Текст книги "Европа Гутенберга. Книга и изобретение западного модерна (XIII–XVI вв.)"

Постепенно все более широкие слои западного общества в большей или меньшей степени приобщаются к письменности. С того момента как она выходит из мира Церкви и, в частности, монастырей, чтобы проникнуть прежде всего в городское общество, начинают развиваться виды деятельности, связанные с письмом и книгой. Растет число библиотек, а позже (в особенности после 1300 года) организуются мастерские переписчиков-мирян, иллюстрирование и переплетное дело становятся полноправным ремесленным или художественным занятием. Хотя в целом сохраняется логика создания книги по заказу, зарождение рынка ведет к образованию первой группы профессионалов по переписыванию книг и книжной торговле. Эти явления сопровождаются относительным снижением средней цены рукописей: по оценкам Эцио Орнато, во Франции средняя цена манускрипта в XV веке снижается наполовину по сравнению с ценой предшествующего столетия.

Однако специализация – это еще не все, и в большом числе случаев переписчики и торговцы занимаются еще какой-то более важной деятельностью, по отношению к которой книжное дело играет второстепенную роль. Множество переписчиков – студенты, иногда представители духовенства, юристы и чиновники (нотариусы, секретари, секретари судов), которые ищут дополнительные источники дохода. Помимо собственно денежной платы вознаграждение в некоторых случаях включало в себя непрямые бонусы – переписчику давалось благословение, и оно должно было способствовать его спасению в жизни иной. Жан де Паплё, клирик из Парижа, работает на улице Экривэн, как указывает эксплицит иллюминованной Библии Гиара де Мулена, датируемой 1317 годом[137]137
  Париж, Арсенал, ms 5059 (Catalogue des manuscrits en écriture latine portant des indications de date, de lieu ou de copiste (dir. C. Samaran et R. Marichal), Paris, 1954–1984, I, 171 и pl. XXXII).


[Закрыть]. 6 марта 1382 года некий Жаннен Фромаж не без удовлетворения составляет эксплицит рукописи «Королевской суммы» доминиканца Лорана дю Буа, в котором подробно описывает то, что можно было бы назвать «путь рукописной книги»:

Эта книга написана / Помолимся за того, кто ее написал / И за того, кто заказал / И за того, кто экземпляр / Давал нам до самого конца. / Того, кто писал, звали Жаннэн / Фамилия ему была Фрумаж. / Да хранит нас Бог ото всякого греха. Аминь[138]138
  Париж, Арсенал, ms 2071 (Catalogue des manuscrits en écriture latine, I, 143 et pl. LVIII).


[Закрыть].

Аналогичных примеров великое множество, вроде Матиаса Ривалли, «клирик из Пуатье», который в Париже в 1364–1365 годах занимается переписыванием манускрипта «Древней истории» на французском, для которой герцог Беррийский закажет украшенный эмалями переплет[139]139
  Национальная библиотека Франции, ms. fr. 246.


[Закрыть]. В менее важных городах у неспециализированных переписчиков еще более значительная роль. В Доле, где университет был основан Филиппом Добрым в 1423 году, следы своей работы оставили духовенство и студенты: так Пьер Ле Ваннье, бакалавр по церковным декретам и студент-правовед, уроженец Артуа, сдает свою законченную копию 24 декабря 1451 года «в восемь часов утра». Появление печатных книг никак не подрывает рынок рукописных. В 1472 году работа по переписке «Свойств вещей», переведенных на французский Жаном Коребшоном, была заказана парижским буржуа студенту, который, впрочем, не постеснялся следующим образом «дополнить» ее текст:

Книга, которую я, Жан де Биэ, магистр искусств и студент, учащийся в Париже, скопировал и переписал, как мог, добавив в нее несколько вещей, которые видел сам, либо взял из других учений и у других докторов, по заказу Николя де Бланшекура, лицензированного цирюльника и буржуа Парижа…[140]140
  Париж, Арсенал, ms 2886 (Catalogue des manuscrits en écriture latine, I, 151 et pl. CXXXI).


