Текст книги "Огневой вал. Артиллерия в прошлом, настоящем и будущем"

Фландрия (31 июля). Первым по времени наступлением с ограниченной целью была предпринятая англичанами операция по захвату выступа у Ипра, в которой принимала участие 1-я французская армия.(54)

Как на английском, так и на французском участке атака была подготовлена самым тщательным образом и поддержана громадным количеством артиллерии. На фронте протяжением в 4 к/и французская армия развернула:

240 – 75-мм пушек;

373 тяжелых орудий, т. е., в общем, одно орудие на 6,5 м фронта (153 орудия на 1 км), не считая траншейной артиллерии.

После подготовки, продолжавшейся более двух недель(55) и сокрушившей все укрепления противника, задача пехоты была легка: несмотря на болотистый характер местности, наши войска быстро продвинулись вперед и достигли намеченных на этот день целей. На нашем правом фланге продвижение англичан было также успешно и даже в некоторых пунктах достигало 3 км.

Ряд планомерных атак такого же характера, предпринятых с различными промежутками времени вплоть до конца октября, позволил нашим войскам каждый раз достигать с небольшими потерями указанных им целей.

В ноябре Ипрский выступ был захвачен, командующие высоты были заняты вновь и противник отброшен в болотистую равнину.

Верден (20–26 августа). В то время как производились эти атаки во Фландрии, операция того же характера была выполнена под Верденом на фронте в 17 км в целях расширения выигранного нами в конце 1916 г. пространства и возвращения последних оставшихся в руках противника высот этого района.

Развернутый на фронте в 17-км артиллерия состояла из

948 – 75-мм пушек;

1 318 тяжелых орудий;

66 орудий тяжелой артиллерии большой мощности, т, е. одно орудие на 7 м фронта, не считая траншейной артиллерии, состоявшей из 247 орудий.

Артиллерийская подготовка началась 13 августа; вследствие плохой погоды ее пришлось продлить до 7 дней. Но благодаря превосходным методам выполнения она достигла выдающихся результатов: укрепления противника были разгромлены, пулеметы погребены под землей, батареи уничтожены или приведены к молчанию, большие убежища разрушены.

Утром 20 августа началась пехотная атака. Атакующая пехота быстро и с незначительными потерями достигла намеченных целей. В последующие дни были ликвидированы несколько островков сопротивления, и к 26 августа мы окончательно овладели теми позициями, которые занимали перед первой германской атакой 21 февраля 1916 г. Хотя германское командование, предвидя атаку, и подтянуло для ее отражения новые дивизии, однако не смогло использовать их в нужный момент, так как еще до введения в бой они были расстроены большими потерями, нанесенными интенсивным огнем нашей артиллерии по тылам поля сражения.

Количество израсходованных снарядов было больше, чем когда бы то ни было. С 13 по 27 августа было выпущено около:

3 млн. 75-мм снарядов,

1 млн. тяжелых снарядов

общим весом 120 000 т. Для перевозки этого груза потребовалось 360 поездов по 30 вагонов.

Вес выпущенных на 1 м снарядов достигал 6 т, между тем как в предыдущем году под Верденом и на Сомме расход снарядов не превышал 1 т на 1 м.

Ла-Мальмезон (23 октября). Так называемая «Мальмезонская» операция имела целью отбросить противника за р. Эллет, чтобы очистить район Лаффо-Мальмезон, откуда нашим весенним атакам не удалось выбить противника и где он еще удерживал Шмен-де-Дам.

Операция была подготовлена заблаговременно, причем были использованы все уроки двух предыдущих наступлений. На фронте протяжением около 10 км мы располагали:

624 – 75-мм пушками,

986 тяжелыми орудиями,

т. е. по одному орудию на 6,2 м фронта, не считая траншейной артиллерии, состоявшей из 270 орудий.

Артиллерийская подготовка, длившаяся 6 суток, сравняла с землей большую часть укреплений противника; интенсивный заградительный огонь прекратил всякий подвоз снарядов и продовольствия через р. Эллет.

