Текст книги "Вторая гробница"

Глава 10

Прошло три дня, и жизнь в Дидлингтон-холле вошла в старое русло. На следующее утро после праздника Картер отправился в Сваффхем, чтобы отыскать свидетелей, а прислуга была все еще занята тем, что убирала после гостей лорда Амхерста и леди Маргарет. Поэтому никто не заметил, как около полудня у ворот остановился экипаж, запряженный парой лошадей. С козел слезла дама. На ней был темно-зеленый костюм и такая же шляпа, подвязанная длинной шалью.

Когда дворецкий Альберт случайно высунул голову из окна первого этажа, дама прокричала ему:

– Простите, это Дидлингтон-холл?

– Конечно, мадам, – ответил Альберт в своей обычной, слегка заносчивой манере, – позвольте спросить, что вам нужно?

– Я хотела бы поговорить с лордом Амхерстом.

– Как мне вас представить, мадам?

– Меня зовут мисс Сара Джонс. Я приехала по очень деликатному делу. Пожалуйста, сообщите обо мне его светлости.

Альберт скрылся, и уже через несколько секунд открыл парадную дверь, попросив мисс Джонс подождать в холле. Сара с благоговением рассматривала картины предков хозяина дома, когда появился лорд Амхерст. После того как они друг другу представились, Сара перешла к делу:

– Милорд, я не отниму у вас много времени. Могу я вас попросить выйти на улицу?

Лорд Амхерст взглянул на незнакомку с недоверием, но исполнил ее просьбу.

Без лишних объяснений Сара обошла экипаж и стянула брезент с погрузочной площадки. Лорд будто окаменел.

– Бог мой, это невозможно! – едва слышно прошептал он и побледнел. В повозке, обложенная шерстяными одеялами, лежала статуя Афродиты. – Нет, это просто невозможно… – с дрожью в голосе повторил он.

Лорд благоговейно приблизился к статуе и осторожно притронулся к ней, словно опасался повредить ее.

– Мисс Джонс, – тихо сказал он и впервые взглянул Саре прямо в лицо, – вы не могли бы объяснить, каким образом статуя попала к вам?

– Это долгая и довольно невероятная история, милорд. Но, я думаю, у вас есть право ее услышать. В конце концов, эта статуя – ваша законная собственность. Или я ошибаюсь?

– Нет-нет, – поторопился ответить Амхерст. – Ее украли у меня десять или пятнадцать лет назад, и с тех пор она исчезла, хотя я предлагал большое вознаграждение за ее возврат. И я тем более удивлен, что вы доставили такую драгоценную вещь прямо ко мне домой безвозмездно.

– Что ж, я охотно вам объясню, – улыбаясь, ответила Сара, – но я хотела бы попросить, чтобы вы вначале перенесли статую в дом. Мне потребовалась помощь троих крепких мужчин, чтобы погрузить ее в повозку.

Альберт позвал на помощь слуг, которые с большой осторожностью перенесли мраморную статую в господский дом.

Тем временем леди Маргарет, узнавшая о неожиданном визите, спустилась в холл. Увидев мраморную скульптуру, она едва не лишилась чувств, что было неудивительно, ведь миссис Маргарет страдала от малокровия. К тому же она считала эту статую любимой вещью в коллекции своего мужа.

– Это чудо, это настоящее чудо! – вскрикнула миссис Маргарет и, не веря своим глазам, всплеснула руками. Повернувшись к незнакомке, она спросила:

– Вы же выпьете с нами чаю, пока будете рассказывать эту историю?

– Охотно, миледи, – согласилась Сара Джонс, – только бы это не заняло много времени, ведь мне нужно вернуть повозку до наступления темноты, иначе владелец будет беспокоиться.

И мисс Джонс начала рассказывать, как она получила наследство баронессы фон Шелль и в один прекрасный день обнаружила потайной кабинет, в котором, кроме этой мраморной статуи, было много еще и других произведений искусства. В этом ей помог Говард Картер, ее бывший ученик. Картер обнаружил документы, свидетельствующие, что эта статуя была украдена и что ее разыскивала полиция. Из старой газеты, находившейся вместе с этими документами, выяснилось, кто настоящий владелец статуи.

