Текст книги "Мистер Инкогнито"

6

Линда Шеппард переживала один из своих приступов. Тихий июньский денек. Мирный городок Блэкфилд. Залитая солнцем Гэллоус-сквер. В такой день надо сидеть под тентом, есть фисташковое мороженое, потягивать через трубочку пина-коладу и мечтать о прохладном вечере, походе в кино или о чем-то другом, столь же приятном.

Но Линде было не до мороженого. Грудь сдавило, как будто кто-то навалил на нее кучу кирпичей. Пальцы стиснули замшевую сумочку, еще недавно висевшую на плече. Она куда-то шла. Но куда? Линда не знала. Не помнила. Она вытерла со лба испарину.

– С вами все в порядке? – озабоченно спросил проходивший мимо незнакомый мужчина в легком летнем костюме. – Мисс, вам помочь?

– Нет, – процедила она сквозь зубы, – спасибо.

– Но вам надо…

– Мне ничего не надо!

Мужчина покачал головой, пожал плечами и пошел своей дорогой, думая о том, как испортились нравы, какими грубыми стали люди даже в таком милом городке, как Блэкфилд. Вот и проявляй после этого сочувствие. Нарвешься на такую вот тронутую…

Линда не была тронутой. По крайней мере, пока. Обычный приступ беспокойства. То есть обычный для нее. Она уже не помнила, когда случился первый, но знала: с этим ничего не поделаешь. Они приходили совершенно внезапно, без всякого предупреждения, обрушиваясь, как лавина в горах.

Вдруг… ни с того ни с сего…

Сначала какое-то странное ощущение. Как будто мурашки по спине. Покалывание в затылке, словно у этих мурашек на лапках тонюсенькие, острые иголочки. Потом странное, неприятное ощущение в животе – кажется, там ожили и взмахнули крылышками тысячи бабочек. Это могло случиться в любое время суток, в любом месте: ночью в постели, утром на кухне, посреди дня на центральной городской площади. Она останавливается, смотрит по сторонам. Вот как сейчас. Линда так и не поняла, что случилось, откуда возникало острое ощущение, что кто-то смотрит ей в спину. Следит за ней. Кто-то, кого она не видит.

Потом странное ощущение так же быстро проходит. Пульс успокаивается, дыхание восстанавливается. Она снова в порядке. На несколько дней, несколько недель, а затем…

За последнюю неделю это был уже третий или четвертый случай. Встревоженная, Линда обратилась за консультацией к психотерапевту.

Выслушав ее, добрый доктор Роджерс – с седой бородкой и теплыми карими глазами он действительно напоминал доброго доктора из детской сказки – сказал, что речь, похоже, идет о посттравматическом стрессовом расстройстве.

– Есть определенные лекарства, есть терапевтические методики, – говорил он, задумчиво глядя на Линду. – Например, традиционная психотерапия многим помогает. Но возвращаясь к вашему случаю…

Он дал кучу рекомендаций, но сейчас Линде хотелось лишь одного: чтобы сердце не колотилось так сильно, чтобы дышать стало легче и чтобы перед глазами не прыгали яркие круги. Помимо прочего доктор Роджерс посоветовал применять прием обратной биологической связи: постарайтесь сфокусировать внимание на руках и представить, что они теплеют, теплеют, теплеют…

Мир начал постепенно приходить в норму. Небо снова стало голубым, трава зеленой, улицы ожили. Мурашки не бегали больше по спине. Лоб был сухим. Бабочки в животе сложили крылья и снова погрузились в сон. Надолго ли?

Линда разжала побелевшие пальцы и медленно обвела вокруг себя взглядом.

– Ты просто дура, Линда Шеппард. Психопатка. У тебя мания преследования. Посмотри хорошенько – за тобой никто не следит. Ты вообще никого не интересуешь. Это все только у тебя в голове.

А человек с белым шарфом?

А ветка жасмина в магазине и на крыльце?

– О черт, – пробормотала она и, резко повернувшись, наткнулась на чье-то плечо. – Простите.

– Все в порядке. Вам помочь?

Мужчина улыбнулся, и Линда вспомнила его имя. Кайл.

– Мне кажется, с вами что-то случилось, – мягко продолжил он. – Не хотите рассказать?

Она опустила голову. Рассказать? Незнакомому человеку? Странное дело, этот незнакомый человек вызывал у нее необъяснимое доверие. Инстинкт, как известно, вещь гораздо более основательная и надежная, чем так называемая логика и здравый смысл, но, с другой стороны, он ведь не просто незнакомец, а еще и мужчина. Запутавшись в рассуждениях, а еще больше в противоречивых, непонятных, отчасти тревожащих, отчасти приятно волнующих чувствах, Линда тяжело вздохнула.

Человек, наблюдавший за Линдой с того самого момента, когда она вышла из полицейского участка, отступил за угол, увидев, как к ней подошел неизвестный.

Это еще кто такой? Уж не тот ли парень, который помешал ему накануне? Если так, то задача осложняется. Пожалуй, первоначальный план нуждается в корректировке.

План…

Планы в его голове рождались постоянно. С самого раннего детства. Он был прирожденным планировщиком. Как сделать так, чтобы за разбитое окно наказали не его, а другого. Как заставить родителей купить новый велосипед. Как получить в школе хорошую оценку. У него все получалось. Жизнь шла по плану. Он окончил школу. Поступил в колледж. Потом окончил университет. Вернулся в Блэкфилд. Нет, он не испытывал к этому городку какой-то особенной привязанности, но здесь жила женщина, которая вызывала в нем странные чувства. Шейла Шеппард.

Впервые он увидел Шейлу в супермаркете, в парфюмерном отделе. И был покорен его улыбкой. Обольстительный изгиб ее губ то и дело притягивал его взгляд. Ее смех, то звонкий, как бегущий по камешкам чистый горный ручеек, то глуховатый, грудной, вызывал у него приливы нестерпимого желания.

Столь сильная физическая реакция стала для него полной неожиданностью. Ничего подобного он прежде не испытывал. Женщина, способная завлечь лукавой улыбкой и сиянием карих глаз, разжигала его любопытство. С другими все было не так – он с первого взгляда догадывался об их желаниях, проникал в их мелкие душонки, читал их тщеславные мысли. Все они хотели одного: его денег. Эта незнакомка представлялась иной. Она казалась дуновением свежего весеннего ветра.

Под ее одеждой угадывалось роскошное, сексуальное тело с высокой полной грудью, крутыми бедрами и длинными стройными ногами. А еще она словно излучала доброжелательность. В ее уютных объятиях мужчина мог забыться на долгие часы, дни и годы.

Эта женщина, которую он назвал для себя Евой, казалась воплощением природной красоты и безыскусное™, качеств, крайне редко встречающихся среди слабого пола в тех кругах, где он вращался, что делало ее еще привлекательнее.

Обслужив привередливую пожилую даму, которой, по его мнению, следовало думать не о духах, а о спасении души, незнакомка повернулась и наткнулась на его взгляд. В первый момент она как будто испугалась, и приветливая улыбка на ее губах дрогнула. Она даже огляделась украдкой по сторонам, как бы желая удостовериться, что не ошиблась, что его интерес направлен именно на нее.

Убедившись в этом, женщина тряхнула головой и неуверенно улыбнулась.

В этот момент ее отвлек очередной клиент, и сеанс обмена взглядами оборвался столь же внезапно, как и начался. Он терпеливо ждал, а когда она освободилась, подошел ближе.

Воспользовавшись минутной передышкой, женщина достала из-под прилавка банку пепси. Он невольно залюбовался соблазнительными формами. Ее крутые бедра, соблазнительно обтянутые узкой юбкой, возбуждали невероятные эротические фантазии.

В паху сладко заныло, и он, чувствуя себя похотливым подростком, помотал головой, чтобы избавиться от наваждения. Ему никогда не нравились худые, изводящие себя бессмысленными диетами женщины и девушки, напоминающие недоразвитые бесполые существа. Их тощие тела выглядели не менее фальшиво, чем тот интерес, который они старательно к нему проявляли.

Последние несколько лет он жил, с головой окунувшись в бизнес, и не имел возможности посвящать частной жизни хотя бы четверть своего времени. Из-за этого ему приходилось пользоваться услугами тех, кого можно купить на одну ночь. Впрочем, теперь, когда дела пошли на лад, когда на его банковском счете лежала немалая сумма, гарантирующая стабильный доход, почему бы и не изменить стиль? Рано или поздно каждому хочется бросить якорь в тихой гавани.

Ева повернулась к нему лицом и, заметив откровенный взгляд, застыла, как будто превратилась в мраморную статую. Впрочем, нет, статуи холодны, а здесь… Ее тело излучало тепло, даже жар. Искрящиеся карие глаза расширились от удивления. У нее были блестящие темно-русые волосы, перехваченные лиловой ленточкой, очаровательное лицо с минимумом косметики и здоровая, хотя и немного бледная – возможно, от усталости – кожа. Он с трудом поборол желание провести рукой по ее гладкой щеке, чтобы проверить, на самом ли деле она такая нежная, какой кажется.

Уголки его губ дрогнули в насмешливой улыбке.

– Вы очень опасны, – произнес он хрипло. – Вам нельзя работать в таком заведении.

Женщина насторожилась и опустила банку на прилавок. Блузка на ее тугой груди опасно натянулась.

– Извините, что вы сказали?

– Вы искусительница, – повторил он. – Наверное, такой же была ваша прабабушка…

– Что? – недоуменно спросила она, явно не поняв, о чем речь.

– Я имею в виду Еву. Та соблазнила Адама яблоком, вы же искушаете мужчин другим, но…

Женщина рассмеялась.

– О, вот вы о чем! – Она улыбнулась. – Мужчины вроде бы не большие любители парфюмерии. Хотите что-то купить? Вам помочь?

Он мог бы сказать, что ему наплевать на парфюм, что его гораздо больше интересует другое, но решил подыграть.

– Вы правы, я действительно хочу кое-что купить… подарок для женщины. Что порекомендуете? Я целиком полагаюсь на ваш вкус.

В ее глазах вспыхнули лукавые огоньки.

– Духи? Косметика? Может быть, белье? Провокационный вопрос требовал соответствующего ответа.

– Мне нужно что-нибудь нежное и соблазнительное. Что-нибудь особенное.

Она подняла на него удивленный взгляд.

– О, вашей избраннице можно позавидовать.

– Пожалуй, – согласился он. – Я романтик, а их на свете осталось не так уж много.

– Тогда мы с вами родственные души, – произнесла она со вздохом, и на ее губах заиграла улыбка. Он понял, что выбрал верный тон, что она расслабилась и готова продолжать игру. – Я тоже романтик. Нас уже двое, не так ли?

– И это внушает оптимизм. – Он весело рассмеялся и окинул взглядом стеклянные полки за ее спиной. – Как насчет духов? Французских, разумеется. Давайте попробуем вон те, на второй полке слева.

Она одобрительно кивнула, и ее высокая, упругая грудь снова соблазнительно колыхнулась. Он представил, как ее распущенные волосы шелковистой волной прокатятся по его обнаженной груди, и едва не задохнулся от прилива желания.

– Отличный вкус, – вторгся в его эротические фантазии голос Евы.

Она капнула из выбранного им флакон на бумажку-тестер и дала ему понюхать.

– Ммм, восхитительно, – промычал он, вдохнув легкий цветочный аромат.

– Мои любимые, – заметила женщина, явно польщенная его оценкой. – По правде говоря, я бы и сама от них не отказалась, но мне такие не по карману.

В ней удивительным образом сочеталась уверенность с робостью, и она интриговала его с каждой минутой все больше и больше. Эта женщина казалась невероятно безыскусной, что только подогревало его интерес к ней.

– Это поправимо, – сказал он.

Женщина рассмеялась. Переливы ее смеха прозвучали для него небесной музыкой.

– Вы не только романтик, но и оптимист. Итак? – Она наклонилась над прилавком и протянула ему флакон, задев его руку.

Обычное прикосновение даже сквозь ткань пиджака обожгло его огнем. От нее пахло жасмином.

Ее отливающие перламутром губы были так близко, что у него заколотилось сердце. Он мог бы потянуться к ней навстречу и проверить, на самом ли деле они такие сладкие, какими кажутся.

Побороть искушение удалось лишь напряжением воли. Оторвав взгляд от соблазнительного рта, он порывисто выдохнул.

– Волшебный аромат.

– Согласна. Берете?

Он кивнул, оплатил покупку, а потом преподнес духи ей и ушел.

Его тянуло к ней с невероятной силой, но он заставил себя выждать два дня. Тактика принесла успех, и в тот же вечер они уже вместе пообедали.

Ева-Шейла оказалась умной, находчивой, веселой, обаятельной и чувственной. Именно откровенная чувственность привлекла его в ней при первой встрече и продолжала дразнить воображение при последующих. Он с нетерпением ждал каждого нового свидания, уже представляя, как разовьются их дальнейшие отношения. Захочет ли она поддаться притяжению, которое, несомненно, тоже испытывает к нему? Готова ли идти дальше?

Он не спешил тащить ее в постель.

И, вероятно, впервые в жизни допустил ошибку.

Однажды, вернувшись в Блэкфилд после недельной поездки в Денвер, он обнаружил рядом с ней соперника, Криса Бейкера.

Тогда-то все и случилось. Терзаемый ревностью, мучимый неутоленным желанием, он избрал самый простой вариант решения проблемы: сбежал от нее.

Но яд под названием Шейла уже проник в кровь. Год вдали от нее, вдали от Блэкфилда не принес облегчения. Его влекло к ней так, что остальные женщины просто перестали существовать. И еще в нем поселилась ненависть к Крису Бейкеру.

Он вернулся.

А еще через месяц счастливый муж Шейлы Шеппард исчез.

И снова план не сработал. Не сработал, потому что она не желала его больше видеть. Догадывалась ли Шейла о чем-то? Иногда ему казалось, что да. Иногда он видел в ее глазах страх, иногда презрение, иногда равнодушие.

Шли годы. Он достиг всего, чего хотел. И только она оставалась недоступной. Недоступной, притягательной и… ненавистной. Каждый вечер, ложась спать, он строил планы мести, а утром рвал их, фигурально выражаясь, на мелкие кусочки и спускал в унитаз. Говорят, что от любви до ненависти один шаг. В его случае путь растянулся на полтора десятка лет. От первой встречи в супермаркете до последней – в ее доме, куда он пришел без приглашения и откуда ушел второпях, оставив Шейлу на кровати с белым шарфом на шее, унеся с собой запах ее любимых духов.

Как это случилось? Линда не знала.

Сначала он просто шел с ней рядом, они разговаривали. О чем? О том, что скоро придут муссоны. О том, что Клинтон, как ни крути, обаятельнее Буша, о ее любимых цветах и его любимом напитке, о кино и музыке, о политике и архитектуре, о пользе шоколада и вреде утренней зарядки. Они смеялись и шутили. Они молчали и заглядывали друг другу в глаза. Они забыли обо всем на свете, и Линда спохватилась, только когда случайно увидела за стеклом оторопелое лицо Дорис с круглыми от восторга глазами и отпавшей от удивления челюстью.

Она остановилась.

– Извините, Кайл, но я пришла. Это мой магазин.

Он не стал ни задерживать ее, ни спрашивать, когда они встретятся снова, как не проявил и желания зайти в «Радужный мир». Лишь в глазах мелькнуло что-то похожее на тень огорчения. Или ей только показалось? Линда протянула руку.

– До свидания и… спасибо.

Их пальцы соприкоснулись, и снова, как и накануне, он ощутил нечто необыкновенное – будто его души коснулся луч солнца, будто сама душа, ощутив теплое, нежное прикосновение, развернулась, раскрылась и зазвучала волшебной музыкой.

– До свидания, Линда.

Она скрылась за дверью, и до него донесся мелодичный звон колокольчика.

Минут через пять Кайл поймал себя на том, что идет в направлении, совершенно противоположном тому, которое ему нужно.

Уж не влюбился ли ты, приятель?

Ответа не было, и это не сулило ничего хорошего.

Он всегда знал, чего хочет, и умел находить к цели самый короткий путь. В двадцать семь лет Кайл решил, что созрел для создания семьи, и судьба тут же, словно прочитав его мысли, подбросила ему Люси Халленбек.

Люси…

– Мне пройтись еще раз, чтобы ты меня заметил? А как же насчет любви с первого взгляда?

Кайл вскинул голову – перед ним стояла самая красивая девушка из всех, которые когда-либо попадались ему на глаза: высокая, с длинными распущенными волосами цвета красного золота, с лицом ангела и фигурой фотомодели.

– Простите? – неуверенно пробормотал он. – Боюсь, я не совсем вас понял.

Она слегка надула губки, что только добавило ей обаяния, и покачала головой.

– Я прошла перед тобой уже три раза, а ты даже не обратил внимания. Может, голубой?

Друзья Кайла, Роджер и Тимоти, с интересом наблюдавшие развитие довольно необычного сюжета, словно по команде прыснули.

– Э-э-э… я…

Не спрашивая разрешения, незнакомка выдвинула незанятый стул и, усевшись, покачала головой.

– Нет, на педика вроде не похож. – Она повернулась к Роджеру. – Я выпью мартини.

Приказ – а это прозвучало именно так – не вызвал у Роджера ни малейших возражений. Он послушно и беспрекословно встал и направился к бару. Красавица повернулась к Тимоти.

– Тебе не кажется…

Никогда не отличавшийся сообразительностью в ситуациях, так или иначе связанных с женщиной, Тимоти проявил вдруг редкую проницательность.

– Точно, пора отлить, – с откровенностью, выдававшей полное отсутствие фантазии, заявил он и, не дожидаясь дальнейших инструкций, вскочил и торопливо зашагал к выходу.

– Вы здесь одна? – поинтересовался Кайл, разглядывая невесть откуда свалившуюся красавицу.

– Нет, с родителями. – Она с усмешкой кивнула на столик в углу. Сидевшая там шумная и пестрая компания приветствовала ее жест громкими криками. – Поспорила с Джиной… это та, рыженькая, видишь? Так вот, я сказала, что познакомлюсь с тобой, а она не верила. Если ты меня отошьешь, придется выставить бутылку текилы.

– Оставайся, – благородно разрешил Кайл.

И она осталась.

– И… куда теперь? – спросила Люси, когда они спустя полчаса вышли из клуба.

Спросила как-то неуверенно и робко, словно уже представляла, как неуклюже и традиционно все сейчас закончится: короткий сеанс секса на заднем сиденье какого-нибудь старичка «форда», неловкое прощание и… Но у Кайла были совсем другие планы, исключавшие неуклюжесть и неловкость. Он наклонился и снова поцеловал ее, и пульс запрыгал, заскакал, как будто внутри у него забилось что-то живое.

– Знаешь, я не хочу везти тебя домой, – сказал Кайл, поглаживая Люси по щеке. – И тащить к себе домой тоже не хочу. Давай… давай просто покатаемся. Посмотрим, как встает солнце, погуляем до завтрака.

Погуляем до завтрака! Посмотрим, как встает солнце!

Она недоуменно посмотрела на него.

– Ты… серьезно?

– Абсолютно. Впрочем, если у тебя есть другие предложения…

Вместо ответа Люси подставила ему губы.

Они сели в машину и покатили навстречу приключениям. Сначала в ночную булочную, потом на север, по каким-то тихим, незнакомым улочкам. В конце одной из них Кайл выключил двигатель, оставив музыку, и они перебрались на заднее сиденье, где и устроились, укрывшись одеялом. Они разговаривали, шутили, целовались и обнимались, а еще смотрели, как над опустившимся к земле туманом поднимается бледно-розовое солнце.

Вскоре после рассвета, когда стекла машины запотели от их горячего дыхания, обоюдные ласки стали настолько жаркими и настойчивыми, что оставлять их без внимания было уже невозможно.

Он целовал ее губы, веки, шею, мочки ушей, а она принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Ее пальцы бегали по коже быстро-быстро, как лапки маленького, проворного зверька.

Она сначала не пускала его слишком далеко, возможно полагая, что для первого свидания достаточно территории выше талии, но потом уступила и откинулась на спину.

А он уже рвал «молнию» на ее джинсах и неуклюже, путаясь, стаскивал с нее трусики, одновременно стараясь найти удобное для них обоих положение на заднем сиденье крохотной машины. Она подняла веки, и Кайл увидел прямо перед собой синие глаза с большими черными зрачками, мягкие перламутровые губы и раскрасневшиеся щеки… Дальнейшее он помнил плохо.

Момент неловкости пришел чуть позже, когда она, придя в себя, не смогла поверить в реальность случившегося, а он, сняв презерватив, растерялся, не зная, куда его деть.

– И что дальше? Что теперь? – с тревогой, как ему показалось, спросила Люси, застегивая джинсы.

Салон стал вдруг тесным, холодным и сырым.

– Надо позавтракать, – с улыбкой сказал Кайл, перебираясь на переднее сиденье и включая на полную мощь печку.

– Знаешь, я и сама не знаю, чего, хочу, – пробормотала она. – То есть… ну ты…

– Я тоже, – отшутился он.

– Понимаешь, мне бы не хотелось, чтобы ты чувствовал себя обязанным… Я вовсе не рассчитываю на длительные отношения.

– Все в порядке, не беспокойся. Я лишь хотел перепихнуться по-быстрому и… Кстати, как тебя зовут?

Она молча посмотрела на него.

– Шутка! – быстро сказал он. – Шутка. Глупая, дурная и, согласен, совершенно неуместная. Извини. Извини. Ты – чудо, и я тебе тоже нравлюсь, так почему бы нам не продлить удовольствие еще немного и не посмотреть, что из этого получится? Никаких обещаний, никаких принуждений, никто не обязан делать то, что ему не нравится. Захочешь прекратить, поставить точку – всегда пожалуйста. Но ты еще не видела меня во всей красе, – с улыбкой добавил Кайл. – Боюсь, в этой тесноте продемонстрировать настоящий стиль не так-то просто. Я знаю пару приемчиков, от которых женщины буквально сходят с ума. – Получилось смешно и иронично – убийственная комбинация.

Как удивительно легко, без малейших усилий, они подладились друг к другу. Как удивительно легко у них все получалось… Они совершенно естественно ложились в постель, и поцелуи, для которых всегда находились время и место, легко уводили их дальше. Секс был для них естественным ритмом жизни, они словно улавливали некие исходящие друг от друга импульсы, меняя позы и положения и даже оргазм испытывая всегда одновременно или в крайнем случае с разницей в несколько секунд. После секса они почти мгновенно засыпали, потому что в разговорах не было никакой необходимости, потому что им хватало того, что было. Именно тогда, когда они стали жить вместе, Кайл понял смысл выражений «быть единым целым».

Они поженились через два месяца – по его настоянию. Люси говорила, что ей все равно, что она может быть счастлива и без всяких там церемоний и регистрации, но Кайл настоял. Он не мог представить, что, проснувшись однажды рано утром, не обнаружит ее рядом, и брак казался ему гарантией от неожиданностей. Они часто спорили из-за этого.

– Неужели ты думаешь, что бумажка заменит настоящие чувства?! – риторически восклицала Люси, которая в свои девятнадцать лет свято верила в полную свободу личности и категорически отвергала само понятие ответственности. – Если ты полюбишь другую…

– Не полюблю. – Кайл не просто утверждал – он точно знал, что никогда не посмотрит на другую женщину.

– Хорошо, – легко соглашалась Люси, – предположим, я полюблю другого…

– Как ты можешь такое говорить!

– Могу, потому что это случается со всеми. И что ты тогда будешь делать? Пойми, любовь не объект страхования.

Ему все же удалось переломить ее упрямство. Два с половиной года они жили в раю, а потом рай сменился адом.

Люси пристрастилась к наркотикам. И, разумеется, он понял это слишком поздно. Нет ничего мучительнее, чем видеть, как близкий, любимый человек превращается в безвольное, равнодушное ко всему существо, одержимое одной мыслью – уколоться. Кайл водил ее к лучшим специалистам, а когда ничего не помогло, определил в дорогую частную клинику. Люси провела там два месяца, а потом продержалась еще три недели. Казалось, пагубная привычка преодолена, но… И тогда Кайл поставил ее перед выбором: он или наркотики.

На следующий день Люси ушла.

Жизнь преподала ему жестокий урок, и Кайл, усвоив его, стал другим: хладнокровным, мудрым, циничным.

Но, странное дело, куда девались его мудрость, хладнокровие и цинизм при встрече с Линдой?

Возьми себя в руки, приятель, ты приехал сюда не для того, чтобы наступать на старые грабли.