Текст книги "Объявляется посадка на рейс..."

Корешков сказал:

– Я думаю, дальнейшее расследование нам придется вести в Москве. Допускаю, что фальшивые документы ему могли сделать здесь, потом переправить в Россию. Но взрывчатку в самолет подсунули в Москве.

– Если он завтра сделает признание в убийстве Джамеля, – вставил Филдинс, – значит, он панически боится, что его будут судить за теракт. Значит, его во что бы то ни стало требуется доставить в Россию, и уже там выявить все его связи.

– На первом этапе его присутствие там вовсе не обязательно, – возразил Андрей. – Как раз связи восстанавливаются без него. Известно, где он работал, где жил, постепенно определится круг общения. Он же все равно не укажет, где брал взрывчатку.

– Насчет взрывчатки очень любопытно выяснить, – сказал Кафари. – Как ее протащили в самолет – уму непостижимо.

– Не исключено, что у них был сообщник, какой-нибудь смертник.

– Это еще полбеды. Не исключено, что мы имеем дело с каким-нибудь новым типом взрывчатки, которую не могут фиксировать нынешние пеленгаторы.

Они допоздна обсуждали планы дальнейшего расследования и в результате покинули ресторан последними. И тут все почувствовали неловкость перед Андреем: ведь ему после всего перенесенного так нужно отдохнуть! Когда его принялись уговаривать пойти в номер, он со смехом отказывался:

– Ничего страшного! Я же был прикован, не двигался, ничего не мог делать. Мне ничего другого не оставалось делать, как спать.

Все-таки коллеги тактично предложили разойтись. Корешков отправился в свой номер, где он рухнул и проспал до тех пор, пока его утром не разбудил настойчивый стук в дверь. Когда он открыл, в номер ворвалась Изабелла:

– Что с тобой происходит! Вот уж не думала, что славящиеся чутким сном разведчики могут так вырубиться, что ничего не слышат.

– Разве уже поздно? – тупо переспросил Андрей.

– Смотря для чего. Во всяком случае нам уже позвонили из Управления полиции, сказали, что арестованный накануне Мустафа Кемаль желает сделать заявление. Мы попросили, чтобы это было сделано в нашем присутствии. Так что, собирайся, скоро едем.

– Погоди, Изабелла, я не понимаю. Этот жулик что, уже успел связаться с адвокатом?

– В том-то и фокус, что нет. Сам додумался.

Корешков посмотрел на нее, как взрослый на несмышленыша:

– Кто, Мустафа? Человек с двумя извилинами в голове? И ты будешь утверждать, что он способен подготовить заявление?

– Нет, конечно. Мне тоже показалось это странным. Однако в течение ночи к нему никто не приходил, никто не навещал. Я думаю, адвокат подсказал ему идею насчет заявления раньше. Да и текст написал, который Мустафа вызубрил.

– То есть бандитскими пророками все было предусмотрено: и арест, вероятность которого была так велика, что дальше некуда, и допрос. Все ведь знали. Только дурачок вроде Мустафа согласился вляпаться в эту историю. Интересно, какое заявление он сейчас сделает?

– Нам это давно интересно, – засмеялась англичанка. – Мы ждали, когда же ты проснешься. И вот я не вытерпела, разбудила.

– Правильно сделала. По такому случаю раньше надо было будить.

Кафани и Филдинс поджидали их в холле, где сидели перед низеньким столиком в деревянных плетеных креслах. Оба уже позавтракали и находились в благодушном настроении. На их предложение перекусить Корешков ответил отказом. Он и без того чувствовал себя виноватым перед коллегами за позднее пробуждение, точнее за то, что они позднее услышат долгожданное заявление. В машине всю дорогу разговаривали только о нем. Все явно не могли дождаться момента оглашения.

Дежурный офицер приказал юному полицейскому проводить их в кабинет начальника. При виде гостей тот просиял так, словно увидел близких родственников. Этот моложавый человек с короткой стрижкой и на удивление бледным для южанина лицом являл собой воплощенную любезность. Он буквально силком заставил прибывших коллег выпить кофе с разнообразными сладостями, что для голодного Корешкова было очень кстати, предложил сигары, однако гости отказались, и начальник провел их в протокольную комнату, по пути знакомя со всеми встречавшимися в коридоре сотрудниками.

