Текст книги "Клуб счастливых жен"

Величественное здание было возведено в 1913 году на средства нескольких железнодорожных компаний. Во всем Виннипеге равных ему, пожалуй, нет. Оно является символом буржуазного благополучия, напоминая нам и сейчас, как широко и красиво умели жить в начале XX века. Рядом с парадным входом стоял швейцар, одетый с иголочки. Я прошла в элегантный холл с независимым видом, чтобы у окружающих не возникло и тени сомнения, что я живу именно здесь. Никто не подумал остановить меня.

Оглядевшись по сторонам, я заметила одинокий уютный диванчик у окна. Других «посадочных мест» в холле не было, и я решила отдохнуть и собраться с мыслями именно здесь.

В рюкзаке у меня был ноутбук. Самое время записать впечатления. Вокруг все было тихо, я спокойно сидела и писала.

Потом я подкрепилась, съев сандвич и выпив воды. Надо возвращаться в свою гостиницу. Машин на улицах было заметно больше, чем утром, – они двигались плотным потоком, так же как у нас в Лос-Анджелесе. Мало кто по-настоящему спешил, но многие все равно сигналили.

Во время прогулки я обратила внимание на большое количество заброшенных домов. Я прошла мимо множества заколоченных дверей и заклеенных газетами окон. Сначала мне подумалось, что, наверное, это последствия нынешнего экономического кризиса, который тяжело поразил и США, и Канаду. Однако местные жители потом рассказали, что рецессия затронула их страну не так сильно, как Соединенные Штаты. Просто мне довелось пройти по не очень благополучному району города.

При этом в некотором запустении было свое очарование. Вокруг оставленных серых домов буйствовала растительность. Вдоль улиц тянулись заросшие скверы. В них было много памятников каким-то национальным деятелям (видимо, канадцы питают особую любовь ко всякого рода мемориалам). В центре почти каждого из парков стоял какой-нибудь монумент.

Настоящее соседствовало с прошлым, красота жизни – с пеплом минувшей эпохи. Зелень садов оттеняла серую строгость улиц и проспектов, а цветы добавляли городскому пространству ярких красок. Мозаика впечатлений складывалась в единую, цельную картину. У города было свое неповторимое лицо, и мне удалось его разглядеть. Он показался мне спокойным и открытым: любой человек при желании мог бы влиться в его ритм, занять здесь свое место.

Я вспомнила, что мои мысли в самолете тоже были мрачноватыми, серо-пепельными. Честно говоря, мне не внове признавать, что в моей душе есть и красота, и пепел. То же самое могла сказать о себе Фей – первая героиня за пределами США, у которой мне довелось взять интервью.

Глава 4
Когда окна становятся стенами
Виннипег, Канада

Фей оказалась чуть ниже ростом, чем я ожидала. И чуть полнее, чем можно было бы предположить, глядя на фотографию в Сети. Недавно она проколола нос, в который была вставлена небольшая сережка. В общем, я, спустившись в холл своей гостиницы, чтобы встретить ее, увидела не совсем то, что предполагала. Я пригласила ее пообедать со мной, потому что много слышала о ней от уважаемых мною людей. В общении Фей была простой и непосредственной. Она держалась очень естественно. Меня с самого начала покорила ее искренность. Я приехала в Виннипег для того, чтобы взять интервью у ее сестры, а не у нее. Однако то, что я узнала за обедом, показалось мне интересным и достойным всеобщего внимания.

– Вы такая милая, – сказала она мне.

– Мне надо было предупредить вас, что я выгляжу значительно моложе своих лет, – ответила я. – Я всегда забываю сообщить об этом тем, с кем я вижусь первый раз. (Кстати, это вовсе не кокетство. Я действительно похожу на школьницу, и это часто мешает мне добиться серьезного отношения к себе, необходимого, чтобы заниматься бизнесом.)

