Текст книги "Пришельцы ниоткуда"

Эпилог

– Мой рассказ подходит к концу. Я принял участие еще в двух экспедициях. Первая направилась к той солнечной системе, где был поврежден восьмой ксилл. На сей раз большой ксилл под управлением Суйлика опустил на мертвое солнце килсим, который сработал безотказно, потому что еще до этого сто маленьких ксиллов атаковали планеты и разрушили взрывами инфраатомных бомб все пилоны мисликов. И я, на «Ульне-тен-Силлон», был во главе этой эскадры.

По возвращении из второй экспедиции я был срочно вызван в Совет Мудрецов, где услышал следующее необычное предложение. Сейчас, на данном этапе развития нашей цивилизации, хиссы не могут установить официального контакта с Землей. Когда-то они уже пытались навязать мир планетам, где свирепствовали войны, но каждый раз, по истечении некоторого времени, сами оказывались в состоянии войны с такими планетами. Тогда и был принят Закон исключения. Поэтому Мудрецы предлагали мне вернуться на Землю за добровольцами, которые согласились бы переселиться на девственную планету звезды Сефан-Тезеон, находящуюся на расстоянии девяти световых лет от Эллы. Когда число землян на этой планете возрастет до минимально необходимого, они тоже смогут принять участие в общей борьбе с мисликами. Время не играет особой роли, так как борьба в любом случае продлится еще не одно тысячелетие.

Вместе с Ульной и Суйликом я посетил эту планету. Она немного крупнее Земли, но не настолько, чтобы ощущалась заметная разница в силе притяжения, и населена только животными, среди которых нет ни отвратительных чудовищ, ни опасных хищников. К тому же хиссы обещали предоставить нам все необходимые средства. Растительность там, как и у нас, зеленого цвета, климат чудесный, есть две луны, горы, океаны. В общем, я согласился.

Вот почему спустя три года я вернулся на Землю. И здесь, в родном доме, мне уже не кажется, что я у себя. Я уже не чувствую себя только землянином. Думаю, Суйлик был прав, когда говорил, что я стал хиссом даже в большей мере, чем сами хиссы.

Полгода назад ксилл доставил меня ночью на ту же поляну Манью. Я немедленно отправился в путешествие за границу и вернулся только через два месяца, чтобы встретить Ульну. Она тоже прибыла ночью, и я всем говорю, что привез ее из Финляндии. Я уже повидал около ста человек в разных странах. Многие согласились и отправятся вместе со мной.

– Но, – прервал я Клера, – ты утверждаешь, что отсутствовал три года, а сейчас сам сказал, что улетел только в октябре прошлого!

– Так и есть. И для землян я отсутствовал всего пару дней. Мудрецам пришлось-таки поломать голову над расчетами обратного путешествия, когда я им объяснил, что для успешного выполнения моей миссии мое отсутствие на Земле должно пройти незамеченным! При некоторых обстоятельствах переход через ахун позволяет ценой гигантского расхода энергии совершать путешествия во времени, да и то в весьма ограниченных пределах. Как они это сделали, я и сам не знаю. Знаю только, что я прожил на Элле три года и что мне теперь тридцать пять, хотя я всего на месяц старше тебя, а тебе сейчас тридцать два; что я улетел пятого октября, а вернулся восьмого числа того же месяца и года. Впрочем, Мудрецы сами тебе все объяснят, если ты полетишь со мной.

– Что? Ты предлагаешь мне лететь с вами?

– А почему бы и нет? Ты теперь один на свете. А для физика, влюбленного в свою науку, как ты…

– Придется многому переучиваться, – с горечью возразил я.

– С полугипнотическими методами обучения хиссов ты быстро все наверстаешь. Подумай об этом! Перед нами открывается вся вселенная, все мироздание!..

Клер умолк. Тишину нарушало только тиканье старых настенных часов с маятником. Я не находил слов, ошеломленный этим фантастическим рассказом и открывающимися передо мной поразительными перспективами, настолько поразительными, что я все еще не мог в них поверить.