Наконец он усадил их, а сам пошел распорядиться, чтобы привели арестованного. Однако ни его самого и никого из подчиненных подозрительно долго не было. Нетерпеливый Филдинс выглянул в коридор и увидел начальника, стоявшего в окружении трех полицейских. Все они, оживленно жестикулируя, что-то обсуждали. Заметив выглянувшего из комнаты интерполовца, встревоженный начальник почти бегом ринулся к нему и сообщил:

– Господин Филдинс, арестованный Мустафа Кемаль убит!

* * *

Мустафа по-прежнему лежал в той камере, где его убили, и представлял собой зрелище не для слабонервных. Горло было перерезано от уха до уха, и он был весь в крови.

Один из полицейских, лучше остальных знавший английский, объяснил, что Мустафа был зарезан, когда дверь камеры была заперта и он находился там один. Это была камера предварительного заключения, арестованные здесь подолгу не задерживались. Представляла она собой крошечную конуренку с маленьким окном и решеткой из толстых вертикальных прутьев вместо передней стены. Дверь находилась в ее левом углу. Если верить объяснениям полицейских, картина вырисовывалась следующая: кто-то, знакомый ему человек или незнакомый, подозвал арестованного, якобы хотел ему что-то сообщить. Когда Мустафа вплотную приблизился к решетке, тот одной рукой с силой обхватил его за голову, а второй полоснул по горлу острейшим ножом.

При условии, что полицейские не отпирали камеру Мустафы, по-другому произошедшую трагедию нельзя было представить. Кафани тут же принялся выяснять, когда последний раз открывали дверь.

– Вчера вечером, когда привезли Кемаля, – последовал ответ. – Впустили его, заперли и открыли только когда пришли за ним, чтобы вести на допрос.

– Кормить кормили?

Завтрак давали через откидывающийся лоток в двери.

– В котором часу завтрак? – поинтересовался Андрей.

– Около восьми часов. Кофе и хлеб с сыром.

– И потом зашли, чтобы убрать посуду?

Надзиратель признался, что посуду после завтрака не убирали:

– Думали, когда принесем обед, тогда и заберем утреннюю.

Нельзя сказать, чтобы Корешков был слишком шокирован произошедшим. С похожим он столкнулся не далее как в июне, когда вместе с Мирдзой расследовал дело о многократных страховках одних и тех же автомобилей. Тогда в Германии, не без их помощи, удалось задержать двух угонщиков-перегонщиков. Это произошло в маленьком баварском городке Эберглюссе, и арестованные были помещены в местную тюрьму. Точнее, один – в тюрьму, а второй, – раненый, в тюремную больницу. В течение буквально суток оба были убиты, зарезаны. Андрей видел ту тюрьму. Она производила солидное впечатление. А этот полицейский участок отнюдь не выглядел неприступной крепостью. Мустафа же для кого-то был крайне нежелательным свидетелем…

Шокирован не шокирован, но, как и все его коллеги, был обескуражен трагическим событием. Получалось, что больше приезжим сыщикам в Стамбуле делать нечего. Документы у Мустафы были. Очевидно, фальшивые. У Фазиля в погибшем самолете, скорей всего, были настоящие, он же летел под именем Кемаля. Турецкие следователи с этим разберутся. Страховку Сафару не видать как своих ушей – его брата не было на борту взорвавшегося «Боинга». А вот почему он взорвался, этим, помимо следственной группы, по-прежнему будет разбираться Изабелла как сотрудница отдела по борьбе с терроризмом.

