Текст книги "Уходящая натура"

На мониторе отобразилась таблица с номерами десятка вип-счетов, номерами кредитных карт, паролями, кодами доступа. Не скачивая файлов, чтобы не оставлять явных следов, Диггер закрыл окно браузера, но до того успел снять на цифровую камеру содержимое экрана.

– Все, – бросил коротко Утюгу, постоянно жившему в квартире последние дни.

Тот, извлекая на ходу рацию, вышел в коридор и что-то тихо в нее пробормотал, внимательно глядя в дверной глазок. Потом вернулся в комнату.

– Уходим.

Утюг повыдирал вилки из розеток, обесточив компьютеры, протер ветошью все, где могли оставаться отпечатки пальцев, сунул в сумку обе клавиатуры и съемные винчестеры…

Спустя пять минут бежевая «шестерка» с тонированными стеклами выехала из пустынного измайловского дворика и рванула к центру, теряясь в шумной полуденной столице.

Еще через четверть часа дверь многострадальной квартиры снесли с петель омоновцы.

Мирошкину по телефону будет доложено буквально следующее: американская сторона сообщила об очередной попытке Мастера взломать защиту крупного банка. Мы бросили все силы, включили все резервы. И местоположение квартиры, откуда шла основная атака, обнаружили. К сожалению, опоздали. Сейчас ведется работа по установлению личности людей, снимавших помещение и закупавших оргтехнику…

Генерал кивал и думал. Ну вот, Мастер, мы чуть не прищемили тебе хвост наконец. Ничего, ты же не в последний раз в Интернет вышел.

Глава 5

1

Вообще-то Денис терпеть не мог проводить такие вот совещания. Обычно все в «Глории» делалось без общественных накачек. Каждый знал свою задачу, свой маневр, а директор умело координировал индивидуальные действия подчиненных. Но в последнее время он вдруг почувствовал: навалилось столько дел, которые странным образом казались связанными между собой, что стало просто необходимо срочно с этим разобраться. Причем в одиночку это явно было невозможно. И он, преодолевая собственную нелюбовь, собрал все-таки общее совещание сотрудников.

– Итак, что мы имеем в работе на сегодняшний день? Фальшивые кредитки – раз. Верно, Головач?

– Угу, – мотнул головой Сева. – Шерстим пока со Щербаком район «Белорусской». Макс дал провайдеров тамошних – обходим. Интересуемся трафиком клиентов, ищем тех, кто качает большие объемы информации. Те, кто лишь «мылом» пользуются, – не в счет. Правда, есть любители списывать из сети халявную музыку и видео. Но таких отсеем потихоньку, хотя, если честно, не все идут навстречу и клиентов своих выдают. Конечно, многие анонимайзерами пользуются и другими «примочками». Не так все просто. В общем, пока новостей нет. Но будут.

– Будут, – отрешенно пробормотал, запустив лапу в шевелюру, Макс. – Что-то в сети происходит. Пока не пойму что. Не так информация циркулирует, что ли? Явных признаков нет, но кажется – кто-то сеть шерстит. Спинным мозгом чувствую…

Обычный бубнеж программиста Грязнов пропустил мимо ушей. Если действительно Макс что-то отыщет, шептать не станет – громогласно заявит.

– Ты, Сева, натрави на провайдеров Филю. А сам только с телефонистом поработай. Плотно. С Чепурным. Понял?

Филипп Агеев, сидевший рядом с Головановым, только хмыкнул.

– Чего тут не понять? – пожал плечами бывший майор спецназа. – Был я у телефониста. Солидная фирма. Знали, у кого красть. Сотрудников там, правда, три с лишним десятка. Всех сразу не опросишь. Они, слава богу, не в курсе событий. Чепурной весьма разумно их решил не будоражить пока. Кстати, он показывал очень забавные штучки, которые, думаю, нам могли бы сгодиться. Вроде бы стандартная «Нокия» последнего поколения. А на самом деле – шпион натуральный. Я, например, «забуду» такую мобилку у тебя в кабинете, выйду – и на нее позвоню. Она трезвонить не станет, но включится. И я все, о чем вы тут секретничаете, буду слышать. Эта штука в одном экземпляре пока. Ее дорабатывают, чтобы камера тоже включалась и делала видеозапись. А выглядит так при этом, будто бы вообще выключена. У Щербака уж и слюна закапала…

– А толку? В суде доказательством может служить только видео или аудиозапись, полученная законным способом. С ведома снимаемого. И с соответствующей санкцией. Тайная – не проканает…

– Да помню я процессуальный кодекс, – отмахнулся Головач, – я ведь не о том.

