Текст книги "Да скроется мгла!"

– Улица Тка…Нет! Нет!

Ведьма издала душераздирающий крик.

– Значит, ты идешь по улице Ткачей, Мевдон Кимми. Ты чувствуешь запах шерсти. Ты слышишь стук ткацкого станка. Ты продолжаешь идти и сворачиваешь. Где ты повернула?

– Нет! Нет! Мевдон Кимми призывает тебя, Сатана!

И тут через главный вход в комнату вбежала толпа священников в развевающихся алых рясах. Не останавливаясь, они направились прямо к Совету. Гонифаций встал, сутулясь, словно поднимал непомерную тяжесть, и приказал:

– Прекратить допрос!

Он произнес это так громко, с такой неистовой и властной беспрекословностью, что все тотчас уставились на него.

Дез подождал немного, пожал плечами и махнул рукой, делая знак техникам.

Облегчение пришло к Гонифацию с молниеносной быстротой – как будто его окатили ледяной водой, и от этого у него захватило дыхание. Комната и все, что в ней было, поплыло перед глазами, и Гонифаций схватился за стол, чтобы не упасть.

– Что случилось? – обратился он к вбежавшим священникам. Теперь его голос звучал уверенней. – Только самая важная и неотложная причина может оправдать ваше бесцеремонное вторжение.

– Люди направляется к Святилищу! – воскликнул один из них. – Они побросали свою работу. Все попытки остановить их потерпели крах. Патруль дьяконов воспользовался против них карающими жезлами, но их едва не разорвали на куски. Встретившийся им по дороге священник Первого круга приказ им возвратиться, но они обошлись с ним крайне решительно, и он все еще в их руках. Они толпятся на Великой площади. Они хотят знать, почему мы до сих пор не уничтожили Сатану и не прекратили весь этот ужас. Они кричат что-то, спрашивая о Колдовском братстве, и затыкают рот всякому священнику, который начинает давать им какие-либо объяснения.

Встревоженное бормотание пронеслось среди членов Совета. Гонифаций услышал, как один из первосвященников прошептал: «Взорвать! Смести с лица земли Площадь!» Внимательно оглядев только что прибывших священников, он узнал одного из них, того, что был из Ткацкого центра, и дал ему слово.

– Вести о подобных мятежах поступают уже более чем из половины городов всей планеты. Похоже, что все это спланировано кем-то заранее. Мятежная толпа ворвалась в Святилище города Неоделос. Ее удалось прогнать, но было много жертв. Отовсюду требуют инструкций.

Гонифаций быстро заговорил.

– Установите парасимпатические источники в Соборе и используйте их на Площади. Для пущей убедительности объявите, что завтра будет праздник и настанет Великое Возрождение! В этот же день состоятся торжественные молебны во славу Великого Бога. И он, Бог, сотворит чудо – подаст уверенный и обнадеживающий знак скорой победы над Сатаной.

– И далее, – продолжал Гонифаций, обращаясь к священнику из Ткацкого Центра. – Передай мои слова священникам всех Святилищ. Скажи им, чтобы они использовали все имеющиеся генераторы парасимпатического излучения, включая ручные модели для исповеди. И если толпы не разойдутся после объявления о празднике, то воздействуйте на них с помощью музыки. Ни в коем случае не применяйте силу! Если в какое-либо из Святилищ ворвется толпа, я объявлю это преступлением против высшего духовенства. Прикажите устроить торжественные похороны всех погибших жителей. Проводите их тела в последний путь со всеми почестями. Свяжитесь и с теми Святилищами, которые не испрашивали инструкций, и сообщите им, что мои подробные распоряжения будут доставлены им еще до наступления ночи, согласно времени Мегатеополиса. Через два часа жду от вас полного отчета о ситуации.

Затем Гонифаций обратился к чиновникам.

