Текст книги "Хозяйка «Солнечного моста»"

– Да, – солгала она.

– Она такая красивая, Билли, – с восторгом продолжала Джессика. – И выглядит здоровенькой, несмотря на то, что маленькая. А какие у нее волосы! Я уверена – Мосс доволен. Сет говорит, что послал сообщение на «Энтерпрайз». Надеюсь, мы в ближайшее время что-нибудь получим от Мосса. Каждый день молюсь об этом. По крайней мере, тебе не придется беспокоиться о том, что Мэгги пойдет на войну.

– Я только что написала Моссу письмо, в котором рассказала о Мэгги. Это напомнило мне об одном деле. Не могли бы вы порекомендовать хорошего фотографа, чтобы он пришел и сфотографировал ее? Я хочу послать карточку Моссу.

– Сет уже позаботился об этом, Билли. Фотограф приедет, когда на следующей неделе Мэгги будут крестить.

– Крестить? На следующей неделе? Наверное, к тому времени я уже совсем оправлюсь, только вот не уверена, что мои прежние платья мне подойдут. Боже, почему так скоро?

– Билли, беспокоиться не о чем. Сет и Агнес позаботятся обо всем. Кроме того, мать в церковь не идет. Это не такое уж большое событие. Простые крестины, сделают всего несколько фотографий. Небольшой ужин для ближайших друзей – вот и все. На Мэгги наденем то же крестильное платьице, что было у Мосса и Амелии. Прачка посмотрит, чистое ли оно, и разгладит все оборочки. Тебе не нужно беспокоиться о таких мелочах.

– Но я хочу беспокоиться! – Билли едва не выкрикнула это. Почему она не может пойти в церковь? Это немыслимо. Она не будет присутствовать на крестинах собственного ребенка? Ну, это мы еще посмотрим.

– Билли, что случилось, что с тобой? – забеспокоилась Джессика.

Билли с трудом заставила себя говорить спокойно:

– Я хотела бы сама все сделать. Я хочу пойти в церковь, чтобы увидеть крестины Мэгги. Она мой первый ребенок. Как я могу написать об этом Моссу, если сама не буду присутствовать на церемонии?

– Дорогое дитя, здесь так полагается. Ты к этому привыкнешь. Теперь ты тоже член семьи Коулмэнов и должна примириться с установленным порядком. Поэтому Мосс и прислал тебя к нам.

Билли сдержала слезы, когда наклонилась поцеловать Джессику на ночь.

– Пойду в детскую, проверю, как там Мэгги. Джессике было ненавистно то, что она заставила себя сделать в следующее мгновение. Ей пришлось до боли сжать зубами язык, возвращая себя к реальной жизни и произнося нужные слова:

– Почему бы тебе не подождать до утра, Билли? Я уверена – няня уже уложила Мэгги в постель, а ты можешь ее разбудить. Режим. Няни всегда следуют таким строгим предписаниям.

– Вы хотите сказать, что няня не впустит меня, если я приду в детскую посмотреть на моего ребенка? – дрожащим голосом спросила Билли.

– Боюсь, что это так, Билли. Если дверь закрыта, она останется закрытой.

Джессике мучительно хотелось прижать к себе молодую мать, погладить ее по голове и сказать, что все образуется. Однако в последнее время она начала думать, что не всегда будет здесь, чтобы утешать Билли. Чем раньше она усвоит и примет ту истину, что все здесь делается «по-коулмэновски», тем лучше будет для нее. Не стоило подталкивать это дитя к бунту. Джессика достала из кармана халата четки, оперлась затылком о спинку кресла и закрыла глаза. Жестокий урок ожидал Билли, такой же, какой преподали ей самой. А для чего? Чтобы окончить жизнь женщиной, состарившейся раньше времени, одиноко сидящей в своей комнате, тогда как битва, не разразившаяся и не оконченная, все еще разрывает сердце на части? Нет, пусть лучше на этом долгом пути Билли станет настоящей Коулмэн: жесткой, алчной и эгоистичной. Иначе ей придется бежать, как сделала Амелия. Как делала это сейчас она сама.

