Электронная библиотека » Фон Уивер » » онлайн чтение - страница 6

Текст книги "Клуб счастливых жен"


  • Текст добавлен: 13 июня 2015, 20:30


Автор книги: Фон Уивер


Жанр: Зарубежная психология, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Европа

Глава 10
Не беспокоить!
Лондон, Великобритания

Кит всегда и во всем поддерживал меня, что в моем случае – особое благословение, ибо я часто оказываюсь в сложных ситуациях. То мне приходят в голову безумные идеи, то я бросаюсь очертя голову реализовывать смелые проекты, то ввязываюсь в какое-нибудь рискованное бизнес-предприятие. Но муж в любых обстоятельствах на моей стороне – помогает, ободряет, подставляет плечо.

Во время моих разъездов мы с Китом каждый день были на связи, и ежедневно он напоминал мне о двух вещах. Во-первых, что он любит и скучает. Вроде очевидный факт, но тем не менее, когда несколько месяцев находишься вдали от дома, очень ценно получить подтверждение, что твой любимый не забывает тебя. Во-вторых, он регулярно повторял, что мы скоро увидимся. Мы договорились встретиться в Лондоне.

Когда я только начинала планировать поездку по странам и континентам, чтобы собрать материал для книги, мне было сложно представить себе, как мы сможем проводить столько времени в разлуке. Мы никогда не расставались надолго, а тут такие продолжительные командировки – одна за другой в течение нескольких месяцев. Понятно, что возможность совершить подобное путешествие представляется раз в жизни, и когда издатели одобрили мой план, ни я, ни муж не сомневались, что мне необходимо отправляться в путь. И все равно разлука (самая длительная за десять лет совместной жизни) очень беспокоила меня. Поэтому мы и договорились устроить встречу в Европе в середине моего турне.

Сердце стучит так сильно: уже через несколько часов я увижу любимого. Думая об этом, я шла по людным лондонским улицам чуть ли не вприпрыжку.

А вокруг гудела многотысячная толпа. Дело было за неделю до летних Олимпийских игр 2012 года, проходивших в британской столице. Множество туристов слонялись по городу. Казалось, никто толком не знал, куда и зачем идет. Многие рассеянно озирались, сходили с тротуаров на проезжую часть, искали глазами указатели. Мне с трудом удалось обойти группу из тридцати уткнувшихся в карты представителей неведомого государства, которые никак не могли найти нужный перекресток. Поначалу мне было жалко растерянных путешественников. Всякому зеваке хотелось крикнуть: «Осторожно, здесь бордюр!» Но вскоре это человеческое море, через которое невозможно было пробраться, начало меня раздражать. Обычно меня не смущает большое число гуляющих, однако в данном случае я не просто прохаживалась по тротуарам, а «охотилась». Мне необходимо было срочно купить что-нибудь симпатичное и сексапильное для вечерней встречи с мужем (надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду).

Спасение пришло неожиданно: из-за угла вырулил кеб, лондонское такси. Я спрыгнула с бордюра на дорогу и судорожно замахала рукой. К счастью, водитель вовремя увидел меня и сумел из плотного потока машин пробраться к обочине. Я повалилась на заднее сиденье и вздохнула с облегчением. Бестолковые стада туристов остались позади.

Слава богу, что удалось «выплыть» из толпы. Поскорее бы добраться до места назначения. Я наклонилась вперед и спросила таксиста:

– Где же вы разместите всех приехавших?

Он, кажется, сразу понял, о чем я, и немедленно отреагировал:

– Это просто ужас какой-то! Мы со страхом ждем, что же будет на следующей неделе.

Я назвала ему район, в который еду, – туда, где много торговых центров и я смогу продолжить свои поиски. Водитель прибавил газу, и мы были на месте в считаные минуты, быстрее, чем англичане спели бы «Боже, храни королеву».

Я вознаградила таксиста щедрыми чаевыми. Ведь он не просто подвез, но и спас меня от людского водоворота и дал возможность подольше походить по магазинам. На то, чтобы найти красивое белье, у меня осталось менее двух часов.