На снимках, выложенных в Сети, я обычно накрашена, с тщательно уложенной прической. Но в повседневной жизни я почти не пользуюсь косметикой, а волосы собираю в тугой пучок, как часто делают балерины. Мне уже тридцать шесть, а меня все равно часто принимают за ученицу старших классов. Это у меня наследственное: мама тоже всегда выглядела очень молодо.

Мы прошли по лестнице в ресторан гостиницы, который мне понравился.

– Давайте сфотографируемся, – сразу предложила Фей и попросила официанта сделать снимок. Я пересела на ее сторону стола и улыбнулась.

Потом моя собеседница сообщила, что ей всегда удавалось следить за фигурой, однако в последнее время она набрала лишние килограммы. Было видно, что она недовольна нынешним положением вещей и прикладывает усилия, чтобы вернуться в прежнюю форму. Когда она рассказала мне свою историю, мне стало понятно, почему так происходит.

Как-то в день рождения мужа Фей прибралась в доме, купила подарки, заказала столик в отличном ресторане. Но когда он пришел с работы, то почему-то сразу прошел в гостиную и попросил ее сесть на диван.

– Ты мне изменяешь? – спросил он, хотя это звучало более как утверждение, чем как вопрос.

– Конечно, нет! – быстро ответила Фей.

– Пожалуйста, не лги мне.

И тут она поняла, что он каким-то образом узнал правду. Лицо ее залилось краской, на глаза навернулись слезы. Женщина призналась, что у нее действительно роман на стороне.

Они жили с мужем уже много лет. За долгие годы ей всего лишь раз случилось ненадолго увлечься, и вот он все знает! Все начиналось довольно невинно. У нее сложились добрые отношения с одним из ближайших друзей мужа. Они переписывались, посылали друг другу шутки и анекдоты, выбирались на совместные прогулки вместе с детьми. А потом в одночасье все изменилось.

Элизабет Гилберт в книге «Законный брак» ссылается на исследования известного психолога Ширли Гласс, которая много лет посвятила изучению феномена супружеской неверности. Гласс описывает, как обычно начинается роман и как неизбежно приходится чем-то ради него жертвовать.

«“Я не смотрел по сторонам – все произошло само собой”. Сколько раз мы слышали эти слова? Таким образом, измена превращается во что-то вроде автомобильной аварии. Во всем виноват неожиданный гололед за опасным поворотом.

В своем исследовании Ширли Гласс пришла к выводу о том, что, если копнуть вопрос супружеских измен чуть глубже, почти всегда можно увидеть: роман начался задолго до того первого случайного поцелуя. Прологом к большинству таких романов, считает Гласс, становится то, что у мужа или жены появляется новый друг и рождаются доверительные отношения, на первый взгляд безобидные. Никто не чувствует приближающуюся опасность – что плохого в дружбе?»[4]4
  Цит. по: Элизабет Гилберт. Законный брак. Пер. Юлии Змеевой. – Прим. пер.


[Закрыть]

Мне вполне понятны аргументы доктора Гласс. До замужества я не раз слышала от семейных консультантов о том, что дружба с представителями противоположного пола может быть опасной. До того как мы встретились с Китом, я поддерживала приятельские отношения со всеми своими бывшими бойфрендами. Но я всегда предупреждала их (равно как и друзей мужского пола, с которыми никогда не было романа): когда я встречу человека, за которого соберусь замуж, прекращу активное общение с ними. Ничего личного! Просто я не хочу сталкиваться даже с малейшим искушением.

Меня не смущала необходимость прервать дружеские контакты, и, как выяснилось, некоторые из моих приятелей оценили этот шаг и сказали, что уважают мое решение и последовательность его воплощения в жизнь. Кит, кстати, не требовал таких жертв. И я не просила его не общаться с бывшими пассиями. Но когда он узнал о моей договоренности с друзьями, то решил последовать моему примеру. Я не раз наблюдала, как распадаются семьи из-за того, что один из супругов или даже оба поддерживают связь с «бывшими», например, в Facebook. И я очень рада, что сделала противоположный выбор.

Мне доводилось говорить со многими людьми, прошедшими опасный путь от «дружбы» до измены. И тут снова очень уместно сослаться на Элизабет Гилберт и Ширли Гласс.