– Молодец этот Картер! – одобрительно заметил лорд Амхерст.

– Действительно, замечательный молодой человек! – согласилась леди Маргарет. – Иногда мне хочется, чтобы у нас был такой же сын, как он.

Сара Джонс рассказала всю историю и подчеркнула, что именно Картер уговорил ее довериться лорду Амхерсту. Но у Сары была мысль, что ее заподозрят в краже предметов искусства. И тут она открыто спросила:

– А где вообще Говард Картер? Он же работает у вас?

– О, мне очень жаль, мисс Джонс, – ответил лорд Амхерст. – Мистер Картер уехал в Сваффхем. Он сообщил, что ему нужно уладить там важное дело.

– Важное дело? – Сара вдруг почувствовала, как у нее застучало в висках. Письмо, которое она получила несколько часов назад, очень встревожило ее. Если бы она только знала, что происходит в голове у этого мальчишки!

Ее показное спокойствие и уверенность, с которой она только что разговаривала с лордом Амхерстом и леди Маргарет, как ветром сдуло. У Сары задрожали руки, она начала делать неловкие движения, перевернула чайную чашку и извинилась. Вдруг она сказала:

– Разрешите на этом с вами попрощаться. Мне еще предстоит преодолеть десять миль проселочной дороги. – И она поднялась.

– Но мы еще не обговорили, кому же причитается вознаграждение! – заметил лорд, пока Сара прощалась. – Вам или Говарду Картеру?

– Конечно, не мне! – отмахнулась Сара и засмеялась. Только на этот раз смех ее звучал наигранно. От хозяев не ускользнуло, что их гостью вдруг охватило волнение.

Она быстро вскарабкалась на козлы и поторопилась уехать.

Лорд и леди Амхерст с удивлением смотрели на нее.

На полпути, у леса близ Тетфорда, где они гуляли в прошлый раз, ей навстречу выехал на велосипеде Говард Картер.

Саре пришлось приложить все силы, чтобы остановить лошадей на полном ходу.

То ли Говард не узнал Сару в необычном для нее экипаже, то ли хотел проехать мимо, сделав вид, что не заметил ее, но он не остановился бы, если бы она не соскочила с повозки и не встала поперек дороги, раскинув руки.

Картер с отрешенным лицом, запинаясь, запоздало произнес:

– Мисс Джонс! Я, собственно, не хотел вас больше никогда видеть! – Его голос звучал неуверенно. Говард опустил взгляд на руль своего велосипеда.

Сара лишь молча смотрела на него, ожидая, что он все же поднимет глаза. Вместо этого Картер вскочил на велосипед и попытался удрать, как последний негодяй, которого поймали с поличным. Но Саре удалось схватить его за рукав и крепко удержать.

Была ли это ненависть или просто глупое поведение, но Говард будто снова пришел в сознание, слез с велосипеда и запоздало улыбнулся. Сара все так же молча прислонила его велосипед к дереву у обочины. Потом она вернулась к Говарду и обняла его.

Всхлипывая, Картер уткнулся лицом в ее шею, а Сара погладила его по спине. Так, нежно обнявшись, они стояли бесконечно долго у дороги, не решаясь вымолвить хоть слово. Говард стеснялся, но Сара была умной женщиной, она знала, что есть ситуации, в которых молчание – это лучшее утешение.

– Мисс Джонс, – начал Картер после того, как немного успокоился, – вы получили мое письмо?

– Да, Говард, почтальон принес его сегодня утром.

– Но почему вы не приняли всерьез то, что я вам написал?

– Именно это я и сделала, Говард!

– Нет, не сделали!

– Сделала. Я как раз еду из Дидлингтон-холла.

Говард впервые посмотрел ей в глаза.

– Да, я отвезла статую лорду Амхерсту. Я ему рассказала, что именно ты уговорил меня это сделать.

От такого заявления Сары Картер на мгновение потерял дар речи. Наконец он недоверчиво произнес:

– Вы действительно были в Дидлингтон-холле? Это правда?

– Я не вижу смысла лгать тебе. Лорд и леди Амхерст волнуются из-за того, что ты куда-то надолго исчез.

– А как отреагировал лорд? Я имею в виду, он дал понять, что узнал эту статую на моем рисунке?