Надо признать, что мне не очень понятны все эти ухищрения для обольщения мужчины. Столько времени уходит, чтобы найти привлекательную, но совершенно бесполезную безделицу! Потом ты с невероятным трудом облачаешься в провокационный наряд, и все для того, чтобы твой благоверный поскорее с тебя его сорвал.

В начале нашей совместной жизни Кит довольно часто покупал мне сексапильное белье. Да я и сама несколько раз приобретала себе нечто подобное. Но так и не поняла, как все это носить. Мне в этом неудобно: не мое.

Мы с мужем не раз обсуждали этот вопрос. Любимые мною мягкие хлопчатобумажные ночные рубашки были бесконечно далеки от его представления о соблазне. Однако за десять лет нам удалось прийти к некоторому компромиссу: мы отыскали то, что обоим по душе. Но сегодня, после длительной разлуки, я готова была поступиться своим комфортом. Этот вечер он должен запомнить надолго. У него должна закружиться голова от одного взгляда на меня.

В отеле мне порекомендовали несколько крупных магазинов. Harrods я сразу мысленно отвергла, так как он слишком дорог. Оставался знаменитый универмаг Selfridges на Оксфорд-стрит. Я бодро вошла в его двери, потом долго блуждала по разным этажам, переходя от одного эскалатора к другому. И наконец добравшись до салона белья, чуть не упала в обморок, взглянув на ценники. Видимо, те, кто рекомендовал мне сюда отправиться, уверены, что все американцы – настоящие денежные мешки. Не может быть, чтобы такой крошечный кусочек ткани стоил более пятисот долларов! Нет, мне здесь делать нечего.

Я вынырнула из чрева магазина обратно на людную улицу.

Мне пришлось идти против потока, что было непросто. На Риджент-стрит я повернула направо и увидела знакомую вывеску недорогого сетевого магазина. Какое счастье, что на свете есть H&M! После непродолжительных поисков я нашла как раз то, что мне нужно. Но тут возникла проблема. Я абсолютно ничего не понимаю в европейских размерах. Я выбрала самый маленький – десятый. Вообще-то я была такого размера сто лет назад, но по виду он казался подходящим. Советоваться по такому деликатному вопросу с молодым человеком, продавцом-консультантом, мне не хотелось. Слишком уж откровенно выглядело то, что я выбрала. Я не желала, чтобы меня пристально разглядывали и обсуждали мои намерения за моей спиной. Прогнав мысли о том, что окружающие могут осуждать и критиковать меня, я расплатилась и, ни на кого не глядя, быстро покинула магазин, унося с собой необычную деталь туалета.

Я вновь слилась с плотной толпой и двинулась к своей гостинице.

Когда мне наконец удалось до нее добраться, оставалось всего тридцать минут, чтобы привести себя в порядок и надеть новый «вечерний» наряд перед приездом Кита. Я легла на свою половину широкой кровати, постаралась принять соблазнительную позу и уставилась на дверь.

Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать. Становилось скучновато. И вот наконец, я услышала, что дверь открывается. Я прождала всего восемнадцать минут и сорок три секунды. Теперь последний штрих – широкая улыбка. И вот Кит появился в дверях. Все во мне перевернулось. Мне хотелось броситься к нему в объятья. Но нет, надо сохранять интригу и лежать в томно-сексуальной позе.

Надо сказать, что он почти не заметил моего откровенного белья, потому что смотрел прямо мне в глаза.

– Моя девочка уже дома, – сказал он.

Потом мы много смеялись: он говорил, что новый гарнитур мне очень идет, но он предпочитает видеть меня в обычной ночной рубашке.

Следующие несколько суток мы почти не вылезали из постели.

Любовь и занятие любовью не одно и то же. Но не заниматься любовью в нашем случае было невозможно. Мы бы зря прожили эти дни. А тратить время попусту нам не хотелось.

Да, искушение не снимать с дверной ручки нашего номера в отеле табличку «не беспокоить» было велико. Но при этом не менее сильно хотелось уделить внимание городу и погулять по нему вдвоем.