Теория Гласс состоит в том, что в каждом здоровом браке есть“ окна” и“ стены.”“Окна” символизируют аспекты отношений, открытые всему миру, – то есть те необходимые“ просветы”, через которые вы общаетесь с семьей и друзьями.“Стены” – это барьеры доверия, за которыми хранится личная информация, секреты брака.

Однако в так называемых безобидных дружеских связях нередко случается, что вы начинаете делиться с новым другом очень личной информацией – той, что должна остаться между мужем и женой. Вы делитесь самыми сокровенными желаниями и глубочайшей неудовлетворенностью. Это так приятно – открываться другому человеку! Вы распахиваете“ окно” там, где должна быть сплошная, капитальная“ стена”, и вскоре другу становятся известны тайны вашего сердца. Однако вы не хотите, чтобы супруг ревновал, и потому скрываете от него подробности новой дружбы. Именно так возникает проблема: вы возводите стену между собой и супругом там, где должны свободно циркулировать свет и воздух. Именно таким образом перестраивается вся архитектура супружеского доверия. На месте старых“ стен” возникают“ панорамные окна”, а все прежние“ окна” теперь заколочены досками. Сами того не заметив, вы подготовили идеальную базу для измены»[5]5
  Цит. по: Элизабет Гилберт. Законный брак. Пер. Юлии Змеевой. – Прим. пер.


[Закрыть].

С Фей произошло именно то, о чем говорили Элизабет Гилберт и доктор Гласс. Все началось с краткой СМС-переписки между нею и приятелем мужа. Их дети с удовольствием играли вместе, так что общение родителей тоже казалось вполне уместным. Но как-то раз он прислал сообщение, в котором был (случайно или намеренно заложенный) сексуальный подтекст. И Фей потеряла голову.

Муж ее работал допоздна. Он возвращался чуть ли не среди ночи. Долгими вечерами она стала мысленно перебирать все его недостатки. Их совместная жизнь была непростой. За прошедшие годы у нее было пять неудачных беременностей. Один раз плод умер на сроке в пять месяцев. Выкидыша не произошло, и ей пришлось носить мертвого ребенка целую неделю, прежде чем врачи извлекли его.

– Муж тогда даже не поехал со мной в больницу! – с грустью вспоминала Фей.

Ей было горько думать об этом. С годами горечь накапливалась и заполнила сердце. Теперь все, что делал супруг, вызывало отторжение и раздражение.

Целыми днями она думала о нем и не могла остановить этот поток отчаянных и бесплодных мыслей.

– Я вспоминала только плохое, – сказала мне она. – Такое случалось и раньше, но я останавливала этот поток, не позволяла ему затопить душу. Это было нечто странное, несвойственное мне. Дурные мысли без конца крутились у меня в голове. Сейчас стыдно произнести то, о чем я думала. Я поняла, что главное – не давать им подолгу задерживаться. Не в нашей власти предотвратить их появление. Но мы можем не зацикливаться на них.

Как-то один из интервьюированных мной мужчин сказал нечто подобное.

– У нас есть выбор: «прикормить» негатив или игнорировать его, заставив умереть без пищи.

Фей понимала, что дала отрицательным эмоциям чрезмерную волю. Она поддалась им, и тяжелые мысли подчинили себе всю ее жизнь.

Когда муж обнаружил обман, она была в смятении. Поняв, что дело зашло слишком далеко, она выбежала из дома, села за руль и некоторое время бесцельно колесила по городу. Она решила, что уйдет из семьи.

Вернувшись домой, она стала собирать чемоданы. Но муж, Эдвард, о котором сейчас она говорит, как о воплощении доброты и великодушия, остановил ее. Он поступил так, как я бы, наверное, не смогла.

– Фей, скажи мне, почему ты уходишь? – спросил он. – Потому, что хочешь уйти, или потому, что считаешь, что должна так поступить?

– Я должна, – пробормотала она сквозь слезы.