– Я думаю, нет. Лорд Амхерст был так впечатлен, что едва не потерял дар речи. Он был еще больше взволнован, чем я, хотя у меня сердце чуть не выскочило из груди. Я не могла предугадать, как лорд поведет себя. Затем он немного успокоился, но все время повторял: «Бог мой, это невозможно!», а леди Маргарет вскрикнула: «Это чудо!» У меня было такое чувство, что они уже и не надеялись получить обратно статую. Нет, если бы у лорда Амхерста возникли подозрения, реакция была бы совершенно иной. Он был просто потрясен. У меня будто камень с души свалился. – Помолчав, Сара вдруг спросила: – Где же ты был, Говард?

Картер высвободился из ее объятий и, повесив голову, расстроенно произнес:

– Я был в Спорле, Данхэме и Сваффхеме, искал свидетелей, которые смогли бы подтвердить, что не Спинк, а я спас Джейн Хэклтон!

– Ты все еще переживаешь из-за этой старой истории? Какой же ты упрямец!

– Я действительно упрямец! На празднике в Дидлингтон-холле произошел неприятный инцидент. Разговор зашел о Спинке, о том, что он – герой, спасший девочку из огня. Тут я стал возражать, что это не он, а я вынес ее из горящего дома. Но никто мне не поверил.

– И ты кого-нибудь нашел?

Говард покачал головой.

– Я говорил со многими свидетелями, но ни один из них не видел, как я вынес малышку. Канатчик Хэклтон вместе с семьей переехал в другой город, говорят, что в Ньюберри. И теперь я выгляжу как последний лжец.

– Ты так страдаешь от этого? – осторожно поинтересовалась Сара.

Не обращая внимания на ее вопрос, Картер вновь заговорил:

– Мисс Джонс, я же писал вам, что я больше не хочу вас видеть. Почему вы не обратили внимания на мою просьбу?

Сара Джонс сделала шаг к Картеру, и тот непроизвольно отступил назад, будто ее близость была для него неприятной.

– Я эту встречу специально не планировала, – серьезно сказала она. – Так сложились обстоятельства. Я должна тебе признаться, что я и без этого в ближайшие дни собиралась тебя отыскать, чтобы поговорить. Ты для меня слишком много значишь, чтобы я вот так запросто отпустила тебя. Говард, я люблю тебя. Я действительно люблю тебя!

Тут лицо Картера омрачилось яростью, и он закричал так, что по всему лесу пошло эхо:

– Вы меня обманули и предали! Я собственными глазами видел, как этот органист ночью прощался с вами. Можно любить лишь одного человека, мисс Джонс, его или меня! Но мне в этот раз не повезло. Поэтому я вас прошу: оставьте меня в покое!

Отчаянный голос Говарда звучал как призыв о помощи. Даже если он говорил какие-то другие слова, все равно слышалось: «Любите меня, мисс Джонс. Вы мне так нужны!» И Сара правильно поняла эти слова.

Она взяла его руки, будто Говард был ребенком, и внимательно посмотрела ему в глаза:

– Ты даже представить себе не можешь, что от одиночества я иногда не знаю, как быть дальше. Школа для девочек со всеми проблемами, этот инспектор Гренфелл и наши с тобой отношения – все это не дает мне покоя ни днем, ни ночью. Разве нельзя понять, почему я прошу совета у мужчины, который находится рядом? Просто совета, ничего больше.

– И что же посоветовал вам Чемберс? – с иронией спросил Картер.

– Он сказал, что мне нужно пойти в полицию и объяснить, как ко мне попала статуя.

– Почему же вы не последовали его совету?

– Именно так я и хотела поступить, но вдруг получила от тебя письмо и последовала твоему совету.

Сара чувствовала, что Говарда допекает один вопрос. Она видела его беспокойный взгляд и, чтобы не терзать его, спокойно произнесла:

– Ты наверняка хочешь знать, рассказала ли я Чемберсу о наших с тобой отношениях… Да, рассказала. Чемберс все знает. Я призналась, что люблю тебя. И только тебя, Говард!

– Но это же…

– Безумие, сумасшествие, я знаю… Но это правда. Это была единственная возможность, чтобы он отстал от меня.