– Во-первых, принесите мне все кассеты с записями предыдущих празднеств Великого Возрождения, включая подвижные солидограммы двух последних. Во-вторых, Отделами Социального Контроля Шестого Круга. Сейчас Высший Совет как никогда нуждается в их рекомендациях. Пошлите кого-нибудь в подземные помещения и попросите брата Домаса явиться ко мне, как только у него появится такая возможность. В-третьих, информируйте Отдел Физиков Пятого круга о том, что телесолидографический щит должен быть установлен по всему периметру Великой площади. Все технические ресурсы должны быть использованы. Мы предоставим им в распоряжение всю нашу аппаратуру. Короче говоря, щит должен быть готов к завтрашнему утру. В-четвертых, сделайте все возможное, чтобы связаться с судном, поставляющим пополнение из Люциферополиса. Если это удастся, сообщите им, чтобы поторопились.

Затем он повернулся к кузену Дезу.

– Верни наших пленниц обратно в тюрьму. Каждая из них должна находиться в отдельной камере под постоянным надзором двух охранников, а два других должны быть готовы придти им на смену в любой момент. Будьте готовы к самым фантастическим ухищрениям, на которые они могут пойти, чтобы спастись. Я возлагаю на тебя полную ответственность за пленников.

Вернувшись на свое место, Гонифаций обратился ко всем собравшимся:

– Здесь будет специальная сессия Высшего Совета. Очистить Палату!

– Вы все еще не решаетесь казнить ведьм, ваше высокопреосвященство? – неожиданно спросил Серсиваль. В его голосе послышались угрожающие нотки. – Допрос этой мерзкой ведьмы убедительно доказал, что все пленники – агенты Сатаны. Было бы опасным, да и оскорбительным для Великого Бога позволить им жить дальше.

– Мы получим от них важную информацию, – резко ответил ему Гонифаций. – Я прервал допрос лишь потому, что появились дела поважнее – мы должны подготовить план Великого Возрождения.

Серсиваль покачал головой:

– Было бы лучше, если бы мы упали на колени и просили прощения у Великого Бога за наше затянувшееся безверие и молили бы его о милосердии к нам. Я уже вижу окружающие нас мрак и обреченность.

В ответе Гонифация звучала насмешка.

– Ваш разум переутомлен. Любого другого священника, который заговорит о нашем провале и будет намекать на сверхъестественные силы и реальность Сатаны, я немедленно отлучу от церкви.

Из толпы ведьм, находившихся под охраной удвоенного караула, послышалось монотонное распевное бормотание. Оно, казалось, заполнило собой все помещение.

– О, Сатана! Благодарим тебя, Сатана!

Глава 14.

Открывая дверь в свои апартаменты в подземелье, Джарльз бросил хмурый взгляд на глянцевитую поверхность тускло поблескивающей эмблемы Четвертого круга – Гонифаций не слишком щедр, особенно если учесть важность выполненного им задания. И все же Асмодеусу удалось спастись. Снова на душе стало горько от мысли, что тому не удалось бы скрыться, если бы Джарльз смог контролировать свои поступки и не допустил бы пробуждения своего второго «я». И тем не менее он решил, что ему крупно повезло, поскольку никто не догадался о его промахе.

Войдя в помещение, он первым делом проверил замок, так как был встревожен тем, что кузен Дез публично поклялся выловить всех ведьм, При этом он помнил, что Гонифаций просил его работать в тайне от всех – ни один священник не должен знать о его возвращении в Иерархию.

В любом случае у него имеется кое-какая компенсация за это временное затворничество, думал он, оглядываясь вокруг. Он прошел во вторую комнату, обставленную так же роскошно, как и первая, и прошел в третью, заперев за собой дверь на засов.

На кушетке, закрыв глаза, скрестив руки как у покойника на смертном одре, лежала Шарлсон Нория.

Некоторое время он смотрел на ее бледное лицо, а затем легким стимулирующим излучением привел ее в чувство. Ее глаза открылись. Он прочитал в них такую ненависть, какую счел для себя весьма лестной.