Так что мы время от времени все же высовывали нос из отеля, чтобы насладиться видами Лондона. Кит и я провели прекрасные часы, дегустируя слоеные пирожки с олениной и хрустящую ароматную утку в лондонском ресторане Yauatcha, который очень быстро стал нашим любимым.

Походы по ресторанам вместе с мужем создали у меня ощущение праздничного подъема. Мне уже казалось, что я на отдыхе. Но в глубине души шевелилось чувство вины – я же в командировке, собираю материал о секретах счастливой семейной жизни! Так продолжалось, пока я не уразумела: мой брак – тоже часть материала для книги. Надо перестать корить себя за радостные минуты, проведенные с любимым, следует наслаждаться возможностью быть вместе. Придя к такому выводу, я успокоилась.

Мы с Китом любим поговорить. Если бы вы сидели неподалеку и наблюдали за нами, то решили бы, что мы только начали встречаться. Мы беседуем подолгу и очень увлеченно: задаем друг другу вопросы, обсуждаем разные события и варианты их развития. При этом держимся за руки и смотрим друг другу в глаза. Всю совместную жизнь мы проводили за этим занятием почти каждый вечер. «А что, если?..» – наша любимая тема. Пожалуй, есть всего несколько важных вопросов, которые мы еще не обсудили: что, если фирма переведет Кита на работу в лондонское представительство? Что, если у нас родятся двойняшки? Что, если у нас вообще не будет детей?

У Бога припасено множество сюрпризов для каждого, однако существует не так уже много ситуаций, которые мы с мужем заранее не «проиграли» в своих разговорах. Подобные «проекции» помогают лучше понять супруга, постичь его способ мыслить. Такая подготовка может очень пригодиться в сложной ситуации, когда нужно быстро принять решение.

На второй день пребывания в Лондоне мы столкнулись с небольшой проблемой: никак невозможно было найти ресторан, чтобы поужинать.

Вообще-то, мы с Китом доверяем рекомендациям Yelp.com. Приезжая в любой город, мы идем есть в те места, которые получили наиболее хорошие отзывы на этом ресурсе. На этот раз мы отправились в Сохо, в заведение под названием Dean Street Townhouse.

Дождь лил как из ведра.

Но в ресторане нам сказали:

– Все занято до 21:45.

Ну, спасибо! Ждать два с половиной часа – это уж слишком. Мы спросили совета у администратора, куда бы пойти. Он горячо порекомендовал ресторан неподалеку. Пришлось раскрыть зонты и опять «пуститься в плавание».

Как только мы зашли в то место, куда нас направили, стало ясно, что здесь нас ждет что-то необычное. Свободных столиков в основном зале не было, но через несколько минут освободился один в барной зоне, и нам предложили, если мы не против, занять его. Это было очень любезно. Усевшись и открыв меню, мы уставились в него, надеясь попробовать что-нибудь оригинальное. Оригинальных блюд было полно… но все какие-то непривлекательные – либо незнакомые, либо (по описанию) неаппетитные. Пирог с начинкой из утиного или кроличьего паштета, сандвич-гриль с копченым угрем и сыром оглшилд[18]18
  Оглшилд – британский сорт сыра типа чеддера. – Прим. ред.


[Закрыть]
, селедочное мало, онглет. Неужели это все съедобно? Когда я представляю себе онглет, у меня не текут слюнки. А у вас?

– Дорогая, думаю, это место нам не подходит, – мягко сказал Кит.

Таким образом он вежливо дал понять: «Немедленно уходим отсюда».

Я согласилась. Мы одновременно поднялись и начали надевать куртки, стараясь никого не побеспокоить своими сборами и уйти тихо.

Но это нам не удалось. Официант разгадал наши намерения и бросился к нам с другого конца зала. Я уже засунула одну руку в рукав. Но его это не смутило. Наверное, он решил, что мне просто холодно.

Боясь ранить его чувства, мы деликатно намекнули, что не нашли в меню ничего подходящего. Он не понял намека и принялся подробно описывать одно блюдо за другим, превознося их достоинства.

Пришлось нам опять сесть на места, чтобы дослушать его тираду.

