Текст книги "Тайна чаек"

ГЛАВА 8
Встреча у пушки

Утром белый туман клочьями летал по саду; свиваясь в круглые комочки, он катился по подъездной аллее возле дома. Вместо деревьев и кустов видны были лишь их смутные зеленые очертания, которые потихоньку исчезали из виду.

Тэфи, завтракавшая в ресторане, наблюдала за окнами. Помешает ли туман походу в форт, который наметили они с Дэвидом? Может, надвигается предсказанная Селестой буря?

Она задала этот вопрос Дорис, но официантка покачала головой.

– Селеста до тех пор бубнит о предстоящих бурях, пока какая-нибудь в самом деле не разразится. Конечно, если достаточно долго ждать, в конце концов дождешься бури. Селесте надо бы работать в кино. Я уверена, что у нее получались бы замечательные таинственные боевики.

Вскоре после этого появилась Донна и заняла свое место напротив Тэфи.

– Привет, – сказала Тэфи, вспомнив, что она решила быть с Донной сверхдружелюбной. – Мне понравились твои вчерашние танцы. Как бы я хотела уметь так танцевать!

Донна улыбнулась, и на ее щеке появилась ямочка.

– Мисс Эрвин не любила, когда я танцую. Она сказала маме… – Но Тэфи не суждено было узнать, что сказала мисс Эрвин, потому что я этот момент за их столик села миссис Такерман.

Экономка сказала «доброе утро» таким тоном, словно отнюдь не находила его таким уж добрым.

– У меня голова болит, – пояснила она и заказала чашку черного кофе. – Понравилось тебе вчерашнее представление? – спросила она Тэфи.

– По-моему, всем понравилось, – отозвалась Тэфи. – Я надеюсь, Донна будет еще танцевать.

Миссис Такерман ответила неопределенно:

– Я не совсем уверена…

– О, мама! – вмешалась Донна. – Ведь мисс Эрвин здесь больше нет, а миссис Сондерс танцы нравятся.

Миссис Такерман продолжала сомневаться.

– Все еще так неопределенно…

– Ты хочешь сказать, что в конечном итоге дом все-таки может отойти птицам? – спросила Донна.

Миссис Такерман покачала головой, укоризненно глядя на дочь. Это было своего рода предостережение – Тэфи хорошо знала этот жест, который делают матери, когда их дочки говорят лишнее. Но какую странную вещь Донна сказала! Тэфи слыхала выражение «отправляться к чертям собачьим»; «все пошло прахом», но чтобы что-то могло «отойти птицам» – такого она не слышала. Да и каким образом можно отдать «Сансет хауз» птицам? Еще одна тайна!

В этот момент у дверей зала появился Дэвид, и Тэфи поспешила закончить завтрак. Не доверяя островному теплу, она надела на себя пуловер. Мама сказала:

– Пока. Желаю хорошо провести время. Не опаздывай к ленчу.

Они с Дэвидом тут же тронулись в путь.

– О, мне это нравится, – вскричала Тэфи, ловя рукой клок тумана.

– Через некоторое время начнет припекать, – сказал Дэвид. – Посмотри вверх – светлее становится. Это солнце пытается пробиться сквозь туман.

Они шли по прибрежной дороге сквозь мягкий, вьющийся туман. Время от времени в поле зрения оказывался какой-нибудь дом, но, едва они проходили мимо, его снова проглатывал туман. Тэфи сообщила Дэвиду, что индейского мальчика зовут Генри, что он работает в «Сансет хауз», и что он – друг Донны. Новости про запертую комнату, про потерянный ключ и упоминания Селесты о какой-то пушке, которой-де известен секрет ключа, она припасла под конец.

– В форте около старых блокгаузов одна пушка, – сказал Дэвид. – Может, она спрятала ключ там, хотя мне кажется, это довольно неподходящее место, чтобы прятать там что-либо.

Туман поредел, и Тэфи видела куски воды. Вершины справа, на которых возвышался форт, были все еще неразличимы, но здесь можно было начать подъем. Один раз из тумана вынырнула статуя отца Маркета, но почти сразу же вновь исчезла.

– Мы пойдем по дороге под стеной, – сказал Дэвид, – и войдем внутрь через южные ворота для вылазок.