Клер заговорил снова:

– Понимаешь ли, я и сам до сих пор толком не знаю, где был. Наверняка я знаю лишь одно: хиссы существуют в той же самой вселенной – в широком смысле этого слова, – что и мы. И мислики тоже. В этом и заключается опасность – не только для хиссов, но и для нас. Не могу объяснить это здраво, но мне кажется, что мы с ними существуем в одном времени… Единственным доказательством моего путешествия, которое я могу тебе представить, помимо фотографий – их я готов тебе показать хоть сейчас, – так вот, единственным доказательством этого является она, сидящая сейчас перед тобой: Ульна, Ульна-андромедянка, рожденная за два миллиона световых лет отсюда, на планете Арбор звезды Афер, единственной планете (кроме Земли и открытого Суйликом дикого мира), где обитают существа с красной кровью, не боящиеся смертельных излучений мисликов, «тех-кто-гасит-звезды». Я улетел туда полгода тому назад, вернулся обратно через три дня, и за это время я прожил три года на Элле, побывал в Про́клятой галактике, сражался с мисликами. Я был одним из тех, кто торпедировал мертвые солнца, я встречался на Рессане с посланниками всех человечеств, входящих в Союз человеческих миров. Если бы не Ульна, я бы сам подумал, что все это бред сумасшедшего, и отправился бы к психиатру. Впрочем, нет, я забыл. Есть еще хассрн, который ты только что рассматривал в моей лаборатории, – только не отрицай, ты ведь не умеешь врать! Но я не оставлю его на Земле. О да, знаю-знаю: с его помощью можно было бы избавить человечество от большинства болезней… Я и так уже спас сестру нашего друга Лапе́йра, которая медленно умирала от рака. Но если такой аппарат попадет в руки политиков или военных, они превратят его в самое ужасное орудие войны. Дифференцированные абиотические лучи… Нет, об этом в другой раз. Мы будем следить за Землей, и когда на ней воцарится мир… Лишь бы люди не пошли по пути обитателей планет Аур и Жен, иначе от землян тоже останется в лучшем случае хрупкая статуэтка в доме юного исследователя космоса…

Несколько минут Клер сидел молча, задумавшись, потом хохотнул:

– Хотел бы я знать, что скажут правительства, когда обнаружат исчезновение тех, кто составляет цвет их народов! Наверное, опять обвинят во всем русских. Правда, такие же исчезновения случатся и за «железным занавесом», – у меня нет ни малейших причин оставлять Новатерру одному-единственному народу! Но уже три утра. Пора спать. Подумай обо всем хорошенько.

– Завтра вечером мне нужно быть в Париже, – сказал я.

– О, я не подгоняю тебя с ответом. Я пробуду на Земле еще несколько месяцев. И вероятно, время от времени буду сюда возвращаться. Ах да, забавная деталь: я вернул моему бывшему пациенту тот кусок вольфрама, который он мне одолжил. Он и не подозревает, что заботливо хранит у себя в шкафу продукт одной из лабораторий Рессана!

Даже не знаю, как мне удалось заснуть в ту ночь. В семь утра я был уже на ногах. Клер и его жена ожидали меня в столовой. Все, что я слышал ночью, при утреннем свете показалось мне далеким, невероятным сном. Пришлось заставить себя взглянуть на узкие руки Ульны и вспомнить о доказательстве, которое лежало в моем чемодане, записанное на магнитную ленту.

Я быстро позавтракал. Когда мы с Клером прощались, Ульна что-то сказала мужу на каком-то звучном языке и протянула мне небольшой сверток.

– Ульна дает тебе это для твоей будущей жены, если ты не захочешь улететь с нами, – перевел Клер. – Это подарок Арбора Земле. Напиши мне, каким будет твое решение.

– Разумеется, – сказал я. – Но, знаешь ли, все это слишком неожиданно, мне нужно прослушать твой рассказ еще разок-другой.

Я простился. Отъехав на пару километров, я остановил машину и развернул сверток. В нем оказалось кольцо из белого металла с великолепным голубым алмазом в виде шестиконечной звезды.