– А что это? – спросил Кит, кивнув в сторону тарелки на одном из соседних столиков. На ней лежало нечто среднее между нью-йоркским стейком и филе-миньоном, гарнированное нарезанной гигантскими ломтями картошкой.

– Это и есть онглет, – проинформировал официант.

Поймав наш озадаченный взгляд (в котором, признаюсь, мелькала тень отвращения), он пояснил, что это то же самое, что знаменитый «бифштекс мясника» из мышцы диафрагмы, но вырезанный из говяжьей туши таким образом, чтобы на нем осталось немного жира.

Мы молча переглянулись. Официант нависал над нами, не желая оставлять поле битвы. В ходе краткого телепатического обмена мнениями было решено, что, увы, сегодня придется ужинать онглетом.

На вкус это напоминало говядину, но текстура мяса была ближе к баранине. Я заказала его хорошо прожаренным, но мне принесли скорее полусырым. Пришлось срезать по краям то, что я могла съесть, а остальное отдать Киту.

Единственной радостью того вечера стала жареная картошка, называемая в Англии чипсами. Это было само совершенство – лучший картофель фри, какой я когда-либо ела. Снаружи он был покрыт хрустящей корочкой, а внутри мягкий, нежный и горячий (в течение почти пятнадцати минут чипсы не остыли!). Официант открыл нам секрет их приготовления. Ломтики сначала варили, потом слегка обжаривали и давали высохнуть, а перед подачей на стол снова бросали во фритюр. Получалось волшебно!

Примерно так же волшебно, как вся моя жизнь с Китом. Мы умеем радоваться обществу друг друга даже в не самой приятной обстановке. Даже когда трудно прожевать онглет, мы смеемся, держимся за руки и строим невероятные предположения: «Что, если?!»

В тот момент мы были абсолютно счастливы. Может, это чувство было вызвано долгой разлукой или особой атмосферой города или оно возникло благодаря тем драгоценным часам, что мы провели наедине в номере с табличкой «не беспокоить» на ручке двери.

Была секунда, когда меня подмывало поговорить о работе, то есть о предстоящей поездке в Хорватию. Я уже открыла было рот, но тут подумала: «Нет, не сейчас». У нас впереди еще сорок восемь чудесных часов. Мой любимый рядом, и это главное. Больше ничего сейчас мне не нужно.

Глава 11
Музей разбитых сердец
Загреб, Хорватия

Сразу по прибытии в гостиницу в Загребе я почувствовала: что-то тут не так. Этот отель принадлежал американской сети, но найти англоговорящий персонал или меню на английском было непросто. Нет, перевод названий блюд можно было добыть, но приложив определенные усилия. В сувенирной лавке в холле находился прокат DVD-дисков, однако, как выяснилось, все фильмы были на сербохорватском.

– У вас много гостей-хорватов? – спросила я продавщицу.

– Нет, в основном туристы из Европы и Америки.

– Так почему же все фильмы на местном языке? – уточнила я, посмотрев на нее озадаченно.

Она ничего не ответила, только улыбнулась, как бы давая мне понять, что так уж здесь все устроено.

Загреб – город слишком уж… хорватский. Мне и раньше доводилось путешествовать по самым разным городам планеты, и в любом из них я находила какие-то влияния британской, французской, американской культуры. Во всяком случае, указатели, названия улиц, блюда в меню нередко дублировались по-английски. Везде, но только не в Загребе.

В первый день я во время прогулки по ошибке направилась не в центр, как собиралась, а в противоположную от него сторону. В результате мне довелось побывать в не очень благополучном районе. Из еды удалось раздобыть лишь кусок чуть теплой пиццы. Я ела ее на ходу и случайно забрызгала томатным соусом свои кеды и белые брюки с многочисленными карманами. Все здания в округе были покрыты граффити, из общепита имелись только бары, но в них не подавали никакой еды, только выпивку.

На следующий день я все же добралась до центра города. Но во всех ресторанах и барах меню были написаны на местном языке[19]19
  Сербохорватский – единый язык, на котором говорят в Сербии, Хорватии, Боснии и Герцеговине. Только в Сербии пользуются кириллическим алфавитом, а в остальных двух странах – латинским. – Прим. ред.