Пока они взбирались вверх, они вдруг очутились под яркими солнечными лучами, характерными для Макинау утром. Тэфи не удержалась и взвизгнула от восторга. Не было ни земли, ни воды, только остров среди облаков, и она стояла на нем.

– Ты лучше побереги силы, – сказал практичный Дэвид. – Подъем предстоит крутой.

Над ними возвышалась каменная белая стена. Они дошли до ворот для вылазок и проникли в форт. Вокруг них стояли аккуратные низенькие строения – казармы, где жили солдаты, и дома офицеров.

Дэвид вел ее к блокгаузу. Тэфи никогда еще не бывала в таком месте, которое заставляло думать о том, что она идет по тем же самым дорожкам, по которым люди ходили более ста пятидесяти лет назад, когда Америка была еще молодой. В блокгаузе стоял затхлый запах плесени. Дэвид пошел вперед, вверх по крутой деревянной лесенке, которая вела в верхнюю комнату. Вокруг были бойницы, через которые можно было вести огонь. Тэфи поглядела через одно глубоко посаженное окошко на гавань и почувствовала себя вернувшейся в прошлое.

Конечно же, на песчаном берегу за мысом будут вигвамы, и, если прислушаться, можно услышать «вояжеров», поющих в деревне. Если приглядеться, можно увидеть и их самих, важно вышагивающих в своих шляпах с перьями. Будут там и люди Джона Джэйкоба Астора, скупающие меха, чтобы украшать ими дам Квебека и Монреаля, Парижа и Лондона.

– Эй! – крикнул Дэвид. – Спустись-ка на землю.

Тэфи заморгала, чтобы отогнать видение.

– Господи! Ты ко мне обращался? Я думала о «вояжерах», про которых мне рассказала Селеста. Почему они носили перья на шляпах?

– Эти перья надо было еще заслужить, – ответил Дэвид. – Я читал об этом в одной из дедушкиных книг. Перо мог носить только глава отряда. Но, послушай-ка, я тебя о завещании спрашивал.

– Прости, пожалуйста. О каком завещании?

– О завещании, оставленном теткой твоей матери. Допустим, твоя мать не получит отель. Кому он тогда достанется? Что с ним будет?

Тэфи покачала головой.

– Мы не знаем. Тетя Марта сделала эту часть завещания секретной. Там имеется запечатанный конверт, который можно будет открыть только после того, как лето кончится.

– Ну а догадаться ты не можешь? У тебя что, никаких идей нет на этот счет?

– Мама говорит, что в последние годы своей жизни тетя Марта совершала такие странные поступки, что нечего даже пытаться строить на этот счет какие-либо догадки. Но сегодня утром за завтраком Донна сказала какую-то чудную фразу насчет того, что отель, мол, может перейти к птицам. Мать заставила ее замолчать. Как по-твоему, что она могла иметь в виду, говоря о птицах?

Дэвид был явно озадачен.

– Что-то я не вижу тут никакого смысла. Не понимаю, как птицы могут явиться и расположиться в нем. В общем, ладно, давай лучше пойдем к пушке и посмотрим, там ли Селеста спрятала ключ от запертой комнаты.

Они снова спустились вниз по лесенке и направились к блокгаузу мимо каких-то укреплений. На траве стояло старинное артиллерийское орудие, дуло которого было обращено в сторону гавани. Они заглянули в каждую щель и углубление, но ключа нигде не было. Да, собственно, не было и удобного места, где его можно было бы спрятать. Любой предмет, засунутый в дуло пушки, легко было увидеть.

– Если эта пушка и знает какие-то секреты, она свято их хранит, – проворчал Дэвид.

– Я думаю, она многое могла бы нам рассказать, если бы умела говорить, – произнес чей-то голос позади них.

Тэфи, приложившая было глаз к дулу, подняла голову и узнала кругленького человечка, который спрашивал у миссис Такерман насчет комнаты.

– Здравствуйте, – сказала она, чувствуя себя так, словно они знакомы. – Мне жаль, что вам вчера не удалось получить комнату.

Сначала он удивился, но потом узнал Тэфи и улыбнулся.

– О, ты – та самая юная барышня, которую я заметил в отеле. Уж не дочка ли ты миссис Сондерс случаем?

На этот раз удивилась Тэфи. Откуда этому человеку могло быть известно имя ее матери и то, что у нее имеется дочь? Но мужчина тем временем весело обратился к Дэвиду:

– А вы кто, молодой человек?