И тогда Эдвард произнес то, что до сих пор ее поражает:

– Ты изменила мне из-за того, что наш брак разваливался. Я, наверное, должен был что-то предпринять, чтобы спасти его. Если ты хочешь остаться – оставайся.

Я была потрясена рассказом Фей. Трудно представить, чтобы человек умел так прощать. Тот, кого только что предали, проявил подлинное великодушие. Способна ли я на такое? Смогу ли я поступить так, если нечто подобное случится со мной? Меня терзали все эти вопросы. Надеюсь, что для меня они будут чисто умозрительными. Мне кажется, что измену можно простить, но полностью примириться невозможно. К счастью для Фей, ее муж оказался исключительным человеком, не похожим на большинство других. Он сделал то, что очень многим мужчинам просто не под силу. Эдвард простил жену и предложил двигаться дальше, налаживая отношения и привнося в них то, чего им недоставало ранее.

Фей прошла психологическую реабилитацию, чтобы до конца разобраться, что привело ее к тяжелому личному краху. Они с мужем приложили много усилий, чтобы восстановить нормальное семейное общение.

– А теперь вы счастливы? – спросила я.

– Да! Да, конечно, я очень счастлива.

Она осознавала отвратительность своего поступка. Это было подло по отношению к мужу и семье в целом. Но после того, как Эдвард сделал шаг навстречу, она начала его уважать в сто раз больше, чем раньше; она взглянула на него в новом свете. Все, что прежде раздражало в нем, теперь ее не беспокоило. Раньше Фей возмущалась, что он слишком много времени проводит на работе, но сейчас она научилась ценить это. Ведь он трудится, чтобы заработать на жизнь ей и их четверым детям. Старший сын подрос и помогает отцу в семейном бизнесе, разгрузив его немного, так что вечера он чаще проводит дома.

– Что до мрачных мыслей, то сейчас я понимаю: не надо было позволять им овладеть моим сознанием, – заключила Фей с сожалением, – но они впились в меня, как паразиты. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы захлопнула перед ними дверь.

* * *

Разговор с Фей произвел на меня глубокое впечатление. Я думала о нем весь тот день. Женщина прошла жестокие испытания, но смогла извлечь из них уроки и измениться.

Обо всем этом я размышляла по пути в парикмахерскую. У меня было назначено еще несколько встреч в городе, и надо было предварительно немного привести в порядок растрепавшиеся волосы.

Я человек, склонный полностью отдаваться тому, что делаю, да и встреча с Фей никак не выходила у меня из головы. Поэтому я внутренне порадовалась тому, что парикмахерша оказалась общительной. Можно будет поболтать с ней о том, что так волнует меня.

– Вы ведь из Лос-Анджелеса? – спросила она. – А что вы делаете в Виннипеге?

– Я собираю рассказы о счастливых семьях. Виннипег – первая моя остановка «в мировом турне». До этого я встречалась только с парами из США.

– Как интересно! – воскликнула она и попросила рассказать подробнее об этом проекте. Она забросала меня вопросами: что уже удалось узнать о благополучных браках? Сколько лет я замужем? Где я уже побывала?

Я вкратце поделилась с ней тем, что выяснила в предшествующих интервью, и немного сообщила о себе, в частности что в следующем году отмечу десятую годовщину своей свадьбы. После чего она поведала мне о своих семейных неурядицах.

Эта женщина выросла в религиозной протестантской семье. В довольно юном возрасте она влюбилась в одного молодого человека и хотела выйти за него замуж. Но родители отговорили ее, потому что ее избранник был католиком. Впоследствии она поступила в Библейский колледж и там познакомилась со своим нынешним мужем, также происходившим из консервативной протестантской среды.

Вначале все было благополучно, а потом что-то пошло не так. Муж отошел от веры, перестал ходить в церковь. Моя собеседница не вполне понимала, почему он так неприязненно ко всему этому относится. Она начала сомневаться, что у их брака есть будущее, и все чаще думала о том, что зря в юности послушалась совета родных. Сейчас муж не только не разделял ее религиозных воззрений, но выражал недовольство, что дети ходят с ней каждую неделю на воскресную службу.