На следующий день я был у себя в лаборатории, где меня быстро закрутила повседневная рутина. Каждый вечер я включал свой магнитофон, пока не выучил рассказ Клера наизусть и не перенес его в эту тетрадь. И я показал кольцо одному крупному ювелиру. Его заключение не оставляло сомнений: до сих пор он даже не слышал о том, чтобы алмазам придавали форму звезды. Что касается металла – это была платина.

Я сделал глупость: одолжил эту тетрадь Ирэн М., хорошенькой специалистке по нейтронам. Она вернула ее мне два дня спустя, сказав, что я должен бросить физику и заняться сочинением фантастических романов.

– Но если бы все это оказалось правдой, вы бы туда полетели? – спросил я.

– Почему бы и нет! – ответила она.

Тогда я дал ей послушать запись рассказа и показал кольцо. Решено, я отправляюсь с Клером! Я ему уже написал. Попытаюсь уговорить Ирэн лететь со мной.

Эта поразительная рукопись была найдена за шкафом в комнате господина Франка Бори, куда он ее засунул. Как уже известно нашим читателям, мсье Бори, молодой физик с большим будущим, исчез полгода назад одновременно с одной из его коллег по Центру атомных исследований, мадемуазель Ирэн Массон. Мы навели в Дордони справки о докторе Клере, о котором идет речь в рукописи. Он исчез примерно в то же время. За несколько месяцев до этого он вернулся из путешествия с очень красивой молодой женщиной, на которой женился за границей. Следует отметить, что одновременно с ним пропала его старая кормилица Мадлен. Накануне исчезновения Франка Бори к нему, по словам консьержки, заходили высокий брюнет и очень красивая блондинка.

Наконец, есть еще одно обстоятельство, совершенно запутавшее это таинственное дело. Несмотря на скрытность чиновников самых разных правительств, нам удалось узнать, что примерно в тот же период как в Европе, так и в Америке исчезло несколько сотен человек, мужчин и женщин, в основном молодых, причем все – с большими интеллектуальными способностями: ученые, художники, студенты, должностные лица, квалифицированные рабочие, иногда со всей своей семьей. Удалось установить, что всех их незадолго до исчезновения посещали высокий брюнет и очень красивая блондинка.

Этот мир – наш
Роман
Перевод Ф. Мендельсона

Посвящается Жоржу Лапласу, в память о его любимых горах и пёймонском эскарго

Предупреждение

Этот роман касается проблем, которые могут встать перед Человечеством в далеком будущем, если оно завоюет вселенную. Любое возможное совпадение имен или портретных черт с ныне живущими людьми является чистой случайностью. Любое сходство с современными событиями происходит лишь в воображении читателя.

Пролог

Хеунимеор Кхардон, Верховный координатор Союза человеческих миров, заканчивал свой рабочий день. Почти все его сотрудники – люди, синзуны, хр’бены, кайены, но главным образом хиссы – уже покинули Дворец миров на Рессане, шестой планете звезды Иалтар Первой вселенной.

Кхардон с удовольствием подумывал о двухчасовом полете до Дома Мудрецов, где его ожидал старый друг Ссефен, физик-хисс, и о долгой партии в «Звездную игру» после ужина. К тому же весь день был сплошной рутиной, набившей оскомину рутиной административной работы, охватывавшей вопросы жизнедеятельности более чем пятидесяти тысяч планет.

Со вздохом облегчения он сбросил в ящик стола кое-какие бумаги и протянул руку к выключателю, который должен был до завтрашнего дня прервать всяческую связь с его кабинетом, переведя ее на помощников, синзуна Арекейона Аклина или хисса Эссенссинона. Но судьба решила, что в тот вечер Хеунимеору Кхардону не суждено будет сыграть в «Звездную игру».

Вспыхнул экран, и на нем возникло зеленое лицо его секретарши-хисски.

– Координатор, капитан звездолета «Кепен» Халдок Кралан, вернувшийся из исследовательской экспедиции, просит принять его.

Кхардон едва сдержал жест досады.

– Хорошо, пришлите его немедленно!