– Я – Дэвид Марш, сэр.

Мужчина кивнул.

– Наверное, внук миссис Томас Марш?

– Совершенно верно, – подтвердил Дэвид. – Вы знаете мою бабушку?

– Не близко, – сказал человек, – но мне случалось с ней встречаться. Моя фамилия – Богардус, Джереми Богардус.

Он был таким доброжелательным и веселым, что Дэвид и Тэфи без труда приняли его в свою компанию. После этого все трое прошли через форт вместе. Одно из строений было превращено в музей. Индейские реликвии и оружие, различные предметы, которыми пользовались торговцы мехами и «вояжеры», вещи, оставленные французами и англичанами во время оккупации ими территории Мичигана, – все это было разложено в застекленных витринах. Прошел час, показавшийся Тэфи захватывающе интересным, и мистер Богардус взглянул на свои часы.

– Завтрак мы давно пропустили, – весело объявил он, – а до ленча еще далеко. Как вы отнесетесь к тому, чтобы спуститься в деревню и немножко подкрепиться?

Идея показалась обоим ребятам великолепной. Они спустились с холма кратчайшим путем и зашагали по Мэйн-стрит. Сегодня на ней было тише, чем вчера. Лошади и экипажи сонно выстроились в ряд друг за другом. В этот день парохода не ждали, и отдыхающие на острове разгуливали по улицам с видом бывалых людей. «Вероятно, – подумала Тэфи, – они уже научились произносить вместо «Макинак» – «Макинау», а потому чувствовали себя завсегдатаями.

Усевшись за столик в аптеке, не только торговавшей лекарствами, но и имевшей особое отделение – вроде кафетерия. Тэфи долго изучала меню, и мистер Богардус, в отличие от матери, не пытался ее поторопить. Тэфи считала, что читать меню почти так же приятно, как вкушать блюдо, на котором ты в конце концов остановишь свой выбор. В воображении она успевала попробовать всего понемножку. Мама никогда этого не понимала. «Детка, – каждый раз говорила она, – ты же сама знаешь, что кончится тем, что ты закажешь «черную корову», так почему не заказать ее сразу же?»

На этот раз Тэфи понадобилось почти пять минут, чтобы «перепробовать» все блюда, значившиеся на карточке, так что, когда она в конце концов сообщила официантке, что хотела бы получить порцию «черной коровы», она была уверена, что действительно получила все, что предлагает меню.

– Мне надо зайти в «Сансет хауз» повидаться с твоей матерью, – сказал мистер Богардус, когда перед ними поставили то, что они заказали. – Не зря же я большую часть своей жизни отдал гостиничному делу – какие-то знания я из этого вынес. Я мог бы дать ей кое-какие полезные советы.

Тэфи взглянула на него с интересом.

– Вы хотите сказать, что вы сами управляли отелями?

– На востоке, – ответил мистер Богардус. На лице его было мечтательное выражение. – Было у меня небольшое заведение в Маниле, которое пользовалось популярностью у американцев, приезжавших на Филиппины. Управлял я и более крупным отелем – это было в Ханькоу, в Китае.

При одном упоминании о Маниле и Китае глаза Дэвида расширились. Тэфи же больше заинтересовали отели.

– Они принадлежали вам? – спросила она.

– К сожалению, нет. Я был молодым человеком, который работал на других. Но я все еще мечтаю когда-нибудь завести собственный отель.

Тэфи зачерпнула ложечку ванильного мороженого из стаканчика с шипучим напитком – это и была «черная корова» – и подождала, пока оно растает на языке. Она не могла себе представить, чтобы кто-то мог так любить гостиницы, чтобы желать жить в какой-нибудь из них всю жизнь. Хотя это лето на Макинау обещало быть очень приятным, для Тэфи самым главным было то, что в результате семья Сондерс могла стать обладательницей собственного маленького дома.

Всякий раз, когда она думала о доме, он все яснее рисовался ее внутреннему взору. Она решила, что комната ее будет отделана в синих тонах. Синий был ее любимый цвет, и было бы хорошо, чтобы в комнате все гармонировало друг с другом. Нет, конечно, контраст тоже нужен! Когда мама что-нибудь отделывает, она всегда говорит, что надо внести какой-то элемент контраста. Может быть, желтый цвет? Абажур на ее настольной лампе мог бы быть желтым с синими цветочками. Ей нравились картины с изображением цветов, которые она видела в магазинах. Крупные веточки цветов – на каждой картинке по два цветка. На стене над ее кроватью можно будет повесить две таких картины.