Я слушала, слушала, слушала, как изливает мне свою боль и разочарование малознакомая женщина.

А потом я пересказала историю Фей – историю измены и прощения, на которое оказался способен муж, несмотря на тяжесть нанесенного ему оскорбления. В их жизни все изменилось внезапно. Фей вдруг увидела хорошее и доброе в том, что много лет выводило ее из себя. Она перестала сетовать, что супруг много работает, и научилась ценить его самоотверженный труд на благо семьи. Ведь таким образом он посвятил себя своим близким, постоянно заботясь о них.

Я описала, как Фей по неосторожности позволила гневу и недовольству овладеть всем ее существом. Она начала подсознательно (а может, и осознанно) искать других отношений.

Эту маленькую речь завершал мой любимый афоризм: «Лучше потратить время на созидание идеальной любви, чем на поиски идеального любовника»[6]6
  Назим Хасан. Любить безупречно (Nasim Hassan. Create the Perfect Love). Nasim the Dream (блог): http://nasimhassan.com/creating-the-perfect-love/. – Прим. авт.


[Закрыть].

– Вы считаете, что ваш супруг неидеален? – спросила я парикмахершу. – Но другой мужчина тоже будет далек от совершенства. Вспомните те времена, когда вы только начали встречаться. Тогда он вам нравился?

Вы, наверное, догадаетесь, каков был ее ответ.

Когда я уходила, она попросила меня оставить адрес сайта, на котором публикуются материалы о счастливых браках, а также ссылку на группу в Facebook по той же теме. В этом сообществе участвуют около двухсот тысяч женщин из разных уголков планеты. Вечером того же дня она оставила трогательную запись на этой страничке, поблагодарив меня за откровенный разговор, за ободрение и за возможность по-новому посмотреть на свою жизнь. Она пообещала, что будет следить за интервью, в которых женщины делятся секретами построения гармоничных отношений.

Глава 5
Нерушимые узы
Виннипег, Канада

Если бы не очевидное физиономическое сходство, я бы никогда не поверила, что Фей и Бонни – сестры. Фей – блондинка, очень молодо выглядит и одевается в молодежном стиле. Они с ее дочерью Эмили, девочкой-подростком, лучшие подруги.

Бонни, напротив, брюнетка. В ее темных волосах играют рыжеватые искорки. С первого взгляда понятно – это взрослая и серьезная женщина.

Кстати, работать она начала с пятнадцати лет.

– Фей считает, что я немного старомодна, – признается она.

Когда Бонни было семнадцать, ее ближайшей подруге было чуть за тридцать. Поэтому никто не удивился, когда она вышла замуж за человека намного старше себя.

Фей совершила в браке множество ошибок, чего нельзя сказать о ее сестре.

– У них идеальный брак, – уверила меня Фей. – Я такого больше ни у кого не видела. Спросите любого из наших родственников, прихожан церкви и жителей нашего района, все скажут, что у Бонни и Джерри удивительно счастливый союз.

Когда я рассказала об этом Бонни, она улыбнулась и заметила:

– Это все муж. Своим благополучием наша семья обязана именно ему.

Джерри – красивый, с первого мгновения располагающий к себе седовласый мужчина. Он на семнадцать лет старше жены. Джерри всегда очень нежен, заботлив, уважителен по отношению к своей половине. Сразу видно, что по прошествии тридцати лет совместной жизни он любит ее так же сильно, как в первые дни брака. Более того, он совершенно не стесняется демонстрировать свое обожание. И жена старается отвечать ему тем же.

Рассказывая о сестре, Фей показала мне скриншот-сообщения в Facebook, которое Бонни недавно послала мужу: «Джерри, ты лучший мужчина на свете! Сегодня тридцать вторая годовщина нашего первого поцелуя. Каждый год ты трогательно дарил мне в этот день небольшой подарок. Но лучший подарок – сам поцелуй. Это самое лучшее, что случалось со мной в жизни (прости за сентиментальный пост, который, возможно, повеселит твоих друзей в социальной сети)».