Халдок был старым волком, давно уже исследовавшим Пространство, и, несомненно, не стал бы беспокоить Верховного координатора по пустякам. Он вошел спустя несколько секунд.

– Что нового, Халдок?

– Ничего хорошего, Хеунимеор. Мой рапорт ты получишь завтра утром, но, поскольку дело не терпит отлагательства, я счел необходимым предупредить тебя сразу. Как ты знаешь, мы были с исследовательской миссией в самой крупной из зависимых галактик Восемнадцатой вселенной, вселенной землян. У нас произошла техническая неполадка, по правде говоря, довольно-таки пустячная: разладилась регулировка гиперспасиотронов. Но, поскольку устранить это проще на поверхности, мы опустились на ближайшую планету, планету типа IА, что прекрасно подходило моей команде, состоящей из синзунов, хиссов и землян. Мы приземлились в чудесной долине, не увидев сверху никаких следов цивилизации. Но на следующий день, когда мы уже собирались улетать, с нами вступил в контакт туземец: гуманоид, класс один, хлорогемоглобинный тип, группа Бэ-семь, то есть очень близкий к хиссам и, стало быть, обладающий телепатическими способностями. Фактически единственным заметным отличием от хиссов является то, что он принадлежит к группе симметрично развитых, а не левшей.

– Открытие нового «человеческого» вида – штука довольно-таки банальная, и я не совсем понимаю…

– Гораздо менее банально то, что он нам рассказал: помимо аборигенов, на планете проживает группа людей, вероятнее всего, земного происхождения. По словам нашего информатора, она обосновалась там несколько столетий назад – по местному исчислению – и теперь стремится завоевать всю планету!

Кхардон присвистнул сквозь зубы:

– Вот это действительно серьезно. Еще какие-нибудь сведения у тебя есть?

– Нет. Однако на обратном пути мы остановились на Ламбде, земной колонии. Вполне возможно, что вышеозначенная группа землян – это потомки одного из экипажей так называемых «пропавших звездолетов», на которых примерно пятьсот земных лет тому назад землянами была предпринята первая попытка межгалактического полета к Большому Магеллановому Облаку.

– Ты прав, тут медлить нельзя. Координаты имеются?

– Они в моем рапорте, но на всякий случай я захватил с собой копии. Вот они.

– Говоришь, люди и туземцы, близкие к хиссам? У меня под рукой как раз есть подходящая команда, одна из лучших: новатеррианин Акки Клер и хисс Хассил.

Часть первая
Город

Рыжеватая луна постепенно, мало-помалу, уплыла за горизонт. На другом краю неба начал рассеиваться мрак. Поднялся легкий бриз, предвестник рассвета. Тихо зазвенели длинные листья глии – клинки, устремленные к зениту. И, как и каждое утро, из глубины леса зазвучали голоса оронов. Они собирались на концах гибких ветвей, обращая к светлому, растущему на востоке пятну свои почти человеческие лица. Крепко обвив раздвоенными на концах хвостами прочную ветку, они повисали головою вниз, раскинув руки, и рокочущий хор их голосов звучал гимном радости, гимном в честь солнца, в очередной раз победившего ночь.

Очень высоко, за пределами атмосферы, неподвижно висел большой межгалактический крейсер. Еще мгновение назад его там не было: он вынырнул из гиперпространства, словно порожденный небытием. Одна из секций корпуса раскрылась, и вниз, к планете, еще наполовину погруженной в ночную тьму, устремился стреловидный аппарат с короткими крыльями. В нем находилось всего два существа.

Тот, кто сидел за прибором управления, был очень высоким человеком со светлыми, коротко подстриженными волосами и раскосыми глазами светло-серого цвета. Лицо под высоким выпуклым лбом было худощавым, нос – заостренным и прямым, подбородок – квадратным и словно выдвинутым вперед. Под черным плащом скрывались широкие плечи. Второй с первого взгляда тоже мог сойти за человека: менее высокий, более изящный, правильные черты лица, длинные волосы платинового оттенка, но на руках – по семь пальцев, а кожа – бледно-зеленая.