Она поймала обращенный к ней взгляд Дэвида и вернулась из мира своих грез на землю как раз вовремя, чтобы расслышать слово «велосипед».

– Я умею ездить на велосипеде, – быстро сказала она. – Папа говорит, что со временем, когда у нас будет свой дом, я смогу иметь собственный велосипед.

– Ну а здесь ты можешь взять его напрокат, – сказал Дэвид. – Я взял на все лето; когда берешь надолго, они дают большую скидку. Если у тебя тоже будет велосипед, мы сможем совершать настоящие путешествия. Ходить пешком – это так медленно получается!

Мистер Богардус предложил на обратном пути зайти в магазин, торгующий велосипедами и сдающий их напрокат. Это недалеко от пристани. Однако, когда они допили свою содовую воду и вышли из аптеки, то увидели, что люди торопливо бегут по улице, нагнув голову – приходилось сопротивляться усиливающемуся ветру. Вывески дребезжали и хлопали; все, что не было как-то закреплено, ветер мел вдоль улицы.

– Будет буря, и, похоже, сильная, – сказал мистер Богардус. – Попытаюсь найти извозчика, который довезет вас до гостиницы.

Ему удалось быстро договориться, Дэвид и Тэфи забрались в экипаж, и лошади, цокая копытами, понесли их к дому.

– Селеста нам говорила, что будет буря, – с тревогой заметила Тэфи. – Она говорила, что это будет страшная буря, и что она принесет «Сансет хауз» несчастье.

На Дэвида это не произвело никакого впечатления.

– Буря, она и есть буря. Что тут такого?

– Ты взгляни на чаек! – вскричала Тэфи, указывая на птиц.

Прямо над их головами летало с десяток чаек, выкрикивавших свое «помоги! помоги! помоги!». Тэфи казалось, они охвачены панической спешкой и словно бы стараются уйти от бури.

Экипаж выехал на открытую местность, на дорогу, пролегавшую над белым каменистым берегом. Ветер трепал лошадиные гривы, обдавал их брызгами воды; вдали, за Раунд-Айлендом, зловеще-черные облака сбились в огромные стаи грозовых туч. Зигзагообразная молния прорезала небо, и Тэфи услышала барабанную дробь грома.

– Да, действительно, буря будет страшная, – сказала она и почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки.

ГЛАВА 9
Крылья и буря

«Завтрак в этот день, – подумала Тэфи, – был самым приятным за все время со дня их прибытия в «Сансет хауз». Это было неожиданно, так как мама, провожая одного из гостей к столику, успела перехватить ее взгляд и изобразила трагическую гримасу, посмотрев в сторону кухни. Однако, если приближающаяся буря и повергла Селесту в состояние, когда ей повсюду мерещатся дурные предзнаменования, как видно, состояние это оказалось не настолько удручающим, чтобы оторвать ее от любимых кастрюль и сковородок.

Какое-то время казалось, что буря, быть может, обойдет остров стороной. Однако направление ветра изменилось, и на остров двинулись черные грозовые тучи.

Тэфи слышала, как верхушки деревьев, раскачиваемые ветром, хлещут покатую крышу отеля. Поднявшись в свою комнату, она повесила в окне белый лоскут – сигнал для Дэвида, обозначавший «все в порядке», – поскольку пока что все и в самом деле было в порядке. День становился темным как ночь, и Тэфи боялась, что Дэвид не сможет разглядеть сигнал даже в бинокль. Она едва различала кусты, клонившиеся под ураганным ветром и напоминавшие присевших на корточки женщин с развевающимися волосами.

Сквозь стоны ветра уже не слышны были голоса чаек. Став коленями на стул возле окна и прижавшись носом к стеклу, она почувствовала, что ею снова овладевает прежняя тревога. И тут, прямо у нее на глазах, буря обрушилась на остров всей своей силой. Большой дом сотрясался, дождь хлестал по окнам. Во тьме сад совсем исчез, и, только когда где-то рядом ударила молния, он на мгновение предстал во всех своих живых красках. Ослепленная вспышкой, Тэфи отпрянула от окна; от громыхания грома у нее звенело в ушах.