[Закрыть]

Сама торговля также не осуществляется по специализированным каналам, в ней участвует то или иное частное лицо, продающее один из своих манускриптов, даже заимодавец или кредитор, которому книга досталась в качестве залога или была предоставлена в счет оплаты. Возможно, именно так обстояло дело с «евреем Израелем» из Монпелье, у которого капитул митрополии Брюгге в 1373 году приобретает латинскую Библию за 30 золотых франков[141]141
  Городская библиотека Буржа, ms 4 (reprod.: http://www.enluminures.culture.fr).


[Закрыть]. Известно также стихотворение, в котором анонимный менестрель перечисляет города, в которых ему пришлось расстаться с той или иной книгой из своей библиотеки, чтобы расплатиться по счетам:

Моего Лукана и Ювенала / Забыл я в Бонивале / Стаций-старший и Виргилий / потеряны мной в Аббвиле / Мой Александр в Гавре / И мой Грецим в Оксавре / А мой Товит в Компьене / Получить его обратно мне как же / И мой Доктринал в Сане…[142]142
  Dit du département des livres, éd. J. Engels // Vivarium, 1970, p. 70–79.


[Закрыть]

В главных городах развитие торговли книгами приводит к появлению специализированных социально-профессиональных групп, организованных в корпорации. В Лондоне в период с 1300 по 1520 год 254 человека активно занимаются изготовлением книг или их торговлей, из которых 117 – книгопродавцы (stationers), к которым нужно добавить еще художников. В английской столице в XIV веке существует две гильдии переписчиков и миниатюристов, объедившиеся в 1403 году в единую гильдию книжных ремесленников[143]143
  Christianson C. P. Evidence for the study of London’s late medieval manuscript-book trade // Book production and publishing in Britain 1375–1475, éd. J. Griffith et D. Pearsall, Cambridge, 1989, p. 87–108.


[Закрыть]. Книжные профессионалы сосредоточены в окрестностях Собора св. Павла.

КНИЖНЫЕ РЕМЕСЛЕННИКИ В ЛОНДОНЕ В XV ВЕКЕ

Случай Парижа тоже очень хорошо известен[144]144
  de Winter P. Copistes, éditeurs et enlumineurs de la fin du XIVe siècle: la production à Paris de manuscrits à miniatures // Actes du centième congrès national des sociétés savantes… Paris, 1978, p. 173–198.


[Закрыть]. Численность профессионалов не меняется и остается ограниченной, даже в столь крупной столице: в 1297 году в реестре податей указывается один книготорговец на Правом берегу, восемь в Ситэ (улица Нёв-Нотр-Дам) и столько же на Левом берегу возле университета. Эта традиционная книжная география сохранилась и до наших дней: Левый берег и университетский квартал (улица Сен-Жак), затем собор, к которому позднее присоединится и Королевский дворец. Эрне Ле Романсёр обосновался перед Нотр-Дамом, где предлагает манускрипты на народном языке:

И тот, кто хотел иметь какую-то книгу, приходил к нему, он помогал ему советами и всеми прочими вещами. И живет он в Париже перед Нотр-Дамом…[145]145
  Гисен, Университетская библиотека, ms 945.


[Закрыть]

Из этой эпохи нам известна и семья Сан: Гийом де Сан, переписчик и stationarius librorum, аттестован в 1275 году и скончался до 1292 года, оставив вдову Маргерит, «торговку книгами» на улице Сен-Жак. Андре де Сан (Андре-англичанин) также книготорговец и stationarius, тогда как Тома де Сан – книготорговец и трактирщик (1313), затем stationarius (1314). Эта семья, по-видимому, близка к университету и к доминиканцам и вносит свой вклад в распространение их произведений. Жоффруа де Сен-Леже владеет домом на улице Нёв-Нотр-Дам, где в 1316 году он известен как «лицензированный книготорговец» (librarius juratus) и возможный преемник Жана де Сен-Леже. Он работает с художниками и миниатюристами для высокопоставленных лиц (Людовик I Хромой, королева Клеменция Венгерская и Жанна Бургундская[146]146
  Introduction du fac-simile du Roman de Fauvel, Национальная библиотека Франции ms. fr. 146.


