Текст книги "Хозяйка «Солнечного моста»"

– Разве Мосс вам не говорил? Чутье ищейки у меня в крови. Я найду этот дом, Билли, и вы успеете там расположиться, пока ваш муж придет с дежурства.

– Как же получилось, что вы не на дежурстве, а Мосс дежурит? – спросила Билли, расположившись в джипе. Тэд посмотрел на ее ноги. Он всегда испытывал влечение к женским ножкам и открыто восхищался актрисой Бетти Грейбл. Отныне длинноногая кинозвезда препровождалась на запятки кареты.

Тэд подождал, пока носильщик не погрузит багаж Билли в заднюю часть джипа.

– Я сегодня свободен, потому что Мосс мой начальник. Его командир не так великодушен, как ваш муж. Мосс подумал, что вы будете удобнее чувствовать себя со мной, потому что мы встречались раньше, и доверил мне объяснить ситуацию. Я понимаю, вы разочарованы, но тут ничего не поделаешь. Это военно-морской флот.

Билли улыбнулась, все ее лицо осветилось.

– До шести часов я успею распаковать вещи и принять ванну. Может быть, так даже и лучше. Когда вернетесь на базу, скажите Моссу, что я его жду.

– Обязательно. А теперь давайте еще раз взглянем на адрес. – Тэд внимательно изучил листок бумаги и извлек из своего планшета мятую карту. – О'кей, я знаю, куда ехать. Смею заметить, миссис Коулмэн, у вашего свекра отменный вкус. – Он улыбнулся, чтобы показать, что в его заявлении нет и тени зависти. Билли подумала, что никогда не видела более обаятельной улыбки. Ей нравился Тэд Кингсли.

Тэд умело вел машину по Галейва, но вместо того, чтобы проехать по мосту, он свернул налево, мимо гавани, чтобы Билли смогла увидеть морской прибой. Джип остановился.

– Посмотрите хорошенько, миссис Коулмэн.

Все, что было нужно Тэду, это услышать восторженный возглас Билли. Он знал, что выбрал верное место, чтобы она впервые увидела знаменитый гавайский прибой. Во всей красе. Волны разбивались о камни, вздымаясь на восемь-десять футов в высоту. Аборигены-гавайцы рассыпались вдоль берега, растягивая рыболовную сеть. Дети собирали раковины, чтобы потом продать их за гроши военным.

– Это невероятно, – еле слышно повторила Билли. – Я только читала о здешних местах. Видеть это – совсем другое дело. Великолепно.

– Миссис Коулмэн, – посмеивался Тэд, – вы еще ничего не видели. Это мелочь.

– Я и не думала, что вода такая голубая. Совсем как огромный драгоценный камень.

– Это верно. А теперь поедем, я отвезу вас в ваш новый дом.

Тэд ехал, не останавливаясь, в течение сорока пяти минут. Второй раз взглянув на свою карту, он убедился, что не пропустил въезда. Мясистые яркие цветы и чудовищное дерево баньяна, словно гигантский зонтик, нависали над изъеденными временем железными воротами при въезде во владения Эстер Камали, где Билли должна была обосноваться. Подъездная аллея, извивающаяся как змея, постепенно расширялась, ее окаймляли величественные пальмы. Глаза Билли удивленно расширились. Дом оказался длинным, низким, широко раскинувшимся на фоне сверкающих вод Тихого океана. Тэд присвистнул. Это был, наверное, самый красивый дом, который он когда-либо видел.

– А нам разрешат ходить по траве? – шепотом спросила Билли. – Она похожа на бархатный ковер, правда, Тэд?

– На мой взгляд, это похоже на мягкий зеленый мех, – так же тихо ответил он.

– Почему мы разговариваем шепотом? – удивилась Билли. Тэд пожал плечами.

Клумбы пурпурных цветов ослепили девушку, пока они шли по изумрудной лужайке.

– Чем это пахнет? – спросила Билли, наморщив нос.

– Плюмерия. Из этих цветов островитянки делают душистые притирания. Иногда они используют орхидеи, но чаще всего – плюмерию, из-за ее сильного аромата. Он никогда не улетучивается, или так кажется. Горничные в местных отелях вешают гирлянды таких цветов в ванных комнатах для постояльцев.