[Закрыть]
. Только как следует изучив список блюд вдоль и поперек, кое-где можно было найти английский перевод – сбоку и очень мелким шрифтом.

Единственное, что показалось мне знакомым в этом городе, были колесившие по городу маленькие «Форды», а также улица неподалеку от отеля, названная в честь Франклина Рузвельта[20]20
  Франклин Делано Рузвельт – американский президент во времена Второй мировой войны. – Прим. ред.


[Закрыть]
.

Пройдя по нескольким небольшим улочкам со старинными фонарями, маленькими ресторанчиками и бутиками, я попала на центральную площадь, называемую Трг[21]21
  «Трг» на сербохорватском языке означает «площадь, рынок». – Прим. ред.


[Закрыть]
бана[22]22
  Бан – титул правителя Хорватии. Баны были подвластны сначала венграм, затем Австрии, а потом Австро-Венгерской монархии Габсбургов. – Прим. ред.


[Закрыть]
Елачича[23]23
  Бан Хорватии Йосип Елачич (1801–1859) – выдающийся политический деятель, австрийский генерал, активный участник подавления венгерской революции (1848 г.), упразднил в Хорватии крепостное право. – Прим. ред.


[Закрыть]
. Сразу понимаешь, что это самое сердце Загреба. Посреди нее возвышалась огромная конная статуя XIX века, изображающая генерала Елачича с поднятой саблей. Его фигура четко вырисовывалась на фоне бледно-желтого фасада.

Площадь была вымощена брусчаткой. По периметру располагался десяток магазинчиков и кафе. Все здания были старинными, что напомнило мне о том, что я нахожусь в стране намного старше моей. Я заметила несколько крутых лестниц, ведших вверх, – кажется, чуть выше находился рынок. Но я и не думала туда забираться, а вместо этого вынула камеру и сняла круговую панораму площади, а потом уселась в сторонке и принялась наблюдать за окружающими.

Очень нетрудно было различить хорватов и иностранцев. И вовсе не потому, что последние рассматривали карты города или с любопытством озирались по сторонам. Просто вид у них был более настороженный. Особенно внимательными и сосредоточенными казались американцы и представители других англоговорящих стран.

Совсем по-другому выглядели местные. Они шли уверенно, выпятив грудь и гордо подняв головы. Мимо меня прошествовала дама в тонкой облегающей футболке. Бюстгальтера на ней не было, и ее объемный бюст не менее третьего размера подпрыгивал при каждом шаге. Но ее это совершенно не беспокоило.

Я могла еще долго так сидеть, изучая местные нравы и размышляя о различии культур (например, я обратила внимание, что в кроссовках и кедах ходили только американцы, точнее те, кого я приняла за американцев).

Но время шло, и надо было возвращаться в гостиницу. Побродив еще в окрестностях площади и купив у уличного торговца початок обжаренной на гриле кукурузы, я двинулась в обратный путь. Вскоре мне предстояло встретиться с подругой Мией.

* * *

Мия – первая хорватка, с которой я познакомилась в Соединенных Штатах. Недавно она вернулась в Загреб, чтобы осуществить свою мечту – стать кинопродюсером. Перед отъездом она взяла с нас с Китом обещание, что мы навестим ее. Она с таким увлечением расписывала красоты своей родины, что нам захотелось приехать. Увы, я прибыла сюда без мужа (его я не увижу еще целых четыре недели – от этой мысли мне становилось тоскливо).

Я спустилась в холл на пару минут позже назначенного времени, но Мия не заметила моего опоздания. Она что-то кричала по-сербохорватски в трубку мобильного телефона. Я не могла разобрать, о чем идет речь (позже выяснилось, что кто-то не выполнил деловых обязательств).

Мы сели в машину и понеслись по узким улочкам Загреба на весьма приличной скорости. При этом левым плечом моя спутница придерживала телефон, этой же рукой рулила, а правой переключала скорости и оживленно жестикулировала. От такого фрирайда я испытала настоящий адреналиновый шок, эквивалентный нескольким выпитым в один присест чашкам кофе.