Билли выбежала из комнаты. Глаза ее устремились по бесконечному коридору, протянувшемуся от холла к двери детской. Последняя оказалась запертой. Плечи Билли поникли, она прошла в свою комнату и заперла за собой дверь. Билли не привыкла к запертым дверям и ненавидела их. Слезы катились по ее щекам, когда она схватила письмо к Моссу и прижала его к сердцу. Но от этого он не стал ближе.

* * *

Мэгги исполнилось три месяца в тот день, когда Сет вошел в дом через кухонную дверь, и его морщинистое лицо расплывалось в улыбке.

– Ты выглядишь так, будто кто-то отдал тебе своего призового быка, – заметила Агнес, наливая себе кофе. – Не хочешь чашечку? Я только что послала Титу наверх с чаем для Джессики.

– Мои новости гораздо лучше, чем призовой бык. Мне сейчас позвонили из Вашингтона: «Энтерпрайз» идет в Пёрл-Харбор на ремонт. Мой мальчик цел и невредим, и мы сможем ему позвонить и поговорить с ним. В Пёрл-Харбор они должны прийти восьмого мая, то есть через четыре дня, Эгги. Пойду скажу Джессике.

Агнес пристально смотрела на спину удаляющегося Сета. То, как Коулмэны всего добиваются, достойно уважения, но здесь нужен тонкий подход. Действовать следует спокойно. В последнее время Билли раздражалась из-за малейших пустяков. Если хоть на мгновение она заподозрит, что свекор и мать запланировали ей еще одну беременность, невозможно предсказать, какой окажется ее реакция.

Билли будет рада поехать на Гавайи, чтобы повидаться с мужем. А когда вернется, при определенном везении уже будет носить в своем чреве наследника Коулмэнов. Везение должно принять их сторону. Что может быть проще, чем предоставить природе сделать свое дело?

ЧАСТЬ II

Глава 11

Агнес смотрела в широкое окно своей спальни, наслаждаясь кажущимися бесконечными пространствами Санбриджа. Уже в течение нескольких месяцев она считала угодья, как называл их Сет, своими собственными.

Она с головою окунулась в работу, проявляя способности, поразившие Сета. Сначала Агнес просто проявила сноровку, заставив все домашнее хозяйство вращаться вокруг Сета и его дел. Она не сомневалась, что Сету нравится, как она все организовала, и предугадывала каждое его желание. Очень часто Агнес задумывалась, насколько была близка к тому, чтобы впустую провести остаток жизни в Филадельфии, становясь все более старой, все более безвкусно одетой женщиной, в заботах о маленьком домике и клумбах. При мысли о такой жизни она содрогалась от ужаса.

Сет нашел Агнес разговорчивой, смышленой и часто приглашал ее на обед в клуб скотоводов. В тот день, когда он наклонился над столом и спросил о ее мнении по какому-то вопросу в присутствии своих друзей и их жен, она от души порадовалась их удивлению. Сет Коулмэн был известен тем, что никогда не спрашивал женщину о том, который час, и еще меньше интересовался ее мнением! В тот день остинское общество полностью приняло Агнес. Теперь лишь оставалось сидеть и пожинать плоды своих стараний. Но какой бы деятельной, какой бы необходимой для Сета она ни стала, действительность Агнес воспринимала трезво. Ее легко можно было отстранить. По крайней мере, пока Билли не родит наследника. А может ли найтись более подходящее место, чтобы все обделать, чем гавайский рай? Романтика и зачатие детей идут рука об руку. Мосс будет рад стараться, особенно когда увидит эту новую, зрелую Билли. Тем более что теперь она так соблазнительна! Желание причмокнуть оказалось неодолимым.

Приглушенный детский плач донесся со стороны холла и тотчас же замолк. Ребенок. Агнес поджала губы, сложившиеся в жесткую линию. Мэгги Коулмэн… Слава Богу, есть кормилицы и няньки. Билли сможет отправиться на Гавайи и ни о чем не беспокоиться. Деньги – такая замечательная вещь!

Второй, более пронзительный вопль разнесся по холлу. Агнес покачала головой и вышла из комнаты. Сет ожидает ее в своем кабинете и, она могла бы поклясться, не налил себе бокал виски, а ждет, чтобы она оказала ему эту честь. Теперь это стало ритуалом, который ее даже радовал: так приятно было чувствовать некое теплое дуновение власти, являясь той женщиной, что может угодить суровому Сету Коулмэну.