Послышался свист, быстро ставший пронзительным: аппарат вошел в атмосферу. На носу его заплясало фиолетовое пламя, и скорость уменьшилась. Свист прекратился. Человек повернулся к своему товарищу.

– Вот мы и на месте, Хассил, и не в первый раз. Но что мы найдем там, внизу? Зато с такими скудными данными нам придется работать впервые.

Он говорил на звонком языке, в котором любой филолог различил бы множество корней – французских, английских, русских и китайских, вперемешку с другими, незнакомыми.

Существо с зеленой кожей улыбнулось и ответило на свистящем языке:

– Нет, Акки. Ты забываешь Теран. Нашу первую миссию, а также нашу первую и последнюю неудачу!

– Заткнись! Не хочу больше об этом думать, никогда! Целая планета затоплена газом, сожжена, выпотрошена до недр. И все это – по нашему докладу!

– Стальной закон, Акки! Еще много тысячелетий назад Сиан-Том говорил: «Если рука твоя больна, отруби ее, прежде чем гангрена охватит все тело!» Сам знаешь, нам, хиссам, противна любая война, кроме войны с мисликами. Но никогда ни мы, ни синзуны, ни вы и ни любой другой межкосмический народ не встречали такой ненавистной и опасной расы, как эти теранцы. Вспомни Четвертую и Пятую планеты, все то, что мы там обнаружили!

– Ладно, довольно уже об этом. Но здесь, под нами, люди моей расы, Хассил, и люди, видимо, очень близкие к твоей. Мы практически ничего о них не знаем, но их судьба зависит от нас.

– У нас вполне достаточно времени, чтобы принять решение! Вы, тссемляне, как были, так и остались беспокойными. В любом случае нам наверняка не придется применять столь ужасных мер. На Нерате люди твоей расы еще не доросли до межпланетных перелетов, а те, кто похожи на меня, находятся в полудиком состоянии, если верить докладу синзуна Халдока Кралана. Правда, синзуны охотно считают дикарями всех, кто не их крови!

– Эй, не зарывайся, Хассил! Ты забываешь, что и у меня в жилах течет их кровь.

– Да, мне это известно. Но ты также хисс, хисс по праву наследования, еще со времен твоего предка Клера, первого победителя мисликов. Те же, кто оказался здесь, на Нерате, должно быть, явно прилетели с планеты Земля-один. Как они могли забыть о космических полетах?

– Хо! Может, их было слишком мало… Несчастные случаи, междоусобные войны, кто знает? Скоро увидим!

Они продолжали беседовать, свободно переходя с одного языка на другой. Фактически они могли бы вовсе не разговаривать: хиссы были телепатами от рождения, а люди обучались этому искусству специально. Однако оба любили музыку слов.

Их аппарат парил теперь примерно на высоте двух тысяч метров, поверх сплошного моря облаков, над освещенной половиной планеты. В облаках появился просвет, открыв скалистое побережье.

– А вот и город, Акки!

Гравилет увеличил скорость. Фиолетовые волны океана медленно набегали и разбивались о скалы, оставляя белое кружево пены.

– Не видно ни одного летательного аппарата, – продолжал хисс. – Да и в докладе Халдока Кралана о них тоже не говорится. Похоже, твои братья, Акки, сильно выродились!

– Неужели ты действительно думаешь, что обязательно нужно летать, чтобы быть великим народом?

Хисс заговорил торжественным тоном, который совсем не вязался с насмешливыми морщинками вокруг его глаз:

– Статья первая! Любой человек, гуманоид или гуманид, вступающий в корпус координаторов, должен отказаться от всякой расовой принадлежности. Он обязан принимать решения только в высших интересах Союза, отбрасывая всякие родственные связи, предпочтения или альянсы, которые могли бы на них повлиять…

– Да знаю я, знаю! Три часа в неделю межкосмической этики с восемнадцати до двадцати лет! Вспомни лучше, что на экзаменах я был первым, а ты – лишь вторым. К тому же сейчас мы в одинаковом положении!

