Текст книги "Песнь Сорокопута. Ренессанс"

– Ты переходишь границы, – твёрдо проговорил я, стараясь удержать на лице непроницаемое выражение.

– Пусть и так. – Она отошла, держа карандаш, как холодное оружие. – Пусть сейчас я перейду границу, но, если Скэриэл только пальцем тронет Оливера, я добьюсь его изгнания в Запретные земли. Ты его друг. Передай ему мои слова.

Я хмуро глядел на неё. Не могу отрицать, что Оливия была прекрасна даже в этом боевом настрое, но с каждой нашей встречей с неё как будто слой за слоем слетала шелуха придуманного мной образа, ореола неприкосновенной, кроткой красоты.

– Что вы тут оба забыли? – Внезапно рядом возник Оливер, оглядел нас и изобразил такое хитрое лицо, словно поймал за чем-то постыдным. – Я вас везде ищу.

У меня не было даже сил что-то вымученно доказывать. Если он воспринял наше уединение как порывы влюблённой парочки, то был абсолютно не прав. Сейчас между мной и Оливией летали молнии и искры, но точно не от жгучей страсти.

– Из вас бы вышла милая парочка, – хмыкнул Оливер.

– О, – внезапно произнесла Оливия. – Вспомнила, что не скопировала ещё кое-какие страницы.

Она торопливым шагом направилась в сторону нашего стола.

– Говорил же, ты ей точно нравишься. Помнишь «Г. Х.»? «Готье Хитклиф» – это сто процентов.

– Ага, помню.

Габриэлла Хитклиф, Гедеон Хитклиф, Генри Хорш, Глория Хиггинс, Гретта Хейл. Мать его, да кто угодно.

Оливер показал мне большой палец и подмигнул. Глупее ситуации и придумать нельзя.

– Знаешь, не думаю, что я ей нравлюсь.

– Да хорош, – протянул он. – Она точно к тебе неравнодушна.

О да, угрожать объекту своей симпатии – это прямо новый уровень проявления чувств.

Вернувшись за стол, я пришёл к выводу, что ничего из того, что сказала Оливия, не передам Скэриэлу. Она могла как угодно к нему относиться, но я не подписывался на то, чтобы быть её персональным посыльным.

X

Скэриэл прохаживался по ателье, заинтересованно изучая всё вокруг. Он щупал материал, проверял швы, словно разбирался в этом, рассматривал костюмы на манекенах, примерял галстуки, стоя перед зеркалом.

Я без энтузиазма листал мужской журнал, в котором рекламы было больше, чем статей. Временами бросал беглый взгляд на Лоу. Обычно Скэриэл справлялся здесь без моей помощи, но сегодня он внезапно предложил съездить вместе. Наверное, если бы Эдвард был дома, он бы позвал и его.

– Вывеска у вас незаметная, – как бы между делом отметил Скэриэл.

Не упрёк, не замечание, не осуждение. Он просто констатировал факт. Вывеска и правда была бестолковая. С первого раза не разберёшь, что тут: секонд-хенд или всё-таки ателье.

От ножевого ранения Адама не осталось и следа, но всего три дня назад Скэриэл выполнил очередное заражение по приказу мистера Эна и сутки провёл под капельницей. Он то просыпался, то впадал в горячку, и Эдвард под конец выдал взволнованным голосом: «Ему нужно завязывать с этим. Он долго не протянет».

И вот, поглядите. Резвый, весёлый, словно не он совсем недавно был на грани жизни и смерти. Быть может, только такие и выживают? Они всегда ходят по лезвию ножа. Всё или ничего. Скэриэл не боялся смерти и потому всегда оставался хозяином положения.

– Вывеска? – оживился Томас и нервно посмотрел на Кевина. – А что с ней не так?

– Не привлекает внимания. Нужно сменить, – объяснил Скэриэл, рассматривая бабочки.

Он взял бордовую, поднёс к шее и спросил у меня:

– Ну как тебе?

Скэриэл прекрасно знал, что я не разбираюсь в этом, но, возможно, так он пытался развлечь меня. Было приятно, когда он интересовался моим мнением, вот только я не мог высказать то, что было на уме. Головой-то я понимал, что хочу сказать, но не хватало слов, чтобы оформить их в связную речь, которая бы точно пришлась ему по душе. В такие моменты разница между мной и Хитклифом была почти осязаемой. Уверен, тот просто говорил как есть и не беспокоился насчёт сказанного.