Говард отвернулся. Ему было стыдно, что он, чувствуя себя уязвленным и обманутым, написал это письмо. Он готов был сейчас сквозь землю провалиться.

– Я соврал, когда написал в письме, что не люблю вас, – беспомощно залепетал он.

– И было бы враньем, если бы я сказала, что поверила в это, – ответила Сара и улыбнулась.

Оба с облегчением рассмеялись. Говард поцеловал Сару, но она мягко оттолкнула его.

– Нам лучше уехать отсюда, пока нас никто не увидел, – шепнула она.

Картер кивнул и огляделся по сторонам.

– Лошади! – взволнованно вскрикнул он и указал на север.

Теперь и Сара заметила, что произошло. Лошади незаметно тронулись и потихоньку зашагали в сторону Сваффхема.

Говард, недолго думая, вскочил на велосипед и нагнал повозку через четверть мили.

– Я хочу, чтобы ты поехал со мной, – сказала Сара Джонс, когда Говард передал ей поводья.

Картер ждал этого предложения. Он молча погрузил велосипед в повозку, и они вместе поехали обратно в Сваффхем.

Когда Говард Картер на следующий день вернулся около полудня в Дидлингтон-холл, все уже были очень обеспокоены. Во-первых, потому что Говард исчез на долгое время и не давал о себе знать, и лорд Амхерст и леди Маргарет волновались из-за его отсутствия. Во-вторых, из-за неожиданного визита, который они хотели обсудить с Говардом.

Картер испугался, когда ему навстречу в холл вышел лорд Карнарвон.

– Этот случай со Спинком не давал мне покоя, мистер Картер. Поэтому я поручил своему секретарю провести расследование. Результаты вас не удивят.

– Сказать по чести, милорд, – отмахнулся Картер, – я тоже на днях пытался найти свидетелей, которые могли бы подтвердить мою версию событий. Все мои усилия были напрасны! Канатчик Хэклтон, по слухам, со своей семьей переехал в Ньюберри.

– Недалеко от замка Хайклер. Он там работает поденщиком.

– Милорд, вот только я боюсь, что мистер Хэклтон совершенно не поможет моему делу.

– Мистер Хэклтон не поможет, – перебил его Карнарвон, – но вот его дочка Джейн!..

– С ней я тоже уже разговаривал, милорд. Она говорила, что ничего не может вспомнить.

Лорд Карнарвон скривился в ухмылке, которая не подходила к титулу «лорд», но он наслаждался своим триумфом. Карнарвон указал себе за спину, где стояла робкая девочка – Джейн Хэклтон.

В громадном холле господского дома она казалась еще меньше, чем в тот момент, когда ее спас Говард. Джейн вежливо сделала книксен перед Картером – он не мог припомнить, чтобы с ним когда-нибудь такое случалось. И лорд Карнарвон попросил ее все рассказать.

То, как лорд Карнарвон выставил девочку на всеобщее обозрение, не понравилось Говарду. Но когда Джейн начала говорить, он забыл обо всем на свете.

– Мистер Картер, – начала девочка, – я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. Я хорошо помню события той ночи и помню, что Роберт Спинк пришел вам на помощь только после того, как вы вынесли меня из дома. Но Роберт Спинк предложил моему отцу пять фунтов, чтобы я всем говорила, что это именно он спас меня из огня.

– Не может быть, – прошептал потрясенный Картер. Вокруг него собрались лорд и леди Амхерст, Перси Ньюберри, дворецкий Альберт и миссис Криклвуд. Они начали аплодировать, как только девочка закончила, и закричали:

– Браво!

Тут Джейн подошла к Картеру и поцеловала его в щеку, что было очень трогательно.

– Пять фунтов, – стыдливо произнесла она, – это большие деньги для нашей семьи. Но мой отец вернет их. Непременно!

Перед входом стоял экипаж Карнарвона, и лорд напомнил Джейн, что нужно торопиться.

Когда Картер на прощание пожал руку лорду и высказал слова благодарности, тот ответил:

– Картер, вы мне нравитесь. Нужно бороться за порядок и справедливость.