[Закрыть]), интересующихся рукописями на народном языке: рыцарскими романами, иллюминованной Библией Гиара де Мулена и «Большими французскими хрониками». В тот же период Тома де Мобёж тоже работает на улице Нёв-Нотр-Дам: Матильда д’Артуа заказывает ему манускрипты для своей библиотеки в Эсдене. В начале этих «Больших хроник», датируемых 1328 годом, приведен следующий инципит:

Так начинается хроника королей Франции […], которые Пьер Оноре из Неф Шастель в Нормандии заказал написать, по образцу хроник Сен-Дени, мастеру Тома де Мобёж, проживающему на улице Нёв-Нотр-Дам-де-Пари, в благословенный Господом нашим год MCCCXXVIII[147]147
  Национальная библиотека Франции, ms fr. 10132.


[Закрыть]

Все на той же улице Нёв-Нотр-Дам Ришар де Монбастон приносит присягу в качестве лицензированного книготорговца 5 октября 1338 года: он имеет мастерскую по копированию, торгует манускриптами и известен как лицо, ответственное за рукопись «Золотой легенды» Иакова Ворагинского, переведенной на французский Жаном дю Вине (1348)[148]148
  AN M68, 20. Национальная библиотека Франции, ms fr. 241 и Le Livre, [catalogue de l’exposition de la Bibliothèque nationale], Paris, 1972. 426, 427.


[Закрыть]. Кроме них есть еще Гийом Леконт (после 1368 года), затем Жан Боке, который станет библиотекарем Карла Орлеанского[149]149
  Le Livre, 430.


[Закрыть]. В 1398 году Тевенен Ланжвен заказывает для Людовика Орлеанского копию «Этики» Аристотеля в переводе Николая Орема в двух томах за 240 золотых франков. Манускрипт затем попадет к Жану Беррийскому[150]150
  Шантийи, музей Конде. 277 (Catalogue des manuscrits en écriture latine, I, p. 21) t. I и Национальная библиотека Франции fr. 9106 t. II. Касательно Шантийи см. справку в: Le Cabinet des livres. Manuscrits. Tome premier, Paris, 1900, p. 215 и далее.


[Закрыть]. Всего в 1368 году в Париже насчитывается одиннадцать «писателей» или стационаров и четырнадцать лицензированных книготорговцев, число, практически остающееся неизменным вплоть до первых десятилетий XV века. В 1488 году в «штате» Парижского университета насчитываются 24 лицензированных библиотекаря, четыре мастера по пергамену, четыре торговца и семь изготовителей и продавцов бумаги, два миниатюриста, два переплетчика и два «писателя». Некоторые из переписчиков заработали себе целое состояние, например парижанин Николя Фламель, тоже приписанный к университету, который построил в 1407 году на улице Монморанси неплохой трехэтажный дом с двумя лавками в нижнем этаже для сдачи в наем.

Аналогичная эволюция происходит и в других основных центрах производства, как во Франции, так и за границей. В Брюгге Давид Обер регулярно работает по заказу герцога. Экземпляр «Романа о Персефоресте» в двенадцати томах (1459–1460) имеет следующие эксплициты:

(том I) по заказу и приказанию моего грозного сеньора Филиппа […], герцога Бургундского, я, Давид Обер, как писатель, взял на себя обязанность положить на чистый и ясный французский язык некоторые старинные истории…

(том V) это конец V тома […], который был переложен на современный язык и форму следующим образом, чтобы потом быть украшенным…[151]151
  Paris, Arsenal, ms 3483–3494 (Catalogue des manuscrits en écriture latine, I, p. 161).