Почувствовав это, она сказала ему медленно и отчетливо:

– Ты ужасный и отвратительный эгоист.

Он улыбнулся в ответ.

– Не эгоист. Реалист.

– Реалист! – презрение, с которым она это произнесла, казалось, придало ей сил. – Ты сейчас не больший реалист, чем когда был слепым и упрямым идеалистом. Ты – негодяй! Я подозреваю, что каждый слепой идеалист, не сталкивавшийся в жизни с настоящими трудностями, где-то в глубине души считает, что подлость – очень привлекательное и романтическое качество. Когда помутился твой разум – или они изменили его по твоему желанию, так или иначе, твоя новая личность сформировалась из твоих же фрагментарных романтических понятий о подлости – безграничной амбиции, самомнения, бедности ощущений и всего остального, имеющего отношение к этой низкой идеологии.

Она на некоторое время замолкла, потом продолжала:

– Ты сам хочешь, чтобы я говорила с тобой таким образом, не правда ли?

Он кивнул.

– Конечно, потому что я – реалист. Опыт подсказывает мне, что ненависть очень близка к любви.

– Еще одно дешевое романтическое заблуждение! – она задрожала от злости. – Реалист! Неужели ты не можешь понять, что ведешь себя, как злодей из какого-нибудь романа? Разве ты не рискуешь в этой игре, которую ведешь в соответствии со своим представлением о подлости, против такого человека как Гонифаций? Реалист! Не было ли безрассудством привести меня сюда? Подумай, что произойдет с тобой, если Гонифаций узнает об этом!

Он улыбнулся.

– Мне необходимо держать тебя здесь. Нет никого, кому бы я мог доверить тебя. А кому придет в голову искать тебя здесь? Ведь Гонифаций доверяет мне. Ему и в дурном сне не приснится, что, будучи его верным слугой, я могу предать его.

Она внимательно посмотрела на него:

– А что будет, если мне удастся сообщить ему о своем присутствии?

– Ты не сможешь этого сделать. Знай, что это означает для тебя верную смерть по приказу Верховного Иерарха. Вот в чем прелесть ситуации!

– Теперь о Гонифации, – продолжал он. – Почему ты не говоришь мне, из-за чего он хочет убить тебя? Ты должна знать о нем что-то очень важное, что может угрожать его положению. Почему ты молчишь об этом? Вместе мы могли бы уничтожить его.

Шарлсон Нория смотрела мимо него.

– Сейчас ты ведешь себя неправильно, – продолжал он убеждать ее. – Неужели ты не понимаешь, что я тебе предлагаю? В любом случае, тебе следует быть мне благодарной за то, что я избавил тебя от многих неприятностей. Этим утром, во время допроса, твои единомышленники были подвергнуты пыткам. Да и ты сможешь увидеть, как изменился твой друг Черный человек, если, конечно, встретишь его когда-нибудь. В настоящее время он находится в добром здравии, достаточном для того, чтобы предстать перед братом Домасом.

– Ты имеешь в виду, что они собираются… – она попыталась заставить себя встать. – Привести его в состояние романтической заинтересованности в самом себе?

– Да. Теперь ты видишь, что Колдовское братство обречено. Теперь это только дело времени. А это значит, что у тебя нет больше никакой необходимости хранить ему верность. И ты наверняка это понимаешь.

Она долго смотрела на него, а затем спросила несколько странным голосом:

– Интересно, снится ли тебе теперь что-нибудь?

Он даже не улыбнулся в ответ.

– Нет, – сказал он довольно равнодушно.

Медленно она покачала головой, продолжая пристально смотреть на Джарльза.

– Но у тебя должны быть сны.

– Сны ничего не значат, – сказал он холодно. – Они не имеют отношения к реальности.

– Они реальны, как и все остальное, – отрезала она. – И они обуславливаются существованием сознания.

Теперь, глядя куда-то мимо него, она сделала вид, будто высматривает что-то позади него. Джарльз оглянулся с подозрением. Но за его спиной ничего не было, кроме запертой двери.

– Сознание – это только отражение социальных процессов, – сказал он, чувствуя в себе какую-то неприятную скованность. – Это тот самый импульс, который подчиняет твое «я» законам, принятым в обществе, и заставляет делать то же, что и остальные, из страха перед осуждением. Реалистическое самосознание освобождает человека от детской ограниченности сознания.

– Ты уверен в этом, Джарльз? А как же твои сны? Ты прав лишь отчасти. Сознание на самом деле гораздо более обширно, чем твое представление о нем. Оно впитывает все самые возвышенные мысли человечества.

– И ты хочешь сказать, что все это называется добродетелью? Теперь ты станешь толковать со мной об идеалах?

– Конечно. Я буду говорить об идеалах! Потому что именно эти идеалы и терзают тебя во время сна. Я наблюдала за тобой, Джарльз. Я знаю, как возникали твои идеалы. Возможно, они превзошли тебя самого. И, не взирая на то, что они разрушены и растоптаны, что-то еще осталось в тебе, Джарльз. Это твой личный ад в твоем собственном сознании. Но существует дверь между этим адом и твоим сознанием, и ночью эта дверь открывается.

Джарльз искоса взглянул на Норию и, как оказалось, вовремя, так как тут же заметил опасность, явившуюся в лице маленького пушистого чудовища, взявшегося невесть откуда и неистово набросившегося на него. Джарльз отбивался и уворачивался от его лапок, украшенных острыми, как лезвие бритвы, коготками, которые рассекли ему щеку – и хорошо еще, что не горло. Наконец, ему удалось схватить это существо, и Джарльз швырнул его через всю комнату.

Существо еще не успело оправиться от удара, как он, направив на него свой Карающий жезл, рассек его лучом надвое. На полу появилась большая лужа крови – чересчур большая для такого маленького существа. Джарльз склонился к этому невероятно хрупкому тельцу, в огромных глазах которого, обращенных к нему, застыла ненависть. На мгновение Джарльзу показалось, что он каким-то образом убил сейчас Шарлсон Норию.

Он оглянулся на нее. Она все еще сидела, но последние силы, казалось, оставили ее.

Нория не плакала, но плечи ее содрогались от ненависти и мучительного горя, настолько сильного, что высохли слезы.

– Это существо так много значило для тебя? – спросил он грубо, мельком глянув на нее. Внезапно в его взгляде появилось почти понимание.

– Мне думается, я понял, – сказал он медленно, обращаясь скорее к себе, чем к Нории. – Хоть я и не биолог, но, кажется, я разгадал секрет «близких дружков». Это будет желанной новостью для Верховного Иерарха.

– Ты убил Пусси, – услышал он. Слова падали, как маленькие камешки.

– Твою духовную сестру, я полагаю? – он улыбнулся. – Но она пыталась убить меня, пока ты отвлекала мое внимание. У вас все было согласовано, не так ли? Но не думай, что я затаил на тебя злобу. Это открытие принесет мне новую эмблему на рясу. Это будет еще одной горсткой земли на могилу Колдовского братства.

Он взглянул на нее, и кровь отхлынула от его щек.

– Мне не хватает твоей выдержки и безжалостности, – сказал он. – Мы с тобой хорошо поладим, после того, как тебя приведут в порядок. Разве я этого не заслуживаю? Так или иначе, после сегодняшнего происшествия мы встретимся с Гонифацием, а потом при помощи брата Домаса я направлю твои мысли в нужное русло.

Она еще раз попыталась встать, но не смогла.

– Ты грязный маленький романтический негодяй, – только и смогла произнести Нория.

Он кивнул, улыбаясь.

– Это правда, – сказал он, направляя на нее парализующий луч.

Глава 15.

Дикон отсутствовал уже четыре дня. С большим трудом, снова и снова, Черный человек пытался связаться с ним, «открывая» свой мозг для получения информации, которая все не приходила. Теперь он тратил на это много сил, так как брат Домас привел его мозг в столь хаотичное состояние, что его можно было сравнить лишь с планетой, перерождающейся во времена вулканической активности, когда из бушующего моря появляются новые континенты к архипелаги, когда меняются все очертания береговых линий.

В своем роде, его пребывание в подвалах Иерархии превратилось охоту за его личностью, а брат Домас выступал в роли охотника. Пока что Черный человек не был побежден. Его слабое физическое состояние вынудило священников вернуть пленника в келью прежде, чем Брат Домас успел достигнуть своей цели. Но охота начнется опять, когда силы вернутся к нему.

И если ему снова удастся ускользнуть и выйти победителем, то они начнут охоту и в третий раз.

К тому же он видел, что произошло с Джарльзом. Священник-ренегат сейчас, кажется, в большом почете у Иерархии и получает удовольствие от доверия, оказываемого ему кузеном Дезом. Уже дважды Джарльз навещал Черного человека в его келье.

Все труднее и труднее было Черному человеку оставлять в своем мозгу свободное от мыслей пространство для ожидаемых сигналов от Дикона. Дикон никак не мог попасть к нему через здешнее вентиляционное отверстие, потому что сейчас Черный человек находился не в больничной палате, а в камере с металлическими стенами, находящейся под неусыпным надзором двух охранников. Проникнуть сюда можно было только телепатически. К тому же Дикон не мог должным образом провести рекогносцировку, так как не знал места дислокации кельи. Ему пришлось бы пробираться наобум, подвергаясь большой опасности.

Еще раз Черный человек попытался получить заветный сигнал. И еще раз его постигла неудача. Его сознание вновь заполнили фантастические картины, созданные искусством брата Домаса.

А в это время Дикон пробирался по теcному темному проходу, полагаясь лишь на собственные органы осязания, расположенные на самых кончиках тоненьких лапок, снабженных присосками и коготками.

Дикон не беспокоился. Это чувство было слишком сложным для примитивного сознания маленького антропоида. Даже жалость, которую он испытывал к себе, не была осознанной. Однако он твердо знал, что свежей крови у него недостаточно, а отработанная кровь скапливается в венах при малейшем усилии его тонких лентообразных мышц. Хотя он недавно подкрепился в Общем Резервуаре, это не может длиться вечно. Ясно, что ему нужно остановиться и передохнуть.

Но пока надо проверить еще несколько ветвей огромного дерева, а именно таковым представлялась Дикону мысленная карта вентиляционной системы склепов Иерархии. В тоннеле было очень ветрено. Чтобы сопротивляться непрерывному напору воздуха, Дикону приходилось приподниматься на задних лапах, иначе его сдуло бы, как пушинку, и вряд ли он смог бы зацепиться за что-нибудь своими маленькими коготками. Дикон, как он часто говорил себе, был точной копией человека. Его кости были легче, чем у обезьян, а тело не имело жировых отложений. Внутренние органы представляли собой одну единственную полость, поделенную на несколько отделов. Они служили только для перекачивания и хранения крови. Все физиологические процессы, для выполнения которых могли бы потребоваться другие органы, он выполнял сам в процессе всасывания крови, которую он получал от своего симбиотического партнера через свой маленький сморщенный ротик. Он не поглощал и не усваивал пищу. Он так же и не дышал вовсе, хотя мог производить свои ртом слабые звуки и даже говорить обрывками фраз, захватывая воздух ротовой полостью и выпуская его через сложенные трубочкой губы. Его кости были полыми, потому что ему не был нужен костный мозг, вырабатывающий кровяные тельца. Впрочем, у него не было и признаков пола. Его чудный мех предохранял тело от потери тепла.

У него были только скелет, мышцы, сухожилия, кожа, мозг, сердце, простейшая сосудистая система, нервы, двигающиеся уши, внимательные глаза и душа – столь же простая, как и его физиология.