После того как обстоятельства приняли для него такой неожиданный оборот, Картер наслаждался лучшими моментами своей жизни. Все свое время юноша посвящал работе с драгоценными реликвиями египетской старины. Он с легкостью справлялся с самыми трудными заданиями, которые поручал ему лорд Амхерст: копировал рисунки, надписи, иероглифы, значения которых не понимал, но замечал постоянно повторяющиеся сегменты.

Так случилось, что однажды Амхерст посвятил своего рисовальщика в тайну, которая для Говарда давно уже таковой не являлась, потому что ему давно доверила ее Алисия.

Лорд повел Говарда в подвал, где хранилась мумия, и взял с молодого художника слово, что тот никому не расскажет об этом. Картер пообещал, но был очень удивлен, почему лорд хотел сделать из этого тайну. Его младшая дочь Алисия все равно не могла держать язык за зубами.

Во время летней жары прохладные своды под боковым крылом Дидлингтон-холла были довольно приятным местом, но не сейчас, осенью, когда на Брекленд[8]8
  Брекленд – административный район графства Норфолк.


[Закрыть] опустились английские туманы. Картера знобило, а воздух был такой спертый, что он боялся глубоко вдыхать. К тому же освещение здесь было никудышное, и это очень усложняло работу. Перед Картером поставили задачу – зарисовать саркофаг египетской мумии с разных сторон, а также сделать отдельные наброски, которые можно было бы потом сравнить с другими экспонатами с раскопок.

Десять дней Картер запирался в душном подвале, как того требовал от него лорд Амхерст, чтобы никто не мешал его работе. За десять дней, проведенные наедине с мистером Бобом, Говард рассмотрел все до мельчайших подробностей, чтобы потом перенести на бумагу. Картер работал в шапке и пальто, обвязывал горло толстым шарфом и иногда даже ловил себя на мысли, что ведет с мистером Бобом беседу: он всегда спрашивал его утром о самочувствии, хорошо ли он отдохнул. Иногда Говарду казалось, что мумия ему даже отвечает: «Спасибо, что осведомились, мистер Картер, за долгие столетия становишься неприхотливым». Или: «Сегодня утром довольно свежо, вы не находите? Я все еще никак не могу привыкнуть к английскому климату».

Единственным, что нарушило одиночество Картера, стал визит Алисии. Она потеряла Говарда из виду и от Ньюберри узнала, где он сейчас работает. Девочка неожиданно постучала в дверь подвала и тихо позвала:

– Говард! Это я, Алисия!

Картер был не готов к появлению Алисии. Если лорд узнает об этом, он подумает, что Говард выдал тайник с мумией. Но Алисия избавила его от лишних подозрений.

– Папа уехал на открытие парламента в Лондон, – сообщила она. – Обычно он задерживается там дня на три, так что не беспокойся! Я совсем не хочу тебе мешать, просто посмотрю, как ты работаешь. Ведь ты мне позволишь?

Говард кивнул.

– К сожалению, мне некуда тебя посадить. А что твой отец делает на открытии парламента?

– Амхерст – член парламента. Разве ты этого не знал?

Картер тихонько присвистнул сквозь зубы.

– Нет, не знал.

– Представляешь, – говорила Алисия, наблюдая, как Говард уже во второй раз зарисовывает профиль мумии, – папа относится к той категории людей, которые в жизни боятся только одной вещи – скуки. Его пригласили на такое количество должностей, что для семьи у него совершенно не остается времени. Я вижу папу только в одной позе, когда он сидит за столом перед тарелкой. Он совсем обо мне не вспоминает, может, только за семейным ужином. Но и тогда он рассказывает о своих задачах и делах. Он еще ни разу не спрашивал, есть ли у меня проблемы или заботы.

Картер держал перед глазами карандаш то горизонтально, то вертикально, снимая размеры. Не отрываясь от работы, он спросил Алисию:

– А у тебя есть проблемы и заботы?

Тут маленькая рыжеволосая девочка, которая все время шутила, вдруг стала серьезной и вытерла нос рукавом.

– Мне не нравится, что мама поставила себе жизненную цель – выдать замуж пять дочерей, не обращая внимания на их чувства. Четыре раза ей уже это удалось.

– Значит, ты последняя, – констатировал Говард, не отвлекаясь от рисования.

– Именно так. Иногда я готова задушить ее. Как ты думаешь, зачем они пригласили этого лорда Карнарвона?

– Я понимаю. Тебе, наверное, не нравится Карнарвон?

– Я терпеть не могу этого самодовольного франта и поссорилась с матерью, потому что на празднике она хотела посадить меня рядом с ним. Я пригрозила ей скандалом. В наказание меня, как ты сам видел, отправили в дальний конец стола. Но это все равно было лучше.

– Однако же Карнарвон – очень интересный человек! Он молод и образован, к тому же успел много повидать в жизни.

– Это еще не повод, чтобы выходить за него замуж! – пошутила Алисия. – Вообще, я не считаю, что мне нужно становиться чьей-то женой. Надо отказываться от этого, пока есть возможность. Для женщины замужество означает лишь одно: ее права урезаются вдвое и во столько же раз увеличиваются обязанности.

Картер рассмеялся.

– Алисия, ты не лучшего мнения о мужчинах. У тебя уже был негативный опыт? Это было бы прискорбно.

– Упаси бог! Я много читала. С меня и этого хватит.

– Тогда ты еще никогда не была влюблена!

– Да. Я еще не имела такого удовольствия.

Картер, казалось, углубился в свой рисунок, но на самом деле в мыслях он был далеко от этого места и карандашом лишь прорисовывал уже имеющиеся контуры. Наконец он сказал:

– Это может случиться скорее, чем ты можешь себе представить. Это всегда случается внезапно, тебя как будто поражает молнией. Ты словно парализован, ты ни о чем больше не можешь думать. Ты просто ничего не хочешь, кроме как всецело обладать любимым человеком. Ради этого ты готов отдать последнюю рубаху, готов к унижениям, готов выставлять себя на всеобщее посмешище, но иначе уже не можешь. Если ты еще ребенок, то в одно мгновение начинаешь взрослеть. Все плывет перед глазами, и ты будто пьян. Это выбивает почву у тебя из-под ног…

– Эй, Картер! – Алисия взяла Говарда за плечо и толкнула, чтобы вернуть к реальности. – Бьюсь об заклад, что ты не прочитал об этом в какой-то книге!

– Да нет же! – упрямо ответил Картер.

– Правда? – язвительно спросила Алисия.

Говард пробормотал что-то извинительное и продолжил рисовать с особым рвением, а Алисия за ним внимательно наблюдала.

Они немного помолчали, и через некоторое время девочка произнесла:

– Интересно… Ты не хочешь рассказать мне, что ты чувствовал?

– Нет! – коротко отрезал Говард.

Но Алисия не отступала:

– А почему нет? Может, тогда причину назовешь?

– Нет! – повторил Картер.

– Ну и не надо! – Алисия гордо отвернулась и сделала вид, будто уходит из подвала. Но прежде чем она дошла до дверей, Говард крикнул:

– Постой, Алисия! Я не хотел тебя обидеть. Мне просто тяжело говорить об этом. Любовь – это таинственная штука, и тот, кем она овладевает, лишается рассудка.

Слова Картера лишь распалили любопытство Алисии. Она вернулась и вопросительно взглянула на Говарда. Но он разрывался на части: с одной стороны, ему хотелось поделиться своим счастьем, с другой – его мучила совесть, что он выдаст тайну. Пока он боролся с собой, Алисия сказала:

– Знаешь, я не могу поддержать беседу. Я ведь никогда еще не влюблялась и временами сомневаюсь, что это вообще возможно.

– Чепуха! – перебил ее Говард. Честность Алисии тронула его, и он попытался утешить девочку: – Я тоже так думал, но потом у меня вдруг началось что-то похожее на лихорадку, и мои сомнения рухнули. С тех пор в моей жизни только одна мысль: я хочу любить Сару.

– Значит, счастливицу зовут Сара? И где она живет? Как выглядит?

Говард взял новый лист бумаги и быстрыми штрихами начал вырисовывать обнаженное женское тело в позе Афродиты. Красным мелом, который он держал словно смычок, Говард усилил игру света и тени на рисунке. Потом он перешел к деталям.