Сет слегка усмехнулся, глядя на Агнес, подходившую к нему с его ежевечерней порцией выпивки. Эта женщина его изумляла. Бурбон и капелька воды. Он чуть не поперхнулся, впервые увидев, как она наливает и выпивает этот напиток, словно кока-колу. И она, наверное, единственная женщина в Техасе, которая не возражает против сигарного дыма. Он ей даже нравится, так она сказала, когда он, к своему удивлению, извинился. Толстая гаванская сигара сама собой оказалась у его рта. Он отрезал кончик и закурил. Старушка Эгги никогда не вскрикивала, не поднимала шум и не терла глаза. Однажды он попробовал ее испытать и направил струю дыма прямо ей в лицо. Агнес улыбнулась, потянула носом и прошла испытание. И сама знала, что прошла.

А сейчас он чуял – одна навязчивая идея пчелой мечется в ее голове. Он буквально слышал, как гудит эта пчела. Сет был уверен, что знает потаенные мысли Агнес. До сих пор, за исключением того дня, когда родилась Мэгги, они оставались невысказанными. Он решил сыграть свою игру: выслушать ее, посмотреть, как она будет вертеть им. Он всегда восхищался, наблюдая за маневрами Агнес. Каждый день она изобретала что-нибудь новое, какую-нибудь свежую уловку, маленькое ухищрение, лишь бы получить желаемое. Ему нравилось заставлять ее прилагать такие усилия ради того, что он и так бы ей дал. Она так и села бы на задницу, если бы узнала, что билет на Гавайи для Билли уже лежит в ящике его стола.

Сет залпом опорожнил бокал и протянул его снова. Агнес мгновение пристально смотрела на него, потом покачала головой.

– Я налила тебе двойную порцию. Ты ведь знаешь, доктор сказал – только одна рюмка. Если хочешь еще, налей себе сам, я отказываюсь принимать участие в разрушении твоего здоровья. – Сет понимал: она будет стоять на своем. Он так сжал зубами сигару, что чуть не откусил кончик. Ох уж эти женщины!

– Твоя дочь получила сегодня письмо от моего сына? Тита говорит, что получила. За обедом я все время ждал, когда Билли скажет об этом, но она так и промолчала. Я подумал, может быть, Тита ошиблась.

– Я на самом деле не знаю, получила ли Билли письмо, Сет. Я спрошу ее, когда пойду наверх.

Черт бы побрал эту Билли. И Титу тоже. Если когда-нибудь представится возможность выставить ее, она так и сделает. Уж слишком много Тита знает о семейных делах.

– Билли хорошо выглядит, – начала Агнес, – как ты считаешь? Доктор Уорд сказал, что она совершенно здорова и может жить полной жизнью. – Агнес, глазом не моргнув, встретила пристальный взгляд Сета. – Я немного беспокоилась за нее во время беременности. – Она навела на тему и выжидающе замолчала.

– Ну? – нетерпеливо спросил Сет. – А сейчас насколько ты о ней беспокоишься? – Чертова баба – любит играть во всякие хитрые игры, как и он сам.

– О, вовсе не беспокоюсь. Да и зачем беспокоиться? Я всегда говорила – природа обо всем позаботится. Ты только посмотри, как она расцвела. Это уже не та юная девушка, что когда-то приехала в Санбридж, а совсем другая, молодая женщина. Может быть, это зрелость. Теперь она более женственна, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Само собой, понимаю, – сухо отозвался Сет. – У меня возникла такая же мысль. Конечно, я не видел Билли раньше, когда она не была постоянно больна, но теперь, можно сказать, почти понимаю, почему мой сын женился на ней.

Агнес проигнорировала сомнительный комплимент.

– Малышка быстро набирается сил, особенно если учитывать преждевременные роды. При правильном режиме она и ест, и спит лучше. Няня очень довольна. Как хорошо знать, что Билли не нужно растрачивать силы на кормление среди ночи и на все эти хлопоты с младенцами. А маленькая Мэгги просто чудо.

– Она Коулмэн, не так ли? – пробурчал Сет.