Следственная бригада была интернациональной. Помимо российских, турецких и английских специалистов, в нее входили и украинские, поскольку самолет упал на их территорию. Все самые сложные анализы эксперты проводили в Англии, там самая совершенная аппаратура. Уже определили, в каком ряду произошел взрыв, а вот над составом взрывчатки криминалисты бились, но тщетно, точно не могли определить его. Несколько компонентов сомнений не вызывали. А один оставался загадкой. Скорей всего, это было синтезировано какое-то новое вещество, однако в химической номенклатуре его не обнаружили и патента на него не было. Получалось, что какой-то гениальный ученый делал выдающееся открытие, однако совсем не интересуется тем, чтобы закрепить свои авторские права.

– Значит, автору открытия заплатили хорошие деньги, – сделала вывод Изабелла, – и сейчас выгодней помалкивать. Запатентовать он сможет через какое-то время.

– Если за это время кто-то другой не сделает то же самое, – уточнил Филдинс, а Корешков добавил:

– Вот определит экспертиза все компоненты и сделает такой же материал.

Однако Хартвуд, разбиравшаяся в химии лучше остальных присутствующих, решительно заявила:

– Это очень маловероятно. Можно знать компоненты и тем не менее не произвести аналогичную химическую реакцию. Трудно представить, что новое вещество кочует из одной страны в другую. Мне кажется, раз самолет летел из России, то гениального химика следует искать там.

Они сидели вчетвером в кабинке уютного ресторана. Было немного грустно. Не только потому, что после убийства Мустафы дело осложнилось. Их группка превратилась в маленький коллектив, участники которого хорошо взаимодействовали между собой, что и помогло избежать крупных неприятностей. И вот теперь им нужно расставаться. Кафани и Филдинс остаются в Стамбуле, Корешков возвращается в Москву, а Хартвуд – в Лондон. Она, кстати, уезжала первая, но ненамного раньше Андрея. Он даже не успевал дождаться, пока она пройдет паспортный контроль, нужно было идти в противоположный конец аэропорта, на регистрацию московского рейса. Поэтому их прощание получилось скомканным, торопливым: чмокнули друг друга, одновременно пожелали счастливого полета.

– Надеюсь, мы еще встретимся, – улыбнулась Изабелла. – Я в любом случае прилечу в Москву.

– Поможешь вести следствие?

– Если понадобится, не откажусь. Или прибуду хотя бы для того, чтобы убедиться в ваших успехах. Вы знаете, что делать!

Глава 14 ВСЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ

Придется выявлять московские связи Мустафы, больше ничего не оставалось.

К этому выводу Багрянцев и Корешков пришли еще до очной встречи, в процессе многочисленных, Андрей то и дело подзаряжал свой мобильник, телефонных разговоров.

Чаще звонил другу Корешков, его очень беспокоила организационная сторона расследования. У него как сотрудника страхового агентства плацдарм для следовательских возможностей существенно меньше, чем у официального силовика Багрянцева, представителя правоохранительных органов. В то же время он прекрасно сознавал, что Сергей Константинович является звеном сложной, бесперебойно действующей машины, у него в работе находится много дел. Что-то выполняет сам, остальные делают подчиненные, но он все равно курирует их. В общем и целом, начальство загружает его выше крыши. Поэтому незарегистрированное у них в Управлении дело о взрыве самолета сейчас он может расследовать лишь на правах частного детектива. Хотя на каком-то этапе при желании он может сделать так, чтобы прокуратура передала его милиции. Правда, с таким вещами торопиться не следует. Это нужно делать, когда есть полная уверенность в успехе. За появление нового «глухаря» начальство по головке не погладит, да и в глазах подчиненных будешь выглядеть дураком. Если же забрезжит свет в конце туннеля, тогда пусть не все, но часть можно отщипнуть в отдельное производство и прибрать его к рукам.

Об этом друзья вели речь во время их первой встречи, на следующий день после возвращения Андрея в Москву. Сразу после прилета тот помчался навестить бабушек, утром поехал к себе в агентство, где пришел в ужас от накопившихся за время его отсутствия бумаг, которые тут же принялся сортировать и распределять по менеджерам, а во второй половине дня заявился к Багрянцеву.

– Ты не отчаивайся, – успокаивал озабоченного друга Корешков. – Твоих людей, во всяком случае на первых порах, привлекать к расследованию не придется.

