Текст книги "За синим горизонтом событий"

– Не уверен, Робин.

– Так неужели у тебя нет даже догадки?! – закричал я.

– Конечно, есть, Робин, – мрачно ответил Альберт и принялся снова меланхолично набивать трубку. – Но это не более чем обычная догадка. Только вначале успокойтесь, пожалуйста. Видите ли, мы используем неправильные масштабы, Робин. Вселенная слишком велика, насколько нам известно. А время нашего существования несравнимо коротко. Хичи властвовали во вселенной всего миллион лет назад, а время расширения примерно в двадцать тысяч раз больше. Так вот, время сжатия не может быть меньшим. С точки зрения математики, очень маловероятно, что для своего появления хичи выбрали именно это время.

– Для появления?

Альберт откашлялся и с тоской в глазах продолжил:

– Простите, я упустил одну ступень, Робин. Могу предложить вам еще одно предположение, боюсь, что мое собственное. Допустим, когда-то существовала вселенная, созданная хичи, и они превратили ее в менее агрессивную, но результат им все равно не понравился. Тогда они заставили ее снова сжиматься, чтобы сотворить новую, ту, в которой мы сейчас и находимся. Она ведь не такая плохая, вы знаете. После этого хичи могли выйти, осмотреться, и обнаружили, что она им подходит. А теперь, может быть, отряд разведчиков вернулся, чтобы известить об этом создателей.

– Альберт! Ради Бога!

– Робин, я не стал бы посвящать вас в подобные вещи, если бы мог, – мягко ответил он. – Это всего лишь предположение. Вероятно, вы не представляете, как мне трудно делать такие заявления, и я бы не стал терять ваше время, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что существует реальная возможность выжить при сокращении вселенной и новом Большом Взрыве. Для этого всего лишь нужно находиться в таком месте, где время останавливается. Знаете, что это за место? Правильно, черная дыра. Большая. Настолько большая, чтобы не терять массу квантовым туннелированием. В таком виде она может существовать бесконечно. Я знаю, где есть такая черная дыра, Робин. Масса примерно в пятнадцать тысяч раз больше нашего Солнца. Местоположение – центр Галактики. – Альберт взглянул на часы и его выражение изменилось. – Если мои расчеты верны, Робин, – произнес он, – ваша жена должна прибыть с минуты на минуту.

– Эйнштейн! Первое, что она должна будет сделать, это переписать тебя!

Альберт многозначительно померцал.

– Ваша жена уже сделала это, Робин, – ответил он, – и первое, чему она научила меня, это снимать напряжение какой-нибудь комической или заинтересовывающей ремаркой. Разумеется, когда это нужно.

– Ты хочешь сказать, что я слишком напряжен?

– Ну, не совсем, Робин, – ответил Альберт. – Ведь все это чистая теория. И в терминах человеческой жизни – очень отдаленная. Но может, и нет. Черная дыра в центре Галактики – одно из возможных мест, где могут находиться хичи, а для корабля хичи это не так уж далеко. И еще, если помните, я упоминал, что мы установили конечную цель курса, по которому Древнейший направил Небо хичи. Так вот, Робин, он взял курс прямо к черной дыре.

Я утомился от нескольких недель походной жизни на Небе хичи еще до появления Эсси. Она была поглощена компьютерным разумом. Но от Эсси я не устал и потому оставался с ней, пока она не сказала, что теперь все у нее записано. Сорок восемь часов спустя мы были уже на Таппановом море. А еще через девяносто минут появилась доктор Вильма Лидерман со всеми своими инструментами и проверила Эсси до кончиков ногтей. Я не беспокоился, я видел, что Эсси вполне здорова, а Вильма, согласившаяся задержаться и выпить с нами, подтвердила это. Потом она захотела поговорить о медицинской машине, которую Мертвецы использовали, чтобы держать Вэна в форме, пока он рос. И до ее отлета мы успели открыть исследовательскую компанию с капиталом в несколько миллионов долларов для изучения этой машины и ее применения. Президентом компании, разумеется, мы выбрали саму Вильму Лидерман. Все оказалось очень просто. Вообще в этой жизни все просто, если получается по-твоему. Или почти все.

У меня по-прежнему возникало чувство беспокойства, когда я думал о хичи, если это действительно были хичи. Если они на самом деле избрали местом своего пребывания середину Галактики, то есть ту самую черную дыру.

Мне было интересно и одновременно немного не по себе. Если бы Альберт высказал предположение, что хичи выйдут из своей спячки и начнут сеять вокруг огонь и разрушение или вообще просто выйдут в следующем году, я, конечно, очень встревожился бы. Если бы выход этих фантастических, сверхмогущественных существ ожидался через десять или даже сто лет, у меня, несомненно, появились бы опасения и, возможно, страх. Но разговор шел о непредставимых, астрономических промежутках времени, и я послал эти мысли к дьяволу. Стоит ли беспокоиться о том, что может произойти лишь через миллиард лет?

И тем не менее странное чувство не исчезало.

Я весь вечер чувствовал себя не в своей тарелке, и когда Вильма улетела, принес Эсси кофе. Она свернулась калачиком перед камином и наблюдала, как я передвигаюсь по комнате. Эсси выглядела прекрасно: очень стройная в обтягивающих брюках и такой же блузке, она расчесывала свои длинные золотистые волосы. Закончив, она пристально посмотрела на меня и сказала:

– Скорее всего ничего этого не будет, Робин.

– Откуда ты знаешь? В курсоуказателях кораблей хичи запрограммировано пятнадцать тысяч целей. Мы побывали только на ста пятидесяти из них. И что же? Одной из этих целей оказалось Небо хичи. Закон вероятности говорит, что вполне возможно существование еще сотен таких же станций. Откуда мы знаем, что именно сейчас такой объект не направляется к хичи, чтобы рассказать им о нас?

– Дорогой Робин. – Эсси повернулась и по-кошачьи потерлась носом о мое колено. – Пей свой кофе. Ты ничего не знаешь о математической статистике и к тому же с чего ты взял, что они собираются причинить нам зло?

– А они и не должны собираться! Я знаю, чем все это закончится. Тем же самым, чем закончилось с таитянами, тасманийцами, эскимосами, американскими индейцами – тем, что всегда происходило в истории. Народ, встречающийся с более высокой культурой, исчезает, Никто этого, конечно, не желает. Просто такой народ неконкурентоспособен, а потому обречен на ассимиляцию или вымирание.

– Ты уверен, что так происходит всегда, Робин?

– Ну, перестань!

– Нет, я серьезно, – настаивала она. – Могу привести прямо противоположный пример. Ты знаешь, что случилось, когда римляне открыли галлов?

– Они их покорили, вот что!

– Верно. Нет, почти верно. Но потом, несколько сот лет спустя, кто кого завоевал, Робин? Варвары завоевали Рим, Робин.

– Я не говорю о завоевании. В конце концов они цивилизованные люди. Если они люди. Я говорю о комплексе расовой неполноценности. Что происходит с народом, который живет рядом с более умным народом?

– Ну, в разных обстоятельствах бывает по-разному, Робин. Греки были умнее римлян, Робин. У римлян за все время существования империи не появилось ни одной новой идеи, кроме более усовершенствованного оружия и более изощренных способов убивать людей. Но римляне не расстраивались. Они даже принимали в свои дома греков, чтобы те учили их поэзии, истории и науке. Как рабы. Дорогой Робин, – сказала она, поставив чашку кофе и прижимаясь ко мне, – мудрость – это нечто вроде источника. Ответь мне, когда тебе нужна какая-то информация, к кому ты обращаешься?

Я с минуту подумал и затем ответил:

– Главным образом, к Альберту. Я понимаю, к чему ты клонишь, но это другое дело. Компьютер и обязан знать больше и думать быстрее меня – в некотором отношении, конечно. Он для этого и создан.

– Совершенно верно, дорогой Робин. И обрати внимание, ты уже давно общаешься с Альбертом, но при этом не погиб. – Эсси потерлась о меня щекой и выпрямилась. – я вижу, ты неспокоен, – сказала она. – Что бы ты хотел сделать?

– А какой у меня выбор? – ответил я и потянулся к ней. Но Эсси покачала головой.

– Я не это имела в виду, по крайней мере не сейчас. Хочешь посмотреть ПВ? Я записала вечерние новости, когда вы с Вильмой строили планы. Там показывали, как твои добрые друзья посещают землю своих предков.

– Древние в Африке? Я видел это днем. – Какой-то местный деятель решил, что для повышения его популярности будет хорошей рекламой показать Древним Олдувайское ущелье. С точки зрения рекламы он был прав. Но самим Древним там не понравилось. Им было жарко, они недовольно щебетали друг с другом по поводу уколов вакцин и перелета. Это была действительно интересная новость, как и информация о Поле с Ларви. Они в Дортмунде открывали мавзолей Пейтера Хертера, останки которого должны быть доставлены с Пищевой фабрики.

Забавно было послушать и Вэна. Он все богател, выступая на ПВ в качестве знаменитого звездного Мальчика с Неба хичи. Не хуже себя чувствовала и Джанин, которая прекрасно проводила время, встречаясь во плоти со своими кумирами поп-звездами.

Да и мне грех было жаловаться. Все мы были богаты – деньгами и славой.

Я не знал, что с нами со всеми станет. Но наконец понял, чего хочу.

– Надень свитер, Эсси, – попросил я. – Пойдем погуляем.

Держась за руки, мы прошли к самой кромке ледяной воды.

– Снег, – завороженно проговорила Эсси, вглядываясь в защитный купол в семистах метрах над нами. Обычно его трудно бывает увидеть, но сегодня, несмотря на нагреватели, растапливавшие снег, он лежал молочным пузырем, в котором отражались огни города. Эта расцвеченная огнями белесая пелена протянулась от одного горизонта до другого.

– Тебе холодно?

– Может, потому что мы находимся у воды, – призналась Эсси. Мы поднялись от берега к небольшой пальмовой роще у фонтана, сели на скамью и принялись разглядывать огни на Таппановом море. Тут было комфортно и спокойно. Воздух под защитным пузырем никогда не бывает слишком холодным, но вода Гудзона, которая, прежде чем доходит до плотины Пелисейд, проходит под открытым небом семьсот или восемьсот километров, почти каждую зиму проносит через заграждения льдины.

– Эсси, – задумчиво проговорил я, – мне все не дают покоя...

– Я знаю, дорогой Робин, – перебила она меня.

– ...мысли о Древнейшем. Об этом ненормальном компьютере.

– В самом деле? – Она поджала ноги, чтобы убрать их подальше от травы, повлажневшей от случайных брызг фонтана. – Да, очень большая машина, – покачала Эсси головой. – И очень послушная, после того как ты вырвал у нее зубы. Если у Древнейшего нет внешних эффекторов, подвижности или доступа к любым контрольным цепям, она становится кроткой, как овечка.

– Можешь ли ты создать такую же для людей?

– Ага! – ответила Эсси. – Гм. Да, думаю, что смогу. Конечно, на это потребуется время и очень много денег, но в принципе это возможно.

– А сможешь ли ты включить в нее человеческую личность – после смерти человека, конечно? Как записывались Мертвецы?

– Я бы сказала, это можно сделать гораздо лучше. Правда, есть некоторые трудности. В основном биохимические, не по моей части. – Она откинулась назад, глядя на радужный купол, который сиял над головой, как небо в раю, и задумчиво ответила: – Когда я пишу программу, Робин, я разговариваю с компьютером на том или ином языке. Я говорю ему, кто он такой и что должен делать. Программирование хичи строится на других принципах. Оно основано на прямом химическом прочтении мозга. Мозг Древних химически не идентичен твоему или моему, поэтому записи Мертвецов не очень совершенны. Но Древние гораздо дальше от хичи, для них-то и был первоначально разработан этот процесс. Хичи сумели преобразовать этот процесс без труда, поэтому сможем и мы. Да. Когда ты умрешь, дорогой Робин, можно будет переписать твой мозг в компьютер, потом поместить эту машину в корабль хичи и малой скоростью отправить к объекту Стрелец НН, к черной дыре, где ты наконец встретишься с Джель-Кларой Мойнлин и объяснишь ей, что в том эпизоде твоей вины не было. Даю тебе слово, что я так и поступлю, но ты должен обещать не умирать еще скажем, пять—восемь лет, чтобы провести необходимые исследования. Ты мне обещаешь это?

Бывает, что Эсси меня так захватывает врасплох, что я не знаю, как реагировать: плакать, сердиться или смеяться. В этом случае я быстро встал и посмотрел на свою дорогую жену. Потом решил, что делать, и рассмеялся.

– Иногда ты поражаешь меня, Эсси, – сказал я.

– Почему, Робин? – Она взяла меня за руку. – Предположим, все наоборот. Предположим, это я много лет назад испытала большую личную трагедию. Такую же точно, как твоя. Человек, которого я любила, сильно пострадал, причем таким образом, что я не могу с ним увидеться и объяснить, что случилось. Неужели я не хотела бы поговорить с ним, рассказать, что испытываю?

Я начал отвечать, но она встала и прижала палец к моим губам.

– Это был риторический вопрос, Робин. Мы оба знаем ответ. Если Клара еще жива, она очень хочет снова тебя услышать. Это вне всякого сомнения. Поэтому план таков. Ты умрешь... не скоро, я надеюсь. Мозг перейдет в машину. Ты позволишь снять еще одну копию для меня? Но вторая копия полетит к черной дыре, отыщет Клару и скажет ей: «Клара, дорогая, то, что произошло, невозможно было предотвратить, но я хочу, чтобы ты знала – я отдал бы жизнь, чтобы спасти тебя». И тогда, Робин, догадываешься ли ты, что ответит Клара этой странной машине, которая появится ниоткуда, может быть, через несколько часов по ее времени после самого происшествия?

Я не догадывался! В том-то и дело, что не имел понятия! Но не сказал этого, потому что Эсси не дала мне такой возможности. Она лишь сказала:

– И тогда Клара ответит тебе: «Дорогой Робин, я это знаю. Потому что из всех людей я больше всего верю тебе, уважаю тебя и люблю». Я знаю, что она так ответит, Робин, потому что для нее это правда. И для меня тоже.

17. Место, куда ушли хичи

Когда Робину Броудхеду исполнилось десять лет, к ним в гости пришла соседка. Она подарила ему носки, игру и шутливый подарок – книгу, озаглавленную: «Все, что мы знаем о Хичи». Тогда их туннели только что обнаружили на Венере, и было много предположений о том, куда они исчезли, об их внешности и целях. Шутка же заключалась в том, что, хотя в Книге было сто шестьдесят страниц, все они были чистые.

В то же самое время того же самого дня – во всяком случае, по местному времени, которое чрезвычайно отличается от земного – некое существо вышло прогуляться под звездами, перед тем как лечь спать. Оно тоже предвкушало годовщину, хотя никаких гостей не ожидало. Оно было далеко от дня рождения Робина Броудхеда, с его тортом и свечами, больше чем в сорока тысячах световых лет, и совсем не похоже на человека внешне. У него было имя, но из уважения к нему и работе, которую оно осуществляло, его обычно называли словом, которое можно приблизительно перевести как «Капитан». Над его квадратной мохнатой головой ярко блестели близкие звезды. Когда Капитан смотрел на них, у него начинали болеть глаза, хотя место, в котором он жил, и почти все планеты были покрыты специальным куполом.

Над Капитаном сияли мрачные красные звезды типа «М», которые светили куда ярче видимой с Земли Луны. Затем три золотых «С», и единственная горячая, цвета соломы, «F», на которую больно было смотреть. Звезд класса «О» и «В» на небе не было. Слабых звезд тоже.

Капитан узнавал каждую звезду. Их было всего около десяти тысяч, холодных и старых, но даже самые тусклые из них легко видны были невооруженным глазом. А за этими знакомыми тысячами светил – ну, за ними он ничего не мог увидеть, но в результате многих космических полетов Капитан знал, что за звездами находится агрессивная, почти невидимая голубоватая оболочка, окружающая все, чем он и его народ владели во вселенной. Такое небо привело бы человека в ужас.

В эту ночь, когда Капитан снова представлял себе, что увидит, когда проснется, небесная твердь почти пугала его.

Широкий в плечах и бедрах, очень узкий в груди и спине, Капитан пошел назад, к поясу, который должен был перенести его к кокону для сна. Дорога ему предстояла недолгая. В его восприятии – всего несколько минут.

А в сорока тысячах световых лет отсюда Робин Броудхед ел, спал, окончил начальную школу, поступил в среднюю, выкурил свою первую порцию травки, сломал руку и залечил ее, увеличил свой вес на десять килограммов, прежде чем Капитан дошел до пояса.

Капитан пожелал спокойной ночи своим товарищам, двое из которых время от времени были и его сексуальными партнерами. Затем он снял с плеч ожерелье, означавшее его ранг, сбросил системы жизнеобеспечения и связи со своих широко расставленных ног, поднял крышку кокона и лег в него. Там он восемь—десять раз перевернулся, тщательно укрываясь мягким губчатым густым спальным покровом.

Народ Капитана происходил от живущих в норах животных. И он спал, как это делали его предки. Устроившись поудобнее, Капитан вытянул худую руку и закрыл крышку кокона, как делал всю свою жизнь. Как на протяжении многих тысячелетий поступали его соплеменники, чтобы крепко и комфортно спать. Примерно так же этот народ натянул на себя звезды, когда решил, что ему необходимо долго и спокойно поспать.

I Шутка с книгой, которую подарили Робину в день рождения, была не совсем справедлива. Кое-что о хичи было все же известно. Например, что внешне они не похожи на людей, но в некотором отношении чем-то очень сильно напоминают землян. В основном любопытством. Только любопытство могло привести их во множество странных мест, так далеко отстоящих друг от друга.

Похожей выглядела и технология. Наука хичи была не такой, как человеческая, но основывалась на той же самой термодинамике, на тех же законах движения, на том же погружении мозга в бесконечно малое и бесконечно большое – элементарную частицу и саму вселенную.

Немало общего было у них с землянами и в химии тела. Кичи дышали тем же воздухом и ели вполне совместимую пищу.

Но самое главное, что все знали о хичи – или догадывались, или надеялись – то, что в главном они не отличаются от людей. Возможно, они опередили землян на несколько тысяч лет в науке и цивилизации. А может, и не настолько много. И то, о чем все догадывались и на что надеялись, не было таким уж неправильным.

Прошло меньше восьмисот лет с того знаменательного момента, как первые примитивные корабли испытали аннигиляцию массы как средство передвижения, а хичи уже проникли во все уголки Галактики. Примерно в это же время в Олдувайском ущелье один из предков Косой раздумывал, что делать с берцовой костью антилопы, которую дала ему мать.

Восемьсот лет – но каких лет!

Затем хичи пережили демографический взрыв. Их стало миллиард. Потом десять миллиардов. Потом сто. Они строили колесные механизмы, завоевывая поверхность своей планеты, и через несколько поколений вышли в космос на ракетах. Еще жизнь нескольких поколений ушла на исследование планет ближайших звезд. В дороге хичи учились. Создавали инструменты большого размера и огромной точности: нейтронная звезда как детектор гравитации, интерферометр размером в световой год, чтобы уловить радиоизлучение галактик, чье красное смещение приближалось к пределу. Звезды, которые они посещали, и галактики, которые наблюдали, были почти идентичны тем, что видны с Земли, поскольку с точки зрения астрономии несколько сотен тысяч лет ничего не значат.

Хичи видели все больше и все лучше понимали, как функционирует вселенная. И то, что они выяснили, оказалось для них открытием величайшей важности. Потому что предположение Альберта было истинно, почти истинно во всех подробностях, но только до тех пределов, где оно переходило границу разумности и становилось фантастикой.

В результате своего открытия хичи поступили так, как сочли более разумным. Они отозвали все свои далекие экспедиции, получше спрятали все, что не смогли унести с собой и что казалось им важным.

Хичи изучили несколько миллионов звезд и выбрали из них несколько тысяч наиболее подходящих для осуществления своих грандиозных планов. Некоторые они удалили от себя, потому что те оказались опасными, другие же, наоборот, приблизили. Им нетрудно было это сделать. Способность уничтожать и создавать массу означала, что в их распоряжении находятся силы гравитации..

Хичи отобрали стабильные долгоживущие звезды, отсеяв опасные. Они собрали их вместе или почти вместе, чтобы сделать с ними то, что они задумали.

Черные дыры встречаются любых размеров. Нужна лишь определенная концентрация материи в определенном пространстве, и гравитационный клубок замкнется. Черная дыра может быть размером с целую галактику, и составляющие ее звезды будут не ближе, чем наши. План хичи не был столь грандиозен. Они выбрали пространство диаметром всего в несколько десятков световых лет, заполнили его звездами, вошли в него на своих кораблях и... и окружили его непроницаемой сферой.

С этого момента хичи оказались изолированными от всей остальной вселенной, они замкнулись в своем звездном гнезде. Время для них изменилось. Внутри черной дыры оно текло медленно, очень медленно. Во внешней вселенной прошли три четверти миллиона лет. Внутри, с точки зрения Капитана, несколько десятилетий.

Пока хичи готовили удобные жилища, приспосабливали к себе новую планету, на Земле мягкий плиоцен сменился бурями и жестокими сирокко плейстоцена. Затем с севера наползли ледники гюнца и отступили. Последовательно сменялись ледниковые периоды: миндель, рисс, вюрм. Австралопитеки, из числа которых Капитан похитил нескольких – может, чтобы помочь им, а может, просто для изучения, надеясь найти в них помощь, – эти австралопитеки исчезли, как неудачный эксперимент природы. Появились и исчезли питекантропы, потом гейдельбергский человек, потом неандертальцы. Они стихийно расселялись на север и на юг, как подсказывал ледник изобретали орудия труда и убийства, учились хоронить своих мертвых и окружать их могилы кольцом из рогов каменного козла. Попутно они постигали сложную науку общения между собой с помощью слов. Между континентами возникали земляные мосты, потом исчезали. По ним проходили испуганные голодающие первобытные племена. Одна волна из Азии через Аляску дотянулась аж до мыса Горн, другая осталась на севере. У представителей этой волны отложились слои жира вокруг легких, чтобы защитить их от жгучего арктического мороза.

Дети, которые появились у Капитана в туннелях Венеры, оставались с ним, когда он и его команды осматривали Землю и отбирали наиболее многообещающих приматов для длительного эксперимента. Эти дети еще не достигли зрелости, когда Homo sapiens научился использовать огонь и колесо.

А время шло.

Каждое биение двойного сердца Капитана занимало половину дня в наружной вселенной. Когда шумеры спустились с гор и основали город на Персидском плато, Капитан получил приглашение участвовать в ежегодном празднике. Когда он просматривал список приглашенных, Саргон основал свою империю. Когда Капитан программировал механизмы для предстоящего праздника, маленькие дрожащие люди устанавливали менгиры Стоунхенджа. Колумб открыл Америку, когда Капитан раздражался из-за неожиданных отмен и изменений в распорядке праздника. Он заканчивал свой ужин, когда первые человеческие ракеты подняли на орбиту Земли спутники. Капитан с удовольствием вытягивал ноги после ужина, когда первые исследователи, вне себя от удивления, обнаружили туннели хичи на Венере. Он спал, пока Робин Броудхед достиг зрелости, отправился на Врата и начал совершать с них полеты. Спал, когда открыли Пищевую фабрику и было принято решение исследовать ее. Капитан проснулся, когда группа Хертеров-Холлов начала свой четырехлетний подъем, потом он снова уснул – для него прошло чуть меньше часа, пока продолжался этот утомительный рейс.

В конце концов Капитан был еще относительно молод и полон сил. Впереди его ждало не меньше десяти лет активной, энергичной жизни – во внешней вселенной им соответствовало четверть миллиона лет.

Целью ежегодной встречи было обсуждение решения хичи удалиться в черную дыру, а также дальнейшие планы, которые предстояло осуществить.

Встреча была непродолжительной. В общем, все сборища хичи были недолгими, если только их не продлевали из чистого удовольствия, которое от них получали участники. С помощью компьютеров дискуссия происходила без лишних затрат времени, и судьбу мира можно было решить за минуты.

Было принято много важных решений. Поступили тревожные известия. Звезды типа «F», которые они с некоторыми сомнениями включили в свое гнездо, проявляли явные признаки нестабильности. Конечно, не столь значительные. Но кое-кто предложил, что лучше их все-таки удалить из ближайшего соседства.

Некоторые из неприятных новостей не оказались такими уж неожиданными. Последний исследовательский корабль хичи не обнаружил никаких признаков вновь возникшей межзвездной цивилизации. Многие новости даже оправдывали прогнозы, то есть предвиделись. Тщательные теоретические расчеты показали, что теория осциллирующей вселенной соответствует действительности. Что Принцип и гипотеза Маха – у них, конечно, это называлось по-другому, – утверждающие, что на ранних стадиях Большого Взрыва безразмерные числа могут быть изменены, также справедливы.

Наконец, было принято решение обсудить соотношение времени наружной вселенной и внутри замкнутой сферы которое равнялось 40 000 к одному. Довольно долго обсуждалось, достаточно ли такое соотношение для их целей? Его можно было увеличить, увеличить как угодно, просто сократив диаметр черной дыры и одновременно исключив из сферы эти вызывающие опасения звезды типа «F». Но вначале было предложено провести тщательные исследования.

Затем все обменялись поздравлениями, и научный форум прекратил работу.

Капитан, работа которого на время закончилась, снова вышел на поверхность прогуляться. К тому времени наступил день. Соответственно потемнели прозрачные экраны. Но даже сквозь них были хорошо видны пятнадцать—двадцать самых ярких звезд на пронзительно-голубом небе, соперничающих по блеску с местным солнцем.

Капитан широко зевнул, подумал о завтраке, но прежде все-таки решил передохнуть. Он сидел на солнышке, сонно думая о встрече и обо всем, что ее окружало. Сходство хичи и землян было достаточно велико, чтобы Капитан ощутил разочарование на личном уровне оттого, что создания, которых он сам отобрал и поселил на артефакте, добились немногого. Это казалось ему мелочью, тем более что эксперимент не был завершен, и результаты могли кардинально измениться.

Исследовательские корабли приходили только раз в год – по внешним меркам примерно каждые пятьдесят тысяч лет, – и в этом промежутке вполне могла возникнуть грандиозная цивилизация. Но если даже его собственный проект по каким-то причинам не осуществится, одновременно в Галактике разрабатывалось пятнадцать-шестнадцать других подобных же проектов, и когда-нибудь в одном из отдаленных уголков обязательно должны были появиться признаки разума. Правда, в этих долговременных проектах большинство подопытных не продвинулись так далеко, как австралопитеки.

Капитан удобно сидел на вилообразной скамье, разместив между ног капсулу с системами жизнеобеспечения. Он меланхолично смотрел в небо и размышлял: «Интересно, если они появятся, как мы узнаем, когда это произойдет? Может, небо расколется пополам? Глупо, – посмеялся он над собой. – Или тонкий щит Шварцшильда вокруг черной дыры испарится, и сквозь него будут светить все звезды вселенной? Вряд ли. Хотя я многое отдал бы, чтобы посмотреть, как это будет выглядеть».

И все же Капитан был уверен, что когда-нибудь это произойдет, и они обязательно узнают. В этом Капитан нисколько не сомневался. Доказательства были налицо. И не только хичи видели их. Если какой-нибудь из их экспериментальных миров достигнет уровня цивилизации и науки, там тоже заметят следы пребывания хичи и попытаются установить с ними контакт. Анизотропная природа космической фоновой радиации ЗК демонстрирует необъяснимое «изменение». Возможно, люди уже обнаружили его, но еще не поняли причины. Физическая теория утверждает, что фундаментальные константы, определяющие возможность жизни, могут быть изменены. Не исключено, что люди начали разбираться и с этим, но пока еще не были уверены в том, что это возможно. С отдаленных галактик стали поступать сигналы, что разбегание их не только замедляется, но и сменяется обратным движением. Вот тут наступает предел человеческих возможностей наблюдения, но, вероятно, он продержится какие-нибудь десятилетия, если не годы.

Когда хичи сообразили, что не только существует возможность уничтожить вселенную для ее преобразования, но Кто-то действительно уже делает это, они пришли в ужас. Как ни старались, они не могли выяснить, кто Он или Они, которые обогнали их в развитии на миллионы лет. Но поняли, что не хотят столкновения.

Поэтому Капитан и все остальные хичи пожелали своим Подопытным побольше мудрости и процветания. Из милосердия и доброты. А также из любопытства. А может, и по какой-то другой причине. Подопытные давно стали больше просто виварных зверьков. Их цивилизации превратились в нечто вроде буферных государств.

Если какой-нибудь из экспериментальных миров достигнет научного процветания, он станет подлинно технологичным миром. Может, в данный момент подобная цивилизация уже отыскивала доступ к самим хичи.

«Каким может быть возраст этой расы?» – подумал Капитан. Он улыбнулся, создавая мысленно уравнение: подопытные так относятся к хичи, как хичи относятся к... Тем. Кем бы ни были эти Те.

По крайней мере, мрачно подумал Капитан, когда Те снова вернутся во вселенную, которую они преобразуют в соответствии со своими желаниями, Им вначале придется встретиться с уже окрепшими, развитыми подопытными, и только потом Они доберутся до нас.