– Статья двенадцатая: когда конфликт или угроза конфликта касаются двух разных рас, конфликт или угроза конфликта будут урегулированы двумя координаторами, каждый из которых представляет наиболее близкий к этим расам тип, какой только можно найти. Решение должно быть принято единогласно. Если единогласие не достигнуто, окончательное решение принимает Верховный совет Союза.

– Хорошо-хорошо! Довольно об этом! Взгляни-ка лучше на город!

Город возвышался в конце полуострова, и на первый взгляд Акки решил, что его население составляет примерно полсотни тысяч жителей. В том месте, где полуостров соединялся с равниной, на холме с крутыми склонами стоял замок, напоминавший средневековые укрепления. Над вершиной самой высокой башни развевалось на ветру красное с золотым знамя.

– Интересное сооружение… Должно быть, и общественный строй не менее интересный. Эти ребяческие фортификации наводят меня на мысль, что, как ты и предполагал, моя раса здесь совсем деградировала. Разве что… Хо! Да этот замок сам по себе – целый город! Должно быть, при необходимости в нем может укрыться тысяча, а то и пара тысяч человек!

Действительно, крепостная стена окружала множество домов с хорошо распланированными улицами, по которым передвигались крохотные черные точки. Казалось, никто не замечает летающего аппарата. Внезапно Акки заложил резкий вираж.

– Приземлимся на некотором удалении от полуострова; у меня нет ни малейшего желания совать голову в капкан. Не будучи землянином, ты не изучал нашу историю, а потому не знаешь, что такое расположение – город внизу с одной стороны, замок на горе с другой – является типичным для так называемого «феодального» социального строя, какового у вас никогда не было. Возможно, установить контакт окажется не так-то и просто.

– Пожалуй, действительно будет лучше сначала познакомиться с каким-нибудь отдельным индивидом, – согласился хисс.

– Зайдем в первое же уединенное жилище, какое найдем…

Лес катил свои зеленые и фиолетовые волны от основания полуострова до далекой горной цепи. То тут, то там проглядывали выжженные и обработанные поля, вокруг которых теснились небольшие деревушки.

– Похоже, все поляны заняты, Акки.

– Вон там, слева, кажется, есть совершенно пустая… Ах нет, с краю хижина. Хотя, возможно, для нас так лучше.

Гравилет бесшумно пронесся над вершинами деревьев, проскользил несколько метров над самой землей и замер. Из-под крыши хижины поднималась струйка дыма. Акки открыл шлюзовую камеру.

– Побудь-ка здесь немного. Мои братья-земляне, если верить докладу Халдока, воюют с туземцами, на которых ты слишком похож. Легко сделать опрометчивый шаг, а вот что-нибудь исправить потом…

– Возьмешь оружие?

– Достаточно парализатора. Ах да! Надо взять еще и передатчик мыслей: все-таки я не знаю, на каком языке говорят «мои братья».

Он натянул на голову тонкий золотистый обруч, от которого с обеих сторон отходили короткие гибкие антенны.

– Будь осторожен, Акки!

– Чего мне бояться? Как ты и сказал, техника у них, должно быть, довольно-таки посредственная.

Он удалился длинными упругими шагами абсолютно здорового и прекрасно тренированного человека. Спортивная подготовка играла важную роль в обучении координаторов.

Акки открыл дверь хижины, держа парализующий пистолет наготове.

Склонившаяся над очагом женщина с легким вскриком обернулась. С пару мгновений она разглядывала высокую фигуру в шелковом одеянии с металлическим отблеском, которая вырисовывалась в дверном проеме, и на лице ее отразилась ненависть вместе с ужасом. Затем она бросилась к ногам Акки, извергая стремительный поток бессвязных слов, который он наполовину понял.

Несомненно, это был искаженный французский язык, а французский все еще преподавали на Новатерре, как мертвый язык с богатой литературой. Слова женщины стали менее путаными.