– Ладно, подумаем, разберемся. Только и я ведь вел речь не о том. Не до «фишек» нам сейчас – дело делать надо. Чепурной у нас номер два. Верно?

Подчиненные согласно покивали.

– Вчера у меня был некто Глущенко Станислав. Он убежден, что его сотрудница передала конкурентам фрагменты базы данных, благодаря чему те сманили выгодных клиентов. Есть только подозрения, но нет доказательств. Просит разобраться.

А сегодня уже звонил сын некогда покончившего с собой профессора Штейна. Возможно, вы помните это нашумевшее самоубийство. По крайней мере, по «ящику» этот случай несколько дней мусолили. Профессор тоже, кстати, занимался программами и прочей компьютерной лабудой. Так что – «наш» клиент. Так вот, сын принять его просит. Говорит, что ему везде отказали – надеется на нашу помощь. Уверяет, что знает виновника трагедии. Но тоже не представляет, как официально доказать его вину, поскольку он подвел профессора под банкротство, уворовав и перепродав интеллектуальную собственность. Такие вот дела. Вам не кажется, что все это подозрительно однообразно?

Орлы помалкивали. И только Макс, снова вроде бы невпопад, почесывая бороду, пробубнил:

– Все едино потому что. Кто-то придумывает. Кто-то крадет. Кто-то перекупает. Я бы давно это дело на поток поставил…

Денис призадумался так, что даже в затылке почесал, чего раньше за ним не водилось.

– В общем, вот. Поскольку дела, похоже, все-таки однотипные, будем делать вот что. Всеволод Михайлович полностью переключается на Чепурного. Ему в помощь для опросов и прочего… ну вот Олежку Пантюхина возьми. – Денис покосился на молодого улыбчивого парня, который недавно закончил юридический, но от работы в органах по принципиальным личным соображениям отказался. А стезю консультанта посчитал скучной. – У него голова свежая. Пусть практикуется. Филипп, ты к Коле Щербаку. Отыщите мне адрес наглеца. И банк будет у нас в неоплатном долгу. А тебе, Владимир Афанасьевич, прямая дорожка к господину Глущенко. У него под подозрением конкретное лицо. Пронаблюдаешь. Уточнишь ситуацию – подумаем вместе, кого в помощь тебе отрядить. Может, и вдвоем с Кротовым справишься. А может, я и его заберу у тебя, Демидыч. Завтра…

Он повернулся к любительнице кукисов.

– Во сколько, Оксаночка?

– В четырнадцать, Денис Андреевич. – Секретарша смотрела на мудрого начальника влюбленными глазами.

– Вот. Значит, в четырнадцать часов я узнаю, чего от нас хочет младший Штейн. И тогда уж решим – на кого взвалить. Теперь вот еще что. Работаем по обычному графику, я на связи всегда, доклады, если что-то интересное, – незамедлительно. При получении сведений, интересных всем, такие совместные «летучки» будем проводить и впредь. Прошу отнестись с пониманием…

Когда озадаченные подчиненные разбрелись, Денис заглянул в берлогу к Максу, который уже успел наполовину провалиться в виртуальный мир. Но Грязнов его оттуда выдернул на грешную землю.

– Ну что, Казанова, у хакеров твоих?

– Шеф, ну перестань. – Максиму начало надоедать, что сослуживцы ему постоянно напоминали о том, что он в следственных интересах не так давно вынужден был изображать из себя садомазохиста.[17]17
  Ф. Незнанский. «Отложенное убийство».


[Закрыть] – Хакеры шумят, как растревоженный улей. Есть интересные соображения, но ничем пока не подтверждаются.

– Меня, собственно, одно интересует…

– Про Дубовика пока нет ничего. Я глубоко рыл, но убрано подчистую. Поначалу в поисковиках мелькала пара ссылок на уже удаленные страницы. А потом и ссылки исчезли…

– Но ты помнишь?

– А то? – ухмыльнулся бородач.

– Вот и славно. А что сегодня смурной какой-то?..

– Да это я так. Личное. Дама одна, с которой в сети пересекся, мне мою давнюю знакомую напомнила. Почти из детства…

– Поня-а-атно, – протянул многозначительно директор. – Не сильно-то увлекайся – некогда нам. Ну и сразу мне, если что. Турецкий очень ждет новостей.

Макс только покачал головой и отвернулся к монитору, снова исчезая из реального мира.

А Денис не спеша пошел в кабинет. Торопиться было некуда. Дома его не ждали. С Настей, похоже, все было решено окончательно…

2

– Ну и какого хрена ты его пропустил? – Скуластый Виктор Утюгов прищурил глаза, сразу став похожим на грозного монгольского нойона. У него после вчерашнего раскалывалась голова. Обезболивающее – банка пива, которую он высосал несколько минут назад, – пока еще только-только начинала действовать.

– Но он же справа, – пытался оправдаться недавно нанятый в «Цербер» водила.

– Кто? – не понял Утюг.

– Ну этот. Автомобиль…

– Автомобиль? – рассвирепел шеф охранного агентства. – Где ты видел автомобиль?

Недоумевающий Краб, прозванный так за поврежденный на левой кисти мизинец, который, впрочем, рулить не мешал, предпочел промолчать, исподлобья наблюдая в лобовом стекле пропущенную вперед «шкоду-октавию».

– Ты на чем сейчас вышиваешь, пацан?

– На «чероки». И хрена? Восемьдесят девятого года железяка, блин!

– То-то и оно, что джип. Запомни, баклан, автомобиль для тебя – это «мерин», «бимер», джип нормальный, кроме запомойленных «корейцев». Вот их пропусти, поворотником поморгай…

– А остальные?

Утюгов сосредоточенно наклонил голову к левому плечу. Затем к правому. Вроде бы отпустило.

– Ну ты чмо! Остальных – дуплить! Учить тебя и учить еще… Ладно, я добрый сегодня, слушай лекцию по правилам вождения, мля. И не говори потом, что не слышал. Даже наша ржавая тачила на дороге главнее, чем «пежо-306» и прочие карлики и недоноски. Из мелких только «Гольф» – правильная пацанская лайба. Но и ему с нами не светит. Западло все «корейцы». И пусть «хюндай-соната» или «киа-спортидж» «весит» больше двадцатки, но она запомоймлена происхождением, поэтому ее может зашибать любая немецкая правильная тачила стоимостью даже в три тонны бакинских. Потому что на немецких авто ездят воры и, на крайняк, мужики, а опущенные манагеры – никогда. Западло также «чехи» и все французские петухи. Не западло «ТАЗы», но только восьмой и девятой серий. На классике рулят лишь хачи и бомбилы. А на «десятках» худшая масть – опущенные на дальняке. Дуплить машины, которые западло, – хороший тон. Машины не должны на это обижаться, как не обижаются лисы, на которых охотятся. Такая уж их доля…

– А зачем дуплить-то?

– Й-о-о-о-о! Подрезая опущенные тачилы, вышивая, ты демонстрируешь социальное поведение типа ритуального сексуального насилия над слабыми членами автостаи, подчеркивая свою доминантную роль. Понял, на …?

– Че-че? – Краб неопределенно пожал плечами. При этом он, не моргая поворотником, ушел вправо перед самым носом скрипнувшего тормозами «Ситроена».

– Через плечо! Слов ты, может, и не понял, но суть уловил. Молодца, растешь, – похвалил Утюг. – Только какого же ты хрена не согнал из левого ряда корейского…?

– Да там же баба.

– И какого…? Хотя, конечно, дуплить такую – только запомойвливаться. Не будешь же собаку с дороги фарами сгонять. Нет, если баба под крышей у реального пацана и рассекает на черном «бимере» или «мерине», ну на «японце», на крайняк, то такую не зашибай, хоть и любезничать ни к чему. А эта целка – на французской помойке – точно не «закрышевана». Сама, поди, покупала. В кредит…

Увлекшись лекцией, Утюг перестал обращать внимание на указатели. А когда обратил, едва не было поздно:

– Краб, …! Ты куда рулишь?! На пикник за город собрался? Нам же братанов наших на постах проверить надо!

Ржавый джип из крайнего левого ряда рванул поперек потока, свернул с МКАД и помчался к центральному офису «Логики», нарушая все мыслимые правила дорожного движения. Условно осужденный за участие в краже водитель Петров по прозвищу Краб оказался хорошим учеником.

– Демидыч, а это кто еще? – Алексей Кротов подозрительно покосился на резко затормозивший джип с оранжевым трехголовым псом на передней дверце.

– Клиенты, видно. Или охрана этой конторы…

Второй день сотрудники «Глории» «топтались» за длинноносой рыжей девицей, на которую указал им директор агентства «Космос». Пока ничего предосудительного в поступках наблюдаемой, которую звали Изабеллой, не проявлялось. Вчера с работы она отправилась домой и никуда не выходила. Сделала два телефонных звонка, но прослушать их не удалось. Номера, которые сыщики сумели уточнить на АТС, Демидов тут же сообщил Грязнову.

А сегодня, после завершения трудового дня, девушка привела детективов к входу в эту контору. Свою «зубилу» с приподнятым задком Кротов припарковал почти рядом с красивой тяжелой дверью, чем вызвал явное неудовольствие пассажиров подлетевшего «чероки».

– Ты знаешь этих пацанов, Краб?

– В первый раз вижу.

– А ты, Ник?

– Нет. А что тебе до них?

– Не клиенты, зуб даю. Не интеллигенты. Слишком нагло стоят. Вон Краб едва припарковался из-за их тачилы. Они точно не из «смоленских»?

– Точно. – Тихо дремавший до этого на заднем сиденье джипа Коля Иванов с погонялом Мичурин прекрасно знал всех членов преступных группировок, орудовавших в районе. Он еще раз пристально вгляделся в лица сыщиков через тонированное стекло внедорожника и отрицательно помотал головой.

– Пойдем проверим. Да проучим бакланов!..

Утюгов был мужчиной горячим, но трусоватым. И всякий раз, когда кто-то мерещился ему на пути, он лез на рожон, раз за разом пытаясь преодолеть собственные комплексы. Если бы ему хоть раз в жизни встретился достойный отпор, спеси бы у него поубавилось, пожалуй. Но, к несчастью, достойных противников ему пока не попадалось в обеих сферах его деятельности. По ночам никто из «прессуемых» торгашей и пикнуть не смел, смертельно боясь горячего утюга на пузе – фирменного приемчика Утюгова. Но и при свете дня с «охранной фирмой» тоже предпочитали не связываться. Братва из соседних группировок отнюдь не стремилась к войне. А отмороженные одиночки сами по натуре были трусливы и всегда находили для поживы мелких предпринимателей, которые не пользовались услугами «крыш»…

– Не, Витек. Я – пас. – Мичурин, получивший неплохое предложение по трудоустройству и работавший на Утюга последний день, вовсе не собирался влезать в чужую разборку.

– Ну и хрен с тобой. Краб! – Утюг кликнул водилу. – Идем-ка сличим их портреты с ксивами…

И первым выскочил из машины.

Двое мужиков из «девятки» тем временем вышли и стояли у двери «Логики», пытаясь сообразить, что означают литые буквы на вывеске: «инновационная фирма».

Утюг, выряженный в пятнистую униформу, больно ткнув коротким стволом автомата в спину Кротову, торжествующим голосом приказал:

– Па-пра-шу предъявить документы!

При этом он ощущал себя суперменом неимоверной крутизны – то ли шерифом со звездой, то ли майором Прониным. И орал, чтобы слышали пенсионерки в соседних домах.

– А кто тут глухой? – поинтересовался Кротов, потирая спину. – И поосторожней со своей палкой. Больно же, твою мать!

– Ма-алчать! – рявкнул, подбадривая себя, охранник, даже не подумав зачитать «задержанному» права. Все же отечественные киногерои были ему, видно, ближе, нежели заокеанские полисмены. – Документы!

И, ткнув автоматом в сторону второго баклана, продолжил глумиться:

– И ты – тоже документы! Сюда!

– Не ори, дружок, – спокойно произнес Демидов, – и не «тыкай» мне, я с тобой водку не жрал. Документы тебе? А с какого рожна? Я не обязан предъявлять гордый российский паспорт всякому встречному-поперечному.

Утюг, оставив Кротова на попечение Краба, тоже вооружившегося десантным автоматом, подошел к странному типу, который, похоже, ничуть не испугался. Остановился, раскачиваясь с пятки на носок, сощурил зло глазки.

– Ты, папаша, поберег бы здоровье. – И демонстративно снял автомат с предохранителя. – Ну-ка быстро оба к машине! Наркотики или оружие при себе или в транспортном средстве имеете?

Разрешения на ношение оружия у сотрудников «Глории», разумеется, были. Но сами стволы оставались в оружейной комнате конторы в специальном сейфе, откуда без особой необходимости его и не брал никто. Поэтому Владимир Афанасьевич предпочел, не возражая, отступить к «девятке». Его примеру последовал и Алексей Петрович. К чему дразнить гусей?

– Руки на капот! Ноги шире! – Утюг ударами тяжелого ботинка попытался раздвинуть ноги сыщиков, опершихся ладонями на нагретый весенним солнцем металл авто. – Отвечать на вопрос!

– Вы что ребята, сдурели? – повернул голову Кротов. – Не много ли на себя берете?

И вновь получил за это стволом под ребра.

– Не имеем. Нет у нас ничего, – ответил-таки на вопрос Демидов. – Кроме паспортов, которые мы предъявим представителям правоохранительных органов, а не бандитской шобле. И этих представителей я сейчас вызову.

Он, оставаясь спиной к «церберам», снял ладонь с капота и потянулся к ремню за мобильным телефоном.

– Йо-о-о! – в ярости завопил Утюг, перехватывая автомат за ствол и вскидывая прикладом вверх, чтобы, подобно молоту, опустить его на голову ненавистного типа, ничуть его не убоявшегося.

Жест заметил Кротов.

– Демидыч! – крикнул он.

Дальнейшее произошло буквально в течение секунды. Демидов, резко обернувшись к охраннику, который уже занес над головой оружие, сильным ударом ноги опрокинул того на спину. Крепкий на вид Утюг с хриплым вскриком скорчился, падая и громко ударяясь затылком об асфальт. Автомат полетел в сторону, но Демидыч в прыжке подхватил его и заорал:

– Бросай ствол!

Водитель с перепугу бросил и свой автомат. Но тут же, словно опомнившись, ринулся с кулаками на довольно щуплого внешне Алексея. Однако сыщик оказался быстрее и ловчей тяжелого и менее поворотливого Краба – тот и опомниться не успел, как, сбитый подножкой, полетел башкой вперед, проехав физиономией по грязному асфальту. Прыгнувший на него сверху Кротов вмиг завернул обе его руки за спину и надавил коленом, да с такой силой, что водитель джипа взвыл от боли и с воплями замолотил по асфальту и ногами, и головой.

Откуда ему было знать, что щуплый, потрепанный с виду мужик был когда-то чемпионом молодежной сборной Москвы по самбо. И только обидная травма не позволила ему продолжить спортивную карьеру. Но навыков он не терял и поддерживал форму, регулярно работая в спарринге с Филей Агеевым в те часы, когда Грязнов арендовал для «Глории» весьма приличный спортзал в соседней школе.

Владимир Афанасьевич тем временем подобрал оба автомата, снял у охранников с ремней наручники и застегнул на руках лежащих ничком «драчунов».

Утюг, придя в себя, грязно матерился и обещал всем им показать теперь такое, отчего застывшая в открывшейся двери «Логики» женщина пришла в себя и стыдливо засмеялась, передумав звать на помощь.

– Ну и что теперь с вами делать? – спросил Демидыч незадачливых суперменов. – Наказать или отпустить с миром? Как считаешь, Леш?

– Вообще-то хамство спускать нельзя, – размышлял самбист. – Но нам еще эту фирму потрясти придется. Поэтому предлагаю простить. И ничего их начальству не докладывать. Тогда они у нас как бы в долгу станутся.

– Ну что же. Пусть так. – Демидов легонько пнул лежащих. – Подъем! Проверим теперь ваше транспортное средство.

Доведя сладкую парочку до «чероки», он с удивлением обнаружил внутри ухмыляющегося Мичурина. Пожал плечами. Швырнул ему ключи от «браслетов».

– Повезло вам, парни. Есть теперь кому позаботиться. Советую впредь быть осторожнее с добропорядочными гражданами. И не советую пытаться снова перейти нам дорогу.

Когда «девятка» отчалила, мрачный Утюг, потирающий периодически то затылок, то запястье, прошипел Коле Иванову:

– Смотри мне, Мичурин! Ты ничего не видел и не слышал. Понял?

– А мне-то что? – Проблемы Утюга Колю больше не волновали.

3

– Вы позволите? – Произнесено было без акцента, но с необычной для русского интонацией. И Изабелла заинтересовалась.

– Пожалуйста.

– Спасибо. – Незнакомец присел за столик и склонил голову. – Меня зовут Питер.

– Очень приятно. Белла. Изабелла Вовк.

– И мне приятно, – улыбнулся импозантный поджарый господин лет пятидесяти. – Вы не поверите, но у нас почти одинаковые фамилии. Я Питер Восс. Представляю в вашей столице австрийский фонд «Экологический мир».

– Чем обязана? Хотя, не скрою, мне льстит внимание солидной международной организации.

– Это не вы, а я обязан засвидетельствовать свое восхищение вашей красотой, – расшаркался Восс. – И организация тут, между прочим, совсем ни при чем.

Рыжая хмыкнула – настолько откровенной и беспардонной выглядела лесть. Изабелла могла быть кем угодно: талантливым технарем, стервой и воровкой, но дурой – нет. По крайней мере, она прекрасно понимала, что уж писаной-то красавицей никогда не была, хоть и чувствовала, что на этот раз чем-то привлекла мужское внимание.

По мере того как темнел витражный купол над залом и ярче разгорались крупные фонари между столиками, «Метрополь» понемногу наполнялся народом. Ресторан начинал шуметь монотонно, словно морской прибой, как шумят все ресторации в то благодатное время, когда они еще на треть пусты, посетители, приняв по первой паре рюмок, разговорились уже, но еще не размахивают руками и не перекрикивают соседей. С эстрады в дальнем углу приятную инструменталку вползвука наигрывала группа лохматых, юных, но уже «раскрученных» и популярных парней. За спиной девушки шелестел небольшой фонтан с золоченой фигуркой. Собеседникам пришлось говорить немного громче.

– Вы часто здесь? – продолжал домогаться Восс.

– Впервые. И это чистая правда. К тому говорю, что, если вы приняли меня за отельную проститутку, у вас есть еще возможность исправить ошибку.

Мужчина смотрел на собеседницу весело и озорно.

– Если бы мне нужна была только спутница на ночь, я бы подсел за тот столик. – Он кивком указал направо. – Или за тот. – Кивок налево.

– Не знаю, радоваться или обижаться, – хихикнула Белка.

– Воспринимайте как данность, – посоветовал визави. – Но коли вы тут впервые, значит, кухню здешнюю не пробовали. И раз уж мы сидим рядом, не позволите угостить вас ужином?

– Позволю.

Восс поднял руку, и его тут же заметили. Официант подал меню.

– Рекомендую в качестве закуски горячие тосты – э-э-э… по-русски бутерброды? – с красной икрой и крабами, ну а чтобы поесть – утку, наверное. В печеных яблоках и вишневом соусе. Как вам?

Изабелла, склонив голову набок, рассматривала собеседника.

– Годится…

Трапезничали они долго, запивая деликатесы отборным вином. Питер, пытаясь вовлечь собеседницу в диалог, много рассказывал о себе и своей работе. Оказалось, что элегантный пятидесятилетний господин не просто работал в представительстве фонда, а руководил одним из основных его отделов, называвшимся «Гуманитарный диалог», основное направление деятельности которого – организация международного сотрудничества людей, далеких от политики, но славных в иных областях: литературе, искусстве, науке. Так что Восс знал о культурной жизни столицы много больше Изабеллы. И рассказчиком он был неплохим. Белка, забредшая перекусить сюда совершенно случайно, смеялась его шуткам и была чрезвычайно довольна приятным знакомством.

Между байками и последними сплетнями об известных артистах и светских дивах типа Саши Копчак вдруг проскользнула знакомая фамилия.

– Как вы сказали? Дубовик? Мой друг у него диссертацию защищал, – гордо заявила Изабелла.

– Да что вы? А как его звать? Друга.

– Гончар.

– Майн гот! Как тесен мир. Я встречался с Викентием Леонидовичем и даже организовывал для него поездку на семинар по обмену опытом в Женеву…

– Я знаю его сына.

– Вы непременно должны представить нас друг другу…

Интерес господина Восса отнюдь не был случайным, как могло показаться на первый взгляд. Сегодня в России расплодилось много представительств зарубежных фондов всех мастей и калибров, полезных и вредных. Дело они вроде бы благое делают, но за их ширмой зачастую скрываются совсем иные «гуманитарии». Так и отдел, возглавляемый Воссом, по сути, был шпионской организацией нескольких западных разведок, в том числе и американской. Они как раз нащупывали в России важные открытия в научно-технологической сфере. Грядущий российский прорыв в информационных технологиях отнюдь не входил в число глобальных планов Дядюшки Сэма…

– А как вы относитесь к коньяку на десерт?

– Вполне.

Восс кивнул и снова вальяжно поднял руку.

– Как и вчера, – попросил австрияк выросшего из-под земли официанта. – Даме тоже.

Официант кивнул и опять провалился.

– А что вчера? – с любопытством спросила Изабелла. – Кстати, предпочитаю «Курвуазье».

– Недолго осталось, – усмехнулся Восс, – до возвращения официанта. И вы всей душой станете любить «Реми Мартин».

Халдей принес хрустальную бутылку, снял хрустальную пробку, отмерил по двадцать граммов – на самое донце – в пузатые бокалы и почтительно поставил их перед посетителями.

– «Луи Тринадцатый».

Изабелла, следуя примеру Питера, обняла ладонью широкое днище бокала и осторожно понюхала, засовывая в сосуд почти весь свой длинный нос.

– Пахнет вкусно…

– Еще бы. Я вчера эту бутыль начал. И мне показывали… – он кинул быстрый взгляд на официанта, – надеюсь, подлинный сертификат. В котором расписаны семь секретов семьи Мартин. Только этот напиток достоин вас.

– Спасибо. – Изабелла откликнулась на комплимент. – Вы потрясающе любезны. Мне повезло, что я встретила вас, наверное. Признаюсь, что здесь я совершенно случайно…

– И действительно впервые? – еще раз уточнил австриец.

– Да.

– Тогда, если, конечно, вы согласитесь, я показал бы вам местные номера. Есть на что посмотреть, поверьте.

– Вы помните, что я вам сказала в начале разговора?

– Да.

– Тогда я согласна.

Руководитель «Гуманитарного диалога» в комфорте себе не отказывал. Таких номеров, как у него, в первоклассной гостинице было всего семь. И каждый был уникален, несмотря на типовую планировку. Изабеллу трудно было удивить наличием ванны, душа и биде в ванной комнате, но «королевская» кровать в спальне впечатляла. Особенно если учесть, что сооружено это лежбище из красного дерева было еще в 1908 году. Да и вся обстановка в холле, кабинете, столовой была антикварной.

– Любите старину? – покосилась на хозяина.

– Люблю основательность.

Изабелла прошлась по комнатам, будто по музею, пощелкала пультом телеприемника по всем спутниковым и кабельным каналам, заглянула в мини-бар с холодильником и, что-то решив для себя, спросила спутника:

– И чем из этого изобилия вы будете меня соблазнять?..

Потом, поздней ночью, лежа поперек антикварной кровати, голый усталый Казанова с седеющими висками дежурно ласкал губами упругие груди рыжей бестии.

– У тебя интересные соски, сердце мое, – с непритворной нежностью в голосе пробормотал он. – Вроде бы и напряглись, но не столбиками вытянулись вперед, а будто бы внутрь провалились…

– А. Да. Мне врач говорил, что это редкое свойство, – вяло поддержала усталая расслабленная дама. – Пугал, что детей кормить будет трудно.

– Проверим. – Восс попытался втянуть сосок в рот. Попытка со второго раза удалась, и он почмокал губами. – М-м-м-м. Врут они. Очень даже можно.

– Мне все равно. У меня не может быть детей, – и на недоуменное выражение лица партнера: – Ошибки молодости…

– Аборт?

– Застудилась. Какая разница? Ты еще про всех моих любовников спроси…

– Не буду. Спать хочу. А не то послушал бы эту интересную и наверняка длинную историю.

– Почти бесконечную. На тысячу и одну ночь, – хихикнула Белка.

– Отложим на следующий раз. Можно? А сейчас – спать. Чем ты, кстати, занята завтра? Может, найдешь время и познакомишь меня с сыном Викентия Леонидовича.

– Чего это он тебя так заинтересовал? – насторожилась Вовк.

– Думаю, мы сможем помочь друг другу. Я вспомнил, что и мой приятель из Штатов Чарли Салтус, как-то говорил о Дэниэле и Уолте очень теплые слова…

4

Всеволод Михайлович Голованов, высокий и подтянутый, сохранивший офицерскую стать еще со времен Афганистана, как нельзя лучше подходил для непростой работы, которой сейчас занимался: бедовал с дамой. Дама была вполне еще молодой, веселой и незамужней. Не то чтобы перед ней стояла задача выйти замуж, но, встречаясь с незнакомым мужчиной, она всякий раз как-то само собой примеривала на него свадебный костюм с розочкой в петлице. Этому сыщику костюмчик шел великолепно.

Но Сева Головач был не только привлекательным и представительным мужчиной, но и мудрым оперативником. И нехитрые женские мысли прочел так, будто они на лбу были написаны у начальницы отдела кадров фирмы «Москва-Интер». «Ну что же, – подумалось ему, – куда лучше флиртовать с симпатюлечкой, чем шляться по сочинским улицам, следуя хвостом за каким-нибудь Бубном».[18]18
  Ф. Незнанский. «Отложенное убийство».


[Закрыть] Хотя и против «наружки» Сева ничего особенного не имел, и даже числился вторым асом наблюдения в «Глории». А пальму первенства в этом сыскном виде спорта уже который год держал Филипп Агеев…

Но здесь, слава богу, был не тот случай.

Второй день Сева ни за кем не следил, никого не задерживал, никаких «жучков» не ставил. Он безвылазно сидел в уютной комнате, которая до его «заселения» служила комнатой отдыха для сотрудников фирмы: удобные кресла, уютный диван, телевизор, цветочки, рыбки…

Сыщик первым делом побеседовал с самим Чепурным, который в «Глории» был не очень разговорчив. Да и зашел-то ненадолго: лишь оставить заявление и подписать договор. Но тут Виктор Владимирович с готовностью ответил на все вопросы, заданные Головановым. Поэтому Сева сразу смог выяснить главное, что было необходимо в расследовании: когда была совершена кража. Директор пояснил, что временной интервал совершения преступления в данном случае весьма конкретен. Основные этапы принципиальной разработки новой модели телефона были завершены около полугода назад. С тех пор идут испытания и доводки, поскольку сырой продукт на рынок выбрасывать нельзя. А ведь Чепурной мечтал именно о конкурентоспособном рыночном товаре. Более того, некоторые модули оригинальной операционной системы, без которой телефон был только красивой игрушкой, закончены не далее четырех месяцев назад. Выставка PT/Expo Comm, где «Панасоник» представил чепурновский телефон, уже десять дней как завершилась. Необходимо было время и на изготовление работающего прототипа. Даже с японскими технологиями – не меньше месяца. Ну и разобраться в выкраденных схемах удалось тоже, вероятно, не на второй день. Следовательно, с большой долей вероятности можно предположить, что базовая документация была выкрадена от двух до трех месяцев назад.

Определившись с временными рамками, Сева принялся опрашивать сотрудников, пытаясь выявить круг лиц, имевших доступ ко всем материалам по ведущейся разработке. Оказалось, что доступ имели многие. Тогда Голованов с помощью перекрестных вопросов попробовал определить, а кто же из имевших доступ был в состоянии хотя бы мало-мальски разобраться во всех схемах и программах. Круг подозреваемых сузился до пяти-шести человек, включая самого Чепурного.