При таких условиях атака, поддержанная, кроме того, 5 дивизионами танков, началась 23 октября, не встретив большого сопротивления; за исключением крайнего правого фланга, цели были повсюду достигнуты. 24 октября противник, понесший значительные потери (56), начал очищать удерживаемые позиции и к 2 ноября закончил отход за р. Эллет.

Эта блестящая победа, позволившая нам на фронте в 10 км продвинуться в 4 дня более чем на 6 км в глубину, осталась образцом наступлений с ограниченной целью.

Преимущества и недостатки наступлений с ограниченной целью. Эти три сражения – во Фландрии, под Верденом и у Мальмезона – были настоящими артиллерийскими боями, в которых численность артиллеристов нередко превышала число пехотинцев. В этих сражениях действовало невиданное до того времени количество орудий(57), батареи снабжались снарядами без счету.

В результате этих сражений были вполне достигнуты цели, поставленные главным командованием, которое стремилось восстановить доверие солдат, пошатнувшееся в апреле, и, прежде всего, истощить противника с минимальными затратами в ожидании прибытия американской армии. «Эти сражения на Западном фронте, – писал ген. Людендорф, – были чрезвычайно упорны и стоили нам таких потерь, которых германская армия никогда еще не несла». Общая численность германских войск, втянутых в эти операции, достигла 1500 000 человек (более 120 дивизий).

В апреле французское командование стремилось к прорыву неприятельского фронта и быстрому его использованию насколько возможно дальше в глубину. Противник, прекрасно осведомленный о наших планах, прибегал к чрезвычайно простому и надежному методу парирования: он почти совсем очищал свои первые линии, чтобы избавить защитников от сокрушающей силы нашего подготовительного огня, и располагал вне поражаемой нашим огнем зоны целые «дивизии вмешательства» с артиллерией на колесах, оберегая их, таким образом, от потерь. Эти свежие войска противник бросал в контратаку против наших штурмующих частей, утомленных первым усилием и дезорганизованных движением по разрушенной местности, как только они переходили предел дальности нашей артиллерии и оставались, таким образом, без ее поддержки.

Основываясь на успехе этой тактики в апреле, противник решил применить ее и в последующих сражениях.

Но система атак с ограниченной целью, которых он не ожидал, на этот раз нарушила его план. Цели, указанные нашей пехоте, находились в пределах дальности пашей артиллерии и оставались все время под ее защитой; будучи расположены близко от наших линий, они достигались прежде, чем противник мог предпринять контратаку. К моменту перехода противника в контратаку наша пехота уже успевала устроиться на захваченных позициях и вполне овладеть своим огнем. Германские «батальоны вмешательства», наступавшие густыми строями, попадали под огонь нашей пехоты и артиллерии и рассеивались, не достигнув никаких результатов.

Когда германцы поняли, наконец, что мы приняли новый метод атаки, они видоизменили свой способ обороны; убедившись в бесполезности «дивизий вмешательства» и в бессилии контратак, они решили во Фландрии снова попытаться защищать свои первые липни. Но наша мощная подготовка наносила им огромные потери, и они по-прежнему не могли воспрепятствовать нам медленно подвигаться от одной цели к другой.

Таким образом, метод ограниченных целей блестяще выдержал испытание: опыт многих больших наступлений показал, что, развертывая достаточное число орудий, снабжая их неограниченным количеством боеприпасов, выпуская тонны снарядов на каждый гектар намеченной к овладению местности, ограничиваясь выигрышем нескольких сот метров пространства, максимум 2–3 км, и не выходя из района действий собственной артиллерии, можно рассчитывать с почти математической точностью достигнуть желаемых результатов. Затем достаточно подтянуть свою артиллерию, вновь снабдить ее снарядами и снова продолжать начатую операцию. Таким путем мало-помалу, подготовка за подготовкой, от одной ограниченной цели до другой, медленно, но верно, может быть, удастся оттеснить противника до границы.

Все это верно. Но важно выяснить, при каких условиях и какой ценой эта тактика может привести к успеху.

1. Необходимо развертывать такое количество артиллерии, чтобы одно орудие приходилось на 6–7 м фронта, или более 150 орудий на 1 км. Если не ограничиваться местными операциями без стратегического значения, а стремиться пробить в неприятельском расположении более значительную брешь, то необходимое число орудии превышает все, что может доставить промышленность, даже наиболее развитая и обильно снабженная сырьем.

