Текст книги "Военное искусство греков, римлян, македонцев"

Все же в тот искушенный век, когда радостно приветствовалось каждое новое приспособление, военачальники не спешили расставаться со слонами. Подобно гигантским кораблям, они плыли в тумане войны; однако при этом они никоим образом не обеспечивали победу. По сути, проанализировав все сражения, в которых применялись эти животные, можно утверждать, что они чаще способствовали поражению, чем успеху. Предположение о том, что они были танками древности, соблазнительно, но не соответствует действительности[223]223
  См.: Tarn W.W. Op. cit. P. 95. Об использовании слонов в целом см.: Glover R.F. The Tactical Handling of the Elephant / Greece and Rome. XVII. 1948. P. 1–11.


[Закрыть]. Здесь, возможно, следует обратить внимание на то, что если на них умело напасть, то они могут податься в бегство. Именно это произошло во время Первой Пунической войны, когда была предпринята атака на римскую армию[224]224
  Polybius. I. 40, 13. См. также: Bellum Africanum. 27.


[Закрыть]. Кроме того, они подвержены панике и могут затоптать солдат, входящих в состав того же войска, как это произошло во время битвы при Магнезии. Они действительно были крайне ненадежными бойцами и требовали большого мастерства от своих погонщиков. Чтобы проиллюстрировать данный вывод, приведу в качестве примера одну довольно забавную ситуацию, в которой после демонстрации боевой силы слоны оказались в одном месте, а их наездники – в другом[225]225
  Griffith G. Т. The Mercenaries of the Hellenistic World. P. 214–215.


[Закрыть].

В те времена, как и в наши дни, слонов эффективно использовали для разрушения слабых укреплений, например частоколов, а однажды спартанский военачальник Ксантипп, находившийся на службе у Карфагена, сумел весьма успешно применить их против плотной шеренги пехотинцев. Но в большинстве сражений, за исключением случаев, когда они являлись основой тактических приемов, направленных против кавалерии, они оказывались гораздо более ненадежными воинами, чем можно было от них ожидать. Наиболее ярких успехов в сражениях против пехоты им удавалось достичь, если солдаты противника никогда их до этого не видели, например против галлов в знаменитом «сражении слонов» 275 году до н. э.[226]226
  Lucian. Zeuxic. 8—11.


[Закрыть] или в бою с римлянами, принесшем первую победу Пирру. О том, что последние до этого не имели об этих животных ни малейшего представления, свидетельствует сделанное ими странное описание слонов, названных ими «луканийскими коровами», а также высказанное Ксантиппом, о котором я уже говорил выше. Периодически они появлялись то в одном, то в другом войске. Во время сражения при Кинокефалах, состоявшегося в 197 году до н. э., возможно, именно из-за них произошла катастрофическая задержка при построении македонской фаланги. Цезарь обучал своих солдат атаковать слонов, входивших в состав войска нумидийского царя Юбы[227]227
  Bellum Africanum. 72.


[Закрыть]. Прибыв в Британию, чтобы своим присутствием там подчеркнуть масштаб уже одержанной им победы, император Клавдий к своей гордости добавил достоинство нескольких слонов. Правда, впоследствии они перестали упоминаться в источниках, посвященных этой войне. Отдав слонам должное за те успехи, которых они периодически достигали, мы не можем с абсолютной уверенностью утверждать, что они полностью выполнили свое предназначение.

Осадное мастерство

Прежде чем завершить рассказ о методах ведения войны, мы должны поговорить об обороне городов, крепостей, военных позиций и способах их захвата. Употребив не совсем правильный термин, мы можем назвать защиту и нападение одним словосочетанием – осадное мастерство. В ходе археологических исследований слоев, датированных героическим периодом истории Греции, ученым удалось обнаружить несколько небольших крепостей, которые, несмотря на это, были очень хорошо укреплены и обладали крайне сложной планировкой. К их числу относится, например, Тиринф, напоминающий не столько укрепленный город, сколько средневековый замок[228]228
  См.: Pauly-Wissowa. Realenc. S. v. Kriegskunst. Col. 1829.


[Закрыть]. Однако, когда полис перестал служить цитаделью или местом для убежища и превратился в республиканский город-государство, его укрепления стали защищать основу сообщества, городской центр, а не только царя и его непосредственное окружение. За городскими стенами находилась территория, находясь на которой большая часть граждан могла чувствовать себя в полной безопасности на протяжении длительного времени. Обычно сложенная из кирпича на каменном фундаменте, стена не была очень высокой или особенно крепкой, так как этого и не требовалось, хотя иногда делались попытки обратить особое внимание на укрепление городских ворот. В результате археологических раскопок в Малой Азии были обнаружены более прочные укрепления, которые, однако, в середине VI века до н. э. не смогли выстоять под натиском персов, научившихся искусству осады у ассирийцев. Но в самой Греции стены городов, какими простыми они бы ни были, прекрасно соответствовали целям, которые ставили перед собой их строители.

В имеющихся в нашем распоряжении источниках не упоминается ни один случай, относящийся к исторической эпохе (вплоть до первого этапа Пелопоннесской войны), когда эллины осаждали хотя бы один греческий же город. Жителям полиса следовало опасаться другого – постепенной смерти от голода или гибели из-за чьего-либо предательства. Согласно письменным источникам, Перикл применял осадные машины против Самоса[229]229
  Plutarch. Pericles. 27.


[Закрыть], но на основании того, что город капитулировал лишь через восемь месяцев[230]230
  Thucydides. I. 117, 3.


[Закрыть], мы можем предположить, что сдаться его вынудил не прямой штурм, а блокада, голод или опасение того, что он может наступить. Во время Пелопоннесской войны крохотный городок Платеи после искусного штурма, вероятно считавшегося апогеем развития осадного мастерства того времени, в конце концов открыл ворота через два года из-за продолжительной угрозы голода[231]231
  Thucydides. III. 52.


[Закрыть]. Афиняне слыли специалистами по осадам, но жители Потидеи сумели противостоять им на протяжении почти трех лет, а затем сдались лишь на определенных условиях, причем захватчикам для поддержания своего престижа крайне важно было овладеть этим городом как можно быстрее и решительнее[232]232
  Ibid. II. 70.


[Закрыть].

Осуществление осады было весьма дорогим предприятием. Так, на блокаду Потидеи была потрачена львиная доля средств афинской казны[233]233
  Она стоила 2 тысячи талантов (Thucydides. II. 70, 2). Осада Самоса обошлась более чем в 1400 талантов (Tod. Op. cit. 50).


[Закрыть]. Когда Митилена восстала против Афин, овладеть ею удалось только тогда, когда население из-за начавшегося голода само сдало город. Получив оружие, граждане потребовали от более непоколебимых в своем стремлении держаться до конца аристократов, отвечавших за начало восстания, чтобы те сдали город[234]234
  Thucydides. III. 27–28.


[Закрыть]. Афиняне не сумели бы захватить и Сиракузы, если бы их жители не стали призывать к его сдаче. Длинные стены Мегар пали благодаря внезапному нападению, организовать которое помогли предатели[235]235
  Ibid. IV. 66–68.


[Закрыть], а Брасид сумел захватить несколько небольших поселений на Халкидике. Поспешно построенные укрепления Делия пали под воздействием огня, который осаждающие выдували через огромную трубку; правда, эти укрепления представляли собой всего лишь частоколы[236]236
  Ibid. 100.


[Закрыть]. Однако мы имеем все основания для того, чтобы утверждать: вплоть до последнего десятилетия V века до н. э. ни один греческий полис, какого размера бы он ни был, не был взят штурмом. Правда, хорошо укрепленные эллинские города на Сицилии были захвачены карфагенянами, которые привели с собой военные машины и штурмовые отряды, состоявшие из наемников-варваров. Это исключение, которое только подтверждает правило, состоявшее в том, что греческие полисы не сталкивались с большими потерями среди своих граждан, вызванными таким опасным предприятием, как приступ.

В IV веке до н. э. ситуация коренным образом изменилась. Изобретение вращающейся катапульты и ее разновидностей способствовало тому, что у осаждающих город наконец появилась возможность взять его штурмом[237]237
  Подробнее о вращающихся военных машинах см.: Schramm Е. / Kromayer J., Veith G. Heerwesen und Kriegführung der Griechen und Römer. P. 220 ff; Tam W.W. Op. cit. P. 103 ff.