– Сеньор, сеньор, не убивайте нас! Умоляю! Мы же за пределами границ! Мой муж всегда верно служил герцогу… Нас оклеветали перед судьями, изгнали, но мы теперь за пределами границ, никому не делаем ничего плохого, мой муж никогда не охотится в лесах, принадлежащих герцогу! Сжальтесь, сеньор, у меня трое детишек, которые вот-вот вернутся…

– Успокойтесь, мадам. Я вам не враг и не сеньор. Мне только нужно кое-что уточнить. Я прилетел из другого мира, находящегося там, среди звезд, за многие миллионы километров отсюда. Да вы и сами можете взглянуть на мою летающую машину – она там, перед вашим домом.

По мере того как он говорил, страх в глазах женщины сменялся глубочайшей растерянностью.

– Вы прилетели со звезд? Как наши предки? Я думала, это всего лишь легенда. Но если не легенда, значит дни нашей знати сочтены! – добавила она со свирепой радостью. – Ох, как же будет доволен мой Жак, сеньор! После стольких лет страданий!

– Кто такой Жак? И что собой представляет эта ваша знать?

– Жак – мой муж. А вот, кстати, и он. Слышите его призывный клич?

Снаружи, со стороны леса, раздался долгий улюлюкающий крик, на который женщина ответила таким же. На лесной опушке появились трое мужчин с луками за спиной. Тот, что был постарше, нес на плечах какое-то животное с длинными рогами.

– Олень-прыгунок! Да будет благословен этот день! Вы прилетели со звезд, а Жак несет оленя-прыгунка!

Она бросилась навстречу мужчинам. Все трое были в туниках дубленой кожи, доходивших до колен, и в штанах из грубого полотна, высокого роста, широкоплечие, с мощными руками и суровыми лицами. Увидев Акки, все трое схватили свои луки и наложили стрелы на тетиву.

– Не стреляйте! – закричала женщина. – Это не придворный сеньор! Он прилетел со звезд, как наши предки!

Они недоверчиво приблизились, оглядели новатеррианина, обошли гравилет. Жак провел огромной рукой по непроходимой шевелюре:

– Я вам верю. У дворян нет подобных машин. Да вы на них и не похожи. Входите. Поль, разделай оленя. Пьер, сбегай к нашему тайнику и принеси бутылку медовухи. Наш гость, наверное, голоден да выпить не прочь.

Они прошли в дом. Из мебели там были только стол, пара буфетов и грубые скамьи.

– Я все это сделал своими руками. О! Я не такой уж умелый столяр. Десять лет тому назад я был капитаном на флоте. С тех пор пришлось научиться многим ремеслам… Женщина, разожги-ка огонь. Мадлен!

– Да, папа!

С печи спрыгнула девушка лет пятнадцати с длинными черными волосами, свободно падавшими на плечи. Она была не так уж красива, на вкус Акки, но прекрасно сложена, и ее молодое тело обладало грацией хищной кошки. Выглянув в окно без стекол, Акки увидел, как двое могучих юношей разделывают оленя-прыгунка, потом перевел взгляд на сильную, крепкую девушку.

– Так это и есть ваши трое детишек? – спросил он женщину.

– Да, сеньор. Извините, что я вам солгала. Но вы не знаете этих дворян. Они бы убили моих сыновей. А что до дочери… лучше об этом и не думать.

Жак наполнил медовухой две чаши:

– Полагаю, там, среди звезд, есть напитки повкуснее. Да и здесь, впрочем, тоже. Но мы, бедные изгнанники, можем предложить вам только то, что имеем.

– Да и это сойдет! Но, быть может, вы разрешите мне пригласить сюда моего товарища? Должен предупредить, он не совсем… совсем не человек…

Дверца гравилета щелкнула, и хисс пересек опушку танцующей походкой.

– Как же это? – поразился Жак. – Вы же его даже не позвали!

– Нам нет нужды переговариваться, если мы не слишком далеко. Случайно вышло, что я понимаю ваш язык и даже говорю на нем, пусть и довольно скверно. Но вы этого не заметили, потому что напрямую воспринимаете мои мысли. А вот и мой друг Хассил.

Хисс переступил порог. Жак аж подпрыгнул, а жена его вскричала:

– Да ведь он же бринн!