«Где Донна? – подумала Тэфи. – Может ли ветер снести крышу?» Судя по тому, с каким остервенением ветер кидался на дом, это представлялось вполне возможным. Снова ударила молния, и мимо окна пролетела сломанная ветка дерева, поцарапавшая стекло.

Тэфи не хотелось больше оставаться одной. Открыв дверь комнаты, она увидела, что в коридоре не горит свет. В дальнем конце мерцали огоньки, обозначавшие лестницу, – это был свет, который доходил сюда с нижнего этажа. Нащупывая на стене выключатель, она хотела осветить верхний коридор, но когда она щелкнула кнопкой, одна лампочка слабо вспыхнула и погасла. В эту же самую минуту исчез и свет, шедший от лестницы. Где-то оборвался провод, и «Сансет хауз» остался без электричества.

Тэфи ощупью нашла путь обратно в свою комнату, отыскала электрический фонарик и поспешила к лестнице, освещая себе путь фонарем. Она хотела найти маму. Она не была испугана – вовсе нет! Но ей не хотелось быть одной посреди всего этого грохота, ударов и воя ветра. Хотя ей меньше всего хотелось об этом думать, пророчество Селесты насчет несчастья, которое принесет с собой буря, невольно вновь и вновь приходило ей на ум.

Когда она добралась до первой площадки лестницы, она услышала, как ветер с колоссальной силой ударил по дому, вслед за тем послышался грохот и гул. Казалось, что «Сансет хауз» на миг затаил дыхание. А потом в одной из комнат, выходящих в верхний коридор, послышался пронзительный крик. Тэфи прервала свой стремительный спуск по лестнице и, едва отдавая себе отчет в том, что она делает, бегом кинулась назад, на верхний этаж. Она не успела испугаться.

Не постучавшись, она распахнула дверь, и луч ее фонарика высветил сцену полнейшего смятения.

Ветром вышибло стекло окна, и по комнате начало летать что-то непонятное. Мисс Клара Твиг еще продолжала кричать. При свете фонарика Тэфи увидела миниатюрную мисс Хэтти, сидевшую посередине постели, бледную, потрясенную, но не издающую ни звука.

– Сделайте что-нибудь, – истерически вопила мисс Клара. – Ах, это ужасно, ужасно. В окно влетел громадный камень и разбил стекло. Теперь обрушится весь дом!

Тэфи услышала торопливые шаги на лестнице и поняла, что скоро подоспеет желанная помощь.

– Это был вовсе не камень, – сказала дрожащим голосом мисс Хэтти. – Это было что-то живое. Оно под кроватью.

Тут в комнату ввалилось сразу чуть ли не несколько десятков человек. Тэфи увидела, как через дверь прошла ее мать, державшая в руке зажженный фонарь «летучая мышь». На ветру платье обвивалось вокруг ее ног. Сзади шли миссис Такерман, Селеста и Донна.

Тэфи стала на колени и направила луч своего фонарика под кровать. Что-то там трепетало, шелестело и издавало странные слабенькие звуки, едва слышные сквозь завывания ветра.

– Да это – морская чайка! – крикнула она. – Совсем маленькая, и, по-моему, она ранена.

Мисс Хэтти соскользнула с постели и стала на колени рядом с ней.

– Я знала, что в окно влетело что-то живое. Ах, бедняжка какая! Не можем ли мы как-нибудь ей помочь?

Не без опаски Тэфи протянула под кровать руку, но чайка испугалась и стала, трепеща, биться об стену. Добраться до нее было невозможно. Девочка выпрямилась, все еще стоя на коленях, и огляделась. Ее мать раздавала распоряжения временно заделать окна досками, и Сэм, мальчик, управлявший экипажем, пошел к двери, чтобы принести доски.

Но тут Тэфи увидела стоявшую в дверях Селесту. При колеблющемся свете фонаря вид у нее был таинственный и странный.

– Под кроватью – птичка, – крикнула ей Тэфи. – Это она разбила стекло. Она ранена и напугана.

Селеста подошла к ней.

– Если только это чайка… – В голосе ее звучала тревога.

– Это – чайка, – ответила Тэфи. – Птенец морской чайки.

Она направила луч своего фонарика, и Селеста заглянула под кровать. Однако она даже не пыталась достать птицу. Когда она поднялась, на лице ее было смешанное выражение тревоги и удовлетворения.