[Закрыть]

Но в регионе, в который глубже проникло движение «Новое благочестие», таком как Утрехт, у монастырей сохраняется очень важная роль благодаря «Братству новой жизни», а также регулярным каноникам блаженного Августина или картезианцам, даже различным монастырям Третьих орденов[152]152
  5e centenaire, p. 3 et suiv.


[Закрыть]. В совершенно иной обстановке Дибольд Лаубер руководит в 1427–1467 годах мастерской по копированию рукописей в Агно, городе, где его отец, по всей вероятности, был посыльным имперского окружного суда и где он сам также работает учителем. Его продукция, сохранившаяся до сегодняшнего дня, очень значительна и насчитывает более 80 манускриптов, в большинстве своем иллюминованных. Вероятно, он получает заказы, но, похоже, также копирует или отдает на переписку тексты самостоятельно, чтобы потом предлагать книги потенциальным клиентам. В одном из своих каталогов за 1450 год он предлагает на продажу 45 наименований, предназначенных для состоятельной светской публики: легенды о святых, послания и евангелия, псалмы, романы (в том числе «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха), а также «хорошие» трактаты о медицине, чаще всего на народном языке[153]153
  Bürger K. Buchhändleranzeigen des 15. Jahrhunderts in getreuer Nachbildung, Leipzig, 1907. Hanauer A. Diebolt Lauber et les calligraphes de Haguenau au XIVe siècle // Revue catholique d’Alsace, № 14, 1895, p. 411–427, 481–493, 563–576. Kautzsch R. Diebolt Lauber und seine Werkstatt in Hagenau // Centralblatt für Bibliothekswesen, № 12, 1895, p. 1–112. Fechter W. Der Kundenkreis des Diebold Lauber, ibid., 55, 1938, p. 121 и далее. Saurma-Jeltsch L. Spätformen mitterlalterlicher Buchherstellung. Bilderhandschriften aus der Werkstatt Diebold Laubers in Hagenau, Wiesbaden, 2001. Каталог Лаубера хранится в Библиотеке университета Гейдельберга, Cod. Pal. Germ. 314. Reprod.: http://www.ub.uni-heidelberg.de/helios/ fachinfo/www/kunst/digi/lauber.


[Закрыть]. Некоторые из переписчиков и миниатюристов этой мастерской нам знакомы, например, Дибольд фон Дахштайн, Иоганн Пор де Аргентина (Аргентина – это Страсбург) или же Ханс Отт, рисовальщик, которого позже мы встречаем в Страсбурге в 1427–1449 годах. Множество мастеров немецкого происхождения в те времена обосновались в таких городах, как Барселона и Валенсия, Севилья и т. д.: создается впечатление, что некоторые переписчики даже не знают языка, на котором им приходится работать.

Как студенты и их преподаватели, мастера в случае необходимости переезжают из города в город в зависимости от того, где живут их заказчики и клиенты. Например, Гильбера де Мец, переписчика, известного в Париже в 1407–1434 годах, вскоре можно встретить в его родном городе Граммоне, где он работает на Филиппа Доброго[154]154
  Париж, Арсенал, ms 5070 (Catalogue des manuscrits en écriture latine, I, p. 173 и pl. XCIV). La Librairie des ducs de Bourgogne…, I, Turnhout, 2000, p. 61.


[Закрыть]. На международном уровне мы также иногда сталкиваемся с кругом крупных предпринимательских династий, которые считают незазорным для себя вкладываться в производство предметов роскоши и тем самым завоевывать доверие могущественных правителей своего времени. Так, Рапонди – купцы из Лукки, у которых есть фактория в Брюгге и которых дела сближают с Бургундской династией. В Париже Дино Рапонди выступает как финансист и советник герцога, которому он преподносит в дар манускрипты: по случаю нового 1400 года – рукопись «Декады» Тита Ливия, за которую он получает в знак благодарности 500 франков золотом. Его брат, Джакобо, тоже живет в Париже, где специализируется на создании рукописей для Филиппа Смелого, среди которых Библия с миниатюрами (600 экю, то есть 1050 франков)[155]155
  Национальная библиотека Франции, ms. fr. 166.