– Мосс будет так рад, когда увидит, как благоприятно повлияло на Билли материнство. Было бы так замечательно, если бы они смогли увидеться. На Рождество все получилось как-то нелепо, ты ведь знаешь. Не хочется думать, что Моссу остается лишь вспоминать, как тогда выглядела Билли. Жаль, что он не может видеть ее сейчас. – Агнес допила свое виски. Может статься, понадобится еще одна порция, пока этот разговор не подойдет к концу.

– Ей-Богу, Эгги, налей мне еще. Что в этом плохого? Себе-то ты нальешь. Как ты можешь сидеть и пить у меня на глазах, когда мой стакан пуст!

– Хорошо, но если скажешь доктору, я буду отрицать. Сет заговорщически подмигнул и передвинул сигару из одного угла рта в другой. Ему нравилось обходить ее на поворотах. Ишь, как заботится о его здоровье.

Когда Агнес протянула ему стакан с виски, Сет вынул жеваную сигару изо рта и взболтнул янтарную жидкость в бокале, глядя на нее, как зачарованный. Агнес наблюдала за ним, едва дыша. Она досконально изучила его привычки, знала, что он скажет еще до того, как открывал рот. В конце концов, она всегда позволяла Сету думать, будто идея принадлежит ему.

– Эгги, ты считаешь, что девчонка достаточно окрепла, чтобы поехать на Гавайи? Прошло только три месяца, ты ведь знаешь. Джессика никогда не выздоравливала так быстро.

– У Билли здоровые крестьянские корни. Со стороны отца, – торопливо добавила она. – Я уверена – она вполне здорова. Мы сможем справиться у доктора и у самой Билли. Сет, как замечательно с твоей стороны, что ты подумал об этом. Билли будет перед тобой в неоплатном долгу, если ты сможешь устроить эту поездку. Ты ведь сможешь, правда? – тревожно спросила Агнес.

– Для моего мальчика – все что угодно. И для Билли тоже, – поспешно упомянул Сет. Агнес поняла. Она подняла бокал, Сет последовал ее примеру.

– Сколько времени, по-твоему, тебе потребуется, чтобы уладить это дело?

Сет подумал о билете в ящике стола.

– Пять дней. Возьми девочку за покупками. Покупай все самое лучшее. Что-нибудь яркое, Эгги. Мосс всегда любил яркие, кричащие вещи.

Агнес было неприятно задавать следующий вопрос, но она все-таки заставила себя спросить:

– Сколько мы можем истратить?

– Столько, сколько понадобится. Не скупись, советую тебе заняться этим завтра с самого утра.

– Сразу после завтрака, – резко ответила Агнес. – Думаю, пора подняться наверх пожелать спокойной ночи Джессике и проверить, как там Мэгги. Я зайду к Билли и скажу ей, если ты не хочешь сообщить все сам.

– Скажи ей ты. Ты мать девочки. Я собираюсь пойти спать. А завтра утром думаю проехаться верхом. Старушка Несси меня заждалась. Пять дней, Эгги. Постарайся, чтобы девочка была готова.

– Она будет готова, – уверенно пообещала Агнес. – И, Сет, больше никаких крепких напитков. Сегодня вечером мы немного нарушили правила, но это было в последний раз. Тебе действительно надо начинать заботиться о своем здоровье.

Идея пожелать Джессике спокойной ночи ограничилась легким взмахом руки, адресованным почтенной даме, когда Агнес проходила мимо комнаты, в которой еще горел свет. Минуя детскую, она приложила палец к губам, давая понять, что маленькая Мэгги спит. Сету вовсе не обязательно все знать. Она тихо постучала в дверь спальни и одновременно открыла ее. Дочь сидела за маленьким столиком вишневого дерева и что-то писала, склонившись под изогнутой лампой.

– Билли, можно поговорить с тобой?

– Конечно, мама. Что-нибудь случилось?

– Напротив, все чудесно. У меня для тебя замечательная новость, сюрприз. Сет только что сказал мне об этом. Буквально несколько минут тому назад, и я сразу же пришла сообщить тебе. Ты едешь на Гавайи повидаться с Моссом. Разве это не замечательно? Не спрашивай, как Сет добился этого, но он все уладил. Через пять дней, Билли, ты увидишь Мосса. Завтра едем за покупками!

Билли вскочила из-за стола.

– Правда, мама? Не могу поверить. А Мосс знает? Как? Когда? Пять дней. Боже милостивый, мама, а как же Мэгги? Не думаю, что я буду готова через пять дней. Ах, мама, я так рада, ведь доктор сказал – я полностью здорова. Все получится, так ведь?

Агнес приосанилась.

– Дитя мое, обо всем уже позаботились. Когда Сет говорит, что у него есть друзья в высоких сферах, значит, это действительно высокие сферы. Дорогая, тебе не нужно беспокоиться о Мэгги. У нее няня. Помни – теперь ты одна из Коулмэнов. Можешь ехать и ни о чем не беспокоиться: я здесь за всем присмотрю. Только не забудь прихватить несколько фотографий Мэгги, чтобы показать Моссу. Подумай, какие великолепные вещи ты сможешь купить, чтобы поразить своего мужа. Нам нужно найти какие-нибудь сногсшибательно дорогие французские духи и свести его с ума. Мужчин почаще следует доводить до крайности, чтобы держать их на поводке. – Агнес чуть не проболталась. Сейчас она могла думать лишь о поездке за покупками, о том, что она приобретет для себя, и об итоге гавайской поездки.

– Мама, а Мосс знает, что я приезжаю? – возбужденно спросила Билли.

– Не уверена. Но думаю, Сет в ближайшее время сообщит ему. Он должен знать о твоем приезде, чтобы распределить свои дежурства. Мы с Сетом хотим, чтобы вы прекрасно провели время вместе. Сет обо всем позаботится. Заканчивай письмо и ложись спать. Мы поедем в город сразу после завтрака. Спроси у Джессики, может быть, ей привезти чего-нибудь. Спокойной ночи, Билли, – Агнес наклонилась и запечатлела на лбу дочери суховатый поцелуй.

Когда дверь за матерью закрылась, Билли бросилась на постель, свернувшись в клубок и прижав к груди подушку. Слезы невыразимого счастья жгли ей глаза. Как это великодушно со стороны Сета! Как чудесно! Впервые за свою недолгую жизнь она начала понимать, что могут сделать власть и деньги.

Когда Билли спустилась в холл, направляясь в детскую, голова у нее слегка кружилась. Она тихо постучала в дверь и заглянула внутрь. Няня в белом накрахмаленном халате прижала палец к губам. Билли кивнула и на цыпочках вошла в комнату. Маленький розовый сверток мирно лежал в колыбели, принадлежавшей сначала Моссу, а затем Амелии. Один крохотный пухлый кулачок малышка сосала. Билли улыбнулась.

Желание взять дочку на руки оказалось столь сильным, что Билли склонилась над колыбелью.

– Ну, миссис Коулмэн, вы же знаете правила, – хриплым голосом предупредила няня. – Когда ребенок спит, его нельзя беспокоить. В результате такой неосторожности могут возникнуть газы, колики, понос и прочие неприятности. – Голос пожилой няни оставался суровым, но не лишенным тепла. В глубине души она часто жалела молодых, здоровых матерей, которые многого лишают себя, поручая нянькам ухаживать за своими детьми.

– Могу я поговорить с вами минутку за дверью, мисс Дженкинс? – прошептала Билли. Седая женщина последовала за ней в коридор, оставив дверь приоткрытой. Она была хорошей сиделкой.

Билли в двух словах объяснила ситуацию, и няня сказала:

– Миссис Коулмэн, езжайте к своему мужу. Ему вы сейчас нужны больше, чем Мэгги. Все, в чем нуждается сейчас малышка, – это тепло, любящие руки и правильный уход. Это я могу обеспечить. С Мэгги все будет хорошо: уже тридцать лет я нянчу детей. Нянчила Амелию и вашего мужа. Я знаю, Мосс хотел бы, чтобы вы приехали к нему.

– Но ведь я ее мать, мисс Дженкинс, я должна была бы кормить ее, менять ей пеленки, должна была бы укачивать перед сном. Поймите меня правильно, я хочу поехать, но разрываюсь на части. Чувствую, что должна остаться здесь, с моей малышкой. Я понимаю: все, что вы говорите, верно. Мэгги не узнает, чьи руки держат ее, пока они теплые и любящие. Но так я буду знать.

Няня проводила ее до спальни и успокаивающе похлопала по плечу:

– Доверьтесь мне, миссис Коулмэн, я позабочусь о Мэгги, как если бы она была моим собственным ребенком.

Билли кивнула и проводила взглядом женщину, спускавшуюся в холл. У этой няни пышная грудь, к которой Мэгги может прижаться. Остается надеяться, что крахмальный жесткий халат не оцарапает личико младенца.

Скорее в свою спальню, закончить письмо Моссу. Дорогой, чудесный Мосс! Как он удивится, увидев ее. Она выглядела такой уродливой на Рождество! Теперь у него от изумления глаза на лоб полезут. Это будет медовый месяц, достойный принцессы. Гавайи…

Билли дописала письмо и забралась в постель. Может быть, письмо придет после ее приезда. Билли улыбнулась про себя, обняла подушку, воображая, что обнимает Мосса. Угрызения совести, которые она испытывала, решаясь на расставание с Мэгги, и боль в груди, возникавшая, когда она смотрела на свою маленькую дочку, теперь куда-то ушли. Она думала только о своем муже и о том, как они проведут время вместе.

* * *

Тэд Кингсли прокричал, открыв дверь в кают-компанию, гудящую множеством голосов:

– Эй, Мосс, тебе звонят! В радиорубке говорят, это твой отец, и капитан разрешает тебе поговорить с домом. Пошевеливайся, Коулмэн!

Мосс удивленно поднял глаза. Тэд никогда не повышал голоса! Звонок из дома? Мама? Боже. Они только что пришли на Гавайи, он даже не успел еще официально списаться с корабля. Должно быть, что-нибудь случилось с матерью. Вторичного приглашения ему не требовалось. Он мигом домчался до радиорубки и взял телефонную трубку.

– Пап, что случилось?

– Мосс? Это ты, сынок?

Сердце у Мосса упало. В голосе старика чувствовалось слишком большое возбуждение.

– Боже, пап, если ты добрался до меня, только чтобы спросить, хорошая ли здесь погода, я застрелю старую Несси, когда приеду домой.

– Только прикоснись к старой кляче, и я направлю ружье на тебя! – жизнерадостно огрызнулся Сет. – Здесь все отлично, все хорошо. Послушай, я нашел возможность послать к тебе эту маленькую янки, твою жену, чтобы вы повидались. Она отъезжает через несколько дней. Потом я сообщу подробности, а сейчас просто хотел дать тебе знать, что твоя женушка совершенно здорова и сходит с ума от желания поскорее оказаться в твоих объятиях. Позаботься о себе, сынок.

Радист ухмыльнулся, поглядывая на Мосса. Везет же некоторым.

– Пап? Пап, ты слушаешь? – Мосс посмотрел на радиста, который пожал плечами и занялся приборами.

– Надеюсь, вы переговорили, сэр. Связь кончилась. «Доверить бы отцу бросать бомбы, – с тоской подумал Мосс. – Хотелось бы, чтобы отец перестал, наконец, манипулировать моей жизнью. Совершенно здорова… Билли едет сюда! – Нахлынула первая волна возбуждения. – И как только отцу удалось это устроить? – В памяти всплыли воспоминания. – Совершенно здорова… Билли так и писала в своих письмах. Тогда-то и забрезжил рассвет, и папа узрел лучик надежды. Если Магомет не идет к горе, папа найдет способ подвинуть гору к Магомету. А когда Магомет отправит ее домой, ей полагается быть беременной. На этот раз – сыном».

– Старый проходимец!

– Вы что-то сказали, сэр? – спросил радист.

– Нет, ничего. Все-таки есть в войне и какая-то выгода. Моя жена приезжает на Гавайи! – Мосс сбил фуражку на затылок и отправился в кают-компанию. Билли едет сюда, к черту всякие резоны, она едет. Несмотря на то, что идея принадлежала Сету, сама мысль об этом безмерно радовала Мосса.

Мосс, вернувшись в кают-компанию, во всю мощь легких прокричал: «Сееезззаааммм!» – стремительно прыгнул вперед и двинул кулаком по переборке.

– Это, джентльмены, – объявил Тэд, – секретное оружие военно-морского флота. Выражение эйфории на лице Коулмэна может означать только одно – он продвигается по службе, приближаясь к посту, занимаемому адмиралом Халси. Ну, Коулмэн, выскажись, чтобы все мы могли занять очередь к кормушке.