Бонни и Джерри пришли ко мне в гостиницу, и мы сели в тихом уголке, чтобы спокойно поговорить. Я включила диктофон и стала задавать вопросы, предварительно рассказав им, каковы цели Клуба счастливых жен. Когда я упомянула, что на мысль о его создании натолкнули меня многочисленные негативные отзывы о браке, Бонни тут же откликнулась:

– Да, я тоже выходила замуж, не ожидая ничего хорошего. Ведь со всех сторон только и слышатся причитания. Знаете, жены говорят во время брачной церемонии «я согласна», а потом оказывается, что они очень со многим не согласны. Но время шло, а со мной такого не происходило. И тогда я решила: тем, кто жалуется, просто не повезло.

Многие пары признаются, что они трудятся не покладая рук ради укрепления отношений. Может, в этом и проблема? Не надо так выкладываться…

Эта мысль напомнила мне одну крылатую фразу: «Выберите себе работу, которая нравится, и вам не придется работать ни дня». Я, например, так отношусь к писательству.

Некоторым оно дается тяжело: они рвут на себе волосы, заламывают руки, комкают бумагу. Но для меня это чудесное занятие, очищающее душу и обновляющее сознание. Оно не воспринимается как тяжкий труд. Подобное чувство не покидает меня, даже когда приходится сидеть за столом по многу часов в день, например перед сдачей в издательство очередной части книги. Да, я получаю за это деньги, поэтому формально то, что я делаю, можно считать работой. Но все равно она доставляет мне огромное удовольствие.

Как-то раз руководство церкви предложило Бонни и Джерри провести семейный семинар. Для начала они сами посетили тренинг, где их ознакомили с программой, которую они должны были «преподать» группе.

– Посмотрев материалы, я подумала, что мы, наверное, не очень подходим на роль инструкторов, – вспоминала Бонни. – Нам никогда не приходилось «работать над отношениями». Так как же мы будем учить этому других?

– Неужели за тридцать лет вам не случалось прикладывать усилий для того, чтобы остаться вместе?

– Нет, – без колебаний ответила она. – Нам все время твердят: «Это труд, труд, труд». Но может быть, усилия нужны лишь для того, чтобы не превращать брак в тяжкую повинность?

Я согласна с Бонни. Я тоже никогда не воспринимала свой брак как работу.

Да, иногда необходимы некоторые усилия, часто требуется терпение, усердие и смирение. Но все же это не то же самое, что «ходить на службу». Неужели это неправильное восприятие семейной жизни?

Джерри, до этого момента никак не участвовавший в беседе, вдруг решил высказать свое мнение:

– Если брак – это труд, то лишь в очень малой степени. Поэтому он и не ассоциируется с работой.

Бонни не устает удивляться подходу к браку, который выработал ее муж (да и я была поражена его позицией). Он свято верит, что если ему выпало связать свою судьбу с этой женщиной, значит, его земное призвание – сделать ее счастливой. Во всяком случае, это одна из важнейших целей в жизни. По его мнению, он неплохо справляется с этой задачей, что приносит ему чувство глубокого удовлетворения.

– Понимание, что я преуспел в этом, в каком-то смысле помогает бороться со стрессом. От этого у меня на сердце спокойно, – заключает Джерри.

А потом добавляет, что ощущение, что он выполнил предназначение, став примерным мужем, рождает в нем чувство уверенности и полноты жизни.

С самого начала общения с этой парой я заметила, насколько они разные, и спросила у Джерри, действительно ли это так.

– Да, она очень общительная, живая и вспыльчивая, как огонь, – ответил он.

Мне было интересно, часто ли разница темпераментов становилась причиной конфликтов.

Но оба заверили меня, что это никогда не вызывало у них серьезных трений.

– В нашей церкви когда-то был пожилой человек, которого я звала дедушкой, – рассказала Бонни. – Когда я вышла замуж, он сказал мне:

«Если хочешь, чтобы семейная жизнь была благополучной, не придирайся к мелочам».