Мобильный бесконечно трезвонил. Я махнула рукой и перестала считать, сколько раз он прерывал нашу беседу.

– Это еще ничего, – прокомментировала Мия. – Посмотрела бы ты, что было на прошлой неделе, во время фестиваля.

Мне сложно было даже представить себе, как это было. Карьера Мии сложилась благополучно, она даже получила премию «Эмми» за один из продюсированных ею фильмов. Помимо этого она занималась организацией кинофестивалей и других связанных с кино мероприятий по всей Хорватии.

Во время путешествий я обычно стараюсь не суетиться, все делать вдумчиво, а потому ритм моей жизни на выезде очень отличается от более напряженного домашнего. Но рядом с Мией мне казалось, что я в большом безумном городе, таком, как Нью-Йорк или Лос-Анджелес. Через два дня она должна была уехать в Лондон вместе с группой, освещавшей Олимпийские игры. А сейчас нужно было срочно закончить дела, связанные с прошедшим только что фестивалем.

Мы неслись по улицам Загреба, в какой-то момент поднялись вверх по крутому холму, совершили несколько захватывающих дух спусков, резко свернули в узенький переулок и наконец прибыли на место. Телефон перестал подавать признаки жизни (лишь потому, что пропал сигнал – мы въехали на подземную парковку). Дальше нужно было идти пешком. Мия хотела мне показать Горний град, называемый также Верхним, или Старым, городом.

Он был основан еще в Средневековье и представлял собой слившиеся воедино два района – Каптол, где находилась старая церковь и епископская кафедра (сейчас на этом месте стоит величественный собор), и Градец – жилую зону, где обитали большинство горожан. Стоя на улице Радичева, соединяющей два старинных квартала, Мия рассказала мне, что здесь когда-то был глубокий овраг, по которому тек ручей Медвещак, и через него был перекинут деревянный мост.

Обитатели двух соседних холмов долгое время враждовали между собой. Это был обычный, старый как мир конфликт между народом и властью. Как-то между представителями районов произошла такая жестокая бойня, что воды ручейка окрасились в красный цвет, а мост стали называть Кровавым. Сейчас не осталось и следа от речушки и моста, да и заметить границу между холмами трудно – вся их поверхность давно замощена брусчаткой, частично застроена новыми домами, магазинами, кафе. Уличные торговцы бойко продают здесь еду. Однако жители не забывают об истории этих мест.

Мы немного постояли: я осмотрелась и послушала детский хор, звонко певший неподалеку, прямо посреди улицы. Потом мы прошли через Каменные ворота (единственные сохранившиеся от средневековой городской стены), и тут Мия понизила голос и мне тоже велела говорить шепотом. Мы нырнули под своды ворот и углубились по проулку. Справа от себя я заметила глубокую нишу с черными скамьями, такими как в церкви. На них сидели люди. Они молились; некоторые – с закрытыми глазами. Среди них были монахини в черно-белом одеянии. Впереди виднелся алтарь с большим живописным изображением Девы Марии. Перед ним стояли цветы и зажженные свечи.

Это была церковь под открытым небом, практически посреди улицы, во всяком случае, не огороженная стенами. Я такое видела впервые. Мия снова приложила палец к губам, подавая знак молчания. Мы остановились около алтарной картины. Горожане верили, что она чудотворная. Во всяком случае, во время большого пожара 1731 года она осталась невредимой.

Мы прошли дальше и через пару минут добрались до квадратной площади, посреди которой стояла маленькая церковь тринадцатого века со шпилем и красивой черепичной крышей. Черепица была разноцветной – красного, белого, голубого, коричневого оттенков, – и выглядела как мозаика. Из нее были выложены два герба: один – Загреба, а другой – провинции, столицей которого он некогда был, то есть королевства Хорватии, Славонии и Далмации[24]24
  Королевство Хорватии, Славонии и Далмации – несамостоятельная территория в составе Венгрии, бывшей, в свою очередь, частью Австро-Венгерской империи. – Прим. ред.


[Закрыть]
.