– Нет, он – хисс, прилетевший вместе со мной со звезд. А что, он так похож на этих ваших бриннов?

– Один к одному! Я видел несколько бриннов во время последней войны. Ну… последней, в которой я участвовал, прежде чем нас изгнали. Думаю, с тех пор были и другие войны.

Хассил присел с краю стола, рядом с девушкой, которая инстинктивно отодвинулась. Хисс улыбнулся ей:

– Послушайте, мсье Жак… или я должен называть вас капитаном?

– Увы, нет! С этим покончено. Теперь я просто Жак Верньер, изгнанник.

– Так вот, Верньер… Как я вам сказал, мы прилетели с очень далекой планеты, гораздо более далекой, чем вы можете себе представить, с планеты, которая вращается вокруг звезды другой спиральной туманности. Но здесь, вероятно, мало кто сведущ в астрономии…

– Сам я всегда знал мало. Только то, что было нужно для морской навигации.

– Но вам известно, что ваш народ прилетел сюда из иного мира?

– Так говорят. Но я всегда спрашивал себя: не легенда ли это?

– Как же так? Неужели менее чем за пятьсот лет у вас тут стерлись все точные воспоминания? У вас что, и книг тут нет?

– Книги есть в одном из залов замка. Но простым подданным читать их запрещено. Однажды, проходя случайно через этот зал, я полистал одну, пока рядом никого не было, да так ничего и не понял. Там были вычисления, слишком сложные для меня. Не думаю, что кто-то вообще их читает. Разве что герцогиня?.. Говорят, она шибко ученая…

– Так как устроено ваше общество? Кто вами правит? Я об этом не имею ни малейшего представления, но должен знать, чтобы начать действовать.

– Вы прилетели, чтобы изгнать дворян?

– Зависит от обстоятельств. Если мое первое впечатление подтвердится, то вполне возможно.

На лице изгнанника отразился испуг.

– Они очень могущественны! В замке есть ужасное оружие, о котором знают только знатные сеньоры, и только они имеют право к нему прикасаться. Это оружие убивает более чем за тысячу шагов! Говорят, у наших предков было такое же, и нынешние дворяне унаследовали его от них. Одно знаю наверняка: ничего подобного больше не производят.

– Давайте-ка по порядку. Сколько жителей в вашем государстве? Насколько оно обширно?

– Что ж, в герцогстве Берандия – по последней известной мне переписи, а она проходила десять лет тому назад – насчитывалось два миллиона жителей, из которых около двухсот тысяч проживали в городах. В нашей столице, Вермоне, насчитывалось тогда пятьдесят тысяч. Герцогство простирается от Зеленого моря на восток до Красных гор более чем на сто километров, и все вдоль побережья; от реки Прозрачной – на юг до Соленых болот, а на север – более чем на пятьсот пятьдесят километров. В Красных горах и на плато за ними, вплоть до Безумного моря, – республика васков, с которыми мы часто воюем. За Солеными болотами и дальше на северо-запад живут «зеленые» – туземцы, похожие на вашего друга; сами они называют себя «бриннами». Их полным-полно в стране Трех озер и Безжалостном лесу. За рекой Прозрачной – непроходимый лес, где никто не бывал. И наконец, здесь, в Зеленом лесу, живут одни изгнанники. Герцог нас терпит. Рядом – Красный лес, в котором герцог обычно охотится. Туда мы не имеем права заходить.

– Если я правильно понял, вами правит какой-то герцог, и у вас есть знать, дворяне.

– Да. По правде говоря, выше всех стоит семья герцога. Затем идут графы, бароны и шевалье, или, если хотите, конные рыцари. Ниже – советники, лучники, врачи и судьи. Еще ниже – городские торговцы, ремесленники и крестьяне. И в самом низу – изгнанники. Ах да! Забыл моряков! Эти стоят на том же уровне, что и лучники.

– И все эти касты наследственные?

– И да и нет. Знать, естественно, стоит особняком. Но ремесленник может стать торговцем, а его сын – врачом, или судьей, или даже советником. Он может также пойти в лучники или на флот.