– Сара великолепна, – говорил он, не отрывая глаз от рисунка, – у нее темные волнистые волосы, которые она гладко зачесывает. Глаза у нее тоже темные и бездонные. А здесь, на верхней губе, у нее родинка, такая маленькая, что нужно вплотную приблизиться, чтобы ее заметить. У нее чувственные губы, выпуклые, как морские волны. А груди мягкие и податливые, они выступают и слегка отбрасывают тень!

Алисия удивленно склонилась над листом и наблюдала за Говардом, который на ее глазах как бы оживлял Сару.

– Она, наверное, и правда очень красивая, – сказала Алисия и после паузы добавила: – Но она старше тебя. Я угадала?

Говард кивнул.

– А сколько ей лет? Ну скажи! Ей, наверное, уже двадцать. Двадцать? Она могла бы быть твоей матерью. – Алисия озорно расхохоталась. Говард ей необыкновенно импонировал.

– Обещай, что никому не расскажешь о моей тайне! – попросил Картер, продолжая работать над рисунком. – Я еще никому не говорил об этом.

– Я обещаю, Говард.

Штрихи Картера становились сильнее, он так давил на карандаш, что сломал грифель. Тут он взглянул на Алисию и произнес:

– Сара старше меня на тринадцать лет. Еще пару месяцев назад она была моей учительницей…

– Не-е-ет!

– Ее зовут Сара Джонс. Она живет в Сваффхеме, и мы любим друг друга больше всего на свете.

Алисия подползла к Картеру на четвереньках. После этого признания она по-другому смотрела на рисунок. Наконец она серьезно сказала:

– Говард, ты сошел с ума. Но я восхищаюсь тобой.

Говард хотел извиниться за свое признание, но только пожал плечами.

– Теперь ты знаешь причину, по которой я на пару часов исчезаю из Дидлингтон-холла.

– Можно ведь найти и что-то попроще, – возразила Алисия, качая головой. – Бог мой, что из всего этого получится?

– Мы над этим тоже долго ломали голову. И, как видишь, так и не пришли к какому-то результату. Сейчас мы просто живем одним днем. Счастье, как радугу, видишь не каждый день.

Еще до того как Картер договорил, торцевая дверь открылась и в холодный затхлый подвал вошла леди Маргарет. Ее внимание привлекли свет и голоса, и она незаметно проскользнула вперед. Подпорные колонны отбрасывали длинные тени и скрывали ее. Она ожидала найти здесь Алисию, но когда обнаружила свою младшую дочь на четвереньках возле Говарда Картера, леди Маргарет вышла из тени и негодующе крикнула:

– Алисия, что я должна о тебе подумать?!

Алисия и Говард до смерти перепугались, когда словно из-под земли появилась леди Маргарет.

– Мама! – взволнованно и беспомощно вскрикнула Алисия. – Я наблюдала, как работает мистер Картер. Что тут такого?

В тот же миг леди Маргарет заметила на коленях у Говарда рисунок. Она бросила на него быстрый взгляд, и лицо ее омрачилось еще больше. Командным тоном часового из Букингемского дворца она приказала:

– Алисия, ты немедленно отправляешься в свою комнату!

Девочка поворчала и неохотно подчинилась требованию.

Повернувшись к Говарду, леди Маргарет шепотом сказала, что выдавало ее крайнее возбуждение:

– Мистер Картер, до сего дня я считала вас порядочным человеком, но этот случай меня очень разочаровал! – Она выхватила рисунок из руки Говарда и пренебрежительно отшвырнула его в сторону. – Алисия еще ребенок, и ей могут навредить ваши мужские фантазии, независимо от того, творческая вы натура или нет! Надеюсь только, что все это не причинило Алисии душевный вред.

Речь леди Маргарет лишила Картера слов. Он хотел ответить, но его мысли так спутались, что, когда он наконец пришел в себя, леди Маргарет уже развернулась, чтобы уйти. Стоя перед дверью, она крикнула так, что эхо пошло по подвалу:

– Вы еще поговорите об этом с лордом Амхерстом, мистер Картер!

Говард не придал происшествию большого значения. И он, и Алисия смогут разъяснить эту ситуацию, а что касается рисунка, то Говард уже придумал, что ему следует сказать в свое оправдание. Картер продолжил работу наедине с мистером Бобом и снова начал разговаривать с мумией:

«Почему матери всегда думают, что любой мужчина, который подходит к их дочерям ближе чем на два шага, обязательно замышляет что-то недоброе? Вы понимаете меня, мистер Боб?»