Это была церковь Святого Марка – одна из визитных карточек Загреба. С двух сторон к ней примыкали скромные здания.

– Вот парламент, – сказала Мия, указав на одно из них. – А это – резиденция премьер-министра.

И кивнула в сторону второго.

После Лондона мне было странно, что главные государственные учреждения располагаются в столь непритязательных строениях.

Мы продолжали двигаться вверх по небольшому холму, по узкой, замощенной булыжником улочке. Слева была какая-то арка, ведущая во внутренний двор. Мия указала мне на нее, и тут у нее снова зазвонил телефон. Я вошла в арку и с удивлением огляделась по сторонам. Вокруг стояли старинные предметы, к стенам были прислонены довольно неплохо сохранившиеся архитектурные детали. Такое обычно можно увидеть в музее или в специальных хранилищах. А здесь антиквариат был расставлен прямо во дворе.

Моя подруга на секунду оторвалась от трубки, чтобы пояснить:

– Это все будут реставрировать…

Я не успела уточнить детали, а она уже вернулась к телефонному собеседнику.

Потом она упомянула, что многие дома в Хорватии представляют собой подобные «антикварные лавки», где собрана всякая всячина, сберегаемая членами семьи в течение многих веков.

– Хочешь побывать в Музее разбитых сердец? – спросила Мия, закончив телефонный разговор.

– А что, такой есть?

Оказалось, что подобное чудо не только существует, но еще и получило европейскую награду в 2011 году как самая инновационная экспозиция.

Разве можно было, учитывая цель моего путешествия, пропустить такое? Тот, кто ищет секрет счастливого брака, не может проигнорировать место, где собрана память о несложившихся отношениях.

Войдя в музей, я поразилась тому, как много людей с готовностью поведали миру свои печальные и при этом очень личные истории. Наверное, они, как и я, хотели помочь другим избежать ошибок.

Вот на стене висит топор. Его владелица разрубила им на мелкие куски двадцать пять предметов мебели, когда ее покинул муж. А вот большой альбом свадебных фотографий. Его прислала женщина вместе с рассказом о том, как распался ее брак. На одной из стен висел экран, на котором проигрывались присылаемые добровольными жертвователями видеоролики, рассказывающие о развитии отношений и о боли, вызванной расставанием.

Здесь были плюшевые мишки, наборы для бритья, старые свадебные платья, розовые пушистые наручники – в общем, самые разные предметы, так или иначе связанные с любовными историями героев и их тяжелым разочарованием. Каждый экспонат сопровождался письменным пояснением его владельца. Это были грустные хроники разбитых сердец. Читая их, можно было понять: вот этот человек все еще любит оставившую его женщину, а эта разведенная жена все еще испытывает горечь от того, что ее обманули. Некоторые рассказы были совершенно неприличными, такие не стоит поверять широкой публике.

– Вот это очень грустное письмо, – указала мне Мия на листок, который, по ее мнению, я должна была прочитать.

Я сделала несколько фотографий вещей и описаний, которые показались мне достойными внимания.

Тут Мия получила СМС-сообщение от Саньи – ее знакомой, с которой мы должны были встретиться днем в кафе. Нам пора было идти.

* * *

Мы прошли через рынок, и моя спутница указала мне на крутую лестницу, которая, казалось, вовсе не предназначена для пешеходов. Но нет, нам предстояло спуститься в Нижний город именно по ней. Аккуратно ставя ногу на каждую следующую ступеньку, я благодарила Бога, что мы движемся вниз, а не карабкаемся по ней вверх.

Через несколько минут мы уже прибыли к той самой статуе бана Елачича. В этом квартале очень много кафе. В одном из них должны были собраться несколько замужних подруг Мии. Однако они одна за другой звонили или присылали сообщения, что не могут прийти. Позвонил даже один муж – сказал, что жена кормит грудью ребенка. Она только что поняла, что у нее не получится выкроить время для встречи.

Тем не менее одна из них, Санья, была уже на месте. Быстрым шагом мы прошли к одному из самых больших кафе. Мия позвонила, чтобы узнать, где именно сидит ее подруга. Нам навстречу поднялась яркая брюнетка с длинными густыми волосами и идеальным макияжем. На ней было облегающее платье и туфли на высоких каблуках.