– Симпатичная? – неуверенно предположил я. – Не знаю…

Бордовый цвет на нём хорошо смотрелся. Да, в принципе, как и любой другой.

– А вам? – Он игриво повернулся к мужчинам.

– Тебе бы подошло что-то более яркое, – посоветовал Томас со знанием дела.

Кевин нахмурился. Он сидел как на иголках, наблюдая за Скэриэлом.

Хорошо, что я больше ничего не сказал и тем самым не попал в неудобное положение. Мне стоило и дальше молчать. То, как быстро Скэриэл адаптировался к миру чистокровных, немного пугало. Сколько бы я тут ни жил, центр не принимал меня, лжеца, что скрывался под маской полукровки.

– Согласен, – усмехнулся Скэриэл. – Чувствуется рука мастера. Сделано с душой. – Он вернул бабочку на место. – Вывеску всё же стоит сменить. Джером, подай сумку.

Я отложил журнал, поднялся со стула, прихватив сумку. Неужто он позвал меня, чтобы сторожить деньги?

– Не экономьте. – Скэриэл достал две пачки купюр, а потом, задумавшись, ещё одну. – Наверное, нужно больше. – Он протянул Кевину деньги и подытожил: – К следующей неделе жду новую вывеску. Это место заслуживает хорошей рекламы.

Он говорил дружелюбно, словно давал совет близкому человеку, но даже в этих фразах можно было уловить властные нотки. Если всегда молчишь, то заметишь и не такое.

– Хорошо… – Кевин потянулся, принял деньги и передал их брату. Выглядел он при этом слегка растерянным, будто совсем не этого ожидал. – Спасибо.

– Как у тебя с работой? – спросил Скэриэл и, не дожидаясь ответа, добавил: – Я могу устроить тебя…

– Нет, спасибо, – покачал головой Кевин. – Я хочу заняться семейным бизнесом. Когда это место станет нашим, – он чуть выделил «нашим», но Скэриэл и бровью не повёл, продолжая улыбаться, – я бы хотел, чтобы ателье переросло в сеть по всему центру.

– И то верно, – улыбнулся Лоу. – Хороший выбор. Лучше вкладывать силы и деньги в своё дело.

Неприкрытая лесть, замаскированная под комплименты. Согласие с мнением собеседника. Открытые позы при беседе. Всем этим пользовался Скэриэл изо дня в день. Он хорошо применял метод кнута и пряника. Хвалить и поощрять он любил. Я только недавно осознал, как часто он применял ко мне похвалу, даже за самые пустяковые дела. А в качестве поощрения использовал прикосновения, объятия и реже, отчего я жаждал этого ещё больше, поцелуи.

– До нас доходят странные слухи… О тебе много говорят, – неуверенно проговорил Томас.

Скэриэл продолжил обход: примерял то шляпу, то платок, увлечённо рассматривал запонки. Я закрыл сумку, вернулся на своё место и вновь уткнулся в журнал. Разговор у них не клеился.

– И что же про меня говорят? – озорно переспросил Скэриэл.

У него с утра было хорошее настроение. Ещё за завтраком он пытался развеселить меня шутками, имитировал голос и походку Эдварда, а потом и вовсе включил музыку и пустился в пляс. В чём Скэриэл был плох, так это в танцах. Плох был и я. Мы не рассчитали силы, как и размеры кухни, и, танцуя, разбили чашку с кофе. Горячий напиток растёкся по всему паркету. Это ничуть не расстроило Скэриэла, а вот меня да. Убирать последствия нашего веселья предстояло именно мне.

– Я сам. – Он вернулся с тряпкой в руках. – Иди пока соберись. Поедешь сегодня со мной.

Скэриэл нечасто помогал с уборкой, больше предпочитал подкидывать мне работу по дому.

– Куда? В Запретные земли?

– Навестим друзей, – хмыкнул он, сидя на корточках и пытаясь собрать тёмную жидкость тряпкой.

– Нужно будет протереть ещё пару раз.

– Зачем?

– Кофе был с сахаром. Будет липнуть.

Скэриэл посмотрел на меня и кивнул.

Согласие с собеседником. Беспрекословное выполнение чужих указаний. Я не мог перестать думать о том, что он даже сейчас наверняка использует свои приёмы, оттачивая их, чтобы в дальнейшем применять на чистокровных.