2. Необходимо каждый раз расходовать колоссальное количество снарядов, достигающее, как мы уже видели, 5–6 т на 1 м фронта атаки. Во время операции под Мальмезоном было выпущено

– в продолжение 6 дней подготовки:

17 500 т – 75-мм снарядов;

36 000 т – тяжелых снарядов;

15 000 т – бомб траншейной артиллерии;

– и в день атаки:

5 200 т – 75-мм снарядов;

7 200 т – тяжелых снарядов,

– или всего около 80 000 т, что составляет груз 260 поездов по 30 вагонов. Всего было подвезено 100 000 т. из них 75 000 т до начала подготовки; для накопления этого первоначального запаса понадобилось 32 дня. Прежде чем возобновить такую же операцию, пришлось бы восстановить все запасы снарядов, т. е. ждать более месяца. И это при атаке на фронте в 10 км.

Отсюда вытекают два основных недостатка:

– последовательные атаки могут производиться лишь с большими промежутками времени между ними; тем самым противнику дается возможность оправиться, и решительный результат отдаляется на продолжительное время;

– как невозможно изготовить необходимое количество пушек, точно так же никакая промышленность не может удовлетворить такой гигантской потребности в снарядах.

3. Эта деятельность артиллерии обходится чрезвычайно дорого. При Верденском наступлении одни лишь снаряды стоили 700 млн. франков; при наступлении под Мальмезоном – около 500 млн. Нет таких финансов, как бы блестящи они ни были, которые могли бы долго выдержать подобную расточительность.

Эти чудовищные бомбардировки скашивали все на своем пути, уничтожали всякие следы обитаемости, делали почву бесплодной на много лет, превращая страну в настоящую пустыню. Какой плачевный результат, когда сражение разыгрывается на родной территории!

Система атак с ограниченной целью, принятая для достижения определенных результатов, фактически выполнила свое назначение. Она появилась в нужный момент в 1917 г., но была лишь временным способом, тактикой выжидания, сберегающей кровь наших солдат и медленно, но верно истощающей противника; она не могла и никогда не может быть методом решительной борьбы. Следовательно, необходимо было найти иной способ, который бы позволил добиться решения и довести войну до конца.

Но все же, за этими оговорками, эта система дала полезные уроки. Она подтвердила уже известное ранее решающее могущество артиллерии и показала, что с ее помощью можно наверняка достигнуть намеченного результата без больших человеческих жертв. Она точно выяснила, какое количество артиллерии нужно развернуть в сражении, чтобы выиграть его не столько ударом живой силы, сколько ударом орудий. По-видимому, в этих трех сражениях 1917 г. была достигнута, быть может с некоторым излишком, наивыгоднейшая пропорция артиллерии. Принимая во внимание, что в сражении иногда участвовало больше артиллеристов, чем пехотинцев, можно прийти к выводу, что искомой пропорцией является равенство численного состава этих родов войск.

Планы применения. В этих гигантских «сражениях материальных средств» работа артиллерии была чрезвычайно сложной, трудной и ответственной. Задачи, возлагаемые на этот род войск, были столь многочисленны и разнообразны, что необходимо было все заранее предусмотреть и тщательно урегулировать; следовало заранее установить способ обстрела различных целей, количество, род и калибр наиболее пригодных для этого снарядов, наивыгоднейшее время и порядок стрельбы по различным целям, методы подготовки, пристрелки и выполнения стрельбы по различным целям, распределение наземного и воздушного наблюдения, организацию связи и подвоз снарядов. Одним словом, каждый выстрел должен был быть предусмотрен, подготовлен и играть определенную роль в общей системе. Это замечание относится не только к периоду подготовки атаки артиллерией, но еще более к периоду выполнения атаки пехотой, которую необходимо охранять и сопровождать шаг за шагом.