Внешность этой женщины поразила меня. А когда мы сели, заказали пару бутылок колы и начали разговор, я удивилась еще больше. Начнем с того, что я никогда не слышала такого количества ругательств из уст такой красавицы. Я часто забываю о том, что во многих европейских странах ненормативная лексика – часть повседневной жизни. Они понимают, что это «плохие», бранные слова, что не мешает их активно употреблять. Я слушала, как Санья, выкуривая одну сигарету за другой, сетует на то, как она ужасно (далее нецензурная брань) устала от вечно ноющих и жалующихся жен (далее нецензурная брань). Ее раздражало, что все средства массовой информации и телевидение только и твердят о том, как несчастны женщины в браке. Замужество равносильно чуть ли не смертному приговору. Она категорически не согласна с этим мнением, и ее возмущает, что людям его навязывают.

Санья работает в представительстве шведской военно-промышленной компании и курирует продажу шведских сверхзвуковых истребителей и прочей военной техники хорватскому министерству обороны.

Я разглядывала отлично сидящее на ней платье жасминового цвета и пыталась представить себе ее на работе. Ее облик не вязался с расхожими представлениями о тех, кто продает оружие.

Наверное, мужчины, с которыми ей приходилось все время иметь дело, тоже бывают удивлены ее появлением в комнате для бизнес-переговоров. Она припомнила, как однажды пришла на встречу с двумя чиновниками в строгих костюмах. Когда она вошла в переговорную, один из них взглянул на нее и сказал:

– Мне эспрессо, пожалуйста.

– А мне – мартини, – не растерялась она.

При этом ни один мускул на ее лице не дрогнул.

Эта женщина отличается прямотой и решительностью и ведет себя так в любых жизненных ситуациях, и в семье тоже.

Санья замужем уже несколько лет, и это тоже удивительно, потому что такие люди редко способны создать семью. Ведь поначалу кажется, что она, как и многие другие представительницы нынешнего поколения, чувствует себя совершенно самодостаточной и ни в ком не нуждается. Однако именно эти качества привлекли ее мужа. Он тоже очень уверенный в себе человек, и ему не страшны ее «шпильки». Ему удалось приручить ее и сделать более «домашней». Это пошло ей на пользу. На работе она остается бойцом: лихо ставит на место любого, кто ее недооценивает. Но дома Санья может позволить себе быть ласковой и нежной.

Поначалу я сомневалась, стоит ли упоминать о ней в этой книге. Она ведь в браке всего ничего, а я собиралась интервьюировать только тех, кто прожил вместе более двадцати пяти лет. Но, с другой стороны, зачем загонять себя в такие узкие рамки? Часто ли приходится встречать торговца оружием с внешностью модели, который убежденно заявляет: «Главный секрет счастья – уважительное отношение к супругу. Я требую уважения к себе, а потому и сама должна уважать партнера, правда?»

– Слишком многие хотят от других того, чего сами дать не могут, – говорила она в своей отрывистой, афористичной манере. Она уверена, что решение проблемы – отдавать всю себя, выкладываясь на сто процентов. Это мне напомнило девиз «Donnant, donnant» таксиста с Маврикия.

Санья надеется, что брак ее будет долгим, на всю жизнь. И в то же время понимает, что это в значительной степени зависит от ее веры в возможность счастья, сдержанности и последовательности. Нельзя переносить битвы с мужским шовинизмом, которые она ежедневно ведет на рабочем месте, в личную жизнь. Если она начнет вымещать на муже разочарование и обиды, с которыми иногда приходится сталкиваться по долгу службы, это убьет их любовь.

Я спросила ее, как она видит себя через двадцать лет.

– Мне представляется, что мы сидим где-нибудь вдвоем с мужем и смеемся.

Да, мне тоже так хочется видеть свое будущее.

Перед тем как расстаться, мы обменялись телефонами и адресами электронной почты. Я обещала информировать ее о том, как идет мое исследование и какие секреты я узнаю от других женщин.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации