Текст книги "Да скроется мгла!"

Глава 6.

Армон Джарльз прятался в тени, отчаянно пытаясь сосредоточится на мысли о том, что ему делать дальше. Его лихорадило. В этом был виноват сильный ожог на плече, оставленный Карающим жезлом. Легкая танцевальная музыка и визгливый смех, доносившиеся из окон соседнего дома, превращались в его мозгу в зловещие и кошмарные видения. Сейчас он находился в единственном районе Мегатеополиса, где допускалось нарушение комендантского часа. Здесь «помогают» Падшим сестрам.

Это был район крадущихся теней, священников, лишенных нимбов, разбитых фонарей; постоянно хлопающих дверей, свиста, шепота, хриплых приветствий и веселья, скрываемого под напускной грустью.

Усталая, довольно красивая девушка краешком глаза наблюдала за Джарльзом. Она одиноко стояла, прислонясь к дверному косяку у одного из освещенных входов. Должно быть, он напомнил ей что-то, и она вскрикнула. Ее глаза расширились от ужаса. Этот крик донесся до его преследователей, которые уже почти совсем потеряли след.

Он понял, что сейчас они вернутся. Ему следовало наконец решить, что делать.

От жара у него пересохло в горле. Плохо сшитые сандалии больно сдавливали распухшие ступни. Он и не подозревал, насколько изнежили его те два года, которые он провел в Святилище. Особые страдания причиняла ему чужая грубая туника, натиравшая поврежденное плечо.

Он должен решить, что делать.

Сначала Джарльз думал, что лучше всего исчезнуть из Мегатеополиса, но аккуратно обработанные поля – не самое лучшее место для укрытия. К. тому же фермеры могут отнестись к нему не лучше, чем горожане, и тогда…

Он все-таки должен…

Вибрирующая музыка делалась все громче, вновь вызывая в его воспаленном мозгу сумрачные видения. Теперь он видел свою мать, изможденную непосильной работой. Даже сейчас он не мог поверить, что она предала его. Нет, предали брат и отец. Предал родной дом. А ведь Джарльз был уверен, что это единственное место, где он будет в безопасности. Однако холодные и откровенно враждебные взгляды родственников насторожили его. Его появление вызвало у них панику. Брат срочно ушел куда-то, ничего не объяснив Джарльзу. Ему следовало бы хорошенько подумать над этим.

Однако поздно, слишком поздно.

Он едва успел скрыться, когда в комнату ворвались дьяконы, которых привел его брат. Его обжег «Луч гнева». Тогда он узнал, что за него обещано вознаграждение, да такое, о котором любой простолюдин мог только мечтать.

Потом он боролся с отцом и даже сбил его с ног, когда тот пытался задержать своего сына. Воспоминание об искаженном лице матери преследовало его. Он замахал руками, отгоняя видение. Вселенная вокруг уже превратилась в хаос, а Джарльз все убеждал себя не расстраиваться из-за того, что его родные поступили именно так.

В глубине души люди скорее ненавидели Иерархию, чем боготворили. Священника, принятого в Иepapxию, боялись, льстили ему, но его же, отвергнутого теперь Иерархией – презирали. И это было для них единственной возможностью дать выход своей ненависти.

Когда два года назад он сдал экзамены и взялся за работу, его голова была полна заученных правил и прожектов, как улучшить мораль и жизненные условия простолюдинов, чтобы внести свою лепту в наступающий Новый Золотой Век. Тогда он полагал, что этим помогает своей семье. Но вскоре он заметил, что родственники смотрели на него, как на потерянного для них навсегда. Он стал священником, а не человеком.

– Смотрите, вот он!

Джарльз пригнулся к земле, ослепленный светом поискового луча. Боль чувствовалась в каждой мышце. Собрав остаток сил, он бросился через темную аллею. Луч Гнева сверкнул у дальней стены.

Камыш. Как больно трут ремни сандалий. Нестерпимо ноет поврежденная рука. Кругом темнота. Лишь вдали маячит прямоугольник света и в нем мечется размалеванное лицо женщины. Позади раздаются крики.

Бежать, бежать, бежать…

Шум у входа аллею. Фиолетовая молния луча Гнева над головой.

Он все-таки успел свернуть на соседнюю улицу. Пересек ее и нырнул в развалины «дома с привидениями». Подсознательно он почувствовал, что стремился именно сюда.

Щебень. Сожженные растения. Груда камней и покореженной пластмассы

Где же вход?

Эта полуразрушенная стена была построена еще в Золотом Веке. Узкие извилистые коридорчики. Темные проходы. Настоящий лабиринт. А за спиной слышны громкие возгласы.

Луч прожектора ударил как раз над головой, в шершавую каменную стену. Гомон голосов все ближе и ближе. Его охватила паника. Нет спасения.

От невыносимой боли потемнело в глазах. Он ударился головой об огромный камень, выступающий из стены. Джарльз закусил губу, чтобы не кричать, и тотчас почувствовал солоноватый привкус крови.

Ничего не остается, как пробираться дальше в развалины, выбирая самые узкие и темные проходы.

Крики то затихали где-то вдали, то снова слышались рядом. Джарльз уже не сомневался, что в конце концов попадет в лады преследователей, но это не имели теперь никакого значения.

Ему казалось, что он все еще слышит легкою, музыку, фривольную и отчаянно безнадежную. Словно вся Вселенная медленно кружилась под этот незамысловатый мотивчик. Ему хотелось танцевать, но не было сил. Его будто подменили. Он был Армоном Джарльзом, а Армон Джарльз был кем-то другим. Ему вдруг показалось, что его отец – не его отец, а архиепископ, который своими смуглыми старческими руками держит его, не давая шелохнуться. Брат превратился в пухлого младенца, как две капли воды похожего на брата Чумана. А мать…

В дверном проеме он увидел красивую девушку, которая улыбалась и манила к себе. Чем ближе он подходил к ней, тем меньше испытывал перед ней страха. Вдруг она рванулась к нему и схватила за больное плечо. За ее спиной Джарльз успел разглядеть вереницу алых ряс. И вот уже лицо девушки состарилось, покрылось морщинами, и теперь его мать, одетая в домашнюю тунику, предстала перед ним.

Женщина смотрела на него своими тусклыми глазами, не отрываясь, а ее черты продолжали стариться. Теперь она была гораздо старше его матери. Щеки ее опали, губы сморщились, нос превратился в тощий клюв, а подбородок стал похож на еловую шишку.

– Вставай, брат Джарльз! – услышал он чей-то шепот. Кто-то склонился над ним. Лицо, только что привидевшееся ему, стало реальным. Он с трудом открыл глаза, но лицо не исчезло. Действительность испугала его еще больше. Рука, преследовавшая его, в кошмарах, держала за плечо, сдавливая вся все сильнее, причиняя мучительную боль. Джарльз попытался высвободиться. В отблесках света от «Луча гнева» он с трудом разглядел старческое лицо и узнал его.

– Идем со мной, брат Джарльз! Пойдем с Матушкой Джуди!

Джарльз слабо улыбнулся в ответ.

– Лучше уж ты получишь награду за меня, чем мой собственный отец, – пробормотал он. Костлявая рука прикрыла ему рот.

– Тише. Ты наведешь их на след! Поднимайся, мы должны поторопиться. Тут недалеко. Вставай!

С ее помощью Джарльзу все-таки удалось встать, Но тут же в глазах у него потемнело и голова закружилась. Все поплыло перед ним и, когда он прислонился к костлявому плечу матушки Джуди, ему показалось, что она превращается сначала в его мать, потом в Шарлсон Норию, затем в девушку, стоявшую у двери и вот уже она снова становится его матерью.

– Давай я окликну их, – ухмыльнулся он, – Тебе не надо будет никого больше искать. Они тут же явятся. Подумай, ты получишь награду одна. Или ты боишься, что тебя обманут?

В ответ он получил палкой по губам.

– Смотрите, он здесь! Он здесь! С кем-то еще!

– Они свернули в боковой проход. Крики были слышны уже со всех сторон. Когда они еще раз свернули, мамаша Джуди поползла по траве, шаря перед собой руками.

– Полезай сюда. Вот здесь.

Джарльз пробрался за ней в какое-то отверстие. Скользя вниз по крутой лестнице, падая и вставая, он продвигался, пока силы не покинули его. Тогда он упал.

Постепенно крики смолкли, и наступила мертвая тишина. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем вспыхнул неяркий рассеянный свет, и Джарльз увидел озаряемое свечой морщинистое лицо, улыбающееся ему беззубым ртом.

– Теперь ты знаешь, какая награда нужна была мамаше Джуди, – сказала она скрипучим голосом.

Склонившись над ним, она заботливо ощупала его плечо. Джарльз стиснул зубы, чтобы не закричать от боли.

– Нам нужно идти, а у тебя еще жар. Я помогу тебе. Выпей вот это, – Она поднесла маленькую бутылочку к его губам.

От ее напитка у Джарльза захватило дух.

– Обжигает? – с улыбкой спросила матушка Джуди. – Что, не похоже на вина Иерархии? Я готовлю эти нектары по собственным рецептам.

– Он огляделся вокруг.

– Где мы находимся?

– В одном из тоннелей, прорытых во времена Золотого Века, – отвечала она. – Не спрашивай меня, зачем их строили, я этого не знаю. Зато я знаю, как мы воспользуемся ими сейчас. – Она лукаво усмехнулась. – Ох уж эти невежественные старые ведьмы! Должно быть вам, священникам, все известно о нас! О, да!

Джарльз уставился на нее в недоумении.

– Не забивай себе голову подобными пустяками, Джарльз. Просто иди за матушкой Джуди.

Он последовал за ней. Тоннель походил на круглую трубу из тусклого металла, поверхность которого была во многих местах покрыта трещинами, а пол залеплен грязью. Здесь можно было ходить, не нагибаясь. Раз или два они проводили мимо грубо сделанных креплений, установленных, судя по всему, совсем недавно.

Их путешествие казалось бесконечным. Они еще не достигли цели, а Джарльз уже чувствовал себя совершенно разбитым. От перенапряжения его начало еще больше лихорадить и снова бросило в жар. Он спотыкался на каждом шагу и с трудом на ногах.

И снова к нему вернулись его прежние видения.

Вот Шарлсон Нория идет рядом с ним. Вместе они – Король и Королева Ада, совершающие прогулку в Подземном мире. Их сопровождает мамаша Джуди в чине премьер-министра. Ее клюка превратилась в золоченый жезл, а там где был набалдашник – свернулась кольцом живая змея. Чуть позади идет Человек в черном, а под ногами процессии копошатся маленькие человекоподобные обезьянки.

Еще одна лестница. Мамаша Джуди помогла ему взобраться по ней. Там наверху в маленькой каморке стояла узкая, похожая на открытый с одной стороны ящик, кровать – коротковатая для Джарльза, но зато удобная и мягкая. На саднящую рану мамаша Джуди наложила пропитанную ароматной жидкостью повязку, приятный холодок которой тотчас же успокоил Джарльза. Однако это спокойствие длилось недолго. Внезапно его охватил страх: ведь никто, кроме священников не должен знать премудростей медицины! Лечить имели право только Священники Иерархии.

Но жидкость мамаши Джуди делала свое дело. Лежать было так мягко и сладко, что ему захотелось поскорее уснуть. Наконец-то он начал приходить в себя.

Джарльз увидел что-то черное и пушистое, свернувшееся у него в ногах на покрывале. Он сосредоточился на этом черном и разглядел довольно крупную кошку, которая вылизывала свои лапы и пристально, словно изучая, смотрела на него. Должно быть, призрак. Это не кошка. У мамаши Джуди наверняка есть «близкий дружок», но никак не кошка.

В полудреме он все еще пытался разгадать загадку, наблюдая за зверьком, и ждал, когда тот заговорит с ним. Не тут-то было. Кошка с независимым видом вылизывала лапки, не обращая внимания на Джарльза.

Джарльз обвел взглядом комнату. Постепенно из полумрака начали вырисовываться отдельные предметы. Его кровать оказалась ящиком, вделанным в стену. С невысокого потолка свисали самые разнообразные предметы, подвешенные довольно странным образом. Слышалось уютное потрескивание хвороста в печке и бульканье кипящей жидкости, от которой исходил аппетитный запах.

Он попытался приподняться, но от боли перехватило дыхание. Через мгновение перед ним появилась старуха.

– Наконец-то ты пришел в себя. А мамаша Джуди уже было подумала, что навсегда теряет своего маленького мальчика.

Однако Джарльз был занят своими мыслями.

– Это в самом деле кошка? – еле шевеля языком, прошептал он.

В глазах ведьмы запрыгали искорки смеха.

– Конечно. Хотя она и ужасная жеманница, – ответила она, поближе наклонившись к нему.

– Значит, она не пьет твою кровь?

Мамаша Джуди цокнула языком.

– Она, может быть, и хотела бы, да пусть только попробует!

– Но вы ведь ведьма, мамаша Джуди?

– Неужели ты думаешь, что я только играю в ведьму? Думаешь, мне это очень нравится?

– Нет… я думаю… но другие ведьмы, которых я встречал…

– Другие? Значит, ты встречал их?

Он слегка кивнул, но тут же спросил:

– Или, может быть, они совсем и не ведьмы, но кто же они тогда?

Она уставилась на него с удивлением.

– Ты задаешь слишком много вопросов, мой юный друг. Лучше поешь.

Пока она кормила его бульоном с ложечки, на зависть наблюдавшей за этим процессом кошке, в дверь постучали.

– Лежи смирно и не высовывайся! – шепнула мамаша Джуди. Она тихонько задвинула шторку над кроватью и пошла открывать.

Джарльз услышал глухой шлепок, будто что-то свалилось с потолка. Это кошка, недолго думая, вскочила ему на грудь. Он был так слаб, что ему показалось, будто тяжелый стол опустился на него всеми четырьмя ножками.

Из глубины комнаты до него доносились обрывки разговора, но, как он ни старался, не смог разобрать ни слова.

Кошка улеглась ему на здоровое плечо и замурлыкала. Джарльз тут же заснул.

В течение нескольких последующих дней он не вставал. Однажды, когда мамаша Джуди забыла задвинуть шторку, он смог услышать, о чем говорилось в комнате. Джарльз с жадностью внимал сомнительным заклинаниям и странным советам, которые колдунья раздавала посетителям. Чаще всего ее посещали девицы из приюта Падших сестер. Таким образом, он заочно познакомился с немногочисленным преступным миром Мегатеополиса, с которым, судя но всему, у мамаши Джуди были подозрительно хорошие отношения.

Как-то раз заходил даже дьякон. Тогда Джарльз весь обратился в слух. Но дьякон всего лишь хотел, чтобы ведьма помогла вернуть ему внимание девушки, которая увлеклась каким-то священником.

Спустя несколько дней заходил еще один дьякон. Это посещение очень неприятным для Джарльза. Тот рыскал по комнате, выискивая что-то в темных углах. При этом он бормотал о наказаниям за приготовление сомнительных напитков и содействие в сокрытия краденного, а также за лечение травами. Несомненно, это было лишь предлогом для визита, потому что в конце концов он поведал ведьме историю, чем-то напоминавшую историю первого дьякона. Джарльз рассмеялся в глубине души, когда услышал, что ведьма продает члену Иерархии вещества, обладающие приворотными свойствами.

Время от времени Джарльз вспоминал о Черном человеке и Шарлсон Нории, хотя шабаш нечистой силы казался ему теперь просто галлюцинацией. Он неотступно преследовал мамашу Джуди вопросами об этом, пока наконец не выудил у нее нужную информацию. При этом он хорошо понимал, что она знала гораздо больше, чем говорила. Но и то немногое, что он выведал у нее по крупицам, было достаточно важным и интересным.

По словам мамаши Джуди, «новые ведьмы» впервые появились лишь несколько лет назад. Сначала Джуди думала, что они – очередное порождение Иерархии и пришли в этот мир для того, чтобы вывести из дела старых колдунов. Но вскоре она изменила свое мнение о «новых» и сейчас сочувствует им и не боится их соперничества в своем мирском колдовстве. У нее были с ними кое-какие контакты, но она никогда не расскажет об этом Джарльзу.

Постепенно обожженное плечо зажило, и на коже остался лишь белесый рубец. Однако жар спадал медленно – все-таки сказывалось отсутствие должной врачебной помощи, которую могли оказать лишь целители Иерархии. Теперь Джарльз стал всерьез задумываться над полученной информацией и однажды прямо спросил мамашу Джуди:

– Почему ты спасла меня?

Вопрос застал ее врасплох, и она выглядела озадаченной. Однако не без доли лукавства взглянула на него и произнесла:

– А может, я влюблена в тебя! Когда-то Джуди была самой прелестной чертовкой в целой округе, и тогда она помогла многим симпатичным парням.

Потом она грубым голосом добавила:

– И, кроме того, ты был снисходителен ко мне, когда носил рясу.

– Как же тебе удалось найти меня? Каким образом ты оказалась среди развалин в тот самый момент, когда меня уже почти схватили? – спросил Джарльз.

Джуди тут же объяснила это чистой случайностью. Дескать, она как раз в это время выходила из тоннеля. Джарльз продолжал настаивать на более правдоподобном ответе. Тогда она заявила, что ей было видение, но ему уже было совершенно ясно, что она о чем-то умалчивает.

Однажды поздно вечером, не находя себе места от скуки и однообразия жизни в каморке, он добился у нее разрешения встать с кровати. Наслаждаясь этой новой возможностью, он ходил по комнате взад-вперед, пригибая голову, чтобы не задеть свисающих с потолка предметов.

– Неожиданно раздался стук в дверь. Стучали как-то по-особому, отбивая пальцами веселую нетерпеливую дробь. Гримаскин, так звали кошку, сердито зафыркал. Мамаша Джуди упрятала Джарльза в постель и только после этого пошла к дверям. Открыв, она выскользнула наружу и плотно прикрыла их за собой. За окном было еще очень темно, но силуэт пришедшего человека казался еще темнее.

– Я тебя вижу, – весело причитала мамаша Джуди, кутаясь в рваную шаль. – И нечего тебе разыгрывать передо мной свои трюки. Меня не проведешь!

– Гримаскин узнает меня по стуку, – со смехом ответил голос. – Может, я пошлю Дикона поиграть с ней?

– Она выцарапает ему глаза! Твоему ползучему гаду, маленькому слабоумному скоту! Выкладывай, зачем пришел!

– Как чувствует себя наш пациент?

– Жаждет подняться на ноги и спалить весь мир. Иногда мне приходится связывать его.

– А как с его «образованием»?

– О, по-моему, он начинает понимать, что к чему. Испытания, выпавшие на его долю, послужили ему хорошим уроком. Он упрям. Но с мозгами у него все в порядке. И в целом, он просто хороший парень. И его все-таки тянет к людям – что, как мне кажется, его и погубит.

– Ну хорошо, хорошо. Скромность – это лишнее, поверь. Ты явно недооцениваешь влияние собственной персоны на его помыслы. Мы очень признательны тебе, мамаша Джуди.

– Признательны, говоришь? – старуха приблизилась, выставляя вперед трясущийся подбородок. – Послушай, я хочу помогать тебе и твоим подданным сейчас и потом. Ведь я знаю, что тебя изгнали из священников. И еще я хочу, чтобы ты понял одну вещь – я раскусила вас с первого взгляда. Несмотря на все ваши фокусы, несмотря на то, что вам прислуживают эти мерзкие маленькие обезьянки, вы – не настоящие колдуны!

Из темноты раздался довольный смешок.

– Давай молиться, чтобы Иерархия никогда не достигла такой степени проницательности, как твоя, мамаша Джуди!

– Она пропустила этот комплимент мимо ушей.

– Просто я нестоящая ведьма, а вы только прикидываетесь! – не слушая его, продолжала твердить она.

– Мы не будем обсуждать с тобой вопрос о нашей репутации.

– И то верно, – согласилась мамаша Джуди.

Глава 7.

– Асмодеус говорит, что мы повысили давление, Дрик. И сегодня ночью волки придут в Мегатеополис. Сначала они обнюхают все окраины, а уж потом осмелеют. Начиная с полуночи, все телесолидографы в крупных городах будут работать двадцать четыре часа в сутки. И нам необходимо поставить здесь второй прибор. Твои парни, я думаю, могли бы управлять им. Надеюсь, у нас все получится весьма забавно. Однако смотрите в оба. Нам нужно начать второй этап преследования священников высших кругов Иерархии. Вот кассеты с записями тайных страхов каждого из верховных жрецов, вы можете приступить к их распределению.

Черный человек подвинул через стол коробку с крохотными железными цилиндрами молодому человеку, невысокого роста, плотному, с грубым лицом, облаченному в черную форменную тунику. Тот посмотрел на надписи на кассетах и захлопнул крышку.

– Интересно было бы узнать, где Асмодеус получает такую подробную информацию, – добавил Черный человек, потирая опухшие от усталости веки. – Если бы я был верующим, то подумал бы, что он и есть Великий Бог. Уж слишком много он знает об Иерархии.

Дрик наклонился к нему через стол.

– Может, он один из ее членов?

Черный человек задумчиво кивнул.

– Возможно. Возможно.

– Дрик посмотрел на него подозрительно.

– Я не Асмодеус, Дрик. У меня даже нет уверенности, что я главный его представитель в Мегатеополисе. Хотя мне первому передают все инструкции, – продолжал Черный человек.

– Откуда? – Дрик положил руки на коробку. – Это же несомненная физическая реальность. Откуда-то вы должны были получить ее?

– Несомненно. – Черный человек устало улыбнулся. – Логично было бы предположить, что если я, войдя в эту комнату, нашел на столе коробку, то ее мне кто-то прислал. Но кто?

– А они попали сюда именно таким образом? – спросил Дрик.

Черный человек кивнул, но Дрик с сомнением покачал головой.

– Ничего не поделаешь. Нам приходится строить свои отношения на доверии.

Черный человек засмеялся.

– В этом есть свои преимущества. Если кого-то из нас и схватят, он не сможет дать выдать полной картины всего, что происходит, даже под пыткой.

– Они еще не поймали ни одного из нас, – напомнил Дрик.

Черный человек неожиданно стал серьезным и мрачно взглянул на Дрика.

– Думаешь, они не в силах этого сделать? Ты уверен, что они не выследили нас? Может, они только дожидаются удобного момента?

– Дрик казался сбитым с толку. Он нахмурился.

– Не думаю, – сквозь зубы процедил он. Затем встал и забрал со стола коробку. Потом, как будто что-то вспомнил, произнес:

– Я тут видел Шарлсон Норию. Она стала чертовски упряма и не хочет участвовать с нами в этом деле.

– По всей видимости, это какое-то распоряжение Асмодеуса. Этот тип себе на уме. Есть какая-то работа, которую он задумал специально для нее. Так что будь легок и непринужден, когда она рядом, и старайся чем-нибудь ее развлечь.

– Такие приказы мне нравятся, – сказал Дрик.

– На многое не рассчитывай. Полагаю, к нам присоединится небезызвестный ренегат-священник.

– Пациент мамаши Джуди? Он что, изменил свое решение?

– Похоже, что меняет.

Дрик кивнул.

– Неплохой парень. И я полагаю, он приглянулся Нории. – Уже стоя у двери, он обернулся. Черный человек тем временем уже потерял интерес к разговору.

– Скажи, – бесцеремонно спросил Дрик, – если, начиная с сегодняшней ночи, нам предстоят дела посерьезнее прежнего, то почему бы не воспользоваться случаем и не отдохнуть оставшиеся шесть часов до ожидаемых событий?

Черный человек кивнул.

– Прекрасная идея.

Когда Дрик ушел, он еще долго сидел, уставясь на стену.

– Прекрасная идея, – пробормотал он уже в забытьи.

Где-то вдалеке раздался звук могучего колокола. Лукавая улыбка заиграла на губах Черного человека. Ему удалось стряхнуть с себя остатки сна. Колокол продолжал звучать, и улыбка на его лице сменилась выражением равнодушия. Пожав плечами, он вскочил со стула, почувствовав прилив энергии.

Черный человек достал из чулана темный футляр внушительных размеров. В нем находился прибор в виде катушки и сети переплетенных проводов. Черный человек закрепил эти провода на руке.

На комоде стояла медная ваза с цветами. Он протянул к ней правую руку, и ваза слегка закачалась. Потом она оторвалась от поверхности комода и повисла над ним в воздухе, разбрызгивая воду. Черный человек удовлетворенно улыбнулся.

После этого эксперимента он закрепил провода и на левой руке. Потом начал расхаживать по комнате, подошел к приемнику и, покрутив регулятор настройки, нашел какую-то музыку. Мелодия звучала торжественно и величаво. Пальцами левой руки он нащупал переключатели прибора. Мгновенно благозвучность пьесы исчезла, и музыка превратилась в отвратительное хриплое шипение и бульканье. Затем Черный человек облачился в костюм простолюдина – грубый домотканный халат с длинными рукавами, гамаши и накидку.

Непонятно откуда до него донесся тонюсенький голосок.

– Вот и развлечемся! Всю тяжелую работу буду делать я!

– Потому-то, мой маленький дружок Дикон, я и оставлю тебя дома – сказал Черный человек, обращаясь к надоедливой маленькой обезьянке.

Колокол замолчал, но его эхо, казалось, все еще продолжало разноситься по городу, похожее на голос из загробного мира. Притихшие жители до отказа заполнили внутреннее помещение огромного Собора, освещенное мягким светом, которым исходил от золота и драгоценных камней, поражающих воображение своим блеском. В воздухе разливался сладковатый запах ладана.

Священники в развевающихся шелковых рясах стояли повсюду. Согласно ритуалу, переодетый простолюдином Черный человек почтительно поклонился и присел на одну из скамеек возле прохода, как раз напротив сверкающего соборного органа. Из позолоченных труб инструмента струилась нежнейшая музыка, перекликающаяся звуками колокольного эха. Убаюканный этими звуками, Черный человек погрузился в сладостную полудрему, набожно вспоминая свои грехи. На него снизошло чувство умиротворенности и блаженства, Он знал, что такое состояние было вызвано не просто рассеянным светом, мягким звучанием музыки и душистым ладаном. Его вызывала радиация, подавляющая симпатическую и стимулирующая парасимпатическую нервную систему. Глупо было бы отказываться от подобного наслаждения. Радиация успокаивала тех, кто побывал в стрессовых ситуациях. Украдкой Черный человек наблюдал за присутствующими в зале. Их мышцы были расслаблены, рты приоткрыты в спокойной полуулыбке.

– Великий Бог, Господин неба и земли, священник всех священников, тот, кому служит Иерархия! – нарушил молчание елейный голос.

Из-за алтаря священники высвечивали прожекторами статую Великого Бога, которая была уменьшенной копией статуи на Соборе. Люди смиренно склонили головы. Их причитания, походившие на вздохи, вознеслись к куполу. Служба началась.

Торжественно запел церковный хор. Лишь одно событие, не укладывающиеся в обычные рамки, омрачило службу. В то время как хор начал петь «Торопите наш Новый Золотой Век», несколько пожилых прихожан неожиданно откликнулись на призыв, фальшиво подпевая хору. Их быстренько удалили из зала.

На кафедру взошел другой священник и начал творить молитву. Он обладал замечательным голосом: временами гневным и суровым, временами ласковым, почти нежным. Его слова близкие и понятные прихожанам проникали в самое сердце. В них, как всегда, говорилось о тяжелом положении простолюдинов и о постоянной заботе священников о благе народа. Они представляли Вселенную в виде мира, где только тяжким трудом можно искупить злой порок, доставшийся человечеству в наследство от Золотого Века. Люди вынуждены нести на себе проклятье тех времен. Но нежность в его голосе сменилась гневом, когда священник стал вещать о насущных проблемах, о все возрастающем наглости Сатаны и о мерзостях его прихвостней. Ответом ему было взволнованное шуршание домотканных одежд и скрип сидений. Он продолжил, поведав о необузданности дьявола, о множащихся грехах тех, кто, ослушается воли церкви. Закончил он речь добросердечным наказом каждому – бдительно следить за соседом и тщательно выявлять…

– … потому что никто не может знать, откуда явится нечисть в следующий раз. Семена неверия повсюду, и Сатана поливает и удобряет их каждый день. Он заботится о своем урожае. Но если Иерархия пожелает – она уничтожит Сатану. Однако в этой победе не будет вашей заслуги и не будет ее до тех пор, пока каждый из вас не изгонит дьявола из сердца своего, не высушит семени греха, чтобы оно стало неплодоносным!

Как только отзвучали его суровые предупреждения, в проходах появились священники Первого круга с тускло поблескивающими подносами в руках. Они обратились к прихожанам с требованием подношений на благо Иерархии:

– Пусть каждый даст сколько сможет!

Добровольные пожертвования считались высшей добродетелью. Отовсюду руки потянулись к сумкам. Подносы передавали из ряда в ряд, и монеты с мелодичным звяканьем падали на них.

– Когда один из священников подался вперед и схватил отяжелевший от денег поднос, чтобы передать ее в соседний ряд, то заметил неподалеку от себя крайне подозрительного простолюдина, который, ухмыляясь, смотрел на него. Ему вдруг почудилось, что кто-то оттолкнул его руку, удерживающую поднос. В глазах окружающих он заметил огонек любопытства. Со стороны рядов до него донесся слабый возглас удивлениями в растерянности. Священник огляделся вокруг. Человек, готовившийся принять от него поднос, уже протянул было руки, как вдруг неведомая сила подхватила блюдо с монетами и понесла. Прихожанин отпрянул, вытаращив глаза от испуга.

Поднос повис в воздухе.

Священник потянулся за ним, но блюдо завертелось и поднялось еще выше. Он снова попытался достать его, на цыпочки. Однако поднос взвился вверх. Вспомнив о своем высоком ранге, священник взял себя в руки и снова огляделся по сторонам. На него и снова осмотрелся по сторонам. На него глядели сотни удивленных глаз.

Поднос затрясся и медленно опустился вниз. Монеты со звоном подпрыгивали и скатывались на пол. Толпа следила за этими манипуляциями как зачарованная. Вот он метнулся вниз, потом пошел вверх, описывая в полумраке мерцающую кривую, и на самом пике ее перевернулся. К ногам изумленных людей пролился дождь монет, а пустой поднос поднялся и спокойно повис в воздухе.

Однако священник быстро сообразил, в чем дело. Он решил, что высшие Священники просто забыли предупредить о каком-то эксперименте, и пронзительно закричал:

– Смотрите! Чудо! Великий Бог являет нам свою безграничную щедрость. Он каждому дает столько, сколько он заслуживает…

Но не успел он закончить речь, как поднос, спикировав, налетел на него, пытаясь размозжить ему голову. Священник уворачивался, но блюдо не отступало, снова и снова настигая его. Наконец блюдо остановилось и застыло над священником как нимб, а затем резко опустилось не его бритую голову. Тот сначала взревел от боли, но, опомнившись, включил силовую защиту. Поднос немедленно поднялся и застыл на недосягаемой для поля высоте.

Между тем в зале началась паника. Одни все еще шарили под лавками в поисках даровых денег, другие толпой устремились к выходу. И те и другие то и дело поглядывали наверх, возбужденно толкая соседей локтями.

Словно по команде, орган вдруг заиграл громкую и торжественную мелодию, видимо, чтобы успокоить людей. Но неожиданно в музыку начали вкрадываться резкие звуки, напоминающие рев осла Ритм ее убыстрился, и органист в ужасе взглянул на партитуру, панически нажимая непослушные клавиши. Несмотря на все его усилия, из инструмента понеслась слащавая любовная мелодия, хорошо известная всем священнослужителям и многим прихожанам. То была новомодная песенка, очень популярная в домах Падших сестер. Мотив ее возбуждал в присутствующих животные инстинкты и плотские желания, что являлось результатом воздействия радиации на парасимпатическую нервную систему.