Все эти распоряжения отдавались после продолжительной подготовительной работы, требовавшей многих часов и даже дней для изучения, размышления и обсуждения. В результате этой работы составлялся план применения артиллерии, т. е. детальная программа индивидуального действия каждой батареи совместно с соседними частями – продуманная оркестровка той трудной партитуры, которую должны исполнять все инструменты артиллерии в мрачном концерте сражения.

С тех пор как артиллерия стала играть важную роль в бою, начала ощущаться необходимость плана применения; эта необходимость стала еще более настоятельной, когда увеличившаяся масса развертываемой артиллерии и возлагаемые на нее задачи стали более всеобъемлющими и трудными. Планы применения появились в зачаточном состоянии во время больших сражений 1915 г.; они развились и усовершенствовались в 1916 г.(58), они достигли, наконец, полного развития и совершенства в сражениях с ограниченной целью 1917 г., где даже можно было им> поставить в вину чересчур большой объем и излишнюю сложность.

Конечно, подобные работы штаба, требовавшие изучения, поправок и постепенного усовершенствования, приводившие к непрерывному обмену мнений и постоянному контакту, претендовавшие ничего не забыть, ничего не предоставить па долю случая, все предвидеть и все урегулировать, – могли осуществляться только в позиционной войне и при атаках, заранее намеченных и задолго подготовленных.(58) Эти методы совершенно отличны от быстрых приемов и импровизации маневренной войны. Однако их интенсивное применение в 1917 г. явилось для наших артиллерийских штабов великолепной гимнастикой ума; оно их дисциплинировало и приучило к кропотливой и регулярной работе; привило им стремление к методичности и ясности; создало у них привычку не пренебрегать мелочами. Плодами этой долгой интеллектуальной подготовки наша артиллерия воспользовалась весной 1918 г., когда ей пришлось работать в сложной и быстро меняющейся обстановке, созданной прорывом фронта. Каждый артиллерийский офицер настолько проникся методами планов применения, так освоился с пользованием ими, что, каковы бы ни были трудности момента, все приказы, отдаваемые им как устно, так и письменно, принимали правильную и точную формулировку. Под влиянием необходимости момента излишний формализм приказов 1917 г. впоследствии был устранен и уступил место гибкости, простоте и быстроте; таким образом, план применения принял сам по себе форму, соответствующую новым условиям.

Наблюдение, пристрелка и подготовка стрельбы. Как мы уже указывали в связи со всеми перечисленными операциями, продолжительность артиллерийской подготовки во всех случаях была значительна; эта продолжительность имела постоянное стремление увеличиваться и возросла с 3 дней в Шампани в 1915 г. до 16 дней в 1917 г. во Фландрии. Это объясняется тем, что от артиллерии стали требовать все более широкого и полного разрушения. Такое разрушение требует большой точности стрельбы, достигнуть которой могли лишь при помощи пристрелки непосредственным наблюдением; необходима также большая плотность огня, вызывающая огромный расход снарядов; эти два условия влияли на продолжительность подготовки атак и были причиной ее увеличения.

Вторая из этих причин, заключающаяся в необходимости выпустить большое количество снарядов, не имела значительного влияния; число действующих орудий непрерывно увеличивалось, и процент современных скорострельных пушек неуклонно возрастал; таким образом, становилось возможным расходовать все большее и большее количество снарядов.

Фактической причиной продолжительности подготовки являлась необходимость пристрелки при помощи прямого наблюдения. В большинстве случаев наземных наблюдательных пунктов было недостаточно, отчасти потому, что равнинная местность, как, например, во Франции, была мало пригодна для их оборудования, отчасти оттого, что германцы постоянно шли на необходимые жертвы, чтобы обеспечить себе па большинстве участков фронта владение господствующими позициями, где артиллерия могла бы найти удобные наблюдательные пункты, наконец, потому, что при глубоких атаках отдаленные цели ускользают от наземного наблюдения. Ввиду этого для пристрелки приходится пользоваться главным образом воздушным наблюдением. Между тем, продуктивность последнего была ограничена по следующим причинам. Число имевшихся самолетов никогда не было достаточным; хорошие артиллерийские наблюдатели встречались редко: диапазон радиоволн, которым располагали летчики для связи с землей, допускал одновременную работу лишь ограниченного числа самолетов; наконец, воздушное наблюдение в сильной степени зависело от атмосферных условий, кроме того, прорвавшиеся истребительные самолеты противника могли его полностью парализовать.

Пока артиллерия не сможет освободиться от тирании пристрелки с прямым наблюдением, до тех пор необходимость наблюдать в продолжение всей стрельбы будет неизбежно удлинять продолжительность подготовки со всеми ее многочисленными недостатками, из которых самым серьезным, несомненно, является полное устранение всякого эффекта внезапности.(60)

Но тем не менее каждый все более и более сознавал, что внезапность является необходимым условием всякого успеха; что атака, ожидаемая противником, может дать лишь местный успех без дальнейшего развития и что только внезапная атака, захватывающая противника врасплох, дает плодотворные результаты и обеспечивает быстрое и глубокое использование успеха, прежде чем резервы противника успеют вмешаться; она таит, таким образом, в себе зародыш победы. Недопустимо, чтобы все могущество артиллерии, делающее её средством решительного успеха, было сведено на нет материальной зависимостью от наблюдения.

В чем же тут дело и что представляет собой пристрелка? Пристреливаться – значит устранять причины ошибок, обусловленные неточным определением положения цели, несовершенством орудий и, наконец, атмосферными условиями, которые изменяют траекторию и препятствуют снаряду попасть в цель. Пристрелка служит для исправления этих ошибок по дальности и направлению путем наблюдения точек падения и приведения их на цель соответствующими изменениями данных стрельбы.

Нельзя ли вычислить заранее все необходимые поправки, вызываемые условием момента, и, введя их в a рriori в данные для стрельбы, без предварительной пристрелки открывать сразу огонь, наверняка поражающий цель?

Таким образом поставленный вопрос, несомненно, может быть решен. С самого начала войны все воюющие армии стремились достигнуть этой цели. В конце 1917 г. французская армия, наконец, нашла это решение, хотя и не полное, но достаточно точное для немедленного использования; оно послужило основой для новых методов стрельбы, несравненно большей действительности. Этим решением явилась научная подготовка стрельбы: топографическая подготовка, позволявшая определять дистанцию и направление на цель и придавать орудию надлежащий угол возвышения и направления; баллистическая подготовка, учитывающая износ каналов орудий и качество пороха и вводящая соответствующие поправки начальной скорости; аэрологическая подготовка, исключающая влияние атмосферных условий момента, температуры и давления воздуха, силы и направления ветра, дождя или тумана.(61)

Уже под Мальмезоном в октябре 1917 г. этот метод был применен в широком масштабе, хотя он не был еще вполне разработан. Артиллерийское командование учитывало, что осеннее время года, краткость дней, изменчивая погода, туманы не позволят авиации развить свою деятельность. Дабы не затягивать до бесконечности продолжительность подготовки, необходимо было отказаться от пристрелки и от постоянного контроля всей работы артиллерии. Ввиду этого был отдан приказ о заблаговременной подготовке стрельбы со всей точностью, которую допускают современное состояние баллистических и метеорологических знаний и имеющиеся в распоряжении инструменты. В то время как продолжительная пристрелка вынуждала летчиков долго находиться в воздухе, поверка упрощенной стрельбы производилась в часы ежедневной разведки и состояла лишь в том, что летчик определял по отношению к цели положение средней точки попадания нескольких быстро выпущенных очередей. Каждый вылет самолета позволял, таким образом, сделать поверку многих стрельб, что во много раз увеличило продуктивность воздушного наблюдения. Дабы не мешать этой поверке, стрельба на поражение производилась лишь в то время, когда самолеты не в состоянии летать, т. е. ночью, во время тумана или в плохую погоду; в последующих поверках не было необходимости, так как огонь на поражение производился по данным первоначальной поверки, непрерывно исправляемым в соответствии с условиями момента.

Этот первый опыт увенчался полным успехом. Он позволил проверить правильность и плодотворность нового метода. В частности, серьезным нововведением явились ночные стрельбы на разрушение: они увеличили плотность обстрела и действительность запретительного огня; они совершенно прекратили всякий подвоз и смену частей у противника. Хотя стрельба производилась с упрощенной подготовкой и после беглой поверки, без непосредственной пристрелки, она была чрезвычайно меткой, как это было выяснено на месте после продвижения нашей пехоты.

Еще несколько опытов, дополнений н улучшений – и французская артиллерия овладела в начале 1918 г. научными методами стрельбы, открывшими ей блестящие перспективы. Эти методы дали ей возможность вести стрельбу всегда, в любое время, при любой погоде, на всякой местности, при всех обстоятельствах, освободив ее, таким образом, от тирании топографических и атмосферных условий. Они позволили артиллерии открывать почти немедленный огонь но любой наблюдаемой или ненаблюдаемой цели, обозначенной на карте своими координатами, и в частности сделали ее особенно пригодной к массовому действию посредством сосредоточения огня. Освобождая артиллерию от медлительной пристрелки, эти методы выводили ее на многообещающий путь внезапности. Одним словом, они в совершенно неожиданных размерах увеличили ее тактическую гибкость. Благодаря этому артиллерия приобрела могущественное влияние на ход событий, открыла для командования совершенно новые возможности маневра и позволила ему не останавливаться перед самыми смелыми замыслами.

Эволюция тактических взглядов: внезапность. В то время как французские атаки, требовавшие по указанным выше причинам продолжительной артиллерийской подготовки, нигде не застигали противника врасплох, мысль об огромном значении внезапности как факторе успеха стала овладевать всеми умами.

В сентябре германцы предприняли наступление на Двине с целью овладеть Ригой, причем приложили все усилия, чтобы обеспечить себе внезапность, и в результате достигли успеха. Дивизии, предназначенные для атаки, держались до последнего момента в районе, удаленном на 100 км, и затем скрытно были переброшены к Двине лишь накануне наступления. Артиллерийская подготовка была произведена на фронте в 4 500 м при участии 628 орудий и 550 минометов с массовым применением химических снарядов; она продолжалась всего 3 часа, и последовавшее затем молниеносное наступление позволило германцам в несколько дней продвинуться на 50 км от исходного положения.(62)

Основываясь на том же принципе, англичане произвели у Камбрэ, в ноябре, внезапную атаку на фронте в 15 км. Операция была подготовлена в полнейшей тайне благодаря многочисленным укрытиям, позволившим скрыть подготовительные меры, и, прежде всего, благодаря строгой осмотрительности английского командования.(63) Атака была поддержана 1 000 орудий и 360 танками. Артиллерия открыла огонь лишь в момент выхода штурмующих волн из окопов; танки должны были пробить бреши в проволочных заграждениях и положить дорогу пехоте. Атака явилась полной неожиданностью для германцев: две первые линии их позиции (позиция Гинденбурга) были без труда захвачены, и в течение нескольких часов англичанам удалось продвинуться в некоторых пунктах на 8 км в глубину. Никогда на Западном фронте полный прорыв фронта противника не был так близок к осуществлению. Ошибки в плане и организации, не связанные с самым принципом, помешали этой блестящей победе получить дальнейшее развитие, но тем не менее неоспоримо, что внезапность обеспечила атаке быстрый и значительный успех.

Хотя наступление под Ригой велось против деморализованного противника, неспособного оказать сопротивление и обращающегося немедленно в бегство, и хотя операция у Камбрэ закончилась, в конце концов, неудачей, все же эти два наступления вызвали мощный отклик в военных кругах.

Впрочем, важное значение внезапности давно уже привлекало внимание французского командования. В многочисленных инструкциях и наставлениях 1917 г. главное командование подчеркивало выгоды внезапности при выполнении больших наступлений. Но чтобы ошеломить противника, нужно предварительно отказаться от требований полного разрушения артиллерией неприятельских оборонительных сооружений и возместить недостаточность подготовки широким использованием других боевых средств: танков – для пробития брешей в искусственных препятствиях и для непосредственного сопровождения пехоты; массового применения газовых снарядов – для нейтрализации неприятельских огневых средств и для прекращения движения его резервов.

Мы увидим в дальнейшем, что эти взгляды получали с каждым днем все большее развитие и придавали столь характерный вид всем последующим сражениям 1918 г.