– Приезжает Билли… моя жена, – объяснил он. Раздались одобрительно-завистливые возгласы.

Тэд усмехнулся и хлопнул Мосса по спине.

– Везучий, черт! Когда-нибудь ты должен рассказать мне, как твоему старику все это удается.

Мосс задумался.

– Он говорит: «Сезам!»

Ни Тэд Кингсли, ни другие офицеры не испытывали черной зависти. Как могли они злиться на парня, повидаться с которым приезжает жена? Кроме того, трудно было найти более трудолюбивого работника или лучшего летчика, чем Мосс Коулмэн.

– Быстрая работа, даже для твоего отца, – заметил Тэд. – Когда приезжает Билли? Где вы будете жить?

– Понятия не имею. Уверен, отец все устроит, но говорил я с ним всего пару минут. Он сказал, что еще свяжется со мной. Насколько я знаю отца, Билли приедет со списком указаний в милю длиной. Мне остается только ждать. Боже, Тэд, Билли приезжает в такую даль, на Гавайи! – Он рассмеялся. – Когда я познакомился с ней, она ни разу в жизни не выбиралась из Филадельфии, а теперь едет на другой конец света, чтобы встретиться со мной. А, судя по всему, «Энтерпрайз» пробудет в сухом доке не меньше месяца.

– Гавайи Билли понравятся. Дежурить будешь днем, а все ночи – в твоем распоряжении. Осторожней на поворотах, Коулмэн.

– Какого черта, что ты хочешь этим сказать? – спросил Мосс.

– Сам понимаешь, что это значит. Я был с тобой в прошлый раз, когда мы высаживались на Гавайи, и знаю, где ты проводил ночи и выходные дни. Старайся сдерживать свои ненасытные аппетиты. И я бы на твоем месте не стал бы показывать Билли окрестности – она может ненароком наткнуться на ту маленькую проституточку, которую ты нашел себе на той стороне острова.

– Если ты видел меня на той стороне острова, значит оказывался там по той же причине.

– С одним небольшим отличием, мой друг. Я не женат, – протянул Тэд, подражая выговору Мосса.

Мосс сощурил глаза.

– Когда я в Техасе, я женат. Когда Билли рядом нет, я просто старина Мосс Коулмэн. То так, то эдак. Не читай мне проповеди, Тэд.

– Я просто ставлю тебя перед фактом. Помнишь, я увидел ту девочку, когда ты надумал на ней жениться, и всегда считал, что она слишком молода для тебя. Не заставляй ее взрослеть таким жестоким образом.

– Хватит, Кингсли, – прорычал Мосс.

– Ты прав, это не мое дело. Я проголодался, увидимся позже.

Мосс смотрел вслед своему длинноногому другу, шагавшему в другой конец кают-компании. Несколько мгновений его душил гнев, но потом возобладало благоразумие. Вряд ли Тэд давал ему совет. Или это было просто предупреждение? Он не мог сейчас думать о таких вещах. Билли приезжает на Гавайи и будет принадлежать ему больше месяца. Он почувствовал, как напряглись мышцы живота. Есть он не хотел. Сейчас ему был нужен только холодный душ, чтобы поостыть, пока можно будет взять джип и отправиться на противоположную сторону острова. До приезда Билли еще целая неделя.

* * *

Пять дней, отведенных Билли, пролетели как одно мгновение. Агнес и Сет не знали, что делать с перепадами ее настроения. То она казалась чрезвычайно радостной и возбужденной, то впадала в уныние от того, что оставляет Мэгги на чужих людей. Мать успокаивала ее ласковыми словами, в то время как Сет не скрывал своего недовольства, снова и снова рассказывая Билли, до каких высоких чинов ему пришлось добраться, чтобы получить разрешение на ее путешествие. В конце концов она покинула Санбридж с улыбкой на устах, с болью в сердце и со слезами на глазах.

Коулмэновский багаж состоял из чемодана и четырех тяжелых дорожных сумок, битком набитых дорогими платьями, ночными рубашками с оборочками и соблазнительным нижним бельем, состоявшим больше из кружева, чем из ткани.

Пока шофер выводил машину к длинной подъездной аллее Санбриджа, Билли обернулась, чтобы посмотреть назад. Однажды она уже видела это самодовольное выражение на лице своей матери – в тот вечер, когда Агнес рано вернулась домой с выпускного вечера и застала их с Моссом при компрометирующих обстоятельствах. Как ни странно, она запомнила это выражение лица. Год назад оно показалось ей неодобрительным.

* * *

– Мосс, просто не верится в то, что ты мне рассказываешь, – сказал Тэд. – Не встретить Билли просто непростительно. Должен же быть какой-то выход, – бормотал он, ероша свои светлые волосы.

– Попробуй объяснить капитану Дэвису, – фыркнул Мосс. – Хороший капитан не одобряет тех дерьмовых, как он выражается, пилотов, которые имеют друзей в верхах. Ты встретишь ее вместо меня, Тэд. Билли поймет, когда ты ей все объяснишь. Я даю тебе выходной. Позаботься о моей жене вместо меня, пока я смогу попасть туда, куда определил ее на местожительство мой папаша. Могу поспорить на месячное жалованье – это один из домов на холме.

– Когда речь идет о твоем старике, я ни гроша ни на что не поставлю, но ты у меня в долгу за эту услугу, – усмехаясь, заметил Тэд. – О'кей, я сделаю это для тебя.

Мосс рассмеялся:

– Буду признателен, если ты прихватишь и мое имущество. Капитан разрешил мне проводить вне базы пять вечеров в неделю, но мне придется оставаться здесь на все уик-энды. Таким образом он хочет показать мне, что я не состою в любимчиках у Департамента военно-морского флота. Ладно. Я из-за этого расстраиваться не собираюсь. Билли поймет. Ты настоящий друг, Тэд.

Вместо того чтобы возиться с женой Мосса, Тэд предпочел бы заняться тысячью других дел. В глубине души он соглашался с капитаном Дэвисом. Явное покровительство в такое время – не слишком хорошее моральное подспорье для остальных. У других парней тоже остались в Штатах жены и возлюбленные. Но он понимал, что Мосс должен был смириться с приездом своей жены на Гавайи. Парень не увиливал от службы, воевал не хуже остальных, а то и лучше. Он оказался чертовски хорошим летчиком, а «Техасский рейнджер» участвовал в воздушных боях чаще, чем большинство других истребителей. Тэд кинул пожитки Мосса в багажник и выехал с базы.

Час спустя он заслонял глаза от золотистых лучей солнца, чтобы получше разглядеть хорошенькую молодую женщину, стоявшую на верхней ступеньке трапа самолета. Одной рукой она придерживала модную широкополую шляпу, а другой старалась прижать подол платья. Красивые ноги. Чертовски красивые ноги. Это не та Билли, которую он знал несколько месяцев тому назад. Тэд сделал глубокий вдох, и взгляд его стал более жестким.

Билли пересекла летное поле, все еще придерживая шляпу и подол платья, который трепал гулявший по аэродрому легкий ветерок. Она обеспокоенно отыскивала глазами Мосса, а заметив Тэда, улыбнулась. Если Тэд Кингсли здесь, то и Мосс где-то поблизости. Но его нигде не было видно. Улыбка застыла на лице Билли, когда Тэд взял ее под руку и повел к машине.

– Как приятно снова видеть вас, Билли. Мосс занят на дежурстве и не смог вырваться. Я доставлю вас туда, где вы должны остановиться, а он приедет к шести. Здесь в джипе у меня его вещи. Нам придется подождать несколько минут, пока выгрузят ваш багаж. У вас много вещей?

Билли хорошо скрыла разочарование.

– Чемодан и четыре сумки. Не думаю, что все это поместится в джипе, если у вас и вещи Мосса.

Она стала женой моряка и должна была привыкнуть к изменениям в его планах, вызванным военным временем. До шести оставалось всего три часа.

– Как-нибудь загрузимся. Сегодня нет возможности найти еще одну машину. Эта тоже при деле, так что не стоит задавать лишних вопросов, – улыбнулся Тэд. – Где вы собираетесь остановиться?

Билли вынула из сумочки листок бумаги.

– Мистер Коулмэн сказал, что в одном из домов на холме, – произнесла она. – Там должен быть повар и садовник, это очень уединенное место. Кажется, мистер Коулмэн упомянул, что это усадьба на плантации. Как вы думаете, мы сможем найти ее? – с беспокойством спросила Билли.