Миниатюрная женщина в ярко-красном одеянии открыла дверь. Она приветливо улыбалась. Глаза на маленьком круглом личике сверкали, словно черные звезды.

– Вы та самая wahine, про которую говорила мисс Камали? – Вид у Билли был растерянный, и маленькая женщина нахмурилась. – Я думаю, вы, леди haole, издалека. – Билли улыбнулась, не зная, что делать, и махнула рукой Тэду, отправившемуся за багажом, чтобы он поторопился. Дорожные сумки должны были убедить домоправительницу, что она имеет право здесь находиться. – Нет pilikia, нет pilikia, – пробормотала женщина, и лицо ее сморщилось в широкой улыбке.

Тэд тоже улыбнулся:

– Она говорит, что все в порядке, никакого беспокойства. Pilikia значит беспокойство. Одно из первых слов, которые вы здесь узнаете.

– Ass awri, – сказала женщина, жестом приглашая их в дом.

– Она говорит, все в порядке. Иными словами, она вас ожидала. Не хочется вас оставлять вот так, но вы справитесь. Я должен вернуться на базу. Вы ведь хотите, чтобы муж пришел вовремя? – Билли кивнула.

Тэд показал на багаж и сделал вопросительный жест, спрашивая, куда отнести вещи.

– Спасибо за все, Тэд. Не беспокойтесь. Я справлюсь. Поторопитесь – я не хочу, чтобы вы опоздали и получили из-за меня взыскание.

Уверенным шагом Тэд, довольный собой, быстро пересек бархатистую лужайку. В последний момент, перед тем как прыгнуть на сиденье джипа, он сорвал томный яркий цветок и зажал его в зубах. С головокружительной быстротой и ярким цветком во рту он вел машину по извилистой дороге. Местный крестьянин на обочине удивленно обернулся ему вслед. Тэд положил красный цветок на сиденье и принялся насвистывать. Билли Коулмэн чертовски хороша. Мосс правильно сделает, если станет держать ее в уединении, подальше от посторонних глаз на этом распутном острове.

Глава 12

Дом на вершине холма распахнул свои объятия Билли. Он оказался приземистым, широко раскинувшимся, но все же не слишком большим, и поэтому у Билли возникло уютное чувство прохлады и пространства, наполненного светом, чего ей так недоставало в Санбридже с его тяжелой кожаной мебелью и мрачными тонами.

Билли проводили в большую из двух спален, где ее приветствовал терпкий морской бриз, колыхавший шелковые занавески, висевшие в дверном проеме, отделявшем комнату от патио. Ковер цвета яичной скорлупы подчеркивал естественные тона мебели красного дерева, а лопасти вентилятора перемалывали воздух в медленном, гипнотизирующем ритме.

Не желая нарушать очарования дома, уже окутавшего ее, Билли тихо пересекла комнату и обнаружила ванную, отделанную керамической плиткой, с душем, ванной и множеством зеркал. Действительно, это был самый приятный дом из всех, что ей доводилось видеть, и она уже мечтала провести в нем остаток жизни вместе с Моссом.

Слегка закусив фруктами, сыром и хлебом из муки грубого помола, а также выпив холодного пунша из экзотических фруктов, Билли занялась собой: приняла душ и вымыла голову. Из одежды, висевшей в шкафу, она выбрала соблазнительный китайский халат, который Мосс подарил ей на Рождество. Трудно поверить, что когда-то передние полы не сходились у нее на животе. Теперь он прекрасно сидел на ней, а тугой поясок подчеркивал тонкую талию. Укрепляющие упражнения няни Дженкинс сотворили чудо.

Время тянулось невыносимо медленно, минутная стрелка на ее миниатюрных золотых часах, казалось, совсем не двигается. Снова и снова Билли встряхивала запястье, но знала при этом, что часы идут точно. Наконец, не в силах сопротивляться усталости после долгого путешествия, она рухнула поперек кровати и пообещала самой себе, что лишь на минутку сомкнет глаза, поджидая мужа.

Мосс проклинал позднее время, ведя машину по крутому склону холма. Поистине, капитан Дэвис бессердечный человек. Время близилось к девяти часам, и сумерки сгущались до пурпурного оттенка, свойственного Гавайям. Полчаса тому назад он сделал неправильный поворот и вынужден был повернуть назад. Проехав по подъездной аллее, Мосс увидел смутные огоньки, приветливо светившие сквозь двери внутреннего дворика – патио. Билли ждала его. Сердце учащенно билось, в крови разгорался огонь нетерпения. Когда он спросил Тэда, как выглядит Билли, тот лишь подмигнул и лукаво улыбнулся.

– Мосс, тебя ожидает потрясающий сюрприз! – Что, черт побери, это значило? И понравится ли это ему?

Вынув ключ зажигания, Мосс положил его в карман, подхватил свою сумку и прошел к входной двери. Он решил не звонить в колокольчик, подвешенный к свесу крыши, а попробовал нажать на ручку. Дверь оказалась открытой; в доме царила тишина, не доносилось даже звука радио. Мосс пошел через гостиную на огонек и попал в спальню. Билли лежала на кровати, закинув одну руку за голову и согнув колени. Ее милое лицо выглядело спокойным и безмятежным. Глаза Мосса пробежали по ее телу – от тонких щиколоток изящных ног до широких бедер и полной груди. Талия опять стала тоненькой, а живот плоским. Это та Билли, на которой он женился. Но та ли? При ближайшем рассмотрении в ее лице обнаружилась незнакомая заостренность черт, все члены стали более элегантными, стройными, грациозными. А что она сделала со своими волосами? Они будто бы посветлели, казались пронизанными солнечными лучами, более золотистыми, чем ему помнилось. Они отросли со времени Рождества и теперь пышной волной падали на щеку. Так вот на какой сюрприз намекал Тэд. Билли превратилась в красивую женщину, более зрелую и обольстительную. Медленная улыбка поползла по его лицу, в то время как пальцы развязывали галстук и расстегивали пуговицы рубашки.

Билли казалось, что она спит. Она почувствовала, что попала в сильные, теплые объятия, что прильнула к чьей-то широкой груди. Не хотелось пробуждаться от такого сна, настолько живого, упоительно-сладостного. Она ощущала на себе его взгляд, слышала, как он вдыхает исходящее от нее благоухание, в то же время подминая ее под себя. Руки Билли обхватили его, стали гладить его спину, опускаясь ниже, к обнаженным бедрам и выпуклым ягодицам, по которым скользнули ее ладони. Она услышала свое имя.

– Мосс! – прошептала Билли, окончательно пробуждаясь и глубже зарываясь в объятия мужа. – О, Мосс! Я так скучала по тебе. – Она услышала свой голос, звучавший приглушенно и хрипло от сдерживаемой страсти. Уже много месяцев мечтала она о нем, жаждала наступления этого момента, каждую ночь грезила, просыпаясь в испарине, с ощущением пустоты в груди. А теперь он здесь, на самом деле здесь, а она в его объятиях, и он любит ее.

Китайский шелковый халат распахнулся под его настойчивыми пальцами, и когда он обхватил ее грудь, розовый сосок затвердел, приветствуя его и тем самым приводя в восторг. Мосс медленно ласкал языком ее ухо, поочередно касаясь губами тех точек на шее и горле, где бился пульс. Он безумно хотел овладеть ею, но сделать это надо было неспешно, продлевая удовольствие. Его руки скользили по контурам ее тела, очерчивая изгибы, лаская впадины. Он исследовал глубины ее рта, шелковистость бедер. Это была его Билли, его жена, которую он знал как свои пять пальцев, и вместе с тем – новая территория для завоевания.

Все чувства Билли теперь оказались обострены, настроены тоньше, чем он припоминал. Она накрыла ладонью доказательство его желания, высказав таким образом свою просьбу.

Билли торопила мужа поцелуями, возбуждала тихими стонами и шепотом, извиваясь всем телом под его руками. Она отчаянно хотела принадлежать ему. Казалось, в следующее мгновение ее разорвет от слишком долго сдерживаемой страсти. Потом останется время на то, чтобы блаженствовать в его объятиях, позволить его рукам усмирить сжигающий его огонь, насладиться жадными поцелуями, которыми Мосс покроет каждый дюйм ее тела. Но сейчас она хотела завершения.

Ее ноги раздвинулись, спина выгнулась, и он стал частью ее существа. В пылу страсти Билли обхватила Мосса ногами, чтобы он проник еще дальше в те глубины, где нарастала сладострастная теплота.

* * *

В последующие полторы недели Билли думала, что она умерла и попала на небеса. Долгие вечера с Моссом, в его объятиях… Полуночные купания в маленькой бухточке у подножия холма. Спокойный ужин на открытом воздухе, когда можно смотреть на звезды. Как-то Мосс пригласил на ужин Тэда, и Билли еле удержалась от смеха, наблюдая, как ее оживленный муж прозрачно намекал, что пора бы другу и закругляться. Моссу нравилось быть с нею наедине, ни с кем не делить ее общество. Казалось, он не может надышаться на нее, насладиться ее присутствием, и это доставляло удовольствие молодой женщине, потому что похожие чувства обуревали и ее. На Гавайях они впервые со времени женитьбы оказались наедине друг с другом. Не было ни Агнес, ни Сета, ни Джессики, никого – только они вдвоем.

В последнее утро, перед уходом Мосса на дежурство на все выходные, Билли лежала рядом с мужем, прислушиваясь к его легкому дыханию и ощущая тепло его тела. Ее ленивый взгляд переместился на маленький дорожный будильник в футляре из санбриджской воловьей кожи. Часы показывали пять десять. Через пять минут нужно разбудить Мосса, чтобы он успел проделать длинный путь до базы. Она складывала в память то, как выглядел Мосс в тот момент, подобно белке, запасающей орехи на зиму. Какой он любимый, какой красивый, какой замечательный! Оставалось некое мальчишеское очарование в его темных всклоченных волосах, но в остальном этот изумительный человек был настоящим мужчиной. Ее мужчиной. Билли растянула последний момент умиротворения, прежде чем перекатиться на ту сторону кровати, где лежал Мосс. В то мгновение, когда минутная стрелка будильника достигла цифры три, Билли звонко шлепнула мужа по пояснице, испустила боевой клич индейцев и выпрыгнула из-под простыни.

– Что за черт! – взревел Мосс, выпутываясь из простыней. – Треклятый воздушный налет в такую рань! – Увидев смеющуюся Билли, он снова откинулся на подушки. – Если когда-нибудь снова так сделаешь, я тебя отшлепаю.

– Это угроза или обещание?

– Вам остается лишь попробовать, миссис Коулмэн.

– Как-нибудь в другой раз, мистер Коулмэн. А сейчас вам нужно нацелиться на душ. Поторопись, а то опоздаешь. Ах, Мосс, мне так не хочется, чтобы ты уходил. Тебя так долго не будет.

– Иди сюда, Билли.

Билли буквально подлетела к постели и бросилась в объятия мужа.

– О, Мосс, я так люблю тебя. Все так чудесно. Этот дом, это место – все просто восхитительно. Каждую минуту я хочу быть с тобой. Часов, которые мы проводим вместе, слишком мало. Я не жалуюсь. Получается, что жалуюсь, но это не так. Я понимаю – столько влюбленных пар не имеют того, что имеем мы. Я люблю тебя. Наверное, причина кроется в этом.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, ах ты маленькая мегера. Как ты думаешь? Успеем мы, если быстренько?

– Зависит от того, что ты понимаешь под «быстренько». – Билли хихикнула и поворошила волосы на груди Мосса. – Почему бы нам не принять душ вместе? Я потру тебе спинку, а ты мне…

– Я понравлюсь тебе, а ты мне. – Предложение Билли показалось Моссу возбуждающим, и он рассмеялся. Ему нравилась ее кожа, скользкая от мыла, такая податливая под испытующим нажимом его пальцев, а каждый изгиб или выпуклость ее восхитительной фигуры предлагали себя ему. Мосс отвел завесу светлых волос, упавшую на лицо Билли, чтобы поцеловать ее. Глаза сияли от предвкушения наслаждения, рот стал нежным, губы разомкнулись, позволяя проникнуть глубже. Руки Мосса сомкнулись вокруг нее, притянули поближе. Ее близость уже возбудила желание.