[Закрыть]. Теперь они могли вести более продолжительный и интенсивный обстрел, мешающий защитникам сопротивляться во время осады и позволяющий разрушить защищающие их брустверы. Такой огонь можно было вести с земли или с осадных башен. Страх значительных потерь во время штурма, на протяжении столь продолжительного времени преследовавший греческих воинов, теперь значительно ослаб. Стало намного проще осуществлять подкопы; появились гораздо более мощные тараны. К укреплению городских ворот относились все более и более внимательно. Однако их куртины становились все уязвимее, хотя использование немного выдающихся вперед башен облегчило ведение продольного огня по нападающим по крайней мере по сравнению с простыми башнями, характерными для V века до н. э. Однако в первой половине IV века до н. э., судя по написанному в те времена сочинению Энея Тактика, посвященному искусству осады городов, эллины, несмотря на блестящий штурм прекрасно укрепленного города Мотии, что на Сицилии, предпринятый Дионисием I[238]238
  Diodorus. XIV. 47–53.


[Закрыть], еще до конца не понимали, какие перспективы им сулит использование военных машин.

Несмотря на это, примерно к середине столетия между штурмом и обороной был достигнут своего рода баланс, и Филипп II Македонский, в распоряжении которого имелись новые осадные машины и служившие ему греческие инженеры, не сумел захватить города Перинф и Византий. Затем свое феноменальное умение осуществлять осады продемонстрировал Александр Македонский. Он проводил их решительно и умело. Ни один город, каким хорошо укрепленным он бы ни был, ни одна крепость, чем бы она ни была защищена – природой или мастерством человека, – не устояли перед его умелым натиском, ведь в противном случае он никогда не смог бы завоевать всю территорию Персидской державы[239]239
  См.: Delbrück H. Op. cit. Р. 175.


[Закрыть]. От многих других полководцев его отличало то, что за его решительностью стояли его воины, не уступавшие ему в терпении и смелости. Когда после его смерти эллины восстали против Македонии, у них не хватило пыла для того, чтобы осуществить штурм крайне важной крепости Ламии[240]240
  Tarn W.W. Op. cit. P. 47.


[Закрыть], а позднее планы Деметрия, которого за его выдающееся умение проводить осады прозвали Осаждающим (имеется в виду прозвище Деметрия I – Полиоркет. – Пер.), нарушили жители Родоса, непреклонно и умело выдерживая самую известную осаду древности.

Искусство обороны развивалось вслед за мастерством нападения. Позднее, на протяжении того же и следующего столетия, на укреплениях стали появляться разнообразные катапульты, мешавшие осадным машинам противника приблизиться к стенам, замедлявшим продвижение артиллерии, таранов и осадных башен противника. Судя по подсчетам, приведенным в работах античных авторов, военные, жившие в те времена, уже умели производить научно обоснованное исчисление начальной скорости, необходимой для выпуска снарядов, различающихся по весу, на разные расстояния. К тому же в этих сочинениях приведены чертежи военных машин, а также катапульт, выпускавших камни и стрелы, и даже своего рода скорострельного орудия. Это был вызов изобретательности древних греков, на который они весьма достойно ответили в III веке до н. э. Во время защиты Сиракуз, сражавшихся с римлянами во Вторую Пуническую войну, философ Архимед неоднократно демонстрировал свою изобретательность[241]241
  Polybius. VIII. 5–6; Plutarch. Marcellus. 15.


[Закрыть].

Применение этих раскручивающих катапульт и их аналогов, вероятно, способствовало увеличению эффективности метательных орудий[242]242
  О дальнобойности см.: Schramm Е. Loc. cit., выше.


[Закрыть]. При использовании катапульты, метавшей стрелы, можно было попасть в человека с расстояния 100 ярдов (примерно 91,4 м. – Пер.), а в нескольких людей – со вдвое большей дистанции. Метая снаряды по крутой траектории (более 45 градусов), эллины могли улучшить результат до 500 ярдов, но на столь большом расстоянии сильно страдала точность выстрела. С помощью такого оружия можно было стрелять через реку (как это сделал Александр), которая была слишком широкой для лучников и пращников. Камнеметательная катапульта могла выстрелить самым тяжелым камнем, относительно точно попав в цель, с расстояния более 200 ярдов (около 182 м. – Пер.). По дальнобойности катапульты могли превзойти все немеханические виды оружия. Однако их сила упругости, которая, как правило, была обусловлена эластичностью веревок или волос, быстро уменьшалась. Кроме того, для того, чтобы перенатянуть их, требовалось слишком много времени, в результате чего эти орудия не были эффективны при ведении военных действий как при наступлении, так и в случае обороны, за исключением осады городов[243]243
  Таково правило. Наиболее примечательным исключением из него является применение катапульт Маханидом в битве при Мантинее (207 до н. э.). См.: Polybius. XI. 11–12.


[Закрыть]. Также следует помнить, что катапульты способствовали снижению потерь, а наиболее действенными орудиями для разрушения укрепительных сооружений городов были тараны, траншеи и высокие осадные башни, унаследованные греческими армиями от войск восточных монархий.

Все эти соревнования в изобретательности при атаке и обороне, в отличие от того, что происходило в Европе в XVII веке, не превратили боевые действия в осадную войну. Предприимчивые военачальники, жившие в эллинистический период, пытались придумать как можно более быстрые способы достижения победы. Неприступный город почти не мог оказать значительное влияние на ход военных действий. Хорошо укрепленные позиции, подобные places d'armes некоторых преемников Александра, могли способствовать выполнению стратегических задач[244]244
  С другой стороны, даже эллинистические полевые лагери не были так хорошо организованы и укреплены, как римские (Polybius. VI. 42. Ср.: V. 20, 4; XVIII. 18). См.: Bauer A. Griech. Kriegsaltertümer. P. 458.


[Закрыть]. К тому же они, как, например, три крепости: Деметриада, Халкида и Акрокоринф, которые были названы узами Греции и являлись оплотами македонского господства в III веке до н. э., иногда способствовали расширению политического контроля.

Однако для раскрытия моей темы важно не столько прямое действие этих орудий обороны и нападения, сколько те сведения о применении эллинской сообразительности и македонской решительности для развития военного искусства, которые можно получить на основании их изучения. Пока я не перешел к рассказу об иных сюжетах, мне, вероятно, следует привести ряд других примеров, свидетельствующих об изобретательности этих людей[245]245
  Большинство из них см.: Kromayer J., Veith G. Heerwesen und Kriegführung der Griechen und Römer. P. 243.


[Закрыть]. Вспомнив современные изобретения, мы поймем: большинство из них стало возможным благодаря использованию материалов, недоступных эллинам и македонянам, например натурального каучука, или процессов, требующих более высокой температуры, чем та, которой они могли добиться. Они или их соседи, жившие на Кавказе, были умелыми кузнецами, но изготовление быстрорежущей стали находилось за гранью их возможностей. Они могли потереть кусок янтаря и посмотреть, что из этого выйдет, однако, несмотря на то что они называли его электроном, они не умели вырабатывать электричество. Правители Византийской империи ревностно оберегали секрет греческого огня, но в Античности не существовало стимула или патентного закона, благодаря которому можно было получить награду за свою находчивость. Ясные и живые умы эллинов более охотно решали теоретические, чем практические задачи. Однако и помимо катапульт, хотя даже в случае с ними греков больше захватывали проблемы определения начальной скорости, чем внедрение новых материалов, они создавали изобретения, служившие военным целям. В качестве примера можно привести лестницы. В источниках упоминаются и штурмовые лестницы, применявшиеся при приступе, и их «собратья», снабженные щитами для наблюдения. Тараны, как я уже говорил выше, становились все более и более мощными. Эти приспособления позволяли разрушать фундаменты стен, так как они были снабжены набором бронзовых поддонов, фиксирующих с помощью вибрации увеличение размеров подкопа. Греки, не имея ни малейшего представления о порохе, создали подобие огнемета и предшественника пистолета Вери (сигнальный пистолет, изобретенный в 70-х гг. XIX в. американским лейтенантом флота Э. Вери; для него была разработана особая двухцветная система сигналов. – Пер.). Они применяли уксус для того, чтобы сохранять мясо, которым питались воины. Маршал Франции Мориц, граф Саксонский (1696–1750 гг., выдающийся французский военачальник; серьезно изучал военное дело, написал посвященный ему трактат, являвшийся в XVIII в. основным пособием по военной науке. – Пер.), широко применявший это вещество, говоря о его пользе, приводит примеры из античной истории. Средиземноморские военные порты защищали подводные частоколы или столбы, вполне применимые при полном отсутствии приливов и отливов. Подобно римлянам, эллины использовали огненные или дымовые завесы для того, чтобы скрыть или замедлить продвижение войск.