Дедушка заверил, что очень многое может меня раздражать в муже (так оно и случилось). Однако претензии следует предъявлять только по принципиально значимым вопросам. «Тогда к тебе будут прислушиваться», – посоветовал он.

Конечно, в жизни супругов было много мелких размолвок, но Бонни всякий раз говорила себе: «Надо сейчас промолчать, чтобы сохранить право голоса в обсуждении самого важного». По ее мнению, такой подход очень помог им выстроить отношения в начале совместной жизни.

– А еще на меня повлияло то, что я выросла в семье, где было пять девочек, – добавляет Бонни. – Мы без конца ссорились, кричали, чуть ли не дрались. Чего только не приходилось делать, чтобы быть услышанной. В браке мне предстояло освоить совсем другой стиль общения.

Она поняла, что склонна к доминированию в отношениях. В пылу спора она могла унизить мужа. Но ей вовсе не хотелось подавлять его. И она приняла решение, что всегда будет оставлять за ним последнее слово. Да, она может с ним не соглашаться, высказывать свое мнение, но окончательное решение всегда за ним.

Эти слова глубоко тронули меня, потому что они напомнили мне одну из самых моих любимых книг о браке и семье – «Капитулировавшая жена».

Ее автор, Лора Дойл, феминистка, которая на собственном непростом опыте узнала, что феминизм может быть хорош в отстаивании своих прав в офисе, однако те же принципы, перенесенные в семью, ведут ее к краху. Когда две машины несутся навстречу друг другу, одна все-таки должна уступить дорогу, иначе обоих водителей ждет автокатастрофа.

Если кто-то из подруг жаловался мне на проблемы с мужем, я покупала ей эту книгу. Нередко я дарила ее знакомым на свадьбу.

Не могу толком описать, в чем состоит чудесный эффект произведения Дойл, и даже не буду пытаться найти этому рациональное объяснение. Но, прочитав его, люди меняются. Женщины признавались, что книга позволила им посмотреть на своего супруга другими глазами. И отношение мужей, которые ничего о книге не знали, к женам тоже объективно улучшалось. Главный урок, который преподает нам всем Лора Дойл, таков: очень полезно отказаться от тотального контроля и положиться на божественный дар мягкого, ненавязчивого влияния, которым обладает большинство женщин. Мужчины в гораздо меньшей степени обладают такой интуицией.

Нужно научиться быть беззащитной, признавать свое поражение, принимать боль, обиду. Это очень простая идея, но Лора Дойл мастерски доказывает преимущества такого поведения, в том числе приводя примеры того, как часто сильные женщины оказываются несчастливыми. Автор, путем проб и ошибок открывшая для себя эту истину, дает советы, как изменить положение. Для этого требуется не так много: необходимо лишь слегка скорректировать свою манеру общения. Все, кому я рекомендовала эту книгу, утверждали, что после нее отношения в браке становились заметно лучше.

* * *

Удивительно, но у Бонни и Джерри никогда не было серьезных конфликтов. Они всегда находили понимание. Это просто удивительно, учитывая существенную разницу в возрасте. Они с самого начала решили, что развод никогда не будет разменной картой в их размолвках.

– Мы никогда не говорили ни вслух, ни про себя: «Если что-то не сложится, я просто развернусь и уйду», – рассказывает Бонни. – Мы поклялись перед Богом быть вместе всю жизнь. Поэтому я иногда в шутку напоминаю Джерри: «Согласно клятве, наш союз должен продлиться,“пока смерть не разлучит нас”. Так что у тебя есть только одна возможность избавиться от меня…»

Эти двое всегда поддерживали друг друга. Поначалу Джерри, прослуживший тридцать пять лет в почтовой службе, обеспечивал семью, давая Бонни возможность учиться. А учеба была долгой: сначала пять лет колледжа, потом пять лет финансовой специализации и еще три года повышения квалификации в области кредитования и работы с просроченными задолженностями.