– Билли, – прошептал он, – если ты не пойдешь и не откроешь душ, мы туда так и не попадем.

* * *

Билли прогуливалась по уединенному частному пляжу, когда услышала звук мотора подъезжавшего по дороге джипа. Она быстро надела пляжные сандалии и помчалась к дому.

– Тэд! – разочарованно вырвалось у нее.

– Привет, я сожалею, что не являюсь вашим мужем, но это он послал меня. Я могу и убраться. Однако я привез подарки, поэтому подумайте хорошенько, прежде чем принимать поспешные решения, – усмехнулся Тэд.

– Подарки! Какие подарки? Почему Мосс прислал вас? Почему не подождал до вечера и не привез сам? Не то чтобы я не хотела вас видеть. Мне так недостает людей, говорящих на правильном английском языке. Скажите мне скорее, а то я лопну от нетерпения.

Тэд запустил руку в багажник джипа и вынул две канистры с бензином.

– Мосс сказал, в гараже стоит «форд» без горючего. Теперь у вас есть бензин. А если есть бензин, можно ездить на машине. Посмотреть окрестности, Даймонд-Хед, Вайкики, все достопримечательности.

– Какой молодец Мосс! Как ему удалось достать бензин?

– Вам не нужно знать, – сказал Тэд и наклонился, чтобы расшнуровать ботинки. – Я захватил с собой плавки, чтобы окунуться в море, прежде чем ехать обратно. Вас не очень затруднит, если вы принесете мне холодненького пивка? Ничего, если я переоденусь в кабинке?

– Конечно, переоденьтесь. Идите, я сейчас принесу пива. Вода сегодня кристально чистая, совсем нет пены. Честное слово, Тэд, я никогда не видела более чистой воды и более голубого неба. Как будто они слились воедино. Никогда не забыть мне этих каникул. Все так чудесно. Как я рада, что мистер Коулмэн знаком с мисс Камали и устроил все это для нас с Моссом. Даже не знаю, как отблагодарить его.

– Не думаю, что он ждет какой-то платы. Он просто хочет, чтобы вы оба были счастливы. Принимайте это как оно есть, Билли, и радуйтесь этим дням, – любезно ответил Тэд.

– Конечно, вы правы. Не стойте здесь – вперед, моряк. Ведь вы – олицетворение военно-морского флота, а моряки не топчутся на месте босиком.

– Слушаюсь, мэм.

Билли достала бутылку из ящика со льдом, открыла ее и поставила на поднос вместе с крекерами и парой ломтиков сыра. Что-то здесь не так. Тэд слишком взбудоражен. Улыбка слишком широкая, чуточку взвинчен. Это каким-то образом связано с Моссом, нет никакого сомнения.

– Как считаете, Билли, сойду я за короля Нептуна? – спросил Тэд. Он шел со стороны океана, пиная кусочек дерева, выброшенный волнами на берег.

Билли притворилась, что обдумывает ответ, окинула взглядом высокую, стройную фигуру, мокрые волосы. Он был тонким, но не худощавым. Мускулистый, что свидетельствовало о немалой силе. Тело, покрытое загаром золотисто-медового цвета, казалось более массивным, чем на самом деле. Ей нравилась эта его худощавость. Но больше всего Билли нравился забавный суховатый юмор Тэда и постоянная готовность улыбаться.

– О'кей, не отвечайте. Г-м-м, пиво хорошее. Вы действительно знаете, как встречать гостей, миссис Коулмэн. Сыр и крекеры тоже кстати.

– Не случилось ничего плохого? – напрямую спросила Билли. Озабоченность в ее светло-карих глазах явно относилась к Моссу.

– Мосс опоздал на тренировку сегодня утром. Его оставляют на базе на три дня после уик-энда, – так же прямо ответил Тэд.

– О нет!

– О да. Поэтому я и привез бензин. Вам придется проводить время одной. Я могу приехать к вам или встретить вас в Вайкики после дежурства и показать вам остров. Это самое лучшее, что мы можем придумать, Билли.

Мы. Он сказал «мы». Это значило, что Мосс одобряет такой план. Проклятый флот. Этим военным нет дела до того, что она здесь, а муж не может ее видеть. Потом ей вспомнился ранний утренний час под горячим душем в облаке пара. Не скоро забудет она то утро. Теплая волна румянца залила щеки, а затем и шею. Тэд сделал вид, что ничего не заметил, и принялся медленно потягивать пиво.

– Три дня, кроме дежурства в выходные, это долго. Он пробудет здесь всего один день, а потом снова должен будет дежурить в следующий уик-энд. Это ужасно, Тэд.

– Это лучше, чем ничего. Учитесь радоваться тому, что имеете, и все будет отлично.

– Я не подумала об этом. Спасибо, Тэд. Конечно, вы правы.

– Я всегда прав, – еле слышно пробормотал Тэд. – Что скажете, миссис Коулмэн, если я обгоню вас на коралловом рифе? Выигрывает тот, кто первым найдет кусок коралла весом в фунт.

– Что выигрывает? – засмеялась Билли.

– Еще одно пиво, что же еще?

Они сплавали на коралловый риф, но безрезультатно, никто не нашел куска весом в фунт. Потом долговязый американец из Новой Англии и девочка из Филадельфии веселились, как игривые дельфины в сверкающем под солнцем Тихом океане. Рядом не нашлось никого, кто заметил бы, как темнели глаза Тэда, когда он смотрел на Билли. И, конечно, подрагивание рук можно было объяснить купанием в холодной воде. Когда он коснулся плеча Билли, чтобы сказать ей, что пора возвращаться, его руку словно обожгло. Тэд тряхнул головой, проясняя мысли, и бросился в воду. Он плыл к берегу так быстро, что запыхался, выбираясь из воды. Все что угодно, лишь бы двигаться. Билли все еще находилась на некотором расстоянии, медленно приближаясь к пляжу. Когда небольшая волна выплеснула ее на берег, Тэд уже держал наготове стакан лимонада и пиво для самого себя. Надо было убираться отсюда.

– Билли, я иду одеваться. Пора возвращаться.

– Я ценю ваше внимание, Тэд. Скажите Моссу… передайте ему… передайте ему, я сказала, это стоило того. Он поймет.

– Скажу. Накиньте что-нибудь на купальник, а то получите солнечный ожог. Солнце здесь совсем не такое, как в Техасе и в Филадельфии.

– Хорошо, накину. Спасибо, что заехали.

Тэд не стал оглядываться и даже не посмотрел в зеркальце дальнего обзора. Ни к чему.

Мосс перехватил Тэда в столовой.

– Как Билли восприняла новость?

– Героически. Прислала весточку. Просила передать тебе «это стоило того». Она сказала, ты поймешь.

Шаловливая улыбка появилась на губах Мосса.

– Какое-то время и я так думал. Но теперь с этими тремя днями на базе я уже ни в чем не уверен. Что она сказала насчет бензина?

– Завтра поедет вниз.

– Спасибо, Тэд. Послушай, у меня возникла идея. Хочу посмотреть, не удастся ли послать сообщение моему старику. Хочу попросить его прислать сюда двух бычков. Собираюсь устроить здесь техасское барбекю, чтобы гавайское луау стало похоже на пикник выпускников средней школы. Яма на участке мисс Камали довольно большая. Мы могли бы немного расширить ее или вырыть вторую на берегу, но стоит попробовать. Что ты об этом думаешь?

У Тэда отвисла челюсть. Он тоже собирался попросить отца прислать на его судне пару бычков для барбекю. Чертов техасец тоже до этого додумался.

– Послушай, Коулмэн, если тебе это удастся, я обеими руками «за». С удовольствием вонзил бы зубы в хороший кусок техасской говядины. Как ты объяснишь все это капитану? Два техасских бычка, которых поворачивают на вертеле, не останутся незамеченными и – ясно как день – не сойдут за традиционную свинью.

– Если получится, как задумано, никто и слова не скажет. Раз папа провернет это дело, разрешение будет исходить из самого верха. С такой высоты, что капитан Дэвис только поздравит меня. Поговори завтра об этом с Билли к, если будет время, подумайте над списком приглашенных. А черт, приглашай всех. Скажи Билли, пусть купит себе что-нибудь очень яркое, чтобы било в глазах. Хочу, чтобы Дэвис извелся от зависти.

«И он будет не одинок в своих терзаниях», – подумал Тэд.

– Будет сделано. Когда ты планируешь это событие?

– Пирушка. Мы в Техасе называем его пирушкой. Как только свяжусь с отцом. Черт, он мог бы также прислать все нужные приспособления, раз уж станет заниматься этим делом. У него будет занятие. Этот человек воспринимает трудности как вызов.

– Кто же он – человек старой закалки или сам черт? Мосс пожал плечами и улыбнулся, покидая столовую.

Конечно, он пригласит всю команду. Кое-кого из начальства. Местных музыкантов и девушек, исполняющие гавайские танцы. Боже, папа взовьется до потолка. Он сказал сам себе, что делает это ради Билли, чтобы у нее остались хорошие воспоминания об острове. Билли пирушка понравится. Великолепная маленькая хозяйка, которая, несомненно, произведет впечатление на команду.

* * *

Когда зазвонил телефон, Агнес сняла трубку и быстро подняла Сета из-за письменного стола.

– Это Мосс. Господи, неужели что-то случилось, как ты думаешь?

– Конечно, ничего не случилось. Мой сын не дурак. Мосс? Как дела, мальчик? – проговорил Сет с преувеличенной сердечностью. Некоторое время он слушал, потом рассмеялся. – Я было думал, ты просишь о чем-то невозможном. Запросто. Сказано – сделано. Понимаю. Принадлежности? Я об этом позабочусь. Три дня, самое большее – четыре. Ты прав, мальчик, Билли этого никогда не забудет. Подумать только, техасское барбекю на Гавайях! Не беспокойся, сынок, я о тебе позабочусь. Для этого и существуют отцы. Я расскажу матери. Предоставь это мне. Береги себя, сынок.

Сет положил трубку и повернулся к Агнес.

– Это надо ж придумать такое. Мальчик хочет двух бычков. – В его голосе звучала гордость. Агнес наморщила нос. На барбекю всегда такая толчея, все едят руками, одеваются в пеструю одежду и пьют пиво. – Приспособления… Он хочет задать нам работы.

– Сет, как ты собираешься все это… провернуть?

– Не забивай себе голову такими вещами, Эгги. Есть ходы-выходы. Должно быть, у Мосса имеются свои причины угостить барбекю, а этого для меня уже достаточно. Черт побери, женщина, да я постараюсь луну достать с неба, если мальчик захочет. Начинай записывать.

– Сет, сколько это будет стоить! – воскликнула Агнес.

– Стоить? Ты имеешь в виду деньги? Ни цента. Бычки наши. А все приспособления для жарки возьмем на ранчо. Надо бы накинуть что-то на бочонки. – Сет одарил Агнес взглядом из-под тяжелых век. – Я позвоню кое-кому из тех, кто мне обязан. Рука руку моет, вот так-то. Твое молчание означает, что ты не одобряешь этого? – Почему-то ответ Агнес имел для Сета некую важность.

– Напротив. Я знаю, у тебя есть друзья в верхах. – Тон ее голоса был едва ли не извиняющимся. Нужно было привыкнуть к Сету и к его манере вести дела.

Сет повертел в пальцах длинную душистую сигару, покатал между пальцами.

– Эгги, как ты думаешь, кто поставляет первоклассную говядину в армию? Не только здесь, в Штатах, но и по всему миру?

– Никогда не задумывалась об этом. Коулмэновская говядина, ты это имеешь в виду?

Сет кивнул и зажал сигару в зубах.

– Итак, если мне начнут вставлять палки в колеса – бычков отправят слишком поздно или не отправят совсем, – кое-кто из пятизвездочных наживет себе неприятности. Нечего портить барбекю для команды авианосца. Улавливаешь мою мысль?

– Прекрасно улавливаю. Займусь этим немедленно. Ты сказал, три дня, может быть, четыре? Так сколько же?

– Пусть будет четыре. Не надо проявлять слишком большое рвение. Кроме того, наши суда для перевозки скота еще не вернулись. Это даст нам три дня на разговоры, переливание из пустого в порожнее, на всякую болтовню.

Болтовню. Эти техасцы говорят на своем особенном языке, так же, как выработали свой собственный стиль. Агнес казалось, что она все больше и больше начинает любить такую выспренность и цветистость. Она не могла не задуматься, когда же сама сможет считать себя стопроцентной жительницей Техаса. «Скоро, – подумалось ей, – как только Билли произведет на свет сына, наследника состояния Коулмэнов».

* * *

В следующие два с половиной дня Билли удовольствовалась тем, что с помощью Филиппа выучила несколько гавайских слов. Она узнала, что kamaaina означает «тот, кто живет долго на Гавайях» и относится к Эстер Камали. Mahalo значит «спасибо». Ono – «вкусно»! (Она снова и снова повторяла это слово, поглощая двенадцать штук манго один за другим!) Wahine – это «женщина», a wikiwiki – «делать что-нибудь быстро». Прежде чем отправиться в свой домик, слуга сказал ей, что она nani, то есть «красивая». Билли улыбнулась. Эти слова нетрудно произносить, и они звучат так приятно. Когда придет Мосс, она покажет ему, что успела выучить, и попрактикуется на нем.

Мосс осторожно вел джип по дороге, ведущей на холм, заранее предвкушая, как обнимет Билли. Она ждет там, полная нежности и готовности любить его. Мосс улыбнулся, закусив тонкую, с кончиком цвета слоновой кости сигару, к которым пристрастился. Конечно, он заслужил отсидку на базе и понимал, что виноват, но уж очень тяжко оказалось ворочаться всю ночь напролет, а проснувшись, не обнаруживать жены рядом с собой. Черт побери, как же мужчины привыкают к самым приятным вещам на свете.

Еще на базе он заметил, что Тэд почему-то избегает его. Мосс пожал плечами. Может быть, старина Тэд оказался более деликатным и понимающим, чем ему казалось раньше, и не хочет мешать им с Билли. Однако он все же был немного раздосадован, когда, предложив другу составить жене компанию, услышал в ответ, что тот вдруг оказался чрезвычайно занятым и связанным другими обстоятельствами. Конечно, хотя его самого Билли, несомненно, возбуждала, вряд ли она так действовала на других. Может быть, это произойдет позднее, когда со временем она обретет зрелость и опыт. Мосс предполагал, что большинство мужчин точно так же относятся к своим женам и что так и должно быть. Жена постоянна и надежна, предсказуема и верна. Именно поэтому мужчины не женятся на таких девушках, как Лола, которая работает в Холли Локи, на той стороне острова. Лола никогда не станет предсказуемой и верной – она водит дружбу с опасными мужчинами, – но Лола будоражит и возбуждает. И она показала ему гораздо более интересные вещи, чем фотографии младенца, которого он никогда не видел.

Мэгги. И откуда только Билли откопала это имя? Надо будет как-нибудь на днях спросить ее. Без сомнения, она ответит, что так зовут автора «Унесенных ветром», любимой книги Билли. Боже, у женщин совсем нет воображения! Сету, конечно, все равно, назови она ребенка хоть Пепси-Кола. В этом случае папа не настаивал на своем мнении, и, похоже, надежда на внука и стала единственной причиной, заставившей его сделать все возможное и невозможное, чтобы послать Билли на Гавайи. Папа сделал все от него зависящее, а остальное – дело Мосса. Отправить ее отсюда беременной Райли Сетом Коулмэном доставит ему истинное удовольствие.

У Билли ведь не должно остаться никаких недомоганий? Она пышет здоровьем, просто цветет. Письмо Джессики, полученное почти в то же время, когда приехала Билли, было явно продиктовано материнской заботой. Однако письмо матери вызвало глухое беспокойство. Она писала, что говорила с доктором Уордом во время одного из его визитов по поводу ее головной боли. Он предостерегал против еще одной беременности Билли. Что бы это значило? И если была в этом хоть доля правды, почему Билли ничего сама ему не сказала?

Мосс постарался отодвинуть эту неприятную головоломку подальше, на задворки сознания, как поступал со всем, что мешало его планам. Билли уже большая девочка – сама стала матерью, – и, черт побери, никого, кроме них с Билли, это не касается! Мосс принялся насвистывать, завидев дом на вершине холма. Мелькнула смутная мысль, будут ли у его сына такие же темные волосы, как у него.