[Закрыть], «Золотая легенда» (500 экю), «О знаменитых женщинах» Боккаччо на французском языке (300 экю)… Его специализация – тексты светского характера, тогда как Жан Л’Авенан и Ивон Ле Горжен (последний является «писателем») занимаются богослужебными рукописями. И именно Рапонди в 1402 году предоставит часть средств, требовавшихся для того, чтобы герцог смог нанять братьев Лимбург[156]156
  P. M. de Winter, La Bibliothèque de Philippe le Hardi… Op. cit.


[Закрыть].

Во всех областях книжного дела передовые позиции занимает Италия. Болонья, благодаря своему университету и школам римского права, начиная с XII века, становится важным центром производства и распространения книг. В городе представлено производство как пергамена, так и бумаги, работают мастерские по копированию рукописей (братья Кардинале и Руджерино да Форли имеют здесь свою мастерскую около 1267 года) и созданию переплетов, к тому же здесь очень рано начинает применяться система pecia. Болонские манускрипты экспортируются в Париж, Монпелье и в немецкие университетские центры, торговля книгами между частными лицами ведется и в самом городе, а начиная с 1265 года, при превышении определенной суммы, ее должны сопровождать нотариально заверенными контрактами[157]157
  Sorbelli A. Storia della stampa in Bologna, Bologna, 1929. Orlandelli G. Il Libro a Bologna dal 1300 al 1330, Bologna, 1954.


[Закрыть]. Но самый прославленный книготорговец XV века, это, без сомнения, Веспасиано да Бистиччи (1421–1498) из Флоренции, которого называют princips librariorum (король всех книготорговцев). Он держит мастерскую, предоставляющую любые виды услуг, относящихся к книгам, – копирование, иллюминирование, переплет и распространение[158]158
  Vespasiano da Bisticci. Le Vite, éd. A. Greco, Firenze, 1971.


[Закрыть].

Профессия художника связана с ростом влияния в обществе очень обеспеченной клиентуры, с 1400-х годов она начинает более четко дифференцироваться относительно профессии миниатюриста, то есть художника, занимающегося только украшением манускриптов. Эта проблематика относится к социологии искусства: обосновавшиеся в «городах-резиденциях» (Residenzstadt) художники связаны с фигурами правителей-библиофилов, которые дают им заказы. Их мастерские обычно организованы вокруг какого-то признанного мастера и обеспечивают выполнение всех этапов заказа. Однако речь, как правило, не идет о художниках, которые ограничиваются одной только живописью, как подчеркивает Хейзинга:

Тем самым фактически стирается грань между свободным художественным творчеством и изготовлением произведений прикладного искусства […] Множество художников с яркой индивидуальностью, из тех, что находятся на придворной службе во Фландрии, Берри и Бургундии, сочетают писание картин не только с иллюстрированием рукописей и раскрашиванием статуй; они не жалеют усилий, расписывая гербы и знамена, создавая костюмы для участников турниров и различных церемоний…[159]159
  Хейзинга И. Указ. соч., с. 429–430.


[Закрыть]

Примером может послужить Мельхиор Брудерлам, который работает и над «автоматами» замка Эсден, и над каретой герцогини Бургундской, и даже над украшениями бургундского флота в Эклюзе в 1387 году. Среди наиболее известных имен прежде всего следует назвать художника Жана Пюселя: в его «Бельвильском бревиарии» (1323–1326) показана роль начальника мастерской, распределяющего работу между другими художниками (Майе, Ансло и Шеврие) и расплачивающегося с ними:

[33] Майе. Ж. Пюсель отдал XX и III су VI денье. [62] Ансло за I п[ецию]. [268] Ж. Шеврие за I п[ецию]. [300] Ж. Шеврие за I п[ецию][160]160
  Manuscrits à peintures du XIIIe au XVIe siècle, Paris, 1955, n° 106. Цифры в скобках указывают на листы, на которых есть различные упоминания.