– Да у меня свободных людей и нет, – машинально ответил Сергей и тут же, спохватившись, спросил: – Что ты имеешь в виду? Я разве тебе уже в чем-то отказал?

Андрей засмеялся:

– Еще нет. Но усложнять тебе жизнь не собираюсь. А имею я в виду то, что небезызвестная тебе мисс Хартвуд является сотрудником отдела по борьбе с терроризмом, и раз уж она привлечена к расследованию катастрофы самолета, то по-прежнему обязана этим заниматься. Она может приехать в Москву.

– Да чем заграничная дамочка тут поможет, – поморщился Сергей.

– А вот это напрасно! – возмутился Корешков. – Зря ты относишься к ней так скептически. В Турции я побывал с ней в разных переделках, при случае расскажу, в каких. Она человек надежный и умелый. Хотя, допускаю, что без нее тоже удастся обойтись. Все зависит от обстоятельств.

– Вторая заграничная дамочка, с которой ты тоже бывал в разных переделках, – ухмыльнулся Багрянцев, – тоже окажет тебе посильную помощь?

– Тебе лишь бы смеяться надо мной, скромным сотрудником страхового агентства. Между тем Мирдза в самом деле собирается нагрянуть на выходные в Москву. Правда, не для работы, хочет отдохнуть.

– Да уж чем кончается отдых сыскарей, это мы прекрасно знаем. За примером далеко ходить не нужно, твой отдых в Турции – тому лучшее подтверждение. Но ход твоих мыслей мне определенно нравится, – улыбнулся Сергей. – Понадобится помощь – женщины разных стран к твоим услугам. Прямо завидно. Пока же начинай действовать сам. И держи меня в курсе дела. Надеюсь познакомиться с твоей приятельницей. У меня, если ты помнишь, в воскресенье день рождения.

– Конечно, помню.

– Приглашаю вас. Рядом с домом есть небольшое кафе, там и отметим.

* * *

Администратора Андрей застал в его бытовке, беседующего с каким-то рабочим. Появление Корешкова не очень обрадовало строителя. Тем не менее он постарался побыстрее закончить разговор с рабочим и выпроводить того.

Андрей начал с того, что сообщил о гибели Мустафы. Управляющий был искренне удивлен:

– Что вы говорите! И при каких обстоятельствах это произошло?

Подробностей Корешков говорить не стал. Сказал только, что произошло это в Стамбуле, погиб Мустафа от ножевых ранений.

– Это была случайная гибель или кто-то преднамеренно зарезал его?

– Случайной вы называете пьяную драку с незнакомцами?

– Что-нибудь в этом роде.

– Нет, похоже на умышленное убийство, я бы даже сказал, на месть. Мустафа отнюдь не был законопослушным гражданином, его разыскивала полиция, а он прятался. Но, видимо, кроме полиции, его разыскивали и другие люди, которым он не нравился по иным причинам. Сейчас ведется следствие, будем искать убийц.

Нельзя сказать, что после этой новости администратор был убит горем. Расстроился он как раз в меру. Однако неожиданно стал относиться к Андрею с большей симпатией. Можно было подумать, тот сообщил радостную весть.

– Я могу быть вам чем-нибудь полезен? – поинтересовался он.

– Мне хотелось бы установить круг московских знакомств Мустафы Кемаля. У полиции есть подозрения, что его гибель связана с делами, которыми он в последнее время занимался в Москве.

– На стройке?

– Вряд ли. Скорей всего, это был какой-нибудь посторонний и к тому же не совсем законный бизнес.

– С кем он общался? – задумчиво произнес администратор. – На этот вопрос я затрудняюсь ответить. Вам нужно поговорить с рабочими, с его ровесниками. Они вместе проводят свободное время, у них бывают общие интересы.

– Наверное, не со всеми рабочими. В первую очередь с теми, с которыми Мустафа был в одной бригаде.

– Да, он работал в бригаде отделочников. Сейчас я провожу вас к ним. Пойдемте.

Как и в прошлый раз, он достал из шкафа белую пластмассовую каску и вручил ее сыщику:

– Наденьте. Техника безопасности.