Основной целью создателей этих искусственных особей было изобретение функционирующего организма, осуществляющего максимально возможное количество функций при минимальном весе. Этой цели они добились, но ценой того, что сделали изобретенное ими существо абсолютно зависимым от его симбиотического партнера. От количества крови, которое мог предоставить партнер, целиком зависела активность этих существ.

Но самого Дикона совершенно не беспокоили эти разнообразные неудобства. По своим взглядам Дикон был фаталистом и стоиком.

Поэтому его не пугал завывающий в трубах ветер. И если бы здесь зажегся свет и кто-нибудь увидел антропоида, то наверняка принял бы его за огромного паука, покрытого рыжей шерстью и двигающегося с невероятной быстротой. Скорость передвижения Дикона была явно выше, чем у человека.

«Должен найти брата. Должен найти брата».

Слова повторялись в его сознании бесстрастно, монотонно. И это было не только потому, что он соскучился по крови своего «брата». Он так же хотел освободить свой мозг от определенной информации, которая, как он знал, очень заинтересует Черного человека. Он был сейчас переполнен ею. Причиной тому было довольно сложное представление Дикона о своем собственном сознании. Он думал, что внутри его черепной коробки находится маленькая комнатка, где в маленьких ящичках хранится память, а в центре комнатушки сидит маленький Дикон, который и есть он сам. Этот Дикон то поглядывает через глазные оконца, то слушает через ушные раковины. Там же находились две черные грифельные доски, одна из них, носившая название «Правила», была вся исписана сверху донизу, а другая – пустая, предназначалась для мыслей его «брата».

«Брат» был для Дикона основой его жизни. Их близость была столь велика, что временами Дикон чувствовал себя лишь придатком личности Черного человека. И на то имелись основания. Вместе со всасываемыми гормонами крови Дикон поглощал и чувства своего брата. И действительно, «близкие дружки» часто рассказывали друг другу об «испуганной» крови, «злой» крови, крови «любящей» и тому подобное. Но даже эти впитанные чувства не были важны для плавного течения мыслей Дикона.

Гораздо более важным было то, что и в самом деле был упрощенной моделью своего брата. Его создали из клетки Черного человека, подвергшейся процессу разложения хромосом на составные части. Эта микробиологическая технология была открыта в Золотом веке и потом долгие годы считалась утраченной. Ее суть заключалась в извлечении из хромосом элементов, отвечающих за признаки пола, пищеварения и многие другие функции. Во всем остальном Дикон был идентичным близнецом «брата», что и давало возможность установления между ними телепатического контакта.

Еще во времена Ранней цивилизации, когда впервые было открыто, что мозг способен излучать волны, было высказано предположение, что если телепатия и возможна, то, скорее всего, между идентичными близнецами, так как сходство структур мозга способствовало бы возникновению контакта на одной частоте. Эта идея так и оставалась не использованной, пока в конце Золотого века не было установлено, что подобный контакт возможен только в том случае, когда одна из двух структур более проста по схеме, нежели другая. Таким образом, уничтожались бы все неизбежно возникающие помехи.

Создание упрощенных: симбиотических двойников за счет разложения хромосом явилось решением этой проблемы. Золотой Век мечтал о расширении границ личности при помощи такого симбиотического партнера. Затем исследования были прекращены, так как пришли тяжелые времена – пострашнее первобытного хаоса, – породившие Иерархию. Еще до появления Нового колдовства Асмодеус ниспосылал детальные инструкции для создания симбиотических близнецов в подражание «близким дружкам» древнего колдовства и организации мест для их «подкормки».

С самого рождения, после того как его извлекли из цистерны для кормления, и он впервые осознал себя, мысли Дикона были такими же, как у его «брата». И потому у него не было ни младенчества, ни детства, а только зрелость. Прямой телепатический контакт с «братом» дал Дикону возможность достигнуть умственной зрелости всего за несколько часов. Его собственная простейшая нервная система никогда не дала бы ему подобных мыслительных способностей. На его развитие оказывало влияние и общение с такими же «близкими дружками», как он сам. Здесь он чувствовал свое социальное равенство, однако телепатический контакт, осуществляемый между ними, был менее интенсивным и сопровождался многочисленными помехами.

Его «брат» был намного ближе ему, чем любое другое существо. И поэтому, пробираясь через черные ответвления вентиляционных тоннелей в поисках Черного человека, Дикон смог подобраться к нему так близко, как только мог, руководствуясь одним лишь этим чувством. «Еще пять ответвлений, – говорил он себе, – и можно будет отдохнуть».

Неожиданно появились слабые очертания, возникшие на черной доске в маленькой комнатушке его мозга. Когда он остановился, изображение начало исчезать. Он двинулся вперед, и оно совсем исчезло. Тогда он вернулся назад и подождал немного. Через некоторое время картинка вновь появилась, как фотографическое изображение на пленке – с той лишь разницей, что изображение двигалось и менялось прямо в процессе возникновения. Чувство, которое наполнило душу Дикона, можно было бы назвать страхом, если бы у антропоида могли возникать свои эмоции. Никогда раньше он не встречал подобного. И все же Дикон был уверен, что это его «брат».

Внезапно картинка исчезла. Крошечный Дикон, находящийся в черепной коробке самого Дикона, быстро подбежал к доске и написал на ней послание:

«Дикон здесь, брат, Дикон пишет в твоем разуме».

Послание быстро исчезло, и в тот же мгновение доска покрылась столь путанными мыслями, что Дикон понял, что его «брат» поражен и очень взволнован. Во многих мыслях присутствовало какое-то странное отчуждение. Они быстро исчезали – будто «брат» понял, что они слишком сложны для Дикона, и тотчас заменил их на более лаконичные.

«Ты понимаешь меня, Дикон? Контакт достаточный?»

«Да. Но мысли твои странные. Некоторые из них кажутся нелепыми. Кто-нибудь повредил твой разум, брат?»

«Немного. Но у меня нет времени на объяснения».

Тут Дикон увидел обрывочные изображения брата Домаса и лаборатории в склепах.

«За исключением этой странности, контакт достаточен?» – продолжал Черный человек.

«Да, но Дикон хотел бы придти к тебе. Ты поможешь Дикону найти дорогу?»

«Сожалею, Дикон, но это невозможно. Они далеко упрятали твоего брата. Ты передал мое послание?»

«Нет, Дикон не мог. Он обнаружил, что все переменилось и стало противоположным тому, каким должно быть. У него много новостей для тебя».

«Рассказывай».

В это время крошечный Дикон в мозгу большого Дикона начал приоткрывать ящички памяти.

«С как пор, как Дикон оставил тебя в комнате больным, у него все еще искусственное сердце, брат?»

«Нет. Мне сейчас лучше. Тебя не было четыре дня. Продолжай».

Дикон пробирался через тоннели. Сначала через маленький, потом через узкую нору в большой, потом опять в маленький. Но он не нашел ни Дрика, ни его «дружка» в том месте, где они должны были находиться. Тогда Дикон направился к месту ночных собраний, но в тоннелях под этим местом встретил много «близких дружков» и дрикова «дружка» среди них. Там были Джок, Мэг, Миси, Джил, Сет и многие другие. Они сказали Дикону, чтобы он не ходил наверх, потому что там священники. Они рассказали, что было собрание и все Большие Люди были преданы. Дьяконы ворвались туда и схватили всех Больших. Эти «дружки» были в плохом состоянии. Они потеряли контакт со своими братьями и не знали, что делать. Многие из них уже нуждались в крови.

Дикон помнил, что запасы крови для «близких дружков» хранятся в Общем Резервуаре. Он собрал растерявшихся в группу, попросил, чтобы более сильные помогли более слабым, и повел их через тоннель вниз, к Общему Резервуару. Это было нелегкое путешествие. Многих вскоре пришлось нести, и, если бы они не знали, что возвращаются к месту своего рождения, Дикон не был уверен, что они добрались бы туда.

Когда Дикон вместе с другими «дружками» наконец-то дошли до Общего Резервуара, там не было Больших Людей, место было брошено. Некоторые «дружки» были готовы выпить первую попавшуюся им на глаза ампулу крови, потому что были голодны. Но Дикон отвел их в сторону к не разрешил никому из них пить, пока он не найдет бак, где хранится кровь, которую может пить каждый без опасения. Дикон оставил их насыщаться кровью, а сам отправился обратно. Он знал, что его брат ждет от него новостей обо всем случившемся. И теперь Дикон хочет знать, что нужно его «брату». Но, когда он вернулся, то обнаружил, что «брата» нет там, где он оставил его. Он искал, но не мог найти ни брата, ни его мыслей. Поэтому он вернулся к Общему Резервуару за свежей кровью, после чего снова продолжил поиски. Так было много раз, до тех пор, пока он решил, что больше не возвратится, пока не найдет своего брата или не перестанет двигаться. Поэтому он искал еще дольше, чем прежде, и вот он здесь.

Маленький Дикон начисто вытер доску в крохотной комнатке своего разума, но ответом ему была только беспорядочная путаница мыслей, которая говорила о том, что «брат» очень расстроен новостями. Это был дергающийся бессмысленный коллаж, оттененный совершенно чуждым для Черного человека настроением.

Внезапно крошечный Дикон обратил внимание на крошечный ящичек памяти, который еще не был открыт в маленькой комнатушке его разума.

«Есть одна вещь, о которой я тебе не говорил, брат. Дикон сказал, что Общий Резервуар был покинут, когда мы пришли туда. Это правда, если иметь в виду Больших Людей. Но там были два новорожденных „дружка“, которых кормильцы были вынуждены оставить. Эти два странных „дружка“ были не от ведьм и не от колдунов».

«Что ты имеешь в виду?»

«Ты должен знать одного из них, брат. Это „дружок“ того священника, который должен был стать одним из вас. Который остался у матушки Джуди и который…»

«Как он выглядит?»

«Дикон быстро набросал на своей доске портрет „дружка“ с темным мехом.

«А другой?»

Дикон нарисовал мысленный портрет болезненного, с желтоватой кожей «дружка», мех которого был черным, с металлическим отливом.

В течение некоторого времени никакой информации не поступало, но Дикон чувствовал, что разум его брата яростно пытался вспомнить что-то такое, что тот прежде очень хорошо знал. Когда ответ наконец возник, то он был лаконичным и ясным.

«Слушай, Дикон. Эти два новорожденных „дружка“… Ты пробовал определить степень их разумности?»

«Да. Немного. Они очень тупые, потому что они никогда не были со своими большими братьями. Но некоторые из „дружков“ общались с ними, пытаясь научить их кое-чему. И они добились в этом определенного прогресса».

«Kaк ты думаешь, если бы они были с тобой сейчас, то смог бы я дотронуться до их разума через твой?»

«Я думаю, да, брат»

«Хорошо. Слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты вернулся к Общему Резервуару, привел двух этих „дружков“ сюда, где ты сейчас находишься, и помог мне установить контакт с их разумами. Ты понял?»

«Да», – мрачно отозвался Дикон.

«Ты действительно сможешь это сделать?» – последовал взволнованный вопрос Черного человека. – Я имею в виду то, что тебе надо вернуться к Общему Резервуару. У тебя хватит крови для этого?»

«Я не знаю, – просто ответил Дикон. – Я долго шел на этот раз и пришел в надежде получить кровь от моего брата, когда найду его».

«Сатана! – Дикон почувствовал страх в мысленном возгласе брата. – Слушай, Дикон. Это очень важно для всех нас, чтобы ты выполнил все мои приказания. Поэтому я освобождаю тебя от правила, которое запрещает тебе пить кровь у других. Бери кровь там, где ты сможешь получить».