Если бы я более твердо верил в правдивость исторических преданий, то я пересказал бы здесь легенду о мессенском герое Аристомене, который слетел с высокого холма, используя свой щит в качестве парашюта[246]246
  Polyaenus. II. 31, 2.


[Закрыть]. Я не думаю, что правильно ограничивать просторы веры, и готов принять во внимание сообщение Корнелия Непота и Юстина[247]247
  Cornelius Nepos. Hannibal. 10, 4–5; 11, 5–6; Justin. XXXII. 6–7. Юстин пишет только о «всевозможных змеях», но это лишь немногим способствует усилению веры в правдивость его рассказа.


[Закрыть] о том, как Ганнибал, командовавший в то время эллинистическим флотом, отправил своих моряков на берег, приказав им набрать живых ядовитых змей.

Затем он поместил их в тонкостенные кувшины, которые бросил на вражеские корабли, чтобы породить у противника тревогу и отчаяние, а также побороть, как я полагаю, беспокойство собственных отважных моряков, вынужденных вербовать на службу столь ненадежных союзников. Мое инстинктивное, возможно, весьма прозаическое нежелание искренне поверить в правдивость этой истории, однако, не исключает того, что я испытываю глубокое уважение к неизвестному тактику, который придумал данный прием и приписал его авторство Ганнибалу. И у меня нет серьезных оснований для сомнений в том, что изобретатель был греком, поэтому я считаю своим долгом рассказать о нем в своих лекциях. Из всего сказанного в этом разделе я могу заключить, что высшие достижения греческого военного искусства являются проявлениями победы человеческого разума не столько над материей, сколько над другим умом.

Глава 5
СРЕДСТВА И ЦЕЛИ ОБЩЕЙ СТРАТЕГИИ

Кажущаяся рациональность сформулированного Клаузевицем определения войны, согласно которому она является «всего лишь продолжением политики, но с помощью других средств»[248]248
  Clausewitz. On War / Trans. Graham. I. P. 12.


[Закрыть], обманчива, так как государства могут быть втянуты в боевые действия, о которых их политики даже не подозревали. Такие страны избежали бы их, если бы это было возможно без потери чести или свободы. Поэтому, определяя стратегию как «теорию использования сражений для военных целей»[249]249
  Ibid. P. 44.


[Закрыть], он также чересчур логично сужает ее границы. Разве не говорил Наполеон, что победа всегда почему-то выгодна? Кроме того, государства в построении своей стратегии никогда не учитывают события, следующие за победой. Далеко не все они следуют максиме, вырезанной на постаменте статуи генерала Шермана, установленной в Вашингтоне, согласно которой законной целью войны является более совершенный мир. В данной работе мне следует использовать слово «стратегия» в более широком смысле, хотя, употребляя в заголовке этой ее части понятие «общая стратегия», я хотел обратить внимание слушателей на то, что в данной лекции ничего не будет сказано о стратегии, переходящей в тактику, о которой пойдет речь в разделе, посвященном действиям командования во время сражений. Под стратегией я понимаю политику, которая должна или может привести к началу войны либо стать ее следствием, а о политике можно говорить, описывая средства и цели, которые могут воздействовать друг на друга. В XIX веке Великобритания в своей политике преследовала определенные цели, как правило оборонительные, с помощью большого флота и маленькой армии. При этом в 70-х годах того же столетия на протяжении короткого периода большой популярностью пользовалось такое явление, как ура-патриотизм, ставшее следствием проведения политики, основанной на сомнительной позиции: «У нас имеются корабли, у нас есть люди, а также у нас водятся и деньги».

Теперь следует перейти от шовинистической песенки (считается, что слово jingoism, употребляемое автором книги, появилось благодаря английской песенке, содержащей угрозы вмешательства в Русско-турецкую войну 1876 г. – Пер.), звучавшей на городских улицах, к речам Перикла или, если хотите, Фукидида. Накануне Пелопоннесской войны этот историк вкладывает в уста Перикла слова о том, что успеха в войне чаще всего можно достичь с помощью хороших суждений и изобилия денег[250]250
  Thucydides. II. 13, 2: τὰδὲπολλὰtου πολέμου γνώμῃκαὶχρημάτων περιουσίᾳ κρατεισθαι.


[Закрыть]. Слово, которое я перевел как «хорошие суждения», в данном контексте значит «надежная стратегия», а «изобилие денег» предполагает заранее собранные богатства или излишки. Это изречение было применимо к войне, предложенной Периклом, но оно не всегда справедливо для боевых действий, которые велись между греческими полисами в те либо более ранние времена. Лишь у небольшого числа эллинских государств было достаточное количество средств, а некоторым удавалось достичь успеха при отсутствии денег. Войны действительно могли начинаться при незначительной финансовой поддержке. Полисные гоплиты нередко приходили с запасом провизии на несколько дней и выступали в поход, воодушевленные верой в победу[251]251
  О продовольственном снабжении греческих армий см.: Tänzer К. Das Verpflegungswesen der griechischen Heere bis auf Alexander den Grossen. Diss. Jena, 1912.


[Закрыть]. Пока они находились на дружественной территории, им оказывали помощь, а очутившись на вражеской земле, они добывали все необходимое самостоятельно. Они не нуждались ни в большом количестве поставщиков, ни в обширных запасах оружия. Свои потребности они удовлетворяли благодаря скромному обозу или нескольким животным, и, хотя воинам, вероятно, платили за участие в походах, эти кампании были довольно короткими и осуществлялись тогда, когда крестьяне могли позволить себе на время покинуть свои хозяйства. Продолжительные операции, в частности осады, возможно, требовали больших затрат, однако они были крайне редкими. Таким образом, финансовые соображения не сильно ограничивали стратегию большинства городов-государств.

Однако Афины времен Перикла отличались от большинства других полисов. В их распоряжении имелся большой флот, содержание которого стоило немалых денег, ибо гребцами на нем служили, как правило, бедные афиняне или жители союзных полисов, требовавшие за свой труд плату. Поддержание одной-единственной триремы в состоянии боевой готовности в течение месяца обходилось по эллинским меркам в целое состояние. Такие богатые полисы, как Сиракузы, Коркира и Коринф, а также несколько больших островов в Эгейском море могли позволить себе содержать флот. Планируя построить флот, способный потягаться с афинским, коринфяне и их союзники надеялись (правда, тщетно) воспользоваться сокровищами, хранившимися в святилищах Дельф и Олимпии. Помимо поддержания флота, Афины должны были быть готовыми к осаде городов. К тому же они отправили несколько заморских экспедиций, чтобы сохранить границы своих владений или покарать врагов. Для осуществления стратегии, проводимой Периклом на ранних этапах его карьеры, требовались огромные финансовые ресурсы, которыми Афины обладали. Средства были доступны и свободно тратились на протяжении еще какого-то времени. Большую часть денег полис получал в виде дани, а сами афиняне на протяжении нескольких лет вносили определенную сумму, также тратившуюся на ведение боевых действий. В результате ежегодные расходы собранных полисом богатств сократились примерно до трети от изначальных[252]252
  Tod. Op. cit. 64.