[Закрыть].

Вот, например, Жан из Брюгге, художник короля, в то время как Жакмар из Эсдена (ум. ок. 1409) работает на герцога Беррийского в Бурже начиная по меньшей мере с 1384 года. Сохранился его блокнот с эскизами 1400-х годов: речь идет о шести самшитовых досках с грунтовкой из белого гипса, на которых нанесены рисунки при помощи стилуса (можно отметить связь с гравюрой)[161]161
  Библиотека Моргана, Нью-Йорк, inventaire M 346 (и Le Dessin français: chefs-d’oeuvre de la Pierpont Morgan Library, Paris, Louvre, 1993, 1). Известны и другие подобные редчайшие документы, самый известный из которых «Альбом рисунков» Виллара де Оннекура, архитектора XIII века (изданный на CDRom Роланом Беманном, Национальная библиотека Франции/Hexagramm 2).


[Закрыть].

Но чаще всего имена художников остаются нам неизвестны, и потому при атрибутировании манускриптов различным мастерским принято опираться на стилистические элементы: так, есть мастерская Часослова мастера маршала Бусико (ок. 1410), мастерская Часослова Рогана (ок. 1420), а также «Бревиария Бедфорда» (ок. 1430). Другие знаменитые мастерские – мастерские «Мастера Жувенеля дез Юрсен», мастерские, тяготеющие к Анжуйскому двору, и мастерская «Мастера Жана де Варэна» (по имени советника Филиппа Доброго). Рост числа мастерских и атрибуций свидетельствует об увеличении спроса со стороны двора. Хотя Париж и является основным центром производства в Европе[162]162
  Sterling Ch. La Peinture médiévale à Paris, 1300–1500, II, Paris, 1990.


[Закрыть], влияние «бургундцев» все равно очень велико, к тому же художники отныне легко переходят от одного двора к другому. Выходцы из Неймегена, три брата Поль, Эрман и Жанекен Лимбурги – художники «Великолепного часослова герцога Беррийского»: с 1402 года находившиеся на службе у Филиппа Бургундского, они затем переходят к его брату, герцогу Беррийскому, и все трое умирают в 1416 году. Жан Коломб, родившийся в Бурже около 1450 года, в 1485–1489 годах закончит «Великолепный часослов», который они оставили незавершенным. Братья также известны тем, что преподнесли герцогу иллюминованный манускрипт-обманку, который на самом деле был:

Поддельной книгой, сделанной из куска белого раскрашенного дерева в форме книги, ни на одном из листов которой ничего не было написано…

В окружении все тех же герцогов Бургундских есть также Лоизет Лиедет в Эдене и в Брюгге. Симон Мармион – сын Жана Мармиона, живописец в Валансьене и создатель «Алтаря святого Бертена» (ок. 1454–1459), который Гийом Фийастр передал в дар могущественному аббатству Сен-Омер[163]163
  В библиотеке герцога были его Pontifical de Sens (Брюссель, Королевская библиотека, ms 9215), «Большие хроники Франции» (Санкт-Петербург, Эрмитаж, 88) и «Часослов Филиппа Доброго» (Париж, Национальная библиотека Франции, ms. n.a.f. 16428).


[Закрыть]. Мишель Клове, еще один уроженец Валансьена, – предок Клуэ, придворного живописца Франциска I и его наследников[164]164
  Le Siècle d’or de la miniature flamande, Bruxelles, 1959. Servant H. Artistes et gens de lettres à Valenciennes à la fin du Moyen Âge (vers 1440–1507), Paris, 1998 («Cahiers d’histoire du livre», 3).