По пути Корешков спросил, где живут рабочие.

Многие жили на стройке, в бытовках, некоторые – в находящемся в трех автобусных остановках отсюда общежитии, кое-кто – на съемных квартирах.

– А Мустафа где жил?

– Он как раз снимал, не знаю точно, где. Иногда опаздывал, сделаешь ему замечание, а он в ответ: «Автобусы редко ходят, поэтому задержался».

– Точный адрес знаете?

– Нет.

Адрес-то можно будет узнать через паспортный стол милиции, Мустафа же регистрировался в Москве. Не такой это ценный сотрудник, чтобы его взяли на работу, будь он нелегалом. А может, кто-нибудь из сотрудников знает.

– Лифт работает? – спросил он, глядя на верхушку небоскреба.

– Еще нет, – со смехом ответил администратор. – Да нам невысоко – на десятый этаж.

По пути раза два им попадались спускающиеся рабочие. Администратор говорил им про гибель Мустафы, спрашивал, с кем из сотрудников тот дружил, чаще всего общался. Строители недоуменно пожимали плечами. Иногда с кем-то вместе ездил в мечеть, один раз ходил со всеми на футбол, когда приезжала турецкая команда. Ситуацию прояснили лишь отделочники, окопавшиеся на десятом этаже, их было четверо. Они сказали, что Кемаль постоянно общался с водителем бетономешалки Гекденизом.

Новость удивила администратора, на обратном пути он объяснил, почему:

– Гекдениз тут самый старший, ему сорок восемь лет. К тому же он такой нелюдим. Странно, что он и Мустафа подружились.

– Где сейчас водитель?

– За цементом поехал. Наверное, скоро вернется. Он иногда задерживается, когда пробки большие, а так – вот-вот приедет. Если желаете, можем ему позвонить.

Он достал из кармана мобильник, однако Корешков остановил его:

– Не надо звонить. Я даже не продумал вопросы, которые хочу задать.

«Действительно непонятно, о чем с ним сейчас разговаривать, – подумал Андрей. – Начнешь расспрашивать, можно, чего доброго, спугнуть. Вряд ли у такого типчика, как Мустафа, с кем-то могут быть искренние дружеские отношения. Вероятно, занимались какими-либо махинациями. Для начала придется за этим Гекденизом последить».

– Где живет ваш водитель?

– В общежитии. У него там отдельная комната, он любит тишину.

– Машину, на которой работает, он где держит?

– Эту бетономешалку мы арендуем в «Спецтрансце-менте». У них после смены и оставляет. Но иной раз туда не едет. Все-таки мы работаем в три смены, не хочется ночью ехать. Оставлять машину здесь смысла нет. Поедет к себе в общежитие, там под окнами и поставит. Всем удобно.

– Какие-нибудь особенности в его поведении или в работе вас настораживали?

– Нет. Работник как работник.

Андрей записал адрес общежития, решив поговорить с комендантом. Тот, наверное, больше знает, как жилец проводит свободное время.

– Вы не говорите, пожалуйста, водителю про то, что я им интересовался, – попросил Корешков администратора.

– А про гибель Мустафы сказать?

– Так рабочие уже знают. Теперь все равно не скроешь.

– Это точно. И скажите, пожалуйста, мне номер вашего мобильника. Вдруг возникнут какие-нибудь вопросы…

На обратном пути Корешкову не пришлось делать никакого крюка: он как раз проезжал мимо общежития, занимавшего два подъезда в стандартной девятиэтажке.

Андрей туманно представлял себе функции коменданта и почему-то думал, что на месте его не застанет, тот обязательно куда-то уехал, и был приятно удивлен, когда первая же встреченная возле подъезда девушка сказала, что Василиса Карповна сейчас у себя, и объяснила, как ее найти.

Кабинет коменданта занимал кухню однокомнатной квартиры на первом этаже. Когда Корешков вошел, Василиса Карповна с равнодушным видом разглядывала глянцевый журнал. Это была блондинка среднего возраста с озабоченным, можно сказать, хмурым лицом, на котором ясно читалось, что ее одолевают такие проблемы, какие другим людям и не снились. Корешков сразу представился, сказал, что сейчас тесно сотрудничает с милицией. Узнав это, комендант заметно подобрела и предложила уважаемому гостю присесть.

Андрей спросил, знала ли она Мустафу, даже попытался описать его внешность.

– Нет, такого не припомню. К ним часто заходят в гости всякие друзья. Всех не упомнишь.

Что касается шофера Гекдениза, то его Василиса Карповна знала хорошо, считала его человеком степенным и рассудительным. Иногда видела, как она выразилась, его «мельницу». Даже как-то он оставлял свою бетономешалку возле дома на ночь. Чтобы к нему кто-то приходил, не видела. Но иной раз какие-то незнакомцы поджидали его у подъезда. Гекдениз выходил, и они что-то обсуждали. Но такое случалось редко.

– А что случилось? – спросила она.

– Дело в том, что в Турции при невыясненных обстоятельствах погиб некто Мустафа Кемаль, которого Гекдениз хорошо знал. Полиция разыскивает убийц. Попросили, чтобы мы поспрашивали его московских знакомых. Может, они случайно что-нибудь знают. Но вы, Василиса Карповна, шоферу пока ничего не говорите, ни про Мустафу, ни про мой визит сюда.

– Насчет этого будьте спокойны.

Когда приближался к «Атланту», позвонила Мирдза:

– Ну, рассказывай, какие новости.

– Что-то я устаю от этого дела с Мустафой, – признался Андрей. – А главное, меня все время заносит в сторону. Уже меня не страховка интересует, с ней все ясно. Уже я должен разобраться со взрывом самолета.

– Конечно, должен. Ведь все это готовилось в Москве. Кстати, я тоже хочу внести посильную лепту в это дело.

– Каким образом?

– Завтра утром я прилетаю в Москву, и мы сможем сделать что-нибудь вместе. В понедельник в ФСБ состоится совещание, на котором я должна присутствовать, а в субботу и воскресенье свободна.

– А когда уезжаешь?

– Увы, сразу после совещания. Мой шеф прибудет в Москву в понедельник утром, а вечером мы вместе отчалим. Я же специально прилетаю пораньше, чтобы побыть с тобой.

– Молодец. Очень мудрое решение. Я тебя обязательно встречу. Только почему завтра? Насколько мне известно, среди рижских рейсов в Москву есть и вечерние.

– Я почему-то подумала, вдруг ты занят, и заказала на утро.

– Ах, негодница! – с шутливой строгостью закричал Корешков. – Значит, билета у тебя на руках еще нет. Тогда измени заказ – попроси билеты на сегодняшний вечер.

– Хочешь так?

– Очень.

– Ладно, я попробую. Пока.

Она позвонила примерно через час:

– Андрей, все в порядке. Вылетаю в двадцать один сорок и прибываю в «Шереметьево-1».

– Замечательно. Я там буду. Ты меня легко узнаешь по газете в правой руке и букету цветов в левой.

– Хорошо, только руки не перепутай. Ты мне расскажи в двух словах, что тебе удалось узнать и что ты намерен расследовать в ближайшие дни.

Выслушав его, Мирдза сказала:

– Кажется, я смогу быть тебе полезней, чем ты думаешь. Но для этого нужно кое-что подготовить. А именно, ты должен узнать номер машины, на которой работает приятель Мустафы, и хорошо бы знать, где она будет находиться, скажем, завтра.

– Ты меня заинтриговала. Жду тебя с еще большим нетерпением, чем до этого, – засмеялся он.

Сразу после разговора с Мирдзой он позвонил Багрянцеву и попросил, чтобы милиционеры узнали в тресте «Спецтрансцемент» номер бетономешалки, которую у них арендует турецкая фирма, строящая четыре небоскреба на Дубнинской улице. Достаточно быстро багрянцевские ребята выяснили и номер, и распорядок ее работы – и в субботу, и в воскресенье выезд с трестовской стоянки турецкого водителя в девять утра. Расположена стоянка в каком-то захолустном переулке на задах Савеловского вокзала.

* * *

К вечеру над городом сгустились тучи и начал накрапывать дождик. Корешков боялся, что из-за нелетной погоды его любимая может задержаться, но опасения оказались напрасными, самолет из Риги приземлился по расписанию.

В машине Мирдза достала из сумочки маленький приборчик в черном корпусе и с торжествующим видом повертела им перед носом у Корешкова.

– Что это? – спросил он.

– Неужели не знаешь?

– Жучок?

– В некотором роде. Это – навигатор.

Андрею впервые приходилось слышать об этой новинке, когда она появилась у военных. Знал он и об индивидуальных навигаторах, но воочию видел его впервые.

– Неужели вашу полицию уже оснастили ими?

– Да. А вашу милицию нет?

– Не слышал. Надо будет уточнить у Сергея. А ты его привезла со значением?

Вместо ответа она протянула ему навигатор. Отняв правую руку от руля, Андрей взял его. Мирдза спросила:

– Тяжелый?

– Да, увесистый.

– Неужели, дружок, ты думаешь, я потащу лишний груз, чтобы просто похвастаться?.. Мы укрепим его на машине подозреваемого водителя, чтобы ты был в курсе его маршрутов.

– Решила меня побаловать, – хмыкнул Корешков. – Честно говоря, я подумывал о жучках. Но потом решил, что от них – никакого толка. Вряд ли он беседует с кем-то в кабине. Скорей всего, разговаривает, когда выходит. Но даже если говорит, например, по телефону, то бетономешалка такая шумная машина, что разобрать слов будет невозможно.

– Ну, если мы будем прикреплять навигатор, то жучок заодно тоже приделаем. Не помешает, а вдруг что-нибудь услышим. Но главное, конечно, в навигаторе.

– Я почему-то думал, что с ним можно определить, где ты находишься.

– В основном, да. Но у меня такая модификация, которая позволяет определить местонахождение объекта.

– Дорогая вещь? – предположил Андрей.

– Не из дешевых, – подтвердила Мирдза.

– Не получится ли, что мы его укрепим, а потом сам водитель или кто-нибудь на базе перед выездом начнут мыть машину, в навигатор попадет вода, и он испортится.

– Нужно знать места, где его укреплять, – улыбнулась Мирдза. – Есть совершенно надежные. Будет находиться там сколько нужно, и ничего ему не сделается. А то что он останется после моего отъезда у тебя, будет полной гарантией того, что ты будешь должен встретиться со мной в ближайшее время и вернуть казенное имущество.

Она потянулась и поцеловала его в щеку.

Чтобы успеть на стоянку до девяти, пришлось ставить будильник, да и тот еле услышали, так поздно заснули вчера после долгожданной встречи.

Благо, Корешков жил сравнительно недалеко от Савеловского вокзала, и дорога не заняла у них много времени. Чуть позже за город ринутся дачники, тогда пробки появятся на каждом шагу. Это по субботам в Москве знакомая картина.

Охранник, молодой смешливый парень в очках, провел их к бетономешалке, на которой ездил Гекдениз. Ему было явно интересно, чем занимаются необычные посетители. Пришлось объяснить, что сотрудница латышской полиции расследует дело, к которому может иметь отношение водитель этой бетономешалки.

– Сейчас мы осмотрим машину. Только говорить ему о нашем визите ни в коем случае не надо, – предупредила Мирдза.

– Это само собой, – понятливо кивнул охранник и удалился в свою каморку возле ворот.

Надежное место для навигатора оказалось в изгибе переднего бампера. Мирдза укрепила его там, потом показала Андрею, как нужно будет снять и выключить. Поскольку машина была не заперта, то заодно установили в кабине пару жучков.

Когда они вышли за территорию базы, было без четверти девять.

– Скоро появится этот Гекдениз, – сказал Корешков. – Подождем его?

– Давай взглянем на всякий случай, – согласилась Мирдза. – Противника надо знать в лицо. Так, кажется, говорится в одном советском фильме.

– Не совсем. Там говорилось: «Начальство надо знать в лицо». Но противника тоже увидеть не помешает. Мало ли что.

Они уселись в корешковский «ранглер». В основном, предприятия сегодня выходные, прохожих на улице было мало. Поэтому, увидев грузноватого брюнета в черных брюках и расстегнутой кожаной куртке, сыщики сразу догадались, что это и есть Гекдениз. Мужчина шел со стороны Сущевского вала и, поравнявшись с проходной базы, вошел в нее. Андрей не поленился, вылез из машины и посмотрел через щель в ограде на уже знакомую бетономешалку: водитель уже сел в кабину и включил двигатель.

…Они доехали до Маяковки, где оставили в одном из тихих переулков машину, чтобы не забираться в пределы Садового кольца, где даже по субботам трудно припарковаться, и дальше пошли пешком, в центр. Мирдзе все в новинку, она бывала в Москве крайне редко. И Пушкинская площадь, и памятник Долгорукому, и здание Художественного театра – все для нее в новинку. Корешков все показывал и объяснял с хозяйской гордостью – хотел, чтобы гостье в столице понравилось. Сделали передышку, зайдя подкрепиться в кафе напротив Центрального телеграфа, гуляли в обнимку по Александровскому саду, Кремлю и Красной площади. Подобно многим влюбленным, беззаботно болтали о пустяках, смеялись по любому поводу, только временами нет-нет, да и возвращались к расследованию, все-таки оно их сильно беспокоило.

– Управляющий стройкой вскользь заметил, что с некоторых пор Гекдениз по субботам и воскресеньям работает, а выходные берет в другие дни. Как ты думаешь, почему? – спрашивал Андрей.

– А как это связано с Мустафой?

– Ты хочешь спросить, когда это началось: до знакомства с Мустафой или после? Чего не знаю, того не знаю. Не догадался спросить.

– При случае уточнишь. Сейчас давай рассуждать. Возможно, по выходным куда-то легче заехать, куда в будни добраться сложнее.

– Да, это возможный вариант, – согласился Корешков. – Кроме того, водитель в такие дни может встречаться с человеком, который по будням занят, то есть работает. Можно оба варианта и совместить.

У Мирдзы имелось специальное портативное табло, на котором высвечивались координаты объекта с установленным на нем навигатором. С непривычки Корешкову было сложно понять специфику его действия, и Мирдза терпеливо обучала, как она говорила, своего мужичка премудростям: как через Интернет скопировать фрагмент карты с нужными параметрами, как настроить пеленгатор на определенную волну, выбрать перечень названий на требуемом языке. Была довольна: «Хорошие у тебя способности, Андрей. Все схватываешь на лету».

В субботу маршрут Гекдениза ничего подозрительного не представлял: сначала тот поехал на цементный завод, где долго ждал, пока ему загрузят раствор. Оттуда приехал на свою стройку и находился там до конца дня, после чего отвез бетономешалку на трестовскую стоянку. В воскресенье же маршрут существенно изменился. Выехав с базы, машина сразу отправилась за город. По третьему транспортному кольцу, с него на шоссе Энтузиастов и дальше по Нижегородке. Километров через двадцать бетономешалка свернула налево и, въехав в поселок Поленовка, остановилась. Пробыв там примерно полчаса, машина вернулась в город, где поехала на цементный завод. На этот раз здесь она провела гораздо меньше времени, чем накануне. Очевидно, загрузив раствор, бетономешалка отправилась на Дубнинскую.

За всеми этими манипуляциями сыщики следили, находясь в большом торговом центре, куда отправились, чтобы купить подарок Багрянцеву. Один бы на эту процедуру Корешков полдня потратил. Но благодаря Мирдзе, которая сразу посоветовала купить хорошую туалетную воду и сама же выбрала ее, управились быстро.

Купив подарок, молодые люди вышли из магазина, и Андрей позвонил управляющему. Застал того не на стройке, сегодня у него выходной.

– Если бетономешалка с утра заезжает на цементный завод, когда она появляется на стройке?