– Я знала, что случится. Теперь они рассердятся. Нас ждут серьезные неприятности.

– Кто рассердится? – мягко спросила мисс Хэтти. – Что вы имеете в виду?

Селеста только головой покачала.

– Она говорила, что буря принесет беду, – объяснила Тэфи. – Она утверждает, ей об этом сказали манито.

Миссис Такерман тоже подошла к кровати. Увидев чайку, слабо трепыхавшуюся в свете фонарика Тэфи, она издала крик ужаса.

– Быстро выброси ее вон. Надо удалить ее из дома.

Селеста положила руку ей на плечо.

– Не трогай ее. Она ранена. Нельзя дать ей здесь умереть.

– Но что мы будем с ней делать? Она не может здесь оставаться.

Селеста сказала:

– Я схожу за Генри Фоксом. Генри займется ею.

Несмотря на то что момент был крайне напряженный, Тэфи уловила имя, произнесенное Селестой: Генри Фокс[4]4
  По-английски fox значит «лиса».


[Закрыть]. Под запиской была изображена голова лисы. Значит, именно этот индейский мальчик написал записку.

– По-моему, буря начинает немножко утихать, – заметила бодрым тоном миссис Сондерс. – Давайте выйдем из комнаты, пусть ее приведут в порядок.

Мисс Клара Твиг в какой-то степени оправилась от испуга.

– Пойдем, дорогая, – сказала она сестре. – Я думаю, внизу безопаснее. Наш дневной сон на сегодня испорчен. При первой же возможности мы уедем отсюда.

Мисс Хэтти повернулась к Тэфи и шепнула:

– Ненавижу спать днем, – после чего она покорно последовала за старшей мисс Твиг вниз по лестнице.

Тэфи смотрела им вслед с тревогой. Надо, чтобы мама каким-то образом воздействовала на мисс Клару и убедила ее отказаться от своего намерения. Если постояльцы начнут разъезжаться, отелю от этого не поздоровится. Она снова стала на колени и заглянула под кровать.

Мягкий голос рядом с ней произнес:

– Бедная кроха! Я так надеюсь, что Генри скоро придет.

Это была Донна – нежная Донна, которую интересовала лишь судьба птицы.

– А Генри знает, что надо делать в этом случае? – спросила Тэфи.

– Индейцы знают о птицах и зверях все. Он особенно любит больных зверюшек, которых можно вылечить. Я думаю, он именно поэтому и хочет стать врачом, когда вырастет.

Тэфи удивилась. Все это никак не вязалось со сложившимся у нее представлением о Генри Фоксе как об угрюмом, недоброжелательном создании.

Она услышала за своей спиной голос миссис Такерман:

– Она под кроватью, Генри. Пожалуйста, сделай что-нибудь побыстрее. Ах, если бы тут была мисс Эрвин! Она так хорошо понимала чаек!

– Я подержу фонарь, – предложила Тэфи, когда Генри полез на животе под кровать.

Он не сразу потянулся к чайке, а стал обращаться к ней со словами, которые Тэфи не понимала. Вероятно, это были индейские слова. Птица прекратила свое испуганное трепыхание. Когда он взял ее в руки, она лежала спокойно.

Очень осторожно он вытащил ее из-под кровати и легонько прижал к груди. В этот момент пришел Сэм с досками для сломанного окна, а миссис Такерман начала помогать одной из горничных наводить порядок в комнате и выметать битое стекло.

Донна поспешно куда-то выбежала и возвратилась через холл с двумя зажженными свечами в высоких бронзовых подсвечниках. Генри уселся на верхнюю ступеньку лестницы и стал очень осторожно ощупывать пальцами чайку. Глядя, как он держит птицу, Тэфи подумала: его нельзя не любить, как бы он ни вел себя до этого.

– Молодые – не больно-то ловкие, – сказал он. – Старая не дала бы ветру вот так себя подхватить. Эта еще слишком недавно родилась на свет – мудрости еще не нажила.

В его руках была какая-то магическая сила, которую птица, как видно, сразу почуяла и всецело ей вверилась.

– Она очень серьезно ранена? – спросила взволнованно Тэфи.

Генри покачал головой.

– Я думаю, она была просто оглушена. Ничего, похоже, не сломано. Когда кончится буря, мы можем отпустить ее на волю.