[Закрыть]. Даже в этом случае логично предположить: одной из основных причин того, что Афины по истечении первых десяти лет войны заключили мир, стало именно уменьшение их финансовых ресурсов. Пополнив на протяжении последующих пяти лет относительного спокойствия свои резервы, полис сумел осуществить Сицилийский поход, который опять же обошелся в довольно большую сумму. В нашем распоряжении имеется мало сведений о последних десяти годах войны, но, судя по тому, что нам известно, Афины с трудом находили средства для ведения боевых действий. С другой стороны, финансовые проблемы их пелопоннесских противников были решены благодаря субсидиям, предоставленным персами.

В IV веке до н. э. стратегию греческих полисов нередко диктовали финансовые трудности. В силу сложившихся обстоятельств флоты стали меньше, а восстановив в середине столетия свое господство на море, афиняне, вероятно, были вынуждены ограничить проведение операций на других театрах боевых действий. Во время войны с персами, которая велась в Малой Азии, спартанские полководцы, в том числе даже Агесилай, стремясь собрать добычу для финансирования своих кампаний, прибегли к ошибочной стратегии. В самой Греции использование в боевых действиях наемников стало причиной затягивания войн, которое было выгодно больше самим солдатам, чем их нанимателям. Во времена Второго Афинского морского союза из-за недостатка средств афинян отправили в поход, целью которого был поиск денег, а ценой – жизни друзей. Обладая более значительными средствами, персидский царь или его сатрапы могли нанимать к себе на службу некоторых греческих военачальников и солдат. Пока граждане сражались за свои города в переломный момент войны[253]253
  Griffith G. Т. The Mercenaries of the Hellenistic World. P. 5.


[Закрыть], греческим городам-государствам было нелегко постоянно держать их на поле боя. Предлагая организовать постоянный экспедиционный отряд для борьбы с Македонией, который состоял бы частично из наемников, а частично – из граждан полиса, Демосфен привел в качестве доказательства своей правоты тщательные экономические расчеты[254]254
  Demosthenes. IV. 28.


[Закрыть]. На ранних этапах своего правления Филипп II придерживался стратегии, которая была направлена в основном на обеспечение источников поставок в его казну золота и серебра. В то время деньги действительно нередко помогали осуществлять стратегию или, наоборот, мешали ее проведению, и Филипп прекрасно это понимал.

Отправляясь в поход против Персии, Александр находился в крайне стесненных финансовых обстоятельствах, и его будущее было крайне ненадежным[255]255
  С.А.Н. VI. Р. 360.


[Закрыть]. Он должен был на протяжении короткого времени добиться успеха в Малой Азии, и именно по этой причине в ходе своего первого сражения – битвы при Гранике – он взял на себя большой риск. Начиная с того момента завоевание Персии более чем просто окупалось, и, захватив огромные количества золота и серебра в сокровищнице царя царей, он установил высокую планку военных расходов, которая оказалась вполне по силам его преемникам, владевшим обширными территориями. Услуги воинов, служивших в элитных подразделениях их войск, хорошо оплачивались на протяжении всего года. Антигон I повсюду возил с собой значительные средства на ведение войны, чтобы обеспечить верность своих солдат, и большинство его соперников поступало таким же образом[256]256
  Diodorus. XX. 108. См.: Griffith G.T. Op. cit. P. 45, 51 ff., a о финансировании войск: Ibid. Chap. X, а также: Launey М. Recherches sur les armées hellénistiques. II (= Bibl. des écoles franç. d’Athènes et de Rome, fasc. 169). P. 724 ff.


[Закрыть]. На протяжении двух или трех десятилетий осуществлять подобную стратегию позволяли значительные финансовые ресурсы. Однако истощение запасов во владениях эллинистических правителей подорвало их благополучие и поставило под вопрос преданность их подданных. Таким образом, могущество греческих монархий постепенно угасало, даже несмотря на то что македоняне сохраняли верность династии Антигона вплоть до того, как ее последний представитель, Персей, потерпел поражение, которое было ускорено его нежеланием покупать услуги наемников на дорогом рынке, что опустошило бы его казну. Говоря о том воздействии, которое оказывают финансы на стратегию, мы должны помнить, что война в древности, будучи «бизнесом», оплачивалась наличными. У правителей не было волшебного кошелька – национального долга, позволяющего современным государствам тратить сегодня деньги, которые они, возможно, получат завтра. Таким образом, при осуществлении общей стратегии наблюдается баланс средств и целей, правда далеко не всегда способствующий реализации последних.

Теперь нам следует перейти от рассказа о взаимодействии общей стратегии и денег к описанию ее взаимосвязи с географией. Положение Греции с точки зрения физической географии обладает рядом особенностей, частичным следствием чего стала специфика ее политической географии. Все это привело к тому, что ее территория вся испещрена границами, многие из которых относительно слабо укреплены. Профессор Гомме в своем великолепном вступлении к «Историческому комментарию к Фукидиду» (Historical Commentary on Thucydides)[257]257
  Gomme A. W. В. I. P. 10 ff.


[Закрыть] поднял вполне уместный вопрос о том, почему греческие полисы в VI и V веках до н. э. не использовали свой военный потенциал для защиты рубежей. Частичный ответ на него, который я дал в своей первой лекции, заключается в том, что оборону горных границ лучше доверять легковооруженным войскам, чем гоплитам. Полисы предпочитали обеспечивать свою безопасность, полагаясь на последних, в то время как первые по причинам лишь отчасти военного характера не были обучены достаточно хорошо для того, чтобы выполнить эту действительно сложную задачу, требующую осуществления командованием, которое должно быть прекрасно осведомлено о происходящем, самостоятельных и активных действий. Также стоит помнить о том, что горы защищают только сами тебя. «На протяжении долгого времени, – пишет Жомини, – велись споры о том, является ли владение горами основанием для чьего-либо господства над долинами и наоборот»[258]258
  Jomini. Précis de l’art de la guerre. P. 333.


[Закрыть]. В IV веке до н. э., когда легковооруженные войска стали более эффективны, а в армиях начали использоваться наемники, которые могли служить на протяжении более длительного времени, чем граждане, эллины обратили внимание на проблему границ, и, как правило, им удавалось успешно ее решать. Жители Этолии, территория которой была покрыта горами, применяли против гоплитов следующую стратегию. Этолийцы позволяли им продвинуться в глубь страны, а затем, когда захватчики уходили далеко от местности, где они могли успешно действовать, их атаковали легковооруженные воины. Границы, отделявшие Аттику от соседних Беотии и Мегар, на протяжении долгого времени охраняла цепь небольших, но весьма умело расставленных крепостей, благодаря чему их крайне сложно было взять приступом. Однако пограничные форты Аттики почти никак не повлияли на ход Пелопоннесской войны.

Во время этого конфликта появился стратегический прием, способствующий увеличению доступности вражеской территории как по морю, так и по суше. Он назывался эпитейхисм и подразумевал возведение укреплений в определенной местности или регионе, для того чтобы оказывать давление на противника[259]259
  См.: Adcock F.E. ΕΠΙΤΕΙΧΙΣΜΟΣ in the Archidamian War // Class. Rev. LXI. 1947. P. 2 ff.; ср. также: Demosthenes. IV. 5 (о IV веке до н. э.).


[Закрыть]. Данная идея витала в воздухе, когда обсуждались перспективы этой войны, и к ней прибегали в первую очередь афиняне, правда не всегда успешно. Приведу два примера удачного ее применения. На первом этапе войны предприимчивый афинский военачальник Демосфен занял позиции на западном побережье Пелопоннеса, что косвенным образом привело к захвату спартанской крепости, а напрямую (и на более долгий срок) – к возникновению места, где могли укрыться те спартанские илоты, которые решили вырваться из спартанского рабства[260]260
  Thucydides. V. 14, 3.


[Закрыть]. Пелопоннесцы сумели отомстить афинянам, организовав на последнем этапе войны опорный пункт в Декелее, почти в пределах видимости своих противников. Туда с рудников, расположенных на юге Аттики, бежало множество афинских рабов, с которыми их хозяева обращались далеко не самым лучшим образом. Благодаря этим укреплениям спартанцы решили как экономическую – они блокировали удобный маршрут, по которому из Эвбеи можно было попасть в Афины, – так и военную задачу – афинские войска теперь вынуждены были постоянно находиться в состоянии боевой готовности[261]261
  Ibid. VII. 27; 28, 1; VIII. 69, 1.


[Закрыть].