Я сидел в своей комнате со свитером в руках и думал о том, что, возможно, я всё себе придумываю. Не размышляет же Скэриэл о том, как манипулировать другими, сутки напролёт. Так и рехнуться можно.

– Я, конечно, не очень в это верю, но… ты цепной пёс мистера Эна? – последнее Томас произнёс, понизив голос. Прозвучало это как-то зловеще.

Скэриэл аж скривился.

– Это Адам Шерр у нас цепной пёс, а я, – он пожал плечами и скромно потупил взор, – просто иногда выполняю поручения мистера Эна.

Скэриэл был переносчиком смерти, и он мог сколько угодно возмущаться и скидывать ответственность на Адама, но мистер Эн доверял Скэру больше всех. Скэриэл не просто выполнял поручения. За два года работы в Запретных землях он стал его правой рукой.

Кличка «Цепной пёс» появилась среди людей совсем недавно. Никто толком не был уверен, кто скрывается под этим громким именем, но Скэриэл отрицал свою причастность, стоило указать на него.

В клубе Скэриэл иногда ходил в маске сероголовой птицы с острым клювом. Я был уверен, что это выдуманная птица или какой-нибудь воробей, но он как-то поведал про серого сорокопута. Сказал, что маску заказал у мастера. На вопрос, чем ему так не угодил «Цепной пёс», он ответил, что нет хозяина, способного удержать его на привязи, а вот кто точно на цепи, так это безбашенный Адам Шерр, и не забыл упомянуть о том, что этот ублюдок недавно чуть не вспорол ему живот. Рана и правда вышла глубокой. Не будь Скэриэл переносчиком смерти, способным к быстрому восстановлению, кто знает, смог ли бы он в принципе выкарабкаться.

Мне нравились Кевин и Томас, они хорошо ко мне относились, но было заметно, как полукровки напряжены рядом со Скэриэлом.

– Ходят слухи, что кто-то скупает земли у границ, – добавил Кевин, внимательно наблюдая за Лоу.

– Я не слежу за слухами.

– Мы вот подумали, – переглянувшись с братом, продолжил Томас, – что если ты что-то задумал против мистера Эна, то мы на твоей стороне.

Скэриэл улыбнулся в ответ.

– У стен есть уши. Вы работаете слишком близко к Запретным землям, будьте осмотрительны. – Он указал на дальний пиджак: – Мне нужно что-то в этом стиле. Подбери и сшей как можно скорее.

– Сроки? – уточнил Томас.

– Чуть больше недели.

Томас явно был не в восторге.

– Спасибо, что… – Кевин осёкся, кашлянул и продолжил: – что разобрался с теми парнями. Они в последнее время требовали слишком много денег.

Ему с трудом давались эти слова.

– Если бы не ты, наверное, здание бы уже сожгли… – проговорил Томас.

Скэриэл ничего не ответил и задумчиво посмотрел в сторону.

– Семья Хитклиф в безопасности? – спросил Кевин.

– В полном. Ты к ним слишком прикипел, – хмыкнул Скэриэл, сев рядом со мной на стул. – Знал ведь, на что шёл.

– Да я и не отрицаю. Они все хорошие люди, и я… не знаю, как выразиться… не хотел, чтобы кто-то из них пострадал. Особенно младший. – Кевин потёр шею и нерешительно посмотрел на Скэриэла. – Я был его шофером и как бы в ответе за него. Понимаешь?

– Я уверен, что с ним всё в порядке, – убедительно проговорил Томас, когда Скэриэл вновь ничего не ответил Кевину. – Хороший парень этот Готье, мне он понравился в нашу первую встречу.

Кевин выжидательно посмотрел на Лоу.

– Не переживай, ты не сделал ничего плохого. – Доверительный тон Скэриэла быстро успокоил его. – Что дурного в том, чтобы сообщить репортёру, что сын Уильяма Хитклифа отправился в музей? И вспомни, я его спас. А ты в благодарность привёл меня в их дом. Быть благодарным не преступление. Всё вышло вполне естественно. Я бы в любом случае познакомился с Готье, это был лишь вопрос времени. С твоей помощью или без, – хмыкнул он. – Ты только ускорил процесс.

– И если бы не Сильвия, ты бы и дальше работал у них, – поддержал Томас.

– Она хорошая женщина и выполняет свою работу, – заступился Кевин.

– Все мы выполняем свою работу, – кивнул Скэриэл.

– Значит, Готье в безопасности? Ты обещаешь?

– Я выполню свою часть уговора – их семья не пострадает. И вам перейдут права на ателье, как и договаривались, – серьёзно произнёс Скэриэл. – А вы должны выполнить свою часть.

– Хорошо. Ещё кого-то привести в дом?

– Ничего сложного. – Скэриэл махнул рукой. – Готье очень хочет тебя навестить. Придёт, поболтает, всё в дружеской обстановке. Тебе нужно будет ему кое-что сообщить.

– Что именно?

– Признайся ему, что вы в плачевном состоянии и вам угрожают местные чистокровные.

– Угрожают чистокровные? – переспросил Томас.

– Да. Сообщи ему, например, что они требуют завышенную плату за аренду здания.

– А если он проверит, раскопает, что в качестве арендодателя по документам у нас Эдвард Лоу? – засомневался Кевин. – Он может догадаться, что за всем этим стоишь ты.

– Нет, дальше, чем разговоры на эту тему, дело не зайдёт, а я уже прослежу, чтобы он не копал так глубоко.

– Значит, я должен обвинить чистокровных в своих проблемах? Но зачем?

– Хочу, чтобы чаша весов в его голове окончательно перевесила. Чистокровные не святые. Полукровки – жертвы нынешнего режима.

– Что именно нужно будет сказать? И про угрозы о поджоге?

– Особенно про угрозы о поджоге. Можешь соврать, что уже были и битые стёкла витрин, и облитые краской двери. И обязательно скажи, что в полицию ты ни ногой, потому что везде на высоких постах чистокровные. Полукровок никто никогда не слушает. Во всех спорах чистокровный будет на стороне чистокровного.

– А что тебе это даст? – спросил Томас.

– Предстану в лучшем свете в глазах Готье. А он уже передаст это своим друзьям-чистокровным.

– Сомнительная причина, – высказался Кевин.

– Остальное вас не касается. Самое главное, сделайте акцент на том, что полукровки не имеют голоса в Октавии. Я уже не говорю о низших.

– А вывеска? Мы будем жаловаться на плачевные условия, а потом у нас появится вывеска?

– Верно подмечено, но к этому времени я ему сообщу, что мы – а это я, Эдвард, Джером, – он указал на меня, – вы и ещё парочка полукровок скинулись и купили вывеску.

– Такое только в фантазиях бывает, – хохотнул Кевин. – Чтобы полукровки скидывались и что-то покупали в качестве благотворительности.

– Готье это знать необязательно, – хитро улыбнулся Скэриэл. – Пусть думает, что полукровки все поголовно хорошие люди. Не бросим друга в беде и всё в таком духе. На контрасте с чистокровными, которые только и способны, что эгоистично сорить деньгами.

– А что потом?

– Потом вы встретитесь с Эдвардом и съездите к нотариусу. Он подпишет дарственную на это здание. За хорошо выполненную работу я плачу сполна.

– Сразу после того, как приедет Готье?

– Да.

Выкупить здание ради «высокой» цели. Скэриэл иногда поступал как умалишённый. Ни одно здание не было записано на его имя. Везде в документах фигурировал Эдвард. Я иногда думал о том, что будет, если с Эдвардом что-то случится. Его подстрелят, прирежут в Запретных землях или он попадёт в автокатастрофу. Что будет с этими зданиями? Я никогда не видел документы Скэриэла об опекунстве. Но, возможно, он и здесь разобрался. Когда покупаешь здание и владельцем ставишь подставное лицо, всегда нужно подготовить план Б на случай, если подставное лицо пропадёт. Скэриэл, чёртов засранец. Гений или безумец. Скупить три здания: ателье, дом, в котором мы живём в центре, и дом в Запретных землях. Сколько у него денег? Он работал переносчиком слишком часто за последние полгода. Даже если он строит огромные планы, его организм может не выдержать нагрузки. Одна только мысль о том, что Скэриэл может умереть, причиняла мне нестерпимую боль.

– Хорошо, – кивнул Кевин.

Скэриэл поднялся и протянул ему руку. Рукопожатие вышло чуть более долгим, чем следовало.

– Готье от этой лжи не пострадает. – Скорее утверждение, чем вопрос.

Томас тоже поднялся для рукопожатия. Я остался на своём месте, не зная, должен ли тоже пожать им руку. В сегодняшней встрече я практически не участвовал.

– Только если пару дней пострадает от бессонницы. – Скэриэл в последний раз улыбнулся Кевину.

Пора было уходить. Я поднялся, схватил сумку и вышел первым, успев кивнуть Кевину на прощание. Томас в это время привычным движением перебирал галстуки. Теперь он был в приподнятом настроении. Весть о том, что скоро ателье будет принадлежать их семье, очень обрадовала его.

– Чуть больше недели, – у самого выхода напомнил Скэриэл Томасу. – У меня важное мероприятие.

– Всё будет к сроку, – лучезарно улыбнулся тот.

На улице Скэриэл поправил чёрную шапку и поёжился.

– Это заняло даже меньше времени, чем я рассчитывал.

– Всё прошло так, как ты хотел? – Голос мой звучал хрипло. Я прочистил горло.

– Да. – Он указал на вывеску. – Нет, ну ты глянь. Что за кошмар? Встречают по одёжке… Они шьют классные костюмы, но не могут привести вот это в должный вид.

– Ты правда вернёшь им ателье? – Этот вопрос мучил меня последние двадцать минут.

– Я ведь обещал. Такой был уговор.

– Ты специально выкупил ателье, чтобы шантажировать их?

– Шантажировать, фу, Джером. – Скэриэл рассмеялся. – О каком шантаже тут речь? Обычное деловое сотрудничество. Верну им ателье. Я даже налоги все уплатил, чтобы им меньше тратиться. И кто из нас добрый самаритянин? Кевин выполнил свою часть сделки. Ведь, согласись, получить бизнес в собственные руки за два года – это крутая перспектива. Если бы я не выкупил у прошлого хозяина это здание, то и не смог бы попасть в дом Готье.

– И опять всё ради него, – буркнул я.

– Всё ради того, чтобы попасть в Академию.

– И что теперь?

– Завтра ты поедешь к Ноэлю. Побудь у него. Мне нужно провести Готье по самым злачным местам Запретных земель. Самое главное, чтобы ни мистер Эн, ни его прихвостни – Адам и, как там зовут его дружка, кажется, Кэмерон – не разнюхали про Хитклифов.

Прихвостни. Скэриэл был тоже в какой-то мере прихвостнем мистера Эна.

– После Ноэля что мне делать?

– Оставайся в доме в Запретных землях. Помоги Эдварду с организацией.

Мы шли в сторону главной дороги, чтобы вызвать такси. Скэриэл болтал о том, что хочет заказать индийской или вьетнамской еды, сесть у телевизора и умереть от количества специй под какую-нибудь документалку. Я бы предпочёл просто пиццу и бургеры, чем опять давиться жареным тофу.

– Знаешь, что я подумал? Тебе бы сдать на права и стать моим личным водителем, когда Эдвард занят. Я трачу слишком много денег на такси.

– Ты купил ателье и жалуешься на траты на такси?

– Ателье было необходимым вложением. А такси – лишь желание поскорее добраться до пункта назначения. Ты вообще знал, что отсюда до нашего дома можно доехать на автобусе? Но придётся сделать аж три пересадки.

Водителя пришлось ждать около десяти минут, пока он пытался развернуть машину в нужном направлении. Я уже успел замёрзнуть в куртке и чуть ли не подпрыгивал на месте.

– Тебе нужно купить тёплую обувь, – отметил Скэриэл, усаживаясь в такси. – Эти ботинки совсем никуда не годятся. Да и куртка тоже.

– Угу.

– Я серьёзно. Как я справлюсь без тебя, если ты заболеешь?

Этот заботливый взгляд нельзя было подделать. Я знаю, что многое можно подделать, но не то, как Скэриэл иногда смотрел на меня. Улыбки, адресованные мне, забота, которую он проявлял, – всё это казалось таким искренним, что быстро вскружило голову. И даже когда Эдвард вновь намекал на то, что я должен быть начеку, я отмахивался от непрошеных советов.

В салоне было тепло, и я мигом согрелся. Скэриэл стянул шапку. Пока я тёр замёрзший нос, он потянулся к телефону и написал кому-то сообщение. Настроение у меня моментально испортилось. Я сразу понял, что он писал Готье. Мой телефон завибрировал в кармане. Я вытащил его и с удивлением понял, что сообщение было адресовано мне.

«За нами слежка. Веди себя как обычно».

Первым порывом было посмотреть, кто за нами едет, но я быстро отмёл эту затею.

– Как насчёт съездить в Запретные земли? – спросил Скэриэл у меня и вдруг обратился к водителю, слегка привстав: – Мы хотим сменить маршрут. Доплатим за лишние мили. Поезжайте в Запретные земли.

Он сел обратно и чуть громче произнёс:

– В двух кварталах от «Глубокой ямы» есть прикольное местечко. Сейчас съездим, повеселимся.

– Да, отлично, – наигранно хихикнул я.

А сам весь похолодел от мысли, что Скэриэл задумал поиграть с преследователем в кошки-мышки.

XI

Когда я вернулся домой после лицея, меня поджидал Гедеон.

Я застал его сидящим в гостиной в напряжённой позе; он сжимал кулаки, словно держался из последних сил, чтобы не наброситься на меня с порога. Брат даже не посмотрел в мою сторону, продолжая невозмутимо наблюдать за огнём в камине. Хватило одного взгляда, чтобы понять: Гедеон настроен решительно. Что бы он там ни задумал, ничем хорошим для меня это не закончится. Невозмутимый снаружи, внутри он весь пылал от гнева.

На улице быстро стемнело, хотя на часах было около четырёх. Пасмурная погода за окном, отсутствие солнечного света и сердитый – мягко говоря – брат превратили нашу гостиную в мрачный склеп. Даже огонь не смог разбавить эту гнетущую атмосферу.

Гедеон точно ждал именно меня. Кажется, Люмьер поставил его в известность по поводу наставников. Всё к этому шло. Я знал, что этот момент настанет, морально готовился к нему, а встретившись лицом к лицу с Гедеоном, понял, что разговоры с ним предпочёл бы вести только в своей голове. Правда заключалась в том, что его я боялся так же сильно, как и отца.

Скинув рюкзак, ждал, когда он повернётся ко мне. В доме не было ни души, а значит, это либо удачное стечение обстоятельств – само собой, для Гедеона, – либо он выпроводил прислугу. Свидетели запланированного убийства ему явно не нужны.

– Подойди, – процедил Гедеон сквозь зубы низким тягучим голосом.

Меня прошиб холодный пот. Живот скрутило, и я был готов распрощаться со своим ланчем прямо на этом ковре. Гедеон не двигался, продолжая следить за языками пламени. На его суровом лице отражалось такое негодование, граничащее с бешенством, что можно было только позавидовать его стойкости.

– Я говорил с Люмьером, – начал он, затем медленно повернул голову. Мурашки побежали по коже. Гедеон одарил меня долгим укоризненным взглядом. – Не расскажешь, почему решил выбрать его в наставники?

– Просто я подумал, – подумал, что хочу ещё пожить, а не умереть от твоей руки в первый месяц, – что он неплохой вариант. Вы ведь друзья?

Я отчаянно косил под глупца и надеялся, что Гедеон охотно проглотит мои невразумительные объяснения. Было что-то отчаянное во всей этой ситуации. Я никогда открыто не конфликтовал с ним, предпочитая, как и другие, сразу капитулировать. Если Люмьер хорошо знал характер брата и именно поэтому избегал соперничества, то я на подсознательном уровне понимал, что мне с ним не стоит даже тягаться. Это ощущение походило на врождённый страх перед хищником.

Заданный вопрос так и остался без ответа. Стоять под его тяжёлым взглядом было то ещё удовольствие.

– Он в порядке?

Я надеялся только на то, что Гедеон не убил Люмьера и не собирался прикончить и меня за компанию. Если он не тронул Уолдина, то, быть может, и мне удастся пережить сегодняшний день.

– В полном.

– Послушай, – я так разнервничался, что чуть было не произнёс «послушайте», – отец предложил мне в наставники Оскара…

При упоминании Вотермила Гедеон чуть скривился.

– Но я отказался, потому что слышал, что он не очень хорошо учится.

– От кого слышал?

Да все в центре знают, что Оскар пьёт, кутит и вспоминает об учёбе, только когда мистер Вотермил прижмёт. Не завидую я тому, у кого он окажется наставником.

– От Бернарда Дона, – ответил я, радуясь, что как-то однажды он травил байки про Оскара и его весёлые похождения в Академии Святых и Великих.

– Ну, раз это был Бернард, – едко заметил Гедеон, – то источник у тебя самый что ни на есть достоверный.

Я растерянно посмотрел на него. Чего он добивается? Я был в полном замешательстве. Постойте, Гедеон сейчас защищает Оскара? Я правильно понял его замечание? Или он просто в очередной раз хочет ткнуть меня в мою ошибку, мол, я и с выбором наставника не справился?

Ладони вспотели, и я постарался как можно незаметнее вытереть их о брюки. Не знал, как долго ещё Гедеон планировал экзекуцию, но мне стоило поторопиться к психиатру, поэтому было бы мило с его стороны ускориться.

– Мне скоро к психиатру. – Я повернулся к лестнице и указал на неё рукой. – Пойду соберусь…

Гедеон не ответил, и я принял это за молчаливое разрешение. Направился к лестнице, как вдруг услышал, что он поднялся. В следующий момент что-то сбило меня с ног, и я растянулся на паркете, больно ударившись подбородком об острый угол комода. Застонав, я схватился за челюсть. Пальцы окрасились в красный. Рана на подбородке пульсировала от боли.

– Раз ты у нас теперь вправе поступать как вздумается, то преподам тебе несколько уроков, – елейным голосом проговорил Гедеон. – Как старший брат.

Повернувшись, я ошеломлённо уставился на него. Гедеон воспользовался тёмной материей против меня!

– Урок первый: никогда не поворачивайся ко мне спиной, – отчеканил он жёстко, подходя ближе. В его правой ладони вспыхнуло тёмное пламя.

Пошатываясь, я поднялся, наблюдая за руками Гедеона. Он резким движением направил материю, и мне потребовалось собрать в кулак всё своё самообладание, чтобы вовремя отпрянуть.

– Что ты делаешь?! – испуганно закричал я.

Словно не слыша меня, он проговорил:

– Урок второй: не доверяй ничьим словам. Будь то Люмьер, Бернард, отец или я.

Я напрягся, пытаясь вызвать материю, хотя прекрасно понимал, что вряд ли воспользуюсь ею против брата. Это чревато летальным исходом. В данном случае для меня.

Медленно я отступал в сторону столовой. Гедеон выглядел свирепо, как будто уже решил покончить со мной раз и навсегда. В его ладони вновь возникло пламя.

– Урок третий: тебе всё-таки придётся воспользоваться тёмной материей, чтобы защититься.

Немыслимо! Он сотворил из пламени тёмного льва; тот рос прямо на глазах, бесшумно рычал и угрожающе вставал на дыбы. Казалось, лев был олицетворением его ненависти.

– Ты не посмеешь, – выдохнул я потрясённо.

– Проверим? – хмыкнул Гедеон и направил разъярённого хищника на меня.

– Нет!!!

В защитном жесте я выставил руки перед собой. Лев прыгнул – я понял, что должен либо бежать, либо обуздать его. Гедеон не простит побега и будет до скончания веков травить и запугивать. Огромная когтистая лапа задела моё плечо, и тут я сделал то, чего сам не ожидал.

Тело вдруг приняло льва, словно впитало его, как губка. Я почувствовал мощь. Тёмная материя Гедеона была во мне.

Раздался пронзительный крик.

Моё тело было не способно вместить эту силу. Меня затрясло.

Я ничего не видел, перед глазами всё заволокло чёрным дымом, я был окутан им с головы до ног.

– Дыши! – крикнул знакомый голос где-то вдалеке. – Вытолкни материю!

Я слышал, но не понимал смысла этих слов. Лёгкие разрывало. Я не мог вдохнуть. Что-то тёмное, горячее распространилось по венам. Что-то схожее с кровью, но это «что-то» не давало возможности, парализовав лёгкие.

Время тянулось медленно.

Я не чувствовал ни ног, ни рук. Как если бы упал в ледяную воду, а надо мной был толстый слой льда. Я бьюсь об него, стучу руками, пытаюсь зацепиться пальцами, стираю ногти под корень, но ничего не выходит. Меня не слышат. Я не видел ничего, кроме тьмы, что окутала меня. Просто плыл по течению, чувствуя, как слабею. В теле больше не теплилась жизнь.

Не пошевелиться. Голова чугунная. Хотелось закрыть глаза, заснуть, забыться. Сердце ещё билось, но всё слабее и слабее.

– Готье!

Я смотрел вперёд и не видел ничего перед собой. Чёрный липкий кокон скрыл меня от внешнего мира. Закрыв глаза, я считал удары своего сердца.

Один, два, три, четыре…

Счёт начал замедляться. Или сердце останавливалось, или я в бреду уже не мог считать. Уследить за биением было всё сложнее, как будто нужно было прикладывать титанические усилия.

Пять… Шесть…

Я плыл в чём-то тягучем, липком. Страха больше не было. Ничего не было.

Семь.

Я больше ничего не слышал.

Восемь.

– Готье!!!

Вдох.

Я очнулся от резкой боли в груди. Гедеон, стоя передо мной на коленях, давил мне на грудь.

– Сукин ты сын! – крикнул он. – Сукин ты сын…

Я зажмурился. Боль распространялась по всему телу. Грудь горела от его ударов, спасительный воздух обжигал лёгкие. Дышать. В жизни не мог представить, как прекрасно просто дышать. Наполнять лёгкие кислородом и пускать его по венам – лучшее, что придумала эволюция.

Гедеон яростно похлопал меня по щекам.

– Дыши, – измученно проговорил он.

Я повернул голову в его сторону. Он опёрся спиной о ножки стула и закрыл лицо руками. Мне казалось, что он всхлипнул.

Этого не могло быть. Я измождённо прикрыл глаза.

– Что случилось? – выдохнул я через пару минут.

– Ты чуть не умер, – произнёс он спустя время. Я уже и забыл, о чём спрашивал.

Восемь ударов сердца. Казалось, это было во сне.

– Почему? – тихо спросил я, уже не надеясь на толковый ответ.

– Ты впитал мою материю.

Впитать материю. Ничего не понимаю.

– Не понимаю, – устало озвучил я свои мысли.

– Ты впитал её и не смог высвободить. Направить её… – тихо объяснил Гедеон. – Я чуть было не убил тебя.

– Впитал? – У меня хватало сил только на то, чтобы повторять за ним. – Направить?

– Ты извлекатель, Готье. – Гедеон опустил голову и произнёс это куда-то в сторону. – Ты – чёртов извлекатель. Ты можешь забирать тёмную материю. Я не уверен, но, кажется, это так.

– Это плохо, да? – обречённо спросил я, продолжая лежать.

За окном совсем стемнело, и в столовой без света я слабо различал лицо Гедеона.

– Не знаю. Извлекатели обычно бывают низшими, реже – полукровками. Они рождаются настолько редко, что все известные случаи извлечения описаны в истории.

– Но я не низший. И не полукровка.

– Конечно же, нет, – бросил Гедеон с едва заметным раздражением.

Мы молчали довольно долго. В полной тишине я слышал тиканье настенных часов. Кажется, к психиатру я сегодня не попаду.

– Почему я не мог дышать?

– Не знаю, – вздохнул он. – Слишком много материи для неподготовленного извлекателя? Она чуть было тебя не убила. Как инфекция, проникнувшая в тело.

– Я чувствовал, что материя останавливает мою кровь.

Восемь ударов сердца. Я чувствовал их отчётливо. Восемь грёбаных ударов, прежде чем я бы умер.

– Это моя вина… – тихо проговорил он. – Ты легко её впитал, но извлечь из себя не смог.

– Я чувствовал твою силу. Она огромна. – Мурашки пошли по коже, когда я вспомнил всю мощь Гедеона.

В какой-то степени это был интимный момент. Я ощутил его. На некоторое время слился с его могуществом. Мы были одним целым. Я должен был умереть от его силы. Такая мощь… Смогу ли я когда-нибудь вновь почувствовать её? Смогу ли сам овладеть материей на таком уровне?

– Прости..

– Я слышал своё сердце, – вдруг проговорил я. – Оно еле билось.

– Не может быть, – недовольно возразил Гедеон. – Твоё сердце сразу остановилось, как только ты упал. Ты не дышал. Я сделал тебе искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.

Я пережил клиническую смерть?

– Сколько я был в отключке?

Гедеон посмотрел на наручные часы.

– Не знаю, – раздражённо выдал он. – Может, около трёх минут. Может, меньше. Не до этого было.