Все это время он работал за двоих. Но продолжение образования жены было важно, и это было не ее частным, а общим, семейным делом. Она старалась выкроить время для домашних дел, а Джерри как мог помогал ей готовиться к тестам. Он даже читал ей вслух учебные пособия, пока она готовила.

– Это были очень скучные книги, и мне не удавалось читать их с выражением, – смеется он.

Но его труды были вознаграждены: он смог уйти на пенсию довольно рано, и последние тринадцать лет отдыхает, в то время как у Бонни теперь прекрасная высокооплачиваемая работа, и она готова платить по счетам, ведь он полностью обеспечивал тринадцать лет ее учебы. Неплохая получилась сделка, а?

(Канадцы часто прибавляют это «а?» в конце фразы, и я все ждала, когда можно будет это где-то ввернуть.)

Я продолжала расспрашивать их о том, как они преодолевают разногласия. Мне казалось удивительным, что два очень разных человека, к тому же принадлежащих разным поколениям, так редко ссорятся. Я позволила себе предположить, что, наверное, у них не бывает скандалов.

– Мы никогда не оскорбляем друг друга, – тут же отреагировала Бонни.

– Это было бы ужасно, – добавил Джерри. – Недопустимо переходить на личности, обзывать обидными словами, ранить самые потаенные чувства.

Потом он немного помолчал и сказал:

– О боже, даже представить себе не могу!

– Мы нередко спорим, но стараемся вести дискуссию благородно и не устраивать грязных склок. Когда я слышу, какими эпитетами иногда награждают друг друга близкие люди, я часто думаю: «Я бы такого не перенесла! Меня бы это навсегда лишило равновесия».

Бонни призналась, что им неприятно само состояние разномыслия.

– У нас очень прочная связь, и если ее что-то нарушает, нам обоим не по себе. Так что волей-неволей приходится договариваться, чтобы обрести душевный покой (увы, «договариваться» – тоже слово из бизнес-лексикона, напоминающее о работе).

Джерри сказал, что, как правило, размолвка длится не более часа. А затем супруги мирятся.

Когда я поинтересовалась, случались ли у них ссоры, длившиеся день и более, Джерри поклялся, что помнит только одну, да и то уже не может сказать, когда это было и из-за чего произошло. Бонни вообще не могла припомнить ничего подобного. Впрочем, она сказала, что все же у них есть предмет постоянного несогласия:

– Я хочу завести собаку. Но Джерри против.

Маэстро, туш! Наконец я нащупала что-то, в чем между ними нет единомыслия.

– Понимаете, я знаю, что мне придется убирать за собакой. Они же все время гадят, – страстно, но с улыбкой стал возражать Джерри. Бонни засмеялась. (Я тоже, уж слишком забавно он протестовал. Думаю, она специально упомянула о собаке, чтобы продемонстрировать мне, как они ссорятся.)

Джерри продолжал отстаивать свою позицию. Причем настолько уверенно, что стало понятно: он выступает таким образом не раз. Слова лились непрерывно и плавно, будто он считывал их с телесуфлера. Основной довод заключался в том, что от животных в доме появляются неприятные запахи, в том числе мочи, которые невозможно вывести. А постоянная уборка за домашним любимцем унизительна для человека. И точка.

Бонни и Джерри признались, что они никогда не избегали конфликтов. Они привыкли смотреть в лицо трудностям.

Если копить в себе недовольство, оно отравляет тебе жизнь.

– Постепенно и незаметно складывается отрицательное мнение о близком человеке, и ничто не разубеждает тебя в этом. А когда дело доходит до настоящего конфликта, найти общий язык оказывается очень трудно, – объясняет Бонни.

Она всегда была инициатором дискуссий. Джерри осознал и принял этот факт много лет назад. Правда, он не всегда бывает готов обсудить проблему именно тогда, когда жена поднимает ее. Поэтому он научился мягко и с улыбкой отвечать: «Я пока не готов». Ей приходится подождать – час или больше, а затем она возвращается к волнующей ее теме: «Ты уже готов обсудить это?»