– Как бы мне хотелось оставить ее себе, – мечтательно сказала Донна. – У меня никогда не было своего домашнего зверька.

Тэфи сразу же сочувственно откликнулась:

– У меня тоже никогда не было. Нам постоянно приходилось перебираться с места на место. Папа говорит, что, когда у нас будет свой дом, я смогу держать собаку.

– Ты – счастливица, – заявила Донна. – Мама не позволяет мне завести домашнего зверька, потому что это может не понравиться постояльцам. У меня когда-то была черепаха, но она умерла.

– Они всегда умирают, – мрачно поддержала ее Тэфи. – Возможность иметь собственную комнату и своего домашнего зверька – вот ради чего я так хочу, чтобы у нас появился свой дом. Ах, я так надеюсь, что мисс Клара не расстроится из-за чайки так сильно, чтобы уехать из отеля!

Генри гораздо больше интересовала чайка, чем сестры Твиг.

– До того как мы сможем выпустить ее на волю, нам надо устроить для нее гнездо, – сказал он.

Тэфи тут же вскочила со ступеньки.

– Я что-нибудь добуду, – не подумав, предложила она. – Ждите меня здесь.

Буря немного стихла, и в коридоре было уже не так темно. Дождь все еще барабанил по крышам, но деревья уже не хлестали по ним с такой силой. Добравшись до своей комнаты, Тэфи беспомощно огляделась. И почему только она вызвалась достать что-нибудь такое, из чего можно смастерить гнездо для птицы? Они с матерью привезли на остров только самое необходимое. Донна прожила здесь уже много лет, и у нее, вероятно, имеется целый ворох подходящих ящиков и коробок. Просто ей показалось, что обеспечить птице гнездо – это кратчайший способ завоевать одобрение Генри Фокса.

На полке стенного шкафа стояла картонная шляпная коробка с самой лучшей шляпой ее мамы. Нечего было, конечно, и думать о том, чтобы превратить эту коробку в постель для чайки. Но ведь просто посмотреть на нее – этого закон не запрещает. Она взобралась на стул и сняла коробку.

Осторожно вынув синюю шляпу, она положила ее на постель. Из этой упаковочной бумаги, несомненно, получится восхитительно мягкое гнездо. Может, ничего не будет страшного в том, чтобы ненадолго воспользоваться этой коробкой. Конечно, сначала надо сойти вниз и попросить разрешения, но она была абсолютно убеждена, что ответом будет твердое «нет». И все ж таки – если у ее матери не будет картонки, она обойдется с помощью чемодана или еще чего-то. Ведь так всегда бывало.

Чайке эта оберточная бумага не понадобится. Тэфи выбрала самый большой кусок бумаги и осторожно обернула им синюю шляпу, которую затем поставила на полку в шкафу. Разумеется, она скажет матери о том, что она сделала, но с этим придется немножко повременить. Остальную бумагу она смяла и уложила на дно коробки. Получилось чудное гнездышко. Она была уверена, что лучшего гнезда и Донна не смогла бы сделать. Тэфи принесла картонку в холл и поставила ее около Генри.

– Может быть, это подойдет? – с надеждой в голосе сказала она.

Донна внимательно осмотрела подношение.

– Я уверена, что это – лучшая шляпная картонка твоей матери, – сказала она.

Тэфи не стала объяснять, что в данный момент это была единственная шляпная картонка мамы.

– Подойдет?

В глазах Генри читалось нечто, похожее на одобрение. Тэфи сразу же поняла: в какую бы беду она ни попала из-за этой коробки, дело того стоило. Она хотела, чтобы Генри стал ее другом. Она мысленно представляла себе, как они вчетвером – Дэвид, Генри, Донна и она – странствуют по всему острову.

Но тут на лестнице появилась Селеста, и это новое ощущение дружелюбия мигом испарилось.

– Хорошо, что чайка останется в живых, – сказала Селеста. – Но это – всего лишь первое предостережение.

Генри, несший шляпную картонки и чайку, не произнеся ни единого слова, отвернулся от Тэфи. Донна захватила свечи и последовала за ним вниз по лестнице. Тэфи осталась одна лицом к лицу с Селестой.

– Было бы лучше, – сказала повариха, – если бы ты с твоей мамой уехали. Даже чайки не хотят, чтобы вы здесь были.