Но мистер Боб молчал. Когда лорд Амхерст на следующий день вернулся из Лондона, он вызвал Картера к себе.

Говард почти забыл о неприятном разговоре с леди Маргарет в подвале с мумией. Он собрал все рисунки, чтобы показать его светлости.

Но, казалось, лорда совсем не интересовали рисунки. Он небрежно отложил их в сторону и, как обычно, обстоятельно начал беседу:

– Мистер Картер, я пригласил вас сюда…

– Это из-за Алисии? – перебил его Говард.

Лорд негодующе махнул рукой и ответил:

– Хорошо, мистер Картер, раз уж вы все знаете, я не буду делать долгих вступлений. Перейдем без обиняков к делу.

– Милорд, позвольте мне все объяснить!

Тут лорд Амхерст рассердился, его лицо помрачнело, и он, повысив тон, заявил:

– Картер, я не желаю слышать никаких объяснений. Извольте слушать то, что я намереваюсь сказать вам!

– Охотно, милорд.

Лорд повернулся к Картеру спиной и уставился в окно. Правой рукой он держался за пуговицу пиджака, а левой полез в карман брюк.

– Картер, – снова начал он, – я нанял вас рисовальщиком и был доволен вашими успехами. Я не просил вас, чтобы вы вскружили голову моей дочери Алисии. И уж совсем не хотел, чтобы вы рисовали ее обнаженной. Мистер Картер! Алисия – еще ребенок и не годится в модели для эротических рисунков. На рисунке в вашей комнате я, конечно, сразу же узнал Алисию. Однако я надеялся, что это результат творческой фантазии. Но, как я узнал от леди Маргарет, Алисия к вам привязалась. Зарубите себе на носу: я не хочу, чтобы вы общались с моей дочерью Алисией в повседневной жизни. И, желая сразу разрушить все ваши напрасные надежды, должен сказать, что я хотел бы для Алисии лишь достойных отношений, а эти таковыми не являются. Простите меня, мистер Картер.

Говард стоял неподвижно, чувствуя, как внутри него закипает злость. Он был высокого мнения об Амхерсте, даже доверял ему, как ни одному человеку до сих пор. Но это доверие в один миг превратилось в подозрительность и враждебность. Почему он так и не дал Говарду заговорить? Почему он обращался с ним как с глупым мальчишкой, хотя все его подозрения были беспочвенны? Неужели нужно быть сыном лорда, чтобы его светлость поверил ему? Каким же нужно быть богатым, чтобы иметь право на что-либо!

И снова Картер почувствовал себя жалким и убогим, ничтожным и маленьким. О, как он ненавидел это состояние! Говарду не нравилось быть ничтожным. С детства он страдал от нищеты и мечтал стать когда-нибудь великим и значительным.

Картер не стал перечить, со злостью в душе он удалился, но, вместо того чтобы идти в затхлый подвал, он отправился в Сваффхем. Сара была единственным человеком, который мог его утешить.

По дороге в Сваффхем его негодование по поводу поведения лорда и леди Амхерст росло, и Говард сам себе сказал: «Ты не должен вести себя так, будто ничего не произошло». После всего, что случилось, Картер твердо решил уйти с этой работы – так сильно он был разочарован.

Наступил вечер, когда Говард въехал в Сваффхем. Школа была уже закрыта. Картер незаметно подошел к черному ходу и позвонил три раза в колокольчик – это был условный знак, о котором они договорились заранее.

Сара была вне себя от радости, обняла и поцеловала Говарда. Но потом она заметила его мрачное лицо.

– Что случилось, Говард?

По пути наверх Картер начал рассказывать, что произошло и что он собирается уведомить лорда о своем уходе. Поднявшись на последний этаж, где Сара использовала старые комнаты баронессы для своих нужд, обставив их новой мебелью, они уединились в уютной комнатке. От железной печки исходило приятное тепло.

Сара молча слушала рассказ Картера. Когда он закончил, она притянула Говарда к себе поближе, так что его голова оказалась у нее на коленях, и ответила: