать учился на Унже»[11]11
  Река в Ивановской области, впадает в Волгу.


[Закрыть].
 

Атака (март 1943 г.)

 
Атака – это «За!», атака – это кровь,
Атака – испытание на прочность!
Перед атакой влей в себя хоть целый штоф, —
Отваги не прибавит, – это точно!
 
 
Атака поутру… Уснуть бы хоть на миг!
Артиллерийский полк уже вовсю гремит!
Атака – смертный бой! Особенность атак —
Там ненависть к врагу перекрывает страх!
 
 
«Крестьянская Гора» – никак не Эверест,
И Пыренка – деревня, не столица!
Но там пришлось полку нести тяжёлый крест!..
За всё, за всё заплатит враг сторицей!
 
 
На «кинешемский» фланг сто «тигров» с воем прут
С паучьей чёрной свастикой на башнях.
Броня не защитит, – с позором повернут,
А треть из них сгорят на русской пашне.
 
 
Корнилов – лейтенант из славных Родников,
И храбрых миномётчиков дружина
Отбили шквал атак, наш защищая кров,
Да сами полегли!.. Навек кручина!
 

После боя

 
Кончен бой. Наша совесть чиста
Перед теми, кто с жизнью расстался —
Снова в наших руках высота.
С вражьим дотом покончено! Баста!
 
 
Схоронили ребят дотемна
Там, где шепчутся мирно берёзки.
Будут вписаны их имена,
Нет сомнений, на мраморных досках!
 
 
Утром к нам заходил паренёк
Из соседнего дивизиона:
«Где-то тут мой фабричный дружок?
Встреча с ним – как глоточек озона!» —
 
 
«Больше, брат, ты не встретишься с ним,
Слава Богу, мы живы с тобою!
А поммастера с фабрики НИМ[12]12
  НИМ – Новая ивановская мануфактура, фабрика. В Ивановской области были сформированы кроме 49-й дивизии и другие воинские соединения.
  Только в областном центре было подано около 30 тысяч заявлений о желании добровольно идти на фронт, а по области – более 114 тысяч. 156 ивановцев стали Героями Советского Союза.
  А всего за годы войны из Ивановской области добровольно и по мобилизации ушли на фронт более 400 тысяч человек. 130 тысяч из них не вернулись домой.


[Закрыть]
Схоронили вчера после боя».
 

«В санбате тяжко умирал…»

 
В санбате тяжко умирал
Наш Яша – баянист.
А как он пел, а как играл, —
Ну впрямь, большой артист!
 
 
«Конец, ребята, смерти жду,
Всё тёмное окрест!
Поставьте на могиле крест
И красную звезду!» —
 
 
«Исполним, Яша, спору нет!
Но ты живи, браток,
Ведь мы с тобой нужны стране —
Не наступил наш срок!»
 

Откровения медсестры Наташи

 
Если бы судьба сложилась краше
(Ведь предполагать мы мастера!) —
Вот что рассказала бы Наташа,
Нашего санбата медсестра:
 
 
«Я не жена, не вдовушка,
Не вышивкой на пяльцах —
Солдатской тёплой кровушкой
Согреты мои пальцы.
 
 
Душа моя – вместилище
Добра и милосердия,
Была я в медучилище
Из первых по усердию.
 
 
Зовут меня сестричкою, —
Не возражаю лично я, —
В бинтах мои родимые.
Всегда по-братски с ними я.
 
 
Я их спасала от огня,
От смертоносной ярости…
Они сестрой зовут меня
И вспомнят, верно, в старости.
 
 
Покрыто поле трупами, —
Для Родины утрата…
Рукою землю щупаю.
Другой – тяну солдата.
 
 
В палате стонут по ночам,
К рассвету стоны множатся, —
Я узнаю по голосам,
Кому сейчас неможется.
 
 
Ребятам ягод хочется, —
Путь до поправки длинный.
В минированной рощице —
Не перечесть малины.
 
 
Лукошечек – до краешка,
Гостинцы приготовим!
Но ягодки мне кажутся,
Как бисеринки крови.
 
 
Родимым письма – мой диктант.
Слепой диктует капитан:
«Я плохо видеть стал, Маруся,
Но ты, родная, не волнуйся!»
 
 
Вот маме обещал солдат:
«На Дмитров день пожалую!..»
Он умер ночью – вот беда…
Звезду готовят алую.
 
 
Все эти письма для меня —
Отрада, не поверите:
В них столько ласки и огня —
В трёхостреньком конвертике!
 
 
Наш врач со мною вежливый —
Бородка с лёгкой проседью…
Года мои! Да где же вы?
Всё чаще пахнет осенью!
 

Мы знали, что мы победим!

 
Неистово пламя и дым
Калечили душу и тело!..
Мы знали, что мы победим, —
И не было вере предела!
 
 
Откуда той веры исток,
Что нас, как на крыльях, носила?
Не спрашивай, – пройден порог,
Дарована высшая сила!
 
 
Уже вспоминаем, как сон,
И Вислу, и Курскую битву!..
Всем выжившим – низкий поклон,
Всем павшим – воздайте молитву!
 
 
Мы в Эльбе испили воды —
Глоток в осознанье победы!..
Ах, надо бы знать молодым,
Что нам приходилось изведать!
 
 
Пускай поистёрлись следы
От той боевой непогоды.
Вкушайте победы плоды,
Чья зрелость полней год от года!
 
 
Кто в бой уходил молодым,
Кто нынче шагает, хромая,
Вы знали, что мы победим,
Взорвёмся восторгами мая!
 
 
Всем руки пожать бы я смог
Ивановским однополчанам.
Увы! Опоздал – вышел срок!..
Мы все опоздали! Печально!
 
 
Их надо бы славить, живых,
Им надо бы кланяться в пояс!..
Пусть кланяться ты не привык,
Но так повелит твоя совесть!
 
 
Команда! Твой голос не смолк!
Как прежде, он властный и веский:
«Равняйся, Ивановский полк,
Во веки веков – Вознесенский!
 

2014–2015 гг.

Детский сад

«Впадаю в детство, как впадает…»

 
Впадаю в детство, как впадает
В святое озеро река…
Мне не помеха прядь седая, —
Пусть детством светится строка!
 
 
А мне за верность малолетству
(Служу за верность, не за страх!)
Картины собственного детства
Предстанут в радужных цветах!
 

Непоседа

 
Мне мама сказала, что я, как юла,
А папа, – что я, как волчок.
А я их нисколечко не поняла:
Я просто такая – всегда весела,
Меня не запрёшь на крючок!
Сказал мне на ушко любимый мой дед,
Что я непоседа из всех непосед,
Со мной у него не выходит беседа,
И всё потому же, что я непоседа!
А в садике нашем трясутся полы:
Мы все непоседы, волчки и юлы!
 

Любимая игрушка

 
Спросила у меня Мариночка-подружка:
«Какая у тебя любимая игрушка?»
А я сижу в углу, и куклу пеленаю,
И тихо говорю Марине: «Я не знаю!
Вчера любила я большую куклу Машу,
Сегодня я люблю куклёночка Наташу,
И рыжего тигрёнка люблю, и попугая,
Который никого на свете не ругает!
А завтра полюблю автомобиль и мячик.
Люблю я всех-всех-всех! А как же жить иначе».