[Закрыть]. Но прекращение герцогской династии и исчезновение знатных семей, которые ее окружают, сопровождается резким сокращением заказов и снижением по всему региону активности, связанной с копированием и живописным украшением роскошных манускриптов…

И наоборот, такие регионы, как Пуату и в особенности Турень, выигрывают от смещения политической оси королевства и установления Орлеанской династии[165]165
  Sterling C., Porcher J. Musée des Beaux-Arts de Tours: l’art du Val-de-Loire, de Jean Fouquet à Jean Clouest, 1450–1540, Paris, 1952.


[Закрыть]. Карл VII (ум. 1461) был вынужден провозгласить себя королем в Меэн-сюр-Йевр и стал «буржским королем», чьи владения образовывали компактную территорию в Турени, Пуату и Берри. Королевская администрация сосредотачивается вокруг Буржа и Пуатье, двух университетских городов. Позднее, когда военное положение улучшается, города-резиденции (и как следствие, центры книжного производства) переносятся на боковые ветви королевской династии: Людовик XI находится в Туре и Плесси, но поселил в Амбуазе королеву Шарлотту Савойскую и своих детей и создал там орден святого Михаила (1469), в ответ на создание бургундского ордена Золотого руна. Королева велит переписать, иллюминировать и переплести «Vita Christi» в 25 тетрадях «Тибо Брединку, книжнику, проживающему в Туре»[166]166
  Le Livre, 435 et 436.


[Закрыть]. Карл VIII, родившийся в Амбуазе, заставил полностью перестроить тамошний замок и разместил большую часть своей итальянской добычи, – в нем он и погиб в результате несчастного случая в 1498 году.

Орлеанская династия находится в Блуа после того, как город был взят Людовиком Орлеанским в 1392 году. После его убийства по наущению герцога Бургундского (1407) его вдова Валентина Висконти также поселяется в Блуа. Карл Орлеанский возвращается туда после пребывания в плену: он перестраивает замок (1443–1457) и заводит в нем блестящий двор. Именно в Блуа родится будущий Людовик XII, который сделает город столицей королевства: в 1506 году в нем соберутся Генеральные Штаты. С того момента в регионе поселяются все знатные сеньоры и должностные лица короны. Двор Луизы Савойской находится в Амбуазе, где рождается Франциск I, и известно, что библиотека Орлеанской династии в замке Блуа частично положит начало Королевской библиотеке Франции… Среди крупнейших художников, близких к этому двору и специализирующихся на манускриптах, самый известный – Жан Фуке. Он родился в Туре около 1425 года и, возможно, некогда учился у братьев Лимбургов в Бурже, а затем у Энслина де Агно в Париже[167]167
  Jean Fouquet, peintre et enlumineur du XVe siècle, dir. François Avril, Paris, 2003. Репродукция: http://classes.bnf.fr/fouquet


[Закрыть]. Служившего при дворе Карла VII, а затем Людовика XI, Фуке в 1475 году называют «королевским живописцем». Он создает портреты знати, картины на религиозные сюжеты («Пьета»), декорации празднеств, работает над монументальными проектами (могила Людовика XI в Нотр-Дам-де-Клери) и рукописями, предназначавшимися для короля, принцев или важных придворных особ. Среди них прежде всего выделяется Этьен Шевалье, владелец великолепных рукописей. Его дедушка, Пьер, был камердинером у Карла V (1373), брат дедушки, Этьен, – директором лепрозория в Мелэне. Его отец будет сборщиком податей во владениях герцога Орлеанского и секретарем короля (1423). Он сам, нотариус и секретарь короля (1442), окончит карьеру в качестве казначея Франции и члена Большого совета. Будучи протеже фаворитки Аньес Сорель, он станет ее душеприказчиком (1450)… В лице Шевалье мы последний раз наглядным образом сталкиваемся с центральной темой Нового времени, отразившейся в возвышении посредством письменной культуры, управленческой специализации и службы правителю.